Текст книги "Свеча прокурора"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Знаком он вам? – спросил Селби.

Парни как один затрясли головами – нет.

– Присмотритесь получше, – настаивал Селби. – Не бойтесь, теперь уж он вас не тронет. – Снова парни, едва взглянув на труп, отвернулись. – Когда в последний раз вы видели Марсию Уоткинс? – спросил Селби как бы между прочим.

Никакой реакции – ни у одного, ни у другого. Каттингс с трудом выдавил:

– Лично я не знаю никакой Марсии Уоткинс.

– И я тоже, – эхом откликнулся Глисон.

– Как же этот мужчина оказался в вашем домике? – поинтересовался Селби.

– Честное слово, мистер Селби, – заторопился Каттингс, – даже не представляю, что он мог делать в нашем домике. И как он туда попал, тоже не знаю. Я прямо-таки в шоке от всего этого.

– Ладно, ребята, – сказал Селби. – Не стану вас задерживать. Только договоримся: если попрошу вернуться сюда, вы сразу же, без всяких разговоров приедете. Согласны?

– Конечно, мистер Селби, – заверил Каттингс. – Вы так по-хорошему обходитесь с нами. Мы с Бобом поможем вам чем сможем.

– Дуг, мне надо переговорить с тобой, – сказал Брендон. – А ребята подождут нас здесь.

– Мы можем выйти в другую комнату, – с готовностью предложил Глисон.

– Ничего, здесь подождете, – возразил Брендон.

Вслед за ним Селби вышел в коридор.

– Мне не по душе твое решение отпустить парней, – заявил Брендон. – Чем дольше любуешься тремя стаканами из-под виски, тем больше чешешь в затылке: могло ли дело обойтись без обитателей домика?

– Согласен, ответил Селби. – Но согласись и ты: чем дольше мы допрашиваем, тем очевидней им становится, как мало мы знаем. По-моему, лучшее, что мы можем придумать – отпустить их. Если они что-то утаивают от нас, пусть считают, что это удалось. Мы будем продолжать расследование. Выясним, что они имеют отношение к погибшему, – пригласим вновь. При Уоткинсе нашли письма. Судя по содержанию, он типичный отец-упрямец, глубоко любящий свою дочь-беглянку. Она вне брака произвела на свет ребенка. Выяснив, где жил Уоткинс, мы нападем на след дочери, а через нее выйдем на папашу ребенка. Посмотрим, кого собирался убить этот несчастный.

– А Каттингс и Глисон, разве каждый из них не может оказаться папашей? – предположил Брендон.

– Теоретически возможно, но все же для данного конкретного случая они зеленоваты. И потом, в их лицах ничего не дрогнуло, когда я произнес – Марсия Уоткинс.

– Тебе решать, – уступил Брендон. – Полагаю, теперь ты сядешь на своего любимого конька, начнешь реконструировать биографию покойника. – Селби кивнул. – Но предположим, – продолжал Брендон, – если Глисон или Каттингс ни в чем не повинны, почему он явился к ним?

– Может, Глисон и Каттингс кое-что знают, но не подозревают об этом? Допустим, они каким-то образом связаны с человеком, которого намеревался убить Уоткинс.

– Все может быть, – согласился Брендон.

– Но может быть, – не унимался Селби, – мы потерпим фиаско с нашей реконструкцией, и тогда не найти ключа, и то, что знают молодые люди, так и останется тайной для всех…

– Что ж, – признал Брендон, – в таком случае придется списать дело.

Они вернулись в комнату, где коронер вовсю развлекал юношей рассказами о рыбалке прошлым летом. Парни внимали ему с широко открытыми глазами, но лица их выдавали: они не испытывали ни малейшего интереса к рассказам Гарри Перкинса.

– Можете отправляться восвояси, – разрешил Брендон.

Они прямо-таки ринулись к двери, а в коридоре то и дело путались в ногах друг у друга и у своих спутников, торопясь к выходу. На пороге Каттингс наконец остановился и произнес на прощание:

– Как только понадобимся, мистер Селби, зовите нас. Шериф знает, где нас найти. – Каттингс распахнул дверь и, опередив приятеля, нырнул в дождь.

– Пошли, Рекс, письма прочтешь, – позвал шерифа Селби.

Втроем они вернулись в контору. Селби передал письма Брендону. Тот принялся было просматривать их по диагонали, но потом, насупившись, углубился всерьез. Зазвонил телефон. Коронер взял трубку и автоматической скороговоркой выпалил:

– Контора-коронера-и-общественного-администратора-Перкинса-заупокойная-служба-Перкинс-у-телефона, – и, выслушав ответ, сообщил:

– Тебя, Дуг.

Селби перехватил трубку.

Приглушенный женский голос звучал так, как будто его старались изменить.

– Окружной прокурор?

– Да.

Женщина заговорила скороговоркой:

– Не позволяйте пудрить вам мозги, пусть не вешают лапшу на уши насчет происшествия в Кейстонском автокемпинге. Продолжайте следствие, пока не узнаете всю правду об убийстве.

– Минуточку, – произнес Селби, – я только помощник окружного прокурора. Сейчас он сам подойдет.

– Вы – мистер Селби, окружной прокурор. Не надо тянуть время, чтобы выяснить, откуда я звоню.

– О чем идет речь? О каком убийстве? Человек в кемпинге умер прежде, чем совершил убийство. Поэтому никакого…

– Это вы так думаете, – возразила она. – На самом деле все совсем не так. Убийство уже произошло, и им только на руку, что вы полагаете… – Неистовый, истерический поток слов прервался, как будто ее что-то спугнуло.

– О чем вы говорите? – Селби попытался возобновить разговор, но тут услышал гудки отбоя и постучал по рычагу. Перкинс философски посоветовал:

– Не дергайся, Дуг. По утрам они не слишком балуют нас сервисом.

Брендон оторвался от писем. Селби резко снял трубку. Раздраженный голос телефонистки откликнулся:

– Что там еще? Какой вам нужен номер?

– Говорит Селби, окружной прокурор. Нахожусь в офисе коронера Перкинса. Только что сюда звонили. Проследите, пожалуйста, откуда.

– Минуту, – сказала девушка. – Посмотрю, что можно сделать. Не кладите трубку. – Мгновение спустя она сообщила:

– Кажется, звонили из круглосуточной аптеки в отеле.

– Соедините, – распорядился Селби.

С другого конца провода донеслись гудки. Звучали они прямо-таки бесконечно, пока не откликнулся мужской голос:

– Круглосуточная аптека.

– Где установлен ваш телефон? – спросил Селби.

– В отдельной кабине, – ответил голос. – А кто это?

– Дуглас Селби, окружной прокурор. Минуту назад, максимум две, мне позвонили по вашему телефону. Необходимо установить – кто?

– Женщина, – сообщил голос. – Подвез ее на машине мужчина. Она вбежала, я думал, за лекарством. Поднялся навстречу, но она покачала головой и кинулась к телефону.

– Как она выглядела?

– Молодая, в плаще с капюшоном.

– Какого цвета плащ?

– Темного какого-то. Кажется, черного.

– Не заметили, блондинка она, брюнетка?

– Нет. Я к ней не присматривался.

– А что можете сказать о возрасте?

– О, Боже, вы меня достали, – вздохнул мужчина. – Бежала она, как молодая, но я же сказал, что в лицо ей не заглядывал. Да и вообще, из-под капюшона только-то и можно было разглядеть два глаза да нос…

– Она уже вышла из отеля?

– Разумеется. Мужчина в машине засигналил, она бросила трубку и пустилась наутек.

– Посмотрите на улице, может, машина еще там.

– Ладно, – согласился мужчина, явно не собираясь спешить.

Селби услышал неторопливые звуки удаляющихся шагов. Через некоторое время они стали приближаться.

– Ни одной машины на горизонте, – сообщил мужчина, давая понять голосом, что недоволен затянувшейся беседой.

– А мужчину вы не разглядели? – не отставал Селби.

– Нет. Просто заметил, кто-то сидит в машине.

– Как вы установили, что это мужчина?

– Сам не знаю. Женщины глубокой ночью одни не разъезжают… Словом, в машине еще кто-то был. Либо мужчина, либо женщина.

– Спасибо, – устало поблагодарил Селби, положил трубку и обратился к Рексу Брендону:

– Некая дама предупредила меня, что кейстонское дело куда серьезнее, чем представляется с первого взгляда.

– Намекает на убийство? – спросил Брендон.

– Да. Насколько я понял, Уоткинс уже совершил убийство.

– То есть успел кого-то убить, прежде чем газ умертвил его самого?

– Кажется, она именно это имела в виду. Но ее прервали посредине рассказа, она еще что-то хотела сообщить.

– Если он убил кого хотел, почему у него осталась записка?

Селби пожал плечами.

– Больше она ничего не сказала. Между прочим, она старалась изменить голос.

– Может, это кто-то из тех двух девушек, ну, что были с парнями? – предположил Перкинс.

– Наверное, мы совершили промах, отпустив девиц на все четыре стороны, – в задумчивости произнес Брендон. – Одна из них та еще штучка!

– Нет, – возразил Селби, – все сделано правильно. Им надо предоставить свободу, и пусть веревочка будет подлиннее, чтоб не мешала. Задерживать их бессмысленно, так вообще никакой информации не получишь. И анонимный звонок подтверждает, что до истинной подоплеки событий еще предстоит докопаться и кто-то в этом заинтересован.

– Допустим, Уоткинс действительно убил того, за кем охотился. Куда, по-твоему, он спрятал труп? – поинтересовался шериф.

Селби посмотрел на часы.

– Ну, раз нам предстоит найти еще один труп, – сказал он, – я пока приму душ, побреюсь и позавтракаю.

– Неплохая мысль, – согласился Перкинс. – Черт побери, что за дождь! Наверняка в нынешнем году будет отличная рыбалка.

Глава VII

В девять часов субботнего утра дождь все продолжался. Правда, сплошной поток сменила холодная, унылая морось. Дуг Селби встряхнул плащ, повесил на вешалку и на какое-то время утешился трубкой с крепким табаком. Секретарша принесла почту и попыталась было выяснить, не склонен ли он к диктовке, но он жестом отослал ее.

Минут пятнадцать-двадцать он сидел за столом, уставившись в пространство, руку нежила теплая трубка, даря ощущение, что он не одинок со своими заботами. Время от времени из трубки, как из вулкана, вырывались кольца дыма, которые странным образом помогали сосредоточиться. Вновь в комнату неслышно вошла секретарша и тихим голосом доложила:

– Сильвия Мартин из «Клариона».

– Пусть войдет, – откликнулся Селби.

Сильвия Мартин держалась с непринужденностью человека, твердо стоящего на собственных ногах. Немного моложе окружного прокурора, она являла миру ладно скроенную фигуру, смеющиеся рыжевато-карие глаза, в тон им – волосы, задорно вздернутый носик, губы, всегда готовые улыбнуться. Лишь те, кому выпала честь знать ее близко, понимали, что за смешливостью, шутливостью и острым язычком стоят высокий интеллект и горячее стремление к профессиональному успеху.

– Хай, Дуг! – поздоровалась она.

Ответив на приветствие, он целиком переключился на посетительницу. Не смущаясь его внимательным взглядом, она расположилась в кресле. Трубка вызвала у нее явное одобрение.

– Славный старый сыщик собственной персоной, – сказала она.

Он ухмыльнулся.

– Чем на сей раз могу быть полезен «Клариону»?

– Можешь рассказать о кейстонском деле?

Селби выбил трубку, начинил ее новой порцией ароматного табака и опять раскурил.

– Примерно в четыре утра мне позвонил…

– Этого мне не надо, – перебила она. – Шериф и коронер уже ознакомили меня с обстоятельствами. Поделись своими умозаключениями. Как ты оцениваешь эту историю?

– Честно говоря, – признался Селби, – сам не знаю.

– А вот Отто Ларкин, шеф полиции, сейчас энергично снабжает материалом «Блейд». Я так и вижу, с каким смаком и с какими подробностями «Блейд» подаст его версию в вечернем выпуске. А мне бы для утреннего выпуска заполучить информацию о событиях в динамике.

– Допускаю, что динамика наметится, – сказал он. – Очень может быть.

– Редактор отдела городских новостей не выносит никаких «может быть». Так что выкладывай.

– А что, собственно?

– Ну, не прокомментируешь ли ты, например, слух о том, что сын одного видного горожанина участвовал в карточной игре?

– Думаю, тебе хватит и собственной точки зрения на сей счет.

– Так Степлтон действительно был там?

– Да.

– Говорят, ты конфисковал его долговую расписку на сотню долларов. Это правда?

– Кажется, сегодня ты принялась за работу еще до завтрака, – усмехнулся Селби, – и небезуспешно.

– Стараюсь. Так ответишь, Дуг? Было дело? – Селби кивнул. – Что ж, Степлтон – это уже новость, – сказала она. – Не знаю, правда, как редактор отнесется к ней. Чарлз Де Витт Степлтон, можно сказать, заправила в этом городе. Многие перед ним пресмыкаются, потому что ему принадлежит мощное предприятие. На мой взгляд, история с его сыном – позор. Как он проглотит случившееся?! И еще вопрос. Ты собираешься привлечь к ответу Триггса?

– Пока не знаю, – признался Селби.

– Что ж, если ты не предъявишь обвинение, моя газета, по-видимому, не станет упоминать о Джордже Степлтоне. Почему ты не решаешься, Дуг? Из-за Инес, да?

Он почувствовал, что краснеет.

– Нет, – выдавил с трудом.

– Будь осторожен, – предупредила Сильвия. – Чарлз Де Витт Степлтон – враг опасный, и, уж конечно, впадет в ярость… О Дуг, так не хочется, чтоб они заморочили тебе голову, я имею в виду Степлтонов.

– Триггс прекратит растлевать молодежь азартными играми, – упрямо заявил Селби. – Мне наплевать на любое давление, от кого бы оно ни исходило.

– Но ведь не один Триггс виноват, – заметила она. – Триггса опекает золотая молодежь города. Опекает и подстегивает. Те, кто постарше, едут в Лос-Анджелес, снимают номера в отелях и дают волю уже иным своим порокам. А что делать юному поколению, ежели домой надо являться в определенное время? Вот молодые люди и отправляются в придорожные рестораны, танцуют, слегка выпивают, а по дороге домой с подружкой урывают минуты уединения. Такова, мистер окружной прокурор, суровая действительность в ее провинциальном варианте.

– Все это известно, – улыбнулся он.

– А что касается Джорджа Степлтона, то это весьма шустрый субчик. Он единственный из молодежи нашего города время от времени кутит в ночных клубах Лос-Анджелеса и Сан-Диего.

– И об этом знаю, – сказал Селби. – Триггс решил сберечь деньги Степлтонов для родного города.

Она рассмеялась.

– Ты, конечно, шутишь, Дуг. Но многие почтенные коммерсанты расценивают бизнес Триггса именно так. Попробуй-ка упрятать его за решетку, сразу почувствуешь, какой поддержкой он пользуется в городе.

– Знаю, знаю, – откликнулся Селби. – Но так или иначе ему придется покончить с импортом картежников-профессионалов.

– Ладно, – сказала она, – хватит об этом. Перейдем теперь к кейстонскому делу. Во-первых, я хочу проинтервьюировать девушек.

– Очень жаль, но это исключено.

– Почему?

– Девушки вполне порядочные, – пояснил Селби, – но мало кто из читателей поверит этому. Девушки живут в провинции, и газетная шумиха может…

– Послушай, Дуг Селби, не хочешь ли ты сказать, что утаишь от меня имена и адреса девушек?

– Совершенно верно.

Сильвия возмутилась.

– Теперь я вижу, насколько мы ошиблись, поставив на тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что во время выборов «Кларион» неизменно стоял за тебя, а не как «Блейд» – за Сэма Ропера. И теперь, после твоей победы, мы вправе рассчитывать на твое сотрудничество, хотя бы на получение свежих фактов. «Блейд» наверняка напечатает интервью с девушками.

– Нет, – отрезал он. – «Блейд» не найдет их. Рекс Брендон вполне солидарен со мной.

– Ах, так?! А Отто Ларкин, как поведет себя он?

– Будет действовать заодно с нами. Кстати, дело вне его юрисдикции.

– Можешь продолжать так думать, но держу пари: он всю информацию отдал «Блейду», в том числе имена и адреса девушек. И знаешь, что получится? Вечером в редакционной статье «Блейд», изничтожит тебя в пух и прах за утаивание информации. Пару дней они будут заниматься тобой, а потом объявят, что благодаря изобретательности своего репортера разыскали девушек. А в интервью они обязательно что-нибудь присочинят, чтобы выставить тебя простаком. Так что твои попытки уберечь имена девушек от огласки приведут к намного худшим последствиям.

– Возможно, ты права, – согласился Селби. – Но в любом случае лично я попробую оградить их от шумихи.

Она сощурилась, задумчиво к нему прицениваясь.

– Замешан юный Степлтон в этом деле?

– Не знаю.

– Не дай Бог. Потому что может получиться изрядный конфуз. Тебя много раз видели с Инес. Банда Ропера постарается заработать на этой ситуации политический капитал. В открытую они играть не будут, но на углах Мейн-стрит начнут шептаться, а потом слухи разнесутся по городу, как лесной пожар.

– Почему ты решила, будто Джордж Степлтон причастен к происшествию в кемпинге? – спросил Селби.

– Судя по рассказу Росса Блейна, некоторые из твоих вопросов говорят о том, что ты хочешь выяснить, не охотился ли покойник за Джорджем. Вот этим-то я больше всего и интересуюсь: что заставляет тебя предполагать, будто у Джорджа рыльце в пуху?

– А я не предполагал, – сказал Селби, – и пока не предполагаю. И все-таки кое-какие факты мы недооцениваем.

– Что именно?

– Тебе Гарри Перкинс показывал имущество покойного?

– Да, целую коробку. Разумеется, той же привилегии Перкинс удостоил и репортера «Блейда». Он дипломат и не заводит любимчиков. Сыплет информацию щедрой рукою во все стороны.

– Тебя ничего не насторожило в этой коллекции?

– Имеешь в виду плотницкий карандаш?

– Нет, другое. У него не оказалось никаких ключей.

– Но ведь он почти бродяга. У бродяг нет дома, поэтому…

– Дверь домика была заперта, когда приехали шериф и полиция. Рекс Брендон открыл дверь отмычкой.

– Но в конце концов замки в таких домиках не такие уж сложные, любая отмычка…

– У покойного не было отмычки, – возразил окружной прокурор. – Стало быть, он пришел с кем-то, иначе он не проник бы в комнату. У его спутника имелся или ключ от домика, или другой, который подошел к замку. Я склонен считать, что в помещение вошли трое – Уоткинс и еще двое.

– Учитываешь количество стаканов? – спросила она.

Селби кивнул.

– Могу сообщить также, что они вошли в домик до двух часов ночи: на ботинках умершего только пыль и ни малейшего признака грязи. Дождь начался около двух и так и не прекратился. Скорее всего, Эмиль Уоткинс и еще двое вошли вместе, выпили виски. Потом двое удалились, заперев дверь на замок. Уоткинс остался. Напрашивается вывод, что его жертва должна была явиться туда.

– А не мог Уоткинс остаться в домике против воли? – предположила Сильвия. – Может, его заперли.

– Исключено. Уоткинс мог спокойно удрать через окно или разбить замок выстрелом, пистолет-то был при нем.

Дверь приоткрылась, и секретарша сообщила:

– Приехал мистер Грейс из Кейстонского автокемпинга и просит принять по срочному делу.

Селби покосился на Сильвию Мартин и сказал:

– Пусть войдет.

Сильвия встала, будто бы собралась уйти.

– Останьтесь, Сильвия, – остановил ее Селби. – Сейчас «Кларион» получит свой шанс.

В кабинет влетел запыхавшийся Грейс.

– Доброе утро, мистер Селби. – И тотчас, увидев Сильвию, продолжил несколько разочарованно:

– Доброе утро, мисс Мартин. Не ожидал встретить вас здесь.

– У нас с мисс Мартин важная беседа, – сказал Селби. – Конечно, она может перейти в другую комнату, если для вас нежелательно ее присутствие.

– Ее присутствие весьма желательно, пусть послушает.

– Ну и прекрасно, – заключил Селби. – Присаживайтесь и рассказывайте, чем вы растревожены. Впрочем, сначала ответьте, где вы были ночью, точнее, ранним утром сего дня.

– В Лос-Анджелесе. Неожиданно с востока вернулся мой сын.

– В котором часу вы покинули кемпинг?

– Около полуночи.

– Необычное время для поездки в другой город.

Грейс вспыхнул:

– Не понимаю, на что вы намекаете, Селби. Я волен уезжать, когда и куда хочу. Сын телеграфировал мне, что прилетает из Чикаго в два часа ночи, к этому времени мне нужно было поспеть в аэропорт.

– Ну, встретили вы сына?

– Нет, он не прилетел этим рейсом. Кто-то напутал с телеграммами. Сын прибыл десятичасовым рейсом. Поскольку меня в аэропорту не было, он отправился в отель. А я, не встретив сына с двухчасовым рейсом, устроил в отделе перевозок целое разбирательство. Потом стал звонить в отель, где он обычно останавливается. Мне ответили, что он там зарегистрировался, но в номере его нет. В три мы наконец встретились и до пяти я был у него. Затем два-три часа провел в турецкой бане, и вот я здесь. Только не понимаю, какая, к черту, разница, где я был и что делал?

– Особой разницы, может, и нет, – сказал Селби, – но мне показалось необычным, что управляющий автокемпингом вдруг исчезает, даже не оставив замены. Чтоб проникнуть в одно из помещений, нам пришлось воспользоваться отмычкой.

– Знаю, все знаю, – сообщил Грейс. – Более того, шериф при помощи отмычки проник еще и в контору, чтобы забрать регистрационные записи. По-моему, друзья, вы превышаете свои полномочия.

– Будь вы на месте, мы сразу бы разъяснили вам ситуацию, – сказал Селби. – Видите ли, мы не исключали, что этот Уоткинс перепутал адрес и попал не туда. Трудно себе представить, какое у него могло быть дело к обитателям данного домика. Вот мы и решили присмотреться к остальным проживающим в кемпинге.

– Ладно, не об этом я беспокоюсь, – заявил Грейс, – меня волнует другое. У меня возникли трения с газовой компанией по поводу моих счетов. Я заявил, что в домиках расходуется меньше газа, чем указано в счетах. Домик, в котором обнаружили умершего мужчину, мы взяли под контроль. Установили специальные счетчики, и я стал ежедневно снимать с них показания. Я проделал это и вчера, когда уехали предыдущие постояльцы. Ночь была холодная, и я отметил, что газа расходовали много. Утром, вернувшись из Лос-Анджелеса, я узнал о гибели неизвестного и подумал, а почему бы не свериться с показаниями счетчика, ведь можно точно установить, долго ли работала газовая печь. Так вот, на счетчик я поглядел. Газ горел не больше часа с четвертью.

– Вы уверены? – задумчиво спросил Селби.

– Абсолютно.

– В таком случае, – сказал Селби, взглянув на Сильвию Мартин, – нам осталось припомнить, когда отключил газ Рекс Брендон, и мы узнаем, когда Уоткинс вошел в домик.

– Это один из поводов для моего визита, – откликнулся Грейс.

– Что ж, информация очень кстати, – признал Селби, – правда, нет уверенности, что он включил печь, как только очутился в домике.

– Трудно предположить, что он мог долго обходиться без отопления, – возразил Грейс. – Домики в такую погоду – не Африка.

– Первая половина дня у меня занята. Что, если я подъеду к вам в три тридцать? – спросил Селби. – Только пока заприте домик, чтоб никто не смог баловаться со счетчиком или печью.

– Ладно, – согласился Грейс. – Но у меня еще одна забота. Вы бы перестали распускать слух, что у меня якобы неисправное оборудование.

– Говорить я такого не говорил, а думать думал, – заявил Селби. – По-моему, эта газовая печь была плохо отрегулирована.

Грейс вспылил:

– Ну, знаете ли, Дуг Селби, нормальный человек не станет включать печь в полную силу надолго. Ну, полчаса, но не больше. И то комната превратится в пекло. Нынче днем, когда вы будете проверять счетчик, позвольте мне запереться в комнате на полчаса. Тогда вы узнаете, исправно оборудование или неисправно. И сделать это надо до того, как дело будут рассматривать у коронера.

– Вряд ли таким способом можно что-либо доказать, но ежели вам доставит удовольствие получасовой отдых в этой комнате, дерзайте, я не против.

– Кроме того, я хочу выступить на дознании свидетелем, – объявил Грейс, – и чтоб вы тоже как свидетель подтвердили: я там провел полчаса.

– Это можно устроить, – улыбнулся Селби.

– И еще я хочу, – продолжил Грейс, обращаясь к Сильвии Мартин, – чтоб газеты сообщили обо всем.

– Не беспокойтесь, – ответила она, – я буду там, и вы прочтете полный отчет о происходящем.

Грейс поклонился обоим, развернулся на одном каблуке и уже у двери остановился, чтоб сказать напоследок:

– Вам, Селби, наверное, известно, что мы с Отто Ларкином большие друзья. На прошлых выборах он голосовал за Ропера, поэтому я тоже выступал за Ропера. Но это не значит, что я имел что-то лично против вас. А сейчас, когда избрали вас, я хочу сказать: кто старое помянет, тому глаз вон. Согласны?

– Согласен, – снова улыбнулся Селби.

– Ну вот и хорошо.

На этот раз Грейса задержала Сильвия Мартин:

– Одну минуту, мистер Грейс, вам не удастся сбежать, пока не одарите меня материалом для колонки о прибывших и уехавших. Вы которого сына встречали? Талбота?

– Совершенно верно, Талбота.

– Чем он теперь занимается?

– Он менеджер чикагского торгового концерна.

– Сколько вы не виделись?

– Пять лет, шестой пошел. Нет, пожалуй, подольше. Наверное, лет семь… Не помню. Мы повздорили, и он ушел из дому. .. Да ладно, теперь все уладилось, не стоит старое ворошить. Напишите просто: Джеймс Грейс отправился в Лос-Анджелес, чтобы встретить своего сына, ответственного сотрудника одной солидной производственной компании, и хватит… Минуточку! Можете написать, он прибыл самолетом. Это покажет, какая важная у него работа.

– Когда он собирается уехать? – прервал интервью Селби.

– Он уже улетел. В девять утра, в Сан-Франциско. Там он останется до понедельника. Потом вылетит в Сиетл, а уж оттуда возвратится в Чикаго. Поверьте, Медисон-сити может гордиться Талботом Грейсом. Там, на востоке, он сделал себе имя. А что до жалованья, мало кто в нашем городе делает такие деньги, как Талбот… Ладно, значит, встречаемся в три тридцать.

Он прошагал к двери, рванул ее на себя и, выйдя, захлопнул за собой. Сильвия с усмешкой взглянула на окружного прокурора.

– Сожалею, что отвлекла вас от дел своими профессионально-персональными проблемами. Но как могла я удержаться? Ведь он лил воду на мою мельницу.

– Эх, узнать бы точно, когда Эмиль Уоткинс вошел в домик, – задумчиво вымолвил Селби. – Это многое бы прояснило.

Сильвия, соглашаясь, кивнула, сложила свои записи, убрала в сумку.

– Ну что ж, Дуг, встретимся в три тридцать на нейтральной территории автокемпинга. Уж там-то ты мне все расскажешь о покойнике.

– В каком смысле все? – удивился Селби.

Она рассмеялась.

– Не держи меня за дурочку, Дуг Селби. Твои методы мне давно известны. Ты исследуешь жизнь Уоткинса под микроскопом. Ты проверишь отпечаткиего пальцев, разошлешь по белу свету фотографии. А еще, полагаю, попросишь полицию Лос-Анд-желеса заинтересоваться всеми Уоткинсами среди плотников.

Селби ухмыльнулся:

– Ну, если по правде, что-то похожее я и впрямь затеваю. Полиция Лос-Анджелеса уже установила контакт с профсоюзом плотников.

– А как насчет отпечатков на стаканах?

– Отпечатки смазаны, толку никакого. На бутылке виски уцелел ярлычок с ценой. Я по всему графству навожу справки у торговцев спиртным, кто продал это виски. И, между прочим, за интересующими тебя девицами установлена постоянная слежка. И тщательно проверяется прошлое. Если они чисты, я постараюсь защитить их от неприятностей. А если их репутация чем-нибудь запятнана, я намотаю сей факт на ус.

– Если ты вознамеришься предъявить обвинение Триггсу, будь любезен, извести меня, – попросила Сильвия. – Мне крайне интересно, что скажет Чарлз Де Витт Степлтон по поводу своего беспутного отпрыска.

– Полагаю, как только он прибудет, ты вынешь из него интервью? – поинтересовался Селби.

– Еще бы! Возвращаясь в Мэдисон-сити, он неизменно рассчитывает на маленькие приятности вроде этой. Мы подробно расспросим его о деловой жизни на востоке, о положении в горячих точках земного шара, о локальных вооруженных конфликтах, о положении на бирже, полюбопытствуем, какой он видит политическую динамику в будущем году. Он будет важничать, надувать щеки и совершенно серьезно ответит на все вопросы. По ходу интервью мы запечатлеем его на фотопленке… Диву даешься, с каким аппетитом наши читатели поглощают подобную ахинею. Черт побери, Дуг, почему им кажется, будто их земляк, занявшийся бизнесом в Нью-Йорке, может с абсолютной точностью предсказать, скажем, очередной шаг Муссолини?

– И впрямь, почему? – усмехнулся Селби.

– Будь я проклята, если понимаю. Кстати, тебе тоже не помешало бы пожить в Нью-Йорке, а, возвратившись, расщедриться на интервью.

– Идея недурна. Тебя, наверное, заинтригуют результаты будущих выборов?

– По правде говоря, Дуг, меня куда больше занимают другие выборы: твоя баллотировка на следующий срок.

– Меня тоже, – признался он.

– Ну, Дуг, до встречи в три тридцать.

– До встречи. А может, пораньше? Вместе перекусим.