Текст книги "Да или нет?"
Автор книги: Эрика Спиндлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Эрика Спиндлер
Да или нет?
1
Въехав на служебную стоянку своей станции ТВ-КТБС, Джилл Лэнсинг улыбалась своим мыслям. Поставив свое «вольво» на первой же свободной площадке, она выключила двигатель. И снова улыбнулась. Сегодня наконец наступил тот день, когда ее мечта о кинообозрении, ориентированном на вкусы женщин, станет реальностью. Джилл задумала это обозрение несколько лет тому назад, во время горячего спора с одним из обозревателей, сетуя на то, что на телевидении, как и в остальной жизни, имеет место перекос в сторону интересов мужчин.
Кинообозрение «Мое кино». Ее программа. Ее шанс на успех.
Она до сих пор не могла поверить, что ее мечта скоро воплотится в жизнь.
Джилл опустила зеркало заднего вида, заглянув в него, быстро проверила, в порядке ли у нее помада и прическа, а потом вернула его на место. Потом она вышла из машины, и потоки солнечного света сразу же обрушились на нее. Она подняла лицо к безоблачно-синему небу. Даже погода была под стать ее настроению. Но, с другой стороны, погода в южной Калифорнии редко бывала плохой.
Пройдя через автостоянку, Джилл уже через считанные минуты прошла через стеклянные двери телестанции и поднялась на лифте до этажа, где располагались кабинеты сотрудников.
– Привет, Энни, – поздоровалась она с секретаршей, направляясь к своему столу. – Отличная блузка и очень тебе к лицу.
– Спасибо. Моя последняя обнова… Только не проговорись моему мужу, – улыбнулась Энни. – Ты, должно быть, ужасно рада.
Рассмеявшись, Джилл заговорщически склонилась к секретарше:
– У меня такое радостное настроение, что я могла бы поклясться, что сегодня – Рождество.
Секретарша засмеялась.
– Дана у себя. Готова и ждет. Иди к ней. И – удачи!
Джилл махнула рукой в знак благодарности и направилась по коридору в кабинет Даны Хоубен. Дана была продюсером новой передачи – и близкой подругой Джилл. Впервые они встретились три года назад, в гостях у общего знакомого. Обе недавно прошли через развод. Их раны были еще свежи – и обе нуждались в поддержке. Завязавшаяся в тот вечер дружба сохранилась и со временем лишь окрепла.
Дверь в кабинет Даны была приотворена. Джилл негромко постучала и вошла. Дана подняла голову от какой-то бумаги и улыбнулась:
– А, это ты. Отлично!
Джилл ответила улыбкой.
– Ты ведь не думала, что я сегодня опоздаю?
Бросив сумку на кресло для посетителей по другую сторону от стола Даны, она встревоженно спросила:
– А где Клейтон? – Она ожидала, что второй ведущий кинообозрения разделит ее нетерпение поскорее приступить к работе. – Только не говори мне, что он проспал!
Улыбка Даны погасла.
– У нас проблема.
– Проблема? – повторила Джилл, озабоченно хмурясь. – Что случилось?
– Дело в Клейтоне. – Поднявшись, Дана вышла из-за стола. – Его арестовали.
– Арестовали?! – Джилл недоверчиво ахнула. – За что?
– За наркотики.
– Не может быть! – Джилл прижала руку к сердцу. – Но это же наверняка какая-то ошибка. Наркотики и Клейтон? Не представляю себе такого!
– Никакой ошибки. Его остановили за превышение скорости, и полиция нашла на сиденье машины рядом с ним грамм кокаина. – Дана засунула руки в карманы блайзера. – Это его первый арест, так что в тюрьму он скорее всего не попадет. Но ему придется пройти курс лечения.
Джилл по-прежнему не могла поверить подруге, хоть и понимала, что та не могла обманывать. Клейтон всегда казался ей таким надежным и консервативным…
– Когда это случилось?
– В четверг вечером. Я пыталась тебе дозвониться. И весь уик-энд тоже. Где ты была?
– Мои родители проводили уик-энд в Сан-Франциско, Ребекка была с отцом, так что я просто… поехала. – Джилл всмотрелась в серьезное лицо подруги, и сердце у нее упало. – И это значит… Программу отложат, пока мы не найдем нового обозревателя?
– Мы его уже нашли.
– Правда? – Джилл ошеломленно помотала головой. – Ты уже смогла заменить Клейтона? Так быстро? – Дана кивнула, и ошарашенная Джилл невольно отступила на шаг. – Но, Дана, как же ты могла принять решение, не посоветовавшись…
– Привет, Джилл.
Мужской голос ласкал слух, словно теплый мягкий шелк кожу, вызвав такое яркое воспоминание, что у нее перехватило дыхание.
«Джек Джейкобс. Не может быть! – Она застыла в напряженной позе. – Только не Джек!»
Джилл еще пыталась убедить себя в том, что слух и память сыграли над ней злую шутку, а сердце у нее уже начало отчаянно колотиться и ладони вспотели. Она медленно повернулась, стараясь овладеть своими эмоциями.
Она зря надеялась на чудо. Оно не произошло.
В дверях стоял Джек, наклонив темноволосую голову и изогнув губы в озорной полуулыбке, которую она так хорошо помнила. Джилл не видела его уже пять лет – с того дня, когда, осознав всю бесперспективность их отношений, она ушла из его жизни. Быстро скользнув по нему взглядом, она попыталась найти в нем перемены. Их почти не было. Черты лица стали немного резче – но это сделало его только еще красивее и притягательнее. В лице Джека и в его манере держаться всегда было нечто необыкновенное – какая-то раскованность и вкрадчивое обаяние.
Джилл снова посмотрела ему в лицо – и их взгляды встретились. На одну секунду она вдруг снова перенеслась в прошлое и неожиданно испытала сильную боль. Ей снова было двадцать пять, и она смотрела в темно-синие глаза своего возлюбленного. Джилл, позабыв на мгновение о своей передаче, ощутила легкую дрожь возбуждения.
Усилием воли она прогнала эти неуместные ощущения, смутившись тем, что даже спустя столько времени ей достаточно только посмотреть на Джека, чтобы снова вернуться в прошлое.
– Джек, – с трудом выговорила она севшим от волнения голосом.
– Вы знакомы? – непритворно изумилась Дана.
– Были знакомы, – негромко ответил Джек. – Очень давно.
– Да что вы говорите? Вот уж действительно, мир тесен.
– Дана, извини! – С этими словами помощник продюсера заглянула в дверь. – Дэниэл просит тебя зайти к нему. Немедленно.
– Спасибо. – Дана посмотрела на часы. – Ну, ребята, наводите мосты. Я на минутку.
Джилл проводила взглядом стремительно удаляющуюся фигуру Даны, ужасно жалея о том, что не может уйти с нею. Сейчас она готова была оказаться где угодно – только не наедине с человеком, который причинил ей столько боли когда-то, что она даже не надеялась оправиться.
Повернувшись к Джеку, она поймала на себе его взгляд. Лицо у него было серьезным.
– Нет слов, Джилли? – негромко проговорил он.
Джилли. Так он ее ласково называл. Когда они были любовниками. Это имя заставило ее почувствовать себя незащищенной, ранимой. Она с трудом сглотнула:
– Как жизнь?
Уголок его рта приподнялся в кривой улыбке.
– Прекрасно. А у тебя?
– Все хорошо. – Она кашлянула. – Как дела в «Пипл»?
– Прекрасно. А как тебе нравится работать в «Лос-Анджелес таймс»?
– Очень нравится.
Он засунул руки в передние карманы светлых джинсов и осмотрел ее с ног до головы, словно замечал все детали.
– Ты прекрасно выглядишь, – пробормотал Джек, снова глядя ей в глаза. – Ты совсем не изменилась.
Не изменилась? Она чувствовала себя совсем не так, как та двадцатипятилетняя женщина из прошлого. И тем не менее его слова заставили Джилл испытать неожиданный прилив радости. Ей не должно быть дела до того, что он думает о ее внешности, ей не следует получать удовольствие от его комплимента. И тем не менее она ничего не могла с собой поделать. И это неприятное открытие заставило ее встряхнуться.
Переплетая пальцы, Джилл сказала:
– Спасибо.
Он перевел взгляд на ее губы, задержал его там на несколько томительных секунд, а потом снова посмотрел ей в глаза.
– Говорят, у тебя ребенок.
Ее чудесная Бекки! Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
– Да. Ребекке в марте исполнится пять.
– Пять? – повторил он словно про себя. – Она могла бы быть нашей с тобой дочерью.
Джилл резко втянула в себя воздух. Его слова больно задели ее.
– Ты ведь не хотел иметь семью, помнишь? – спросила она дрогнувшим голосом. – И меня ты не хотел.
– Я всегда тебя хотел, Джилли.
– Да, но ты хотел только временной связи. Ты не мог мне обещать ничего, кроме этой минуты. – Джилли всмотрелась в его лицо. – Ты думал, я буду ждать вечно? – спросила она с отчаянием. – Ты этого хотел?
Его губы скривились, и Джек стремительно шагнул к ней, остановившись совсем рядом, так что она ощутила жар его тела, поймала чуть заметный аромат пряного мыла, которым он всегда пользовался. Она зажмурилась, вспоминая, сколько чувственного удовольствия испытывала всегда рядом с ним. Она жаждала его прикосновения. Она молила Бога, чтобы он до нее не дотронулся.
– Не знаю, что я думал, – напряженно проговорил он. – Но вот чего я точно не думал, так это то, что вернусь к прощальной записочке.
На Джил его слова подействовали словно удар под дых.
– А ты предпочел бы, чтобы мы еще и говорили? Я решила, что у нас и без того было слишком много скандалов. Разве еще один что-нибудь изменил бы?
Джек чертыхнулся и отошел к окну, откуда стал глядеть на открывшуюся панораму Лос-Анджелеса. Какое-то время он ничего не говорил, а потом обернулся к ней.
– Может быть. Но мы этого никогда не узнаем, так ведь?
Что-то в его голосе, в выражении его глаз больно защемило ей сердце. Что-то похожее на сожаление. Джек изменился, вдруг поняла она. Что-то его изменило – или кто-то?
Встряхнув головой, Джил мысленно обозвала себя дурой. Какое ей дело, насколько изменился Джек Джейкобс и изменился ли вообще. Он вел себя тогда безответственно, не глядя в будущее, и она не выдержала и ушла. Ей надо беречь себя и свое сердце. Джилл напомнила себе, что их отношения закончились давным-давно.
– Будь ты настоящим джентльменом, ты отказался бы участвовать в передаче.
Рассмеявшись, он присел на край стола.
– Но я далеко не джентльмен. Ты это знаешь. А кроме того, я уже подписал контракт и не собираюсь его нарушать. – Он приподнял брови, снова став человеком, которого она знала пять лет тому назад, – нахальным, уверенным в себе, не боящимся ничего и никого. – Боишься, что я тебя буду затмевать?
– Только в твоих мечтах, Джейкобс. – Теперь она подошла к нему и посмотрела прямо в глаза. – Ты – самоуверенный, нахальный тип, закоснелый в предрассудках. Я считаю, что твои обзоры позорно однобоки, и предпочла бы работать с любым смазливым кретином…
Он растянул губы в ленивой усмешке.
– Уже перепугалась. Это мне нравится.
У Джилл вся кровь вскипела в жилах. Непонятно, почему ее это удивило. Джек всегда так на нее действовал. Он всегда умел пробить брешь в ее сдержанности и разозлить до чертиков.
– Ты, самодовольный сукин…
– Извините, – Дана быстро вошла в комнату и резко остановилась, переводя взгляд с Джека на Джилл и обратно. – Что-то случилось?
Джилл быстро повернулась к подруге.
– Я оказалась в неловком положении, Дана. Мы не могли бы поговорить наедине?
Кивнув, продюсер повернулась к Джеку:
– По коридору направо есть комната для отдыха. Вы не возражаете?
– Нисколько.
Джилл смотрела, как он выходит из комнаты. Ей никак не удавалось успокоиться. Она, к сожалению, прекрасно понимала, что ей придется работать с Джеком. Другого варианта не было. Но она все равно должна была попытаться расстроить это нежелательное партнерство.
Она встретилась взглядом со своей встревоженной подругой.
– Как ты могла сделать такое, не посоветовавшись со мной, Дана? Мы вместе с тобой придумывали эту передачу. Неужели нельзя было подождать с решением пару дней, пока ты со мной не свяжешься?
– Не было времени. – Дана подняла руки ладонями вверх. – Мы начинаем подготовку сегодня, пришлось действовать быстро. По правде говоря, нам еще чертовски повезло, что Джек согласился приступить к работе немедленно.
Дана шагнула к Джилл, сочувственно глядя на нее.
– Послушай, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – и мне очень жаль. Но наша телекомпания немало вложила в твою программу, Джилл. И я тоже. И если уж на то пошло, то решения тут зависят не только от меня. А администрация, включая меня, сочла Джека лучшей кандидатурой. Мы решили, что вы с Джеком будете идеальными партнерами.
Идеальными партнерами!
Джилл тяжело вздохнула. Какой насмешкой прозвучали эти слова! Пять лет тому назад она и сама думала о себе и Джеке именно так. И оказалась наивной дурой.
– Как ты могла счесть его лучшей кандидатурой? Этот человек – просто неандерталец!
Дана рассмеялась и покачала головой. Ее короткие черные волосы упали ей на лоб.
– Этот, по твоим словам, «неандерталец» повысит рейтинг передачи сразу же. Зрительницы будут от него в восторге. – Джилл нахмурилась, и Дана снова засмеялась. – Согласись: кинообозреватели редко похожи на кинозвезд. А Джек Джейкобс – похож.
С этим Джилл спорить не могла. Она попыталась пойти по другому пути.
– Но мы с ним такие разные! Наш стиль изложения, наш подход к оценке фильмов. Наше социальное происхождение, наконец.
– Именно поэтому мы его и выбрали. – В темных глазах Даны горел азартный огонь. – Из ста фильмов вы с Джеком одинаково оценили только дюжину. Двенадцать, Джилл! Это чуть больше десяти процентов.
– Только потому, что он всегда не прав. Этот человек совершенно лишен вкуса.
Улыбка тронула губы Даны.
– Забавно. Он сказал о тебе то же самое.
Джилл нанесла очередной удар:
– А ты не боишься, что зрителей наши противоречия только запутают? Ты не считаешь…
– Нет. Я уверена, что это вызовет у них интерес.
Отвернувшись от подруги, Джилл отошла к окну. Внизу, на шоссе, в обычной утренней пробке скопилась вереница автомобилей. «Безнадега», – подумала Джилл.
Ей придется рассказать Дане все. Из-за передачи. И потому, что они подруги.
– Джилл?
Джилл с трудом заставила себя оторвать взгляд от транспортной развязки внизу и повернуться к собеседнице. Печально улыбнувшись, она призналась:
– Есть одна вещь, о которой ты не знаешь. Часть моей жизни. Эпизод, о котором я тебе никогда не рассказывала.
– Так расскажи сейчас.
Немного помедлив, Джилл решилась.
– Мы с Джеком были любовниками, – пробормотала она. – Задолго до нашего с тобой знакомства. Все у нас кончилось плохо. Очень плохо. По крайней мере, для меня.
– Извини, – тихо отозвалась Дана. – Мне очень жаль, что я об этом не знала.
– Я никогда не испытывала потребности вытаскивать на свет эту историю из прошлого. – Пожав плечами, Джилл снова повернулась к окну, наблюдая за ярким солнечным днем. – До сегодняшнего дня я относила ее к далекому прошлому.
– Насколько давно это было, Джилл? И что ты чувствуешь по отношению к нему?
– Если не считать презрения? – Джилл рассмеялась, и смех ее прозвучал напряженно и резко. – Он больно меня ранил. Но с тех пор прошло пять лет. – Она встретилась взглядом с подругой. – Я перестала о нем вспоминать, Дана.
Подруга засунула руки в карманы жакета и наклонила голову набок.
– Он подписал контракт, Джилл. И ты тоже. Вам придется работать вместе. Пообещай мне, что с этим проблем не будет.
– А если я не могу тебе этого пообещать?
Дана поджала губы.
– Не знаю, Джилл. Честно, не знаю. Просто не представляю себе, что тогда предпримет руководство.
Джилл поняла, что кто-то из администрации заинтересован в том, чтобы Джек был одним из обозревателей. Кто-то влиятельный. Если она будет упираться, то без работы скорее всего оставят ее, а не Джека.
Этого не будет! Она неприятностей устраивать не станет.
Джилл расправила плечи.
– Все другие кинообозрения ведут исключительно мужчины. Подавляющее большинство обозревателей – мужчины, в крупных газетах и журналах почти все ключевые посты занимают мужчины. Мы задумали нашу передачу как способ выражения мнений женской половины киноаудитории. Я хочу, чтобы наша передача получилась. Ты это знаешь, Дана.
– Знаю. Но все, что ты сейчас сказала, нельзя считать ответом на мой вопрос.
Джилл глубоко вздохнула.
– Я профессионал, Дана. Я сумею не позволить моим личным чувствам помешать мне выполнить мою работу.
– Слава Богу! – Дана прижала руку к сердцу. – Ты меня напутала, Джилл. Я хочу, чтобы наша передача имела успех. Я на это очень рассчитываю.
– Не больше, чем я, – рассмеялась Джилл. Ее возмущение немного улеглось, к ней вернулась ее обычная уверенность в себе. – По правде говоря, мне даже начинает нравится мысль о том, что мы с Джеком столкнемся лбами.
– Надеешься, что шишка будет у него? – сухо осведомилась Дана.
– Ну, ты же не думаешь, что я стану отвечать на такой вопрос? – хитро улыбнулась Джилл.
Дана скорчила гримасу.
– Нет, наверное. Я не говорила тебе, что мы подумываем, не изменить ли название передачи? Знаешь, обыграть ваши имена. Воспользоваться тем детским стишком про Джека и Джилл… На таком совпадении просто грех не сыграть.
Джилл застонала, и ее подруга рассмеялась.
– Шучу, шучу! Но, согласись, это было бы славно. Запомнилось бы. Зрители такое любят.
Джилл улыбнулась.
– Еще бы. Зрители много чего любят. Например, есть слишком много сладостей и вешать на стены безвкусные картины.
Дана снова рассмеялась.
– Обижайся, если хочешь, но у меня предчувствие, что вас будут смотреть не столько ради обзоров, сколько из-за столкновения личностей.
– Если тебе нужны конфликты…
Джилл многозначительно замолчала. Дана наморщила носик и направилась к двери.
– Наверное, мне следует взять свои слова обратно. Пошли, пригласим твоего неандертальца на чашку кофе. День будет длинный.
Джек смотрел, как Джилл быстро идет через автостоянку телекомпании. Солнце ярко позолотило ее темно-русые волосы, залило ее светом. Она не оборачивалась, не останавливалась. И она не попрощалась. Типично дня Джилл Лэнсинг.
Его раздирали противоречивые чувства. Джек прищурился, стараясь с ними справиться.
Джилл едва замечала его присутствие во время разговора с Даной, не обращалась к нему напрямую, не встречалась с ним взглядом.
А он не мог оторвать от нее глаз. Внешне она мало изменилась за эти пять лет, что он ее не видел. Стрижка стала чуть короче. Она пользовалась новыми духами. Перешла на помаду другого оттенка.
Он по-прежнему не мог спокойно на нее смотреть. У него бурлила кровь. Все чувства его обострялись – такого не бывало ни с одной другой женщиной. Джек направился к своей машине. В южной Калифорнии, которая славится обилием красивых женщин, Джилл всегда привлекала к себе внимание, хоть ее нельзя было бы назвать красавицей в традиционном смысле этого слова. И ничего экзотического в ней тоже не было. Она обладала естественной, свежей красотой, она светилась теплотой и умом. Ее карие глаза всегда смотрели прямо, ее улыбка всегда была искренней.
Но в других отношениях она очень сильно изменилась. Ведь она теперь была матерью. Она вышла замуж – и развелась. Джек резко вдохнул горячий воздух. Та Джилл, которую он знал, была более мягкой и открытой. Она никогда не скрывала своих чувств, и рядом с ней даже самый закоренелый циник готов был бы поверить в счастливое будущее.
Его вдруг охватило острое чувство потери, настолько сильное, что он изумился. Постаравшись отбросить его, он обозвал себя глупцом. Его отношения с Джилл закончились много лет тому назад. Он едва избежал катастрофы. Она хотела иметь мужа, детей, прочное будущее. Она никогда не воспринимала его таким, каким он был.
Джилл это убедительно доказала. Спустя полгода после того, как она с ним порвала, вышла замуж за другого.
Она получила то, чего хотела. Так было всегда.
Джек в отчаянии сжал кулаки. Тогда почему же ему больно на нее смотреть? Почему его охватили воспоминания и не выпускают из своих клещей? Их встреча должна была бы пройти совершенно непринужденно. Прошло много времени. Он приобрел жизненный опыт. Джек говорил себе, что ему будет интересно с ней работать. Он убедил себя в том, что они – двое профессионалов и прошлое не имеет никакого значения.
И вместо этого одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы вспомнить все, что между ними было. Каково было обнимать ее, любить ее. Как она наполняла его дни светом, теплом и… покоем. И как это заставляло его чувствовать, будто он связан по рукам и ногам, теряя свою личную независимость.
И Джек вспомнил их последнюю ссору, когда Джилл сообщила ему, что беременна. Он вспомнил, какие словесные удары они нанесли друг другу, вспомнил, что испытывал, спеша на самолет, отлетающий в Канны: словно он истерзан и истекает кровью, испуган и загнан в тупик… Джек часто думал о том, что в тот момент чувствовала она. То же самое? Но у него не было уверенности даже в том, что Джилл вообще что-то чувствовала.
А больше вспоминать было нечего: он вернулся из командировки и обнаружил, что Джилл ушла. В его квартире не осталось и следа ее пребывания. Если не считать записки, которая гласила: «Ложная тревога. Оказалось, что я вовсе не беременна. Поздравляю».
Никакого ребенка не было. Домашний тест на беременность оказался неправильным.
Джек смотрел на ее записку, и перед глазами его все расплывалось. Он не знал, что думать и что делать. Казалось, вся его жизнь рассыпалась. А теперь она ведет себя так, словно больно было только ей одной! Словно их отношения касались только ее.
Снова чертыхнувшись, Джек отпер машину и сел на водительское место. Обхватив пальцами руль, он откинул голову на спинку сиденья. Он всегда был честен в отношениях с нею. Всегда. В тот вечер, когда они встретились, когда стало ясно, что вспыхнувшее между ними чувство не исчезнет, он сказал ей, что не собирается жениться, что не будет заводить семью. Никогда.
Джек хотел, чтобы она не питала иллюзий относительно их будущего, не хотел, чтобы Джилл потом возненавидела его за то, что он не оставил ей выхода, чтобы обвинила его в том, будто Джек ее обманывал.
Но Джилл ему не поверила. Она решила, что он передумает… А когда не смогла его переубедить, то отчалила.
И получила, что хотела, от какого-то другого мужчины. Ребенка. Малышку по имени Ребекка.
Джек с такой силой сжал руль, что у него онемели пальцы. Глубоко дыша, он старался успокоиться. Как уже много раз за последние пять лет, он повторил себе, что отцовство не для него. Он напомнил себе о клятве во что бы то ни стало избегать женитьбы, которой он не собирался изменять.
Но ему никогда не забыть, что он чувствовал те несколько дней в Каннах, когда думал, что в Джилл растет частичка его самого.
Снова чертыхнувшись, Джек включил двигатель. Джилл вывернула ему наизнанку всю душу – а потом повернулась и ушла. Она просто им воспользовалась.
Джек видел, как она осторожно выводит свое «вольво» на улицу. Он подождал, пока ее белый автомобиль не скроется из вида, а потом резко вывел свою машину со стоянки, завизжав шинами.
Джилл больше не сможет им воспользоваться. И будь он проклят, если снова позволит ей вывернуть его наизнанку. На этот раз, пообещал он себе, Джилл Лэнсинг может больше не рассчитывать на действие своих чар.
