Текст книги "По требованию герцога (ЛП)"

Автор книги: Энн Хэррингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Она фыркнула и отвернулась.

– Она красивая.

– Не такая красивая, как Диана, – вставил Роберт, и его невольные слова ударили ее будто ножом в грудь.

– Я замолвлю за тебя словечко, Себ.

– Не смей, – предупредил Себастьян.

Роберт рассмеялся над его угрозой и кивнул Миранде перед уходом.

Она смотрела ему вслед, совершенно растерянная. Как такие женщины, как мисс Морган и леди Джейн, так легко привлекали внимание мужчин, в то время как она изо всех сил пыталась заставить их заметить ее присутствие в одной комнате с ними? Были ли эти дамы рождены с навыками соблазнения или они им научились? И если они им научились, то Миранда очень хотела, чтобы и с ней кто-нибудь поделился этим секретом.

Она смотрела, как Роберт медленно подошел к двум женщинам, которые изящно держали свои зонтики над головой, как фарфоровые куклы.

Она почувствовала, как кто-то потянул за носок ее обуви.

Она повернулась и увидела, что голубые глаза Себастьяна с любопытством изучают ее.

– Рыбалка на лосося? – мягко повторил он. Она была благодарна ему за то, что он проявил в голосе удивление, а не жалость.

Ее плечи опустились в поражении.

– Ну, я должна была попытаться.

Все этим две недели в Лондоне она прекрасно проводила время, как будто жила в сказке, и все это было намного более захватывающим, чем она когда-либо могла себе представить.

Кроме ситуации с Робертом.

Он все еще относился к ней как к младшей сестре, и она еще не вызвала его интереса. Или его внимания. К сожалению, она замирала всякий раз, когда была рядом с ним или говорила такие глупые вещи, что он, должно быть, думал, что она была гусыней. Рыбалка на лосося… Ах, какой же она была никчемной!

– В чем дело, Миранда?

В его голосе звучало смущенное любопытство.

– Почему ты не можешь говорить с ним?

Она отвернулась, разочарованная, непролитые слезы жгли ей глаза. Он говорил так, будто это так просто сделать. Как будто она могла просто раскрыть рот и восхитить Роберта своим обаянием и остроумием. Как это сделала мисс Морган. Себастьян понятия не имел, насколько это было трудно для нее.

Трудно? Невозможно.

– Потому что я всегда слишком нервничаю, – тихо призналась она.

– Я хочу, чтобы он поверил, что я… То есть я… я не думаю… Если бы я могла просто…

Она в отчаянии вскинула руки. Она даже говорить о нем не могла, не запутавшись в словах. Как она вообще могла разговаривать с этим мужчиной напрямую?

– Когда я с Робертом, на мне слишком много давления, чтобы быть…

Она пожала плечами, когда ее голос стал тише.

– Быть кем? – подсказал он.

Она тяжело вздохнула, признаваясь в своих недостатках, опустив плечи.

– Кем-то интересным.

– Но ты интересная, – мягко заверил он ее.

Она закатила глаза. Он лгал, она была в этом уверена. Себастьян Карлайл считал ее множеством вещей – раздражающей, надоедливой, слишком шумной для ее собственного блага, – но она была уверена, что он не считал ее интересной. Тем не менее, это было мило с его стороны.

– Но не для Роберта.

Она скривилась, последние три недели доказали, насколько она была безнадежной, когда дело доходило до того, чтобы вовлечь его в интересную беседу. Или вообще в любой разговор.

– Я просто не могу с ним разговаривать.

Себастьян потянулся за виноградом в тарелке с фруктами, отводя при этом взгляд.

– У тебя нет такой проблемы со мной.

– Это потому, что ты не имеешь значения.

– Спасибо, – саркастически протянул он, кладя виноград в рот.

– Ты понимаешь, о чем я, – сказала она.

– Рядом с тобой я не нервничаю, потому что я не хочу произвести на тебя впечатление»

– Спасибо, – повторил он тем же саркастическим тоном.

Затем она рассмеялась над сардоническим выражением его лица, и над своей глупостью, и прижала руку ко рту, дрожа от смеха.

– Мои извинения, – выдохнула она, подавляя смех.

– Просто ты… ну, ты герцог, так что мне не нужно производить на тебя хорошее впечатление.

Он молча приподнял бровь, позволяя ей загонять себя в дыру поглубже. Такими темпами она к ночи будет в Китае.

– Это не то, что я имела в виду! Я хотела сказать, что Роберт важнее тебя.

Ее рука в отчаянии поднялась ко рту, когда она поняла, что только что сказала. Судя по всему, она не могла нормально разговаривать ни с одним из мужчин Карлайлов.

– О, я не это имела в виду!

Со стоическим выражением лица он взял виноград с тарелки и быстро взглянул через ее плечо на лужайку, чтобы убедиться, что никто не обращает на них внимания. Затем он приподнялся и поднес виноград к ее губам.

– Открой, – приказал он.

Она заколебалась, подозрительно относясь к его внезапной милости. Затем она открыла рот, как он просил, и он положил виноград ей в рот.

– Так лучше, – пробормотал он, пока она ела виноград, не в состоянии сказать еще что-нибудь, чтобы закопать себя еще глубже. Увидев искорку веселья в его глазах, она разразилась новым приступом смеха, чуть не подавившись виноградом.

Он улыбнулся ей одной из своих прежних улыбок, когда он был молодым и беззаботным, до того, как он стал таким серьезным. Это было мило. Очень даже мило.

Она быстро съела виноград и ее смех утих.

– Себастьян, мне очень жаль, правда. Я совсем не это хотела сказать.

– Извинения приняты.

Он снова лег на одеяло, приняв позу, которая выглядела царской и непринужденной одновременно. Идеальная картина влиятельного джентльмена на досуге.

– Полагаю, мне следует называть тебя Трентом, когда мы в Лондоне, – подумала она, пораженная тем, как каждый дюйм его тела объявлял его герцогом, которым он был, даже когда он просто лежал на одеяле для пикника.

Его веселье угасло.

– Пожалуйста, не надо.

– Хорошо, – тихо согласилась она, но в этот мимолетный момент она почувствовала тяжесть титула на его плечах и знала, насколько он ценит те редкие моменты, когда ему не обязательно быть пэром. Как сейчас. Когда он мог быть просто Себастьяном.

– Но только когда мы одни, или, боюсь, твоя мать заставит меня запомнить больше отрывков из сочинения Дебретт, потому что подумает, что я не понимаю, кто такие пэры.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Неужели она это делает?

Миранда устало вздохнула, кивнула и потянулась за засахаренным ломтиком апельсина с фруктовой тарелки.

– Она хочет как лучше. Она думает, что знание о том, кто есть кто, убережет меня от того, чтобы поставить себя в неловкое положение, сказав что-то не то.

Не встречаясь с ним взглядом, она уставилась на апельсин, лениво отряхивая кончиками пальцев сахар, и мягко прокомментировала:

– Я не такая, знаешь.

– Какая? – мягко спросил он.

– Причиняющая неприятности.

Ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он застыл. Она чувствовала это, ведь с момента их встречи в ночь маскарада она начала воспринимать его по-другому.

– Так что не стоит беспокоиться о том, что в этом сезоне я совершу что-нибудь скандальное и опозорю тебя. По крайней мере, не специально.

Она слабо улыбнулась дольке апельсина.

– Но, кажется, проблемы сами меня находят, верно?

Когда он ничего не сказал, его молчание подтвердило ее подозрения, она подняла глаза и встретилась с его серьезным взглядом.

– Возможно, я раньше была такой, – призналась она, – до того, как взяла на себя управление приютом, но теперь я не такая.

Точно так же, как она начала сомневаться, что Роберт когда-нибудь увидит ее такой, какая она есть, она также начала сомневаться в том же со стороны Себастьяна, несмотря на то, что она была в Лондоне уже две недели и до сих пор сумела избегать проблем.

– Но ты знаешь меня с детства, поэтому ты в курсе всех глупостей, которые я делала до того, как выросла. Я на десять лет моложе тебя, на пять Роберта и на четыре Куинна… Вы все были намного старше меня, и всякий раз, когда я был в Честнат-Хилл..

– Что было все время, – прервал он, улыбнувшись.

Она улыбнулась в ответ, она ничего не могла с собой поделать.

– Да, я полагаю.

Она глубоко вздохнула и снова переключила внимание на дольку апельсина.

– Когда я выросла, вас там уже не было – Итон, Оксфорд, Лондон. Но в твоих глазах я так и не выросла, не так ли? Для тебя я все та же неуклюжая и надоедливая девочка из соседнего дома, какой была всегда.

Она подняла глаза и заметила, как он наблюдает за ней, и по виновато задумчивому выражению его лица она поняла, что права.

– Я просто хочу помочь тете и дяде, сельским жителям, вашей семье… всем людям, которых я люблю. И поэтому я иногда пытаюсь прыгнуть выше своей головы.

Ее пальцы лениво теребили дольку апельсина, точно так же, как Роберт игрался с травинкой. – Знаешь, я не смогла помочь своим родителям. Я была слишком молода, когда они заболели лихорадкой. Врач даже не пустил меня в комнату, чтобы увидеть их, потому что боялся, что я тоже заболею.

Теперь она не смела смотреть на него, боясь того, что увидит на его лице… недоверие, раздражение, жалость. О, это было бы хуже всего! Потому что она говорила ему это не для того, чтобы вызвать жалость, она просто хотела, чтобы он ее понял. В конце концов, если она не сможет заставить Себастьяна видеть в ней компетентную, сильную женщину, как тогда Роберту это удастся?

– Экономка заставила меня сидеть в кресле в коридоре за их дверью часами каждый день. Дни в конце концов превратились в недели… Я не могла этого вынести. Было достаточно плохо быть вынужденной сидеть так спокойно, но слышать моих родителей в своей комнате всего в нескольких футах от меня, неспособной подойти к ним, как бы сильно я не плакала… – Ее горло сжалось от этих слов.

– Мне очень жаль, Миранда, – мягко пробормотал он. Он протянул руку и положил ее ей на ногу, и физическая связь успокоила ее.

– Я понятия не имел.

– Я никогда никому не говорила, – прошептала она. Какая польза от этого? Какой толк от жалости?

– Полагаю, с тех пор я пытаюсь восполнить это, помогая всем, чем могу.

Она выдавила улыбку, несмотря на то, что ее глаза жгли смутные воспоминания об этом ужасном времени.

– По правде говоря, я не ищу неприятностей. Просто кажется, что они сами меня находят.

Она оторвала кусочек апельсина и задумчиво жевала его, нахмурившись.

– Я думаю, что они следуют за мной, просто ожидая, чтобы наброситься.

При этом он мягко рассмеялся. Теплый звук прошелся по ней как мягкий летний дождь.

– Они не ждут, чтобы наброситься на тебя, – заверил он ее, и его низкий голос был полон веселья.

– Правда? – легко спросила она, приподняв бровь.

– В отличии от пантеры?

Он замер, смех утих.

– Удар засчитан, – признал он, затем прочистил горло.

– Но никто не видит в тебе ребенка, Миранда. Мы просто не знаем, что с тобой делать.

Его комментарий уколол ее.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, во-первых, ты никогда не сидишь на месте. Просто наблюдая за тобой, мужчины устают. Тебя волнует каждый новый опыт, ты воспринимаешь каждый день как новое приключение – .

– Но это так и есть.

Она тупо уставилась на него, не понимая его мысли. Жизнь предназначена для того, чтобы ее прожить и принять. Этому ее научила смерть родителей. Неважно, что он, казалось, забыл об этом с тех пор, как унаследовал.

– Что в этом плохого?

– Ничего. За исключением того, что такой энтузиазм есть у очень немногих людей, и никто не знает, что с тобой делать.

– В том числе, по-видимому, и ты, – обвинила она, раздраженно фыркнув.

Он приподнял бровь.

– Особенно я.

Нет, он точно знал, что делать… шантажировать ее в обмен на хорошее поведение. Хотя ей придется признать, что ее лондонский сезон идет замечательно, скорее всего, благодаря его влиянию и надзору. И он выполняет их соглашение, изо всех сил стараясь помочь ей с Робертом, даже если все их попытки пока ни к чему не привели. По крайней мере, она была у него в долгу. Но она определенно никогда бы не призналась ему в этом.

– У тебя приятный смех, – вместо этого мягко признала она, полностью отказавшись от попытки съесть апельсин и отложив его в сторону. Она слизала капли сока с пальцев.

– Тебе следует чаще смеяться.

– Спасибо, – хрипло пробормотал он.

Когда она посмотрела на него, все еще прижимая кончики пальцев к губам, она поймала его взгляд, прикованный к ее губам. Его лицо вспыхнуло так сильно, что она вздрогнула. То же самое покалывание, как в ночь маскарада появилось внутри нее, и ее бешено колотящееся сердце подпрыгнуло к горлу. Когда его взгляд медленно встретился с ее и он уставился на нее пристальным взглядом, покалывание переросло в сильную боль.

– Пожалуйста, – выдохнула она, не сводя с него глаз. У нее просто не хватило силы воли отвести взгляд. И очень смущенная, теплая и болезненная часть нее не хотела этого. Он тоже это чувствовал? Был ли он в таком же замешательстве, как и она? Собравшись с духом, она шепотом спросила:

– В ту ночь маскарада, когда я был в твоей комнате, ты хотел… То есть ты думал…

– Тебе нравится в Лондоне? – резко спросил он, отрывая взгляд от нее и садясь.

Она моргнула, вопрос застрял на ее губах. Он прервал ее, прежде чем она успела спросить, думал ли он когда-нибудь о той ночи, о том, что они сделали – о том, что они почти сделали. Потому что она думала, почти каждую ночь она гадала, что бы произошло, если бы она не оговорилась и он не узнал, кто она, так скоро.

Ей пришлось сделать паузу, чтобы переварить внезапный поворот в разговоре и внезапное изменение в нем самом. Но ведь это было просто возвращение Себастьяна к своему герцогскому «я», не так ли? Она подумала, что ее удивил на несколько мгновений обеспокоенный, сочувствующий мужчина, который слушал ее разочарование из-за Роберта и понял призраков ее прошлого. И кто на мгновение почувствовал себя достаточно свободным, чтобы рассмеяться.

– Да, очень, – ответила она, не обращая внимания на странную боль разочарования в груди.

– Это чудесное время.

– Приятно слышать.

Но ничто в тоне его голоса не совпадало с его словами.

– А тебе?

Он не могла не спросить.

– Нашел женщину, на которой хочешь жениться?

Он поморщился.

– Господи, тебя послушать, так у меня тут целый гарем.

Она засмеялась, отчего он только еще больше нахмурился, а ее смех стал еще громче.

– Во всяком случае, его английский эквивалент. Это брачный рынок, а ты герцог.

Она пожала плечами.

– У тебя мог бы быть целый гарем женщин, если бы ты захотел.

– Я не хочу, – возразил он с возмущенным видом.

Она вспомнила прощальные слова Роберта.

– Но ты же составил список.

Он коротко кивнул.

– Список всегда помогает при принятии важных решений.

– Не сомневаюсь, – согласилась она с притворной торжественностью, сдерживая смех.

Он бросил на нее косой взгляд, который заглушил весь смех. Судя по всему, его поиски жены не были поводом для смеха.

Она прочистила горло.

– Я, конечно, помогу тебе, чем смогу.

Они придерживались своего соглашения: Себастьян помогал ей, насколько мог, с Робертом, а Миранда должна была рассказывать ему все сплетни, которые она услышит в комнатах отдыха на мероприятиях, которые будет посещать. Пока что казалось, что каждая подходящая леди в Лондоне была в курсе того, что герцог Трент ищет жену в этом сезоне. Включая леди Джейн Шеридан.

– Итак, леди Джейн в твоем списке.

– Да.

Его взгляд пробежался по парку и обнаружил, что прелестная дочь графа все еще стоит со своим изящным зонтиком у пруда, безмятежно улыбаясь и болтая с Робертом и мисс Морган. – У нее есть все подходящие качества для герцогини.

– Понятно.

Миранда нахмурилась, изучая девушку. Все подходящие качества… Странно, что она никогда раньше не осознавала, что герцогиня должна обладать определенными качествами. Она просто думала, что их нужно просто любить, как его отец любил его мать.

– Она дочь графа с древним титулом из уважаемой семьи, – прокомментировал он, как бы оправдывая свой выбор.

– Она будет знать свою роль как в обществе, так и в нашем браке.

Она закусила губу. Да, леди Джейн определенно была всем этим и даже больше. Из нее несомненно получится прекрасная герцогиня Трент.

Но Миранда не была уверена, что она станет хорошей женой для Себастьяна.

– И она знает, как вести такое большое домашнее хозяйство как Блэквуд-холл, – продолжил он.

– Ты имеешь в виду Честнат-Хилл, – удивленно поправила она, переводя на него взгляд.

– Когда мы поженимся, мы будем жить в Блэквуд-холле, – объяснил он.

– Честнат-Хилл станет вдовьим домом.

Это застало ее врасплох.

Блэквуд-холл был величественным особняком, подаренный семье, когда Ричард Карлайл получил титул. В настоящее время он был закрыт, семья предпочитала жить в доме поменьше, в Честнат-Хилл, в котором они прожили более тридцати лет. Но, конечно, Себастьян будет жить в большом доме со своей герцогиней. Как ей никогда раньше не приходило в голову, что он уедет из Честнат-Хилл? Но она не думала об этом, и ее поразило чувство неожиданной потери. Он будет жить с новобрачной невестой, которую, возможно, не полюбит, в другом доме, который не был его домом, в месте, где Миранда не могла себе представить его счастливым. Когда-либо.

Ее грудь сжалась от внезапного, яростного желания поспорить с ним, сказать ему, как он ошибался, что все его приоритеты безнадежно перемешались в поисках жены. Но не ей было сомневаться в его выборе или настаивать на том, чтобы он ставил собственное счастье на первое место. Они были всего лишь друзьями детства -

Он заслуживал гораздо большего!

– Леди Джейн тебе не подходит, – выпалила она, эти слова вырвались наружу прежде, чем она смогла их остановить.

– О?

Его взгляд с любопытством метнулся к ней.

– Какую женщину мне тогда выбрать?

– Ту, от которой ты не устанешь через полгода, – ответила она слишком смело.

– Ту, которую полюбишь.

– Наличие скуки не имеет ничего общего с моим выбором герцогини, – прокомментировал он, снова отвернувшись.

– Или любовь.

– Может и нет.

Она как можно грациознее поднялась на ноги и провела руками по передней части своей желтой юбки, чтобы разгладить складки. Скорее всего, леди Джейн никогда в жизни не сталкивалась со складками. Им, как и веснушкам, просто не было места в ее мире.

– Хотя я думаю, тебе стоит пересмотреть свой выбор.

– И почему это?

Он поднялся на ноги, когда она встала. «Всегда идеальный джентльмен», – с досадой подумала она. Даже когда она не хотела его видеть таковым.

– Потому что я знаю тебя, Себастьян, и твоя жизнь никогда не будет такой простой, как тебе хотелось бы.

Вспомнив, она потянулась за шляпкой и перчатками.

– Зачем еще больше усложнять ситуацию, выбирая не ту жену?

Она надела шляпку, хотя от веснушек уже было не спастись. Тем не менее, надеть шляпку казалось чем-то вроде того, что сделала бы настоящая дама, когда хотела прогуляться по парку, и она хотела, чтобы он знал, что она может быть такой же изысканной как леди Джейн Шеридан.

Его губы сжались, когда его мать и Куинн закончили свою прогулку по лужайке и направлялись к ним.

– Моя жизнь не…

– Кем бы ты предпочел быть, Себастьян? – спросила она тихо, достаточно тихо, чтобы его семья не могла услышать ее слов, и в самый последний момент, чтобы он не смог ответить.

– Герцогом с герцогиней, которую все уважают… или счастливым?

6 глава

– Делай реверанс перед всеми пэрами, – проинструктировала Элизабет Карлайл восхищенно слушающую ее Миранду, когда они ехали в карете по Мейфэру.

– Обращайся к ним как к их светлости или милости, но только в первый раз, когда тебя будут представлять. Слишком много «ваших светлостей» и ты начинаешь походить на слугу.

Себастьян закатил глаза. Так как он сопровождал дам на ежегодный бал графини Сент-Джеймс, ему пришлось выслушивать уроки этикета. Ему стоило поехать с Джози и Чесни, а Роберта заставить поехать с дамами, чтобы дать Миранде больше времени с ним, поскольку ее попытки привлечь его брата до сих пор было бесплодными.

Он снова переместил свой взгляд на Миранду, еще раз отметив, как красиво она выглядела сегодня вечером.

Нет. Он был счастлив быть именно здесь.

Ее красивый лоб сморщился от замешательства.

– Но я не делаю реверансов перед вами и Трентом.

– Конечно, нет!

Его мать выглядела оскорбленной этой идеей, затем она смягчилась, нежно сжав руку Миранды.

– За исключением сегодняшнего вечера, конечно, когда ты это сделаешь.

– Ой.

Ее замешательство усилилось.

– Но если я должна делать реверанс перед пэрами, как мне узнать, являются ли они ими, если никто не обращается к ним как к их светлости или милости?

Себастьян прикусил язык, чтобы не рассмеяться. Пусть Миранда указывает на нелогичную напыщенность английской аристократии.

Его мать моргнула, совершенно не готовая к этому честному вопросу.

– Ну… просто делай реверанс перед всеми, кто выглядит важно.

Миранда серьезно кивнула, услышав эту маленькую мудрость.

– О, и я должна познакомить тебя с герцогом Уэмбли. Очень интересный мужчина. У него четыре сына, три дочери, он был дважды женат…

– И куропатка на грушевом дереве, – нервно пробормотал Себастьян, теряя терпение.

Если ему придется прослушать еще одну лекцию прямо от Дебретта, он сойдет с ума. Сегодняшний вечер был официальным дебютом Миранды, и, конечно же, он хотел, чтобы у нее все прошло хорошо. Но инструкции его матери только заставляли ее еще больше нервничать, он очень хорошо знал, на что была способна Миранда, когда нервничала… Что ж, это никому не было нужно. Уж точно не коврам Сент-Джеймс-хауса, если она настолько разнервничается, что будет не в состоянии удержать свой стакан пунша.

Сегодняшний вечер должен был стать испытанием для всех.

Элизабет Карлайл терпеливо вздохнула.

– Она должна быть готова к встрече со всеми.

– Только не с Уэмбли, – возразил он.

– Этот человек ровесник…

Господи, он почти сказал “Моисея”, но остановился, когда вспомнил, что Роберт так говорил о нем. Уэмбли был старше него на двадцать лет. Неужели его братья и остальная часть высшего света видела его таким? Дряхлым стариком?

– Он слишком стар для Миранды, – сказал он вместо этого.

– Ей нужно знакомиться с джентльменами своего возраста.

– Мне не нужно встречаться с джентльменами. У меня достаточно хлопот с запоминанием танцевальных шагов.

Миранда рассмеялась при мысли о женихах и плавный звук наполнил маленькое пространство кареты словно музыка.

– Кроме того, как я должна понять, на кого обращать внимание?

Она смотрела на него сквозь опущенные ресницы, и он понимал, что взгляд должен казаться невинным, но он выглядел на удивление привлекательным. Ее глаза озорно засверкали.

– Я еще не составила свой список.

Его челюсти сжались. Абсолютное испытание.

– Просто наслаждайся этим вечером, моя дорогая. Ты заслуживаешь грандиозного дебюта.

Мать тепло обняла ее, ободряюще поцеловав ее в щеку, от чего Миранда буквально засветилась. Затем она выглянула в окно.

– О боже, мы приехали!

Прежде чем карета полностью остановилась и поджидавший их лакей подошел к ним, чтобы помочь, Себастьян уже открыл дверь и вышел на улицу. Экипаж Чесни остановился позади них, и остальная часть семьи Карлайлов вышла из кареты. Когда Томас Мэттесон повел Жози к дому, он передал мать Роберту, чтобы тот проводил ее внутрь.

Затем он вернулся за Мирандой.

Когда ее пальцы в перчатках скользнули в его, он почувствовал, как она дрожит, его грудь сжалась от сочувствия к ней. Но несмотря на это, она представляла собой образ сдержанной элегантности, когда она вышла из кареты в платье из зеленого шелка, которое подходило к ее глазам, подчеркивало ее изгибы и рыжий тон ее волос, которые были подняты и заколоты в пучок великолепных локонов на макушке. Палантин из горностая на шелковой подкладке согревал ее плечи, но она должны была снять его, как только войдет в дом, давая толпе гостей увидеть проблеск кремовых гладких плеч, которые не скрывали ленточные лямки платья без рукавов, и дразнящий намек на грудь над облегающим лифом. Она выглядела утонченной и красивой, как будто она действительно принадлежала к этому обществу.

Она одарила его улыбкой, такой нервной, но такой наполненной волнением, что она пронзила его. Он был рад, что у нее был такой шанс на сезон, несмотря ни на что. Она слишком долго ждала этого момента. И сегодня вечером она сияла.

Легко обняв ее за талию, он помог ей сойти с кареты.

– Осторожно, – поддразнил он, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо.

– То, что на тебе туфли, не означает, что ты обязана поскользнуться.

– Прекрати, Себастьян, – упрекнула она, мягко похлопав его по плечу сложенным веером, когда он положил ее руку себе на сгиб локтя и проводил к двери.

– Я и так достаточно нервничаю.

Он одарил ее полуулыбкой, затем снова наклонился ближе.

– Ты прекрасно выглядишь.

Он уловил слабый аромат розовой воды на ее коже, и его улыбка исчезла, когда нахлынули воспоминания о маскараде.

– На самом деле красиво.

– Прекрати, – повторила она, на этот раз более мягко, и вместо удара веером у нее на щеках появился красивый румянец.

Он поднес ее руку к губам и легонько поцеловал ее пальцы, находя милым, что она смогла так легко покраснеть от комплимента, который любая другая женщина на сегодняшнем балу не только ожидала, но и считала своим первородством.

– Я бы не стал лгать об этом.

Затем она чуть не споткнулась на крыльце, когда повернулась и бросила на него взгляд полный недоверия.

– Осторожно, – снова предупредил он, скрывая теплые эмоции, вызванные ее реакцией. Если он мог так легко сбить ее с толку малейшим комплиментом, то что бы она сделала, если бы он сказал ей абсолютную правду, что ни одна из женщин здесь сегодня вечером не сможет сравниться с ее энергичностью? И что он начал ею восхищаться. Кивнув, он снова привлек ее внимание к входу в дом.

– Золушка, вы прибыли на бал.

Сент-Джеймс-хаус, освещенный горящими лампами, был заполнен. Толпа людей внутри уже вылилась в переднее фойе и ускользнула в освещенные фонарями боковые сады, несмотря на зимний холод в воздухе. Бал графини всегда был самым ожидаемым событием сезона, которое Оливия Синклер тщательно планировала за несколько месяцев вперед. Себастьян надеялся, что его жена сможет организовывать такие же, когда придет время устраивать свои собственные грандиозные вечеринки.

Он искоса взглянул на Миранду, чьи зеленые глаза не переставали двигаться в попытке охватить все вокруг.

Он был уверен, что в этом сезоне у нее будут ухажеры из числа джентльменов. Как же иначе, когда она выглядит такой красивой, как сегодня, полной жизни и сияющей от счастья? Когда она станет чей-то женой, сможет ли она устроить такой же прием? Та самая женщина, которая играла в пиратов с сиротами?

Но с другой стороны, эта жизнь была не ее, напомнил он себе, чувствуя укол разочарования. В этом сезоне она была просто гостьей в этом мире, и купец или джентльмен-фермер, за которого она в конце концов выйдет замуж, не будут нуждаться в официальных балах и светских вечерах. И все же Себастьян не сомневался, что Миранда сделала бы все в своих силах. И это было то, что его больше всего в ней восхищало.

Она передала свой палантин лакею в холле. Затем Себастьян повел ее вверх по широкой лестнице на второй этаж и по коридору к задней лестнице, ведущей в переполненный бальный зал внизу.

– Ты будешь великолепна сегодня вечером, – сказал он ей тихим голосом. Господи, как она дрожала!

– Просто расслабься, будь собой и наслаждайся этим вечером.

– А ты собираешься расслабиться, быть собой и наслаждаться вечером? – возразила она хрипловатым шепотом.

Нет. Те дни закончились. Для него сегодняшняя ночь была посвящена поиску герцогини. Максимум, что он мог сделать, это насладиться через нее.

– Я не дебютантка, – парировал он.

– Очень жаль.

Она посмотрела прямо перед собой, но он увидел улыбку в уголках ее рта.

– Ты бы прекрасно смотрелся с розовыми бантами и кружевами.

Он подавил смех. Только Миранда могла заставить его наслаждаться приходом на бал.

Церемониймейстер ждал наверху мраморной лестницы, чтобы принять приглашения, представленные каждым гостем, и объявить об их прибытии.

Миранда сжала его руку. Когда Себастьян взглянул на нее, румянец на ее щеках исчез, сменившись бледным оттенком чистого нервного ужаса. Но ее улыбка была на месте, как и учила ее его мать. Даже сейчас, когда она до мозга костей боялась своего выхода в свет, она делала все, что могла, чтобы доставить удовольствие другим, и его сердце рвалось к ней. Он чувствовал на себе то же давление понравиться всем. Но как Миранде удавалось оставаться верной себе и сохранять любовь к жизни, угождая при этом другим? Он хотел бы знать ответ, тогда, может быть, он и сам мог бы делать так же.

Надеясь, что она не упадет в обморок, прежде чем они спустятся вниз по лестнице, он вручил их приглашения церемониймейстеру. Ярко одетый мужчина в белом напудренном парике и на высоких каблуках повернулся и топнул своим длинным посохом, затем он объявил голосом, достаточно громким, чтобы прорезать шум толпы:

– Его Светлость, Себастьян Карлайл, герцог Трент… и мисс Миранда Ходжкинс!

Он услышал, как она охнула, когда гости в комнате повернулись и уставились на них, пока они стояли наверху лестницы.

– Дыши, – напомнил он ей с улыбкой и сжал ее руку, когда они двинулись вперед.

Шепот разнесся по бальному залу внизу, когда они начали спускаться. Все гости вытянули шеи, чтобы мельком увидеть нового герцога и женщину, которую он представлял в этом сезоне. «Красивую женщину, которую он представлял», – подумал он с досадой, когда взгляды мужчин в толпе стали заинтересованными.

– Ловцы лосося, – раздраженно пробормотал он себе под нос.

– Что, прости?

Она взглянула на него, и ее лицо снова приняло нормальный оттенок, когда была объявлена следующая пара, и внимание толпы отвлеклось от них.

– Я сказал… так много доброжелателей, – соврал он.

Он не знал, поверила ли она ему, но она слишком нервничала, чтобы давить на него. К счастью. Последнее, что он хотел делать сегодня вечером, – это объяснять ей искаженную теорию Куинтона о погоне за юбками и заставить относиться ее еще более настороженно к качествам характера представителей высшего света.

К тому времени, как они достигли зала, она снова стала дышать нормально, ее тело стало гораздо более расслабленным, а ее щеки, которые он находил такими очаровательными, снова стали розовыми.

Он повел ее к своей матери, которая ждала на краю комнаты, и отпустил ее руку с поклоном: – Мисс Ходжкинс.

Она сделала изящный реверанс:

– Ваша Светлость.

Он мысленно поморщился. По какой-то причине, которую он не мог назвать, всякий раз, когда Миранда напоминала ему о его титуле, его это раздражало. Когда он был с ней, он хотел быть просто Себастьяном.

– Развлекайся, – сказал он ей.

– Я вернусь за первым танцем.

Она кивнула, но на ее лице промелькнула новая тревога. Сегодняшний вечер был ее официальным дебютом, и благодаря особой услуге графа и графини Сент-Джеймс они должны были станцевать вступительный танец с другими пятью парами, с полным вниманием света на них.