Текст книги "Смерть моя, жизнь моя (СИ)"

Автор книги: Эрато Нуар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 29

– Я сделаю всё, чтобы этого не произошло, Иви.

Девочка права. Умная, проницательная ниатари.

Уже слишком поздно. Он слишком надолго оставил Разлом открытым. Она ещё не знает, что у него нет даже этих девяти месяцев. Гароль больше не курирует ниатари, не допускается в Башню. Но любой толчок Хаоса может спровоцировать увеличение Разлома.

Сольгарду очень хотелось думать, что Сгерр и Гароль достаточно разумны, чтобы не делать этого специально. С каким удовольствием он изгнал бы обоих, и всех их приверженцев, которых успели собрать за несколько лет!

Но случись что с Разломом сейчас, и погибнут все. Весь Эрсе. Если некому будет его удержать.

Эллинге Сольгард уже несколько дней ломал голову над этой дилеммой. То собирался изгнать изменников. То останавливал сам себя, тщетно разыскивал того, кто смог бы занять место у Разлома.

Много, очень много драххов, как Крафф, у которых сильна Манье. Но при этом сама Прада почти не откликается им.

Это всё хирровы твари виноваты. С тех пор, как увели всю Инье, Прада исчезает из крови драконов.

Илесс молчала, он держал её за талию, осознавая, как мало времени у них осталось. Но всё его он проведёт с ней. Даже позвонил в парламент, отложил текущие дела. Уж там-то точно как-нибудь справятся без него.

Только Разлом нельзя было оставлять надолго.

Впереди показалась знакомая синяя шевелюра. Крафф с Улиной, легки на помине.

Она беременна. В татуировке – красноватые вкрапления иного цвета. Совсем не похож на цвет отца.

Интересно, рассказал ли ей Крафф, или всё ещё старается сохранить её спокойствие? Он бы, Эллинге, такой ниатари тоже не спешил ничего объяснять. Разве только Сгерр постарался.

– Иви? – удивлённо воскликнула Улина. Илесс вымученно улыбнулась. Ей очень не хотелось встречаться, разговаривать с ними… но как жена Наместника, она поздоровалась с достоинством и спокойствием.

– Добрый вечер, Улина, Крафф.

Эллинге вздохнул. Мальчишка всё ещё был влюблён в неё. В его ниатари. Он видел это по блеску в глазах, чуть рваным движениям и неосознанному жесту, с каким Крафф отстранился от собственной жены.

Дракон внутри рвал и метал, но человек сдерживал его, понимая. Как можно не влюбиться в неё, его ниатари? Она же самая… самая…

Не подобрав слов, Эллинге лишь крепче прижал её к себе за талию, подсознательно показывая, что эта женщина – его.

– Тебя… э-э-э… – Улина покосилась на Наместника и поправилась: – Ты вернулась?

– Вернулась, – ему нравилась гордость, с какой отвечала его жена. – Всё обдумала и поняла… что это великая честь – стать матерью будущего Наместника Эрсе.

Она ведь знала! Знала, его ниатари, что будет ожидать Наместника. И всё равно пошла на это.

Сольгард ещё крепче прижал её к себе. Если бы он мог расплатиться сам за их общую судьбу! За её возвращение! Эллинге всё выдержал бы.

– Не факт, что именно он станет Наместником, – Улина снова покосилась на него. Хм, похоже, лелеет надежду, что именно её ребёнок окажется наделён силой.

– Не факт, – уступила Иви.

Эллинге многое мог бы сказать о том, что из поколения в поколение сила Манье передаётся по мужскому роду и с каждым разом здесь, на Эрсе, она слабее. Это дома Прада текла свободно и могла отметить любого. Но не тут. А уж красный цвет её татуировки говорит о том, что даже от своего родителя ребёнок взял слишком мало.

Впрочем, как и Иви, он не станет её разубеждать. Оставит эту сомнительную честь мужу. Если тот когда-нибудь решится ей рассказать.

Сольгард не хотел думать ещё и об этом. Не хотел тратить время на них. Он вёл свою ниатари домой, чтобы насладиться каждым отмеренным мгновением. Любить её и показывать новые грани, высшие вершины удовольствия, познавать её тело и душу. Снова и снова называть её своей.

Эллинге собирался рассказать всё, что ей так хочется узнать. Обучить языку драххов, сколько успеет. Помочь сделать записи для их сына.

А потом произошло то, что всё изменило.

***

Несколько дней мы провели с Сольгардом, расставаясь лишь на короткие часы, когда он уходил к Разлому.

Заново узнавали друг друга, муж показывал мне дом, обучал работать с приборами, включал записи, оставшиеся от родителей.

Уже понимая, что случилось с его отцом, я не рисковала расспрашивать об этом. Но каждый раз не находила себе места, отпуская Эллинге к Разлому.

Мои пристрастия в еде действительно изменились, татуировка разгоралась всё ярче, и я ждала нового визита к доктору Эниру с тревогой и нетерпением.

Но так и не дождалась.

Однажды ночью, на шестой или седьмой день нашей почти счастливой семейной жизни, когда мы спали в объятиях друг друга, тесно сплетясь горячим клубком из рук и ног, муж неожиданно резко проснулся.

– Что? – пробормотала я, сонно открыв глаза.

– Не знаю, – Эллинге поднялся, прошёл до шкафа и принялся наскоро одеваться.

– Разлом? Да? – сон как рукой сняло, я вскочила, кутаясь в тонкое покрывало.

Он посмотрел на меня. Шагнул, коснувшись подбородка.

В его глазах плескалось столько печали… Сольгарду не удалось её скрыть, как ни пытался.

– Мои паладины будут защищать тебя и нашего сына до конца. До последнего вздоха, – произнёс тихо.

– Ты вернёшься? – вцепилась я в него. – Пообещай, что вернёшься!

– Я сделаю всё, чтобы вернуться. К тебе, – быстро поцеловав меня, он стремительно вышел из спальни.

А я осталась метаться по пустой башне, не представляя, чем могу помочь моему мужчине.

***

Он прощался. Уходил, зная, что теперь точно не позволит Хаосу поглотить этот мир. Потому что здесь она, его истинная. И его сын. За них он отдаст жизнь.

Иви не верила, сомневалась. Но её Узор уже почти принял форму узора беременной. Смущало только то, что забеременела она за стенами. И что храмовники могли подвергнуть девушку какому-то воздействию, никому не сказав. Чего ещё ждать от тех, кто готов связаться с Хаосом?

Но Эллинге Сольгард был уверен, что Энир справится. Обязательно разберётся и поможет. Он отдал бы всё, чтобы присутствовать. Прожить со своей ниатари каждый отведённый ей день в этом мире.

Однако Разлом рос, Хаос прорывался. В разных местах Эрсе то и дело вспыхивали очаги, открывались дыры в пространстве.

Драххи быстро реагировали. И всё же этого было не достаточно.

Сегодня Разлом прорвал оставленные им в последний раз печати. Наместник чуял, как сотряслась вся доступная в этом мире сила Прада, как тёмные твари хлынули в Эрсе. Знал, что драххи, день и ночь дежурившие у центральной Башни, вступили в бой.

Понимал, что скорее всего сегодня уже не вернётся. Что видит свою ниатари последний раз.

Знал, и очень старался ей этого не показать.

Но разве она могла не почувствовать?

Он спешил. Взял машину, не тревожа понапрасну Брена. Связался со всеми паладинами и подчинёнными, отдавая последние приказы.

Чтобы вступить в неравный бой с этой тёмной силой, заразой, возжелавшей поглотить все миры.

***

Ох, надо было лететь с ним!

Но разве он взял бы меня с собой? Разрешил бы?

Нет, конечно. Но меня буквально выворачивало. Я просто не могла оставаться тут, одна, чувствовала, что должна быть сейчас там. Рядом с Эллинге.

И, возможно, мы вместе что-нибудь сможем. Или умрём – тоже вместе.

Это казалось единственно верным, единственно правильным!

Я и не заметила, как оделась всё в тот же костюм для верховой езды. Как жаль, что у Эллинге нет лошадей! Надо было оставить своего жеребца…

На крыше ведь дежурит паладин, едва ли пустит меня к машине. И внизу наверняка дежурит.

Поспешила к трубе, которую Эллинге называл пневмо-лифтом, или, как он мне объяснил, воздушным. Мол, там воздушный поток, усиленный Прада, поднимает или опускает на нужный этаж.

Я его по-прежнему побаивалась и недолюбливала, но это был самый быстрый способ оказаться внизу. И пока спускалась, перебрала, наверное, сотню вариантов, как добраться до центральной Башни.

Уже знала, что Разлом находится именно там. Даже не так – Башню возвели именно на том месте, где произошёл Разлом в пространстве. И там же собрали в Источник всю доступную Прада, чтобы помогала закрывать эту безоднную дыру.

И в общем-то она стояла не слишком далеко от нашего дома. Мы летели минут пятнадцать медленным лётом – тогда, во время свадьбы. Но если пешком, наверное, не меньше часа. А что за это время может произойти…

Внизу, у входа, тоже стоял один из паладинов.

– Дх’эрра? – удивлённо произнёс он, заступая проход.

– Мне… срочно нужно к узору, – вспыхнули в голове слова дх’эра Энира.

В любое время. Так ведь? Я даже предъявила сияющую татуировку, надеясь, что это поможет.

– Я проведу вас, – тут же откликнулся паладин.

– Тогда… подвезите.

– Куда? – нахмурил брови мужчина с почти розовой, даже в ночном свете, шевелюрой.

– Пока не знаю, – пожала я плечами.

– Хорошо. Садитесь в машину, – он махнул рукой, и в одном из самодвижущихся экипажей, стоящих на подъездной дорожке у дома, поднялись дверцы.

Я поскорее умостилась на заднем сидении, соображая, в какую сторону Башня и как не показать, куда именно мне нужно.

– Куда летим? – розовый занял водительское место и ожидал моих распоряжений.

– Туда, – махнула я рукой. Он слегка нахмурился – видимо, знал, что происходит в Башне. Но пока перечить не стал, медленно тронулся над самой дорогой, притормаживая у ближайших узоров.

Но я упрямо качала головой, направляя всё дальше. И лишь когда Башня была уже почти рядом, встрепенулась:

– Где-то тут.

Помнила слова Эллинге, что любой узор, кроме Башен. Поэтому усиленно оглядывалась, делая вид, что выискиваю нечто совершенно иное.

Драхх остановился, поднял двери.

– Подождёте в машине? – пробормотала я, выбираясь из салона.

Паладин неуверенно кивнул, оглядел пустую дорогу в уютном свете ночных фонарей.

Я направилась к небольшой зелёному уголку со скамейкой возле специальной плиты, на которой этот самый узор и переливался серебристым загадочным свечением. Стараясь не выдавать напряжения приблизилась – тот даже вспыхнул при моём появлении, будто решив подыграть.

И только дойдя до него, завернула за плиту и увитую зеленью арку, и припустила в сторону Башни.

Понимала, что времени мало, прежде чем охранник сообразит: что-то не в порядке. И бросится меня догонять.

К парку, окружающему Башню, я подбегала под крики «Дх’эрра Илесс! Пожалуйста, остановитесь! Дх’эрра Сольгард! Вам туда нельзя!

Наверное, никогда в жизни так быстро и долго не бегала – уж не знаю, какая сила несла меня, что я даже не задохнулась от нехватки воздуха!

Башню охватило пламя – скорее магическое, чем реальное. Снаружи творился кавардак – в ночи не было видно, что именно происходит. Но огромные, стремительные тёмные тени, метавшиеся вокруг башни, выдавали, что идёт сражение.

За оградой парка путь преградили ещё двое драххов в привычных тёмных балахонах.

– Вам нельзя сюда, дх’эрра.

– Меня… муж зовёт! – выпалила я, не останавливаясь и очень надеясь, что они не станут выкручивать мне руки.

Мужчины действительно пока меня не трогали, пытались увещевать словами.

– Мне нужно к Сольгарду. Он зовёт! – повторяла я, с отчаяньем понимая, что если подоспеют другие, встанут стеной – то я просто не прорвусь!

– ИВИ! – вдруг раздался голос мужа. Я не поняла, как, откуда он звучал, словно разносился над парком, исходя из самого сердца Башни.

Драххи переглянулись, явно не ожидая ничего подобного.

– Пропустите Илесс! – прогремел Сольгард.

Не успев задуматься, я бросилась меж мужчинами, пока они с недоумением притормозили.

Он зовёт меня, я нужна ему! Он чувствует, что я тут!

Куда бежать? Эллинге говорил, Разлом находится внизу, в земле. Но по свадебной церемонии я помнила, что в зале никаких лестниц вниз не было. Да и дверей тоже, разве только незаметные.

Значит… вход к Разлому где-то в другом месте? Снаружи?

Башня дрожала и будто бы покрылась тёмными трещинами, сквозь которые лился тот самый магический свет. Вблизи стало отчётливо видно, как гигантские туши сталкивались друг с другом. Изящные драконы и уродливые хирры бились насмерть.

Да это же прорыв! И если твари разбредутся по Драххану, а потом по Инемару… Это же будет кошмар!

Мама, Картер… кто защитит людей?

Только они, только драххи.

Которые прибывали отовсюду, вставали плечом к плечу со своими сородичами.

Где же Эллинге? Я боялась, что охрана парка спохватится, решит не исполнять столь странный приказ Наместника. Что появятся паладины, которым положено меня охранять. Да и неприятные мысли начали закрадываться: с чего бы Сольгарду меня звать? Уж скорее приказал бы схватить и увезти…

Но это лишь сильнее толкало вперёд. Я нужна ему, даже если звал меня не он, если снова какой-нибудь хирр решил заманить меня обманом, я не оставлю своего мужа! И пока остальные не пришли к тем же выводам, рвалась вперёд.

Для сражающихся я была мелкой, незаметной былинкой, на меня не обращали внимания, и я только старалась держаться деревьев, чтобы ненароком не раздавили.

Вглядывалась, выискивая вход, стараясь соблюдать хотя бы относительно безопасную дистанцию. И, наконец, увидела проём, из которого вырывался мертвенный магический свет.

Лапы топали, деревья валились, но я прорывалась меж ними вслед за своим сердцем, которое стремилось туда, на помощь любимому мужчине. Где-то мелькали паладины, кто-то звал меня, над Башней стоял грохот и рык, и всё смешалось, погружаясь в хаос.

Ворвавшись в проём, я приостановилась. С трудом отдышалась, ухватившись за живот. К горлу приливала тошнота.

Смахнув непослушные волосы, огляделась. Нащупала взглядом винтовую лестницу, что убегала вниз вдоль наружной стены. Именно оттуда рвался магический свет, а ещё я чувствовала, просто знала, что Эллинге там.

И, не тратя времени понапрасну, бросилась дальше. К своему мужчине.

Сверху раздался шум, голоса: похоже, паладины всё же ринулись за мной. Если не вернуть, то прикрыть, как поклялись Наместнику.

Ворвавшись вниз, прямо в центр зала, я на мгновение затормозила.

Стены, простые необработанные каменные глыбы будто смыкались вокруг огромной трещины в пространстве, которая искрила, сочилась липкой энергией. Эта энергия постоянно менялась, переливалась яркими красками, но всё равно вызывала какое-то глубинное, подсознательное неприятие.

Там, внутри этой липкой силы, словно в капле смолы, парил Сольгард. Раскинув руки и ноги, напрягая могучие плечи, разметав синие длинные волосы.

И ещё один выскочил откуда-то из полумрака:

– Иви, иди ко мне, я тебя защищу!

– Иви, уходи отсюда, это враг! – зарычал другой, из Разлома, и задёргался, тщетно вырываясь из липких объятий Хаоса.

Я замерла, пытаясь сообразить, кто же из них настоящий и кто меня на самом деле звал!

ГЛАВА 30

С одной стороны, в Разломе должен находиться враг. Разве Эллинге дал бы ему вырваться?

С другой… именно Сольгард заставлял бы меня уходить. Вот так, как он сейчас рычит и ругается, и поливает своих паладинов такими словами, что мои непривычные уши уже горят.

И, увернувшись от одного мужа, я бросилась к другому. Тому, который отчаянно сражался с липкой дрянью, и даже руку из неё высвободил.

– Нет, Иви! – рыкнул он, но я, не долго раздумывая, ухватилась за ладонь.

Тело словно прошиб разряд. Сила Прада заструилась, сливаясь с синим Манье и, наверное, моей Инье. По волосам прокатилась радужная волна. Боль пронзила живот, сердце, я закричала, но изо всех сил вцепилась в руку мужа, скользя ногами по неровному каменному полу.

– Отпусти, не трогай! – рычал Сольгард.

Паладины почему-то застыли у двери, словно их отделял некий незримый барьер. Волосы горели разноцветием их Манье, драххи бурно жестикулировали, что-то выкрикивали, но не могли сделать и шага внутрь.

А я отчаянно, самозабвенно тащила мужа на себя, но лишь ощущала, как энергия уходит, вытекает из татуировки, из вен – к нему и дальше, туда, в чужое пространство. В Хаос.

Другой Эллинге бросился на паладинов. Кто-то из них ринулся навстречу, дожидаясь, пока принявший вид Наместника чужак приблизится к незримому барьеру. Рванул хирра на себя, выбивая за ту линию, за которую они не могли зайти.

Это было так обидно. Они стояли совсем рядом, но у них не получалось попасть сюда – где способны находиться только те, кто контролируют Прада. Уж паладинам бы всяко хватило сил вытащить Эллинге, но…

Но всё, что смогли – это обернуться и вступить в бой с хирром. Там, на лестнице, за пределами зала. Разнося вдребезги фундамент Башни, выбивая огромные пробоины.

Мне вдруг вспомнилось, что в драконьем виде они не признают даже своих ниатари. Понимала, чувствовала чужую холодную красоту и долю раздражения, которое они испытывали к нам. Людям. И не могла винить их за это.

Теперь я по-другому смотрела на драххов. И на людей тоже.

Дракон отвлекал хирра, и сейчас этого было достаточно. Вокруг него лился яркий розовый свет – свет его Манье. Хирр тоже увеличился, преобразился. Схватился с противником изо всех сил.

Рядом вырос зелёный. И ещё жёлтый вроде.

А больше я ничего не видела, потому что Эллинге единым невероятным, нечеловеческим движением рванул ко мне, освобождаясь из липкой паутины.

– Иви, – шепнул, тяжело дыша. – Ты что тут делаешь? Зачем сюда пришла?

Я подалась к нему, но он отступил, забирая руку:

– Не дотрагивайся. Тебе нельзя.

Эллинге выглядел… странно. Волосы посветлели, по коже вились серебряные узоры. Он сам почти светился, будто бы отдавая этот свет куда-то… Разлому.

– Почему… ты там?

– Ты же знаешь. Я удерживал проход. А сейчас… начнётся. Ты должна уйти, Иви. Понимаешь? А я должен исполнить свой долг. Закрыть, спаять эту брешь на ближайшие годы. Чтобы ты… жила. Вместе с моим сыном.

Я кивала в такт его словам, любимому голосу, но уже почти не слышала.

– Вытрись, Иви!

Донеслось как сквозь вату. А я смотрела, смотрела на переливы цветной энергии, и она больше не казалась чужеродной. Родной скорее. Близкой. Давно утраченной.

И там, внутри, появился ещё один Сольгард. Улыбнулся. Протянул мне руку.

– Иди ко мне, Иви, – шепнул. – Ты нужна мне. Я так давно жду тебя…

– Нет, Иви, не прикасайся! – здешний Сольгард по-прежнему стоял на шаг в стороне.

Я уже запуталась, кто из них на самом деле мой муж. Ничего не понимала. Ничего не могла осознать.

Никому нельзя касаться Разлома, вспомнилось. Только Наместники достаточно сильны, чтобы выдерживать его силу.

Но как тогда я тут оказалась? Я должна бы сейчас находиться там, с паладинами… за невидимым барьером.

Или с ниатари не так? С ниатари, которые достаточно сильны, чтобы родить наследника Наместнику Эрсе.

Едва ли у них была возможность выяснить это. Отец Эллинге погиб намного позже своей ниатари. Уже вырастив и обучив сына. Я видела записи, где он играл и занимался с маленьким Сольгардом.

Кто же из них настоящий Наместник? Тот, кто стоит сзади, так и не обняв меня? Или тот, кто улыбается впереди, глядя с такой надеждой.

А за ним – улыбчивые лица девушек. Чужих, величественных, красивых. Драконессы и их утраченная Инье.

Они манили меня. Звали меня к себе. Ждали.

– Шарс! – ругнулся Эллинге сзади, бросаясь ко мне. Схватил за руку, дёрнул на себя. Развернул голову за подбородок: – Что ты там видишь? Иви! Не смотри туда!

– Инье… – пробормотала я.

– Да. Она давно уже вся там.

– Иви! Иви! Илесс… – кружился вокруг женский шёпот, и лицо мужа снова расплылось, растаяло, я перестала видеть что-либо, кроме глаз драконесс. – Мы так давно ждали тебя…

– Зачем? – пробормотала я.

Ждали они! Сами ушли, поддались на соблазны Хаоса, и меня тоже… Ну уж нет!

– Вы нужны вашим детям! – крикнула я, делая шаг к мужу, нащупывая его тепло. – Ваши мужчины умирают. Ваших женщин давно уже не стало!

Словно в ответ мне в лицо ударил яркий свет. Наверное, я упала. Ощутила, как меня затягивает в эту чистую, мягкую, однозначно женскую энергию.

Где-то зарычал дракон – дико, исступлённо. Эллинге! Мой муж, мой любимый, мой…

Всеми силами души я дёрнулась к нему.

Он держал меня, звал, тянул на себя. И я устремилась к родной, широкой груди, мечтая прижаться, ощутить ещё хоть раз. Ведь я мчалась сюда, чтобы ему помочь. И быть рядом…

Тело болело, будто разрываемое изнутри. Сольгард рычал что-то нечленораздельное про шарсовых храмовников.

Глаза выхватили рушащиеся своды Башни, целые глыбы, вылетающие из проломов в стенах. Сверху сыпались камни и перекрытия.

Зрачки в синих глазах моего мужчины вдруг стали удлиняться, сам он расти, преображаясь – это последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание.

***

Дракон рвал и метал. Ярость клокотала внутри.

Он же всё сделал! Всё, чтобы защитить свою ниатари, чтобы оставить её со спокойным сердцем, уйти, исполнив долг.

Паладины должны были следить за ней, защищать её…

Каким образом она оказалась здесь, в самом сердце прорыва хирров, как, шарсы двурогие, проникла сюда, куда не может попасть ни один драхх, не контролирующий Прада?

Он только вошёл в потоки, только слился с Разломом, стараясь его спаять. И пришлось разрывать связь сил, увеличивая дыру в пространстве, открывая новые пути для Хаоса!

И Хаос не заставил себя ждать, тут же взялся за дело. Лживые хирры всячески соблазняли его ниатари, вытягивая из неё крупицы драгоценной Инье, а он отдал так много своей силы, что едва удавалось до неё докричаться! Снова и снова обращался к источнику, но никак не мог ничего исправить!

Она прикоснулась к Разлому! Этого не должно было случиться, даже самые сильные драххи не выдерживают таких прикосновений, а она, его хрупкая ниатари…

И эти проклятые храмовники ещё! Как он и опасался, перемещение порталом Хаоса не прошло для неё без последствий. Хаос чуял её, находил пути, вычитывая мысли и чаяния. Оттого и с татуировкой творилось неладное: Хаос искал, не желал отдавать свою «добычу». Звал, манил и… заманил.

Зато Эллинге впервые ощутил, почувствовал Манье ребёнка. Ещё совсем тонкую ниточку силы своего сына.

И удвоил старания, вырывая ниатари из цепких лап Хаоса.

А потом случилось невероятное. Мощная разноцветная энергия хлынула через неё к нему, на какое-то время выбив почву из-под ног, вызвав почти экстаз, желание окунуться в давно желанную и недостижимую чистую Инье. Инье, которую не помнил никто из ныне живущих драххов.

Не выдержав напряжения, схватки, Башня, строившаяся на века, начала рушиться. Он только и успел поменять ипостась, закрыть собой ниатари. И всеми силами пытался её удержать, не дать раствориться в этом сумасшедшем потоке…

***

Держи меня, любимый, пожалуйста, только держи… Не отпускай, никогда больше не отпускай… Ты же сильный. Мы столько уже прошли. Пожалуйста, держи. Ты справишься.

Не знаю, как долго кружилась я в разноцветном вихре. Женские лица, глаза, голоса, волосы вились вокруг, куда-то звали, что-то пытались передать. Тело ломило – в те редкие моменты, когда я начинала его ощущать. Сквозь меня словно неслась и неслась невероятная сила.

Каким-то образом я видела улицы Драххана, ощущала себя потоками чистой силы, чувствовала каждый узор, собиравший Инье. И лилась вперёд, по миру Эрсе, растворяясь, уносясь всё дальше от синеволосого Эллинге.

Слышала его зов. Грозный рык моего любимого дракона. Чувствовала его Манье, с которым мы теперь были сплетены. И отчаянно, всеми силами рвалась назад, в родные объятия.

Но Инье продолжала изливаться из открытой дыры Разлома, растекаться по Эрсе, будто все женщины, которых заманили в свои сети хирры, собрались там, на изнанке мира, и решили помочь своим оставшимся здесь мужчинам. Вернуть им то, что у них украли.

Иногда, казалось, я приходила в себя. Не понимала, где я и что происходит, но всегда видела рядом лицо мужа. Оно склонялось ко мне, касалось губами виска. Рука держала руку. А сине-серебряная сила неотрывно звала. Удерживала здесь, на зыбкой грани не-бытия.

В какой-то момент за любимым лицом, глазами обрисовались стеклянные стены, и я узнала нашу спальню.

Эллинге, сидевшего у кровати. И доктора Энира, который склонился к прибору, очень похожему на те, в лечебнице.

– Что… – начала я, но вопросов было слишком много, а голос оказался настолько слабым, что я так и не выбрала, какой важнее.

– Иви! – Эллинге провёл рукой по моей щеке. Тут же поднёс к губам воды, придержал голову, и я жадно припала к бокалу.

– Состояние стабилизировалось, – отозвался Энир.

– Что случилось? – всё же прохрипела я.

– Инье, – голос Эллинге дрогнул, на губах появилась улыбка, – вернулась. Не знаю, что ты сделала, Иви, но она хлынула из Разлома. Уже несколько дней весь Драххан сияет как при фейерверке, каждый узор светится.

– И… что это означает?

– Что в мире стало больше женской силы, – отозвался лекарь. – Что, возможно, нам удастся возродить наш народ. Правда, не представляю, как вам самой удалось выжить… Будем считать это чудом, – Энир развёл руками, возвращаясь к показаниям своих приборов.

А я глянула на Эллинге. Приподняла руку, и он тут же сжал её.

Я совершенно точно знала, что именно помогло мне вернуться. Вернее, кто…

– То есть… теперь не нужны будут ниатари?

– Как это не нужны? – отозвался доктор. – Нужны, конечно. Но выбирать их теперь будет Инье. И… возможно, они… вы перестанете умирать.

– А… ребёнок? – я коснулась живота. Мне же показалось, я чувствовала его… Что с моим малышом?

– Вы беременны, дх’эрра Илесс, – губы доктора тоже растянулись в улыбку. – Ваша личная Инье оказалась достаточно сильна, чтобы вы смогли забеременеть за стенами наших городов. Правда, едва ли настолько, чтобы выносить ребёнка. Но теперь, после того, как сквозь вас прошла вся Инье… теперь у вас достаточно женской силы, чтобы родить здорового наследника дх’эру Сольгарду.

Татуировка на руке сверкала, как праздничная гирлянда, всеми цветами радуги! Откинув покрывало, я глянула на свой живот. Такой же плоский, ничего не видно.

– Что это?! – воскликнула, обнаружив на нём целую сеть узоров.

– Специальная защита, – доктор придержал мою руку, лицо сделалось серьёзным. – Иви, когда наши женщины рожали детей, они учили их оборачиваться ещё в утробе. К сожалению, человеческие ниатари не могут по понятным причинам дать им этого. Такой узор ограничивает оборот ребёнка внутри матери, потому что это её убьёт. Именно поэтому они рождаются не вполне… здоровыми и учатся оборачиваться уже потом. Как могут. Обязательно следи за ним, если понадобится – будем обновлять.

Я кивнула, Эллинге сжал зубы:

– Я прослежу.

Улыбнувшись, я устало прикрыла глаза. По крайней мере, речь о том, что он снова уйдёт в Разлом, больше не шла. Остальное узнаю позже.