Текст книги "Хризалида. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Эолия Шейнберг

***

Бернард был в первой линии атакующих, и как раз заканчивал большую огненную печать. Именно ему предстоит стать сосудом боевой мощи этого заклинанья, в то время, как другие маги, участвующие в ритуале, поглотят отдачу. Требовалось пятнадцать боевых магов огня, с примерно равными навыками в магии огня. Десять магов рассеивают отдачу во внешнем кругу. Четыре мага концентратора дают магу в центре всю свою ману и распределяют откат между участниками. Бернард стоял в центре печати, ему предстояло быть сосудом все боевой мощи группы. Через час, он станет беспомощней нуба, только начавшего играть.

Используемая печать, была аналогом финальной печати ритуальной магии – самопожертвование. Десятикратное усиление и истощенье на десять дней. 99% снижение всех параметров, ускоренных обмен веществ, тошнота, случайные оглушения и припадки, делали это последним средством осады.

Шел уже пятый день битвы под Прагадой, родного дома Вересала, покровителя магов. Триединый мог связать боем Вересала, но силы их были равны. Вересал всегда выходил из сражений победителем, используя разницу в опыте магических поединков. Триединый ретировался и строил новые планы на осаду.

Сам город не могли взять штурмом и или осадой. Старый бог додумался связать городской манохранитель со своим источником силы в астрале, вмонтировав первый в свой главный алтарь. Теперь город падет только со смертью Вересала, у которого запас сил хватит еще на месяц осады.

Война, дело крайне затратное. Один из ликов Триединого предложил огромное вознаграждение клану Черной Розы. Молодые боги понимали, что обычный игрок не может противостоять богу. От наемников требовалась помочь во время боя с Вирисалом. Надо было склонить чашу весов в сторону Триединого, блокировав действия божественных аватаров, лучших магов присягнувших ему на верность. Еще было три святых мага участвовавших на стороне старого бога. Эта троица по силу была равна одному молодому богу и именно из действия должен была блокировать группа Бернард, второго по силе мага в мире.

Маргул со своим отрядом прикрывал магов во время ритуала. Бернард прекрасно видел, как Драко, уже  пятый раз за минуту поправляет хорошо ли выходит меч из ножен.

– Что тебя беспокоит?

 
Маргул снял шлем, помолчал и ответил.
 

– Я уверен, что тут действует третья сила. Ощущенье такое, словно мозг чешется, словно они рядом и смотрят за нами. Я буквально чую, как меня духи-ищейки прощупывают.

До начал ритуала еще было время, и Бернард использовал малую сферу духов. Она показывает всех активных духов в радиусе десяти метров от цели. Разом проявилось не меньше десятка духов самой мерзкой наружности.

– Демоны.

 
Маргул сплюнул от вида призрачных , безкожих змей касающихся его тела.
 

– Значит и они где-то рядом. Скажи бойца быть готовым к открытию малых инфернальных врат. Я передам информацию по другим лидерам клана.

Четыре бывших бога пошли в бой, прикрывая Триединого в схватке с Вересалом. Их отряды, отрезали божественных аватаров, от ликов Триединого, которые начали организованную атаку на старого бога. Бернард активировал печать и начал непрерывный обстрел святых магов Вересала. Молнии, метеоры, высшие элементали огня, големы. Бернард использовал самые смертоносные заклинанья подходящие для этого боя. Божественный арсенал заклинаний был для него закрыт, но слабее он от этого не стал. Бернард, бог войны, и опыта подобный сражений у него хватит на весь малый пантеон.

Триединый заставил уйти Вересла в глухую оборону. Три десятка аватаров атаковали, как и лики Триединого, обрушили всю свою боевую мощь на магический щит старого бога. Губы Вересала непрерывно шептали, и Бернард краем глаза заметил, что задумал старый прохвост. “Эрдо” одно из сильнейших заклинаний требующих божественную энергию. В прошлый раз его коллективное использование уничтожило весь Манайский Халифат превратив его в пустыню Хашан. Десять богов объединили силы, для того чтобы убить Идзуми, а он лишь посмеялся над их попыткой. А теперь Вересал решил использовать его, как свой последний козырь.

Высоко над полем боя, где развернулось сраженье с Триединым, появилась крупная сфера света. В течение трех секунд, она пульсировала вбирая свет, издавая при этом противный звук. А потом вокруг начало резко темнеть. Сфера света начала светить все ярче, вбирая в себя весь свет вокруг. Взрыв!

Особенность Эрдо в его длительности и без размерности. Чем больше божественной энергии в него вложить, тем большую площадь оно возьмет под свой контроль. В это области, весь свет, стягивается в сферу в центре области. Когда достигается критическая плотность, происходит взрыв. Если энергии света слишком много, то она продолжает поступать в центр сферы после ее взрыва, как катализатор, усиливающий его эффект. То есть, чем больше энергии вложить в заклинанье, тем дольше оно будет наносить урон. В прошлый раз, страх перед Идзуми заставил буквально осушить весь свой запас божественной энергии. Этой разрушительно мощи хватило для уничтожения целого государства.

Все бойцы на поле боя умерли в первую секунду взрыва. Аватары Триединого продержались еще четыре секунды, но даже их щиты не выдержали такой разрушительной мощи. Все три лика Триелиного были прижаты к земле сильной ударной волны от заклинанья. Осадные машины разрушены, военный легерь полностью уничтожен, земля выгорела, обнажив голые камни. И только старый бог стоял, удерживая свой магический щит. Всего пара секунд и он стоит у тела одного из ликов триединого.

– Ничтожества, возомнившие себя богами! Познайте гнев истинного бога!

 
Глаза лежащего мужчины расширились, он познал страх.
 

– Прошу….

 
Глобальное сообщенье: погиб бог малого пантеона Артос. Триединый  лишается одного из своих ликов.
 
 
Заостренный конец посоха старого бога был воткнут в глаз Артоса. Частичное игнорирование урона, еще никто не отменял. А молодые боги были слишком беспечны.
Действие Эрдо закончится через секунду, но старый бог упорно идет к следующему лику Триелиного лежащему на земле. Все три бога поняли, что этот бой последний и надо вытаскивать все припасенные козыри. Тело Артоса тихо рассыпается, словно хрусталь из света. В этот момент, восемь столбов кроваво-красного света ударили в небо, заключив все поле боя и Прагаду в гигантскую восьмигранную печать.
 
 
Глобальное сообщение: погиб бог большого пантеона Вересал.
Глобальное сообщение: погиб бог малого пантеона Финерий. Триединый  лишается одного из своих ликов.
Глобальное сообщение: погиб бог малого пантеона Барган. Триединый  лишается всех своих ликов и погибает.
 
 
 
 
 
 
Глобальное сообщение: Аккароне призвал Вельзевула в реальный мир.
Глобальное сообщение: Аккароне получает способность “Тело Вельзевула.”
Глобальное сообщение: Аккароне призвал Сатану в реальный мир.
Глобальное сообщение: Аккароне получает способность “Лик Сатаны” и “Тело Сатаны” 
Глобальное сообщение: Аккароне призвал Люцифера в реальный мир.
Глобальное сообщение: Аккароне получает способность “Лик Люцифера” и “Тело Люцифера” 
Глобальное сообщение: Аккароне призвал Петбе в реальный мир.
Глобальное сообщение: Аккароне получает способность “Лик Петбе” и “Тело Петбе” 
Глобальное сообщение: На континенте Катайн началось вторжение демонов. Открыты адские врата.
Все, кто участвовала в осаде Прагады, стали жертвами ритуала призыва высших демонических сущностей.
 
 
 
 
На Катайне не осталось ни одного людского бога. Из четырех огромных инфернальных врат в мир хлынули легионы демонов.
 
 
 
 
 
 
 

***

Филип Поланки родился в семье инженеров проектировщиков. Его отец Ролан получил приглашенье для работы в Лунар, больше сорока лет назад. Тут он познакомился с будущей миссис Поланки, работавшей с ним над одним совместным проектом. С их знакомства прошло больше пятнадцати лет, прежде чем на свет появился Филип.

Первые десять лет отец скрывал от супруги свой недуг, позволивший ему добиться выдающихся достижений в области инженерного дела. Врачи поставили ему диагноз еще в раннем детстве – замедленное латентное мышление. Это делало его заторможенным с точки зрения обычного человека, но позволяло смотреть на любой предмет комплексно. Видеть плазменный двигатель и понимать из чего он состоит, как работает и какие принципы в нем применяются. Ролан не мог контролировать это, и порой проходили десятки часов, прежде чем он понимал абсолютно все в осматриваемом оборудовании. Он смог получить полное базовое образование в восемь лет, но при этом совершенно не понимал внешнего мира. В четырнадцать стал квалифицированным специалистом в шести областях инженерии космических кораблей. В восемнадцать получил докторскую степень в области космического кораблестроения.

Но все это было ширмой, скрывавшей одинокого ранимого гений. Всю свою сознательную жизнь, Ролан страдал от своей заторможенности. Во всем бюро, в лицо его знали только два человека. Директор и научный руководитель, к которому Ролан сам пришел со своим диссертационным проектом. Но все конструкторское бюро искренне считало его обычным уборщиком, на проекте перспективных разработок.

В один из дней, когда ничего не предвещало беды, к нему подсел парень с вопросом от термодинамических свойствах, сплава RJS-134 используемого в производстве плазменных двигателей. Ролан не сразу сообразил, что уже взял в руки стакан кофе, из рук незнакомства, и теперь наизусть цитирует выдержки из своей диссертационной работы. Мужчина лишь улыбнулся и указал разом на десяток ошибок в его теории. Протянув открытую руку для рукопожатия, он сказал, то он чем мечтает услышать любой ученый.

– Я уполномочен пригласить вас, Ролана Поланки, переехать в Лунар. Нас заинтересовали ваши исследования и потенциал, как перспективного ученого.

Скромный уборщик, каким его считали все окружающие, на минуту погрузился в раздумья. Мужчина улыбнулся, сказав, что пришлет официальное приглашенье через инфосеть.

Через неделю Ролан уже обустраивался на новом рабочем месте. Лунар дало ему все, чтобы он мог заниматься своими исследованиями.

Единственный человек, которого конструкторское бюро выделило под его проект, была Роза, такой же приглашенный ученый, как и он сам. Крохотная фигурка девушки, с азиатскими чертами лица, было трудно не заметить даже в самой темной комнате. Она спокойно приняла молодого гения и его заскоки, сказав “Да черт с ним, так даже веселее”. Роза была генератором душевного тепла, законченным оптимистом, помешанным на науке. После первых трех суток беспрерывной работы, под действиями стимуляторов нервной деятельности, они впервые переспали. Так и начались их непонятные отношения.

Иногда Ролан просыпался, от того что в соседней комнате происходил взрыв после неудачного эксперимента. Порой сам срывался в места во время полового акта, стремясь записать пришедшее на ум озаренье. Они оба были в своем маленьком внутреннем мире, которые соприкасались, когда дело доходило до науки. И именно эта странность, давала им понимание друга, своих поступков, решений и хода мышления партнера.

Через год Ролан смог осознать, как хорошо его знает Лунар. За этот год, он сам и Роза смогли лучше раскрывать свой ученый потенциал. После этого, он собственноручно передал все свои законченные персональные проекты в благотворительный фонд Лунар. В тот день, Ролан от всей души поклонился своему куратору в конструкторском бюро Лунар.

– Я искренне благодарю вас, и весь совет директоров, за приглашенье и Розу. Только благодаря ей, я смог состоятся, как ученый.

 
Старик лишь улыбнулся, похлопав его по плечу.
 

– Рад, что ты смог это понять, мальчик мой. Тебе предстоит сделать еще тысячи открытий, как в науке, так и в жизни.

Так и получилось. Шли годы, он женился на Розе и начал вести более масштабные проекты, за которые до него никто не брался. Маневровые двигатели для транспортировки метеоров в места добычи, двигатели станций, холодно-плазменные двигатели. Все шло своим чередом, но однажды Роза завела разговор о детях, и вот тут его прошиб холодный пот. Это был условный знак, которым она пользовалась, намекая на то, чтобы он отнесся к этому серьезно. За годы совестной жизни и не такое можешь понять в супруге.

На целый месяц он вышел из строя, как ученый. Мысль о том, чтобы завести детей пугала его. Страх вызывало не само наличие детей, и не проблемы с их взросление и воспитанием, даже изменение образа жизни его так не пугало. Для человека отдавшего жизнь науке, менять образ жизни и привычного уклада вещей, сравним с появлением третьего глаза.

Причина страха была в его замедленном латентном мышлении. Что если ребенок унаследует его недуг? Что произойдет, когда Роза все узнает? А если все обернется еще хуже?

Ролан все рассказал супруге, также упомянув все свои страхи связанные с появлением детей. Роза приняла мужа вместе со всеми его недугами, но детей заводить, пока не решилась. В конце концов, процедуру омоложения можно делать сколько угодно, так что проблем с зачатием и рождение не возникнет.

Но через четыре года все страхи развеялись, в тот момент, когда Роза поняла, что беременна. Она была полна решимости выносить, и родить ребенка, каким бы он не был.

Так на свет появился Филип Поланки. От отца он унаследовал замедленное латентное мышление, но оно проявлялось в меньшей степени и поддавалось сознательному контролю. Второй частью его отклонения был ослабленный инстинкт самосохраненья, из-за которого он с трудом дожил до четырнадцати лет. В восемь лет его заинтересовал принцип действия атомных электростанций, и он полез в камеру синтеза плазмы, получив огромную дозу радиации. И подобное случалось постоянно, стоило ему заинтересоваться, чем-то всерьез. В такие моменты, его моральные устои и инстинкт самосохраненья отключались, открывая миру ребенка одержимого одной идеей. С каждым таким случаем, отец отдалялся все дальше, уходя в свои исследования, а мать лишь утешала, говоря “однажды ты сможешь его понять”. В такие моменты, ее лицо выражало всю душевную боль, которую она скрывала. А когда маленький Филип успокаивался, она уходила, оставляя его на попечение робота-сиделки. Но Филип не плакал в такие, моменты, он вообще не плакал и не испытывал душевных терзаний.

В четырнадцать он взломал видео дневник отца, и за полгода смог узнать всю правду о жизни родителей и том, откуда в нем столько отклонений от нормальности. Молодой Филип не сразу понял, как сильно на него повлияла открывшаяся правда. Через шесть месяц он утратил всякое стремленье, волю к жизни. Изредка, он мог заинтересоваться чем-то новым, а потом снова наступала полная апатия.

Родители поместили его психиатрическую клинику, стараясь всеми возможными способами скрыть его недуг от родных и близких. Для всего мира он просто уехал проводить исследования на один из спутников Марса.

Апатия переросла в депрессию, и сон, по двадцать часов в сутки. Он перестал есть и реагировать на людей вокруг. Он помнил все не высказанные страхи отца, помнил грусть матери и ее платье, когда она уходила за отцом, отставляя маленького Филипа на попечение нянек. Отец, видел непоправимую ошибку, мама боялась это признать, и только маленький Филип понимал все, лучше, чем ему хотелось. Это был первый случай, когда он испытал душевную боль, и чувство собственной неполноценности. Когда родители поместили его в психиатрическую клинику, он осознал, насколько он беспомощен в этом жестоком мире.

После отказа от еды, персонал клиники поместил его в медкапсулу с полным жизнеобеспечением. Сначала были простенькие виртуальные миры, в которых Филип просто смотрел на мир, отходя от точки появленья на пару шагов. Простейшие алгоритмы и примитивная модель мира, делала их картонными по сравнению с ожиданиями пытливого ума. А потом появилась Хризалида.

Виртуальный мир этой игры полностью повторял свойства предметов, но они могли меняться в зависимости от происхожденья и магических свойств. И все это было выраженно в сложнейшей упорядоченной схеме, основанной на законах магии и свойствах металлов. Доспехи, мечи, артефакты, реликвии, модель магии – это был целый мир, о котором юный Филип ничего не знал. Так на свет появился Айзек.

За первый месяц игры он умер пятнадцать раз от голода, потому что целыми днями сидел у ворот и смотрел на мечи, доспехи амулеты, которыми  торговали на каждом углу Требоны, города мастеров. По воле случая, стартовый город Айзека, был местом, где наука и ремесло превозносились выше боевых навыков. Прямо под людской Требоной был город гномов ВарахТираль, так что металл тут лился рекой, а мастерские работали сутками, делая лучшее оружие для всего континента. В первую неделю игры, тут был размещен главный храм Тора, одного из молодых богов. Это лишь увеличило приток людей в переполненный город.

Как и раньше, в реальности, идея захватила его разум. Забыв про сон, еду, Айзек сидел у главных северных ворот, изучая оружие и доспехи игроков. Чувство голода, ночного холода и крики попрошаек, его вообще не волновали. Все что он видел, это металл и качество изделий сделанных из него. Его разум полностью отдался новой не изученной области. Пытливый ум ловил лязг метала, глаза определяли вес, плотность и качество сплава, нос чуял запах ржавчины и оружейной смазки, идущий их ножен. Он лазил в помойках, осматривая куски сломанного орудия и доспехов. Особенно ему нравились отходы от работы кузницы. По саже на металле можно понять, каким способом ее обрабатывали. По сломанным болванкам мастерство кузнеца. Самые ценные находки он таскал в своем инвентаре, считая их своими сокровищами. Порой он так увлекался поиском новых материалов для исследований, что воровал из кузницы заготовки, оставленные на улице без присмотра. Волею судьбы, его ни разу не поймали, и он все время действовал на грани провала.

Через месяц он мог определить состояние доспеха, металл, качества и редкость просто взглянув на прохожего. Не было никаких умений, только опыт и пытливый ум, понимавший металл и слышавший его песню. Звон кузнечного молота, словно мелодия, лился изо всех уголков города, а Айзек мог понять мастерство кузнеца просто послушав, как тот работает.

Через месяц Айзек начал замечать, что доспехи из одного и того же доспеха могу давать совершенно разный результат. Дело было не только в развитом кузнечном навыки, а в том насколько хорошо доспех подходил своему владельцу по форме, стилю боя, темпераменту, классу, деятельности. Айзек ловил сотни параметров соответствия владельца и его доспеха. А по ночам, когда людей было мало, он уходил в темные подворотни и часами тренировался правильно двигаться. В его голове начала рождаться идея правильного доспеха, подходящего своему владельцу. Но пока, эта идея не обретала форму, и юный Айзек часами повторял движенья, стараясь понять технические дефекты доспеха.

Один из путников, которого он запомнил по приметному набору доспехов, привел его в тренировочную базу воинов. Короткий римский меч, круглый щит на половину из дерева, и комбинированный доспех из кожи и металла. Все наиболее опасные места, прикрыты металлом, а остальное закрыто броней из толстой кожи. Этот игрок давно заметил оборванца, увязавшегося за ним от самых ворот. Так что, когда они оказались на территории для проведенья дуэлей, игрок выкрикнул.

– Дуэль!

– Дуэль? – Айзек был так ошарашен резкой сменой обстановки, что повторил слова оппонента. Это была первая смерть от рук игрока. Не смотря на отсутствие доспеха, он смог продержатся больше минуты, заставив война выбиться из сил. Бой закончился одним ударом, когда Айзек запутался в лохмотьях своих штанов.

На следующий день Айзек сам пришел в тренировочный зал воинов, решив понаблюдать за игроком, который отправил его на перерожденье. На три недели целенаправленных наблюдений этот парень не менял свой доспех. На момент дуэли у него был тридцать шестой уровень и базовая экипировка выдаваемая всем новичкам, за выполнение стартового квеста на класс воинов. Вот и сейчас, он до посинения тренировался с тренировочным манекеном, оттачивая три боевые связки и их комбинации. Мастерство! Теперь Айзек понял, почему этот игрок не менял доспех все это время.

Молодой юноша в стартовой одежде, превратившейся в лохмотья, смотрел на то, как воин оттачивает свои умения и мастерство боя. Точность движений, учет особенностей доспеха, место удара и способ контратаки.  Воин демонстрировал мастерство не столько боя, сколько использование оружия и доспеха.

В этой тренировочной базе Айзек провел еще месяц, внимательно наблюдая, как изо дня в день, воин оттачивал свои уменья. В первую неделю он сменил наплечники, на более тяжелые и прочные. Потом меч и щит были заменены, на более сбалансированные, из высококачественной стали. Кожаные элементы заменены на гибкие металлические аналоги.

Видя, как воин меняет свой доспех с ростом уровней и характеристик, в голове Айзека начала формироваться идея об идеальном доспехе, который подстраивается под своего владельца в зависимости от его уровня и стиля боя.

Теперь Айзек ходил в тренировочный центр каждый день, внимательно наблюдая за разными игроками. Он изучал стиль боя, приемы, доспехи, классы, тактики и мастерство игроков. Идея идеального доспеха полностью поглотила его, делая абсолютно неподвижным в моменты, когда он наблюдал за воинами.

Но чем больше он смотрел, тем сильнее становились сомненья в существовании идеального доспеха. Бойцам двуручного оружия, нужен доспех не сковывающий движенья. Щитоносцам нужна крепкая броня, а бойцам короткого боя, максимальная маневренность. А еще надо учитывать фигуру и физические данные бойца, его умение и боевые техники. И самое важное его мастерство боя.

Не хватало практики создания доспеха и их более глубокого понимания. Целую неделю по городу ходил оборванец, останавливаясь у лавок с доспехами и кузнечных мастерских.  Айзек трогал доспехи оценивая их вес и прочность, затем думал об удобстве и классе для которого они предназначены.

Торговцы принимали за вора, а когда он не реагировал на крики, начинали видеть в нем покупателя, лишившегося доспеха. И только когда Айзек демонстрировал свое мастерство оценки доспеха, в нем признавали мастера и отпускали с миром. По городу начали ходить слухи о бродячем мастере кузнеце. Если он кивал оценивая доспех, то данный продукт несомненно был высокого качества. А если молча уходил или морщился, то в эту лавку лучше не заходить. Бродячий мастер мог оценить качество доспеха без идентификации и примерки, просто подержав его в руках. Его руки гладили доспех, чувствуя все дефекты, слабые места и скрытые трещины. Когда он трогал кожаные ремешки креплений, продавцы хватались за сердце. Этот элемент любого доспеха выходил из строя первым, так как его прочность постоянно снижалась. А если мастер поймет, что доспех лежит без дела уже долгое время, то может принять это за низкое качество. Но Айзек проверял способ и расположение крепленья, а не его качество, так что опасенья продавцов были не оправданы.

Айзек обошел сотни мастерских, смотря часами за работой мастеров.  В одной из них, ему предложили обучиться навыку кузнеца за дальнейшую помощь в работе. Эта лавка была в старом ремесленном квартале, от которого после пожара осталось лишь пепелище. Первый этаж дома был оборудован под мастерскую, а второй под магазин изготовленных товаров. В соседнем доме жила семья кузнеца, а на втором этаже была лавка старого алхимик Гвалта.

Старый кузнец был седобородым гномом с невероятно мощной мускулатурой. Стальные канаты мышц выглядывали из под рубахи, которая была так натянута, что вот-вот лопнет. Короткая ухоженная рубаха выла аккуратно заправлена под фартук из пепельно-черной кожи.

Когда встречаются два мастера, они сразу могут признать мастерство друг друга. Вот и сейчас, Айзек просто взглянув на недоделанные товары пришел в восхищенье от их точности, мастерства их творца, функциональности. Все это было элементами, какого-то сложного доспеха или нескольких разных доспехов. Десяти самых разнообразных деталей, разной формы и материала, ютились на полочках кузницы. Кузнец заметил взгляд Айзека.

– Что думаешь об этих фрагментах? Нашел на одном из островов в Океане тьмы.

– Так это не вы их сделали? Он совершенны! Тут же целая концепция на использование разнотипных доспехов для создания комфортного комплекта брони.

 
Гном чуть прикрыл глаза и начал расчесывать рукой свою седую бороду.
 

– Скажи мне мальчик…Что ты видишь в этих кусочках?

– Дааа – Айзек задыхался не в силах выразить восхищенье. Этот гном знает! – Вот эта элементы кольцу с разным типом колец. Видите! Тут они меньше, и лучше прикрывают от стрел. Тут форма колец изменена, под крепления поверх нее легкой латной брони. Вот этот кусок относится к рукаву, эти подвижные пластины и кольчуга под ними выступают в роли компенсаторов удара. Хм, возможно кольца кольчуги меняют форму, а потом возвращает прежнюю форму. – Старый кузнец приподнял бровь. Эта мысль была ему в новинку. – Тут не могу понять. Могу лишь догадываться о том, что это фрагмент грудной пластины, прикрывающий ключицу от большинства ударов.

В голове Айзека все эти элементы были представлены в виде трехмерной картины. Пытливый ум представил их десятками разных способов, но каждый раз у него возникало чувство, что доспех в его воображенье не закончен. Дело не в металле или элементах доспеха. Тут все намного сложнее. Сама идея доспеха настолько сложна, что превосходит все ранее виденное на порядок. То есть минимум десятикратная разница в технологическом уровне. Но даже учитывая это, картина все равно было не полной.

– Дядя кузнец. Он что не завершен? Я не могу понять его…суть.

 
Гном указал на стул, а сам сел напротив.
 

– Я нашел эти кусочки, больше ста лет назад путешествуя со своим кланом. Я был молодым воином, но увидев эти кусочки доспеха, сменил класс и стал кузнецом. Все это время я пытался создать аналогичный доспех, но не смог сделать даже макет для него.

– Ничего удивительного. Тут нужна два точных макета, потом подгонка. Это другой технологический уровень. Это как работа учителя, десяти величайших гранд-мастеров кузнечного дела. – Айзек задумался. От напряженья на лбу появилась морщина, придававшая ему сердитый вид. – Хотя, нет, даже этого будет недостаточно. Этот доспех был чем то большим, чем просто доспех.

Гном хохотнул себе в бороду. От его хохота, рубашка разошлась по швам, оголив мощные плечи.

– Сынок, да ты меня совсем за мастера не считаешь. Я потому и не смог макет придумать, что не понимаю всей сути этого доспеха.

Это была первая из сотен бесед кузнеца и его подмастерья. Гнома звали Хабальд, а алхимик Гвалт, живущий в его доме, был его родным братом.

Айзек получил класс кузнеца, и работал в кузнице целыми днями, выполняя заказы от местных клиентов. Лавка не пользовалась спросом у обычных игроков, но все местные знали насколько хорош Хабальд в своем ремесле. Но каждый вечер, когда работа заканчивалась, кузнец и его подмастерье звенели металлом до самой полуночи. Иногда к ним присоединялся Гвалт, предлагая новые алхимические рецепты сплавов. Метал таинственного доспеха, мог выдержать любую температуру, а если его разъедали кислотой, восстанавливался сам за пару часов. Единственная попытка трансмутации металла доспеха, закончилась ужасным провалом. Металл рассыпался в прах, и из него вылетело облачко белого тумана, которое изо всех сил рвануло к закрытому окну, и просочилось в мелкую щель. В тот день два гнома были так ошарашены действиями тумана, что не сразу сообразили, что он сбежал. А когда на улице раздался взрыв и появились призраки неизвестных существ, стало понятно, что доспех имеет свое собственное ментальное тело.

В тот день, старый квартал ремесленников сгорел в результате “стихийного нападения злых духов”. Оба гномы пришли к выводу, что это облачно обладало собственным разумом не связанным с духами, и желало защитить гномов, от ярости высвободившихся призраков, которых оно сдерживало.

Эту историю Айзек услышал только через месяц экспериментов с различными сплавами. Хабальд настаивал на том, что сначала надо разработать сплав для доспеха и только потом приступать к его ковке. Именно он оплачивал все материалы для эксперимента, в то время как Айзек рисовал макет для доспеха.

Целый год ушел на то, чтобы сопоставить размер верхнего и нижнего слоя доспеха. Все это время братья гномы искали сплав с аналогичными свойствами. Но Айзека терзали сильные сомненья в том, что все дело в сплаве. Дух! Доспех обладал душой, делавшей его таким уникальным. Значит ли это, что доспех был вершиной кузнечного искусства? Разве найдется кузнец, готовый отдать жизнь, свою душу ради своего финального творенья?

В этот момент пришло озаренье, которым он поделился с Хабальдом. Все дело в металле, который сам восстанавливает себя и обладает душой. Нет, он не просто зачарован. Он способен проводить ментальную часть тела. Другими словами, сам металл должен уметь не просто хранить наложенные чары, а свободно пропускать ментальную энергию.

Когда Хабальд услышал теорию Айзека, то сильно напрягся и увел его в комнату в подсобке.

– Мой дорогой ученик. Я расскажу тебе чуть больше, чем должен знать простой кузнец. Что ты знаешь о палирине ?

– Проклятый металл, добывается только в мире Инферно. Используется для изготовления оружия духа, способен про…

 
Глаза Айзека расширились, а гном продолжил слова ученика.
 

– Именно. Способен не просто пропускать энергию, а содержать в себе душу определенного существа. И его могут использовать только мастера с огромным ментальным сопротивлением. Надо иметь развитый кузнечный навык, навык ремесла и знать рецептуру переплавки руды. В мире есть только пять кузнецов способных его обрабатывать. Один на Конгуле, второй на Радааме работает на императора. Оставшиеся бродят по миру, скрывая свои истинные навыки.

– Мастер…но я никогда не видел, и даже не слышал, чтобы палерин использовали для изготовления доспехов.

– Это дорого и нелогично. Все верно Айзек. Но еще есть скрытый запрет от Академии Магии, который был передан всем квалифицированным кузнецам. К примеру, наш архимаг Тиберий Сен, носит комплект из трех предметов созданных из палерина. Для зачарования использовались души трех братьев великанов. Использование близких по роду душ, один из способов получения сетового эффекта. И для этого, Архимаг получил специальное разрешение от императора и совета правления Академии.

– То есть доспех, который мы делаем был из сплава на основе палерина. И зачарован множеством однотипных душ. Но это же бред! Хабальд, там же два слоя брони и больше сотник компонентов. Там же сетовый эффект потеряется полностью, из-за множества разрозненных дух.