Текст книги "Нерассказанные истории. История Остролистой "

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Эрин Хантер
Нерассказанные истории: История Остролистой

Сборник

Перевод Вероники Максимовой

ИСТОРИЯ ОСТРОЛИСТОЙ

Глава I

Ударил гром, да такой страшный, какого Остролистая в жизни не слышала. Потом над ее головой что-то всколыхнулось, раздался жуткий треск. Небо падает! И вот оно обрушилось на нее – страшное, тяжелое, огромное – подбросило вверх и с чудовищной силой швырнуло на землю, ломая кости.

«Я задыхаюсь! Не могу вздохнуть!»

И все-таки она отчаянно сопротивлялась, срывая когти, но разве может кошка справиться с небом – таким тяжелым, таким холодным, таким черным… Оно накрыло ее с головой и утянуло в бесконечную тьму.

Остролистая стояла на вершине утеса. За ее спиной зияла разинутая пасть ущелья. А впереди плясало ревущее оранжевое пламя, наполняя воздух удушливым дымом и горьким пеплом. Воробей и Львиносвет, братья Остролистой, стояли рядом, она чувствовала, как они дрожат. Прямо перед ними замер Уголек, преградив всем троим путь к уводящей от огня спасительной ветке. Рядом с Угольком шипела Белка, в ее зеленых глазах плясало пламя бешенства.

Остролистая смотрела на мать, ожидая, что та прогонит Уголька и позволит им уйти.

– Уголек, отойди в сторонку! – попросила Белка. – Дай же им пройти!

– Какая жалость, что Ежевики нет! – оскалился Уголек. – Кто же теперь позаботится об этих бедных детках?

Остролистая почувствовала, как ее шерсть поднимается дыбом. Что он такое говорит?

– Довольно, Уголек! – прошипела Белка. – Ты сам сказал, что враждуешь со мной! Эти молодые коты не сделали тебе ничего плохого. Неужели ты думаешь, что я полюблю тебя, если ты позволишь им сгореть?

– Ты ничего не поняла! – медленно произнес Уголек и посмотрел на Белку так, словно видел ее впервые в жизни. – Это единственный способ заставить тебя страдать так, как страдал я! Ты разорвала мне сердце, когда предпочла Ежевику. Что бы я ни сделал с тобой, мне не удастся причинить тебе такую боль, о которой я для тебя мечтаю. Но твои дети… – Он обернулся и посмотрел сквозь огонь на Остролистую и ее братьев. Его глаза превратились в узкие синие щелки. – Если ты увидишь, как они заживо сгорают в огне, то узнаешь, что такое настоящая боль…

Огонь трещал уже совсем близко. Шерсть Остролистой начала дымиться, раскаленная земля обжигала лапы. Она попятилась назад, но там был край обрыва.

Все трое сбились в такую тесную кучку, что стоило одному из них потерять равновесие, как все рухнули бы вниз с утеса. Остролистая уже не могла сдерживать дрожь, колотившую ее при взгляде на зловеще сужающуюся полосу земли между огнем и обрывом.

Но Белка спокойно и невозмутимо встретила взгляд Уголька. Она даже не опустила глаза.

– Можешь убить их! – равнодушно произнесла она. – Мне все равно!

Уголек открыл пасть, но ничего не сказал.

Остролистая и ее братья молча смотрели на мать. Что она такое говорит?

Белка отвернулась от них и пошла прочь, но на прощание обернулась. Ее зеленые глаза сверкали ярче молний, но Остролистая не смогла понять их выражения.

– Если ты хотел причинить мне боль, мог бы придумать что-то получше, – презрительно прорычала Белка. – Потому что это не мои котята!

Земля ушла из-под лап Остролистой. Белка…

«Белка мне не мать?»

Значит, Остролистая отныне осталась без матери, без племени и без Воинского закона! Если кто-то узнает правду, она превратится в изгоя в глазах соплеменников! Чья она? Кто ее родители? Неужели она, Остролистая – дочь бродяг или, еще хуже, домашних котов? Нет, она ни за что не позволит Угольку рассказать всем эту позорную правду! Если он заговорит на Совете племен, ее и ее братьев выгонят из Грозового племени! Несмотря на всю их преданность Воинскому закону, несмотря на их старания, их опозорят и вышвырнут прочь!

Тишина оглушала, давила на уши сильнее, чем груда камней, прижимавшая Остролистую к холодной земле. Ее пасть и ноздри были забиты песком, страшная боль пульсировала в лапе. Остролистая пошевелилась и попыталась выкарабкаться из-под завала. Наконец ей удалось высвободить голову, мелкие камни дождем посыпались вниз, заставив Остролистую сморщиться от грохота.

Она огляделась по сторонам. Кругом была только тьма. Никогда в жизни она не видела такой плотной, такой безнадежной черноты. Остролистая была погребена во тьме.

– Помогите! Пожалуйста, помогите! Меня завалило!

Кошка замолчала. Кого она зовет? Кого просит о помощи? У нее больше нет племени. Нет товарищей. Она распрощалась со своей прошлой жизнью, оставила ее там, за грудой камней – все равно, что на луне. Ее братья и Листвичка знают, что это она убила Уголька. А теперь Воробей и Львиносвет, скорее всего, считают ее погибшей под завалом. Возможно, это и к лучшему. По крайней мере, они не станут ее искать…

Остролистая застонала и снова закрыла глаза.

Она бесшумно шла за Угольком вдоль границы с племенем Ветра. Она выслеживала его, как дичь, она ступала мягко-мягко, втянув когти, чтобы ни одна веточка не хрустнула под бесшумной лапой. Когда Уголек вышел на берег пенным потоком бурлившего внизу ручья, Остролистая легко оторвалась от земли, прыгнула на воина, повернув голову, впилась зубами в шею Уголька и сжала челюсти, исступленно твердя про себя: «У меня нет другого выхода, нет, нет, нет…»

Уголек обмяк, упал на живот, и Остролистая едва успела соскочить с него, прежде чем он свалился в ручей. Потом она аккуратно смыла кровь с лап и стояла в ледяной воде так долго, пока от холода у нее не онемели ноги, бока и все тело, до самого сердца.

«Я сделала это для своего племени!»

Остролистая встряхнула головой, прогоняя кошмарные видения. Сделав глубокий вдох, она высвободила передние лапы и отпихнула камни, навалившиеся ей на грудь. После этого она с усилием отползла в сторону и попробовала встать. Ослепительная боль пронзила заднюю лапу, и Остролистая зашипела, закатывая глаза. Скорее всего, перелом. Она невольно вспомнила тесную палатку целительницы, до потолка набитую лекарственными травами, с пучками окопника, от которого быстрее срастаются сломанные кости, и маковыми зернышками, позволяющими проспать самое мучительное время.

«Теперь эта палатка дальше, чем луна», – зло напомнила себе Остролистая.

Стиснув зубы, она снова попыталась выползти из-под завала. Больная лапа подвернулась, заставив Остролистую завизжать в голос:

– Великое Звездное племя, как же больно!

Звук собственного голоса немного успокоил ее, поэтому она решила еще немного поговорить.

– Я уже бывала здесь, под землей! – громко сказала Остролистая в кромешную тьму. – Я знаю, что отсюда должен быть выход, и даже не один! Нужно просто ползти по туннелю, пока впереди не покажется свет. Давай, хватит валяться! Соберись, и попробуем встать, а уж там потихонечку двинемся вперед – шажок за шажком, лапка за лапкой…

Да-да, она соберется с силами и поползет к свету. Несмотря на жуткий страх темноты, несмотря на боль в искалеченной ноге, несмотря на позорные и страшные терзающие ее воспоминания…

– Я твоя мать, Остролистая, – прошептала Листвичка.

Но Остролистая отчаянно замотала головой. Нет, этого не может быть! Это невозможно! Как она может быть дочерью целительницы, если целителям запрещено иметь детей? Это ужасно! Это нарушение самых главных законов жизни племен. Это гораздо хуже, чем оказаться бродягой или домашней игрушкой Двуногих, ведь само ее рождение было попранием закона и воли предков!

Остролистая выпустила когти, чтобы получше ухватиться за камень. Кругом по-прежнему царила тьма, но она чувствовала, что сорвала несколько когтей, сражаясь с завалом, подушечки на лапах сделались неприятно липкими и скользкими от крови. Даже если она сумеет выбраться отсюда, то оставит кровавый след по всему туннелю. Если Львиносвет и Воробей сумеют пробиться сквозь завал, то сразу поймут, что она уцелела, а кровь поможет им ее отыскать.

Остролистая с размаху врезалась передними лапами в камень и завыла от боли. Отшатнувшись, она свернула в сторону и поползла дальше, прижимаясь боком к стене. Было так темно, что можно было не открывать глаза. Может, она ослепла, как Воробей?

«Только бы найти хоть какой-нибудь свет, только бы, только бы…»

Воробей первый узнал, кто был их отцом.

– Это Грач.

Остролистая изумленно вытаращила глаза.

– Но… Но ведь Грач из племени Ветра! А я Грозовая воительница!

– Ко мне во сне пришла Щербатая, – вздохнул Воробей. – Она сказала, что пришло время нам узнать правду.

После этого прежняя жизнь Остролистой закончилась. Кто она такая? Полукровка?

Остролистая стояла перед входом в туннель и чувствовала, как мертвый запах камней пропитывает ее шерсть. Она могла здесь исчезнуть, навсегда распрощаться с племенем и выйти где-нибудь далеко-далеко от озера. В другом месте.

В другой жизни. Она начнет новую жизнь – чистую, честную, без лжи, преступления и предательства.

Остролистая повернулась спиной к лесу и бросилась в туннель. Она слышала, как Воробей отчаянно зовет ее, а потом ударил гром, небо упало, и Остролистую поглотила тьма.

Она ползла вперед. Вздохнуть, уцепиться, подтянуться. Снова и снова. И опять. Ей хотелось остановиться, уснуть и ждать, когда за ней придут воины Звездного племени. Вот только как они узнают, что она умерла именно здесь? Звезды не светят под землей. Звезды не прощают преступников. Ее появление на свет было нарушением Воинского закона. Она убила своего соплеменника. Она сбежала из своего племени. Она нарушила все законы, преступила все правила. Предки отвернулись от нее. Отныне они больше не будут о ней заботиться. Видели ли они, как она выдала тайны своего племени на Совете?

– Постойте! – вскочила Остролистая. – Я хочу сказать кое-что, и это должны услышать все четыре племени!

– Ты что? – ахнул Львиносвет и, вскочив, схватил ее лапой, пытаясь усадить на место. – Совсем спятила? Воины не имеют права говорить на Совете!

– На этот раз – имеют! – прошипела Остролистая, сбрасывая его лапу. Посмотрев в сторону, где сидели целители, она увидела ужас в незрячих глазах Воробья, но отмахнулась и от этого.

– Остролистая! – громом прогремел над притихшей поляной грозный рык Огнезвезда. Глаза его сверкали зеленым пламенем. – Если ты решила сообщить о чем-то важном, то сначала должна была посоветоваться со мной! Поэтому я приказываю тебе молчать. Завтра я поговорю с тобой, и мы все обсудим.

Долгие месяцы подчинения Воинскому закону едва не заставили Остролистую прикусить язык и сесть на свое место.

«Я должна слушаться своего предводителя!»

Но она пересилила себя. Воинский закон мертв! Его больше нет. Какой смысл притворяться?

– Нет! – выкрикнула Остролистая, не обращая внимания на испуганные возгласы сидевших вокруг котов. – Я буду говорить здесь и сейчас!

Слишком много было лжи, слишком много нарушений Закона, чтобы заставить ее замолчать.

Поляна притихла, и Остролистой казалось, что она может различить, как бьется сердце мыши, шуршащей листиками под Великим Дубом. На острове было так тихо, что Остролистая действительно это услышала.

– Вы думаете, что знаете меня? – снова выкрикнула она. – Меня и моих братьев – Львиносвета и Воробья из Грозового племени? Но все, что вам говорили о нас, было ложью! Мы не дети Ежевики и Белки!

– Что? – Ежевика вскочил с корней дуба, где сидел с остальными глашатаями. Янтарные глаза его сверкали гневом. – Что за чушь ты несешь? В чем дело, Белка?

Белка тоже встала. Страх исчез из ее глаз, теперь в них светилось что-то такое, чего Остролистая не могла понять. Что это было? Сожаление? Раскаяние? Боль? Или горе матери, потерявшей своих детей навсегда?

– Прости, Ежевика, но это правда. Я им не мать, а ты им не отец! – произнесла рыжая воительница на одном дыхании.

Глашатай Грозового племени в полной растерянности смотрел на нее.

– Но кто же тогда…

Белка повернулась и взглянула в глаза кошке, которую все это время называла своей дочерью.

– Расскажи им, Остролистая! Я слишком долго хранила эту тайну и не хочу открывать ее сейчас.

– Подлая трусиха! – заорала на нее Остролистая. Она обвела глазами поляну, увидела обращенные на нее взгляды и выкрикнула: – А я не боюсь правды! Наша мать – Листвичка, а отец – Грач! Да-да, Грач из племени Ветра!

Последние ее слова утонули в изумленных возгласах, но Остролистая повысила голос, перекрикивая собравшихся:

– Эти коты так стыдились своих детей, что отреклись от нас сразу после нашего рождения и лгали всем вам, чтобы скрыть свое предательство! Они предали Воинский закон, забыли честь и верность своим племенам! И это все ее вина! – Остролистая махнула хвостом в сторону Листвички. – Как может выжить племя, если лжецы, трусы и предатели проникли в самое его сердце?

Оглушительный визг и вопли ужаса были ей ответом. Теперь все кричали так громко, что Остролистая уже не слышала саму себя. Но это было и не нужно – она все сказала. Лапы у нее дрожали, словно она, ни разу не присев, бежала бегом через всю территорию Грозовою племени. Однако в душе Остролистой царило странное спокойствие, словно она проколола давно назревший нарыв и теперь с облегчением следила за вытекающим гноем. Остролистой казалось, будто ее полные ненависти слова эхом отражаются от стен туннеля, повторяются снова и снова, заполняя весь мир.

Но сейчас ей отчаянно хотелось вернуться в прошлое, в ту проклятую ночь Совета, чтобы ей никогда не произносить вслух тех ужасных слов, чтобы не видеть боль, которую она причинила своим соплеменникам, всем, кто ее любил и кого она любила.

«Что я наделала?»

От беспросветной тьмы ломило глаза. Остролистая так долго вглядывалась в темноту, ища в ней малейший просвет, что не сразу поверила, когда заметила что-то. Наверное, ей чудится эта тонкая полоса, совсем чуть-чуть светлее окружающей мглы, похожая на первую тень молочного рассвета над тихим лесом.

Остролистая зажмурилась и помотала головой, пытаясь прогнать видение. Но серая полоса осталась на месте. Может, это все-таки свет?

Она захромала быстрее, не обращая внимания на рвущую боль в задней лапе. Свет стал ярче.

Теперь Остролистая видела, что он сочится из трещины в стене. Там начинался другой туннель, поуже и пониже первого.

Остролистая завернула за угол. Кажется ей или стены туннеля, в самом деле, расступаются? Она так разволновалась, что попробовала вскочить. Задняя лапа тут же подломилась, перед глазами полыхнула ослепительная вспышка и рассыпались звезды.

Последнее, что увидела Остролистая, был пол, стремительно несущийся ей навстречу.

Глава II

– Листвичка! Листвичка, дай мне воды! Пить, Листвичка…

Остролистая металась в жару. Горло ее пересохло, язык прилип к небу. Наверное, она подцепила лихорадку и теперь лежит в палатке целительницы. Но где же пропитанный водой комок мха, который Листвичка всегда кладет для больных возле подстилки?

Остролистая с усилием повернула голову и уткнулась мордой во что-то мокрое и мягкое, пахнущее зеленью. Она с жадностью впилась в чахлый мох, до капли высасывая драгоценную влагу. Никогда в жизни она не пробовала ничего вкуснее!

Внезапно Остролистая поняла, что она здесь не одна. Какой-то кот склонился над ней, подсунул что-то под ее несчастную лапу. Остролистая взвыла от боли, а кот тихо извинился:

– Это перья, чтобы лапе было мягче лежать. Все, уже все. Теперь отдыхай!

Остролистая напряглась. Голос и запах этого кота были ей незнакомы.

– Кто ты? Где я? – Она судорожно замахала передними лапами. – Отпусти меня!

Маленькая прохладная лапа легла на ее плечо, бережно уложила обратно.

Остролистая вдохнула сильный запах листьев.

– Ш-шшш, все хорошо. Не надо брыкаться. Ты в безопасности, все хорошо. Вот, съешь вот это, а потом поспи.

Она послушно позволила уложить себя обратно. И так же покорно проглотила травы – окопник и два крохотных маковых семечка. Мягкие перья приятно согревали сломанную лапу. Тихо вздохнув, Остролистая закрыла глаза и снова провалилась в забытье.

Когда она проснулась, голова у нее прояснилась, а невыносимая боль в лапе притупилась до тупой ноющей ломоты. Остролистая полежала немного, прислушиваясь к своим ощущениям, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте.

Теперь она понимала, что очутилась совсем не в палатке целительницы. Она лежала на тонкой подстилке из перьев, прямо на холодном камне.

«Значит, я все еще в туннелях!»

Сначала Остролистая обрадовалась, потом испугалась. Кто же был здесь с ней? Кто положил ее сюда, кто поил водой, давал травы? Остролистая попыталась вспомнить запах кота, велевшего ей уснуть, но тут в животе у нее громко заурчало, и она поняла, что умирает от голода. Когда она ела в последний раз?

Остролистая попыталась встать, но ее задняя лапа предательски подогнулась, заставив ее плюхнуться обратно.

– Ты проснулась? – из темноты прямо над ней вынырнула кошачья голова. – Как твоя нога?

Остролистая широко распахнула глаза и вскоре смогла разглядеть силуэт рыжего кота с белыми пятнами. От него пахло мхом, камнем и водой.

– Кто ты? – спросила она и не узнала свой осипший от долгого молчания голос.

Кот не стал отвечать на ее вопрос. Вместо этого он лапой пододвинул к ней что-то.

– Ты, наверное, проголодалась. Вот, поешь!

«Свежатина!»

Остролистая вытянула шею, приготовившись впиться в угощение, но тут же отпрянула назад. Перед ней лежала крохотная склизская рыбешка.

– Я не ем рыбу! – пролепетала она.

Кот задумчиво пошевелил усами.

– Видишь ли, здесь, внизу, выбор есть не всегда, – в его голосе не было и намека на упрек, но Остролистая все равно пристыженно втянула голову в плечи. Ее живот предательски заурчал, давая понять, что с радостью проглотит любую еду – даже падаль. Не говоря уже о рыбе. Задержав дыхание, Остролистая набросилась на рыбу.

«Это мышка, толстая сочная мышка, – твердила она про себя, – или даже белка. Нет, это первый весенний голубь!»

Она съела рыбу до последнего кусочка и запила водой из мха, лежавшего рядом.

Рыже-белый кот с любопытством наблюдал за ней.

– Спасибо, – мяукнула Остролистая. – Я… Знаешь, это оказалось совсем не так плохо, как я думала.

Кот продолжал разглядывать ее.

– Тебя зовут Остролапка, да?

Она моргнула.

– Теперь меня зовут Остролистая. Но откуда ты меня знаешь? Я не помню, чтобы когда-то тебя видела.

Кот покачал головой, его глаза погрустнели.

– Нет, ты меня никогда не видела. Но я видел тебя и твоих братьев, когда вы пришли сюда, чтобы спасти котят, заигравшихся в туннелях во время наводнения.

Остролистая вытаращила глаза. Конечно, она прекрасно помнила, как они с Воробьем и Львиносветом искали пропавших котят из племени Ветра! Тогда под землей разлилась река, и они едва не утонули, но поток вынес их из туннелей в озеро. Слава Звездному племени, что все так счастливо закончилось! Но сейчас этот незнакомый кот говорит, будто видел все это своими глазами… Кто же он такой?

– Кто ты? – вслух спросила Остролистая.

Рыже-белый кот подошел и стал перекладывать перья под ее раненой лапой так, чтобы они лежали ровным слоем, не позволяя больному месту соприкасаться с камнем.

– Меня зовут Листопад, – тихо ответил он.

– Ты не из племен, да? – не унималась Остролистая. – Где же ты живешь?

Листопад подошел к небольшой кучке трав и принялся неторопливо перебирать их.

– Когда-то давно я жил в холмах над озером, но теперь мой дом здесь. – Он обернулся и пододвинул маленькую горсточку трав к Остролистой. – Вот, съешь окопник, он поможет твоим костям быстрее срастись. Мак я тебе больше давать не буду, надеюсь, ты и без него будешь хорошо спать.

Остролистая покорно съела душистые листочки.

– Ты раньше был целителем? – спросила она.

Листопад озадаченно склонил голову набок.

– Я не знаю, что это такое. Нас всех учили разбираться в травах и лечить раны, чтобы в случае необходимости мы могли прийти на помощь друг другу. Ты об этом спрашивала?

– Примерно. – Она приподнялась на передних лапах и тут же почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. – А где другие коты? Где твои соплеменники?

Неужели прямо под ними живет целое кошачье сообщество, о котором не знают ни в одном племени?

– Довольно вопросов! – отрезал Листопад. – Тебе нужно отдыхать. Кстати, твоя лапа не сломана, это только вывих. Он скоро пройдет, и ты сможешь вернуться к своим друзьям.

– Нет! – взвизгнула Остролистая. – Никогда! Я не могу вернуться!

На это Листопад только плечами пожал.

– Не хочешь – не надо, дело твое. А теперь ложись и перестань брыкаться. Чуть позже я принесу тебе что-нибудь поесть.

Он подобрал с земли рыбьи кости и исчез в темноте.

Остролистая проводила его взглядом.

Стены туннеля в этом месте казались светлее, видимо, сюда проникал свет. Когда она разговаривала, то слышала вдалеке эхо своего голоса, что лишь подтверждало догадку о том, что она лежит перед входом в какую-то пещеру. Поскольку не было слышно звуков воды, значит, это точно не пещера с подземной рекой.

Остролистая устало уронила голову на лапы и закрыла глаза. Она была ранена и потерялась в темноте, но незнакомый кот каким-то чудом нашел ее и выходил, он кормил и поил ее, он давал ей целебные травы и укутывал ее раненую лапу перьями. Был ли он посланцем Звездного племени? Или ей просто несказанно повезло? В любом случае, она была в безопасности, по крайней мере пока.

Когда Остролистая проснулась, она нашла рядом с собой еще одну рыбку, пропитанный водой кусок мха и кучку окопника.

Стены пещеры тонули в темноте, из чего она заключила, что снаружи стемнело. Настала ночь? Интересно, сколько дней она здесь провела? Там, на земле, было полнолуние, когда она… когда она ушла. Может, Листопад подскажет, какая сейчас луна?

Съев рыбу и зажевав противный вкус окопником, Остролистая долго боролась со сном, ожидая Листопада. Вскоре в пещере совсем стемнело, ее обступила чернота. Тогда Остролистая сдалась и перестала ждать своего загадочного спасителя. Ничего, Листопад непременно придет утром, в этом она почему-то не сомневалась.

Наутро она уже смогла самостоятельно сесть и даже занялась умыванием, за которым ее и застал Листопад. Он бесшумно вышел из темноты, а когда приблизился к Остролистой, она разглядела в его пасти что-то круглое и пушистое, совсем не похожее на рыбу.

Остролистая так и замерла с высунутым языком.

– Ой! Ты принес мне мышь!

Листопад бросил свою добычу к ее лапам. Его шерсть распушилась от торжества.

– Я услышал, как она скреблась в одном из туннелей, – пояснил он. – Подумал, ты обрадуешься!

– Спасибо! – растроганно ахнула Остролистая. – Еще бы! – Она приготовилась впиться в мышь, но что-то ее остановило. – Слушай, она такая большая… Ты не хочешь кусочек?

Листопад покачал головой.

– Нет-нет, это тебе. – Когда Остролистая принялась за еду, он осторожно осмотрел ее лапу. – Выглядит гораздо лучше, а ты себя лучше чувствуешь?

Остролистая горячо закивала с полной пастью.

– Еще как лучше! – прочавкала она. – Я уже могу сгибать лапу и шевелить ею совсем не больно!

– Тогда тебе стоит попробовать пройтись, когда доешь, – сказал Листопад. – Совсем чуть-чуть, не напрягаясь, но мышцы нужно тренировать, пока они совсем не ослабли.

Остролистая даже ушами передернула от удивления. Листопад говорил как настоящий целитель! Нет, он определенно был родом из какого-то племени! Бродяги и одиночки так не говорят, о домашних котах и упоминать не стоит. Но где же вырос ее таинственный друг? Если он не из племени, то может, из другой общности, например, из Клана Падающей Воды?

Она проглотила последний кусочек мыши и спросила:

– Ты клановый кот? Ты пришел сюда с гор?

Листопад отрешенно посмотрел на нее.

– Теперь я живу здесь, – повторил он. – Другого дома у меня больше нет.

Остролистая вздрогнула, как будто чей-то ледяной коготь царапнул ее по спине. В голосе Листопада было нечто такое, от чего она вдруг почувствовала себя бесконечно одинокой и несчастной. Она выпрямилась и отшвырнула в сторону остатки мышиных ушей и хвостика.

– Как далеко мне пройтись? – спросила она.

– Не торопись, – спокойно посоветовал Листопад. – Сегодня тебе лучше пройти пару– тройку шажков, не больше!

Остролистая уперлась в пол передними лапами, подтянулась. Острая боль прошила заднюю лапу, но она только зашипела сквозь стиснутые зубы и, выдохнув, устояла. Потом осторожно сделала шаг вперед. Лапа выдержала, хотя с большим трудом, Она сильно ослабела и ощущалась как будто отдельно от остального тела.

Остролистая похромала в ту сторону, откуда проливался свет. Стены туннеля разошлись, открыв ее глазам небольшую пещерку шириной не больше шести лисьих хвостов. Из круглого отверстия в потолке падал свет, показавшийся Остролистой таким ярким, что она невольно зажмурилась.

– Сегодня солнечный день, – донесся из-за ее спины тихий голос Листопада.

Остролистая резко повернулась к нему.

– Ты когда-нибудь выходишь наружу? Как ты можешь все время жить под землей?

Он отвернулся.

– Здесь мой дом, – снова повторил он безжизненным голосом. – Ну что, сможешь вернуться обратно на подстилку?

Остролистая молча поковыляла по туннелю, очень огорченная тем, что не смогла пройти дальше. Но к тому времени, когда он добралась до подстилки, ее лапа разболелась так, что перед глазами начали роиться мушки, а в ушах тоненько зазвенело. Не в силах сдержать стон, Остролистая повалилась на землю.

– Завтра попробуешь еще разок, – тихо сказал Листопад, словно почувствовав ее страдания. – Торопиться некуда. А теперь отдохни.

Он повернулся, чтобы уйти, но Остролистая потянулась к нему дрожащей лапой.

– Постой! Мне надоело все время лежать тут в одиночестве! Не уходи! Прошу тебя, останься, поговори со мной!

Он наклонился и посмотрел на ее своими тихими зелеными глазами.

– Отдыхай! – повторил Листопад. – Так твоя лапа заживет быстрее. Я еще приду!

Когда он ушел, Остролистая устало растянулась на перьях. Скорее бы ее лапа зажила! Да, она хотела сбежать из Грозового племени, но вовсе не для того, чтобы поселиться в кромешной тьме, целиком завися от доброй воли незнакомого кота.