Текст книги "Сумеречные люди"

Автор книги: Энтони Поуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Не по-хозяйски со стороны бедного Реймонда заставлять себя ждать.

Она в сердцах швырнула «Дейли миррор» на пол и вздохнула. Барлоу сказал:

– Подождем еще немного.

– Вы видели его сегодня утром? – спросила миссис Рейс.

– Еще нет. Я ведь ходил на этюды. С ним сегодня кто-нибудь говорил?

Оказалось, что никто сегодня Прингла не видел, и никто с ним не говорил. Барлоу спросил:

– Вы думаете, он обиделся?

Он немного нервничал.

– Очень может быть, – сказала миссис Рейс.

– И будет злиться? Я это имел в виду.

– Злится он, по моему разумению, всегда, – сказала миссис Рейс. – Злится и грубит.

По всей вероятности, она плохо спала. Она подняла газету и вновь погрузилась в чтение. В ожидании Прингла слушали пластинки. Прингла не было. Барлоу сказал:

– Давайте еще немного подождем. С учетом обстоятельств.

– А ведь он мог и утонуть, – высказала предположение Харриет.

– Или же у него могли украсть одежду, – сказала Софи. – Лично я ничуть не удивлюсь.

– А ведь это ему вряд ли придется по душе, согласитесь? – сказала Харриет. Она засмеялась и бросила взгляд на Этуотера, который лишь многозначительно поднял брови.

– По возвращении ему придется все с себя снять, – сказала Софи. – Он промокнет до нитки.

Подождали еще. Всем хотелось есть. С боем часов миссис Рейс поднялась с дивана и заявила:

– Вы как хотите, а я сажусь обедать. Если не считать аспирина, который я приняла в одиннадцать утра, во рту у меня сегодня маковой росинки не было. А остальные пусть поступают, как сочтут нужным.

– Почему бы нам все-таки его не дождаться? – возразил Барлоу. – Вся еда ведь все равно холодная. Когда на обед нет горячих блюд, есть можно в любое время.

Отсутствие Прингла его явно беспокоило. Харриет сказала:

– Послушайте, сколько можно ждать! Пошли обедать. Хватит!

Этуотер направился в столовую вместе со всеми. Стол был накрыт. На блюде с холодной говядиной лежал запечатанный конверт.

– Должно быть, счет от мясника, – предположила Харриет. – Этель вечно придумает что-нибудь эдакое.

Перегнувшись через стол, Барлоу взял конверт. Он вскрыл его, обнаружил внутри сложенный лист бумаги, прочел то, что было на нем написано, и передал его Этуотеру. Этуотер, в свою очередь, прочел записку, а затем, не веря своим глазам, перечитал снова. Это было письмо от Прингла. В письме говорилось, что уже несколько месяцев он находится в подавленном состоянии. Что он не преуспел в жизни. То, что произошло накануне, стало, писал Прингл, последней каплей. А потому он идет купаться, но обратно не вернется. Прингл просил их это письмо уничтожить и в заключение писал, что в верхнем правом ящике его письменного стола лежат две пятифунтовые банкноты; одной он просил расплатиться с Этель (а сдачу оставить Харриет), а другую отослать его сестре.

Этуотер опустился на стул и перечел письмо в третий раз.

– Что скажешь? – спросил Барлоу.

– Этуотер ответил, что не знает, что и думать. Только сейчас он осознал, какую ошибку совершил, когда согласился погостить у Прингла. Он передал записку Харриет, сидевшей с ним рядом. Харриет сначала прочла записку про себя, а потом вслух. Какое-то время все молчали. Говорить, по существу, было нечего. Молчание прервала Харриет:

– По-моему, он прикидывается. Это все его комплексы. А вам как кажется?

Софи была потрясена больше всех: кинематограф приучил ее к сильным эмоциям, но когда до нее дошло, что Прингл совершил самоубийство, то она не выдержала и всплакнула. Она не знала, что произошло накануне вечером; ей было известно лишь, что Барлоу и Прингл поссорились. Ссорились они и раньше, к тому же в понедельник ей нужно было выходить на работу, и они с Барлоу все равно уезжали. Но ей здесь очень нравилось, вот она и поплакала. От рыданий ее полное тело слегка сотрясалось.

– У меня с самого начала было предчувствие, что что-нибудь такое обязательно произойдет, – сказала миссис Рейс. – И зачем только я сюда поехала!

– Во всем виноват я! – воскликнул Барлоу. Вид у него был очень, очень расстроенный.

– Что будем делать? – спросил Этуотер. Ему ужасно хотелось есть, но он счел, что неудобно двигать челюстями, в то время как тело хозяина дома уносит в открытое море.

– И все же мне кажется, что это его очередная шутка – тяжеловесная, как и все остальные, – сказала миссис Рейс. – Если мы начнем есть, он появится, можете мне поверить.

– Как можно обедать после такого письма! – в сердцах вскричал Барлоу.

– Вы что же, предлагаете нам до вечера голодать?

– Стол накрыт, – сказала Харриет. – Можем поесть сейчас – и тогда это будет обед. А можем съесть то же самое в половине восьмого – и тогда это будет ужин.

– Если мы утолим голод, – сказала миссис Рейс, – нам будет легче действовать в соответствии с ситуацией. Лично я в этом убеждена.

Они сели за стол и стали есть. Разговор не клеился. Этуотер был голоден, однако ел маленькими кусочками, чтобы создалось впечатление, что есть ему совсем не хочется.

– Думаю, он вернется, – сказала Харриет, однако вид у нее был встревоженный.

– После обеда надо будет что-то предпринять, – сказал Барлоу.

– Софи, передайте, пожалуйста, свеклу, – сказала миссис Рейс. Она смотрела прямо перед собой.

Все молчали. Этуотера осенило:

– После обеда, – сказал он, – можно пойти посмотреть, лежит ли еще на берегу его одежда.

– Если, конечно, за это время он сам не вернется.

Барлоу нарезал хлеб. Софи поперхнулась, Харриет постучала ее по спине, и Софи заплакала снова. Она взяла у Барлоу носовой платок, но испачкалась оставшейся на нем масляной краской; свой платок она забыла наверху. Барлоу сказал:

– Если до вечера он не вернется, нужно будет сообщить в полицию.

Этуотер вынул сыр из серебряной бумаги, в которую он был завернут. Миссис Рейс ела вишни. В тот день она почему-то выглядела глубокой старухой.

– Я кругом виноват, – сказал Барлоу.

Варить кофе после обеда не стали. Флакон с лекарством Прингла стоял, как всегда, возле его прибора, и Харриет, вставая, случайно его задела, флакон упал на пол и разбился. Осколки подобрали совком для угля, но пятно от лекарства осталось на ковре – этот ковер в свое время преподнес Принглу один художник в счет большой суммы, которую ему задолжал.

Немного отдохнув после обеда, они направились в сторону берега. Дождь шел по-прежнему, правда, мелкий, и под зонтом шествовала только миссис Рейс. Идти до того места, где раздевался Прингл, было гораздо дальше, чем до пригорка, откуда за ним наблюдали Этуотер и Харриет; со скал на берег спуститься было нельзя, и приходилось идти в обход, берегом. Ноги скользили по мокрой от дождя гальке. Они обошли небольшой мыс, защищавший от ветра эту часть пляжа. Аккуратно сложенная одежда лежала на том же самом месте, где Прингл ее оставил, и сильно намокла от дождя. Они подошли к лежавшему на гальке костюму и стали его рассматривать. Софи то и дело сморкалась в носовой платок, который на этот раз взять не забыла.

– Заберем одежду? – предложил Этуотер.

– А как ты думаешь?

– Лучше бы взять, – сказала миссис Рейс.

Разобрав лежавшие на камне вещи, компания пустилась в обратный путь той же дорогой. Харриет несла брюки, перекинув их через плечо и держа за подтяжки. Софи несла белье, его нести было неудобнее всего. Барлоу был совершенно убит, он все время твердил: «Я во всем виноват, я во всем виноват».

– Если повторите еще раз, – с угрозой в голосе сказала миссис Рейс, – я вас ударю, имейте в виду.

– Надо, наверно, кому-то сообщить…

– Кому? – недоумевал Этуотер. – И что мы скажем?

– Сообщить в полицию…

– В полицию сообщают только в детективных романах, – заметила миссис Рейс. – И потом, что полиция в данном случае может сделать?

– Тем более что самоубийство он хотел выдать за несчастный случай, – уточнил Этуотер.

– А может, он вплавь обогнул скалу и добрался до отеля «Бунгало», где сейчас и прячется? – предположила Харриет. – Решил нас таким образом напугать.

Сама она, впрочем, вряд ли верила в справедливость собственной гипотезы.

– Его машина по-прежнему сломана, – сказал Этуотер. – Вот мы и скажем про нее, когда будем завтра возвращаться в город.

Оставшуюся часть пути шли молча.

Вернувшись, они разложили мокрую одежду Прингла на кровати в его комнате. Зачем было надевать костюм, терялся в догадках Этуотер, раз он собирался утопиться? Обычно Прингл ходил в шортах и в рубашке, а сегодня почему-то разоделся – наверно, чтобы придать своему поступку особый драматизм. Пойти топиться можно ведь было в любой одежде, не обязательно в костюме. Разложенные на кровати вещи пахли сыростью, и Этуотер поспешил выйти из комнаты Прингла и плотно прикрыл за собой дверь. Миссис Рейс сказала, что пойдет полежать. Этуотер спустился вниз – в столовой Этель убирала со стола грязную посуду. Когда Этуотер с ней расплатился, она огорчилась – терять такую работу в ее планы не входило. Харриет взяла у нее сдачу и поднялась к себе в комнату написать письмо знакомым евреям в Лестершир – возможно, они возьмут Этель на пару недель к себе. Этуотер, в свою очередь, сел писать письмо сестре Прингла, которая была замужем за директором нефтяной компании. Этуотер вспомнил, как Прингл жаловался ему, что сестра считает его чудаком, а потому она вряд ли удивится, когда узнает, что произошло. Надо, во всяком случае, надеяться, что потрясена она не будет. Прежде чем запечатать письмо со второй пятифунтовой банкнотой, он прочел его Барлоу. Пяти фунтам, подумалось Этуотеру, будут рады даже самые богатые люди.

29.

Время тянулось медленно, однако с каждым часом гости все больше и больше свыкались с мыслью о самоубийстве. Опять начался ливень, но спустя некоторое время выглянуло солнце. Было тепло, от мокрой травы поднимался пар, с лавровых кустов стекала вода. Теннисная сетка, которую никто не потрудился снять или хотя бы свернуть, намокла и провисла. Барлоу и Софи гуляли по саду и обсуждали, когда ехать домой. Было самое обычное воскресенье: вдали слышался перезвон церковных колоколов, кругом было пусто и уныло. Этуотер сидел в гостиной и читал «Трилби»^[27] – Барлоу недавно подарил эту книгу Софи на день рождения. Читал он ее не в первый раз, и, хотя интрига и герои были ему знакомы, он взялся за роман снова, чтобы отвлечься. В гостиную вошла миссис Рейс. Она по-прежнему выглядела, прямо скажем, немолодо, но вид у нее, хотя она только что встала с постели, был вполне ухоженный – не то, что за обедом.

– Вы ведь толком не знали нашего покойного хозяина, я правильно понимаю? – поинтересовалась она.

– Мы знакомы года три.

– Вы удивлены происшедшим?

– Не особенно.

– Я очень, очень сержусь, – сказала миссис Рейс. – Очень. Без Харриет тут не обошлось. Впрочем, на ее месте могла быть любая другая. Это надо иметь в виду.

– Я очень сожалею о случившемся, – только и сказал Этуотер, не совсем понимая, с какой стати он должен делиться своими чувствами с Наоми Рейс.

– Разумеется, утопиться может всякий, – сказала миссис Рейс.

– Всякий.

– Вы написали об этом его сестре?

– Вкратце.

– А записку его уничтожили?

– Да.

– Боюсь, рано или поздно придется идти в полицию.

– Это мы сделаем, когда завтра поедем в город. Сегодня вечером выехать мы все равно не сможем. Машина сломана.

– В любом случае, ничего не изменится, когда бы мы им не сообщили.

– А кому сообщать? – Этуотер не смог скрыть своего раздражения. – Дежурному полицейскому, что ли?

– Что вы собираетесь делать в оставшееся время?

– Завтра мой отпуск кончается, и я все равно собирался вернуться в город.

– Эта история, стало быть, могла вас и не коснуться.

– Да.

Миссис Рейс вздохнула.

– Мы все вели себя крайне необдуманно, – сказала она.

– Согласен.

– А где все остальные?

– Софи и Барлоу в саду. Харриет наверху – пишет письма.

– Пойду немного пройдусь, попробую отвлечься.

Миссис Рейс ушла, а Этуотер вновь погрузился в чтение. Некоторое время он читал, а затем отложил книгу и задумался. Любопытный психологический нюанс: маленький Билли получал огромное удовольствие от рабочих клубов; очень жаль, что Прингл не сумел найти себе такую же отдушину. Бедный старый Прингл. Он позаимствовал худшие черты маленького Билли и Свенгали, не переняв у первого невероятную везучесть, а у второго талант гипнотизера^[28]. С другой стороны, круг друзей у него более интересный, чем был у них. Жаль, конечно, что его не стало. Этуотер продолжал думать обо всем этом, а также о том, как бы Прингл домогался Трилби, если б знал ее. В гостиную из сада вошел Барлоу. Софи с ним не было.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил он.

– Что он поступил ужасно глупо.

– Ты считаешь, что виноват я?

Этуотер встал. Он вдруг почувствовал, что его сейчас вырвет. Ему хотелось одного – поскорей уехать, в противном случае он бросится в море вслед за Принглом. Но он пересилил себя и спросил:

– Механик пришел чинить машину?

– Нет еще. Но он предупредил, что может опоздать.

– Так он придет или нет?

– Не знаю, вроде бы человек он надежный.

– И тогда мы сможем завтра уехать, верно?

– А не стоит ли забрать машину сегодня вечером и сообщить кому-нибудь, что хозяин пошел купаться и не вернулся, и мы нашли на берегу его одежду.

– Забрать машину имеет смысл, только если она будет на ходу.

– Я водить не умею.

– Я – тоже.

– И как же в таком случае ты собираешься завтра уехать?

– Придется просить Харриет. Пусть нас отсюда вывезет. Под страхом смерти.

– А не стоило бы ей вернуться в Лондон сегодня вечером?

– Я бы ей это предложил, будь я на твоем месте.

– Ты считаешь?

– Если тебе так спокойнее.

– А она поедет?

– Думаешь, нет?

– Семейство Чоков присмотрит за домом, пока не объявится его сестра.

– Да.

– По правде сказать, – заметил Барлоу, – меня вовсе не удивляет, что он так поступил.

– Нам придется поставить машину в гараж где-нибудь возле станции и оставить ее там, – сказал Этуотер.

– Его сестре ты написал отличное письмо.

– Между прочим, она ожидала, что нечто подобное может произойти.

– И я тоже, – сказал Барлоу. – Но надо же было так случиться, что произошло все именно из-за меня. Он ведь всегда относился ко мне с симпатией, разве нет?

– Я, пожалуй, соглашусь с Наоми Рейс. Она считает, что он всех нас подвел.

– Она что, так и сказала?

– Что-то в этом роде.

– Что ж, в каком-то смысле она права.

– Ты с ней согласен?

– Что до меня, то я в очередной раз нехорошо поступил с Софи. Теперь я просто обязан на ней жениться. А как бы ты поступил на моем месте? Если бы у тебя вышла такая же история с Харриет?

– Что толку рассуждать, что было бы, если бы… По-моему, ты повел себя неразумно.

– И все-таки, как поступил бы ты?

– Понятия не имею. Правда.

– Думаю, ты повел бы себя столь же неразумно.

– Это твое мнение.

– Ты считаешь, что я должен остепениться и жениться на Мириам?

– В свое время это бы избавило тебя от многих неприятностей. Чего сейчас говорить!

– Как знать, – возразил Барлоу. – Такие вещи могут повторяться.

– Ты находишь?

– Факты налицо.

– Мне очень жаль, что это произошло.

– Софи ужасно расстроена.

– И неудивительно.

– Какой же я болван! – воскликнул Барлоу. – Ужасная история. Знаешь, мне кажется, Мириам мне откажет.

Этуотер опять сел. Он по-прежнему чувствовал себя неважно, однако внезапная тошнота прошла.

– Пойду обратно в сад. Пойдешь со мной? – спросил Барлоу.

– Нет.

– А им скажем завтра утром в городе, да?

– Хорошо.

– Что ты будешь делать?

– Читать.

Барлоу ушел. Этуотер выпил полный стакан воды с содой, а потом еще один. Он всех их ненавидел, и хотелось ему только одного – увидеться со Сьюзан. И где ее черти носят?! Ну, а Харриет… Он вытащил портсигар. Портсигар был пуст. В комнате, как всегда, царил беспорядок, и он принялся искать ящик с сигаретами, который обычно стоял здесь. Найти его он не смог, прекратил поиски, сел и задумался. Потом, собравшись с мыслями, сообразил, что ящик с сигаретами держат не в гостиной, а в столовой, и отправился туда. Дверь в столовую была закрыта, но внутри кто-то был, за дверью раздавались шаги. Этуотер прислушался, а затем приоткрыл дверь и вошел. Нельзя сказать, чтобы он очень удивился, увидев стоящего у стола Прингла, хотя одет хозяин дома был довольно странно. На нем был рыбацкий джемпер, вельветовые штаны и болотные сапоги. Этуотер прикрыл за собой дверь. Прингл стоял, положив руку на стол и обозревая комнату. Этуотер сказал:

– Привет.

– Привет, – отозвался Прингл, не глядя на приятеля.

– Ты что-то ищешь?

Прингл обернулся. Вид у него был усталый.

– Сегодня утром, перед уходом, – сказал он, – я написал письмо и оставил его на столе.

– На блюде с говядиной?

– Да.

– Боюсь, мы его уничтожили.

– Вы его прочли?

– Да.

– Все прочли?

– Да, все до одного.

– Я решил этого не делать, – сказал Прингл. – Меня подобрали какие-то люди в лодке. Поэтому я так одет.

– Мы принесли твои вещи, – сказал Этуотер. Он был совершенно сбит с толку. Вид у Прингла был ужасно усталый.

– Надеюсь, вы не потеряли мои наручные часы, – сказал Прингл. – Я положил их в карман пиджака.

– Софи смазала часовой механизм оливковым маслом. Они отсырели.

– Кто разбил флакон с моим лекарством?

– Харриет.

– Нарочно?

– Нет. Случайно. К сожалению, на ковре осталось пятно.

– Ковер испорчен.

– Да.

– Я все-таки решил не совершать самоубийство.

– Мы все ужасно за тебя волновались.

– Оказалось, что в море полно лодок. Некоторые рыбаки, правда, не обращали на меня никакого внимания.

– Я написал письмо твоей сестре. Но еще его не отправил. Расплатился с Этель. Сдача у Харриет.

– Кто-то в соседней лодке сказал, что пожалуется на меня в полицию за то, что я купаюсь нагишом.

Прингл опустил глаза и посмотрел себе на ноги. Джемпер и вельветовые штаны были ему велики. Рыжие волосы торчали во все стороны.

– Ты, наверно, хочешь есть, – сказал Этуотер. – Давай я скажу Софи, чтобы она сварила тебе бульону.

В эту минуту раздался громкий стук в дверь. Этуотер отошел от двери, и в столовую вошла Харриет.

– Привет, Реймонд, – сказала она, остановившись на пороге. – Чего это ты так странно одет? Собираешься на бал-маскарад? А нас с собой не возьмешь?

Она подошла к Принглу, положила ему обе руки на плечи, а голову – на грудь. И в таком положении на несколько секунд замерла.

– Как странно ты пахнешь, – сказала она.

Прингл обнял ее за талию и, опустив голову, прижался к ней щекой.

– Старый ты дуралей, – сказала она.

– Пойду скажу всем, что ты вернулся, – сказал Этуотер.

И с этими словами он вышел из комнаты, оставив Прингла и Харриет наедине. Он спустился в сад. Барлоу и Софи сидели в шезлонгах в дальнем конце лужайки. Софи штопала, а Барлоу сидел, держа на коленях «Так говорил Заратустра». Книга была раскрыта, но он ее не читал.

– Реймонд вернулся, – сказал Этуотер. – На нем рыбацкая одежда.

Барлоу вскочил с шезлонга.

– Вернулся?!

– Да, вернулся.

– Слава Богу. А то, знаешь, мне казалось, что виноват я.

Барлоу вздохнул с облегчением и стал раскуривать трубку.

– Что я кругом виноват, – повторил он.

– А вот я знала, что он вернется, – сказала Софи и улыбнулась. – А ты, Уильям?

– Да, – сказал Этуотер, – я тоже.

– Слава богу, что он вернулся, – сказал Барлоу и снова опустился в шезлонг.

– Но почему на нем рыбацкая одежда? – недоумевала Софи.

К ним приближалась возвратившаяся с прогулки миссис Рейс. Она опиралась на трость с раздвоенной, как рогатка, ручкой и в эту минуту очень походила на одну из макбетовских ведьм в современном обличье. Когда она подошла ближе, Этуотер сказал:

– Он вернулся.

– Кто?

– Реймонд.

– Вы хотите сказать, что он жив?

– Он в столовой, выясняет отношения с Харриет.

– Дайте мне сигарету, – сказала миссис Рейс. – И встаньте, Гектор. Я хочу сесть в шезлонг.

– И все-таки, почему на нем рыбацкая одежда? – не переставала удивляться Софи.

30.

– Он лег? – спросил Этуотер.

– Допил бульон, – сказала Харриет. – Скоро уснет. Он очень устал.

– Скоро я и сам пойду спать, – сказал Этуотер. – Но не сию минуту: не на полный же желудок ложиться.

– Какой выдался тяжелый день, – сказала миссис Рейс. – Признаться, я ужасно удивилась, когда вы сказали мне, что он вернулся.

– Завтра мы уезжаем вместе с вами, – сказала Харриет. – Мы оба считаем, что лондонская жизнь на короткое время нам не повредит.

– На какое время он снял этот дом? – спросил Барлоу.

– На все лето. Можно будет приехать сюда еще раз.

– Боюсь, Лондон еще совсем пуст, – посетовала миссис Рейс. – Но вы, по-моему, правильно делаете, что уезжаете. Надо сменить обстановку.

Они сидели в гостиной и курили. С моря поднялся ветер, и от сквозняка хлопнула оконная рама. В дверь постучали. Софи отложила шитье – она штопала Барлоу белье – и пошла посмотреть, кто стучал. Барлоу сказал:

– Погода что-то испортилась. Надо надеяться, ненадолго.

Софи вернулась в гостиную.

– Пришли за одеждой, – сказала она.

– Какой еще одеждой?

– Штанами и джемпером, в которых вернулся Реймонд.

– Они в ванной, – сказала Харриет.

– Я отнесу, – сказала Софи и направилась к двери.

– Он что, ждет на улице? – спросил Барлоу.

– Да.

– Надо, наверно, его отблагодарить.

– Верно, – сказал Этуотер, – стоило бы.

– Как вы считаете, Наоми, сколько ему надо дать?

– А что конкретно было сделано? – осведомилась миссис Рейс.

– Один из них вытащил Реймонда из воды, – сказала Харриет. – Правда, мы не знаем, кто именно его вытаскивал, этот человек или кто-то другой.

– Что еще?

– Дали ему одежду, в которой он вернулся.

– И это все?

– Пожалуй, да.

– Что касается одежды, то я бы сказала, что полкроны более чем достаточно, – заметила миссис Рейс.

– Не забывайте, – сказал Барлоу, – они вытащили его из воды, а это самое главное.

– В таком случае десять шиллингов, никак не больше, – сказала миссис Рейс.

– Не уверен, что этой суммы будет достаточно, – возразил Барлоу. – А, по-твоему, сколько? – спросил он у Этуотера.

– Это Реймонд сам должен решить.

Вошла Софи с вещами.

– Ну вот, – сказала она, – болотные сапоги, джемпер и штаны.

Из-за тяжелых болотных сапог она с трудом могла оторвать узел от пола.

– Вы не слышали, когда были наверху, Реймонд спит? – спросила ее Харриет.

– Я ничего не слышала.

Софи поставила сапоги на пол.

– Их тоже отдать? – спросила она.

– Скажите, Софи, Реймонд говорил вам, чем еще они ему помогли, когда вытащили из воды? – спросила миссис Рейс.

– Вытащили, и все, – ответила Софи. – Он говорил, что они причинили ему боль, когда втаскивали в лодку.

– А что за человек ждет у дверей? – спросил Барлоу. – Что он собой представляет?

– Высокий мужчина.

Барлоу встал.

– Ну, что скажете? – сказал он.

– Почему бы не спросить у Реймонда? – высказала свое мнение Харриет. – Он вряд ли уже заснул.

– Вот и спросите.

– По-моему, десяти шиллингов будет более чем достаточно, – сказала миссис Рейс.

– Даже если это всего десять шиллингов, – сказала Харриет, – их нам должен выдать Реймонд.

– У меня есть два фунта, – сказал Барлоу. – Но я должен жить на них до пятницы. Кроме того, у меня нет десятишиллинговых банкнот.

– Вы и в самом деле считаете, что десяти шиллингов достаточно? – усомнился Этуотер. – Не уверен.

– По-моему, этого мало, – сказала Харриет. – В конце концов, Реймонд доставил им массу хлопот. Думаю, этот человек преодолел немалое расстояние, добираясь до нашего дома.

– Фунта, мне кажется, будет достаточно.

– Давайте дадим ему выпить, – предложила Харриет. – Софи, спросите его, что он предпочитает.

Софи пошла узнавать, что рыбак хочет выпить.

– Лучше бы спросить Реймонда, Харриет, – сказал Барлоу.

– У меня есть фунт – если вы считаете, что этого достаточно, – сказал Этуотер. – А Реймонд потом мне его отдаст.

– Как хотите, – сказала миссис Рейс, – но, на мой взгляд, это слишком много. Тем более раз Реймонд собирается сюда вернуться. История ведь может повториться.

Софи вернулась.

– Он трезвенник, – сообщила она. – Но говорит, что чашку какао, пожалуй, бы выпил.

– А у нас есть какао?

– Нет, – сказала Софи. – Сварить ему кофе?

– Да, – сказал Барлоу, – свари ему кофе. Только не в кофеварке. На это уйдет слишком много времени.

Софи снова вышла из комнаты, и было слышно, как она ставит на кухне чайник.

– И все-таки, – сказала миссис Рейс, – лучше было бы спросить самого Реймонда.

– Почему бы вам не пойти и не спросить у него, Уильям? – сказала Харриет.

– Уж лучше вы разбудите его, чем кто-то из нас.

– Так и быть, – согласилась Харриет, – я сама у него спрошу. Но он недоволен, что я разбила флакон с лекарством. По-моему, он считает, что сделала я это нарочно.

Харриет пошла наверх. Миссис Рейс сказала:

– Такой вопрос решить труднее всего. Потом все равно будет казаться, что или переплатил, или недоплатил.

– Мне все же кажется, десять шиллингов слишком мало, – сказал Барлоу. – С другой стороны, фунта, пожалуй, много. В конце концов, они ведь только вытащили его из воды.

– Боюсь, что во всей этой истории они ощущают себя героями, – сказал Этуотер. – Этого тоже нельзя не учитывать.

Софи заглянула в комнату.

– Спросить у него, сколько кусков сахара ему положить? – сказала она.

– Да, спроси, – сказал Барлоу.

С лестницы послышался голос Харриет. Она вошла в гостиную. За ней следом, в черной пижаме и в видавшем виды трикотажном халате, вошел Прингл. Глаза у него были полузакрыты, рыжие волосы растрепались. В руке он держал бумажник. Харриет сказала:

– Он никак не мог сообразить, о чем идет речь, и я решила, пусть сам спустится и поговорит с этим рыбаком.

– Кто он такой? – прохрипел Прингл, протирая глаза.

– Это человек, который отдал вам свою одежду, – объяснила миссис Рейс. – Мы решили, что ему следовало бы немного заплатить.

– Какую еще одежду?

– Одежду, в которой вы вернулись с моря. Вы не хотите его отблагодарить?

– С какой стати?

– Не знаю.

– Что ж, – сказал Прингл, – раз вы все считаете, что я должен ему заплатить, я не против. Сколько ему дать?

– Я считаю, – сказала миссис Рейс, – что десяти шиллингов будет довольно. Остальные – что надо заплатить фунт.

– Десять шиллингов? – переспросил Прингл. – Фунт?!

– Видишь ли, – сказал Этуотер, – они наверняка вообразили себя героями.

– Да, но фунт – это огромные деньги.

– В таком случае дай ему десять шиллингов.

– Десяти шиллингов мало, – сказала Харриет. – Как ты этого не понимаешь?

– Сколько всего человек было в лодке? – спросил Этуотер.

– Двое, – ответил Прингл. – Но помогал мне вылезти из воды только один.

– А почему бы не пойти на компромисс и не дать ему пятнадцать шиллингов? – предложила миссис Рейс.

– Возможен и такой вариант, – сказал Прингл. Теперь он, судя по всему, проснулся окончательно. – У кого-нибудь есть мелкие деньги? – спросил он, роясь в бумажнике.

– Я могу дать тебе полкроны, – сказал Барлоу, – но тогда у меня совсем не останется мелких денег. А на два фунта мне жить до пятницы.

– Вот еще полкроны, – сказал Этуотер. – У тебя найдется десять шиллингов?

Софи заглянула снова.

– Он пьет кофе, – доложила она и снова села за шитье.

– Софи вы ему не передадите? – сказал Прингл, вручая ей десятишиллинговую банкноту и две монеты по полкроны. Софи взяла деньги и вышла снова. Когда она вернулась в гостиную с пустой кофейной чашкой в руке, миссис Рейс спросила:

– Что он сказал?

– «Спасибочки».

– И больше ничего?

– Больше ничего.

– Значит, сумма, скорее всего, оказалась правильной, – сказал Прингл и, туже затянув пояс халата, пошел наверх. – И больше меня не будите. Кто бы ни пришел. Я никого не желаю видеть.

– Ну вот, – с облегчением вздохнул Барлоу, – узнаю старину Прингла.

– Через несколько дней, проведенных в Лондоне, – подытожила миссис Рейс, – он станет самим собой. Вот увидите.

31.

– Ну, как было загородом? – спросил Носуорт. За то время, что Этуотер отсутствовал, он, кажется, пожелтел еще больше.

– Неплохо. Погода стояла прекрасная.

– Я говорил со Спердженом о вращающемся стуле, и он сказал, что поставит этот вопрос на Правление.

– Благодарю.

– Меня благодарить не за что. Я выполняю свой долг.

– В Лондоне что-нибудь интересное происходило?

Носуорт покачал головой. На столе Этуотера лежало несколько писем. Первые три оказались счетами за книги, четвертое – письмом от Верелста, где тот писал, что едет за границу и посылает Этуотеру адрес отеля во Франции, который забыл дать в свое время. Пятое и последнее письмо было запечатано в ярко-синий конверт; адрес на конверте был написан размашистым почерком Лолы. Он открыл письмо. Носуорт сказал:

– Пока вас не было, доктор Кратч наведывался несколько раз.

Этуотер пробежал глазами письмо Лолы. Выходит, и здесь тоже конец. Что ж, жаль. Он пометил у себя в блокноте, что надо будет написать ответ, и подумал, что Лола, должно быть, писала это письмо не без удовольствия.

– И как он держался? – спросил Этуотер.

– Последний его визит ознаменовался заметной переменой к худшему.

– Вот как? – сказал Этуотер и спрятал письмо Лолы в карман.

– Досадно, что вы забыли вернуть ему его брошюру. Впрочем, я предупредил его, что вы сегодня возвращаетесь, и он сказал, что зайдет.

– Понятно.

– Да. Думаю, он появится во второй половине дня.

– Как там Миллер? Как его варикозные вены?

– Отсутствует по-прежнему. Куда-то уехал. У нас новое правило: каждый второй понедельник с экспонатов следует стирать пыль. Вы могли бы это проконтролировать?

– В том числе и с экспонатов «Марк III»?

– Да, – ответил Носуорт, – и с экспонатов «Марк III».

– А что думает об этом Сперджен?

– Разумеется, он вне себя. В этой связи он отказался читать гранки семилетнего каталога.

– Молодец!

– В конце концов, всему есть предел.

– Мы не рабы Правления, так ведь?

– Особенно когда в музее такая запарка.

– Да, решение крайне неразумное.

– А мне ведь еще переводить эти датские стихи и писать предисловие к catalogue raisonné собрания Палманиани^[29], – сказал Носуорт.

– Когда он выходит?

– Осенью, – ответил Носуорт. – Да, кстати, вам тут звонили, и не раз. Женские голоса.

– Сколько было звонков?

– Довольно много. Но ваш адрес я им не давал.

– Они что-нибудь просили передать?

– Одна из них просила вам передать, что с вами прощается.

– Она назвалась?

– Нет. И не подумала.

– Что-нибудь еще?

– От чеха масса хлопот.

– Хлопот?

– Лишней работы, – уточнил Носуорт. – Лишней работы. – И с этими словами он удалился к себе.

В дверях вырос юнец с ушами, похожими на цветную капусту.

– К вам доктор Кратч, – доложил он и переложил то, что жевал, за другую щеку.

– Проводите его в приемную.

Беседа с доктором Кратчем заняла немало времени. Когда доктор наконец ушел, Этуотер написал письмо Лоле, в банк, а также несколько писем по вопросам этнографии, после чего позвонил Сьюзан. В трубке послышался низкий, хриплый голос старого Наннери, который сообщил, что Сьюзан в отъезде.

– Какая разница, приезжайте ко мне – навестите старика, – сказал он, и в трубке раздался надсадный кашель.