Текст книги "По требованию герцога (ЛП)"

Автор книги: Энн Хэррингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Лучше бы о рыбалке поговорила.

Что ж, это было грубо.

Или, возможно, мрачно подумала она, он был раздражающе прав.

Ее плечи уныло поникли.

– Но все это приемлемые, обычные темы для разговора.

– Вот в этом твоя проблема.

Его взгляд скользил по ней, от кружевного края ее бледно-зеленого платья и подходящей к нему бархатной ротонды, вплоть до ее покрасневших щек. Он пробормотал:

– Ты не обычная женщина.

Ее губы слегка приоткрылись от его слов, и она снова обнаружила, что не знает, как реагировать на него. Он оскорбил ее или сделал ей комплимент? Должна ли она поблагодарить его или дать ему пощечину? Боже мой, какой же загадкой был Себастьян Карлайл!

Вместо этого она недоумевала:

– Почему ты…

– Вот вы где!

Он отступил от нее, когда герцогиня ворвалась в комнату с сияющей улыбкой. Роберт медленно следовал за ней и остановился в дверном проеме, чтобы небрежно прислониться к раме.

Сердце Миранды упало, когда она взглянула на него, и увидела, что между ними была целая большая гостиная. В этот момент он казался ей еще более далеким, чем когда-либо прежде. Она упустила еще одну возможность заставить его увидеть ее в новом свете. По-настоящему увидеть ее.

Она задумчиво посмотрела на двух братьев. Был ли Себастьян прав? Неужели она поступила неправильно, притворяясь настоящей леди, чтобы привлечь внимание Роберта? Это было именно то, чего хотел Себастьян, но Роберт, казалось, не замечал, как сильно она старалась. Или ему было все равно.

Она тяжело вздохнула. Очевидно, она не могла угодить ни одному из братьев Карлайл.

– Багаж рассортирован, и остальные сундуки прибудут завтра. Так что мы с Мирандой поедем в Одли-Хаус, – со вздохом объявила его мать.

В тихом звуке Миранда услышала, как она жаждет закончить долгую поездку и поселиться в доме, который маркиз Чесни купил для своей новой семьи в прошлом году, всего в нескольких улицах от Парк-Плейс, к большому восторгу герцогини.

Они остановятся у маркизы. Хотя для Миранды она всегда будет просто Жози, она все же была взволнована тем, что этим летом она будет гостьей маркизы, даже если Роберт будет жить в отдельном доме. Она лишь надеялась, что Себастьян останется верным их соглашению теперь, когда они были в Лондоне, и сможет найти способ, чтобы свести ее с его братом.

– Хотите остаться на чай? – предложил Себастьян.

– Я вызову Сондерса.

– Нет, спасибо, Трент, – отказалась герцогиня с усталой, но нежной улыбкой.

– Я очень хочу увидеть Жози и моих внуков.

Миранда была поражена тем, что его мать использовала его титул, и ее глаза метнулись к герцогу. В Честнат-хилл он всегда был просто Себастьяном. Еще одно доказательство того, что Лондон был далек от повседневной деревенской жизни Ислингема.

Теперь, глядя на него, высокого и строгого, идеально подходящего к впечатляющему величию города вокруг них, она не могла не задаться вопросом, где он предпочел бы быть. Где он больше всего чувствовал себя свободным, где он был наиболее счастлив… В деревне, где все знали его с детства, или в городе, где его признавали уважаемым пэром, которым он стал. И как ему удалось примирить эти две стороны себя?

Его мать натянула свои дорожные перчатки.

– Я пришлю вам копии нашего расписания и всех мероприятий, которые вам нужно будет посетить в качестве сопровождающих Миранды. Скорее всего, нам понадобится две недели, чтобы купить все необходимые аксессуары и сшить ей платья.

Элизабет улыбнулась ей как мать своей любящей дочери и грудь Миранды сжалась от нежности к герцогине.

– Конечно, тебя нельзя официально представить при дворе, но я позабочусь о неформальном приглашении в гостиную королевы Шарлотты, если хочешь.

Миранда затаила дыхание, когда ее охватила неожиданная радость. Гостиная королевы? О, она никогда не осмеливалась надеяться на что-то столь выдающееся!

Почувствовав ее волнение, Себастьян бросил на нее успокаивающий взгляд.

– Убедись, что купишь подходящую обувь, мисс Ходжкинс, – предупредил он, тонко напомнив ей об их соглашении на секретном языке, который его мать и брат не понимали.

– Мы бы не хотели, чтобы у тебя были проблемы. Верно, Роберт?

– Миранда может сама о себе позаботиться, – ответил Роберт, подмигнув ей, отчего в ее животе начали порхать нервные бабочки.

Она смотрела на него, ошеломленная, и ничего не могла сделать, кроме как стоять и краснеть.

– Кроме того, мы научили эльфа боксировать, когда ей было десять, помнишь? Я будто все еще чувствую синяк, который она оставила на моем подбородке.

Еще одно поддразнивающее подмигивание… но на этот раз бабочки улетели с нарастающим разочарованием. Даже после стольких дней, проведенных вместе в карете, Роберт все еще думал о ней как о девушке по соседству.

– Миранда теперь взрослая женщина, – мягко напомнил ему Себастьян.

– На случай, если ты не заметил.

О, она была готова расцеловать Себастьяна за это.

Его глаза встретились с ней, и ей показалось, что она увидела темное мерцание в их сапфировой глубине, которое заставило ее внезапно и необъяснимо нервничать… Ну, может, не целовать его…

– Я знаю, сколько ей лет, – заверил его Роберт.

– Я был на ее последнем дне рождения, когда ей исполнился двадцать один год. Ты тоже там был. Разве не помнишь?

Рот Себастьяна скривился.

Как и Миранды.

– Роберт прав. Я способна позаботиться о себе, – пробормотала она в ответ, хотя ее сердце колотилось от разочарования. Но она все еще была счастлива, наконец, провести сезон в Лондоне, и даже эта последняя неудача с Робертом не могла испортить ее настроения. – Не волнуйся, – ответила она Себастьяну с уверенной улыбкой.

– Я знаю, какая обувь мне нужна… и где именно ее найти.

Глаза Себастьяна на мгновение сузились, хотя она не могла сказать, от раздражения ли или от восхищения ее решимостью. Но у нее не было времени размышлять над этим, так как Элизабет Карлайл поцеловала в щеки обоих своих сыновей на прощание, заставила пообещать Роберта не сжигать дом, и лишь затем взяла Миранду за руку, чтобы вывести ее к ждущей карете.

Выскользнув из комнаты, Миранда бросила на Роберта обнадеживающий взгляд через плечо с самой яркой улыбкой, на которую была способна. Но он только кивнул ей на прощание, затем наконец вошел в комнату и плюхнулся на диван.

Ее живот сжался от поражения. Судьба ее ненавидела, вот и все. Вот поэтому она могла так легко разговаривать с Себастьяном на любые темы – очевидно, даже секретные, – а с Робертом даже на простой разговор была не способна. С Себастьяном Карлайлом из всех мужчин! Брат, на которого ей было наплевать… но в то же время тот, в котором она отчаянно нуждалась, если когда-нибудь надеялась покорить сердце Роберта.

Когда женщины уехали, Себастьян сел на один из широких подоконников и скрестил руки на груди, вытянув ноги перед собой. Он смотрел на своего брата, лежащего на диване, одна нога перекинута через край, а другая закинута через спину, напоминая полумертвого пьяного моряка.

Он не мог подавить свое любопытство.

– Итак, как прошла поездка?

– Мучительно, – простонал Роберт. Он открыл один глаз, как будто слишком устал, чтобы открыть оба, и покосился на него через всю комнату.

– Четыре дня женской болтовни и дорога, достаточно ухабистая, чтобы убить обе мои почки. Мне повезло, что я выжил.

Себастьян весело скривил губы. При других обстоятельствах он, скорее всего, наслаждался бы непреднамеренным возмездием, которое он нанес своему брату за предыдущие поездки в город, когда он был вынужден сопровождать мать и Жози, а Роберт и Куинн ездили отдельно с отцом. Но у него были другие заботы. Блондинки с веснушками.

– Значит, Миранда хорошо справилась?

– Что и следовало ожидать. Мама просто обожает ее за то, что она сделала для нее после смерти отца. Они двое всю дорогу поддерживали непрерывный разговор.

Другой глаз открылся, и когда он приподнялся на локте, чтобы выразить свою точку зрения, он посмотрел на своего брата с выражением, где-то между жалостью к себе и раздражением. – Четыре дня болтовни о погоде, парижских портнихах и стихах Джона Мильтона».

– Ей нравится Мильтон? – спросил он, как ни странно пораженный этим.

Роберт закрыл оба глаза и плюхнулся на диван, закрыв лицо рукой.

– А кому-нибудь он нравится?

– Мне, например, – пробормотал Себастьян, слегка пожав плечами.

– Тогда в следующий раз можешь сам проделать весь путь из Линкольншира вместе с ними двумя, слушая, как они излагают множество уровней символизма и обсуждают, что для Мильтона важнее – индивидуальные или общественные влияния.

Он сделал паузу, а затем медленно повторил:

– Социальные влияния… Миранда действительно использовала именно эти слова и ожидала, что я выскажу свое мнение.

– А ты?

Он приоткрыл глаз и уставился на брата, как будто тот сошел с ума.

– Я понятия не имел, о чем она говорила.

Себастьян весело улыбнулся. Ему нравился Мильтон, но он был чертовски удивлен, что он нравился и Миранде.

– Ты ничему не научился в Оксфорде?

– Научился.

Он приподнял бровь.

– Как притворяться спящим в карете.

Что-то внутри его груди екнуло при ответе брата, и его улыбка исчезла.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не делал. Не все четыре дня.

– Самосохранение, Себ. Если бы мне пришлось пережить еще один разговор между ней и мамой о достоинствах бельгийского кружева, я бы сошел с ума.

Неудивительно, что Миранда сделала храброе лицо, когда они прибыли. Она, должно быть, была убита горем из-за того, что Роберт не обратил на нее никакого внимания.

– Ей хотя бы было весело?

– Полагаю, что да.

Он снова закрыл глаза.

– Ее нос был прижат к окну на протяжении всей поездки.

Себастьян улыбнулся, представив Миранду, ведущую себя как ребенок в кондитерской. Но он предположил, что аналогия была подходящей. Для такой жизнерадостной и любознательной девушки, как она, Англия была соблазнительным десертом. Она никогда в жизни не выезжала из Линкольншира, и каждая миля, должно быть, была полна новыми достопримечательностями и радостями, о которых она только мечтала. Он прекрасно представлял себе истории, которые она будет рссказывать сиротам, когда вернется.

Хорошо, что они не ехали вдоль болот, иначе она добавила бы в «Короля Лира» всевозможные новые сцены.

Себастьян пытался выпытать больше информации, и поэтому спросил:

– Ты бывал с ней наедине?

– Только ночью.

Его живот сжался так сильно, что он затаил дыхание. Ночью? Неужели он полностью неправильно истолковал весь этот разговор? Неужели Миранда и Роберт… Боже правый. В его голове возникли всевозможные образы ночных выходок между ними двумя в постоялых дворах по всей Англии.

Он глубоко вздохнул и спросил как можно спокойнее, хотя ему хотелось свернуть шею брату за то, что он прикоснулся к ней:

– Что, прости?

– За ужином, когда мы останавливались на ночлег в гостиницах, – пояснил Роберт, небрежно пожав плечами.

Неожиданный прилив облегчения охватил Себастьяна. Он медленно разжал кулаки и беззвучно выдохнул.

– У тебя была возможность поговорить с ней и узнать ее получше?

Роберт открыл оба глаза и посмотрел на него, как будто он сошёл с ума. С другой стороны, он ведь согласился помочь Миранде найти путь к сердцу его брата. Возможно, он действительно сошел с ума.

– Я уже знаю ее, Себ. Мы все вместе выросли… Ну, за исключением тебя. Ты был в школе.

Он закрыл глаза и снова откинулся назад.

– Может быть, именно тебе нужно узнать ее получше.

Это последнее, что нужно было сделать Себастьяну. После той ночи он не мог лучше узнать ее, не украв при этом ее невинность.

– Я уже знаю ее, – сказал он, старательно контролируя голос.

– Она стала прекрасной женщиной.

– С большей энергией, чем должно быть у кого-либо. О Боже! Она утомила меня, а ведь мы всего лишь ехали вместе в карете.

– Она просто радуется жизни, вот и все.

Хотя Себастьян понятия не имел, почему он чувствовал себя обязанным защищать ее. Но критика Робертом ее жизненного энтузиазма раздражала его. Скорее всего, потому, что в глубине души он не мог не завидовать тому, что она могла быть настолько свободной в своей жизни, когда он был в ловушке своей.

– На самом деле она довольно умная, любит драму и Шекспира…

– Слава богу, она не говорила о нем, – пробормотал Роберт.

Себастьян ничего не сказал, наблюдая, как его брат поставил ноги на пол и сел. Четыре дня вместе в карете, а Роберт все еще ничего не знал о женщине, в которую превратилась Миранда. Себастьяну стало его жаль.

Но еще больше ему было жаль Миранду. Если она не сможет заставить Роберта увидеть ее в совершенно другом свете, как кого-то нового и интересного, а не как соседскую девушку, которую он всегда знал, у нее не было бы ни единого шанса с его братом.

У Себастьяна было предчувствие, что до конца сезона ее сердце будет разбито, как бы он ей не помогал. Он только надеялся, что у нее хватит сил взять себя в руки и направить свой интерес на другого мужчину. Который больше ей подойдет. Который будет терпимо относиться к ее энтузиазму и жизнелюбию. Может быть, какой-нибудь хороший фермер или сын банкира…

– А ты?

Глаза Себастьяна встретились с братом. Господи, неужели он пробормотал свои мысли вслух? – Что?

– Я спросил, как ты? Как продвигается твоя охота на жену?

Ой. Слава богу… С тихим выдохом он встал с подоконника.

– Хорошо. Я составил список с именами подходящих женщин.

– Надеюсь, Дианы нет в этом списке. Мне не нужна конкуренция. Кстати, раз уж речь зашла о женщинах…

Роберт ухмыльнулся.

– Где Куинтон?

– В клубе Уайтс с Чесни и Стратмором.

Себастьян подошел к камину и взял одну из американских сигар, которые хранил в ящике на камине.

– Он хочет получить членство.

– Есть ли у него шанс?

В его голосе прозвучала надежда. По вполне понятным причинам. Потому что, если Куинн получит членство, то Роберт может быть указан в качестве его гостя, и оба брата смогут приходить и уходить из клуба по своему усмотрению, не дожидаясь, пока Чесни или Себастьян сопроводят их.

– Да.

Он отрезал конец сигары и бросил ее в огонь.

– Вообще-то я точно в этом уверен.

Роберт недоверчиво моргнул, услышав скрытый смысл этого комментария.

– Ты подал прошение другим участникам от его имени?

Он кивнул.

– То же самое сделали Чесни и Стратмор.

– Черт, это благородно с твоей стороны, Себ.

Наклонившись, чтобы зажечь сигару, он отмахнулся от комплимента.

– Я на все готов ради Куинтона, ты же знаешь.

При этом комментарии Роберт подозрительно взглянул на него.

– А если оказание этой услуги Куинну также означает, что тебе будет легче следить за ним в том же клубе, к которому принадлежишь и ты?

– Приятный бонус.

Он понимающе поднял бровь. В конце концов, они обсуждали Квинтона. Одному Богу известно, в какие неприятности он попадет на Сент-Джеймс-стрит. И Себастьян действительно любил своих братьев настолько, чтобы уберечь их от самих себя.

Роберт засмеялся.

– Ты позаботился о членстве в Уайтс для Куинна… Приятно осознавать, что старый Себастьян не совсем мертв.

Себастьян пристально посмотрел на брата, внезапно раздраженный.

– Что ты хочешь этим сказать? – потребовал он ответа, вставая во весь рост.

– Что в последнее время ты ведешь себя так, будто ты старше Моисея, но развлекаешься вдвое меньше. Что случилось с братом, который распутствовал и причинял неприятности? Тот, кто умел хорошо проводить время. Который позволял себе хорошо провести время.

– Он стал герцогом, – тихо ответил он.

Роберт, должно быть, услышал усталость в его голосе, потому что его взгляд смягчился.

– Развлекайся в этом сезоне, Себ, ладно? Ради бога, это Лондон… площадка для повес, ловеласов и новоиспеченных пэров. Будет обидно, если ты попробуешь свадебный торт до того, как у тебя будет возможность попробовать пирожные.

Себастьян скривился от этого сравнения.

Наклонившись вперед, положив локти на колени, Роберт сказал серьезным тоном.

– Я серьезно. Развлекайся.

Лицо его омрачилось беспокойством.

– Ты много работал с тех пор, как стал наследником. Слишком много. Никто не сможет сказать, что ты не сделал титул и семью своей главной заботой. Или не заставил отца гордиться.

Себастьян посмотрел на свою сигару, изучая красный кончик, покручивая ее в пальцах, крепко стиснув зубы и ничего не говоря. Проклятие. Ему не нужны были лекции о жизни от своего младшего брата, который не имел представления о том, насколько тяжелым было его бремя, не понимая глубины обещания, данного им отцу. Или каким грузом это обещание висело на его плечах.

– Так позволь себе немного повеселиться в этом сезоне, хорошо? Ты заслужил это. Роберт встал с дивана, затем взял сигару, сунул ее в нагрудный карман и направился к двери.

– Я собираюсь найти Куинна. Присоединись к нам позже, хорошо? Все будет как в старые добрые времена. За исключением танцовщиц живота.

Он усмехнулся и исчез за дверью.

– А может и нет.

Глядя ему вслед, Себастьян зажал сигару зубами. Роберт ошибался. Он не вел себя как скучный ворчун. Он вел себя как ответственный пэр, которому надо было беспокоиться о репутации своей семьи и новом титуле. Тот, кто больше никогда их не подведет.

Роберт не понимал, под каким давлением он находился – никто не понимал. Он был новым герцогом, которого большинство называли выскочкой, не заслуживающего титула. За ним в этом сезоне будет пристально наблюдать каждый член высшего общества, чтобы увидеть, хватит ли у него храбрости стать лидером в Палате лордов. Он никогда не мог сделать ни единого шага или принять какое-либо решение, не учитывая последствий для своей семьи, арендаторов, всех рабочих и сельских жителей… и, что наиболее важно, для наследства своего отца. Он больше не мог быть беззаботным и счастливым, как его братья.

Независимо от того, как сильно он этого хотел.

5 глава

Две загруженные недели спустя

– Тебе не кажется, что дворец просто великолепен?

Миранда не могла удержаться от возбужденной улыбки. Она сидела на одеяле для пикника, раскинутого на лужайке в Гайд-парке, и пыталась вовлечь Роберта, который лежал на одеяле рядом с ней, в разговор. Себастьян лежал в той же позе на другом конце одеяла, смотрел и слушал, необъяснимым образом заставляя ее нервничать, даже когда ничего не говорил.

– Так много цветов и золота, такая красивая галерея, наполненная картинами и портретами… О! И повсюду роскошные шелка и парча.

– Я бы с удовольствием пошел в дворцовые конюшни.

Роберт сорвал травинку и сосредоточил свое внимание на том, чтобы сложить ее между пальцами.

– У вас была возможность их навестить? По слухам, у короля Георга лучшая четверка в Англии.

Миранды была разочарованна. Она надеялась, что сможет произвести на него впечатление своим визитом во дворец, хотя бы немного, и убедить его, что она так же хороша, как Диана Морган. Видимо, она с тем же успехом могла бы выпить чай в королевских конюшнях.

– Нет, – пробормотала она, – я не видела лошадей.

– У Миранды были другие заботы, – тихо напомнил Себастьян Роберту, лежа на противоположной стороне одеяла.

– Учти, она была при дворе в первый раз.

– И в последний, – вздохнула она с горько-сладкой признательностью теперь, когда все закончилось. И все же ее настроение нисколько не испортилось, зная, что ее единственный визит ко двору был для неофициального представления королеве с дюжиной других барышень и их спонсоров, потому что это был день, который она никогда не забудет.

– Но это было поистине чудесно.

Все это было для нее особенным, и она не могла перестать улыбаться. Она была представлена королеве как настоящая леди! Элизабет Карлайл была так добра к ней, и Миранда не могла не задаться вопросом, каково это – иметь мать. Кого-то, кто стал бы суетиться над ней и смотрел бы на нее с гордостью и любовью. Ей это очень понравилось.

Ни один из мужчин Карлайлов вчера не сопровождал женщин, даже Себастьян, поскольку мужчин в гостиную королевы не пускали. Поэтому, когда этот день выдался необычно теплым для марта, Элизабет Карлайл настояла на том, чтобы отпраздновать это событие прогулкой в парк. На широкой лужайке, протянувшейся между деревьями и Серпантином, Жози играла со своим маленьким сыном и шестилетней приемной дочерью, а Томас Маттесон был рядом с ними, как всегда внимательный отец и муж. Куинн и Элизабет Карлайл прогуливались по парку, чтобы размять ноги после обеда, остатки которого все еще лежали на фарфоровой посуде на одеяле перед ними.

Себастьян улыбнулся ей в ответ.

– Я рад, что тебе понравилось. Мой первый визит ко двору был довольно неудачным.

– Да?

Ее охватило любопытство, она наклонилась к нему, помня об раскинутой вокруг нее юбке желтого дневного платья.

– Что случилось?

– Моего отца вызвали к королю, мы с мамой ждали в одной из гостиных. Мне тогда было всего четыре года.

Его глаза прищурились при воспоминании.

– Каким-то образом мне удалось улизнуть от няни.

– Мы всегда убегали от няни, – сказал Роберт с озорной ухмылкой.

– Себастьян был главарем и тем, кто вытаскивал нас из неприятностей, когда мы попадались.

– А это было постоянно, – признался Себастьян, когда Миранда рассмеялась над этим прекрасным описанием молодого человека, которым он был, задолго до того, как она узнала его.

– Но Роберт и Куинтон еще не родились, поэтому в тот день проблемы я создал в одиночку.

Миранда никогда раньше не слышала эту историю, и она обнаружила, что видит в нем совершенно новую сторону. И, удивительно, но она ей нравилась.

– У тебя получилось?

– А как же.

Его глаза сверкнули, когда он потянулся к тарелке с фруктами, чтобы взять виноград.

– Я пробрался в столовую, где и заснул под столом. К тому времени, когда через два часа меня нашли лакеи, весь дворец уже подняли на уши.

Он засмеялся над воспоминанием.

– Я безутешно плакал, потому что думал, что они отнимут баронство отца, потому что я плохо себя вел.

На ее губах заиграла мягкая улыбка. Себастьян был маленьким мальчиком… она едва могла это представить. Раньше, когда она думала о Себастьяне как о маленьком ребенке, она представляла его таким же, как сейчас. Только ниже ростом.

Однако за эти последние две недели в Лондоне она увидела его с другой стороны, и теперь было не так уж и сложно представить его маленьким мальчиком. Или увидеть, насколько титул и все обязательства тяготили его. Этот маленький мальчик – или, если уж на то пошло, беззаботный молодой человек, которым он был всего несколько лет назад, – имел хоть какое-то представление, каким стойким и ответственным мужчиной он станет? И понравился бы ему человек, которым он стал?

А еще был Роберт. Чем больше времени она проводила с двумя мужчинами, тем больше она начинала понимать, насколько они разные. О, они были похожи внешне, с одинаковыми золотыми волосами и голубыми глазами, одинакового высокого и широкого телосложения, и особенно сейчас, когда они оба лежали на одеяле, они были как две капли воды. Но их личности были совершенно разными, учитывая что Себастьян был наследником. Роберт стал серьезнее после смерти Ричарда Карлайла; Квинтон тоже, но в меньшей степени. Но не как Себастьян. Себастьян полностью изменился под бременем титула, и, несмотря на разочарование и раздражение, которые он часто пробуждал внутри нее, по крайней мере в этом аспекте его жизни, ее сердце болело за него. Она хотела, чтобы он был счастлив.

– А ты, Роберт?

Она предприняла еще одну попытку вовлечь его в разговор. Она пока отказывалась поднимать белый флаг капитуляции – она этого не сделает.

– А ты бывал при дворе?

– Несколько раз. Не часто.

Он пожал плечами.

– Члены королевской семьи обычно не хотят, чтобы такие, как я, были рядом с ними.

– Такие как ты?

Она нахмурилась.

Он одарил ее полуулыбкой и потянулся, чтобы пощекотать ей нос травинкой.

– Один из Карлайлов.

Вынужденно рассмеявшись, она потерла кончик носа. Он дразнил ее, как всегда. Она должна быть этому рада, но ее грудь сжалась от сомнения. Неужели она ничего не добилась? В конце концов, в глубине души она знала, что он никогда бы не пощекотал нос мисс Морган. Просто это не было похоже на то, как мужчина флиртует с женщиной, которую он считал достаточно привлекательной, чтобы ухаживать за ней.

– А что насчет «Олмака»?

Ее пальцы нервно теребили подол юбки с кружевными краями, но яркая улыбка оставалась на месте. Пытаться поддерживать разговор с этим человеком оказалось практически невозможным. Ей никогда не приходилось так стараться с ним в прошлом, когда они были всего лишь друзьями. Но теперь, когда ее стремления были серьезными, о небеса, что она могла сделать, чтобы он заметил ее как женщину?

– Завтра вечером мы туда впервые едем.

– Зачем?

Роберт посмотрел на нее с выражением шока и ужаса.

Миранда удивленно вернула его взгляд. Она определенно не ожидала такой реакции и быстро взглянула на Себастьяна, чтобы понять, что она на этот раз сделала не так, но обнаружила, что он неодобрительно хмурится, глядя на своего брата.

– Потому что там пройдет мое представление, – объяснила она, ее улыбка дрогнула, – чтобы я могла дебютировать и вальсировать. Герцогиня сказала… Разве не все ходят в Олмак?

– Только дамы, которые отчаялись поймать себе мужа среди стада баранов.

Он отбросил травинку и сел.

– И ты не такая, эльф.

Он оперся локтями на согнутые колени и выгнул бровь, глядя на нее. Наконец, он полностью сосредоточил на ней все свое внимание. Но вместо того, чтобы заставить ее чувствовать себя тепло и особенно, она чувствовала себя неуютно. И все больше беспокоилась о том, что он никогда не увидит в ней ничего, кроме как девушку по соседству. Эльф, который нуждается в его защите от джентльменов.

Он продолжил:

– Я думал, что цель твоего сезона – просто хорошо провести время в Лондоне, а не поиск мужа.

– Так и есть, – тихо ответила Миранда, не в силах честно ответить, что она действительно хотела мужа – его. Она снова сосредоточила свое внимание на своей юбке, опустив лицо, чтобы он не заметил никаких следов раздражения и разочарования, бурлящих в ней. Или увидел ее истинные чувства к нему, которые в этот момент также были клубком разочарования и раздражения.

– Я не знала, что Олмак…

Она получила приглашение ко двору, и это было просто сказкой. Настоящей мечтой. Завтра вечером в Олмаке будет ее второй официальный выход в свет, чтобы получить одобрение покровительниц, и затем она сможет насладиться собственным дебютом на ежегодном балу графини Сент-Джеймс, принимать гостей и, что самое захватывающее, танцевать вальс! Она не могла придумать ничего более романтичного, чем кружение по танцполу в мужских объятиях. Элизабет Карлайл и Жози заверили ее, что все это было обычными составляющими дебюта.

Но теперь… она в этом не была так уверена.

– Посещение Олмака – это вполне нормально, – сказал ей Себастьян, протягивая руку, чтобы успокаивающе потянуть за полуботинок, торчащий из-под ее подола. Он улыбнулся ей, затем искоса взглянул на брата.

– Роберту не нравится это место, потому что они отказываются подавать спиртные напитки, и он не может тратить вечер на азартные игры или разговоры о бизнесе.

От этого ей стало легче – немного – и слабая улыбка тронула ее губы.

– Тогда меня не должно беспокоить стадо баранов?

– Конечно, нет.

Несмотря на улыбку на лице Себастьяна, она увидела заботу о ней в его глазах. Он начал сомневаться в ней и их соглашении? Или он уже понял то, что она начинала лишь подозревать, что им с Робертом суждено быть не более чем друзьями?

– Кроме того, планы уже составлены. Стратмор будет сопровождать вас, и ему обязательно удастся держать всех баранов подальше от тебя.

Он замолк, всего лишь на мгновение, но Миранда это заметила. В последнее время, что было очень досадно, казалось, что она замечает каждое движение Себастьяна.

– И мне не хотелось бы, чтобы ты упустила этот опыт.

Ее глаза защипало от его доброты, и она моргнула. Ну почему он так мил к ней. Она знала, как обращаться с Себастьяном, когда он вел себя властно и как герцог; она даже знала, как игнорировать его, когда он намеревался рассердить ее. Что было довольно часто. Но когда он был таким обаятельным и приятным, он сбивал ее с толку.

– Спасибо, – прошептала она.

Он сунул виноград в рот, ничего не говоря. Но его взгляд был прикован к ней и заставлял ее трепетать.

Она прочистила горло и снова попыталась вовлечь Роберта в разговор.

– Я слышала, что новая французская мода…

– Ты собираешься завтра в Таттерсолл?

Себастьян перебил ее так внезапно, что застал Миранду врасплох. Когда она приоткрыла губы, чтобы продолжить свой первоначальный комментарий, он резко взглянул на нее и продолжил:

– Слышал, Натаниэль Рид хочет продать лошадь, которую он обучил сам. Ходят слухи, что его лошади настолько хороши, что могут соперничать с лошадьми Джексона Шоу.

– Я тоже слышал, – с интересом ответил Роберт.

– У Шоу родословные лучше, но лошади Рида лучше обучены.

Миранда недоуменно смотрела на двух мужчин, которые легко увлеклись разговором о лошадях. Лошади! Она была женщиной, ей не полагалось говорить о лошадях. Разве они не знали -

Ой.

Она встретила взгляд Себастьяна, когда до нее наконец дошло. Роберт любил лошадей, поэтому ему, несомненно, понравится женщина, которая тоже любит лошадей, поэтому Себастьян и направил разговор на эту тему… чтобы помочь ей. Но ее сердце снова упало. Эти большие звери просто пугали ее. Она ничего не знала о лошадях, но знала о…

– Рыбалка, – громко объявила она, вмешиваясь в разговор со всей тонкостью церковного колокола в полночь.

Обе пары голубых глаз посмотрели на нее с удивлением, как будто она только что объявила себя королевой Англии.

Теперь, когда она привлекла их внимание, она улыбнулась и поспешила продолжить:

– Я слышала, что лосось в Англии не уступает шотландскому.

Роберт взглянул мимо нее на Себастьяна с удивленным взглядом, которого она не поняла.

– Я очень на это надеюсь. Куинн тоже.

Не обращая внимания ни на раздраженный взгляд Себастьяна на его комментарий, ни на замешательство Миранды, Роберт поднялся на ноги и стряхнул брюки. Видимо, разговор закончился еще до того, как начался.

– Диана Морган гуляет с леди Джейн Шеридан. Мне нужно поздороваться.

Сердце Миранды снова заболело. Сколько еще она могла вынести, наблюдая за Робертом с Дианой, прежде чем оно полностью разобьется надвое?

Роберт посмотрел на Себастьяна.

– Разве леди Джейн не входит в твой список?

– Да, – ответил Себастьян, одним единственным словом показывая, что он не хотел продолжать разговор о леди Джейн Шеридан, дочери графа Бентама и женщине, о которой утверждали, что она станет несравненной звездой этого сезона. И которая, как знала Миранда, пробудила интерес Себастьяна.

Миранда наблюдала за ней через парк, она шла так плавно, что почти скользила по траве, ее лицо было тщательно защищено от солнца шляпкой и кружевным зонтиком, в то время как собственная шляпка Миранды лежала рядом с ней неиспользованной. Не в силах противостоять теплу полуденного солнца, она сняла эту жесткую, душную вещь, хотя из-за за этого веснушек на ее лице станет еще больше. Миранда сомневалась, что у леди Джейн хоть раз в жизни были веснушки.