Текст книги "Возвышение Рима. Создание Великой Империи"

Автор книги: Энтони Эверет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

Однако плоды победы оказались не такими, как ожидалось. Стало ясно, что разные фракции плебейского движения поддерживали не одни и те же интересы. Бедные слои стремились улучшить свое финансовое положение за счет народного собрания. Богатые плебеи, наконец, достигли своей цели. Они получили доступ на государственные должности и постепенно стали сотрудничать со своими бывшими врагами, патрициями. Возникла новая смешанная аристократия. Плебейские трибуны стали заниматься государственными делами, сотрудничать с сенатом и вместе с ним принимать законопроекты.

Такое положение дел можно расценивать двояко. С одной стороны, это было предательство интересов угнетенных и обездоленных. Простые люди могли голосовать по вопросам принятия законов и на выборах должностных лиц, но по установленным правилам им запретили участвовать в обсуждении и не допускали к рычагам исполнительной власти. Преуспевающая сенаторская олигархия приспособилась к новому политическому положению и оставалась у власти. Налицо был один шаг назад, два шага вперед.

С другой стороны, никто и не отрицал, что произошло примирение враждующих интересов, причем это случилось без всякого кровопролития. Греки, которые все больше и больше узнавали об этом новом агрессивном государстве в Центральной Италии, наблюдали за ним с некоторой ревностью, поскольку народ и аристократия в греческих городах-государствах привыкли устраивать друг с другом побоища, тогда как римляне решали все свои политические проблемы путем достижения хотя и болезненного, но компромисса.

В I веке до н. э. Цицерон вложил в уста одного из собеседников своего замечательного диалога «О государстве» следующее сравнение: «Наше государство создано умом не одного [как часто было в Греции], а многих людей и не в течение одной человеческой жизни, а в течение нескольких веков и на протяжении жизни нескольких поколений». Один осведомленный греческий историк написал, что римляне добились у себя такой формы правления «не путем рассуждений, но многочисленными войнами и трудами». Они были полными прагматиками.

После кельтского вторжения латины попытались освободиться от римского господства. Латинский союз распался. Какое-то время его участники сохраняли самостоятельность, но в 358 году Римская республика восстановила свое господство. Союз восстановили, но теперь его структура была несколько иной. Главнокомандующего больше не выбирали попеременно от римлян и латинов. Теперь его полномочия исполняли два претора, которые подчинялись римским консулам.

Латины очень возмущались тем, что их рассматривали не как партнеров, а как подчиненных, и в 341 году это возмущение переросло в вооруженное выступление. Военная кампания длилась четыре года. В 340 году консулами стали известные люди. Один из них, Тит Манлий, некогда убил в сражении рослого кельта и снял с него ожерелье, за что и получил прозвище «Торкват» («Ожерельный»). Он отправил на разведку во все стороны несколько конных отрядов и строго-настрого запретил им вступать в сражения. Командиром одного из таких отрядов был его сын Тит. Юноша со своими людьми оказался около самого вражеского лагеря, чуть не на бросок дротика от ближайшего сторожевого дозора. Здесь его осмеяли неприятельские тускуланские всадники, а их командир вызвал его на поединок. «Исход поединка покажет, насколько латинский всадник превосходит римского!» – воскликнул он.

Кровь бросилась ему в лицо, и, забыв о приказе отца, Тит ринулся в схватку, совершенно не задумываясь об ее исходе. Остальные всадники разошлись по сторонам, словно ожидая представления. Противники бросились друг на друга, выставив копья. Копье Манлия прошло над шлемом его противника, а тот и вовсе промахнулся. В результате второго столкновения Тит попал копьем между ушами коня тускуланского всадника. От боли конь встал на дыбы и сбросил своего наездника. Пока он пытался встать на ноги, Тит вонзил ему копье в шею, так что оно вышло через ребра и пригвоздило его к земле. На этом короткий поединок завершился.

Тит вернулся обратно в свой лагерь, окруженный своими восхищенными спутниками. Он с гордостью преподнес отцу доспехи сраженного им врага. Консул резко отвернулся от сына и приказал трубить общий сбор. «Тит Манлий, не почитаешь ты ни консульской власти, ни отчей, – сказал он, – если подлинно нашей ты крови, ты не откажешься, верно, понести кару и тем восстановить воинское послушание, павшее по твоей вине. Ступай, ликтор, привяжи его к столбу».

Затем последовал удар топора, и из разрубленной шеи хлынула кровь. Воины застыли от ужаса. Однако после этого многие отмечали, что все стали тщательней исполнять сторожевую и дозорную службу и менять часовых. Казнь Тита Манлия по приказу его отца стала одним из самых известных примеров высокоморального поведения в истории Рима. Она перекликается с тем, как действовали Брут и Вергиний. Подобные примеры служили напоминанием того, что отец имел полную власть над своими детьми вплоть до решения вопроса об их жизни и смерти и что доблесть (virtus) превыше родительской любви.

Вскоре произошел еще один незабываемый случай самопожертвования. Случилось так, что перед консулами, Манлием и его товарищем Публием Децием Мусом, предстал человек гигантского роста и сказал им, что если один из командующих армии обречет себя в жертву богам во имя разгрома неприятельской армии, то его сторона выиграет предстоящее сражение. Вскоре после этого пророчества началось сражение у подножия горы Везувий. Как обычно, перед началом битвы от имени каждого консула принесли в жертву животных. Этрусский жрец внимательно рассмотрел печень жертвы в поисках какого-нибудь отклонения, которое свидетельствовало бы о неудовлетворенности богов. Жрец сказал, что жертва Манлия дает хорошие предзнаменования, однако по поводу жертвы Деция он отметил, что у нее как раз на благоприятной стороне верхний отросток печени поврежден. При этом во всем остальном боги приняли жертву.

«Что ж, – сказал Деций, – раз товарищу моему предсказан благополучный исход дела, значит, все в порядке». Войска двинулись в бой, при этом Манлий вел правое крыло, а Деций – левое. Противники сошлись в схватке, и римляне, не выдержав натиска, отступили. В этот тревожный момент Деций позвал жреца из коллегии понтификов, который был призван для совершения религиозных обрядов в армии и сказал ему: «Нужна помощь богов, и ты, жрец римского народа, подскажи слова, чтобы этими словами мне обречь себя в жертву во спасение легионов».

Жрец сказал ему облачиться в пурпурную тогу и покрыть ею голову, а затем одной рукой под тогой коснуться подбородка и, став ногами на копье, произнести следующее: «Янус, Юпитер, Марс-отец, Квирин [имя божественного Ромула], Беллона [богиня войны], Лары [домашние и семейные божества], божества пришлые и боги здешние, боги, в чьих руках мы и враги наши, и боги преисподней, вас заклинаю, призываю, прошу и умоляю: даруйте римскому народу квиритов одоление и победу, а врагов римского народа квиритов поразите ужасом, страхом и смертью. Как слова эти я произнес, так во имя государства римского народа квиритов, во имя воинства, легионов, соратников римского народа квиритов я обрекаю в жертву богам преисподней и Земле вражеские рати, помощников их и себя вместе с ними».

Затем Деций отправил своему товарищу сообщение с рассказом о том, что он сделал. Деций надел свою тогу так, чтобы его руки оказались свободны, вскочил на коня и устремился в самую гущу врага. Там он и попал под град стрел.

Римляне, как и следовало ожидать, выиграли сражение, латины бежали. Заклинание сработало. Деция нашли под грудой трупов и с почетом похоронили, как героя (но если бы ему удалось выжить, то по правилам «посвящения» вместо него требовалось похоронить его изображение, поскольку богов потустороннего мира нельзя было обманывать с их мертвецами). Случались ли такие случаи? Мы точно не знаем, но, скорее всего, эти правила составлялись для каких-то реальных событий. Древние записи событий IV века до н. э., дошедшие до настоящего времени, находятся на грани вымысла и подлинной исторической памяти.

Тяжелая борьба продолжалась, война завершилась только в 338 году. Латины были окончательно побеждены. Латинский союз распущен навсегда. Созданное впоследствии общественное устройство имело большое историческое значение, поскольку римляне установили такую систему управления, которая не только обеспечила им полную безопасность, но также стала выгодна для латинов. Вместо того чтобы вслед за кельтским вождем Бренном повторить его мстительный возглас «Горе побежденным!» (vae victis), римляне создали все средства для того, чтобы привязать к себе завоеванные народы. Они пригласили своих побежденных врагов участвовать в своих мероприятиях по расширению территории. Правильность этой политики подтвердилось тем, что латины больше никогда не выступали против римлян.

Подобно тому, как в далеком мифологическом прошлом Ромул предоставил гражданство сабинянам, республика предложила гражданские права латинам. В результате этого для легионов увеличилось число возможных новобранцев. Появился человеческий резерв, который позволял Риму сохранять свое могущество в военное время. Поражение могло следовать за поражением, если так распорядилась судьба, но при этом в запасе у римлян всегда оставались новые призывники, которые могли заменить потерянные армии.

Вместо федерации, где все ее участники были связаны друг другом, римляне разрешили только двусторонние отношения отдельных сообществ с Римом и запретили им заключать соглашения друг с другом. Многие сообщества также лишились значительных земельных угодий. Латинов и некоторых других народов разделили на три различных категории, отличающиеся по типу управления и законодательной системы. Прежде всего, некоторые небольшие побежденные государства вошли в состав Римской республики как свободные города (municipia), а их жители получили полноправное римское гражданство. Одним из таких примеров был Анций (ныне – Анцио), бывшая столица вольсков. Однако сначала римляне велели этому городу сдать весь свой флот после морского сражения. Носы или «клювы» некоторых кораблей (на латыни – rostra) выставили на римском Форуме, на возвышении для ораторов, после чего это возвышение стало называться Ростра.

Вторая категория состояла из сообществ, которые сохранили свою независимость – хотя и чисто теоретически, поскольку они утратили право проводить свою собственную внешнюю политику. Эти «союзники» пользовались правами коннубий (connubium) и коммерий (commerrium) – то есть их гражданам разрешали жениться на римлянах и заключить соглашения с римлянами в соответствии с римским законодательством. По требованию Рима эти «союзники» должны были заниматься снабжением войск.

Наконец, вне пределов Лация располагались более отдаленные сообщества нового римского «содружества наций», к которым относились, например, города Кампании Капуя и Кумы. Им римляне частично предоставили политические права, то есть гражданство без права голосования (civitas sine suffragio). Оно включало в себя права на коннубий (connubium) и коммерий (commerrium), а также все обязанности полного римского гражданства, особенно военную службу. Жители этих городов, если они того желали, имели право переехать в Рим, и в этом случае им предоставляли полное римское гражданство. Их обязанность сражаться плечом к плечу с легионами римляне не воспринимали однозначно как благо. Поскольку, то время Рим выигрывал свои войны, то этим навязанным собратьям по оружию приходилось выделять долю военных трофеев.

Еще одно новое политическое устройство помогало римлянам не только добиваться своих завоеваний, но и объединять их с завоевателями. Оно состояло в основании колоний (coloniae), когда небольшие группы латинов, жителей Кампании или Рима строили свои собственные поселения на захваченной вражеской территории. Иногда это были отдельные города, а иногда они объединялись с уже существующими поселениями. Такие поселения выполняли сторожевую роль, так как верные Риму поселенцы очень рано могли обнаружить волнения среди окружающего населения. Такие поселения облегчали экономические проблемы самого Рима, так как в них безземельные бедные римские граждане могли найти работу. В результате расширения прибрежных колоний, в Римской республике отпала необходимость в строительстве флота для защиты своих внутренних вод. В ходе своего длительного развития эта колониальная система привела к распространению римского культурного влияния по всей Италии.

Через какое-то время римские поселения сильно укрепились. Многие латинские города выражали недовольство из-за потери своих прежних свобод, однако Рим заботился о том, чтобы они сами решали все свои внутренние проблемы. Стены этих городов не снесли, а оставили в целостности и сохранности, что является очень показательным примером.

По оценкам, площадь территории, находящейся во владении римских граждан всех типов (ager Romanus), составляла 8800 квадратных километров, а площадь более крупного римского «содружества» – около 13 725 квадратных километров. По современным расчетам, общая численность населения римских территорий (ager Romanus) составляла 347 300 свободных граждан, а территорий «содружества» – 484 000 свободных граждан.

По стандартам греко-римского мира Рим считался крупным государством. Символом его растущего могущества стало заключение в 348 году второго договора о дружбе с Карфагеном. Римские завоевания, кроме всего прочего, привели к облегчению проблемы бедности и долговой кабалы, которая постоянно напоминала о себе в молодой республике. Однако эта проблема полностью не исчезла. Как мы уже знаем, неимущий римлянин мог получать жалование, если он служил в армии. Ему также могли выделить небольшой земельный участок на недавно завоеванной территории, а если бы он согласился покинуть город, то он мог бы поселиться в какой-нибудь колонии и начать там новую жизнь.

Если окружающая местность сильно влияла на живущих там людей, то это с полным правом можно сказать об области Самний.

Самний представляет собой гористое, не имеющее выхода к морю плато в Центральной Италии. Здесь Апеннины уже не столько горный хребет, сколько запутанный лабиринт горных массивов, отрогов и замкнутых цирков. Очертания этой области приближаются к прямоугольным. Она прорезана крутыми долинами, которые часто упираются в склоны и не имеют внешнего стока. Реки и горные потоки стекают с этого плато, образуя каскады водопадов. Тут и там к небу вздымаются серые известняковые горы, покрытые снегом большую часть года. Основная часть земель, пригодных для сельского хозяйства, подходит только для пастбищ, однако есть много плодородных участков земли, где можно обрабатывать почву и выращивать зерновые культуры. Узкие плодородные земли расположены по берегам рек и горных потоков. Зима здесь очень суровая, а лето – знойное и засушливое. Землетрясения часто изменяют горный пейзаж и разрушают склоны.

Самниты относятся к тем племенам, которые говорили на оскских языках. Как мы уже знаем, эти племена продвигались на юг под воздействием ритуала «священная весна». В начале V века, или немного раньше, они расселились на своей новой неблагоприятной родине. Их привлекали плодородные равнины Кампании и ее культурные города. Некоторые самниты ушли из своих горных «гнезд», завоевали равнинные земли и поселились там. Вскоре они привыкли к более легкому образу жизни и забыли о своем горном происхождении.

Самниты были жестоким и выносливым горным народом. Найденные скелеты показали, что самниты были этнически гомогенными и отличались долихоцефалией (то есть, их головы имели удлиненную форму). На основе этого можно предположить, что, живя в изоляции среди горных вершин, они не вступали в браки со своими соседями латинами. У самнитов не было городов, они жили в разбросанных по горам деревнях, а на отдаленных вершинах построили много небольших каменных укреплений (археологи обнаружили почти девяносто мест таких построек). Большинство укреплений не было приспособлено для жилья, они играли роль временных убежищ на период непогоды.

Среди самнитов можно выделить четыре племенные группы, каждая из которых образовывало сообщество, называемое «тоуто» (touto). На юге жили гирпины, на западе – кавдины, на северо-востоке – карацены, и самая большая группа – пентры – проживала в центральной и восточной части Самния. Общее количество жителей было довольно высоким для такого отдаленного сельского района, оно составляло около 450 000 человек.

Вообще, самниты жили скромно и бесхитростно. У них не было ни денег, ни торговли. По-видимому, среди них выделились аристократы, владеющие большими участками земли. Система управления была демократической и очень простой. Одна или более деревень составляли пагус (pagus) – экономически самостоятельный и независимый кантон. В нем выбирали управляющего, зазываемого «меддис» (meddis). Несколько пагусов составляли племенное тоуто, в котором ежегодно избирали магистрат, называемый «меддис тоутикс» (meddis tovtiks). По-видимому, также имелся совет, с которым должны были сотрудничать магистраты. Несмотря на децентрализованную систему управления, у самнитов сложилось сильное культурное единство.

Их экономика – а их земли не имели выхода к морю и не обладали запасами сырья для какого-либо производства – основывалась на сельском хозяйстве, в основном – на животноводстве. Самниты разводили лошадей, свиней, коз и домашнюю птицу. Однако больше всего в их хозяйствах было овец. Летом их животные паслись на высокогорье, а на зиму их уводили на равнины по широким скотопрогонным дорогам, которые кроме всего прочего использовались у самнитов в качестве путей сообщения. Среди продуктов области Самний можно назвать качественное вино и сладкую сабельскую капусту.

До нас дошли очень скудные сведения о повседневной жизни самнитов. Оскские племена, такие как самниты, были известны своими варварскими и странными обычаями, хотя их склонность к непристойности, как часто случается, скорее всего, представляет собой шутливый стереотип, который им приписывали соседние народы. Этот стереотип основан на том, что слово «оскский» (o(b)scan) по звучанию очень похоже на слово «непристойный» (obscenus). По-видимому, у самнитов были некоторые странные с точки зрения чужеземцев привычки, например, они брили волосы на теле в специальных цирюльнях. Географ Страбон писал о них следующее: «У самнитов существует прекрасный закон, поощряющий доблесть: не разрешается выдавать дочерей замуж за кого хотят родители; каждый год у них выбирается по 10 знатнейших девушек и юношей, из них первые девушки выходят замуж за первых юношей и вторые – за вторых и так далее. И если молодой человек, получивший этот почетный дар, переменится и станет плохим мужем, то его подвергают позору, а женщину, данную в жены, отнимают».

Нам очень мало известно о положении женщин в самнитском обществе. Об этом, скорее всего, имел представление поэт Гораций, живший в I веке, который приехал из южного самнитского города Венузий. По его сведениям, они управляли домашним хозяйством, воспитывали детей и проявляли довольно жестокий нрав.

В редкие часы отдыха самниты охотились не столько для развлечения, сколько ради добычи пищи. Они очень любили театр и особый интерес проявляли к фарсу, сатире и обычной брани. До нашего времени сохранилась фреска с танцующими девушками, по-видимому, среди их развлечений имели место народные танцы. Говорят, что кровавые представления на арене придумали оскские племена. Нет никаких доказательств, что гладиаторы происходят именно из Самния, но их появление в Кампании удивительным образом совпало с вторжением самнитов в V веке. Скорее всего, это не случайно, тем более что в более позднюю эпоху самый известный тип гладиатора, вооруженного коротким мечом, прямоугольным щитом, поножами и шлемом, называли самнитским.

В конце IV века Рим долгое время соперничал с самнитами. Сначала эти два народа имели дружеские отношения, что было закреплено в договоре, заключенном в 354 году. Однако Рим постоянно стремился расширить свою территорию, и самниты имели такие же намерения. Рост численности этих народов приводил к тому, что они постоянно заселяли соседние территории. Новое господство Рима в Кампании вызвало особое недовольство самнитов. Столкновение было неизбежно.

Первая непродолжительная война только временно прервала союз. Затем в 328 году римляне основали колонию Фрегеллы в западной части долины реки Лирис. Это очень возмутило самнитов, потому что они претендовали на обладание этой территорией и считали ее частью своей родины. В следующем году самниты не смогли мирным путем отстоять свои интересы в порту Неаполь в Кампании и захватили его. Римляне сразу же ответили на такой вызов своему могуществу. Они вытеснили захватчиков, что привело к развязыванию Второй Самнитской войны.

Долгая кровавая война продолжалась более двадцати лет. Область Самний представляла собой огромную естественную крепость с небольшим количеством проходов. Если какая-нибудь армия собиралась вступить в Самний, ей пришлось бы пройти по лабиринту узких долин и труднопроходимых ущелий – идеальные места для создания всевозможных засад. Римляне, конечно же, не стали нападать на Самний, и большая часть военных действий проходила у границ этой области. Поражение в Кавдинском ущелье в 321 году стало примером того, что произошло, когда римская армия попыталась пройти по одному из двух главных путей, ведущих из Самния и Кампании в Лаций. Несмотря на такую серьезную неудачу, римляне быстро восстановили свои силы.

Теперь римляне решили изменить стратегию. Вместо рискованного вторжения в Самний они решили окружить самнитов врагами. Сообщества в Апулии, на восточном побережье и в Лукании на юго-востоке Италии объединились в антисамнитские союзы, таким образом против самнитов открылся как бы второй фронт. В 315 году римский консул захватил важный город Луцерия, расположенный на противоположной стороне от Самния, около Адриатического побережья, поэтому можно сказать, что возник уже третий фронт. Тем временем вражеские войска вели действия на западе, угрожая области Лаций. Они успешно продвинулись по долине Лириса и взяли город Фрегеллы, с которого начался весь конфликт. Затем самниты достигли побережья, где они нанесли тяжелое поражение римлянам около приморского города Таррацина. Дорога на Рим оказалась открыта, однако самниты отказались от похода на город, быть может, им помешали новые стены.

Против римлян восстал крупный город Капуя, волнения начались и в других городах Кампании. Римская республика оказалась в тяжелом положении, но она держалась. Именно теперь стало понятно, насколько мудрым было решение о расселении латинов, поскольку ни одно латинское поселение не перешло на сторону противника. Все они остались верными своим бывшим завоевателям. В следующем году самнитские легионы перегруппировались и продолжили свое наступление. Около Таррацин произошло второе ожесточенное сражение. Одно римское крыло чуть было не обратилось в бегство, однако ему на помощь быстро пришли воины с другого фланга. На этот раз римляне одержали блистательную победу и, по сообщениям историков, уничтожили и захватили в плен тридцать тысяч самнитов. Эта цифра, скорее всего, преувеличена, но именно это и является свидетельством важности этой победы.

Вступил в действие первый участок стратегической дороги Аппия Клавдия длиной 132 мили, который протянулся от Рима до ворот Капуи. Появилась надежная связь между столицей и Кампанией, где часто возникали волнения.

Удача сопутствовала самнитам, но их время подходило к концу. Пока они захватили Капую и снова заселили Фрегеллы. Видимо под влиянием своих новых греческих друзей в Неаполе, римляне создали небольшое морское соединение, однако на самом деле они плохо умели водить суда и не понимали, как воевать на море, поэтому этот эксперимент не удался. И все же многие мероприятия римлян позволили им переломить положение.

Уже много лет почти ничего не было слышно об этрусках, которые теперь находились в состоянии упадка. Они потеряли Вейи, и кельты постоянно нападали на северные рубежи их страны. Этруски удовлетворенно наблюдали за конфликтом между Римом и самнитами со стороны. С одной стороны, они не поддерживали самнитов, которые столетие назад изгнали их из Кампании. А с другой, ничем не сдерживаемый рост римского могущества вызывал опасения. Этруски воспользовались тем, что сорокалетнее перемирие между Римом и этрусским городом Тарквинии истекло, и примкнули к самнитам.

Для решения этого конфликта в 310 году римский консул отважно пробился через непроходимый Циминийский лес в Центральную Этрурию. Этот естественный барьер между двумя странами, эту пустынную дикую местность все считали непроходимой, поэтому новость о продвижении римлян встревожила общественное мнение этрусков. Некоторые предсказывали новые Кавдинские вилы. На самом деле консул выиграл сражение, этрусские города заключили мир, и римляне возобновили соглашение с городом Тарквинии.

Иногда казалось, что война с самнитами будет длиться бесконечно. В 305 году они напали на богатую винодельческую Фалернскую область (ager Falernus) в Северной Кампании. Самниты потерпели поражение, и их армия была разгромлена. В следующем году после дальнейших неудач самниты прекратили войну и приняли выгодные для римлян условия мира. Они обязались уйти на свою территорию. Те, кто когда-либо союзничал с ними, должны были засвидетельствовать свою верность Риму и передать ему часть своей земли. Рим получил ощутимую, но не слишком большую выгоду. Он приобрел много пограничных городов и завершил завоевание Кампании. Однако после этого стало очевидным одно обстоятельство. Римская республика стала самым крупным государством в Италии, и, следовательно, с ее могуществом теперь должны будут считаться все средиземноморские державы.

Ливий рассказал, как в начале войны самнитский посол сказал своим римским коллегам: «Давайте станем лагерь против лагеря… и решим, самнитам или римлянам господствовать в Италии». И вот теперь этот вопрос решен, за исключением одного щекотливого обстоятельства. Самниты не привыкли смиряться с тем, что стало исторически очевидно. Если они говорили «мир» ( pax), значит, они готовились к войне.

В 298 году новое кельтское вторжение отвлекло римлян от самнитов. В этом вторжении, скорее всего, участвовали только небольшие мародерские группы, но оно все-таки представляло какую-то опасность. Самниты решили снова попытать счастья и сыграть еще одну партию. На южной границе своих земель они напали на новых римских союзников – луканов. Во время Третьей Самнитской войны римские легионы уже не остановились на границах Самния, а двинулись непосредственно на вражескую территорию.

Никого не боясь, самнитский военачальник, Геллий Эгнаций, создал замечательный союз. Его участники имели между собой мало общего. Ими двигали только страх и ненависть к Риму, а также все они понимали, что это у них последняя возможность покончить с монстром прежде, чем он станет еще сильнее и подавит их окончательно. Смелый план Эгнация состоял в том, чтобы объединить свои войска с этрусками, умбрами (давний враг римлян) и кельтами на севере, а затем двинуться в общее наступление против неугомонной республики.

О существовании этого союза узнали в 296 году, и известие о нем вызвало в Риме панику. Один из консулов, демократический реформатор Аппий Клавдий Цек, командовал армией, которая должна была следить за действиями этрусков. Он предупредил сенат о серьезной угрозе, нависшей над Римом. К службе в армии привлекли мужчин из всех сословий, включая бывших рабов. Создали также специальные когорты из пожилых граждан. Два консула, избранные на следующий год, командовали армией из четырех легионов и вспомогательными силами двух легионов для охраны Кампании от вторжений самнитов. При полном боевом развертывании численность армии составляла 25 200 легионеров, при этом им оказывала поддержку сильная конница. Кроме этого, два легиона отправили разорять этрусские земли и препятствовать тому, чтобы этруски присоединялись к Эгнацию. Но и это было не все. Легионы римских граждан выступали в сопровождении многочисленной армии союзников и латинов – это еще одно свидетельство успешной политики по отношению к латинам. Если учитывать все, то это была самая большая армия, которую когда-либо собирал Рим.

Консулы старались как можно быстрее помешать соединению кельтов с самнитами. Однако они опоздали, и римский авангард очень сильно пострадал от неприятельских войск. К счастью для римлян, этруски и умбры не пришли на помощь самнитам, поэтому, когда неприятельские армии встретились для генерального сражения около Сентин (близ современного города Сассоферрато, в области Марка), их численность оказалась почти одинаковой.

Решающий час настал, и как бы в знак этого случилось знамение. По полю между двух враждующих армий промчалась лань, спасаясь от преследовавшего ее волка. Внезапно животные стали разбегаться в противоположные стороны. Волк побежал к римлянам, которые расступились и открыли ему проход. Лань же бросилась к кельтам, а те закололи ее. Один из римских передовых воинов обнаружил в этом очевидное знамение. «Бегство и гибель отвратились туда, где вы видите поверженной священную тварь Дианы; здесь же волк-победитель, целый и невредимый. Он напоминает нам о племени бога войны Марса и об основателе нашего города Ромуле».

Достоверность этого эпизода нам совершенно не важна. Так или иначе, он является доказательством того, что римляне считали этот день решающим моментом своей истории. Можно сказать, что в битве при Сентине они, как и англичане при Ватерлоо, «чуть было не дрогнули». Римлянами командовал Публий Деций Мус, сын того самого военачальника, который «посвятил» себя богам во время войны с латинами. Когда под сильным натиском кельтов с их колесницами римляне обратились в бегство, Мус последовал примеру своего отца. Он воззвал к богам и пустил своего коня туда, где стояли плотные шеренги кельтов, и погиб. Армейский понтифик воскликнул, что победа останется за римлянами именно теперь, когда судьба консула стала для них воодушевляющим примером. Тем временем, в битву вступил правый фланг римлян и полностью разгромил самнитов. Затем римляне развернулись, напали на кельтов с тыла и уничтожили их.

Победа была окончательной, но досталась она очень высокой ценой. По сообщению Ливия, в битве полегло 25 000 неприятельских воинов и 8000 попали в плен, в то время как римляне потеряли 8700 человек. В результате битвы при Сентине великий союз Эгнация распался, а его создатель лежал мертвый на поле боя.