Текст книги "Вторая модель"

Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел

Соавторы: Филип Киндред Дик,Генри Бим Пайпер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МАРДУК

Глава 1

Князь Траск Танитский и принц Саймон Бентрик обедали вдвоем на верхней террасе дома, который когда-то, во времена Старой Федерации, являлся обиталищем какого-то плантатора. С тех пор дом поменял много владельцев и предназначений; теперь в нем размещалась мэрия разросшегося в бывшем поместье городка, чудом уцелевшего во время атаки Дуннана. Местечко, где насчитывалось прежде едва десять тысяч жителей, заполонили пятьдесят тысяч беженцев из полудюжины разрушенных городов, теснившихся и в домах, и в спешно построенных шалашах и землянках. Туземцы, мардуканцы и космические викинги бок о бок вели восстановительные работы; два командира впервые со дня битвы нашли время спокойно побеседовать за обедом. Радость принца Бентрика по этому поводу несколько уменьшалась тем фактом, что с террасы была прекрасно видна мертвая туша его судна.

– Не думаю, что мы сможем даже на орбиту ее вывести, не говоря уже о путешествии домой.

– Ну, мы могли бы отвезти вас и ваш экипаж на Мардук. – Обоим приходилось повышать голос, перекрикивая гул строительных машин. – Надеюсь, вы не подумали, что я вас тут брошу.

– Не знаю, как нас там примут, – задумчиво проговорил Бентрик. – Космические викинги у нас в последнее время не слишком популярны. Возможно, – добавил он с горечью, – вас поблагодарят за то, что доставили меня в трибунал. Да я бы сам расстрелял любого, кто так нелепо потерял корабль. Эти двое уже вошли в атмосферу, а я и не подозревал, что они выскочили из гиперпространства.

– Думаю, они прилетели на планету еще до вас.

– Ну, князь, это же нелепо! – воскликнул мардуканец. – На планете корабль спрятать невозможно. Во всяком случае, от локаторов Королевского флота.

– У нас и у самих неплохие локаторы, – напомнил ему Траск. – И такое место есть. На дне океана, под парой тысяч футов воды. Я собирался спрятать так "Немезиду", если прибуду сюда прежде Дуннана.

Принц Бентрик замер, не донеся вилки до рта. Эту теорию он бы с удовольствием принял.

– Но туземцы ничего не знали.

– И правильно. Собственных заатмосферных локаторов у них нет. Выйти прямо над океаном, со стороны солнца, – и корабля никто не заметит.

– Это обычный прием викингов?

– Нет. Я его сам придумал по пути с Сешат. Но если Дуннан хотел застать ваше судно врасплох, он бы тоже до этого додумался. Единственный удобный способ.

Дуннан или Невиль Ормм – Лукас мечтал узнать точно и боялся, что так и умрет, не исполнив этой мечты.

Бентрик оглядел вилку, пораздумав, отложил и глотнул вина.

– Знаете, может оказаться, что на Мардуке вы встретите теплый прием, – признал он. – Эти налеты в последние четыре года стали серьезной проблемой. Я, как и вы, полагаю, что за них несет ответственность один человек – ваш враг. Уже половина Королевского космофлота занята тем, что патрулирует наши торговые планеты. Если этого человека и не было на борту "Авантюры", вы назвали его имя и можете много сообщить о нем. – Он отставил стакан. – Я бы сказал, что он ведет войну с Мардуком, если бы это не было так нелепо.

Траск не видел в этом ничего нелепого. Но ограничился тем, что напомнил о безумии Андрея Дуннана.

"Победительницу" можно было починить, хотя наличных ресурсов для этого не хватало. Полностью оборудованный ремонтный корабль с Мардука мог бы залатать ее корпус, заменить двигатели Эббота и Диллингэма, чтобы крейсер своим ходом мог добраться до доков. Поэтому основное внимание уделили починке "Немезиды", которая была готова взлететь уже через две недели.

Шестисотчасовой перелет до Мардука прошел на удивление приятно. Мардуканские офицеры хорошо сошлись со своими коллегами-викингами. Обе команды привыкли на Аудумле работать совместно и с удовольствием общались в свободные часы, интересуясь чужими хобби и жадно слушая рассказы о родных планетах. Викингов немного удивлял и разочаровывал более низкий интеллектуальный уровень мардуканцев. В конце концов, Мардук ведь считался цивилизованной планетой, разве нет? Мардуканцев же шокировало, что все без исключения викинги вели себя как офицеры. Принц Бентрик, услыхав об этом, тоже выразил вежливое удивление. На мардуканских судах вахтенные считались низшей формой жизни.

– На Клинковых мирах слишком много свободной земли и возможностей, – объяснил Траск. – Никто не тратит времени, чтобы унижаться перед вышестоящими. Все слишком заняты тем, чтобы выбиться наверх. А те, кто идет в космические викинги, – самые неуправляемые из всех. Думаете, на Мардуке у них будут из-за этого неприятности? Они все непременно станут напиваться в самых гнусных тавернах.

– Неприятностей, полагаю, не будет. Все так удивятся, что космические викинги не двенадцати футов ростом, без трех рогов, как у заратуштранской чертовой скотины, и шипастого хвоста, как у фафнирской мантикоры, что все остальное им сойдет с рук. Может, оно и к лучшему. Кронпринцу Эдварду ваши викинги понравятся. Он против классовых различий и кастовых предрассудков. Утверждает, что от них придется избавиться, прежде чем мы заставим нашу демократию работать.

Мардуканцы очень часто говорили о демократии. Они весьма высоко ставили эту форму правления; их государство являлось представительной демократией. А также наследственной монархией – одновременно. Попытки Траска разъяснить политическую и социальную структуру Клинковых миров встречали со стороны Бентрика такое же непонимание.

– Да это похоже на феодализм!

– Это и есть феодализм, – поправлял его Траск. – Король держится на троне с помощью родовитых дворян, которые стоят на плечах баронов и мелких землевладельцев, а те существуют, пока народ им позволяет. Есть пределы, которые ни один из них не смеет перейти, иначе собственные подданные повернутся против него.

– Допустим, народ какого-нибудь баронства взбунтовался. Разве король не пошлет войска в поддержку барону?

– Какие войска? Помимо королевской полиции и личной охраны, у короля нет никакой армии. Если ему нужны солдаты, он должен получить их от пэров королевства, а те – от своих вассальных баронов, набирающих ополчение. – На Граме это служило еще одним источником недовольства королем Энгусом, который укреплял свое войско инопланетными наемниками. – А народ не позволит соседнему барону угнетать своих подданных, потому что следующей может прийти и их очередь.

– Вы хотите сказать, что ваши люди носят оружие? – недоверчиво поинтересовался принц Бентрик.

– О сатана, а ваши – нет?! – Траск удивился не меньше. – Тогда вся ваша демократия – один большой фарс, а народ свободен лишь попущением властей. Если их голоса не подкреплены оружием, они не стоят ничего. Кто же у вас имеет право стрелять?

– Правительство, конечно.

– То есть король?

Принц Бентрик был шокирован. Разумеется, нет. Какая жуткая идея – это... это был бы деспотизм! Кроме того, король – не правительство. Правительство правило от имени короля. Была ассамблея из двух палат – палаты представителей и палаты делегатов. Народ избирал представителей, те – делегатов, а делегаты избирали канцлера. Еще был премьер-министр; назначал его король, но обязательно из членов партии, набравшей наибольшее число мест в палате представителей. Тот назначал министров, которые осуществляли исполнительную власть. Но их подчиненные в разных министерствах почему-то были чиновниками, выбиравшимися на низшие должности по результатам экзаменов, а на высшие продвигавшимися по бюрократической лестнице.

По мнению Лукаса, мардуканскую конституцию придумал Гольдберг, легендарный терранский изобретатель, который все делал самым сложным способом. "Во имя геенны, как это правительство вообще ухитрялось что-то делать?" – думал он.

Может, оно вовсе ничего и не делало. Возможно, поэтому на Мардуке до сих пор не было деспотизма.

– Ну а что мешает правительству поработить народ? Ведь вы только что говорили, будто простые люди не вооружены, но солдаты правительства имеют оружие.

По временам переводя дыхание, Лукас перечислил все тирании, о которых когда-либо слыхал, от диктатуры, воцарившейся в Терранской Федерации перед Великой войной, до той, что устроил в Эглонсби на Аматерасу Педросан Педро. Преступления Энгуса I перед своими народом и дворянством были бы в этом списке одними из самых мягких.

– А в конце концов, – закончил он, – правительство станет единственным собственником и работодателем на планете, а все остальные будут его невольниками на работах, указанных правительством, в одежде, выданной правительством, на правительственном пропитании и правительственном образовании, и никто из них не сойдет с пути, указанного правительством, не прочтет книги и не допустит ни единой мысли, не одобренных правительством...

Большая часть присутствовавших при разговоре мардуканцев уже хохотала. Некоторые укоряли Лукаса, что это даже для шутки уж слишком.

– Да народ и естьправительство. Какой народ сам запряжет себя в ярмо?

Лукас пожалел, что рядом нет Харкамана. Сам он знал из истории только то, о чем прочел в библиотеке Отто или услышал в долгих беседах на борту корабля или вечерами в Ривингтоне. Но он был совершенно уверен, что Харкаман привел бы сотни примеров – на десятках планет на протяжении тысячелетия, – когда народ именно это и делал, даже не соображая, на что себя обрекает.

– Нечто в этом роде случилось на Атоне, – осмелился напомнить один из мардуканцев.

– А, Атон. Да это же обычная диктатура. Банда планетных националистов пришла к власти полвека назад по случаю кризиса из-за войны с Бальдром...

– Их ведь народ выбрал? – поинтересовался Траск.

– Да, – серьезно подтвердил принц Бентрик. – Это была отчаянная мера, и им дали чрезвычайные полномочия. Но когда они получили власть, временная мера стала постоянной.

– На Мардуке такое невозможно! – провозгласил какой-то юный дворянин.

– Возможно, если на выборах в ассамблею победит Заспар Маканн, – возразил кто-то.

– Ну, тогда мы в безопасности! Скорее солнце взорвется, – ответил один из младших мардуканских офицеров.

Потом беседа как-то незаметно перешла на женщин – тему, ради которой космонавт забудет о любой другой.

Траск мысленно пометил имя Заспара Маканна и при каждом удобном случае вкручивал его в разговор с мардуканскими гостями. Но у каждой пары мардуканцев существовало три точки зрения на этого человека. Маканн был политическим демагогом – в этом сходились все. В остальном мнения разнились.

"Маканн – лунатик, и все его сторонники – такая же горстка ненормальных". – "Может, он и безумец, но последователей у него до нехорошего много". – "Ну, не так много; может, пару мест в ассамблее они и получат, но и то вряд ли – ни в одном районе у них не наберется достаточно сторонников". – "Да он просто мелкий жулик, доит кучку скудоумных плебеев". – "И не только плебеев; его тайно финансируют крупные промышленники в надежде, что он поможет им разогнать профсоюзы". – "Ты псих: всем известно, что профсоюзы как раз и поддерживают Маканна, чтобы тот выбил из работодателей уступки". – "Вы оба психи; его подкармливают торговцы, надеются, что он изгонит с планеты гильгамешцев".

Единственное, за что Маканн заслуживал всеобщей похвалы, – он хотел изгнать с планеты гильгамешцев. В этом тоже сходились все.

В голове у Траска начали всплывать рассказы Харкамана. В первом веке доатомной эры на Терре жил некий Гитлер; это не он дорвался до власти, потому что все были не прочь изгнать христиан, или мусульман, или альбигойцев – в общем, кого-то изгнать?

Глава 2

Из трех лун Мардука две представляли собой двадцатимильные булыжники. На третьей, имевшей в поперечнике полторы тысячи миль, размещалась укрепленная база; на орбите вокруг спутника вращалась пара судов. На выходе из последнего микропрыжка «Немезиду» настигло предупреждение. Оба корабля сошли с орбиты, с планеты поднялось еще несколько.

За экран связи уселся принц Бентрик, и тут же начались проблемы. Командующий базой не мог понять, что ему говорят, даже с третьего раза. То, что корабль Королевского космофлота разгромили в пух и прах какие-то космические викинги – само но себе плохо, но чтобы те же викинги спасли экипаж и вернули на Мардук – такое казалось ему просто немыслимым. Принцу пришлось связаться непосредственно с королевским дворцом в Малвертоне, на самом Мардуке. Вначале он был холодно-вежлив с каким-то чинушей несколькими рангами ниже себя, затем почтительно-вежлив с человеком, которого называл князем Вандарвантом. Наконец, после нескольких минут ожидания, на экране появился сухонький старик в черной ермолке. Принц Бентрик, а с ним и все мардуканцы в рубке вскочили на ноги.

– Ваше величество! Для меня великая честь...

– Саймон, ты в порядке? – обеспокоенно осведомился старичок. – Они тебе ничего не сделали?

– Они спасли мою жизнь и жизни моих товарищей и обращались со мной как с другом и соратником, ваше величество. Могу я иметь удовольствие представить вам – неофициально – их командующего, князя Траска Танитского?

– Разумеется, Саймон. Я многим обязан этому господину.

– Его величество Михаил Восьмой, планетный король Мардука, – объявил принц Бентрик. – Его высочество Лукас, князь Траск, вице-король танитских владений его величества Энгуса Первого Грамского.

Пожилой монарх слегка склонил голову. Лукас поклонился в ответ.

– Я очень счастлив, князь, как благополучному возвращению моего родича принца Бентрика, так и знакомству с человеком, облеченным доверием моего царственного собрата Энгуса, короля Грамского. Я весьма благодарен вам за помощь, оказанную моему родичу и его подчиненным. Вы должны остановиться во дворце; я распоряжусь, чтобы вас встретили как должно и официально представили мне этим же вечером. – Он секунду поколебался. – Грам... это ведь один из Клинковых миров? – Еще одна пауза. – Князь Траск, а вы действительнокосмический викинг?

Возможно, монарх и сам ожидал, что у викингов три рога на голове и шипастый хвост...

Чтобы выйти на орбиту, "Немезиде" понадобилось несколько часов. Все это время Бентрик провел в рубке связи и вышел из нее с явным облегчением.

– Относительно Аудумлы никто не станет задавать лишних вопросов, – сообщил он. – Будет, конечно, следственная комиссия – боюсь, придется и вас в это дело впутывать. Дело не только в событиях на Аудумле; все, начиная с министра космической обороны и ниже, хотят услышать от вас об этом Дуннане. Я, как и вы, надеюсь, что он отправился на эм-це-квадрат вместе со своим флагманом, но мы не можем быть в этом уверены. Нам приходится защищать дюжину торговых миров, а он уже разрушил более половины из них.

Несколько витков по сужающейся спирали вывели корабль на орбиту. С каждым оборотом планета внизу казалась все внушительнее. Конечно, Мардук имел население в два миллиарда человек и оставался цивилизованным, без периодов неоварварства, с момента колонизации в IV веке. Но несмотря на это космические викинги были потрясены – хотя упрямо не подавали виду – тем, что открывали им экраны.

– Ты посмотри, на этот город? – прошептал Пэйтрик Морланд. – Мы тут болтаем о цивилизованных мирах, но я и не представлял, как они выглядят. Да по сравнению с Мардуком Экскалибур напоминает нашу Танит!

"Этим городом" был Малвертон, столица. Как любой город культуры, использующей контрагравитацию, он лежал неровным кругом; небоскребы поднимались из зелени, окруженные космопортами и промышленными районами. Разница состояла только в том, что любой из этих районов был размером с Камелот на Экскалибуре или четыре грамских Уордхейвена, а весь Малвертон – с половину баронства Траскон.

– Они не цивилизованнее нас, Пэйтрик, – ответил Лукас. – Их просто больше. Если бы на Граме жило два миллиарда – надеюсь, так оно и будет, – у нас тоже имелись бы такие города.

Одно было очевидно: мардуканцам волей-неволей приходилось обходиться общественным строем посложнее обычного клинковского феодализма. "Быть может, – подумал Траск, – эта их гольдбергократия – всего лишь ответ на колоссальную сложность проблем огромного населения?"

Алвин Каффард оглянулся, чтобы убедиться, что рядом нет мардуканцев.

– Неважно, сколько у них народу, – пробормотал он. – Мардук можно тряхнуть. Волку все равно, сколько овец в стаде. С двадцатью кораблями эту планету можно расколоть, как Эглонсби. Потерь, конечно, не избежать, но стоит нам высадиться, и им каюк.

– А где ты возьмешь двадцать кораблей, Алвин? – осведомился Лукас.

Танит при большой нужде могла выставить пять или шесть, включая свободных викингов, пользующихся ремонтными доками базы; пару придется оставить для охраны планеты. Беовульф заканчивал второй корабль, Аматерасу запустила первый. Но собрать армаду из двадцати звездолетов... Лукас покачал головой. Настоящей причиной того, что викинги никогда не грабили цивилизованные миры, всегда была их неспособность объединить под одним командованием достаточные силы.

Кроме того, он не хотел грабить Мардук. Успешный налет принес бы несметные сокровища, но разрушений было бы в сотни, тысячи раз больше, а Лукас не хотел уничтожать никаких ростков цивилизации.

Когда корабль приземлился, посадочную площадку окружал народ; вдалеке, за полицейским кордоном, тучей кружили аэромобили. Лукаса отвели в предназначенные ему апартаменты, неимоверно роскошные, но по комфорту едва ли превосходившие хороший клинковский отель. Неожиданное множество живых слуг путалось под ногами, унижаясь, подличая и выполняя работу, которую робот сделал бы лучше. Те роботы, что попадались Лукасу на глаза, были скверного качества; силы, которые ушли на придание им человекоподобного обличья, лучше было бы пустить на усовершенствование конструкции.

Избавившись от большей части надоедливых слуг, Лукас включил телеэкран и принялся просматривать новости. Показывали "Немезиду", снятую телескопической камерой с орбиты, показывали высадку офицеров и космонавтов с "Победительницы". Потом кадр сменился; показали их уже на какой-то базе Флота, репортеров отгоняла военная полиция. Потом пошли комментарии.

Правительство уже заявило, что: а) принц Бентрик не захватил "Немезиду" и не привел ее на родину как трофей и б) космические викинги не захватили принца Бентрика и не требуют за него выкупа. Все остальное явно пытались замять. Оппозиция намекала на грязные сделки и зловещие заговоры. Принц Бентрик вошел как раз посреди страстной тирады, направленной против малодушных предателей в окружении его величества, предающих Мардук в грязные лапы космических викингов.

– Да почему ваше правительство не откроет правду и не положит конец этой белиберде? – спросил Лукас.

– Пусть бесятся, – ответил Бентрик. – Чем дольше станет выжидать правительство, тем смешнее они станут выглядеть, когда правда откроется.

"Или тем больше людей поверят, будто правительство что-то скрывает от них, – подумал Траск, – и потратило эти часы, чтобы соорудить правдоподобное вранье". Мысль эту он оставил при себе. В чужой монастырь со своим уставом не лезут. Обнаружилось, что робота-бармена нет, и напитки пришлось требовать у слуги-человека. Лукас напомнил себе, что следует привезти с "Немезиды" несколько роботов.

Представить монарху Лукаса должны были вечером, после банкета. Поскольку Траска еще не представили официально, обедать с королем он не мог, но как вице-король (хотя бы по его словам) Танитский и лицо государственное он мог сидеть за одним столом с кронпринцем, которому был предварительно представлен неофициально.

Когда Лукас вошел в небольшую комнату рядом с банкетным залом, кронпринц с супругой и принцессой Бентрик уже ждали его. Кронпринц оказался средних лет мужчиной с седоватыми висками и стеклянным взором, выдающим контактные линзы. Сходство с отцом было явным: выражение лиц обоих было одинаково задумчивым и непрактичным. Оба могли сойти за профессоров с одной кафедры. Кронпринц пожал гостю руку и заверил его в благодарности королевской семьи и двора.

– Знаете, – сказал он, – Саймон идет в ряду претендентов на трон следующим за мной и моей дочерью. Это слишком близко, чтобы рисковать его жизнью. – Он повернулся к Бентрику: – Боюсь, на этом твои космические похождения закончены, Саймон. Придется тебе стать наземным космонавтом.

– Ничуть не жалею, – заметила принцесса Бентрик. – И если кто-то здесь благодарен князю Траску, то это я. – Она тепло пожала Лукасу руку. – Князь, вы непременно должны познакомиться с моим сыном. Ему десять лет, и он думает, что космические викинги все сплошь романтические герои.

– Ему бы стоило посмотреть на них в. деле, – отозвался Траск. "И увидеть, что остается от планеты, когда по ней прошлись викинги".

На главном конце стола сидели в основном дипломаты – послы с Одина, Бальдра, Изиды, Иштар, Атона и других цивилизованных миров. Без сомнения, эти не ожидали ни рогов, ни копыт, но, в конце концов, космические викинги – это же просто неоварвары какие-то, верно? Однако все видели съемки "Немезиды" и слышали похвалы ей, знали о битве при Аудумле, а кроме того, этот князь Траск – "князь викингов" звучит почти цивилизованно – спас человека, которого отделяют от трона всего три человеческие жизни, а это не так много. И все знали о разговоре с королем Михаилом. Так что послы были дружелюбно-вежливы и старались пристроиться поближе к Лукасу, когда после банкета процессия проследовала в тронный зал.

Король Михаил был облачен в обшитую мехами мантию, которая была тяжелее скафандра, и носил золотую корону с гербом планеты, которая весила вдвое больше защитного шлема. До регалий Энгуса Первого Грамского им, впрочем, было далеко. Чтобы пожать принцу Бентрику руку, монарх встал с трона и публично назвал принца "дорогим родичем", поздравляя с доблестью в бою и счастливым избавлением. О трибунале можно было забыть. Траска король тоже приветствовал стоя и назвал "бесценным другом мне и моему роду". Первое лицо единственного числа; это вызвало немалое удивление.

Потом король сел, а остальные представляемые выстроились в очередь. Когда она закончилась, монарх встал и вышел, сопровождаемый свитой, пока приглашенная публика кланялась. Через некоторое время кронпринц Эдвард провел Лукаса и Саймона Бентрика тем же путем в бальный зал, где играла негромкая музыка и подавались закуски. От дворцового приема на Экскалибуре сцена отличалась только тем, что напитки и канапе разносили живые слуги.

"Интересно, – подумал Лукас, – какие приемы устраивает сейчас Энгус Первый Грамский?"

Примерно через полчаса к Лукасу подошел целый отряд придворных, дабы объявить, что его величество соблаговолил принять князя Траска в своих личных покоях. Зал вздохнул: очевидно, это была редкая честь. Кронпринц Эдвард и принц Бентрик пытались сдержать ухмылки. Сопровождаемый взглядами Лукас вышел из зала.

Старый король Михаил принял его в маленькой, уютно захламленной комнатушке, путь в которую лежал через полдюжины неимоверно помпезных залов. Монарх был облачен в отороченный мехом халат и теплые тапочки. О его титуле напоминала только черная шапочка с символической золотой короной. Траска он встретил стоя; когда придворные удалились, он усадил викинга в кресло у низенького столика, на котором стояли графины, стаканы и коробки сигар.

– Я воспользовался своей королевской властью, чтоб оторвать вас от бала, – сказал Михаил, когда стаканы были наполнены. – Вы, знаете ли, стали центром внимания.

– Должен поблагодарить ваше величество. Здесь тихо, удобно и можно присесть. В тронном зале в центре внимания были ваше величество, но покинули ее, кажется, со вздохом облегчения.

– Я пытаюсь притворяться, но не очень получается. – Король снял свою шапочку с нашитой короной и повесил на спинку кресла. – Знаете, монаршье достоинство так утомляет.

И поэтому король нашел место, где можно снять это достоинство вместе с короной. Лукас почувствовал, что от него тоже требуется подобный символический жест. Он отцепил с пояса кортик вместе с ножнами и положил на стол. Король кивнул.

– А теперь, – сказал он, – мы можем побыть просто двумя честными торговцами, чьи лавки закрыты на ночь, и расслабиться над вином и сигарами. Верно, йомен Лукас?

Это походило на обряд принятия в некое секретное общество, о ритуалах которого приходилось только догадываться.

– Верно, йомен Михаил.

Они чокнулись и выпили. Йомен Михаил предложил сигары, а йомен Лукас поднес ему зажигалку.

– Я слыхал немало дурного о вашем ремесле, йомен Лукас.

– Все, что вы слышали, – правда, и весьма смягченная. Мы, как выразился один мой коллега, профессиональные грабители и убийцы. И худшее здесь в том, что грабеж и убийство стали тем, чем назвали их вы, – ремеслом, как починка роботов или торговля булочками.

– И все же вы сражались с двумя собратьями-викингами, чтобы прикрыть разбитую "Победительницу". Зачем?

Лукасу пришлось вновь пересказать свою историю. Теперь это получалось у него спокойно и гладко. Сигара короля Михаила за время рассказа успела потухнуть.

– И вы с тех пор за ним охотитесь? А теперь не можете быть уверены, мертв этот человек или нет?

– Боюсь, что нет. Тип, появившийся на экране, – единственный, кому Дуннан мог по-настоящему доверять. А кто-то из них двоих должен был постоянно находиться на его базе.

– Что будет, когда вы его убьете?

– Продолжу делать из Танит цивилизованный мир. Рано или поздно с меня хватит свар с королем Энгусом, и тогда мы будем его величеством Лукасом Первым Танитским, будем сидеть на троне и принимать подданных, и я буду чертовски рад, когда смогу снять корону и поболтать с теми немногими, кто может назвать меня не "ваше величество", а просто "приятель".

– Конечно, с моей стороны будет нарушением профессиональной этики советовать изменить своему сюзерену, но это лучшее, что вы можете сделать. Вы, кажется, встречали за обедом посла с Итаволя? Триста лет назад Итаволь был мардуканской колонией – кажется, ныне мы не можем позволить себе иметь колонии – и отделился. В те времена это была планета вроде вашей Танит. Теперь это цивилизованный мир и один из самых дружественных Мардуку. Знаете, мне кажется, что в Старой Федерации один за другим вновь вспыхивают огни. И зажигать их помогают космические викинги.

– Вы имеете в виду наши базы и обучение туземцев?

– И это тоже. Цивилизации нужны технологии. Но использовать их тоже нужно цивилизованно. Вы слыхали о налете викингов на Атон? Это было лет сто назад.

.– Шесть звездолетов с Альтеклера: четыре уничтожено, два вернулись в пробоинах и без добычи. Король покивал.

– Этот налет спас цивилизацию на Атоне. Там было четыре страны. Две самые большие находились на грани войны, остальные выжидали, чтобы наброситься на ослабленного победителя, а потом передраться из-за добычи. Космические викинги заставили их объединиться. Из временного союза выросла Лига совместной защиты, а из нее – Планетная республика. Теперь это диктаторский режим, между нами, йоменами, говоря, довольно мерзкий, и правительству нашего величества он совсем не нравится. Рано или поздно его свергнут – так всегда бывает, – но к национализму они не вернутся уже никогда. Космические викинги выбили из них это стремление террором. Возможно, этот ваш Дуннан окажет такую же услугу Мардуку.

– У вас проблемы?

– Вы видели децивилизованные планеты. Как это происходило? – спросил король вместо ответа.

– Я видел это много раз. Война. Разрушение городов и фабрик. Уцелевшие среди руин слишком озабочены собственным выживанием, чтобы поддерживать цивилизацию. А потом забывается само это слово.

– Это катастрофическая ситуация. Но цивилизация может погибнуть и в результате эрозии, так что никто не замечает этого. Все так гордятся своей цивилизованностью, богатством, культурой. Но торговля чахнет, и с каждым годом все меньше кораблей приходят в порты. Тогда начинаются хвастливые разговоры о планетной самодостаточности: кому вообще нужна эта межпланетная торговля? У всех есть деньги, а правительство постоянно разорено. Дефицит бюджета – и все больше "жизненно необходимых" социальных программ, на которые уходят деньги. А самая необходимая – покупка голосов избирателей, чтобы правительство оставалось у власти. И чем дальше, тем сложнее правительству хоть что-то сделать.

Солдаты неуклюжи, а их оружие и мундиры – грязны. Гражданские наглеют. Все больше городских районов становятся небезопасны – сначала ночью, потом и днем. Уже много лет не строилось новых домов, а старые никто не ремонтирует.

Траск закрыл глаза. Ему казалось, что спину его греет мягкое солнце Грама, с нижней террасы доносится смех, а он беседует с Лотаром Фэйлом, Ровардом Грауффисом, Алексом Горрамом, кузеном Никколаем и Отто Харкаманом.

– И наконец, – закончил он, – никто уже не дает себе труда привести что-то в порядок. Реакторы останавливаются, и никто не умеет запустить их снова. На Клинковых мирах до этого пока не дошло.

– На Мардуке тоже. Пока. – Йомен Михаил пропал. На своего гостя глядел король Михаил Восьмой. – Князь Траск, вы слыхали о человеке по имени Заспар Маканн?

– Иногда, и ничего хорошего.

– Он самый опасный человек на планете, – сказал король. – Но никто в это не верит. Даже мой сын.