Текст книги "Смерть моя, жизнь моя (СИ)"

Автор книги: Эрато Нуар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 23

Ах, женщина, значит! Это потому, что я была с мужем, или он в принципе не считает наше мнение важным?

Татуировка горела, руки чесались оттолкнуть тщедушного старика и рвануть к мужу. Но впереди встали ещё несколько мужчин в плащах.

Сольгард развернулся к нам, ноздри синего дракона раздулись, словно он почуял что-то.

Чем я ему помогу? Буду только отвлекать.

Приложила ладонь к татуировке. Прикрыла глаза.

«Ты сильный, Эллинге. Ты справишься…» – шагнула обратно к окну, не сводя глаз с поля боя.

Узор вспыхнул, светясь, энергия циркулировала всё скорее. Дракон за окном рыкнул, в прыжке отбив атаку второго хирра.

Вдруг на его теле проявились, засияли такие же рисунки, полностью покрывая драконью чешую. Синие, с серебром.

А потом он ускорился. Что случилось дальше, мне не удавалось рассмотреть – лишь единогласный выдох наблюдавших мужчин и вскрик Оллы показал, что я не одинока.

Три смазанные точки кружились по площадке, почти растворяясь в сумерках, сметая всё на своём пути. Снесли колодец, наступили на какую-то мелкую хозяйственную постройку. Врезались в ближайшую наружную укреплённую стену, так что с неё слетел один из боевых гарпунов, а охранники бросились врассыпную.

От факелов, освещавших двор, по сторонам падали угловатые тени, добавляя происходящему пугающей таинственности.

Туша, бывшая Грегори, изредка появлялась, всё ещё наполовину опутанная сетью. Но второй бился отчаянно, исступлённо, растеряв не только человеческие черты, но и эмоции, если они у него были.

Поначалу Эллинге определённо хотел лишь показать нам, кто такие эти хаоситы, но сейчас, похоже, решил сражаться до конца, как с непримиримыми врагами.

В какой-то момент сеть узоров на бывшем блондине сжалась, загорелась серебром, и хирр рухнул наземь. В этот миг синий дракон прижал к земле коричневую тварь. Один мощный удар лапой, и голова отлетела, покатилась по земле, исходя мутной, непроглядной тьмой.

Сольгард развернулся, бросился на первого, стянутого сетью. Что-то сделал – я не поняла, скорее почувствовала рывок силы, и хирр взревел, изрыгая из пасти чёрный, зловонный огонь. Несколько раз содрогнулся в конвульсиях и затих.

Наступила неожиданная, почти неестественная тишина.

Опомнившись, я бросилась к выходу – никто из храмовников не успел меня задержать, или просто не стал.

Муж побежал ко мне, на ходу преображаясь в человека. Пролетев половину двора, я утонула в сильных объятиях, уткнулась в мокрую от пота грудь, с радостью отмечая, что в этот раз серьёзных ран на нём нет. Несколько царапин.

Тела хирров дымились, исчезая, казалось, я видела такие же огненные провалы, какой открылся в нашей спальне.

– Мы уходим, Иви.

– Куда? – пробормотала я. Сердце сжалось. Вот и наступил тот момент, которого я боялась.

Эллинге отпустил меня. Развернулся. Вытащил откуда-то из-под завала свои брюки с рубахой, протянул:

– Подержишь?

Я машинально схватила одежду, подбирая слова.

– Никуда вы не уйдёте, дх’эр Сольгард!

Развернувшись на голос, я обнаружила мастера Фербонна. Храмовник приближался, воинственно взведя свой посох.

– Аль гуре! Этенге эль маэр мас!

Поперёк совершенного тела моего мужа снова высветились три полосы узоров.

Эллинге усмехнулся. Напрягся, и полосы вспыхнули, а после разлетелись белёсыми клочками, будто лопнули.

М-да, я и не сомневалась, что в любой момент, когда понадобится, сможет улететь. А вот как сказать ему о том, что не хочу возвращаться в Драххан…

– Это опасные игрушки, мастер Фербонн, – криво усмехнувшись, Сольгард шагнул к храмовнику.

Тот попятился, тело сотрясла старческая дрожь.

Шаг. Ещё шаг. Мой дракон протянул руку, вырвал посох из немощных пальцев и легко, будто безделушку, переломил его пополам.

Отшвырнул обломки в сторону. Голова дракона на набалдашнике откатилась, глаза безжизненно потускнели.

На площадке показались остальные храмовники. Они осторожничали, явно не представляя, чего ещё ожидать от казалось бы покорённого дракона.

Тот шагнул ко мне, окутавшись синим дымом, и через мгновение подхватил когтистой лапой.

Взмыл, осторожно придерживая. Снизу стремительно удалялась крепость, что-то кричал Картер.

И снова! Снова меня ни о чём не спрашивают, принимают решения!

Не успела я толком рассердиться, как дракон приземлился на берегу одного из горных озёр на соседней вершине. Отсюда крепость казалась маленьким, почти игрушечным домиком.

С недоумением оглядевшись, я бросила на траву одежду, которую всё ещё сжимала в руке. Эллинге вошёл в прозрачную воду, омылся наскоро – даже отсюда было видно, что она ледяная.

Он что же, сразу в парламент собирается?

Муж вышел, приглаживая мокрые волосы.

– Мне пора, Иви. Не могу больше оставаться здесь.

– Почему? – пробормотала я, вскинув на него взгляд.

– Разлом слишком долго оставался без защиты. Сгерра я лишил Прада Преемника. Паладины как могли поддерживали баланс сил, но без Наместника они с этим не справляются. Из источника ведь тоже чистая Прада идёт через меня.

– И… что ты будешь делать с храмовниками?

– Это не твоя забота, Иви. Я разберусь. Теперь уже точно со всем разберусь.

– Это ведь ты предупредил мужа Оллы?

– Сложно было не догадаться, для чего храмовникам нужен зал. Да и слух дракона достаточно тонок. Я слышал почти всё, что творилось за стенами.

– И наши с Картером разговоры? – смутилась я.

– Отрывочно. Но достаточно, чтобы сориентироваться.

– Эллинге, я…

– Ничего не говори, ниатари, – коснулся он моих губ пальцем. – Ты считала, я никогда тебя не полюблю. Но истинная для дракона намного глубже, сильнее, чем ваша любовь, ради своей истинной драхх готов на всё. Ради её счастья. Мы давно уже не испытывали этого чувства, но его невозможно перепутать. Оно наполняет почти так же, как Прада. Я не хочу потерять тебя, поэтому… отпускаю.

– Что? – пробормотала я ошарашенно.

– Я не хочу обрекать тебя на смерть, Иви. Эти несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. Спасибо за них, – он коснулся горячими губами моей щеки.

И моих, хотелось крикнуть, но я была так изумлена, что потеряла дар речи.

– Можешь выбрать любое место, где хочешь жить. Я отнесу тебя туда. Драххи не будут больше ничего к тебе иметь, для них ты теперь чужая ниатари. Ты им больше не подходишь. А людям… не знаю. Если захочешь семью – я препятствовать не стану.

Он сжал побелевшие кулаки. Я не представляла, чего ему стоило отпустить меня. И не хотела, не хотела другую семью!

– Почему… ты не можешь остаться со мной? – вырвалось.

– Моё место в Драххане. Я всегда буду чувствовать тебя. Знать, что с тобой происходит. Твоя Инье теперь со мной. Навсегда. И больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива, моя ниатари. Ты ведь это собиралась мне сказать?

Вместо ответа изо рта вырвался хриплый всхлип. Да. Да, я этого хотела. Тогда почему же на душе так тяжело?!

– Пора, Иви. Куда тебя отнести? В крепости я тебя не оставлю, по крайней мере, пока мы не остановим хаоситов. Слишком много их за последнее время выпустили храмовники в Эрсе.

– Я… хочу повидать родителей, – замирая пробормотала я.

– Знал, что ты так скажешь, – улыбнулся Эллинге. – Ничего не бойся. Наша сила теперь едина, с тобой ничего не случится во время полёта. Забирайся смело. Только вещи донеси, пожалуйста. Не хотелось бы эпичного возвращения голого Наместника в Инемар.

Уголки его губ дрогнули в улыбке, и я тоже усмехнулась сквозь слёзы. Всё-таки какой потрясающий мужчина достался мне в мужья! Почему, почему жизнь так несправедлива?!

С последними словами он окутался синей дымкой, чтобы через миг возвыситься снова гигантским драконом. Больше не пугающим. Скорее, вызывающим восторг.

Родным.

Подобрала одежду. Как забираться? Что он имел в виду?

Не успела задаться вопросом, как непостижимым образом оказалась на спине. Не в лапах, а словно наездница. Ухватилась за шею, зажмурила глаза, когда мощные ноги оттолкнулись и за спиной раскрылись могучие крылья.

Но сила удивительным образом удерживала. Я не ощущала ветра в лицо, потоки не пытались меня сдуть, или холода, который замораживал. И решившись, приоткрыла глаз, второй.

Внизу расстилались леса и реки родного Эрсе, и я замерла от восторга. Никогда не видела его отсюда! И, наверное, никогда уже не увижу.

Татуировка налилась ясным серебряным светом с синими вкраплениями.

Почти расслабившись, я скользила взглядом по проплывающим внизу горам и долинам. А в голове постоянно возвращалась мыслями к одному и тому же.

Если он меня отпускает. Неужели никто ни разу не заводил себе другую ниатари? Ведь драххи могли бы настоять, и кто им отказал бы? Ну, где-то за стенами, где она не забеременеет.

Конечно, тогда сложно было бы выбирать, кого отдать замуж на смерть, а кто будет жить. Наверняка храмовники возмущались бы, да и все остальные. Но ведь драконы сильны, неужели не настояли бы?

И я с удовольствием жила бы в каком-нибудь загородном доме, куда он приходил бы после работы… ну или когда мог бы.

Эти вопросы назойливо слетались, пока впереди, в ночной темноте не проступили огни Инемара.

Мы опустились в лесу рядом с дорогой. Сейчас она была пустой, но днём здесь обычно ездит много карет и самодвижущихся машин.

– До города дойдём пешком, а там постараемся найти свободный экипаж, – произнёс Эллинге, обернувшись.

Я подала ему одежду:

– Неужели драххи никогда не пытались заводить вторую ниатари? – не выдержала. – Пусть собрать в отдельном городе, где не будет ваших узоров, но не допускать туда храмовников… чтобы никто не знал?

– Пытались, – не стал отпираться Эллинге, быстро одеваясь. – Не столько ради нас, сколько ради детей. Они ведь растут без матерей, без женского внимания. Это… страшно.

Ох! Я ощутила, как щёки залил жар. Я даже и не подумала о детях! А ведь правда…

– И что? – вырвалось.

Взяв меня за руку, Эллинге вывел на дорогу. Огляделся внимательно – в темноте глаза горели серебром и я почти не сомневалась, что он отлично всё видит в мельчайших деталях!

– Мало кто из ваших женщин способен заботиться о чужих детях. Тем более драконах.

А ведь действительно. Я даже своего возможного считала монстром. Не хотела!

– Тем более, драконы не самые послушные сорванцы, – усмехнулся муж. И я вдруг остро, до боли осознала, от чего он отрёкся ради меня!

– Мало кто… но всё же были? – прошептала.

– Были, – согласился. – Но без поддержки их сила Инье угасала. Ваши женщины не могут удерживать её сами вне наших городов. Только пока девственны. Без помощи наших Манье и общей силы Прада ничего не выходит. Свободной Инье давно уже нет. Со временем они переставали принимать драххов точно так же, как обычные женщины.

Он взял мою руку, провёл шершавыми пальцами по татуировке. Поднёс запястье к губам.

– Когда-нибудь и твой узор потускнеет, моя ниатари. Тогда ты станешь полностью свободной. Сможешь прожить свою жизнь. А я… я всегда буду чувствовать тебя. До самого конца.

ГЛАВА 24

Какое-то время мы шли молча. Я только сейчас сообразила, что Эллинге не взял никаких ботинок или сапог. Но он шагал по дороге свободно, будто мелкие камешки, тут и там разбросанные, не впивались в босые ступни.

Рука держала мою руку – крепко, уверенно, и мне совершенно не хотелось, чтобы когда-нибудь отпускала! В глазах стояли слёзы, из-за чего дорога впереди совсем расплывалась.

– Ты ведь понимаешь, Иви, что никому не должна рассказывать обо всём, что узнала?

Это не был приказ… просьба скорее. Или даже – напоминание. Я действительно слишком много всего узнала. И искренне не хотела, чтобы информация попала не в те руки.

Кивнула, и он чуть сжал мою ладонь – в знак того, что увидел и поверил.

Чем ближе мы подходили к городу, тем чаще на дороге стояли специальные фонари, тоже созданные драххами.

Сердце стучало от мысли, что я наконец-то увижу родных, обниму матушку, прижмусь к батюшке. И рвалось от того, что больше никогда не почувствую, как горячие, сильные руки сжимают в объятиях.

Миновали символические ворота – резную деревянную вывеску с гербом и названием.

Инемар изменился. В воздухе витала тревога, напряжение. По обычно чистым улицам летал мусор, навевая мысли о запустении. Большинство ставен оказались наглухо закрыты, и дорогу освещали лишь фонари.

– Что здесь происходит? – не выдержала я.

– Беспорядки, – мрачно отозвался Эллинге, слегка поведя плечами.

Вот так, Наместника всего три дня не было… ну ладно, ещё неделю, пока мы оставались у него в башне. Но оттуда же он наверняка контролировал.

А тут всё прямо словно с катушек сорвалось.

– Храмовники мутят?

Он лишь кивнул. Я не стала продолжать разговор. Понимала желание людей избавиться от драххов, я и сама столько раз думала об этом! И в то же время вдруг ясно осознала, что без их силы удержать порядок в Эрсе вряд ли получится. Ведь раньше, до прихода драххов, люди часто воевали и между собой. Это сейчас у них повод объединиться. Но всё равно, похоже, достаётся не только драххам, но и своим же.

Больше я ничего не успела спросить: мы вышли к площади Приветствия, куда прибывают междугородние экипажи, едущие по этой дороге. Отсюда же ходят регулярные рейсы во все концы столицы.

На площади бурлила хоть слабая, но жизнь. Пассажиры садились в ночной дилижанс, стояли несколько извозчиков.

Эллинге решительно приблизился к лёгкой двуколке.

– В центр, к парламенту, – произнёс тихо. Пожилой возница, глазевший в другую сторону, вздрогнул от неожиданности. Обернулся, окинул подозрительным взглядом босого Эллинге.

Удивительно, как преобразился Сольгард. Вроде бы в простой одежде, с пыльными ногами, но плечи так расправлены, во взгляде столько силы и неоспоримого достоинства! Он даже в таком виде выглядел великолепно и благородно.

Не могу сказать, узнал ли извозчик в нём Наместника, но драхха точно узнал. Поклонился, приглашающе повёл рукой:

– Конечно, уважаемый дх’эр, будьте любезны!

Эллинге помог мне взойти на сидение, сам забрался следом, назвал адрес. Я запоздало начала переживать, что у нас совсем нет денег. Родители, конечно, оплатят, но едва ли самому Эллинге захочется приходить к ним в дом с такой просьбой.

Но муж решил и этот вопрос.

– Имя, – спросил, когда двуколка остановилась у нашего особняка.

На втором этаже горели несколько окошек, и я с наслаждением водила взглядом по родным стенам.

– Лерд Авелий, дх’эр.

– С утра вам пришлют компенсацию, – объявил муж, помогая мне сойти.

– Конечно, дх’эр, – поклонился извозчик, не решаясь перечить. Но я не сомневалась, что Эллинге отплатит ему щедро, ещё и с излишком.

Сердце заколотилось, когда мы миновали клумбу перед главным входом и парадной лестницей поднялись к двери.

Эллинге дёрнул шнур звонка. Родной перезвон колокольчиков отозвался в тех глубинах души, где жили детские воспоминания. Которые, казалось, навсегда для меня потеряны.

Переждав, Эллинге настойчиво позвонил ещё раз. И ещё.

Пока в двери не открылось смотровое окошко.

– Слушаю? – произнёс Альм, наш дворецкий. – Боги милостивые, хозяйка!

Он чуть отклонился, и в окошке возникло лицо Бетси.

– Ох! Иви… Дх’эрра Илесс! Дх’эр Сольгард! – воскликнула няня. – Госпожа Мрина! – крикнула куда-то назад. – Иви приехала!

Лязгнули щеколды, защёлкали замки. Дверь распахнулась, пропуская нас. По лестнице бежала растрёпанная матушка в наспех накинутом пеньюаре.

Ещё через миг я утонула в любимых, родных объятиях.

– Хорошая моя… да как же так… уж и не чаяла… деточка… – причитала матушка, ощупывая и обцеловывая меня, пока я отчаянно пыталась не расплакаться.

– Ох, дх’эр Сольгард, простите… – спохватилась она, бросив взгляд на терпеливо пережидавшего всплеск эмоций Эллинге. – Проходите, пожалуйста, я сейчас… Бетси, накрывай на стол!

– Не нужно, – отозвался Сольгард, и матушка сразу настороженно замолчала. – Могу я переговорить с лордом Оринго?

– Он в парламенте, – вздохнула матушка. – До сих пор ещё на работе… прислал посыльного, что задерживается.

– Хорошо. Тогда там с ним встречусь, – кивнул Эллинге. – До свидания, госпожа Мрина. Иви.

Кивнув, он быстро развернулся и вышел за дверь. Вот так просто. Не обняв напоследок, не поцеловав, не попрощавшись толком…

Я дёрнулась за ним, сама себя остановила. Подумала, что зря он отпустил извозчика.

Хотя… наверняка сегодня над Инемаром снова пролетел синий дракон. А где-то на улицах осыпались клочья его временной одежды.

***

Он был не в силах с ней прощаться. Казалось, ещё хоть одно прикосновение – и просто не сможет уйти. Не сможет отпустить. Останется, заберёт от всех, и пусть хоть Хаос, хоть маги разнесут в клочья весь Эрсе. А он просто останется с ней. Месяц, или, может быть, год. Насладится нежданно выпавшим счастьем.

Но мысль, что однажды она в его объятиях не откроет глаза, как все прежние женщины, отрезвляла. Именно эта навязчивая картина заставила повернуться и выйти, оставив девочку в материнских объятиях. Осознавая, что увидеть своего ребёнка в объятиях своей жены не удастся никогда.

Сердце рвалось в клочья, но он твёрдо шёл вперёд по ночной дороге. Огляделся внимательно, хотя, какая уже разница, увидит ли кто. Оттолкнулся, на ходу оборачиваясь синим драконом.

Эллинге дал себе эти несколько дней, позволил отсрочку, желая засыпать и просыпаться рядом с любимой женщиной. Смотреть, как полусонно вздрагивают ресницы, как на губах скользит мягкая улыбка. Видеть ответ в голубых глазах, пропускать сквозь пальцы шёлк волос. Ощущать изгибы юного тела.

Но ни на миг не забывал о своём долге Наместника.

Больше ждать нельзя. Разлом слишком долго оставался открыт. И храмовники могут попытаться захватить власть.

Впереди ждала пустая башня. Дом, в котором, он мечтал, будет звучать женский голос. Потом – детский смех.

Дракон развернулся, приземляясь на кровлю. Уже полностью отремонтированную.

Отряхнулся, оборачиваясь, и двинулся вниз.

Зимний сад, где ещё недавно гуляла строптивая ниатари. Эллинге Сольгард улыбнулся, вспоминая. Всё-таки она пусть ненадолго, но наполнила его дом жизнью. Женским очарованием. Ему не хотелось покидать его, не хотелось оставлять свою ниатари. Даже тогда, когда он ещё не понял, что она – та самая. Истинная.

Пустая спальня. Наместник приблизился к шкафу, замер перед открывшейся дверцей. Пожалуй, он не станет возвращать ей платья. Сохранит иллюзию, что когда-нибудь, возможно, ниатари снова войдёт в этот дом.

Эллинге решительно отвернулся. Не время для сожалений. Необходимо действовать.

Помыться, переодеться. Успокоить Ленси. Связаться с Вальтарром, вникнуть в происходящее.

А ещё переговорить с отцом Иви. Неизвестно, как людское общество воспримет возвращение ниатари. Отправить паладинов присмотреть. Лучше бы не везти её в Инемар, конечно. Но она так мечтала вернуться к родным! Он не мог ей отказать. Возможно, всё сложится нормально.

А может быть, уже поздно. Неизвестно, сколько удастся сдерживать Разлом в нынешней ситуации. А он сейчас первостепенен.

Есть крайнее средство, чтобы его закрыть. Но для этого нужно привести в порядок дела.

А потом… если повезёт, новый Наместник появится раньше, чем Разлом снова начнёт открываться. А если нет – люди сполна получат откат за свои действия. Может, хоть тогда поймут, что такое Хаос и зарекутся связываться с ним. Впрочем, надолго ли?

А может, этот мир провалится в Разлом, умрёт, исчезнет, как родная Прада. И остаткам драххов придётся искать другой мир.

Связанные клятвой паладины будут оберегать его ниатари до самого конца. Только эта мысль придавала сил.

***

Почти всю ночь мы с мамой сидели обнявшись и плакали. И я рассказывала, всё рассказывала ей, не в силах молчать. Она гладила меня по волосам, прижимала к себе и бесконечно прикасалась губами к виску.

Только под утро, на рассвете, мы наконец-то заснули вместе. В моей комнате ничего не изменилось, и даже представить странно было, что я так недавно покинула её.

Когда к обеду я проснулась и с трудом привела в порядок припухшее от слёз лицо, внизу, в холле, меня ожидали несколько роскошных сундуков явно драххового производства.

– Ох, что это? – воскликнула матушка.

– Эллинге, – пробормотала я, ни на миг не усомнившись, от кого дары.

Платья, драгоценности, разные мелочи – столько всего, что я смогла бы безбедно прожить несколько жизней! Он заботился. И, может быть, прощался. И…

Странно, только моих собственных вещей тут не было. Или, может, я сразу не увидела?

Татуировка, ночью притухшая, снова разгорелась, слепя, сияя смесью серебра с синим. Неужели он сейчас там, закрывает этот хирров Разлом, ну или что положено делать с дырами в пространстве?

Я с силой закусила губу, чтобы снова не расплакаться. Неужели он совсем не захочет со мной видеться? Наверное, ему так легче. Но не мне. Не теперь.

Приблизилась к входной двери и на миг замерла. Вдруг отчётливо поняла, что не смогу выйти из дома. Не представляю, как буду смотреть знакомым в глаза, слушать шёпот за спиной. Вернувшаяся ниатари. Не исполнившая свой долг.

Чем это вообще обернётся?

– Что такое, детка? – мама обняла меня.

– Я… хотела увидеться с Айрин, – отозвалась. – Наверное, пошлю ей записку, приглашу в гости.

– Конечно, – кивнула матушка. – Только… ты бы не рассказывала ей ничего.

– Разумеется, – я приблизилась к столику, стоящему у входа, с бумагой и пером специально для этих целей.

Насколько удобнее те экраны, что в доме драххов! И почему люди не захотели перенимать их технологии? Упрямцы.

Наскоро написав, обернулась в поисках слуг, кого бы отправить. И в этот момент зазвонил входной колокол.

Сердце дрогнуло, застучало, надеясь и не веря. Неужели Эллинге? Пришёл, чтобы…

Альм поспешил к двери. Отворил сразу, как положено днём, без смотрового окошка.

– Лорд! – обрадовался.

В дверях высился Картер – запыхавшийся, словно всю ночь скакал… ну не на драконе же летел.

– Иви?! – изумлённо воскликнул братец, и как-то весь сразу расслабился. Устало шагнул внутрь.

– Сынок! – тут же бросилась к нему с объятиями матушка. – Ох, надо батюшку позвать, – запричитала. – Что же он так долго на работе? Пусть бы домой хоть на обед заехал. Рядом же. Бетси, да что же ты стоишь! Я сейчас ему напишу записку, а ты готовь тарелки!

Бетси побежала в столовую, матушка к столику с бумагой.

– Как ты так быстро? – всё же не выдержала я. До Мабара день пути, а мы ещё оттуда на карете в горы ехали!

– Уговорил… организовать мне портал, – отозвался шёпотом брат, покосившись на матушку.

Хм, представляю себе эти уговоры. Братец умеет быть настойчивым.

– Куда? В Храм?

– Да, а оттуда пешком бежал. Экипажа не найти, непонятно, что происходит. А ты как тут оказалась, Иви?

– Потом расскажу, – шепнула я. Слуги уже начали выглядывать с любопытством. Ох, сплетни по всему городу пойдут…

– Пойду помоюсь с дороги да переоденусь, – проговорил Картер, направляясь к лестнице.

Воодушевлённая матушка уже отдавала распоряжения, куда отнести сундуки да не организовать ли приём по такому счастливому случаю.

Приём покамест казался мне не очень хорошей идеей, но так радостно было видеть маму счастливой.

Я очень ждала Айрин. Конечно, обо всём поведать ей не смогу, но нам и без храмовников с хиррами найдётся, о чём поболтать. Так хотелось рассказать про потрясающие плечи моего мужа, и его мужественные скулы, и признать, что она была права: он действительно самый красивый из мужчин!

Но от подруги пока не пришёл ответ, как и от батюшки, а братец явно слишком проголодался. Мы разместились за обеденным столом, Картер накинулся на еду, у меня от любимых с детства блюд тоже разыгрался аппетит, и лишь матушка смотрела на нас сияющими глазами, подперев щёки, и ничего не ела.

А потом раздался дверной звонок, который всё изменил.