Текст книги "Земля призраков"

Автор книги: Эрин Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– И ничего, что указывало бы на мужа, никакой существенной улики?

– Ничего, кроме того, что у него нет надежного алиби. Все это время я твердила себе, что не собираюсь мстить и хочу только справедливости. Когда дело Трионы положили в долгий ящик с прочими нераскрытыми преступлениями, Питер предъявил претензии на ее страховку. Конечно, страховая компания отклонила иск, ибо он оставался главным подозреваемым, но он подал в суд, и в конце концов им пришлось урегулировать спор без судебного разбирательства. Он забрал деньги и мою племянницу и уехал так далеко, как только мог. Я не видела Элизабет почти четыре года; ей в октябре исполнится одиннадцать. – Нора замолчала и посмотрела на Кормака. – Она потеряла мать, и я была бы счастлива, если бы ее отец тоже исчез. Черт возьми, я могла бы посодействовать этому. Но, похоже, не могу.

– Вот почему вы здесь?

– Отчаянно пытаясь залатать то, что осталось от моей жизни и моего благоразумия.

– Я сожалею, Нора.

– Я не заинтересовалась бы так сильно рыжеволосой девушкой, если бы не появился разыскивающий жену Хью Осборн. Без алиби и без улик.

По выражению лица Кормака она поняла: что-то в нем изменилось. Он заколебался.

– Кажется, несправедливо обвинять Хью Осборна, когда у нас нет фактов.

– Тогда вы не поможете мне отыскать хоть что-то? Мы бы восстановили его репутацию.

– Нора, мы не можем врываться в судьбы людей… Я хочу сказать: свет, который я видел, может быть связан с исчезновением Майны Осборн, а может быть, и нет. Должно быть, ужасно – вот так потерять близкого человека, даже представить невозможно. Однако необходимо отличать одно от другого. Вы не должны позволять, чтобы охватившие вас гнев и разочарование влияли на ваше отношение к людям. Поймите это.

– Я заметила нечто в его глазах, Кормак, в тот первый вечер, когда приехала сюда. Я не могу сформулировать, что именно, но напоминающее вызов. Словно он сказал: «Докажи!» прямо мне в лицо. Вас не было в комнате тогда. Вы не видели.

– Интересно, насколько ваше желание, чтобы он оказался виновным, может влиять на ход ваших мыслей.

– А теперь скажите, что я не в себе, – проговорив это, Нора услышала собственный чрезмерно громкий, почти неузнаваемый голос.

– Я так не думаю, – смягчился Кормак. – Господи, Нора. Я не… Просто, – он приблизился к ней, но она отстранила его и пошла к двери, сбросив одеяло, которым он ее укутал. Когда она уже была в дверях, то почувствовала, что рука Кормака легла на ее руку. – Пожалуйста, Нора, вы не должны так уйти.

– Должна. – Ее голос был спокойным. – Пожалуйста, пропустите меня.

Кормак убрал руку и сделал шаг назад.

Когда Нора оказалась одна в коридоре, она прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Что, черт побери, с ней происходит? Сказанное ею было совершенно разумно. Разве она не твердила себе все это снова и снова последние несколько дней? Она стала чертовски агрессивной, и никто не заслуживает подобного отношения, а уж меньше всего – Кормак. Вспомнив его нежность, Нора внезапно почувствовала прилив желания. И в этот момент услышала лязгающий шум в лестничном пролете, всего в нескольких футах от того места, где она стояла.

Она распахнула лестничную дверь:

– Кто это? Кто там?

Никого. Но кто-то там был и следил за ней – возможно, за ними обоими. Когда Нора собралась вернуться в холл, то споткнулась обо что-то, что покатилось и звякнуло о стену. Она пошарила на полу: пустая бутылка из-под виски. Идя по коридору к своей комнате, Нора понюхала бутылку и сразу же вспомнила свою первую встречу с Джереми Осборном и тот же самый сладковатый запах спиртного, ударивший ей в лицо.

Вместо того чтобы заручиться поддержкой обоих, всего за один день ей удалось оттолкнуть от себя и Кормака, и Джереми. Особенно она сожалела о Кормаке. Почему так сложно? Включив свет в своей комнате и бросив бутылку виски в мусор, Нора почувствовала приступ легкой тошноты. На несколько секунд она задержалась у двери. Что-то не так. Она оглядела комнату в поисках неладного, и ее глаза остановились на постели. Покрывало сбито. Или Джереми спал в ее комнате? Она прошла к кровати, откинула покрывало и еле подавила крик.

Наверху, среди грязи и листьев, лежал гниющий остов огромной вороны. Мертвые глаза птицы остекленели и запали, большой клюв был разинут. Если стакан мог разбиться случайно, то в этом послании явно присутствовало предупреждение.

Первой ее реакцией было позвонить Девейни. Но пока Нора искала его визитку, она поняла: вызвав полицейского, они с Кормаком будут вынуждены покинуть этот дом до того, как сумеют что-нибудь выяснить. Вероятно, именно этого и хотел злоумышленник, а она не хотела уступать его проискам. Значит, о звонке Девейни нечего и думать.

Кто мог это сделать? И, кстати, почему кто-то в этом доме пытается запугать именно ее? Хью Осборн отсутствовал – уехал в Лондон, как сказал, и теперь она сомневалась, правда ли это. Она вспомнила ледяной взгляд Джереми и спросила себя: а не расстроился ли он так сильно, чтобы попытаться отомстить ей?

Нора вернулась к постели и рассмотрела ворону. Эта зараза уже гниет. Невозможно оставить ворону здесь, если она хочет переночевать в собственной комнате. Она собрала углы простыни и осторожно свернула ее в тугой узел. Затем широко распахнула окно и, выкинув все из окна в сад, вновь оглядела комнату. Пытаться заснуть бесполезно, в комнате холодно. Нора старательно завернулась в плащ и устроилась на одном из диванов около камина, размышляя, что же ей делать дальше.

ГЛАВА 14

Уну Мак-Ганн разбудил звук тяжелых ударов о входную дверь. Она поспешила вниз, в ночной рубашке и босая, и стала возле запертой двери, гадая, кто устроил шум. Послышался голос Брендана:

– Уна, открой дверь. Я потерял ключ. Уна! – Она словно приросла к полу, соображая, как ответить. Он вновь загрохотал кулаками.

– Уна! Впусти меня. Я знаю, ты меня слышишь. Давай, открывай эту гребаную дверь.

– Тихо, Брендан, ты разбудишь Айоф. – Внезапно ее осенило, что с ним. – Брендан, ты пьян?

– Не твое гребаное дело. Открывай, говорю. – Он ужасно грохнул по двери, затем еще раз. – Я делал эту гребаную дверь своими руками, а ты по шее гребаной получишь, издеваясь надо мной.

– Я не могу впустить тебя в таком состоянии. Ты пугаешь меня. И не ломись в заднюю дверь. Она тоже заперта.

Она содрогнулась, когда Брендан вновь налег на дверь, но прочное дерево выдержало град ударов. Наступила тишина, а затем она услышала, как он удаляется от двери. Но чувство облегчения было минутным: послышался звон стекла, разбивающегося о дверь и стены дома. Должно быть, он прихватил с собой пару бутылок из паба. Уна опустилась на пол, обхватив колени руками, и сжалась, словно бы защищаясь от нападения, хотя она знала, что дверь выдержит эти бешеные атаки. Звон разбиваемых о стены бутылок заставлял ее вздрагивать. Рядом с ней появился Финтан, в одних трусах.

– Что происходит? Это Брендан? Какого хрена он делает?

Они прислушались, но не расслышали ничего, кроме глухого бормотания за дверью. Финтан приподнял край занавески и выглянул наружу.

– Все в порядке. Он удаляется.

– Брендан пьян. Он пьян, Финтан. Он никогда не напивался.

– Оставим его в покое, пока он не протрезвеет. Он проспится в сарае.

– Финтан, что нам делать?

– Он просто зол из-за того, что мы претендуем на доли фермы. Он переживет. Мы не станем менять свои планы.

– Ты не знаешь всего, Финтан.

Она смотрела на него, но не находила в себе сил заговорить.

– Расскажи мне, Уна… Ты должна все рассказать мне.

– Идем, – проговорила она и повела его по коридору в комнату Брендана, где, отодвинув кровать от стены, продемонстрировала тайник, обнаруженный в день вторжения птицы. Она вытащила из него бумаги, отыскивая заколку Майны Осборн. Заколка исчезла.

– Она была здесь. Я знаю, была. Я держала ее в руке.

– Что? – спросил Финтан.

– Заколка для волос. Она принадлежала Майне Осборн. Я уверена в этом, потому что видела у нее эту заколку в тот день, когда Майна исчезла. В ней застряло несколько ее волосков. Финтан, что нам делать?

Финтан минуту обдумывал услышанное. Уна видела, что он не может поверить в виновность Брендана, хотя и не забыл, какой бешеный взгляд сопровождал серп, вонзившийся в нескольких дюймах от головы Финтана.

– Нет, не может быть, – сказал он, покачав головой. – Он наш брат. Ты, должно быть, сошла с ума.

Несмотря на его протесты, она поняла, что он не может полностью отвергнуть пугающее предположение. И то, что Финтан теперь тоже знал ужасную тайну, отнюдь не облегчило лежащую на ее сердце тяжесть.

ГЛАВА 15

Нора внезапно проснулась – в дверь комнаты постучали. Мгновение она ничего не соображала, но тут же вспомнила о вороне.

– Как вы, Нора? – Это был Кормак. – Уже одиннадцатый час.

Дверная ручка шевельнулась, и она не успела отреагировать, как он уже открыл дверь. Он тотчас понял: что-то не так, и быстро приблизился к ней.

– Нора, что произошло? Вы в порядке?

Она колебалась. Происшествие теперь казалось слишком странным.

– Со мной все нормально, Кормак.

– Тогда что же… – он жестом указал на разворошенную постель.

– Когда я вернулась вчера вечером, то кое-что нашла.

– Что? Пожалуйста, скажите мне.

– Мертвую ворону.

– Господи, Нора!

– Я не хотела поднимать тревогу. Что бы это изменило? И я… – это показалось в свете дня совсем диким, – выбросила ее в окно. Вместе с простынями. – Она встала и подошла к окну. – Я знаю, она была мертва и не причинила бы мне вреда, но… – Она замерла. Внизу не было ни вороны, ни скомканных простыней, ни сухих листьев. Она знала, что Кормак тоже это увидел.

Она повернулась к нему:

– Однако все это случилось.

– Я верю вам, Нора. Но почему вы не позвали меня? – Она обнаружила, что не в состоянии вымолвить ни слова, и лишь молча на него смотрела. Кормак обнял ее, и несколько мгновений никто из них ничего не говорил. Затем он спросил. – У вас сохранилась визитка Девейни?

– А что он сможет сделать? Мне нечего ему показать.

– Но он просил извещать его обо всем, что покажется необычным, а это из ряда вон выходящий случай. Пожалуйста, Нора.

– Я оставила мобильник в машине.

Кормак направился вниз по лестнице. В доме было пусто, но у входа в дом они встретили Хью Осборна. Он странно на них посмотрел и произнес:

– Я очень сожалею.

Нора гадала, как он узнал о вороне, пока не увидела припаркованные на аллее машины. Джип Кормака был в худшем состоянии, с разбитыми ветровым и задним стеклом и всеми четырьмя проколотыми шинами. Все покрывала засохшая грязь, в которой отпечатались следы рук вандала. И как последнее оскорбление – свежая куча навоза на крыше джипа, подсыхающая на утреннем солнце, с роем мух над ней. С ее собственной машиной обошлись лучше, хотя и она была исполосована жирной коричневой мерзостью. По-видимому, обошлось парой проколов и разбитыми фарами, но стекла остались нетронутыми.

Нора не могла не заметить царившую вокруг гробовую тишину – такая тишина, ей всегда казалось, охватывает поле битвы после гибельного грохота войны. Словно само утро стремилось забыть о совершенном насилии. И только две разбитые машины напоминали о происшествии.

ГЛАВА 16

Не прошло и пяти минут, после того как они позвонили Девейни, а он уже прибыл в Браклин Хаус. Здесь он обнаружил Осборна, Магуайра и Гейвин на гравийной аллее рядом с поврежденными машинами. На припаркованном по соседству «Вольво» Осборна не было ни единой царапины.

– Спасибо, что приехали так быстро, детектив, – сказал Осборн. – Я только из Лондона и, едва приехав домой, увидел это. Мы ничего не трогали.

Девейни внимательно осмотрел внутренность джипа. Осколки армированного стекла были разбросаны по всему салону. На задних сиденьях громоздилось раскопочное оборудование, и ему пришлось попросить удостовериться, что ничего не пропало. Рядом с джипом притормозила бело-желтая машина Деклана Маллинса из местного полицейского участка. Криминалисты ехали из Голвея, посему приходилось их ждать.

– Я опрошу обитателей дома, – сказал Девейни.

– Хорошо, сэр. А что делать мне?

Девейни позавидовал рвению, сиявшему на свежем лице молодого коллеги.

– Оцепите весь участок и никому не позволяйте ничего трогать. Встретьте ребят-криминалистов, если я буду занят, когда они приедут. И постарайтесь, составив вместе с владельцами машин список их имущества, удостовериться, что ничего не пропало.

Он подозревал, что Гейвин и Магуайр знают об обитателях Браклин Хаус больше, чем рассказывают. Наверное, такой поворот событий вынудит их стать откровеннее. Он начал с разговора с Осборном в библиотеке, пока другие ждали снаружи.

Хью Осборн прилетел ранним рейсом и приехал из Шэннона этим утром, по его словам, около двадцати минут одиннадцатого. Девейни спросил, как охраняется дом. Подъездные ворота никогда не закрывались и не запирались. У дома было два входа, центральная парадная дверь и меньшая, на кухню, позади дома. Люси неизменно удостоверялась, что обе двери заперты на задвижки, перед тем как ложилась спать. Ни у кого из гостей не было ключей, поскольку Люси весь день находилась дома.

– Не хочу чрезмерно вас тревожить, – сказал Девейни, – но я не отношусь к этому лишь как к имущественному преступлению – хотя и как имущественное оно серьезно. Оно похоже на попытку устрашения. Не вспомните ли о чем-нибудь, произошедшем в последнее время – в том числе о вполне безобидном, что могло бы разозлить знакомых с вами или вашими гостями людей.

– Не могу себе представить, детектив. Я лично ни с кем не ссорился. Магуайр выполняет небольшую работу для меня, проводит раскопки в монастыре, а доктор Гейвин ему помогает. Они здесь уже более недели, и через несколько дней все завершат. Работа, которой они занимаются, обычное обследование перед началом строительства.

– Вы не сталкивались с противодействием вашему проекту?

– Ничего определенного.

– Что вы называете «определенным»?

– Ну, никто не выходил и не высказывал свои возражения. Я имею в виду, мы все видели плакаты, повсюду установленные, всю эту чепуху о выселении с болот, которая дезориентирует людей. Зная некоторых моих соседей, нельзя не увидеть здесь выпады в мой адрес. Я знаю, они, возможно, не поверят в это, детектив, но я не имею никакого отношения к помещению Драмклеггана в список особо нуждающихся в охране районов. Я поддерживал это движение, но не принимал участия в окончательном решении.

– То есть вы утверждаете, что между вашим проектом и объявлением Драмклеггана охраняемой зоной связи нет?

– На самом деле я так не считаю, детектив. Болото не прилегает к владениям, которые я пытаюсь застроить. Есть и планы, правда, достаточно отдаленные, и ни с кем я еще их не обсуждал, но именно в Драмклеггане я собираюсь осуществить некоторые образовательные программы по экологии. Было бы глупо не делать этого. Здесь самое место для них.

А также для того, чтобы, воспользовавшись недоступностью болот, спрятать пару тел, подумал Девейни. Он сменил тему:

– Вы уезжали. Куда?

– В Лондон. Я встречался со своим адвокатом и с группой, которая займется дополнительным финансированием проекта реконструкции.

Девейни припомнил, как выглядит имя друга-банкира Осборна, сообщенное ему Баджером и записанное крупными буквами на предыдущих страницах его записной книжки. И сказал себе: необходимо позвонить в Лондон и убедиться, не лжет ли Осборн. Он попросит Маллинса проверить «Бритиш Эйруэйз», чтобы удостовериться, что Осборн был на раннем рейсе.

– Как вам кажется, нет ли явной связи между этим случаем и исчезновением вашей жены и сына?

– Я уже задавался этим вопросом, детектив. Но не додумался до чего-то определенного. – Он откинулся на стуле и вздохнул.

– Вы дадите мне знать, если все же до чего-то додумаетесь?

– Конечно. Уверен, это просто какие-нибудь местные хулиганы, – сказал Осборн. – Некоторые из них не могут не начудить, когда напьются. Такое случалось и раньше. Правда, не в последнее время.

Девейни посмотрел в покрасневшие от усталости глаза Осборна.

– Может, вы и правы, – произнес он. – Надеюсь, что за этим больше ничего нет. Следующим я бы хотел увидеть профессора.

Кормак Магуайр ничего не слышал этой ночью.

– Мы с доктором Гейвин отсутствовали весь день, вернулись где-то между пятью и шестью. Вымылись и приготовили ужин, а потом проговорили в моей комнате до полуночи.

– А потом?

– А потом доктор Гейвин вернулась в свою комнату. – Явно было еще что-то, о чем он умалчивал.

Почему? Девейни попытался добраться до истины по-другому.

– А другие обитатели Браклин Хаус? Где они были прошлым вечером?

– Хью, вероятно, сказал вам, что улетал в Лондон, он вернулся лишь этим утром. Люси Осборн, с тех пор как мы здесь, проводит почти все время в своей комнате. Я видел ее только в день своего приезда. Дважды вчера я видел Джереми, оба раза только мельком.

– Мне случилось быть здесь вчера днем. Мать юноши сообщила, что он помогает вам и доктору Гейвин, – сказал Девейни.

– Он помогает нам на раскопках, но не работал с нами вчера. Мы потратили день на поездку к миссис Клири.

– К тете Неда Рафтери?

– Да, верно. Нед сказал нам, что, возможно, она прольет некоторый свет на историю той рыжеволосой девушки из болота. Мы не взяли Джереми с собой. Посчитали, что ему будет неинтересно. Он как-то увязался за нами, за мной и Норой, несколько дней назад, и стал помогать на раскопках. По-видимому, у него тут немного друзей его возраста. Он мог обидеться на нас, но вряд ли настолько, чтобы совершить столь дикий поступок.

– Когда, вы сказали, в последний раз его видели?

– Ранним вечером, когда вернулись от миссис Клири. Я предложил ему поужинать с нами, он согласился, но так и не показался.

– Никто не выяснил, почему он не пришел?

– Возможно, он был с матерью. Не могу сказать, я не знаю, каково его обычное поведение.

– Вы не размышляли о том, почему кто-либо решил совершить подобное? Не было ли это предупреждением? – Девейни увидел, что задел Кормака за живое.

– Предупреждением о чем, детектив?

– Может, кому-то не по душе ваше пребывание. Возможно, тому, кто не хочет, чтобы реконструкция началась. Вы не знаете никого, кто противится планам Осборна?

– Но тогда зачем вредить доктору Гейвин и мне? Мы не имеем никакого отношения к тому, будет осуществлен проект или нет. И наше оборудование не пропало. Уверен, если кто-либо хотел воспрепятствовать работам в монастыре, он бы украл или повредил оборудование. Или перегородил участок.

– Может, задержки недостаточно, и кто-то хочет вообще прекратить работы? – Девейни пояснил: – Вы знаете, что монастырская земля граничит с Драмклегганским болотом? И что болото – предмет весьма жарких споров?

– Хью упоминал об этом, но лишь однажды, когда мы только приехали. Я видел плакаты, установленные вдоль дороги, – вы знаете, что я имею в виду, и когда я спросил, в чем дело, он объяснил мне, но не казался особенно обеспокоенным. Когда, день спустя после нашего приезда, я был на раскопках, то перебросился парой слов с Бренданом Мак-Ганном. Он явно не одобряет связанных с монастырем проектов. Он заявил: будь я посмышленее, то немедленно собрался бы и укатил в Дублин и не лез бы в то, что меня не касается.

– Почему вы не упомянули об этом раньше? – спросил Девейни.

– Это показалось трепотней. Пустыми угрозами.

– Каково ваше впечатление о Брендане Мак-Ганне?

– Я видел его лишь дважды. Мне кажется – он из несчастливых людей. Не любит Хью Осборна, сильно, это очевидно. Но вы живете здесь, детектив, и должны лучше знать причины.

– Я ценю вашу честность, – сказал Девейни. – Как я сообщил Осборну, при всей вероятности, это не связано с исчезновением его жены, но пока мы не узнаем больше, ничего нельзя исключать. Могу я дать вам и доктору Гейвин совет? Ведите себя осмотрительно – такое может повториться.

– Да, конечно.

– Не хотите ли сообщить мне что-то еще?

– Когда я зашел к доктору Гейвин этим утром, она сказала, что кто-то оставил мертвую ворону у нее в комнате прошлой ночью. На самом деле мы уже отправились звонить вам, когда обнаружили разбитые машины. Я лишь колебался, говорить ли вам это, ибо сам я ничего не видел – вероятно, лучше спросить прямо у нее.

– Я спрошу, – согласился Девейни.

Доктор Гейвин выразила готовность поговорить. Девейни указал на одно из мягких кресел.

– Начнем с прошлой ночи? Просто опишите, что произошло, скажем, начиная с вечера, и так далее. Все, что вспомните.

– Мы с Кормаком вернулись от миссис Клири около половины шестого, полагаю. Мы попали в небольшую аварию на дороге, поэтому оба были заляпаны грязью. Я приняла душ, Кормак также привел себя в порядок. После этого мы поужинали на кухне, затем посидели в комнате Кормака и поговорили. – Оба они умалчивают о содержании разговора, подумал Девейни. – Должно быть, я вернулась в комнату около полуночи.

– А где были Люси и Джереми Осборны?

– Я не знаю. Никого из них не видела. – Вдруг она остановилась. – Мне показалось, что кто-то был на лестнице, когда я выходила из комнаты Кормака. Однако там никого не было, лишь пустая бутылка на полу.

– Что за бутылка?

– Бутылка из-под виски. Я выбросила ее, когда добралась до своей комнаты. – Девейни ждал. – Я заметила какой-то непорядок, постель была смята. Когда я откинула покрывала, я обнаружила: кто-то оставил мне послание. В постели находилась мертвая ворона. Моя первая мысль была – позвонить вам…

– Вы должны были позвонить.

– Да, я знаю. Но тот, кто оставил ее там, стремился меня напугать, а я не хотела доставить ему такое удовольствие. И я выбросила ее в окно.

– Простите?

– Я завернула ее в простыни и выбросила в окно. А утром все исчезло.

Девейни ощутил резкую боль над бровями.

– Кто бы мог стремиться напугать вас?

– Не уверена, но, кажется, пугали не в первый раз. Когда я была дома, в Дублине, ночью раздался очень странный звонок. Поздно ночью некто, даже не могу сказать, мужчина или женщина, произнес: «Оставьте это. Им лучше уйти».

– Вы совершенно уверены, что слова были именно такими?

– Да, уверена. Я попыталась заставить этого человека сказать что-то еще, но он, кто бы ни был, повесил трубку.

– Не вспомните ли что-то еще, какую-то мелочь, которая показалась неуместной или странной?

– Когда я вернулась из Дублина несколько дней назад, по полу ванной комнаты было разбросано битое стекло. Тогда я решила, что это случайность. Теперь я не уверена. Когда я шла за метлой, чтобы собрать осколки, то наткнулась на Люси Осборн, которая на коленях скребла в холле пол. Наряжена как уборщица, платок на голове и все такое, выглядела странновато. Она объяснила, что уборщица, миссис Херман, больна гриппом, но по какой-то причине, на самом деле не знаю почему, я не поверила ей. Она орудовала щеткой так, словно привыкла к этому.

– Давайте вернемся ненадолго к вороне. Кто бы ни подложил ее вам, он имеет доступ в дом. Хью Осборн утверждает, что был в Лондоне прошлой ночью и не возвращался до этого утра. Если его слова подтвердятся, то останутся только Люси и Джереми, но почему кто-то из них хочет вас выжить? Что вы здесь такого наделали?

– Ничего. Я никого не провоцировала, если только… – доктор Гейвин начала задумчиво барабанить по подлокотникам. Она продолжила: – Я бродила наверху однажды… кстати, вы знаете, там есть художественная мастерская.

Девейни кивнул:

– Майны Осборн.

– Я спускалась по лестнице, когда услышала детский голос, – это оказалась видеозапись Майны и Кристофера Осборнов. И я нашла Джереми спящим в соседней комнате, в детской, в детской кроватке. Вот тогда и вошла Люси. Она явно не была рада увидеть нас в этой комнате. – Нора опять замолчала, и Девейни понял, что она колеблется – стоит ли продолжать. – Кормак, вероятно, рассказал вам, что Джереми помогает нам на раскопках в монастыре. Я замечала пару раз, что он пристально на меня смотрит. – Она вздохнула. – Может, он расстроился, потому что решил, что нам с Кормаком мешает его общество.

– А это так? – осведомился Девейни. Она смутилась и густо покраснела. – Я не буду никуда встревать, просто я должен знать все факты.

– Нет, мы не пытались отделаться от него. Но я не могу себе представить, как Люси Осборн подкладывает гниющий остов животного в чью-нибудь постель, это совершенно не в ее характере. Жаль, что не могу сказать того же о Джереми. Но он не производит впечатление парнишки, который громит все вокруг. Кроме того, если кто-то хотел прогнать нас, разбив машины, это ужасно глупо, ведь без них мы не можем уехать.

Девейни согласился. Было бы странно предположить, что все события предыдущей ночи как-то связаны.

Когда он провожал доктора Гейвин, то увидел в холле Люси Осборн, ожидающую своей очереди дать показания. Хотя ее окна выходили на аллею, она смогла мало что добавить.

– Я очень чутко сплю, – сказала она, – и меня разбудил бы малейший шум во дворе, но предыдущие две ночи у меня была бессонница, и я решила принять снотворное, чтобы выспаться. Простите, что больше ничем не могу вам помочь. Как вы полагаете, кто мог это сделать?

– А вы?

– Жители деревни – головорезы, почти все. Я бы никому из них такого не спустила.

Она встала, чтобы покинуть комнату.

– Вы много занимаетесь садом, миссис Осборн?

– Цветы – моя страсть, как вы могли заметить.

– Полагаю, вам приходится бороться с разной мелочью, вредящей цветам, – мотыльками, птицами и другими.

– Их немного. Нам удается управляться с ними. Вороны – это сущий бич. Мне пришлось прибегнуть к яду, и это дало эффект.

– К яду? А что вы делаете, когда в саду оказывается мертвая ворона?

Он следил, не смутится ли она, но ничего не заметил.

– Джереми следит за этим по моей просьбе. – Затем она остановилась, озадаченная. – А почему вы вообще об этом спросили?

– Просто обычные вопросы. Я хочу переговорить со всеми потенциальными свидетелями. Если ваш сын где-то здесь, вы не могли бы послать его ко мне?

– Боюсь, его нет, детектив. Я послала его утром с поручением, и он еще не вернулся. Но он вот-вот придет. Я скажу, что вы его ждете.

В следующий момент Девейни понял, почему Люси Осборн так жаждала поговорить с ним: она и понятия не имела, где ее сын. Дверь библиотеки медленно отворилась, и в нее осторожно просунулась темноволосая голова Джереми Осборна.

– Хью сказал, вы хотели меня видеть…

Когда Джереми увидел свою мать, он отвернулся, но движение не было достаточно быстрым, чтобы скрыть разбитую вздувшуюся губу и кровоподтек на левой щеке. Реакция Люси Осборн была немедленной: она встала между Девейни и юношей.

– Джереми, что могло случиться? Кто-то избил тебя?

Девейни видел, что она оглядывает сына, отыскивая еще какие-то повреждения. Лицо и одежда Джереми были чистыми, как и его руки, хотя костяшки пальцев были содраны.

– Я в порядке. Поскользнулся, поднимаясь на берег.

Когда Люси вглядывалась в лицо сына, Девейни заметил обычную материнскую заботу, но также кое-что еще: немую просьбу, мольбу. Внезапно он осознал, что Люси Осборн впервые на его глазах лишилась своей обычной уверенности и невозмутимости.

– Благодарю вас за ваше сообщение, миссис Осборн, – произнес Девейни. – Я поговорю с Джереми и займусь другими делами.

– Я бы хотела остаться, если вы собираетесь допрашивать моего сына, – сказала она.

Юноша страдальчески поморщился.

– Нет необходимости. Это не официальный допрос, а лишь пара стандартных вопросов.

– Тем не менее…

– Да я буду в порядке, мама, не волнуйся.

Девейни подумал, что едва ли сможет от нее отделаться, но Люси Осборн удалилась, не сказав более ни слова. Он жестом предложил юноше сесть на софу, а сам поместился в кресле напротив. Пока Девейни делал краткие заметки в своей записной книжке, Джереми нервно поглядывал на дверь.

– Голова болит?

Глаза юноши обратились к нему.

– Простите?

– Я спросил, не болит ли у вас голова?

Джереми с любопытством уставился на него.

– Вам нужно быть поосторожнее с виски, – продолжил Девейни. – Пейте чуть-чуть, чтобы крыша не ехала. А вообще лучше на пиво перейти, в вашем возрасте.

Джереми воспринял его отеческий совет с подозрительностью, но Девейни отметил, что под эпатирующим поведением юноши крылась жажда внимания.

– Почему бы вам не рассказать мне, что вы делали прошлой ночью, Джереми? Не волнуйтесь, это останется между нами.

– Но вы должны все записывать, – сказал Джереми, посмотрев на записную книжку Девейни.

– Это так. Однако в дело не попадут никакие сведения, кроме существенных официальных показаний. Можете не сомневаться, я ничего не показываю матерям свидетелей. Вы опять были у Линча прошлым вечером?

Джереми молча покачал головой, и Девейни увидел, как смутные воспоминания о прошлом вечере возвращаются к нему – они пробежали по его лицу волнами стыда, гнева и досады. Девейни наклонился вперед и проговорил как можно мягче: – Где вы были, Джереми?

Взгляд юноши уперся в узорчатый ковер, голос был ее слышен. Его длинные пальцы теребили нитку, торчащую из шва его черных джинсов, и Девейни видел, что его ногти обкусаны до мяса.

– Я стибрил бутылку из мастерской Хью, сделал несколько глотков, а дальше ничего не помню. Я проснулся утром в лесу.

– Но вы сказал матери, что поскользнулись на берегу…

– Я не мог ей сказать, что отсутствовал всю ночь. – Его голос звучал искренне. – Считается, что я не должен пить. Она сильно беспокоится из-за этого.

– То есть вы не знаете, как получили эти… сувениры?

– Нет, – Джереми осторожно коснулся разбитой губы и вздрогнул. Будь я проклят, если он врет, подумал Девейни. А если он все-таки врет, ребята-криминалисты, возможно, скоро добудут улики; пьяные обычно не беспокоятся о том, чтобы не оставить следов.

– И вы ничего не знаете о мертвой вороне, появившейся прошлой ночью в одной из спален наверху?

– Нет, – юноша определенно опешил, даже ужаснулся такой новости, и Девейни решил продолжить.

– Магуайр говорит, вы помогали им на раскопках в монастыре.

– Ну, я покончил с этим. – В глазах юноши мелькнули боль и злость.

– И почему?

Джереми Осборн опустил глаза и попытался взять себя в руки. Когда ему это удалось, он взглянул на Девейни:

– Чертовски скучная работа, не так ли?