Текст книги "Без Сна (ЛП)"

Автор книги: Эприлинн Пайк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Его слова охлаждают меня, потому что они звучат так правдоподобно. Мощный и опасный. Вот что это.

Если, конечно, он не сумасшедший. Тогда это просто блестящий предмет бижутерии.

Это то, что мне следует выяснить.

Глава 11

Несмотря на то, что я торопилась из торгового центра, я опаздываю на второй урок. Я мчусь по коридору на хор, когда слышу, как кто-то зовёт меня по имени.

– Шарлотта, подожди.

Я поворачиваюсь, чтобы обнаружить Линдена, тяжело дышащего, он бежал, чтобы догнать меня, и всё одновременно внутри меня тает и замерзает. Возможно, это потому, что Смит только что говорил о нём. О нас.

Это история, о которой я думаю почти каждый день, но я уверена, что Линден забыл. Зачем ему помнить? Для него это был небольшой инцидент на детской площадке.

Для меня это было всё.

Я всё ещё помню, как его глаза смотрели на меня с беспокойством. Он сказал:

– На прошлой неделе я не мог дышать, когда упал с велосипеда. Всё в порядке. – Затем он протянул руку. И я взяла её. Учителя прибежали примерно десять секунд спустя, но в эти короткие мгновения были только он и я. В этот день моё маленькое десятилетнее сердце влюбилось.

Наверное, я не заметила, что зависла.

– Я просто хотел спросить, не уезжаешь ли ты из города на Рождество.

Я качаю головой, пытаясь вспомнить, как заставить рот произносить слова:

– М-мы останемся здесь, – наконец у меня получилось.

– Я думал, может быть, мы сможем встретиться во время каникул.

Дыши, дыши, дыши.

– Конечно, – говорю я, вытаскивая телефон. Мы обмениваемся номерами, и я очень внимательно смотрю, чтобы убедиться, что я не ошиблась и не ввела неверную цифру.

– Надеюсь, ты не думаешь, что это странно, – говорит Линден, убирая телефон в карман, – но приятно иметь кого-то, с кем я могу поговорить о чем-то другом… ну, ты знаешь.

– Да, верно, – соглашаюсь, я бы говорила с Линденом обо всём подряд.

Раздается звонок, удивляя нас обоих.

– Прости, из-за меня ты опоздала.

– Поверь, всем всё равно, – говорю я с комом в горле.

– Точно, – говорит Линден, и после молчит.

– Эй, Линден, – сказала я, чтобы сменить тему, – ты помнишь день в четвертом классе, когда я упала с турников на площадке?

Он усмехается.

– Нет. – Затем он спрашивает: —Я же не толкал тебя, да, или толкал?

Я смеюсь от его предположения.

– Нет, ты помог мне. – Я пожимаю плечами. – В общем, да, звони мне в любое время, хорошо?

– Спасибо, – говорит он искренне. – Я ценю это.

Я поворачиваюсь и направляясь в сторону класса, но только пока не слышу его шаги, направляющиеся в другую сторону. Затем я останавливаюсь и смотрю через плечо, наблюдая, как он уходит, и я чувствую радость, согревающую меня изнутри.

Тем же днём, когда придя домой, я здороваюсь с мамой, затем быстро проскальзываю в свою комнату и запираю дверь. Я должна просмотреть оставшиеся страницы на своём телефоне, прежде чем я смогу решить, доверять ли Смиту. Я два часа щурюсь, прежде чем мои усталые глаза разглядывают слова о фокус-камне. Я сижу прямо и увеличиваю нацарапанный абзац.

Хотя способность входить в сверхъестественную область есть у всех Оракулов, использование фокус-камня почти наверняка потребуется, чтобы пробудить её.

Фокус-камень. Так Смит назвал кулон.

Но эта часть книги – не о повторном посещении видений, а переход в совершенно другое место. Я даже не уверена, что это где-то внутри подсознания Оракула или настоящее физическое местоположение. Текст говорит о перемещениях, но я не знаю, насколько это буквально.

Тем не менее, это уже что-то.

Возможно, быть Оракулом значит нечто больше, чем я когда-либо себе представляла. Может быть, даже больше, чем знает Смит.

Но значит ли это, что я должна использовать камень? Или то, что я должна доверять Смиту? В конечном счете, даже если бы я нашла полное объяснение в этом огромном тексте, о котором говорил Смит, это не скажет мне, должна ли я ему доверять.

Я должна решить сама.

Я потираю усталые глаза и выключаю свой телефон, хотя мне удалось просмотреть всего лишь несколько страниц. Я измучена и голодна, и это имеет серьёзные последствия. Я иду, чтобы взять газировку, затем направляюсь в кабинет мамы.

– Привет, солнышко, – говорит мама, – садись, я только кое-что закончу.

Мы сидим в тишине несколько минут, прежде чем я говорю:

– Линден разговаривал со мной.

Мамина рука замирает.

– Тот самый Линден?

– Да!

Она улыбается.

– Всё ещё сохнешь по нему?

Я пожимаю плечами.

– Тогда это хорошо, верно?

– Думаю, что так. Он был близким другом девушки, которая умерла, и, может быть, он просто хочет изолироваться от этого. У меня на самом деле нет никакой связи с ней.

Она пожимает плечами.

– У дружбы, конечно, бывали и худшие начинания.

– Я просто хочу, чтобы я нравилась ему сама по себе.

– Ты не знаешь, что это не так.

– Полагаю, что нет, – бормочу я. – Но….

– Не стоит недооценивать себя. Ты в этом мастер.

Я провела еще несколько минут в молчании.

– Что, если он не позвонит? – кажется немного глупо думать так далеко вперед – я имею в виду, что он взял мой номер только сегодня утром. Но это первая хорошая вещь, которая произошла со мной за несколько недель. Поэтому я уже впадаю в крайность. Конечно.

Мама поворачивается, чтобы немедленно взглянуть на меня.

– Тогда тебе не будет хуже, чем сейчас.

– Но я буду разочарована.

– Он стоит того, чтобы рискнуть?

– Да, – говорю я усмехаясь.

– Шарлотта, мы никогда не знаем, что произойдет в будущем, – говорит моя мама, и я мысленно съеживаюсь. – Посмотри на меня. Даже за день до аварии я никогда бы не поверила, что твоего папы не будет, и я буду в инвалидном кресле.

Вина, которая наполняет меня, подобна ножам, разрезающим мой желудок

– Но я ничего не изменила бы.

Я дергаю головой.

– Время, которое мы провели вместе, стоит каждой секунды горя, – она затихла, ее взгляд расфокусирован, будто она блуждает в воспоминаниях. Когда она снова сосредотачивается, она вынужденно улыбается, но эта улыбка говорит мне, что она пытается не плакать. – Некоторые вещи в этом мире настолько удивительны, что нужно рисковать всем, чтобы их получить.

Мне не кажется, что мы говорим о мальчиках.

– Кроме того, – говорит моя мама, и это звучит более весело, – даже если что-то случится, когда наступит время, ты будешь достаточно сильной, чтобы справиться с этим. – Она гладит мои волосы. – Ты сильная, ты справишься.

Я поднимаю бровь смотря на маму, но в этот момент я чувствую, как начинается видение.

– Спасибо, мам, – говорю я, вставая на ноги. – Возможно, ты права.

– Я всегда права, – игриво поправляет она. – Ужин в духовке. Он будет готов через пять минут.

Я безмолвно кивнула, а затем пошла в спальню, закрыла глаза и плюхнулась на кровать, надеясь, что это будет что-то маленькое, видение, которое пройдет быстро.

Но у меня странное предчувствие.

Я поняла почему, когда увидела, что стою глубоко в снегу, по самые лодыжки.

Это моё видение о Джессе.

Снова.

У меня никогда не было одного и того же видения дважды. Что-то должно измениться.

Может, он будет жив.

Но нет, вот он, лежит на снегу рядом со мной.

Секунды проходят, и я продолжаю ждать, когда что-то изменится. Но ничего нет. Когда свет в предсказании тускнеет, и сцена исчезает, я моргаю, пока моё физическое зрение не начинает видеть мрачные сумерки в моей комнате.

Я не понимаю. Почему это видение пришло ещё раз?

Мысль, которую я пыталась искоренить, извивалась на поверхности, и на этот раз я позволила себе остановиться на ней.

Возможно, я должна это сделать. Если в Оракулах есть нечто большее, чем я подозревала, возможно, я должна помочь. Неужели так задумано, я задаюсь вопросом, суждено ли мне остановить эти смерти? Что, если именно поэтому предсказания, которые я вижу о них, настолько сильны? И почему это видение пришло ко мне снова?

Вера в судьбу и предназначение вроде бы идёт рука об руку с Оракулом. Так почему же это не должно быть моей судьбой?

Все противоречиво, я сую руку в рюкзак и достаю кулон, который я позаимствовала у Смита. Опять же, оно кажется слишком тёплым. Я держу его в руках и смотрю на камень, который, кажется, всех цветов и бесцветен одновременно. Я держу его на свету, но цвет совсем не становится понятнее. Во всяком случае, он выглядит ещё более многогранным.

Это действительно фокус-камень? Может ли он помочь спасти людей?

Есть лишь один способ выяснить это.

И лишь один человек, который может показать мне это.

Слова моей мамы звучат в моём сознании: «Некоторые вещи в этом мире настолько удивительны, что нужно рисковать всем, чтобы получить их».

Что может быть удивительнее, чем спасти чью-то жизнь?

Я представляю Джесса. Живого Джесса. Как мы работаем вместе у меня дома над нашим художественным проектом – один единственный одноклассник, который когда-либо приходил сюда.

И потом я вижу его мёртвым в снегу. Я вижу фиолетовые синяки на груди и представляю, как мучительно это должно быть, когда жизнь буквально задушили в тебе.

Может быть, мне это не удастся, но я должна попробовать.

Глава 12

Я нервничаю. Нервничаю как на первом свидании.

Не то, чтобы я знаю каково это.

Я решила, что мы должны встретиться в более уединенном месте. Поэтому я выбрала библиотеку, где есть закрытые аудитории, которые можно забронировать.

Я должна была понимать, что Смит будет там раньше меня.

– Ты взяла его?

Ни тебе привет, ни я так рад, что ты приняла решение.

– Да, – отвечаю я немного раздражённым тоном. Смит не выглядит убежденным, я достаю мешочек из кармана и передаю ему.

Он распускает завязки и заглядывает внутрь, чтобы проверить.

– Может быть тебе нужно научиться мне доверять, – говорю я сухо.

Он не смотрит мне в глаза, но кивает.

– Я знаю. Я знаю, – говорит он почти себе. – просто потратил так много лет… – он замолкает, когда кулон выскальзывает ему на ладонь. – Нужно начинать.

Волна страха пробегает по всему телу, но решение принято. Я узнаю всё, чему он может меня научить.

– У меня вчера вечером снова было видение, – говорю я, после того как закрываю кабинет и опускаю жалюзи. – О Джессе.

– Точно такое же?

– Думаю да.

– Расскажи мне о нем.

Несмотря на закрытые двери и толстые стены, я наклоняюсь вперёд и понижаю голос до шёпота. Я рассказываю ему о Джессе, следах удушения и что я помню о месте. Смит сжимает пальцы и подносит их к губам, обдумывая несколько секунд.

– Я могу научить тебя как изменить место по своему желанию и я это сделаю, – добавляет он. – Но для начала я должен войти в твоё видение и давать тебе указания.

– Что ты имеешь ввиду под «войти»? – спрашиваю я, страх возвращается с новой силой.

– Мы оба установим контакт с камнем и я смогу войти в видение вместе с тобой. У меня не будет там власти, но я могу помочь.

Это кажется настолько невероятным.

– Ты действительно должна мне доверять.

– Хорошо, – он должно быть услышал сомнение в моем голосе.

– Не только доверять мне тайны. Мне нужно чтобы ты доверяла мне и я мог бы попасть в твою голову. Это только на несколько минут, но ты должна полностью открыться. Ничего не утаивай.

– Ты можешь спасти его? – спрашиваю я, позволяя просочиться последним ноткам сомнения.

– Я могу показать тебе, как его спасти.

– Ты уверен?

– Да.

– Тогда я верю тебе, – я должна ему доверять. Ради Джесса.

– Хорошо, – говорит Смит, притягивая стул ближе, так что наши колени соприкасаются. – Мы оба должны быть в контакте с камнем. Ты должна вернуться в своё видение, чтобы я смог пойти с тобой.

Мой желудок сжался при мысли, что кто-то ещё посетит мои видения. Моя жизнь, моя и так уже странная жизнь, полностью перевернулась.

– Шелби и я делали это сотни раз, – говорит Смит, когда я не протягиваю руку к ожерелью. – Я обещаю, это безопасно. Странно, но безопасно.

Я киваю, а потом кладу руку поверх его, так что камень оказывается между нашими ладонями.

– Нет, нет, – говорит Смит, двигая мою ладонь. – Будет проще, если ты будешь видеть камень.

Я подстраиваюсь и мы начинаем снова.

– Хорошо, смотри на камень и вспомни сцену которую ты видела с Джессом. Затем верни себя туда.

Вернуть? Вернуть себя в одно из самых страшных впечатлений в моей жизни? Но именно так я могу изменить это. Нет риска, нет награды. Ничего не случается просто. Я смотрю на камень, он кажется розовым сейчас, и представляю картину. Когда я уверена, что она закрепилась в моей голове, я говорю:

– Ладно.

– Нет. Ты используешь разум. Твой разум это не твой…эм, вы наверное зовёте это «третьим глазом»? Может быть «вторым зрением»?

Я смотрю на него, напрягая лоб.

– Я знаю эти слова, но я не знаю, что ты имеешь в виду

Он вздыхает.

– Трудно описать то, чего ты никогда не делал. Хорошо, когда у тебя случаются видения, не те которое получилось отбить, а те, что ты испытала, ты держишь глаза открытыми, но внутри тебя… ты идёшь в каком-то другом месте и темнота покрывает твоё физическое зрение, верно?

Я киваю, странно напуганная тем, что он описал именно то, что происходит. Словно какой-то незнакомец описывает в деталях твоё нижнее белье, когда ты полностью одета.

– Посмотри снова на камень и, эм… пусть темнота покроет твой физический взгляд. И ты… когда ты борешься, делаешь ли ты что-то, чтобы не видеть видение?

– Накладываю ткань, – говорю я, всё ещё пытаясь прогнать ужас от разговора, который казался невероятно интимным.

– Хорошо! Прекрасно! – говорит он, цепляясь за что-то. – После того как твоё физическое зрение станет темным, за исключением камня прямо в центре, оттяни ткань в сторону. Не просто загляни за нее, а убери. Будь уверена. Твой разум почувствует, если ты будешь сомневаться.

– Хорошо, – я пробую снова только с одной мыслью: «Я это сделаю». На этот раз вместо того, чтобы вспоминать картину с Джессом, я представляю темноту перед своим физическим зрением, которую обычно вызывает видение. Как только я делаю это, я почти полностью теряю концентрацию, это кажется правильным, но без ощущения, которое всегда сопровождает предсказание. «Хорошо», – думаю я, пытаясь успокоить себя, «я просто представлю и это произойдёт».

Когда я снова сосредоточиваюсь, темнота кажется противоестественной и начинает медленно-медленно нарастать от краев, оставляя в центре круг света. Я шире открываю глаза и это, кажется, помогает. Круг света становится меньше и меньше, пока не остаётся только сияющий фиолетовый камень. Крошечный плотный центр среди непроглядной темноты.

Возникает странный инстинкт и я знаю, что мне надо поднять руки, не мои настоящие руки, а руки, которые я редко контролирую в видениях. Я поднимаю руки и подхожу к тёмной вуали, которая закрывает мой третий глаз. Эти руки весят словно полтонны каждая, но я все равно их поднимаю. Через несколько секунд мои пальцы находят край и тянут его.

Я снова стою в снегу и тело Джесса лежит рядом покрытое тонким слоем снега.

«Я сделала это!» Я хочу кричать, прыгать, но даже если мне удалось войти в предсказание в первый раз в жизни, рядом всё ещё лежит на земле тело подростка. Ничего не изменилось.

Я оглядываюсь и всё вокруг кажется одновременно знакомым и чужим. Я была здесь раньше, технически я всегда прихожу сюда во время видения, я не борюсь, но это совсем другое. Не то что я даже думаю, что могу осознать. Я борюсь против наступающих видений почти каждый день, ну, пытаюсь бороться. Теперь же нахождение здесь кажется странным и неправильным. Но несмотря на это, внутри меня бурлит чувство уверенности.

Это моё второе зрение, почему я не должна сюда приходить?

– Могу догадаться, что ты там, – говорит мягкий голос в той слабой, далекой манере, что и звучат внешние шумы, когда я нахожусь в видении или борюсь с ним. Смит. – Теперь начинается сложная часть.

Сложная часть? Я чуть ли не дрожала от такого количества приложенных усилий.

– Что я должна делать? – спрашиваю я, но ветер заглушает мой голос. Я понимаю, что никогда раньше не пыталась говорить в видении. Никогда не было причин для этого. Говорит ли мой физический рот, когда я в этом месте? Может Смит догадаться, что я говорю?

– Я объясню тебе, – говорит Смит. – И не пытайся задавать вопросы, ты говоришь только внутри видения, «ну, вот и ответ». – Сначала я положу пальцы тебе на висок. Тебе покажется, словно ты в двух местах сразу. Твоему разуму это не понравится и ты должна будешь выбрать одно. Не позволяй ему вернуть тебя. Тогда мы начнём всё сначала.

Я ничего не говорю, просто настраиваю себя на его прикосновение.

Как только его кожа касается моей, я начинаю задыхаться. Хотя отдалённо я чувствую, что он очень нежно, кончиками пальцев касается моей головы, в видении кажется, что его руки охватывают всю картину и движутся ближе и ближе, угрожая меня задушить. Разум кричит мне, что нужно вернуться в настоящий мир, но я держусь, фокусирую мысли на камне, пока я полностью не оказываюсь во втором зрении.

– Хорошо, – говорит раскатистый голос. – Я должен пройти за твою завесу. Это самая сложная часть. Мне нужно, чтобы ты меня впустила.

Я чувствую, что он стоит на грани моего видения. Всего моего мира, когда я во втором зрении. Но сейчас я понимаю, что это пространство очень мало. Я не думаю, что хватит места для нас обоих. И… и оно мое. Он не должен быть здесь. Он не должен…

– Шарлотта! Не отталкивай меня! – его голос звучит все дальше и дальше. Начинается паника и это заставляет меня снова сфокусироваться. – Я не могу сделать эту часть, ты должна меня впустить.

Я смотрю на Джесса. Я уже здесь дольше, чем было моё первоначальное видение, и снег начинает скрывать его тело.

– Джесс, – шепчу я, вспоминая, почему я здесь. Я должна сделать это. Я должна доверять Смиту.

Я чувствую, как Смит стоит у чёрной пелены, ожидая. Я не знаю, что нужно делать. Я не вижу занавес. И это не похоже на то, через что я прошла, я просто оттянула его в сторону и вошла.

Может быть я всё усложняю.

– Впусти его, – шепчу я в ночной воздух.

Ничего.

Грудь напряжена и мои мускулы сжаты так сильно, я знаю, что они будут завтра болеть. Я не могу оставаться в этом странном подвешенном состоянии дольше.

– Впусти его, – сейчас я кричу, поднимая лицо вверх к небу. – Впусти…

– Я здесь.

Глава 13

Я в испуге обернулась.

Он выглядит так же, как в физическом мире, вплоть до одежды, которую он носит. Его руки в карманах, и снег лежит на его волосах, когда он идёт ко мне. Мне кажется, будто что-то вторгается в моё пространство и крадет мой воздух. Я разрешила ему, напоминаю я себе. Я впустила его; это был мой выбор.

Но это не значит, что я не хочу, чтобы это все поскорее закончилось и он ушел.

– Где камень? – опередив меня, говорит Смит.

Я не понимаю, что он имеет в виду. Ожерелья здесь нет; моё физическое тело держит его. Но даже когда у меня возникает эта мысль, я понимаю, что в моих руках что-то тяжелое. Я вскрикиваю, когда открываю ладонь и вижу ожерелье, светящееся красным.

– Надень это, – говорит Смит, явно не удивляясь.

– Но его здесь нет.

– И тебя тоже. Формально.

– Но….

– Это воплощение ожерелья, точно так же, как ты это воплощение тебя. Прикосновение к нему или его ношение, пока ты здесь, по существу, то же самое, что носить его в физическом мире. И тебе это понадобится.

Я поднимаю цепочку над моей головой и опускаю драгоценный камень вниз по передней части рубашки, где она отдает теплом на моей коже.

– Почему у тебя его нет?

– Как и в физическом мире, есть только один камень. И ты та, кто использует его сейчас. Я переместился с ним по существу, но я знаю, как оставаться здесь одному. Ты все ещё новичок.

Я не совсем понимаю его ответ, но опять же, я не понимаю и половины того, что он говорит. Или что я сделала.

– Что теперь? – спрашиваю я, отбрасывая пока эти вопросы.

Смит молчит несколько секунд. Он идёт мимо меня и приседает рядом с мёртвым телом, смотрит на открытые, безжизненные глаза Джесса.

– Мы должны остановить это.

– Как? – спрашиваю я настойчиво. Я хочу, чтобы это было сделано.

Он поднялся.

– Отмотай назад сцену. Для начала давай посмотрим, сможем ли мы понять, кто этот ублюдок.

– Как мне…сделать это? – спросила я.

Он морщит лоб.

– Ты должна быть в состоянии чтобы просто приказать событиям вернуться обратно. Двигаться вперёд, назад, останавливать, это просто. Научиться влиять на неё сложно. Просто… перемотай видение снова.

Я вздёргиваю подбородок и концентрируюсь. Перемотай, приказываю я у себя в голове.

Ничего не произошло.

– Ты хочешь, чтобы это было легко, – говорит Смит, – но…

– Ты сказал, что я просто скажу: «вернуться назад».

– Ты путаешь «просто» и «легко», – говорит Смит, и мне приходится придержать своё нетерпение. – Я не знаю, какая техника будет лучше работать для тебя; возможно, изобрази сцену, идущую назад в твоей голове, а затем заставь свой ум сделать это.

Я так устала. Смит прав, я недооценила, насколько это сложно. Чувствуя себя неуверенно, я решаю использовать руки как точку фокуса. Ветки деревьев передо мной, я двигаю руками слева направо, как будто я листаю назад книгу.

– Назад, – шепчу я и приказываю сцене двигаться в обратном направлении, желая этого всей своей душой.

Сначала я ничего не вижу, но через некоторое время Джесс больше не покрыт снегом. Страх взлетает у меня в животе, и я понимаю, что должна была подумать о том, какое событие неизбежно произойдет следующим.

Я теряю концентрацию на секунду, и снежинки останавливаются вокруг меня.

– Я знаю, что ты не хочешь этого видеть, Шарлотта, но единственный способ спасти его – вернуться к убийству. Ты можешь это сделать, – говорит Смит из-за моего правого плеча.

Я отталкиваю страх, по крайней мере пытаюсь, и думаю о его спасении.

Спасти его.

Спасти его.

Снежинки снова взлетают вверх. Может быть, даже быстрее, чем раньше.

Чёрная фигура возвращается, склонившись над Джессом. Через несколько секунд он уже на груди Джесса, его руки впились железными тисками в шею Джессом, тот пинается и борется, пытаясь сбросить убийцу.

– Остановитесь! – кричу я и пытаюсь бежать вперёд.

Но, как и в обычных видениях, мои ноги вязнут. Джесс застыл, широко раскрыв глаза, его лицо стало фиолетовым, рот раскрылся в безмолвном крике. Это хуже, чем кровь и смерть. Настолько хуже, и всё мое тело дрожит от отвращения и отчаяния.

– Останови его! – я кричу на Смита, когда я всё ещё не могу двигаться. – Ты сказал, что можешь остановить это!

– Ты должна продолжать, – говорит Смит, его спокойное поведение пробивается к моему рациональному «я» и даёт мне щепотку здравомыслия. – Мы не можем бороться с ним – мы не в реальном мире. Мы в твоём разуме. Вернись ещё раз, и мы не дадим Джессу прийти сюда. Вот что я имел в виду, когда сказал, что смогу остановить его.

– Но, – я отчаянно смотрю на замёрзшего атакующего, убийца! Он прямо здесь. Разве мы не можем снять с него маску и выяснить, кто он?

– Это не сработает, – говорит Смит, и, хотя я могу сказать, что он пытается меня успокоить, ярость внутри меня не хочет спадать. – Мы физически не здесь. Мы существуем только в твоём разуме. Благодаря силам Оракула, ты можешь повлиять на этот мир, но не так, как ты предполагаешь. Ты должна мне доверять. Пожалуйста, продолжай перематывать.

Я делаю глубокий вдох и заставляю себя смотреть на Джесса. Джесс застыл в своей борьбе за жизнь, всего в нескольких секундах от смерти. Ненавижу, что я остановилась здесь – на мрачной фотографии за секунды до смерти.

Я снова провожу руками перед собой, и на этот раз легче сдвинуть сцену. Наверное, потому что я так отчаянно хочу покинуть этот момент. История в перемотке продолжает говорить сама за себя. Джесс блуждает, он почти невидимый с того места где я стою, и едва ли он видел место, где должен был умереть. Его наушники включены, и в руке косяк.

– Сбежал, чтобы накуриться, – бормочу я про себя. – Конечно.

– Полагаю, он сильно нервничал, не так ли? – говорит Смит, и я ненавижу искорку сочувствия, которую я испытываю к безответственному поведению Джесса.

– Хорошо, – говорит Смит, когда Джесс идёт назад, уже почти на краю поселка. – Мы должны быть достаточно далеко. Ты можешь снова остановиться.

Остановка видения больше на расслабление, чем на подчинение сцены своей воле. У меня есть немного времени, чтобы перевести дыхание, и я растираю дрожащие мышцы руки, я не хочу терять ни минуты.

– Ты готова? – тихо спрашивает Смит, и я понимаю, что он дал мне время.

Я киваю в знак согласия, даже если понимаю, что я не готова.

– Ты поднимешься к нему. Прикажешь ему идти домой, так же, как ты делала это со сценой, а затем ты будешь использовать свое физическое существо, хотя технически это форма энергии, чтобы подтолкнуть его к самому дому. Когда убийца придёт, Джесса просто не будет там.

– Подожди, подожди, подожди, – говорю я, размахивая руками перед собой. – Это вряд ли возможно. Я не могу двигаться в видениях. Я имею в виду, я могу двигать телом, но я не могу ходить. Я пробовала две минуты назад.

– Ты пыталась двигаться самостоятельно. Ты должна использовать силу камня, чтобы двигаться.

– Он на мне и это не помогает, – усталость и отчаяние пробирается ко мне.

Смит складывает губы в трубочку и убирает короткие волосы со лба. – Шелби сказала, что она будет фильтровать всю свою силу через камень, и камень будет её умножать, и у неё будет достаточно сил, чтобы вырваться на свободу.

Стиснув зубы, я обдумываю это. Это действительно странно, но идея о том, что у меня совершенно новый уровень способностей, о которых я никогда не имела ни малейшего понятия, – это трудно воспринять. Я думаю о информации, которую я прочитала о камне из «Восстановление Сломанного Будущего» и напоминаю себе, что где-то, как-то, Оракулы долгое время использовали волшебные камни. – Хорошо, – говорю я, и я хочу, чтобы мой голос звучал смелее. – Я готова попробовать.

– У тебя когда-нибудь был сон, где ты пытаешься бежать, но ты двигаешься в медленной перемотке?

– Да, ненавижу такое.

– Это будет именно так. Это займет каждую унцию умственной энергии, отфильтрованной через фокус-камень.

– Хорошо, – говорю я, готова попытаться. Я отпустила последний бит контроля над видением, в котором я всё ещё находилась. Сцена разворачивается, и я поднимаю ногу, настроившись на то, чтобы покончить с этим.

Но моя нога поднимается на один дюйм. Затем застывает.

– Ты можешь сделать это, – шепчет Смит, когда я останавливаюсь. – Подумай о камне, делающим тебя более сильной.

Я сосредотачиваюсь на тёплом ощущении камня на моей коже. Отдалённо я почти чувствую, как он пульсирует в моих пальцах, в моей физической руке. И всплеск… Что-то вторгается в моё тело. Меня наполняет совершенно новый вид энергии. На этот раз моя нога движется.

Я делаю шаг.

Один шаг, и я уже устала. Я смотрю на Джесса. Он идёт своей дорогой. Я снова поднимаю ногу. Два шага, три. Объяснение Смита было верным и у меня есть сюрреалистичное, что я сплю, а не нахожусь в видении. Я продолжаю пробиваться сквозь воздух, похожий на желе, пока я не в нескольких шагах от Джесса.

– Скажи ему возвращаться домой. – шепчет Смит.

– Джесс, иди домой! – Я кричу как можно сильнее.

– В твоей голове, – исправляет Смит. – Это работает ментально.

Я закрываю глаза на две секунды, снова сосредоточившись на камне. «Иди!» – кричу я в своей голове. «Иди домой!»

Джесс останавливается. Он тянет руку в карман и вытаскивает тонкий косяк. Он на мгновение рассматривает его, а затем смотрит на светлый столб, который темнеет, с одной стороны.

– Теперь толкай, – говорит Смит.

Мои руки не совсем касаются Джесса, и на секунду я не думаю, что это сработает. Затем Джесс повернулся, сунул косяк в карман и начал тащиться домой.

Я продолжаю идти и толкать его одновременно, и я с абсолютной уверенностью знаю, что никогда не могла бы сделать этого без камня. Мои руки и ноги трясутся, и я боюсь смотреть за спину Джесса, чтобы посмотреть, как далеко я ушла. Я не хочу знать.

Кажется, это длилось часами, как наконец мы добираемся до его порога.

– Этого должно быть достаточно, – говорит Смит. – Отдыхай.

По его словам, я все отпустила – Джесса, энергию из камня – я наклонилась, положив руки на колени, задыхаясь. Моё тело кажется резиновым. Лучше бы этого было достаточно, потому что я не уверена, что смогу продолжить ещё хоть одну секунду.

При звуке захлопнувшейся двери я смотрю вверх.

– Он внутри, – говорю я, тяжело дыша. – Мы это сделали?

– Наверное, – говорит Смит. – Но ты знаешь, насколько непостоянным может быть будущее. Мы надеемся, что, когда он решит пойти самостоятельно, он передумает.

– А что сейчас?

– Потяни занавес поверх второго взгляда, того, который ты используешь, когда сражаешься с видениями. Это выкинет нас обоих.

Я концентрируюсь на том, чтобы затемнить мой мысленный мир и почти мгновенно возвращаюсь в библиотеку, сижу напротив Смита, всматриваясь в камень, пальцы на висках.

– Чёрт возьми! – говорю я, отрываясь от него и отпускаю кулон. Тот катится по столу. – Это правда произошло?

Смит смотрит на меня подняв бровь.

Я двигаю руками и ногами, выпрямляю спину. Несколько секунд назад я была полностью измотана. Но теперь я не чувствую усталости. Изнуренная усталость, которую я так хорошо помню – это не что иное, как память.

Потому что это было физически не так, как сказал Смит.

– Это сработало? – спрашиваю я.

– Действительно ли ты изменила то, что должно произойти? Да, – уверенно говорит Смит, поднимая ожерелье и кладя его в маленький бархатный чехол. – Ты измучила себя, ты не сможешь сражаться с видениями пару дней.

– Я всё равно этого не делала, – говорю я, чувствуя себя слишком морально усталой, чтобы понять, что не должна признаться в этом.

Врать кому-то, кто был у меня в голове? Я стряхнула эту мысль, чувствуя себя неуверенной на многих уровнях.

– Это, наверное, хорошо, – говорит он. – Если Вселенная даст тебе больше видений, которые имеют какое-либо отношение к убийствам, тебе захочется их увидеть.

– Почему ты не устал?

– Я ничего не делал. Ты должна понять, Шарлотта, я как руководство по эксплуатации. Я знаю, что делать, но на самом деле у меня нет никакой силы. Без тебя я бесполезен.

– Значит, это всё? – поднимаясь спрашиваю я.

– Пока что. Ты спасла ему жизнь, никогда не пренебрегай этим. Но убийца все ещё на свободе.

– Ты считаешь, что это всё один и тот же человек?

Он хмурит брови.

– Я обдумывал это миллион раз. Различные методы, различия в жертвах, и нет… «Подписи», я думаю, ты бы назвала это так. Он поворачивается ко мне. – Но разве это не похоже, что это тот же парень?

Я киваю, когда он тоже высказывает моё подозрение. Я подозреваю, что все в Колдуотере думали так.

– Может быть, он новичок и пока не остановился на методе. Возможно, Бетани тоже была случайностью. Может быть, он не собирался убивать её прямо сейчас. Он пожимает плечами и постукивает по полу одним башмаком. – Но, если это тот же парень, есть вероятность, что он снова убьет.