Текст книги "Вторая модель"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

Соавторы: Филип Киндред Дик,Генри Бим Пайпер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3

Чтобы убедить свои команды, Вальканхайну и Спассо потребовалось куда больше времени, чем полагал необходимым Траск, но Харкаман был доволен, как и барон Ратмор, уордхейвенский политик.

– Это все равно что убеждать толпу мелких свободных землевладельцев принять чей-то сюзеренитет, – объяснял Ратмор. – Давить на них нельзя, пусть думают, что это их собственная идея.

Оба экипажа провели собрания; барон Ратмор выступал с речами, покуда лорд Траск Танитский и адмирал Харкаман (титулы придумал тоже Ратмор) хранили гордое молчание. Оба звездолета находились в совместном владении, то есть по сути не принадлежали никому. В таком же "совместном" владении находилась до сих пор и планета Танит, и ни в одном экипаже не нашлось дурака, который поверил бы, что "Бич пространства" и "Ламия" смогут получить от этого какую-то прибыль. Получалось, что, присоединившись к "Немезиде", они меняют пустышку на что-то ценное. В конце концов всеобщим голосованием команды признали власть лорда Траска и адмирала Харкамана; Танит стала феодальным владением, а три корабля – ее флотом.

Первым действием новоиспеченного адмирала стала генеральная общевойсковая инспекция. Он не был шокирован состоянием обоих кораблей только потому, что ожидал еще худшего. Они годились для полета; в конце концов, доплелись же они с Хота своим ходом. Они годились для боя – только не слишком жестокого. Но первоначальная оценка, что "Немезида" могла бы в два счета разнести оба звездолета в пыль, была, пожалуй, слишком мягкой. Двигатели работали кое-как, а вооружение никуда не годилось.

– Мы не станем просиживать штаны на Танит, – объявил адмирал своим капитанам. – У нас теперь пиратская база, и ключевое слово тут "пиратская". Мы не будем выбирать мишени полегче. Планета, которую можно грабить безнаказанно, не стоит потраченного времени. На каждой новой планете нам предстоит драться, и я не собираюсь рисковать жизнями своих подчиненных – включая и ваши команды – из-за этих слабосильных и недовооруженных корыт!

Спассо попытался спорить:

– Мы же справлялись.

Харкаман только выругался.

– Знаю я, как вы справлялись – кур воровали на планетах вроде Сета, Шипетотека и Медкарта. Вам даже на текущий ремонт не хватало, оттого и корабли в таком виде. Эти деньки кончились. Оба корабля надо бы перебрать по винтику, но это обождет, пока у нас нет собственного дока. Но требую, чтобы по крайней мере пушки и ракетные установки были приведены в порядок. И системы слежения; "Немезиду" вы засекли только с двадцати тысяч миль.

– Начать надо с "Ламии", – предложил Траск. – И поставим ее на орбитальное дежурство вместо наших пинасов.

Работы на "Ламии" начались на следующий же день, и между ее офицерами и инженерами, присланными с "Немезиды", тут же начались трения. Гасить пожар отправился барон Ратмор. Вернулся он, перегибаясь пополам от смеха.

– Знаете, как этот корабль управляется? – спросил он, отсмеявшись. – У них там нечто вроде офицерского совета: [В оригинале использовано русское слово "soviet". ] главный инженер, боцман, старший артиллерист, астрогатор и так далее. Спассо у них вместо куклы чревовещателя. Я переговорил с каждым. Никто не сможет поймать меня на слове, но теперь все думают, что мы снимем Спассо с поста капитана и заменим одним из них, причем каждый верит, что счастливчиком окажется он. Не знаю, сколько такая система продержится, – она такая же временная, как этот ремонт. Но должна протянуть, пока мы не придумаем чего-то лучшего.

– От Спассо надо избавиться, – согласился Харкаман. – Заменим его нашим человеком. Вальканхайн пусть командует "Бичом пространства", он все же космолетчик. А от Спассо никакого толку.

С туземцами тоже возникали проблемы. Аборигены говорили на lingua terra, как и все потомки расы, расселившейся из Солнечной системы в третьем веке, но понять их можно было с трудом. На цивилизованных планетах язык фиксировался навеки в микрофильмах и звуковых пленках. Но микрокниги можно читать, а пленки – слушать только при помощи электричества, а его тайну на Танит давно утеряли.

Большая часть туземцев, обращенных в рабство Спассо и Вальканхайном, была родом из окрестных – не дальше пятисот миль – деревень. Примерно половина отказалась работать дальше; их одарили ножами, одеялами и кусочками металла, которые служили здесь одновременно стандартом стоимости и средством обмена, и отправили по домам. Сложнее всего было найти нужную деревню. Но из каждого поселка начинали расходиться слухи, что теперь космические викинги щедро платят за то, что берут.

"Ламию" по возможности быстро привели в порядок. Хорошим кораблем она, конечно, не стала, но несколько приблизилась к этому желанному состоянию. Ее оснастили лучшим локационным оборудованием, какое только сумели собрать на месте, и вывели на орбиту. Командовать ею стал Алвин Каффард вместе с несколькими бывшими подчиненными Спассо, несколькими – Вальканхайна и парой человек с "Немезиды". Харкаман собирался использовать судно для тренировки офицеров с "Ламии" и "Бича пространства" и регулярно менял их.

Двум десяткам надсмотрщиков раздали клинковское оружие и провели с ними офицерские курсы. В обращение ввели торговые знаки, спешно наштампованные из цветного пластика. Построили лавочку, где пластмассовые бляхи менялись на клинковские товары. Потом до туземцев дошло, что теми же знаками можно пользоваться и при сделках друг с другом – деньги принадлежали к тем достижениям цивилизации, которые Танит утеряла при падении. Большая часть рабочих быстро освоили контрагравитационные ручные подъемники и платформы. Некоторые даже научились водить бульдозеры – конечно, пока на уровне "нажать вот эту кнопку". "Дайте им немного времени, – думал Траск, наблюдая за работой бригады. – Через пару лет они у меня будут водить аэромобили".

Как только "Ламию"; вывели на орбитальное дежурство, работа закипела на "Биче пространства". Решено было, что Вальканхайн отгонит его на Грам; с ним должны были отправиться люди с "Немезиды", чтобы исключить возможность предательства. Для переговоров с герцогом Энгусом отправлялись барон Ратмор, Пэйтрик Морланд и еще пара уордхейвенских джентльменов-авантюристов. Алвину Каффарду предстояло послужить при Вальканхайне боцманом (с тайным приказом принять командование на себя, буде возникнет необходимость), а Гуату Кирби – астрогатором.

– Но вначале надо вывести "Немезиду" и "Бич пространства" в большой налет, – сказал Харкаман. – Мы не можем послать "Бич" на Грам с пустыми трюмами. Чтобы уговорить герцога и прочих вкладчиков, Ратмору недостаточно будет показать снимки из путевого альбома. Надо продемонстрировать, что Танит приносит прибыль. Да и свои деньги нам не помешают.

– Но Отто – оба корабля? – Лукас забеспокоился. – А если Дуннан явится сюда и не найдет никого, кроме Спассо и "Ламии"?

– Придется рискнуть. Лично я полагаю, что раньше чем через год-полтора Дуннан не прилетит. Знаю, мы уже пробовали предсказать его действия и ошиблись. Но для рейда, который я планирую, нам потребуется два корабля, а кроме того, я просто не хочу оставлять здесь эту парочку без присмотра.

– Я, если подумать, тоже. Но мы ведь и одному Спассо не можем довериться.

– Оставим достаточно наших людей, чтобы быть спокойными. Оставим Алвина – придется мне за него поработать. И барона Ратмора, и молодого Вальпрея, и преподавателей на сипайских курсах. Можем перетасовать команды и заменить часть людей Спассо людьми Вальканхайна. А можем просто уговорить Спассо отправиться с нами. Придется терпеть его за офицерским столом, но дело того стоит.

– Ты уже выбрал мишень?

– Целых три. Для начала Хепера. Тридцать светолет отсюда. Мелкое курокрадство, конечно, но для наших новичков оно послужит достаточно безопасной тренировкой в боевых условиях и даст уверенность в себе, а нам – представление, как поведут себя люди Спассо и Вальканхайна.

– А потом?

– Аматерасу. Мои сведения об этой планете устарели на двадцать лет – за этот срок многое могло случиться. Сколько я знаю – сам я там не бывал, – мирок вполне цивилизованный. Вроде Терры перед самым началом атомной эры. Ядерной энергетики нет – утеряли, и ничего выше, но есть электростанции, на реках и солнечные, есть неатомные реактивные самолеты и очень хорошее оружие на химической взрывчатке, которое они активно испытывают друг на друге. Последний раз их грабил корабль с Экскалибура двадцать дет назад.

– Звучит многообещающе. А третья планета?

– Беовульф. Урон, который мы можем потерпеть на Аматерасу, там роли не сыграет, а если мы оставим Аматерасу под конец, то можем до нее просто не дотянуть.

– Так серьезно?

– Да. У них есть ядерное оружие. Не думаю, что стоит упоминать Беовульф при капитанах Спассо и Вальканхайне, прежде чем мы возьмем Хеперу и Аматерасу. Пусть сначала ощутят себя героями.

Глава 4

После Хеперы во рту оставался мерзкий привкус. Лукас еще морщился, когда цветные вихри на экранах угасли в серой мгле гиперпространства. Гарван Спассо – прихватить его с собой оказалось проще простого – жадно вглядывался в экран, словно еще мог видеть там разоренную планету.

– Это было здорово, просто здорово! – булькал он. – Три города за пять дней, и все добро – наше! Взяли два миллиона стелларов!

"И разрушили вдесятеро больше, а смерти и страдания просто не измерить деньгами".

– Заткнись, Спассо. Надоел уже.

Было время, когда Лукас Траск ни с кем не позволил бы себе так обойтись, тем более с боевым товарищем. Следствие закона Грешема: "Дурные манеры заразительны". Спассо возмущенно обернулся к нему:

– Да кто ты такой, чтобы...

– Он – лорд Траск Танитский, – ответил Харкаман. – И он, кстати, прав. – Капитан внимательно глянул на Лукаса, потом повернулся к Спассо: – Мне тоже до смерти надоело слушать, как ты квохчешь из-за пары миллионов вшивых стелларов. Собственно, мы и полтора-то едва наскребли, но даже из-за двух кудахтать нечего. Для "Ламии" это, может, и неплохо, а у нас три корабля и планетная база, и за них надо платить. После этого налета десантник или пилот получит по сто пятьдесят стелларов. Мы сами – по тысяче. И долго мы, по-твоему, продержимся на этаком курокрадстве?

– Ты это называешь курокрадством?

– Называю. И ты назовешь, прежде чем мы на Танит вернемся. Если доживешь, конечно.

Еще секунду Спассо выглядел обиженным, потом его лисье личико загорелось жадной надеждой, которая тут же померкла. Очевидно, репутация Отто Харкамана была ему известна и в понятия о легком заработке никак не укладывалась.

На Хепере все было просто. Драться туземцам было просто нечем – ружья да легкие пушки, способные сделать подряд два-три выстрела. Там, где десант встречал сопротивление, на защитников пикировали бронелеты, сбрасывая бомбы и поливая пулеметным огнем. И все же туземцы сражались, отчаянно и безнадежно – так же, как сражался бы сам Лукас, защищая родной Траскон.

Он отвлекся, принимая от робота кофе и сигарету, а когда поднял взгляд, Спассо уже ушел. Харкаман сидел на краю стола и набивал трубку.

– Что ж, Лукас, вот ты и посмотрел на слона, – заметил он. – Вижу, тебе не очень понравилось.

– Слона?

– Была такая старая терранская поговорка. Я помню только, что слон – это такой зверь размером с грамского мегатерия. А выражение значит "впервые пережить что-то значительное". Интересно было бы посмотреть на того слона. Это был твой первый налет. Теперь ты знаешь, каково это.

Лукасу уже приходилось воевать. Он вел трасконских бойцов во время пограничной стычки с бароном Маннивелем, а бандиты и скотокрады в округе не переводились. Ему казалось, что ничего нового он не увидит. Пять дней назад – или пять веков? – он в радостном напряжении смотрел, как растет на экранах город. "Немезида" рушилась вниз. Пинасы – четыре с основного корабля и два с "Бича пространства" – окружили город стомильным кольцом. "Бич пространства" ходил более узким, двадцатимильным кругом, а "Немезида" продолжала спускаться, пока в десяти милях от земли из нее не посыпались десантные катера, боеходы и одноместные яйцевидные аппараты "воздушной кавалерии". Все шло превосходно; даже банда Вальканхайна не допустила ни единого промаха.

А потом включились экраны. Краткая, отчаянная схватка в городе. Перед глазами Лукаса еще стояла эта нелепая пушечка – калибра семьдесят-восемьдесят миллиметров, на громоздкой арбе, влекомой шестью волосатыми, кривоногими тяжеловозами. Пушкари сгрузили ее и пытались навести на цель, когда ракета с аэрокатера приземлилась у нее под дулом. Взрыв смёл пушку, пушкарей, повозку и даже отогнанную на полсотни ярдов в сторону упряжку.

Или та горстка мужчин и женщин, что попыталась укрепиться в развалинах большого дома, отстреливаясь из пистолей и мушкетов. "Воздушный кавалерист" прикончил их всех одной очередью из пулемета.

– У них нет ни единого шанса, – проговорил Лукас, борясь с тошнотой. – А они продолжают сражаться.

– Как глупо с их стороны, – прокомментировал Харкаман.

– А что бы ты делал на их месте?

– Сражался бы. Попытался бы прикончить как можно больше викингов, прежде чем меня достанут. Терролюди все такие глупые. Поэтому мы и люди.

Если взятие города превратилось в бойню, то разграбление его стало адом на земле. Лукас вместе с Харкаманом спустился на поверхность, когда бои, если можно их так назвать, еще не утихли. Харкаман предложил побыть с бойцами, чтобы поддержать их дух, Лукас же считал себя обязанным разделить их вину.

Он и сэр Пэйтрик Морланд спустились к одному из тех опустевших зданий-скорлуп, что стояли здесь еще с тех пор, когда Хепера была одной из республик Терранской Федерации. Воздух обжигал дымом, пороховым и от полыхающих зданий. Удивительно, сколько всего может гореть в городе из бетона и плавленого камня. И еще более удивительно – как ухожено все, до чего можно добраться с земли. Здешние жители гордились своим городом...

Лукас и его спутник зашли в огромный пустой зал. Крики, ужас боя остались позади. Потом они заглянули в боковой проход и увидели там человека, одного из аборигенов. Он сидел на полу, держа на коленях тело женщины. Она была давно мертва – пуля снесла ей полчерепа, – но туземец продолжал сжимать ее в объятиях, тихо всхлипывая. Кровь заливала ему рубашку. На полу рядом, позабытое, лежало ружье.

– Бедняга, – пробормотал Морланд и двинулся дальше.

– Нет.

Лукас остановил его, вытащил пистолет из-за пояса и спокойно застрелил туземца. Морланд с ужасом воззрился на него:

– Сатана великий, Лукас! Зачем?!

– Хотел бы я, чтобы Андрей Дуннан оказал мне ту же услугу. – Лукас поставил пистолет на предохранитель и запихнул в кобуру. – Тогда ничего этого не случилось бы. Сколько еще счастливых пар мы разбили сегодня? Дуннана хотя бы извиняло безумие.

На следующее утро, когда все ценности были собраны и погружены на борт, эскадра передвинулась на пятьсот миль к другому крупному городу. На протяжении первой сотни внизу проплывали дымящиеся остатки деревень, разоренных накануне людьми Вальканхайна. Налета не ждали. Хепера потеряла и электричество, и радио, и телеграф, а новости здесь распространялись со скоростью кривоногих зверюг, которых туземцы упорно называли лошадьми. К вечеру со вторым городом тоже было покончено – и не менее кроваво.

Город оказался крупным центром торговли скотом. Животные были местного происхождения – могучие единороги размером с грамского бизоноида или мутировавших на Танит терранских карабахос с длинной, как у терранского яка, шерстью. Дюжину десантников с "Немезиды", бывших вакерос на ранчо в Трасконе, Лукас отрядил доставить на корабль два десятка коров и четырех быков посильнее и достаточно сена, чтобы прокормить их. Вряд ли эти существа сумеют акклиматизироваться на Танит, но если получится, они станут самым ценным приобретением, вывезенным викингами с Хеперы.

Третий город располагался при слиянии двух рек, как Торговый на Танит, но, в отличие от последнего, был куда крупнее. Начать следовало именно с него – викинги систематически грабили его два дня. Хеперане имели немалый речной торговый флот – колесные паровички, – и берег был усеян складами, полными товаров. Больше того, хеперане имели деньги, по большей части золотые, и подвалы ростовщичьих контор ломились от драгоценного металла.

К сожалению, строился город уже после падения Федерации, в период варварства, и строился большей частью из дерева. Пожары начались почти сразу; к концу второго дня город полыхал целиком. В телескопические камеры он был виден даже с орбиты – черная клякса на дневной стороне планеты, недобрый огонек на ночной.

– Мерзкое дело, – угрюмо проговорил Траск.

Харкаман кивнул:

– Как и всякие грабеж и убийство. Не спрашивай меня, кто сказал, что космические викинги – профессиональные грабители и убийцы, но я от кого-то слыхал, что ему плевать, сколько планет будет разорено и сколько невинных погублено в Старой Федерации.

– От покойника. Лукаса Траска Трасконского. Он не знал, о чем толкует.

– Ты предпочел бы остаться в Трасконе, на Граме?

– Нет. Если бы я и остался, то каждую секунду мечтал бы оказаться здесь. Наверное, я привыкну.

– Думаю, да. По крайней мере, ты можешь есть. Я после своего первого десанта вывернулся наизнанку, а кошмары не отпускали меня год. – Харкаман отдал роботу-стюарду кофейную чашку и встал. – Отдохни пару часов. Потом возьми у врача пару таблеток алкодот-витимина. Как только закончим паковать груз, по всему кораблю начнутся пьянки, а нам придется заглянуть на каждую, выпить за здоровье и сказать: "Молодцы, ребята!".

Когда Лукас спал, к нему пришла Элейн. Она смотрела на него с ужасом, он пытался спрятать лицо, прежде чем понял, что прячется от себя самого.

Глава 5

К городу Эглонсби на Аматерасу «Немезида» и «Бич пространства» спускались бок о бок. Радар засек их с половины световой секунды, и, к тому моменту когда корабли вошли в атмосферу, об их прибытии знала вся планета. Причина прилета тоже сомнений не вызывала. Поль Корев отслеживал добрых два десятка радиостанций, поставив по оператору на каждую длину волны. Из динамиков неслись одинаково возбужденные и в разной степени испуганные голоса, говорившие на приличном lingua terra.

Гарван Спассо тоже волновался, а Боук Вальканхайн даже вызвал командира из рубки "Бича пространства".

– У них есть радио и радар! – закричал он.

– Ну и что? – ответил Харкаман. – Радио и радар у них были двадцать лет назад, когда тут похозяйничал Рок Морган на "Угольном мешке". Ядерной энергии у них ведь нет?

– Нет, – неохотно признал Вальканхайн. – Масса электростанций, но ни одной атомной.

– Вот и хорошо. Человек с дубиной стоит двоих без дубины. Человек с пистолетом стоит дюжины с дубинами. А два корабля с ядерными бомбами стоят целой планеты без них. Лукас, пора?

Траск кивнул.

– Поль, ты уже нащупал частоту Эглонсби?

– Что вы собрались делать? – потребовал ответа Вальканхайн. Видно было, что он заранее против.

– Предложу сдаться. Если не подчинятся – сбросим "адову плешь", потом вызовем другой город и тоже потребуем сдаться. Думаю, второй не откажется. Если уж мы взялись грабить, то делать это надо всерьез.

Вальканхайн потерял дар речи – видимо, при мысли о том, что можно сжечь неразграбленный город. Спассо булькал нечто вроде "...преподать урок поганым неоварварам...". Корев сказал, что вышел на частоту передачи, и Лукас взял микрофон.

– Космические викинги "Немезида" и "Бич пространства" вызывают город Эглонсби. Космические...

Эту фразу он повторял больше минуты.

– Ван, – обратился он к артиллеристу, – субкритическую, демонстрационную, в четырех милях над городом.

Отложив микрофон, он посмотрел, как темнеют экраны нижнего обзора. Вальканхайн на своем корабле поспешно выкрикивал предупреждения. Единственным незатемненным экраном на "Немезиде" остался настроенный на падающий снаряд. На камеру наплывал город Эглонсби, потом изображение исчезло. Остальные экраны озарились оранжево-желтой вспышкой. Потом фильтры поднялись, вновь включились телескопические камеры. Лукас опять взял микрофон.

– Космические викинги вызывают Эглонсби. Это было последнее предупреждение. Немедленно выйдите на связь.

Не прошло и минуты, как из динамика донесся голос:

– Эглонсби вызывает космических викингов. Ваша бомба нанесла огромный ущерб. Не стреляйте, пока мы не доставим к передатчику представителя власти. Говорит главный оператор центральной государственной телестанции. У меня нет полномочий вести с вами беседу или обсуждать что-то.

– Вот и отлично, – пробормотал Харкаман. – Похоже на диктатуру. Приставить диктатору пистолет к виску, и все желания исполнены.

– Обсуждать нам нечего, – заявил Траск в микрофон. – Найдите человека, который имеет право сдать нам город. Если это не случится через час, город и его жители будут уничтожены.

Уже через пару минут из динамика донесся другой голос:

– Говорит Гансалис Ян, секретарь Педросана Педро, президента Совета синдиков. Я передам ему микрофон, как только он сможет обратиться лично к главнокомандующему вашими судами.

– Это я. Давайте его сюда.

– Мы готовы сопротивляться, – начал президент Педросан Педро секунд через пятнадцать, – но понимаем, что это будет стоит нам множества жизней и огромного ущерба...

– Даже не пробуйте, – прервал его Лукас. – Вы слыхали о ядерном оружии?

– Из истории. У нас ядерных реакторов нет, поскольку планета лишена радиоактивных руд.

– Так вот, это будет вам, как вы выразились, стоить всего и вся в Эглонсби и его окрестностях миль на сто. Вы все еще готовы сопротивляться?

Президенту сопротивляться расхотелось. Так он и сказал. Траск осведомился, какой властью обладает господин президент.

– В чрезвычайной ситуации – абсолютной, – невыразительно ответил Педросан Педро. – Полагаю, эту ситуацию можно назвать чрезвычайной. Совет автоматически одобрит любое мое решение.

Харкаман отжал кнопку передачи.

– Как я и говорил: диктатура под маской демократии.

– Если не олигархия под маской диктатуры. – Лукас махнул Харкаману рукой, чтобы тот включил передатчик. – Сколько человек в этом вашем совете?

– Шестнадцать, по одному от каждого синдиката. Есть синдикат профсоюзов, синдикат производителей, синдикат мелкого бизнеса...

– Корпоративное государство, первый век доатомной эры, Терра, Бенни Лось, – прокомментировал Харкаман. – Что ж, спустимся, поговорим.

Удостоверившись, что население предупреждено и сопротивляться не будет, капитан позволил "Немезиде" опуститься до двух миль. Корабль завис над центром города. По стандартам привычных к контрагравитации викингов здания были невысоки – редкие небоскребы превышали полтысячи футов, а тысячефутовые можно было пересчитать по пальцам, – и стояли они теснее, чем привыкли клинковцы. Кварталы разделялись широкими дорогами. В некоторых местах Лукас заметил странные конструкции – перекрестки путей, ведущих вроде бы в никуда. Харкаман при виде их расхохотался:

– Аэродромы. Я их видал на других планетах, потерявших контрагравитацию. Для воздушных судов на химическом топливе. Надеюсь, у меня будет время осмотреться. Держу пари, тут и железные дороги есть!

Нанесенный бомбой "огромный ущерб" соответствовал примерно эффекту небольшого шторма. Трасконские ураганы причиняли больше вреда. Впрочем, основной ущерб потерпел боевой дух горожан – на что и было рассчитано.

С президентом Педросаном Педро и Советом синдиков викинги встретились в просторном и богато обставленном залета верхнем этаже не особенно высокого здания. Вальканхайн изумился настолько, что громким шепотом признал здешних жителей "почти цивилизованными". Налетчиков представили. На Аматерасу фамилия ставилась перед именем, – очевидно, в местной культуре и политической жизни важную роль играла регистрация в алфавитном порядке. Одежды всех синдиков имели неуловимое, но явное сходство с мундирами.

Когда все расселись за овальным столом, Харкаман вытащил пистолет и воспользовался им в качестве председательского молотка.

– Лорд Траск, – произнес он сурово и формально, – обратитесь ли вы к этим людям лично?

– Безусловно, адмирал. – Впрочем, обратился Лукас только к президенту, начисто игнорируя его сотоварищей. – Вам следует понять, что мы полностью контролируем город и ожидаем полного повиновения. До тех пор пока вы не вздумаете сопротивляться, мы не причиним никакого ущерба, за исключением экспроприации ценностей. Ни бессмысленного вандализма, ни насилия по отношению к вашим людям не будет. Наш визит обойдется вам дорого, имейте это в виду, но намного дешевле, чем восстановление всего, что мы можем разрушить.

Президент и синдики облегченно переглянулись. Пусть о цене волнуются налогоплательщики; главное, что шкуры целы.

– Как вы понимаете, нам требуется максимум ценности при минимальном объеме, – продолжал Лукас. – Драгоценности, предметы искусства, меха, разнообразные предметы роскоши. Редкоземельные элементы. И монетные металлы – золото, платина. Ваша валюта ведь ими обеспечивается?

– О нет! – Президент Педросан даже обиделся немного. – Наша валюта обеспечивается исключительно вложенным трудом и называется просто кредитом.

Харкаман не слишком вежливо фыркнул – видимо, уже сталкивался с подобной экономикой. Траск же поинтересовался, используется ли на планете вообще золото или платина.

– Золото как материал для украшений. – Очевидно, экономическое пуританство в Эглонсби привилось не до конца. – А платина, конечно, в промышленности. [Английские пуритане отвергали украшения как "орудия дьявола", отсюда и намек. Что касается платины, то она и платиновые металлы являются лучшими катализаторами многих процессов органического синтеза.]

Если им нужно золото, грабили бы Столголенд, – заметил один из синдиков. – Их деньги обеспечены золотом. – Судя по его тону, это было все равно что есть с тарелки пальцами. Может быть, даже собственных детей.

– Карты вашей планеты, которые мы используем, устарели на несколько веков. Но Столголенд на них не значится.

– Жаль, что он значится на наших, – отозвался генерал Дагро Эктор, синдик госбезопасности.

– Всей планете было бы лучше, если бы вы избрали их своей жертвой, – заметил еще кто-то.

– Этим господам еще не поздно передумать, – намекнул Педросан. – Насколько я понял, среди вашего народа очень ценится золото? – Он дождался кивка Лукаса и продолжил: – Золото – основа столголендской валюты. Реально на руках находятся бумажные купюры, обеспеченные в теории золотом. На деле же циркуляция золота запрещена, а золотой запас страны сосредоточен в трех хранилищах. Их местонахождение нам точно известно.

– Вы меня заинтересовали, президент, – произнес Лукас.

– Правда? У вас два звездолета и шесть катеров. У вас есть ядерное оружие, которого наша планета лишена. У вас имеется контрагравитация, от которой у нас остались только легенды. С другой стороны, у нас есть полтора миллиона солдат, реактивные самолеты, бронированные машины и огнестрельное оружие. Бели вы решите напасть на Столголенд, все эти силы мы предоставим в ваше распоряжение; генерал Дагро будет командовать ими так, как скажете вы. Мы просим лишь, чтобы, когда столголендское золото окажется в ваших трюмах, страну вы оставили во власти наших войск.

На этом встреча и завершилась, плавно перейдя в следующую, на которой от викингов присутствовали только Траск, Харкаман и сэр Пэйтрик Морланд, а от эглонсбийского правительства – президент Педросан и генерал Дагро. Проходила она в том же здании, но в другой комнате, поменьше и куда роскошнее.

– Если вы намерены объявить Столголенду войну, то поторопитесь, – посоветовал Морланд. – Мы тут вечно торчать не намерены.

– Что? – Педросан не сразу понял, о чем вообще идет речь. – Вы имеете в виду – предупредить их? Ни в коем случае! Мы нападем внезапно. Это же натуральная самозащита, – добавил он с ханжеской миной. – Капиталистическая олигархия Столголенда уже много лет планирует напасть на нас. Да-да. Если бы вы разграбили Эглонсби, как намеревались первоначально, они вторглись бы к нам через секунду после вашего отлета. Я бы на их месте тоже так поступил.

– Но формально вы поддерживаете с ними дружеские отношения?

– Разумеется. Мы же культурные люди. Миролюбивое правительство и народ Эглонсби...

– Спасибо, мистер президент, я уже понял. У них есть здесь посольство?

– Посольство! – возмущенно воскликнул Дагро. – Этот гадюшник, эта язва шпионажа и саботажа!..

– Мы его сами захватим, – заявил Харкаман. – Но вы не сможете изловить всех вражеских агентов, а если этим займемся мы, это вызовет подозрения. Надо ввести их в заблуждение.

– Верно. Вы немедленно выйдете в эфир с призывом ко всем жителям страны оказывать нам содействие и приказом по всем войскам – помочь нам собрать дань, которую мы наложили на Эглонсби, – распорядился Траск. – Так что если столголендские шпионы и заметят скопление ваших войск вокруг наших кораблей, то решат, что они помогают нам с погрузкой.

– А еще мы объявим, что большую часть дани составит вооружение, – добавил Дагро. – Это поможет объяснить, почему на ваши боеходы грузятся наши танки и пушки.

Когда космические викинги захватили столголендское посольство, посол потребовал немедленно провести его к главарю пиратов. Он выступил со следующим предложением: если космические викинги обезвредят армию Эглонсби и по отлету впустят в страну войска Столголенда, захватчикам выплатят десять тонн золота. Траск сделал вид, что отнесся к этому предложению благосклонно.

Между Столголендом и государством Эглонсби лежало мелкое, неширокое море, усеянное островками, каждый из которых, в свою очередь, был утыкан нефтяными вышками. Самолеты и наземные машины Аматерасу работали на бензине; нефть, а не идеология, была причиной раздоров между странами-соседями. Столголендская разведка в Эглонсби, очевидно, была введена в заблуждение, лишь поддержанное отчетами, которые Траск разрешил отослать пленному послу. Радиостанции Эглонсби ежечасно умоляли мирное население сотрудничать с викингами и скорбели по захваченному оружию. Зато разведка Эглонсби работала как надо. В четырех портах на побережье, обращенном в сторону Эглонсби, наблюдалось скопление войск; спешно экспроприировались все торговые суда. К этому времени всякое сочувствие, которое Траск мог испытывать к любой из сторон, испарилось окончательно.

Вторжение в Столголенд началось на пятое утро после прибытия викингов в Эглонсби. Перед рассветом шесть пинасов взмыли вверх и по баллистической кривой обрушились на Столголенд с севера – по два на каждое из хранилищ золота. Радары засекли их слишком поздно, чтобы организовать эффективное сопротивление. Два хранилища были захвачены без единого выстрела, а к утру все три были вскрыты, а золотые слитки – погружены на борт пинасов.