Текст книги "Знамение Луны"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Красиво, верно? – помолчав, спросила Щербатая.

– Да, – шепотом ответил Воробей.

Тогда старая целительница подошла к нему так близко, что их шерсть соприкоснулась.

– И все это зависит только от тебя, Воробей, – прошептала старуха. – Только ты можешь сохранить этот мир таким, каков он сейчас. Ты защищаешь не только Грозовое племя, но все племена, включая наше.

– Я?

Воробью захотелось завыть и замахать лапами, как глупому котенку, но он заставил себя остаться на месте, глядя на безмятежные земли Звездного племени.

– Ты не хочешь, чтобы я уходил в горы, потому что боишься за будущее племен? – глухо спросил он.

Старая целительница кивнула.

– Порой правильный выбор бывает самым трудным, – проскрежетала она.

Воробей зажмурился, и перед ним замелькали странные образы, в которых он с содроганием узнал воспоминания старухи: вот молодая Щербатая кормит темно-бурого котенка; вот тот же котенок, уже подросший, становится оруженосцем и яростно дерется с какой-то черной кошкой; вот он же, теперь взрослый и сильный, несется через кусты, таща в пасти обезумевшего от страха котенка; а потом, старый и слепой, сидит возле колючей ограды лагеря под охраной молодого Дыма. Самое последнее воспоминание было самым страшным: Щербатая, не сводя глаз со слепого кота, протягивала ему алую смерть-ягоду на когте.

Воробей содрогнулся. Жизнь Щербатой была так тяжела, но она все равно находила в себе силы мужественно переносить трудности.

– Мне очень жаль, – искренне прошептал Воробей. – Я понимаю, как тебе тяжело, но поверь – я должен пойти в горы. Это нужно сделать. Я вернусь, обещаю.

Щербатая ничего не ответила, она только смотрела на него огромными глазами, полными страха и печали. Потом, все так же молча, она начала таять. Будто огромная серая тень накрыла серую шерсть старой целительницы, когда последний луч закатного солнца погас над угодьями Звездного племени. Свет померк в глазах Воробья, и он вновь очутился в кромешной тьме посреди своей палатки, где сухие стебли папоротников щекотали его нос.

Воробей громко чихнул и сел. Колючий утренний ветерок пробрался под его шерсть, из-за полога ежевики доносились шаги и приглушенные голоса рано поднявшихся котов.

Иглогривка тоже завозилась в своем гнездышке. Воробей подошел к ней.

– Я так устала, – пробормотала Иглогривка, широко зевая. – Можно я сегодня не буду делать упражнения?

– И не надейся! – твердо ответил Воробей. – Нельзя пропускать ни дня!

– Ну ладно, – пробормотала Иглогривка, несколько опешив от его строгости. – Только я еще немного полежу, ладно? Я еще не совсем проснулась.

Воробей услышал, как она ворочается на своей подстилке, а потом, вздохнув, принимается вылизываться.

– Иглогривка, я должен тебе кое-что сказать, – понизив голос, объявил он. – Мне нужно будет ненадолго уйти из лагеря.

– Ой, нет! – испуганно мяукнула Иглогривка, переставая работать языком. – Ты не можешь меня бросить!

– Мне нужно, – все так же тихо повторил Воробей. – Но это ненадолго, обещаю. Яролика и Милли присмотрят за тобой.

– Это не то, – убитым голоском прошептала искалеченная кошка. – А что если…

Она осеклась, не договорив. Но Воробей прекрасно понял, о чем она побоялась сказать.

– Я бы никогда никуда не ушел, если бы считал, что ты можешь умереть, – прямо заявил он.

И сразу же почувствовал, как Иглогривка немного успокоилась.

– Теперь я поняла, почему ты в последние дни так мучил меня зарядкой, – пробурчала она. – Не волнуйся, я тебя не подведу! Буду каждый день делать все упражнения, честное слово!

– Вот и умница, – Воробей потерся носом о ее ухо. – Слушай, можешь сделать для меня одну вещь?

Я тут собрал четыре свертка с травами путников, они лежат у входа в кладовую. Объяснишь это котам, которых я сюда пришлю?

– Конечно!

Оставив ее делать зарядку, Воробей выбрался сквозь ежевичный полог и спустился на поляну. Пестроцветик пробежала мимо него, торопясь в патрулирование, но Воробей задержал ее взмахом хвоста.

– Слушай, ты Лисохвоста не видела?

– Видела, он в воинской палатке, бездельник, – усмехнулась пестрая воительница. – Спит без задних лап, как дохлый еж. Хорошо ему, его не назначили в рассветный патруль!

– Позови его ко мне, хорошо?

– Но ведь я… – заспорила было Пестроцветик, но тут же вздохнула. – Ладно, как скажешь.

Воробей услышал топот ее удаляющихся шагов.

Через несколько мгновений Лисохвост, зевая во всю пасть, вышел на поляну.

– В чем дело, Воробей? Неужели коту нельзя спокойно поспать после Совета?

«Выходит, нельзя», – сочувственно подумал Воробей, а вслух сказал:

– Ты отправляешься в путешествие.

– Чего? Куда? – встрепенулся Лисохвост, мгновенно стряхивая с себя остатки сна. – А какое такое путешествие?

– В горы.

– Правда, что ли? Я? – Голос Лисохвоста задрожал от волнения, не выдержав, он даже подпрыгнул на месте. – Значит, я своими глазами увижу Клан Падающей Воды? Как наши старшие воины, которые участвовали в Великом путешествии? Вот здорово! Воробей, ты во всем можешь на меня положиться! Вот увидишь, я буду тебя охранять, как самый лучший воитель на свете! Я днем и ночью буду тебя стеречь, да я вообще спать не буду…

– Нет, прошу тебя, не стоит так перетруждаться, – остановил его Воробей, подавляя веселое мурлыканье. – Я приготовил травы путников, они у меня в палатке, – продолжал он. – Иди туда, Иглогривка тебе все объяснит.

– Ой, так мы прямо сейчас уходим? – завизжал Лисохвост, уже не в силах сдержать восторга. Воробей даже кивнуть не успел, как он сорвался с места и умчался в сторону палатки целителя.

Запах Огнезвезда накрыл Воробья, затем за его спиной раздались уверенные шаги.

– Я вижу, с Лисохвостом ты уже поговорил, – сказал предводитель. – А с остальными?

– Я их еще не видел.

Огнезвезд помолчал, потом поднял голову и громко позвал:

– Белка! Подойди ко мне.

– Я ухожу, меня рассветный патруль ждет, – донесся голос Белки со стороны колючей изгороди.

– Я сказал: подойди сюда. Немедленно, – повысил голос Огнезвезд. – Ты не идешь в патрулирование.

– Что такое? – воскликнула Белка, подбегая к ним.

– Воробью было послано знамение, – без обиняков сказал Огнезвезд, а потом вкратце рассказал Белке о предстоящем путешествии.

– Вот здорово! – отозвалась рыжая воительница, даже не пытаясь скрыть своей радости. – Я буду счастлива возглавить этот патруль, Огнезвезд. Давно хотела повидаться с друзьями из клана, как-то они там поживают? Ах, я уже так давно не видела наших Урагана и Речушку!

«Кто это тебе сказал, голубушка, что ты поведешь патруль?» – с раздражением подумал Воробей. Но, подумав, он не стал оспаривать слова Белки. В конце концов, она была самой старшей в их отряде, да и горы знала лучше других. Пусть командует, ему-то что!

– Кто еще идет? – тараторила Белка. – Львиносвет, конечно же, и…

– Нет, Львиносвет остается в лагере, – оборвал ее Огнезвезд. – Он вам не нужен, ибо цель вашего путешествия мирная. Вы идете в горы не для того, чтобы сражаться, а для поиска ответа на вопросы целителя. В знамении, которое получил Воробей, ничего не говорилось об опасностях.

– Х-ммм, – с нескрываемым удивлением протянула Белка, и Воробью показалось, будто она разочарована. – Что ж, как скажешь. Надеюсь, ты не посылаешь нас с Воробьем вдвоем?

– Нет, – сухо ответил Огнезвезд. – С вами идут еще Лисохвост и Голубка.

– Что? Я?

Воробей невольно вздрогнул, услышав над ухом оглушительный визг молодой воительницы. Оказывается, их уже обступила толпа котов, которым не терпелось узнать новости. Обернувшись, Воробей быстро объяснил Голубке, в чем дело.

– Ах, какое счастье! – обрадованно воскликнула Голубка. – Я столько слышала историй о горах, а теперь увижу их своими глазами! Просто не верится! Искра тоже идет с нами?

– Нет, – грубо рявкнул Воробей. Великое Звездное племя, да они что все, сговорились? Не хватало только тащить все племя в горы!

– Почему это? – недовольно зашипела Голубка ему на ухо. – Ты ей не доверяешь, да?

– При чем тут это? – с раздражением процедил Воробей. – Как будто у меня других забот нет, как только думать о твоей Искре! И вообще, надеюсь, мы не будем обсуждать это здесь и сейчас, перед всем племенем? Мы идем вчетвером, вопрос решен.

– Ладно, – с плохо скрытой досадой ответила Голубка.

– Идите в мою пещеру, – громко объявил Воробей. – Я приготовил для всех травы путников, съешьте их перед выходом.

– Значит, мы уходим немедленно? – удивленно переспросила Белка.

– Эй, Белка! Голубка! – разнесся над поляной зычный голос глашатая Ежевики. – Вы почему не выходите? Патрульные уже заждались! Что тут за собрание?

– Огнезвезд посылает нас в горы, – ответила ему Белка. – Воробей получил знамение.

– Ясно, – сухо и бесстрастно отозвался Ежевика. – Огнезвезд, надеюсь, ты не посылаешь туда большой патруль? Сейчас у нас каждый воин на счету.

– Нет, конечно, – успокоил его Огнезвезд. – С Воробьем пойдут только Белка, Лисохвост и Голубка.

– Ежевика, ты что-нибудь хочешь передать клану? – робко спросила Белка, потупив взгляд в землю. – Если не возражаешь, я могу сказать от тебя несколько слов Урагану и Речушке.

Воробей поежился. Он чувствовал, что за словами Белки стоит мольба, которую она не решается высказать вслух.

«Она хочет, чтобы Ежевика пожелал ей удачи или наказал беречь себя… чтобы он хоть как-то проявил участие, дал понять, что он все еще любит ее…»

Но Ежевика лишь спокойно ответил:

– Конечно. Скажи им, что мы очень по ним скучаем.

Воробей шкурой почувствовал жгучее разочарование Белки.

«Похоже, Ежевика навсегда вырвал ее из своего сердца, – подумал он про себя. – Неужели он забыл, что еще недавно считал себя нашим отцом?»

Коты возбужденно кружили вокруг уходивших, отовсюду слышались вопросы и восклицания. Рассветный патруль никак не мог выйти за ограду, все новые и новые воины выбегали на поляну, взволнованно спрашивая, что происходит.

– Что за шум вы тут устроили? – раздраженно рявкнул Дым, высовывая голову из воинской палатки. – Неужели коту нельзя ни на миг глаза сомкнуть?

– Уходите в горы? – раздался из толпы дрожащий голос Пеплогривки. – Ах, как бы мне хотелось пойти с вами! Стоит мне закрыть глаза, как я, будто наяву, вижу… голые вершины, бескрайнее синее небо, в котором высоко-высоко парят орлы, и ручьи… вода в них чистая-чистая, как слеза, и такая холодная, что зубы ломит…

Воробей невольно сощурил глаза, пораженный тем, как живо и ярко предстали далекие горы в словах никогда не бывавшей дальше озера Пеплогривки. Но потом он вспомнил.

«Она уже видела все это, – подумал Воробей, качая головой. – Просто она не понимает, что не воображает себе дальние края, а вспоминает их».

– А я помню, как охотился в горах, – сказал Белохвост. – Это было во время Великого путешествия. Я бы и сейчас не отказался поохотиться на орлов!

– Да и я тоже, – кивнула ему Песчаная Буря. – Львиносвет, какой же ты счастливчик!

– Я никуда не иду, – пробурчал Львиносвет. – Огнезвезд хочет, чтобы я остался в племени и помогал охранять лагерь.

– Ой, прости, – сочувственно воскликнула Песчаная Буря. – Я не знала. Не повезло, что тут сказать.

Воробей раздул ноздри, почуяв запах возвращающегося Лисохвоста. Тот морщился от горечи и лихорадочно проводил языком по губам.

– Ой, ну и гадость! – пожаловался молодой воин, подбегая к целителю. – Неужели травы путников обязательно должны быть такими?

Воробей хотел ответить, но тут кто-то с силой хлопнул его по плечу, и он почувствовал запах старого Пурди.

– Опять уходишь бродяжничать, а? – проскрипел старик. – Я бы очень хотел пойти с тобой, чтобы хоть одним глазком взглянуть на свой старый дом…

Воробей напрягся.

«Великое Звездное племя, только не это! Не хватало нам еще болтливого старика тащить с собой в горы!»

Пурди весело зафыркал.

– И нечего строить такую огорченную морду, юнец! – рявкнул он. – Я и сам знаю, что мои старые лапы уже не годятся для такого путешествия! Вот в прежние времена, когда я был помоложе, да покрепче, я бы вас всех позади оставил… Кстати, я вам не рассказывал…

– Извини, Пурди, у нас совсем нет времени, – перебил его Воробей. – Мы уже уходим.

– Э-эээ, – замялся старик, но тут же приободрился и воскликнул: – Держитесь подальше от той фермы, где твои братишка с сестренкой и тот противный оруженосец из племени Ветра едва не потеряли шкуры в стычке с собаками!

– Конечно, Пурди, спасибо, что напомнил, – заверил его Воробей и, крепко прижавшись к боку старика, шепнул ему на ухо: – Ты уж приглядывай за Кисточкой, пока меня не будет.

– Даю слово! – с гордостью пообещал старый одиночка, и Воробей почувствовал, что тот даже приосанился. – Можешь на меня положиться, я не подведу!

Воробей поманил хвостом Белку и Голубку и повел их в свою пещеру, чтобы подкрепиться травами перед выходом. Когда он слизывал с пола сухие листочки, его вдруг охватило зловещее предчувствие беды.

«Правильно ли я делаю, уводя воинов из лагеря в такое опасное время? – с тоской подумал целитель. – Ведь я до сих пор не знаю, можно ли доверять Утесу!»

Глава VIII

Львиносвет вышел за ограду и повел свой патруль в сторону старой Гремящей тропы. Пеплогривка, Березовик и Листвичка, не отставая ни на шаг, бежали за ним. После хмурого сырого рассвета тучи постепенно начали рассеиваться, и меж ветвями деревьев засинели клочки чистого неба. Сильный ветер дул в усы Львиносвету, неся с собой запахи дичи, но в это утро молодой воин никак не мог сосредоточиться на охоте. Все его мысли были заняты внезапным уходом Воробья, и он с трудом подавлял досаду на то, что его оставили в лагере.

– Интересно, что Воробью понадобилось в горах, – сказал Березовик, поравнявшись с Львиносветом. – Он тебе не говорил?

– Сказал только, что ему был знак, – пробурчал Львиносвет. – Не забывай, он же у нас целитель!

– Я бы тоже хотел пойти в горы, – признался Березовик. – Знаешь, во время Великого путешествия я был маленьким котенком, но до сих пор помню, как там было здорово! Вот бы вернуться туда еще разок, уже взрослым и сильным воином…

– Да большинство Грозовых котов мечтают об этом! – подхватила Пеплогривка, догоняя их. – Даже я хоть сейчас помчалась бы в горы, хотя ни разу их не видела!

– Там скалы высятся до самых туч, а ущелья падают вниз так далеко, что голова закружится смотреть, – прошептал Березовик, его глаза затуманились воспоминаниями. – А ветры там такие, что шкуру сдувают, а птицы… Никогда в жизни я не видел таких огромных птиц…

«Можешь не продолжать!» – с раздражением подумал Львиносвет, а вслух сказал:

– Что-то мы заболтались. Пора вспомнить об охоте! – Он поднял голову и уставился на стены заброшенного гнезда Двуногих, показавшиеся среди стволов голых деревьев. – Может, разделимся? Березовик, ты иди с Листвичкой, а я поохочусь с Пеплогривкой.

Шип тоски вонзился в его сердце. Если бы он только мог быть рядом с ней все время, а не только на охоте!

«Я хочу провести с тобой рядом всю жизнь, до тех пор, пока нам не придет срок отправляться в Звездное племя…»

Березовик повел Листвичку в сторону озера, а Львиносвет побрел в сторону гнезда Двуногих.

– Ты, наверное, беспокоишься за Воробья, – сказала Пеплогривка, когда они вышли из-за сосен. – Но не забывай о пророчестве Трех. С Воробьем ничего не случится, ведь от него зависит судьба всех племен!

Меньше всего на свете Львиносвету хотелось сейчас думать о пророчестве, тем более, обсуждать его с Пеплогривкой! Это проклятое пророчество, словно пропасть, легло между ними, не давая быть вместе.

– Воробей обыкновенный кот, – возразил Львиносвет, отчаянно цепляясь за эти слова. – Такой же, как я. Опасности грозят любому из нас.

– Но ведь это неправда! – горячо воскликнула Пеплогривка. – Вы никакие не обыкновенные! Вы особенные, самые важные коты на свете!

Львиносвет впился когтями в землю, все мышцы его заныли от ярости.

– Почему это дурацкое пророчество настолько застилает тебе глаза, что ты не видишь за ним меня? – с гневом и болью спросил он. – Ведь раньше ты видела меня таким, какой я есть, что же изменилось теперь?

– Все! – ответила Пеплогривка. В ее голосе звучали восторг и гордость. – Ведь раньше я не знала, кто ты такой на самом деле! Страшно подумать, ведь ты – носитель древнего пророчества, существовавшего задолго до твоего рождения!

«Она говорит это с такой радостью, будто ни капельки не жалеет о том, что мы расстались!» – с тоской подумал Львиносвет.

– А ты? – спросил он. – Неужели тебе все равно?

– Конечно же, нет! – ответила серая кошка. Радость исчезла из ее голоса, и впервые Львиносвет услышал в нем отголоски печали. – Поверь, я бы всем сердцем хотела, чтобы ты был не котом из пророчества, а самым обычным воином, таким же, как я сама. Но ты тот, кто ты есть, и не нам это изменить. Значит, мы должны с этим жить.

– Но… – начал было Львиносвет, но Пеплогривка взмахнула хвостом, давая понять, что еще не закончила.

– Как ты сможешь повести своих товарищей в бой против Сумрачного леса, если будешь тревожиться за подругу и детей? Нет, Львиносвет, твой путь схож с путем целителя – ты не имеешь права делить свою преданность, она вся, без остатка, должна принадлежать твоему племени.

– Как и преданность любого воителя! – воскликнул Львиносвет.

– Нет, Львиносвет, ты не обычный воитель. Ты – один из Трех. – Пеплогривка вытянула хвост, словно хотела погладить его по плечу, но в последний момент передумала и отодвинулась. – Такая, видно, у нас с тобой судьба. – Она резко дернула головой и сказала: – Давай охотиться!

Львиносвет беспомощно смотрел ей вслед. Ему столько всего нужно было сказать ей, сердце его переполняли невысказанные слова, но язык словно примерз к гортани. Зато Пеплогривка, как ни в чем не бывало, заметила дрозда и, присев в охотничью стойку, поползла к дичи.

Подавив вздох, Львиносвет как можно тише стал подкрадываться к птице с другой стороны. Глупый дрозд что-то деловито выклевывал из мха под деревом, не замечая приближения котов.

Когда Пеплогривка была уже в двух хвостах от дичи, Львиносвет оглушительно завизжал. Перепуганный дрозд вспорхнул с земли – прямо в расставленные когти Пеплогривки. Она сшибла его на землю и прикончила быстрым укусом в шею.

Львиносвет подошел к Пеплогривке. Стоя над дроздом, она задумчиво гладила безжизненное тельце лапой с втянутыми когтями.

– Самочка, – тихо пробормотала серая кошка. – Смотри, у нее в клюве остался мох. Наверное, она выдергивала его на гнездышко. А теперь у нее никогда не будет ни гнезда, ни яиц. Она никогда не вернется к своему другу…

Львиносвет моргнул. Он не понимал, с какой стати они должны переживать из-за какой-то дичи! Птицы существуют для того, чтобы коты их ели – зачем все усложнять?

– Добрая была охота! – похвалил он.

– Дело не в этом! – с досадой отмахнулась Пеплогривка, не сводя глаз с мертвой птички. – Я всегда мечтала иметь семью и котят, – еле слышно прошептала она. – Но оказалось, что мне этого не суждено. Я никогда не почувствую тепло шерсти… никогда не буду кормить своего малыша…

– Ты найдешь себе другого друга! – горячо заверил ее Львиносвет, пытаясь утешить любимую кошку даже ценой своего разбитого сердца. – Ты еще станешь матерью, заведешь кучу котят…

Пеплогривка резко обернулась к нему, в ее голубых глазах полыхнул огонь.

– Ничего ты не понимаешь! – прошипела она. Развернувшись, она бешено заработала задними лапами, забрасывая дрозда землей. – Я буду охотиться одна! – заявила она и, не дожидаясь ответа Львиносвета, бросилась в рощу.

Он в недоумении проводил ее взглядом. Из-за чего она вдруг взбесилась? Что он такого сказал? Заметив какое-то движение за деревьями, Львиносвет обернулся и увидел приближающуюся Листвичку. Он напрягся. Как много успела услышать бывшая целительница?

– Ты в порядке? – мягко спросила Листвичка, подходя к нему.

Львиносвет был слишком ошеломлен недавней выходкой Пеплогривки, чтобы привычно огрызнуться.

– Не совсем, – признался он. – У нас с Пеплогривкой ничего не получается.

Листвичка кивнула, но, к огромному облегчению Львиносвета, не стала задавать вопросов. Это было к лучшему, ведь он все равно не мог рассказать ей о пророчестве.

– Может, попытаем счастья возле озера? – предложила Листвичка, указывая хвостом в сторону склона.

Неожиданно для себя, Львиносвет согласился и побрел рядом с ней через заросли, с каждым шагом чувствуя, как влажный запах большой воды становится все сильнее и ближе.

– Пеплогривка вбила себе в голову, будто у нас с ней разные предназначения, – неожиданно сказал он. – Я ее не понимаю.

– Мне кажется, я могу ее понять, – сочувственно посмотрела на него Листвичка. – Я верю, что она любила тебя всем сердцем, и, думаю, продолжает любить.

Львиносвет в бешенстве полоснул когтями по ежевичной плети, преградившей ему дорогу.

– Тогда почему она все усложняет? Почему не может просто быть со мной?

Листвичка покачала головой, но ничего не сказала. Какое-то время они молча шли вперед. Добравшись до узкой тропинки, которая, петляя среди зарослей, вела к озеру, Листвичка остановилась и втянула в себя воздух. Львиносвет решил было, что она почуяла дичь, но бывшая целительница вдруг с шумом и топотом кинулась куда-то в заросли ежевики.

«Если она хотела распугать всю дичь на берегу, то ей это почти удалось», – мрачно подумал он.

Но Листвичка разгребла лапой сухие листья, открыв взгляду Львиносвета нежные ярко-желтые цветочки мать-и-мачехи.

– Первые в эту пору! – радостно замурлыкала она. – Я отнесу их в лагерь. Ах, какая удача! Они прекрасно помогут нашей Кисточке от кашля.

– Ты тоскуешь по своим обязанностям целительницы? – спросил Львиносвет, глядя, как она бережно перекусывает зеленые стебельки.

– Каждый день, каждое мгновение, – пробурчала Листвичка, не разжимая зубов.

– Но тогда в чем заключалось твое предназначение? – выпалил Львиносвет, не успев хорошенько обдумать свои слова. – Если тебе было назначено быть целительницей, если это была твоя судьба, то ты же не могла… То есть, Звездное племя не допустило бы, чтобы вы с Грачом все погубили…

Листвичка низко опустила голову.

– Судьба – это не дорога, с которой кот не может ни шагу ступить в сторону, – тихо отозвалась она. – Всегда есть выбор, и сердце порой говорит гораздо громче разума. – Она помолчала, будто задумавшись, а потом добавила: – В глубине души я всегда знала, как должна поступить, поэтому я и вернулась в племя. Львиносвет, как бы там ни было, я верю, что в глубине своего сердца ты тоже знаешь правильный ответ. Слушай свое сердце, ибо в нем заключено твое истинное предназначение.