Текст книги "По требованию герцога (ЛП)"
Автор книги: Энн Хэррингтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Его голос стал мягче.
– И о тебе.
Ха! Она не поверила этому ни на секунду. Старший из трех братьев Карлайл, Себастьян был тем, кого она знала наименее хорошо, но тем не менее раздражал ее больше всего, вероятно, потому, что он был на десять лет старше ее и нетерпеливо относился к играм, в которые играли она с его братьями и сестрой. Ему было пятнадцать, когда она приехала в Ислингем, он уже поступил в Итон и большую часть времени отсутствовал. Даже во время тех редких поездок домой на каникулы, он был слишком заинтересован в том, чтобы проводить время с отцом и узнавать об имении. К тому времени, когда он поступил в университет, он был больше озабочен погоней за женщинами и развлечением со своими братьями, выполняя любые безумные схемы, которые они могли придумать, чем тем, что происходило в Ислингеме. И чем диче, тем лучше.
Пока Ричард Карлайл не стал герцогом. Затем шумные, неуправляемые братья стали более серьезными, особенно Себастьян, который, как наследник, всегда чувствовал тяжесть ответственности, которую он когда-нибудь возьмет на себя. Раньше он уделял ей мало внимания; теперь, когда он был герцогом, он почти не замечал, что она вообще существует.
– Миранда, – терпеливо вздохнул он, – я не могу придумать ни одной веской причины, по которой ты оказалась бы в постели Роберта.
Она поморщилась.
– Нет, конечно, нет… я имею в виду… О, черт возьми!
Ей было все равно, что она ругалась перед ним, особенно учитывая тот факт, что братья Карлайл научили ее ругаться, когда она была ребенком. Тем более, что Себастьян никогда и не видел в ней скромную, вежливую светскую даму. И особенно с учетом того, что она знала, что ему все равно, что она сегодня вечером устроила такую неразбериху.
Но она также знала, что он яростно защищает свою семью и что он не позволит ей уйти, пока она не объяснит, что она запланировала для его брата.
Поэтому она поморщилась от поражения и мягко призналась:
– Роберт собирается сделать ей предложение, я это знаю.
– Кому? – спросил он озадаченно.
– Диане Морган.
Ее глаза затуманились от горячей смеси гнева и унижения, а плечи опустились под тяжестью этого.
– Дочери генерала Моргана. Он пригласил ее на домашнюю вечеринку, и в этом сезоне собирается ухаживать за ней в Лондоне.
– При чем здесь… Ой.
– Да.
Она закатила глаза.
– Ой. Сегодняшний вечер был для меня последним шансом, чтобы он увидел во мне не только друга. Поэтому я и надела этот костюм.
Она безнадежно махнула рукой, показывая на платье, которое смялось после того как он лежал на ней. Боже мой, как что-то может стоить так дорого, когда его так мало?
– И единственным человеком, который видел меня в нем, был ты. Человек, который не имеет значения.
Его рот мрачно скривился.
– Спасибо.
– О, ты знаешь, о чем я!
Ее рука метнулась к глазам.
– Но я думала, что если Роберт увидит меня такой, то, может быть… может быть, он…»
Она пожала плечами, чувствуя себя крайне жалко.
– Заметит меня.
– Но… Роберт?
Содрогаясь от унижения, она оттолкнула его, чтобы слезть с кровати. Она едва помнила, как схватила маску, прежде чем броситься мимо него к двери.
Рыдание застряло у нее в горле. Какая ужасная, ужасная ночь! Все, чего она сейчас хотела, – это убежать и никогда больше не показывать свое лицо в Честнат-Хилл, или в Ислингеме, или где-либо в Англии, если на то пошло, чтобы случайно не столкнуться с Себастьяном. Или Робертом, потому что Себастьян обязательно расскажет об этом своему брату. О, как они от души посмеются над ней…
– Подожди.
Он схватил ее за руку и притянул к себе.
Потеряв равновесие, она отступила назад, и ее ноги запутались в прозрачной юбке. Она упала на него, и он обнял ее, чтобы поддержать.
Еще одно новое унижение. Она споткнулась перед ним, как какая-то идиотка, а затем упала прямо в его объятия. Жалкое зрелище. Ее глаза затуманились от слез. Сегодняшний вечер оказался ничем иным, как одним большим унижением.
– Отпусти меня, – попросила она.
Его руки крепко обнимали ее.
– Миранда, мне очень жаль.
Его извиняющийся голос был на удивление добрым.
– Я понятия не имел, что ты…
Подняв на него взгляд, она готовилась увидеть на его лице жалость к ней.
Вместо этого она увидела недоверчивое любопытство.
– Я просто удивлен, – мягко объяснил он.
Ее горло сжалось. Конечно, он это не имел в виду как оскорбление, но, если добавить его слова ко всем унижениям, которые она пережила сегодня вечером, то его слова задели ее.
– Удивлен, обнаружив меня в своей комнате?
Она с раздражением фыркнула и задрала нос.
– Или удивлен тем, что у меня есть чувства к твоему брату?
– Да, – честно ответил он, – и тем и другим.
С сердитым стоном она оттолкнула его от себя.
Он взял ее за плечи и крепко держал, его твердое тело не сдвинулось ни на дюйм.
– Тем, что ты захотела Роберта, а не какого-нибудь милого парня из деревни.
Она прикусила губу, чтобы не закричать. Неужели все мужчины Карлайла видели ее такой? Глупой деревенской девчонкой, которой суждено выйти замуж за скучного викария или фермера и провести всю жизнь, полируя церковные скамьи или гоняясь за свиньями на ферме? Неужели это лучшее, что, по их мнению, она может сделать в своей жизни? О, она хотела гораздо большего! Ей хотелось приключений и волнений, большой семьи, которую она любила бы, и дома здесь, в Ислингеме, в окружении людей, которых она любила и ради которых была готова на все. Она не настолько глупа, чтобы думать, что может выйти замуж за кого-то знатного, например, за сквайера или пэра.
Но за брата пэра…
Но если Роберт о ней такого же мнения, что и Себастьян, то он никогда не заметит в ней женщину, с которой он мог бы провести остаток своей жизни, а все, что она пережила сегодня вечером, было совершенно унизительной, ужасной тратой времени. И денег. С таким же успехом ее можно было бы положить сегодня на полку с надписью "Не трогать", потому что ее жизнь, какой она хотела ее видеть, была безвозвратно кончена.
Она отвернулась, быстро моргая. Ей хотелось смеяться! И горько плакать.
– О том, что я сделал ранее, – извинился Себастьян, глубоко вздохнув, – я искренне сожалею.
Да, другого ему и не оставалось, теперь, когда он знал, что это была она, а не какая-то соблазнительница, которая, как он думал, бесцеремонно прокралась в его комнату, чтобы провести ночь в постели с герцогом. В конце концов, он не выглядел особенно виноватым, когда задирал ей юбку.
Он сжал ее плечи в жесте дружеской привязанности. Те же самые руки, которые несколько мгновений назад ласкали ее обнаженную грудь и доставляли ей удовольствие, которые даже сейчас вызывали у нее покалывание -
– О Боже, нет!
Она прижала пальцы к губам от ужаса от своей внезапной вспышки – и еще больше от ужаса перед собой за то, что ей понравилось, как он прикасался к ней. Себастьян из всех мужчин!
– Извини что?
Он нахмурился, озадаченный ее поведением.
– Я имею в виду, что не нужно извиняться. Ничего страшного.
Она отступила назад, и на этот раз он отпустил ее.
– Вышла ошибка, вот и все. И я была бы очень признательна, – еще один шаг в сторону, если она продолжит отходить от него, она сможет добраться до двери и убежать в коридор, прежде чем польются слезы, – если бы ты был так любезен сохранить то, что произошло здесь сегодня вечером, в тайне.
– Конечно, – торжественно согласился он.
Смущение обожгло ее щеки.
– Я серьезно, Себастьян. Если ты кому-нибудь расскажешь, особенно Роберту или Квинтону, я…
– Ты сделаешь что? – он бросил вызов ее слабой попытке угрозы и опустил голову, чтобы его глаза оказались на одном уровне с ее. Черт бы побрал этого человека за то, что он такой высокий! И такой…герцог.
– Я расскажу твоей маме, что на самом деле случилось с той китайской вазой, которую твой отец подарил ей на Рождество!
Какое-то мгновение он тупо смотрел на нее, просто не в силах понять. Затем его глаза сузились, словно он оценивал оппонента в парламенте, а не раздражающую девушку из соседнего дома, и он выпрямился во весь рост.…Такой высокий. Странно, как она никогда не замечала этого раньше. Или того, насколько крепче было это очень высокое тело, чем у Роберта, или как его золотистые волосы лихо падали на лоб и вызывали у нее желание смахнуть их.
Удивительно, какие детали женщина замечала в полуодетом мужчине после того, как он поцеловал ее.
– Значит, мы договорились? – настаивала она.
В лучшем случае однобокая угроза – ее репутация за вазу, которая позорно разбилась много лет назад во время тайной встречи, которую братья устроили, пока их родители были в Лондоне. Но его мать любила эту вазу, и Миранда не боялась использовать ее в своих интересах.
– Согласен, – сказал он.
Слава Богу! Она повернулась к двери и сделала глубокий вдох, чтобы бежать.—
Он протянул руку через ее голову и прижал ладонь к двери, чтобы она не распахнула ее.
– Подожди.
Подождать? Ее сердце замерло, а затем так сильно забилось в груди, что она вздрогнула. Этот приводящий в бешенство мужчина был также ужасно жесток… Подождать?
Когда она посмотрела на него через плечо, ей показалось, что он оторвал взгляд от ее груди. Но это было невозможно. Себастьян не стал бы так на нее смотреть, не сейчас. Теперь, когда он знает, кто она такая… или стал бы?
Но когда он потянулся за курткой, которую бросил на спинку стула, и протянул ей, она закатила глаза, чувствуя себя полной дурой. О, он действительно смотрел на ее груди…и обдумывал лучший способ их прикрыть.
– Лучше, чтобы никто не видел, как ты крадешься из моей комнаты, леди Роза, – предупредил он. – В этом платье.
Она натянула куртку, и все внутри нее сжалось, когда она вдохнула его запах, исходящий от тончайшего материала. Она подавила сдавленный стон. Конечно, он должен хорошо пахнуть.
Затем он жестом попросил у нее маску, и она протянула ее ему. Он поднял ее к ее лицу и завязал ее. Когда он положил одну руку ей на плечо, а другой медленно приоткрыл дверь, тепло его пальцев просочилось в ее кожу, вниз по груди. Под прозрачным костюмом ее соски предательски напряглись при воспоминании о его руках на них.
Ее желудок сжался, унижение стало полным. Даже ее собственное тело сегодня сговорилось против нее, братаясь с врагом.
Он заглянул мимо нее в коридор и наклонился к ее уху.
– Спустись по черной лестнице на первый этаж. В коридоре внизу сейчас будет пусто и темно. Выйди через дверь на террасу в моем кабинете и держись поближе к садовой стене, где тени самые темные, пока не пройдешь мимо конюшен. И не позволяй никому увидеть тебя, – Его глубокий голос щекотал ее щеку, и она вздрогнула. – Особенно моей матери.
– Откуда ты так много знаешь о тайном бегстве? – шепотом спросила она, удивленная подробностью его инструкций.
Он ответил знойным смешком, который пронзил ее насквозь.
– Потому что я один из братьев Карлайл.
Когда она повернула голову, чтобы посмотреть на него через плечо, его рука шлепнула ее по ягодицам. Она подпрыгнула.
– Иди!
Она шагнула в холл и со всех ног бросилась прочь от Честнат-Хилла. Босиком. Застонав от собственной глупости, она закатила глаза, потому что оставила свои туфли в его комнате. И возвращаться за ними она не собирается.
Когда-либо.
Глава 2
Леди Роза.
Себастьян нахмурился. О чем она только думала прошлой ночью?
Это-то и было ее проблемой, решил он, глядя в окно своего кабинета на широкую лужайку перед домом, когда последние гости домашней вечеринки отправились в своих каретах домой. Она редко думала, прежде чем сделать прыжок, а прошлой ночью она чуть не прыгнула прямо в огонь. Он раздраженно нахмурился. К нему в огонь.
О чем, черт возьми, она думала?
Он резко выдохнул и провел рукой по волосам. Господи, а он о чем думал?
Она удивила его до глубины души, когда он вошел в свою комнату и нашел ее там, так восхитительно распластавшуюся на его кровати в этом платье из крепа и кружев, которое почти ничего не скрывало и так напомнило ему торт, что ему просто захотелось слизать с нее глазурь. Он должен был знать, что ему не могло так повезти, чтобы такая соблазнительная красотка так свободно предложила себя ему в ночь празднования дня рождения его матери. Но, боже мой, после удушающей ночи, когда он был вынужден быть идеальным джентльменом, подавляя в себе каждый импульс и побуждение быть таким же безудержным, как его братья и наслаждаться вечером, он жаждал испытать хоть немного из той дикой жизни, которая у него раньше была.
В тот момент, когда ему так заманчиво предлагалась ночь свободы, его просто не волновало, как она попала к нему в комнату. Или, если на то пошло, ее настоящая личность под маской. Все, что имело значение, – это снова получить удовольствие. Медленно снять с нее платье и накрыть ее тело своим…
– Себастьян!
Кто-то бросил ему недоеденную булочку прямо в спину.
Он обернулся, на его губах прозвучало резкое проклятие в адрес своего младшего брата Куинтона, который балансировал на коленях тарелку, наполовину заполненную его третьей порцией завтрака, и держал в руке второй булочку наготове.
Но рядом с братом сидела его мать, и обеспокоенный взгляд, который она на него бросила, немедленно заставил его замолчать.
– Ты о чем-то задумался, – мягко сказала она, в ее голосе прозвучала тревога.
– Разве ты не слышал, как я позвала тебя, дорогой, когда мы вошли в комнату?
Нет, не слышал..
– Нет, – неохотно признал он. Проведя рукой по волосам, он глубоко и терпеливо вздохнул. Леди Розе удалось отвлечь его от собственной семьи, чего не удавалось ни одной женщине с ночи, когда умер его отец. Но с другой стороны, ни одна из тех женщин не была Мирандой Ходжкинс.
Эта девушка представляла собой серьезную угрозу.
Вынужденно улыбнувшись, он вернулся к своему столу.
– Прошу прощения за то, что отвлекся.
Куинн и его мать сидели на стульях по другую сторону массивного стола, инкрустированного красным деревом, за которым его покойный отец руководил их имением Честнат-Хилл. А в последние годы он также управлял недавно присвоенным герцогством, чьи земли когда-то принадлежал их бывшему соседу, графу Ройстону, вместе с особняком Блэквуд-холл и его владениями. И все это теперь досталось Себастьяну.
Он нахмурил брови, пытаясь выбросить из головы все мысли о маскарадах и сладком аромате розовой воды, чтобы сосредоточиться на причинах, по которым его семья собралась в его кабинете.
– Я следил за тем, чтобы последний из гостей уехал без проблем, – пояснил он.
Не совсем ложь. Формально Миранда была гостьей на вечеринке, хотя жила на одной из ферм поместья со своими тетей и дядей. И вчера вечером ее отправили домой с огромным багажом проблем.
– Тогда начнем?
Элизабет Карлайл терпеливо улыбнулась. Себастьян не мог не улыбнуться в ответ. Его мать с золотисто-светлыми волосами и сияющей кожей была прекрасна в лучах солнечного света, падающих через окно на ее лиловое утреннее платье. Его сердце сжалось от горя. Прошло почти два года с момента неожиданной смерти его отца, и хотя официально траур закончился, она по-прежнему предпочитала по утрам носить этот цвет. Часть нее всегда будет горевать по его отцу, и он знал, что она больше никогда не выйдет замуж. Их брак был союзом двух любящих сердец, и Элизабет Карлайл никогда не приняла бы в свое сердце другого мужчину.
Он прочистил горло и кивнул на пустой стул рядом с ней.
– Нам подождать Роберта?
Средний брат Карлайл скорее всего все еще был снаружи, прощаясь с Дайаной Морган и ее родителями. Генерала Моргана пригласили на домашнюю вечеринку потому, что он был старым другом Ричарда Карлайла еще со времен армии, однако внимание, которое Роберт уделил дочери этого человека, удивило всю семью Карлайлов. Особенно его мать, которая, как Себастьян знал, разрывалась между тем, чтобы поддержать этот брак или убедить бедную девушку бежать, чтобы спасти свою жизнь.
Мать покачала головой.
– Он придет, как только сможет.
Она улыбнулась, ее глаза заблестели.
– Будет невежливо, если он станет торопить Морганов с отъездом.
Себастьян скривил бровь. Значит, его мать все-таки решила поддержать их союз. В самом деле, бедная девушка.
– Тогда давайте начнем.
Он сел за стол и приготовился к встрече.
– Нам нужно обсудить планы семьи на предстоящий сезон.
Обычно семейный бизнес не обсуждался так формально. Все они предпочитали обсуждать свои планы в непринужденной обстановке во время ужина или за чашкой кофе в гостиной, а затем Себастьян заботился обо всех деталях. Но сезон в этом году должен был стать особенным, и он хотел убедиться, что в Лондоне все пройдет гладко. Хотя бы один раз.
У него были обязанности перед своей матерью, а также перед титулом – и особенно перед отцом. В этом сезоне братья Карлайл не должны были себя вести… ну, как Карлайлы.
Они терроризировали жителей сельской местности Линкольншира с тех пор, как научились ходить, а затем перекинули свое внимание на Итон и Оксфорд. Так что это было лишь вопросом времени, когда все трое сосредоточили свое внимание на Лондоне, где виски был крепче, карточные игры были с более высокими ставками, а женщины были более искушенными. Еще четыре года назад то, что они делали в городе, не имело большого значения, поскольку их семья почти не имела социального положения, несмотря на баронство отца, что давало им возможность играть в азартные игры, драться и бегать за женщинами сколько захочется.
Потом все изменилось. Его семье было передано бывшее поместье графа Ройстона, когда тот изменил родине. Сначала их семья получила только землю, но не титул, но затем к регенту обратились Эдвард Вестовер, герцог Стратмор, и лорд Батерст, государственный секретарь по вопросам войны и колоний, оба мужчины четко дали понять, какой вклад семья Карлайл внесла в разоблачение измены Ройстона и в предотвращение убийства лучших агентов военного министерства за рубежом. Принни уступил и даровал ему новое герцогство.
За одну ночь земельные владения Карлайлов увеличились более чем в четыре раза, а их скромное богатство превратилось в состояние. Теперь никто не мог не заметить выходок трех братьев. Будучи сыновьями барона у них была некая анонимность, но у сыновей новоиспеченного герцога не было такой роскоши. Себастьян уже тогда знал то, что другие еще не осознавали.
То, что даровал им Принни, было не наградой, а наказанием.
Затем наступило самое худшее. Его отца сбросила лошадь, он ударился головой и умер. Это была сокрушительная потеря для всех них, и они горевали на протяжении нескольких месяцев. Но у Себастьяна не было времени привыкать к своей новой роли. Вся ответственность за поместья и семью легла непосредственно на него, и он преодолел свое горе, решая вопросы поместья.
Прошло уже почти два года, но семья каждый день чувствовала отсутствие Ричарда Карлайла. Таким образом, прием, который они устроили прошлой ночью – первый прием после смерти отца, – был нечто большим, чем просто празднование в честь дня рождения его матери. Этот прием символизировал то, что, несмотря на все изменения, которые их семья пережила за последние несколько лет, они выжили. И Себастьян надеялся, что они снова смогут сосредоточить свое внимание на будущем и на защите репутации семьи. Особенно от себя самих.
Он откинулся в кожаном кресле.
– На этот раз мы все поедем в Лондон и останемся там на весь сезон.
Он сделал многозначительную паузу.
– Все вместе, – подчеркнул он.
– Поэтому я считаю жизненно важным, чтобы мы обсудили наши планы.
Он прищурился, глядя на Куинна, зная, какие неприятности может доставить его брат.
– Все наши планы. Так мы сможем избежать любых проблем, которые могут возникнуть.
В прошлом их семья никогда не была в Лондоне одновременно. Его отец присутствовал на каждой сессии парламента, серьезно относясь к своему положению барона, хотя он никогда не имел большой политической власти. Мать и Жозефина ездили туда для того, чтобы купить несколько платьев, но Джози предпочитала оставаться в Честнат-Хилл, чтобы помогать с детьми в Доме Доброй Надежды. Все трое братьев ездили туда, когда хотели, иногда не видя друг друга неделями, даже когда жили в одном городском доме.
Но в этом году обстоятельства сведут их всех на сезон. Джози теперь жила в Лондоне со своим мужем, Томасом Маттесоном, маркизом Чесни, и их детьми. Себастьяну требовалось присутствовать в парламенте, имея в его комитетах больше полномочий, чем мог представить его отец, и, пока он будет заседать в палате лордов, Элизабет Карлайл погостит у Джози. Роберт, несомненно, будет проводить время, ухаживая за Дианой Морган. Что до Куинтона, то он его брал с собой только для того, чтобы не спускать с него глаз.
– Я буду жить с Жозефиной и Чесни в Одли-Хаусе, – начала разговор его мама, – а вы в Парк-Плейс.
на сделала глубокий вдох и, зная о диких выходках своих сыновей, искоса взглянула на своего младшего сына.
– Пожалуйста, не сожги это место дотла.
– Ну, придется теперь попрощаться со своими планами на Майский праздник, – пробормотал Куинн с сарказмом.
Глаза Себастьяна сузились. О да, Куинтон определенно ехал с ними в Лондон, чтобы он до июня мог присмотреть за ним. До июня следующего года.
– Праздника не будет?
Роберт неспешно вошел в комнату, прервав то, что стало многообещающим началом разговора. Куинн посмотрел на брата расстроенным взглядом, когда тот подошел к кофейному сервису и потянулся к чайнику.
– Никакого костра.
Роберт в ужасе застыл.
– Майский праздник без костра? О каком веселье тогда может идти речь?
– Вот именно.
Куинн поморщился.
– Все планы коту под хвост.
– А поездка на ослах тоже отменяются?
Элизабет Карлайл закатила глаза от усталого раздражения, и Себастьян не смог сдержать улыбку. Его младшие братья всю свою жизнь изводили их бедную мать одним безумным планом за другим. Даже сейчас, будучи взрослыми мужчинами, ответственными за помощь герцогству, они не упускали ни единой возможности, чтобы позлить мать.
Глядя на своих братьев сейчас и слыша расслабленный тон их подшучивания, можно было легко поверить, что они такие же, как и всегда, что смерть отца их не изменила. Но Себастьян знал лучше. Она изменила их всех полностью.
В мрачные месяцы после кончины отца оба его брата быстро повзрослели и взяли на себя большие обязанности перед герцогством. В этом они хорошо зарекомендовали себя – Куинтон как успешный управляющий, взял на себя надзор за повседневными операциями рабочих и арендаторов, а Роберт, имея острый деловой ум, взял на себя ответственность за банковские счета и бизнес-инвестиции. Себастьян был благодарен за их помощь, зная, что его братья могли и не работать, учитывая унаследованные ими десять тысяч фунтов. Куинтон отложил свои деньги, чтобы в будущем купить свою землю. Себастьян должен был найти управляющего, который заменил бы его здесь. Роберт же вложил свои деньги в бизнес и уже почти удвоил сумму, заработав себе прекрасную репутацию бизнесмена.
Но когда эти двое встречались, они возвращались к старым привычкам, давая представление о том, какими они были всего несколько лет назад.
Некоторые вещи никогда не менялись. Себастьян лишь надеялся, что в этом сезоне ни одного осла не покрасят в зеленый цвет. Или подожгут.
– Значит, Морганы уехали? – спросил он, когда Роберт налил большое количество виски в кофе, а затем приготовил вторую чашку, когда Куинн жестом попросил его об этом.
– Только что.
Роберт протянул кофе своему брату и сел на пустой стул, вытянув свои длинные ноги.
– Я обещал зайти к ним, как только мы прибудем в Лондон.
Грудь Себастьяна сжалась, когда он вспомнил слова убитой горем Миранды о своем брате.
– Значит ли это, что ты собираешься ухаживать за мисс Морган
Роберт улыбнулся.
– Да.
Он нахмурился. Никто в семье Карлайлов не стремился к женитьбе, но, видимо, намерения Роберта были достаточно серьезными, раз привлекли внимание Миранды и заставили пойти на сумасшедшее приключение прошлой ночью. Временами она могла быть взбалмошной, как певчая птица, слишком шумной и живой для ее же блага. Тем не менее Себастьян не сомневался в ее интуиции касательно Роберта и мисс Морган. Очевидно, она заметила то, чего не заметили остальные.
– Значит, ты планируешь сделать ей предложение?
Роберт поднес чашку к губам и уклонился от ответа.
– Если до этого дойдет. Она мне очень нравится.
Его живот сжался от сочувствия. Новости о помолвке страшно огорчили бы Миранду, которая, казалось, действительно любила его брата. Хотя сейчас, смотря на Роберта, который пил большими глотками свой кофе с виски, чтобы избавиться от похмелья, он был без понятия, чем он ее так привлек.
– Знаешь, не стоит торопиться с предложением.
Себастьян не мог остановить неизбежное, но, возможно, он мог его отсрочить. И, честно говоря, хотя ему и нравилась мисс Морган, он не был уверен, что она была лучшим выбором в жены для его брата. Слишком скромная, слишком благородная… слишком ничего не подозревающая.
– Лучше подождать хотя бы до середины сезона. Нужно дать ей время осознать, во что она ввязывается.
Куинн усмехнулся.
– И успеть сбежать.
И достаточно времени, чтобы дать сердцу Миранды шанс исцелиться. Себастьян кивнул, на этот раз соглашаясь со своим младшим братом.
– Может, ты прав, – согласился Роберт, делая глоток кофе.
– Полагаю, спешить некуда.
Себастьян почувствовал облегчение. Миранда могла до бесконечности раздражать его своим неконтролируемым энтузиазмом, но она не заслуживала боли.
– К тому же, – упрекнул Роберт, – жениться следует тебе, Себ, а не мне.
Он с притворной невинностью смотрел на Себастьяна через край своей кофейной чашки, выражение его лица не могло скрыть мерцающий блеск в его глазах, указывающий на то, что он хотел причинить неприятности.
– Ты моложе не становишься.
– Я не старый, – проворчал Себастьян. – Ради всего святого, мне всего тридцать.
– И капризный.
Куинн сунул в рот кусок сладкой булочки, не обращая внимания на взгляд Себастьяна.
Роберт продолжил.
– Не пора ли тебе найти жену и позаботиться о наследнике…
– Или шестерых. – закончил Куинн.
Себастьян взглянул на двух своих братьев, подумывая поделиться с ними решением, которое он принял на рассвете после бессонной ночи, проведенной благодаря леди Розе на пахнущих розовой водой простынях.
Он обдумывал идею брака уже несколько месяцев, с тех пор, как он унаследовал и когда он пришел к осознанию того, насколько полезной может быть жена. Он не был подготовлен к эмоциональному бремени, который принес с собой статус герцога или к одиночеству. Он не мог полностью довериться даже своей семье. Его братья никогда не чувствовали той же ответственности по отношению к титулу, как он, и поэтому не смогли бы понять, что он чувствовал себя плененным этим титулом, что он так раздражался от этого, что иногда ему казалось, что он сойдет с ума. Или насколько глубока была его зависть к тому, что они могут выбрать свой собственный жизненный путь, в то время как ему его навязывали. Ради всего святого, он даже не мог больше напиться или провести ночь с женщиной, опасаясь того, что это может повлиять на репутацию титула. А что касается его матери… как он мог ожидать, что она станет слушать его жалобы, когда это бремя в первую очередь возложила на него смерть ее мужа?
Прошлая ночь заставила его принять решение о своем будущем и продолжающемся отсутствии женщины в его постели, той, которая даст ему намного больше, чем просто физическое освобождение, и отвлечение от своих обязанностей.
Ему нужна была жена, которая станет настоящей герцогиней и его правой рукой, та, которой он мог бы доверять свои проблемы и находить утешение. Та, которая была бы отражением того, что для него важно. Настоящим партнером, каким была его мать для отца. Может, тогда он перестал бы чувствовать себя пленником в собственной шкуре.
– Да, пора, – трезво согласился Себастьян, ступая на край обрыва. Затем он глубоко вздохнул и сказал.
– Это именно то, чем я планирую заняться в этом сезоне.
Комната вокруг него замерла, чашка кофе Роберта застыла на полпути к его рту, а Куинн перестал жевать. Единственным движением было то, что его мать внезапно расширила глаза от удивления. Даже звук дыхания не нарушал потрясенную тишину.
Затем его мать моргнула.
– Это…
Она снова моргнула, не совсем в состоянии избавиться от шока на лице.
– Это…
Она склонила голову, как будто неправильно его расслышала.
– Брак?
Его братья продолжали смотреть на него так, будто у него выросла вторая голова.
Он закатил глаза. О Боже. Судя по их коллективной реакции, он с таким же успехом мог просто признаться в попытке убить короля. Он ожидал, что они будут удивлены. Но не то, что они потеряют дар речи от шока. Несмотря на его протесты, в свои тридцать лет он уже не был молодым, и хотя ему было больно признавать правоту Роберта и Куинтона, ему все же нужно было произвести наследника. Или шестерых.
– Я уже давно обдумывал этот вопрос, – пояснил он, возбужденно барабаня пальцами по рабочему столу, – и решил, что брак в лучших интересах герцогства.
– О, – тихо сказал Куинн с ошеломленным выражением лица, откусив последний кусок сладкой булочки.
Проклятие. Эти трое перестанут на него так таращиться?
Наконец, Элизабет Карлайл мягко улыбнулась сквозь свое недоумение.
– Если это то, чего ты хочешь… Это прекрасно, Себастьян, правда.
Что-то подсказывало ему, что его мать только что солгала. Но, учитывая, что она была занята тем, чтобы смириться с внезапным ухаживанием Роберта за Дианой Морган и тем, чтобы помешать Куинну когда-либо за кем-либо ухаживать, он не винил ее за удивленную реакцию на его внезапное заявление. За последние двенадцать часов ему самому хватило удивлений.
– Время подходящее. Самые подходящие дамы соберутся в Лондоне на сезон, – продолжил он, произнося речь, которую практиковал в своей голове, пока его камердинер одевал его этим утром. Барлоу все это время жаловался, что не помог Себастьяну раздеться вчера вечером после приема. И хорошо, что он этого не сделал, учитывая неожиданное появление леди Розы в его спальне.
– Все их семьи будут в городе, что даст мне хорошую возможность изучить их родословные. Мне нужна респектабельная герцогиня, знатная жена, соответствующая титулу и моему положению.
Куинн рассмеялся.
– Ты будто лошадь выбираешь!
– О нет, совсем нет, – не согласился Роберт, подмигивая Куинну.
– Себ хочет видеть больше характера в своей лошади, чем в жене.
Себастьян проигнорировал их обоих и сосредоточился на хмуром взгляде матери, обеспокоенный этим больше, чем он хотел признаться, и произнес фразу, которая положила конец всем шуткам:
– Та, что сможет подарить мне наследника.
Это сразу отрезвило обоих братьев. Все четверо знали, как важно, чтобы у Себастьян родился сын. Если этого не произойдет, титулы, имущество и все обязанности перейдут к его братьям. Никто этого не хотел. Меньше всего эти двое. О, они помогали ему, когда бы он ни просил, но они также хотели жить своей жизнью и следовать своим собственным путям успеха, в которых они уже быстро преуспевали. Но взять на себя всю ответственность полностью? Ни за что.
