Текст книги "По требованию герцога (ЛП)"

Автор книги: Энн Хэррингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Ирония состояла в том, что именно на это она и надеялась. Но со стороны другого из братьев Карлайл.

Когда его губы растянулись в слабой ухмылке и он протянул свою руку в перчатке, чтобы заправить локон ей за ухо, ее сердце замерло. Она знала, что ошибалась, что он всегда будет относиться к ней как к соседской девушке. Даже после неудачного разоблачения леди Розы прошлой ночью.

Хотя она понятия не имела, почему для нее вообще важно то, какой ее видит Себастьян Карлайл. Но теперь это имело значение. Прошлая ночь многое между ними изменила.

– Ты заслуживаешь этого сезона, – сказал он, удивив ее. Затем он удивил ее еще больше, добавив:

– Ты заслужила это своей работой для приюта и добротой, которую ты проявила к моей семье. Это меньшее, что мы можем для тебя сделать.

Она молча смотрела на него. Она не знала, что на это сказать.

– Это также пойдет на пользу маме.

Его голос смягчился.

– Позаботься о том, чтобы ей было весело, хорошо? С тех пор, как умер отец, ей было нелегко.

От беспокойства в его глазах ее плечи опустились. Теперь она даже злиться на него больше не могла. Себастьян иногда был высокомерным и всегда удручающе порядочным, но он искренне заботился о своей матери.

– Я сделаю все возможное, – серьезным тоном заверила она его.

Он кивнул, довольный ее согласием, хотя она была уверена, что он не осознает, что она согласилась с ним только ради герцогини. А не ради него.

– Но какое это имеет отношение к прошлой ночи?

Она медленно потянулась к своей туфле, но он не дал ее взять. Снова. Она закатила глаза.

– Роберт тоже будет там. И ты была права.

Его взгляд наполнился безмолвной симпатией, когда он посмотрел на нее.

– Он планирует ухаживать за Дианой Морган.

Ее глаза защипало, и она судорожно кивнула, не в силах найти голос. Она знала, что так и будет – знала уже с прошлой осени. Такая красивая Диана Морган… конечно же, Роберт влюбился в нее. И она в него. А как же иначе, учитывая каким идеальным был Роберт? Но осознание того, что этого было не избежать, не уменьшило боли. Миранда просто не ожидала, что этот момент будет таким… пустым. И ужасным. Она прижала сжатую руку к груди, как будто могла физически подавить мучительную боль.

– Тебе придется видеть их вместе, – мягко сказал он, – посещать одни и те же мероприятия, сидеть рядом с ними на обедах… Ты сможешь это сделать?

Еще один резкий кивок. Внезапно ее сезон перестал казаться таким чудесным.

– Мне очень жаль, Миранда. Я знаю, что у тебя есть к нему чувства.

И всегда будут.

Кивнув, она отвернулась и моргнула, чтобы избавиться от слез. В этот момент она не знала, что было больнее – то, что Роберт выбрал мисс Морган, или что у нее никогда не было возможности заставить его заметить ее. Когда она наконец набралась смелости, чтобы рассказать ему о своих чувствах, и решила показать ему женщину, которой она стала, все пошло не так. Ее увидел не тот брат. Она бы посмеялась, если бы ей не было так больно.

Затем Себастьян осторожно сказал:

– Я тоже собираюсь в Лондон.

Она снова протянула руку в надежде, что он будет джентльменом и просто отдаст ей туфлю. Тогда она сможет вернуться в приют, спрятаться в своем офисе и поплакать в одиночестве.

– Конечно, ты там будешь. Ты должен заседать в Палате лордов и сопровождать свою мать.

– И найти жену, – тихо добавил он.

Ее взгляд метнулся к нему. С ошеломленным недоверием она искала на его лице намек на то, что он дразнил ее, но не нашла в его выражении ничего, кроме мрачной искренности.

Жена? Для Себастьяна? Она никогда не знала, что его заботят ухаживания, брачный рынок или… ну, если уж на то пошло, что он проявляет супружеский интерес к какой-либо женщине. Даже до того, как он стал наследником, он никогда всерьез ни за кем не ухаживал, предпочитая случайные свидания и встречи, которые были пищей для сплетников по всей Англии. Но он всегда привлекал женское внимание, куда бы он ни пошел, и бессознательно оставлял после себя вереницу разбитых сердец. В конце концов, он был Карлайлом. Но жена…

Ее рука безвольно упала на бок. Она не знала, как ей относиться к этому. Или что сказать… кроме

– Ну, я полагаю, ты стареешь.

С раздраженной гримасой он опустил туфельку. Время игр явно прошло.

– Мне нужно найти герцогиню и произвести наследника.

Его глаза не отрывались от ее, но их яркость потускнела. Она знала, насколько он предан герцогству, но ее грудь сжалась от неожиданного сочувствия, что он относится к браку, как к очередной обязанности, которую нужно исполнить. Просто еще одна ответственность ложится на его плечи.

– Этот сезон представляет прекрасную возможность. К августу я могу уже быть женат.

Август. Стоя в бледном январском солнечном свете, летняя жара казалась еще такой далекой. Но когда она посмотрела ему в глаза, ей показалось, будто август уже на следующей неделе. Почему ее так поразило его решение? В конце концов, этого следовало ожидать. Он был герцогом, и ему нужен был наследник, который пойдет по его стопам.

Но Себастьян с женой… Миранда просто не могла этого представить.

Из всех вопросов, кружащихся в ее растерянной голове, первым, который вырвался у нее, был -

– А что, если ты не найдешь никого до августа?

Он засмеялся, и этот глубокий звук, преодолев небольшое расстояние между ними, будто пронзил ее до кончиков пальцев рук и ног. С сожалением она снова вспомнила жар его рта на своем теле и его приятные комплименты, и ее сердце громко застучало.

– Не волнуйся, найду, – заверил он ее. Потом его смех утих, и он пробормотал с самоуничижительной усмешкой:

– Удивительно, каким популярным может сделать мужчину герцогский титул.

Что должно было сделать его счастливым, учитывая, что это облегчит его поиски жены, с грустью подумала она, но, очевидно, это не так. Он был гораздо более расслабленным, когда был моложе, более непосредственным и веселым… более свободным. Живым. Но тот красивый молодой человек, которого она помнила, всегда очаровательно улыбавшийся всем, исчез. И на его месте теперь стоял герцог.

На мгновение она забыла о своем смущении прошлой ночью и о раздражении, и ее сердце болело за него.

Он улыбнулся ей, но это выражение не коснулось его глаз.

– Придется отбиваться от них палкой.

Она протянула деревянный меч.

– Можешь одолжить мой меч.

Он засмеялся, когда взял его у нее и сделал вид, что рассматривает его, прищурив глаза. И она не могла не улыбнуться в ответ.

– Желаю тебе удачи, Себастьян, – неловко произнесла она, – если брак – это то, чего ты действительно хочешь.

– Так и есть.

Но его улыбка испарилась, мгновенная легкость, которую она увидела в нем, исчезла. И ей сразу же стало не хватать ее. Насколько бы он был счастливее, если бы просто позволил себе снова стать тем беззаботным молодым человеком, которым когда-то был? Если бы позволял себе чаще смеяться? Если бы он мог позволить себе забывать на несколько часов в день, что он герцог Трент и становится просто Себастьяном?

Но, как и в случае с его браком, она этого просто не могла представить.

Он воткнул кончик меча в землю, оставив его торчать рядом с собой.

– Если ты действительно желаешь мне добра, я прошу тебя вести себя прилично, когда мы будем в Лондоне.

Мгновенно все ее раздражение хлынуло обратно. Она возмущенно скрестила руки.

– Я не ребенок, которому нужна няня. Если ты не заметил, я взрослая женщина.

– О, я заметил.

Горячий взгляд, которым он ее одарил, вызвал в ней электрическое покалывание, и она не могла остановить трепет своего глупого сердца. Или избавиться от замешательства, которое сразу же охватило ее.

– Но ты должна признать, что неприятности очень легко тебя находят.

Она уставилась на него, ошеломленная его тихим обвинением и своей реакцией на него.

– Не понимаю, о чем ты.

Он выгнул бровь.

– Разве это не ты в прошлом году подожгла торговую лавку?

Она была в ужасе!

– Это был несчастный случай. На полу оставили лампу, кто-угодно мог бы споткнуться…

– Выпустила всех цыплят мистера Латимера, пустила овец на ячменное поле, испортила призовой пирог миссис Купер?

– Все это было непреднамеренно, и ты это знаешь.

Она не могла поверить, что он пытался использовать против нее такие невинные случайности, особенно когда она только пыталась помочь всем.

Он пристально посмотрел на нее.

– Перенаправила ручей?

На этом она заколебалась, и по ее шее поднялся горячий румянец стыда. Ну, может, это было намеренно. Но она сделала это только ради того, чтобы помочь фермерам, чьи поля были слишком далеко от ручья, чтобы поливать посевы во время засухи. Она действовала в интересах деревни.

– Это была ошибка.

– Я все еще собираю камни на южном пастбище.

Она вздрогнула. Господи, какой же он злопамятный! Разве она виновата в том, что проблемы, казалось, следовали за ней по пятам? Проблемы, к которым у нее не было никакого – ну, почти никакого – отношения? Конечно, она согласилась бы с тем, что в детстве была немного проблемной, всегда попадала в неприятности. Или, скорее, проблемы как-то сами ее находили. Но все это прекратилось с тех пор, как она взяла на себя ответственность за приют и нашла свой жизненный путь, наконец, получив возможность куда-то направить всю свою энергию. Себастьян просто еще не осознавал этого, так как постоянно был занят.

И какова была альтернатива – игнорировать трудности жителей деревни и соседей, которых она любила? Она была слишком молода, чтобы помочь своим родителям, когда они подхватили лихорадку и умерли, и пока у нее была энергия, чтобы помогать другим – а казалось, что у нее всегда было достаточно энергии, – она продолжит это делать. О, как она могла не помочь тому, кто в ней нуждался?

Но, возможно, не в деле с орошением полей.

Она глубоко вздохнула.

– Все это произошло много лет назад.

– Пожар в лавке, – напомнил он.

– Большинство из них произошло много лет назад, – поправила она.

– Кроме того, серьезных повреждений не было.

Когда он молча приподнял бровь в ответ на это объяснение, ясно вспомнив испорченные куски ткани, которые были единственными жертвами пожара, она добавила:

– Я не сделаю ничего, чтобы вызвать проблемы для тебя в Лондоне, Себастьян. На самом деле, я сомневаюсь, что мы вообще будем там часто видеться. Так что ты будешь свободен посещать парламент и ухаживать за всеми дамами, которыми захочешь, а я буду с твоей матерью и…

Она остановилась на полуслове, когда в ее голову пришла мысль. Совершенно замечательная, потрясающе блестящая идея. Ее губы приоткрылись, когда она подумала… О, это было бы идеально!

Во взгляде Себастьяна появилась тревога из-за ее восторженного выражения лица. Когда ее улыбка стала еще шире, когда она размышляла о том, что она собиралась сделать, его тревога только возросла.

Она задумчиво склонила голову.

– Роберт тоже будет в Лондоне?

– Да, в Парк-Плейс.

Его лицо потемнело от подозрения.

– А что?

Она чуть не рассмеялась. О, совершенно потрясающая идея!

– Тогда я буду вести себя как можно лучше, просто идеально, – смело согласилась она. В пальцах ног у нее покалывало от того, как безупречно складывается ее сезон, хотя всего несколько минут назад она была уверена, что он испорчен. И у нее появился еще один шанс с Робертом.

– На самом деле, я даже помогу тебе с дамами, если ты согласишься…

– И как это ты можешь мне помочь?

В вопросе прозвучало открытое недоверие. И еще опасение.

Она посмотрела на него с жалостью.

– Ты понятия не имеешь о том, какие игры за власть происходят в женских комнатах для отдыха, не так ли?

Себастьян просто смотрел на нее, его губы слегка приоткрылись, а его сапфировые глаза расширились, очевидно, не зная, как ответить.

– Холостяк, – упрекнула она, качая головой, мягко цокая языком в ответ на его наивность.

– И мужчины еще думают, что управляют страной.

– Мы и управляем, – ответил он, скрестив руки на груди.

– Кто-то больше, а кто-то меньше.

Она отмахнулась от этого взмахом руки.

– Я буду вести себя прилично, – хотя она знала, что это было ненужным обещанием, потому что, ради всего святого, она определенно была способна избегать неприятностей в течение шести месяцев, – и я помогу тебе, чем смогу, в твоих поисках жены.

Улыбка облегчения тронула его губы.

– Спасибо за-

– Если ты согласишься помочь мне с Робертом.

Он замер, ошеломленный этим. Затем послал ей недоверчивый взгляд, словно она была сумасшедшей. Или по глупости влюблена в мужчину, который еще не заметил в ней женщину.

– Как помочь? – спросил он.

– Просто он должен увидеть меня в другом свете… Ну, чтобы начать воспринимать меня по-другому.

Она подумала о том, что, возможно, ставила перед собой невыполнимую задачу. Но ей нужно было попытаться. Она никогда не сможет простить себя, если в последний раз не попытается заставить Роберта полюбить ее.

– Дать мне шанс противостоять Диане Морган, вот и все.

Он устало вздохнул, его сомнения касательно ее безумной затеи чувствовались в каждом сантиметре его тела.

– Миранда…

– Тебе не придется много делать, – заверила она его, пытаясь убедить его согласиться и увидеть то, что она не сумасшедшая. Или, по крайней мере, не совсем сумасшедшая.

– Время, которое я буду проводить с ним, в любом случае будет ограничено.

Тем более, что она будет жить с Жози и ее семьей.

– Просто помоги, чтобы он меня заметил, вот и все.

Он наклонился к ней и понизил голос.

– Но я видел, как ты пыталась привлечь внимание Роберта.

– Это была ошибка, – прошептала она.

– Тогда ты согласна, что поступила неправильно, проникнув в…

– О нет, – поправила она, моргая. Он неправильно ее понял.

– Я имела в виду, что доверять лакею было ошибкой. В следующий раз я спрошу дворецкого.

Он посмотрел на нее, его глаза сузились, и она подозревала, что он хотел задушить ее прямо здесь, в саду за домом.

– Это безумие.

Ужасная мысль посетила ее.

– Потому что ты считаешь, что я недостаточно хороша для твоего брата, – обвинила она, пытаясь сдержать слезы.

– Ты не одобряешь меня.

– Это совсем не так.

Его взгляд сочувственно смягчился.

– Ты всем нам нравишься, ты же знаешь. Включая Роберта. Мы желаем тебе только самого лучшего.

Он сделал паузу.

– Я хочу для тебя самого лучшего.

Что-то в его словах заставило ее сердце сжаться.

– И это лучшее не Роберт?

– Я люблю своего брата и доверил бы ему свою жизнь. Он замечательный человек, которому повезло бы с тобой.

Он выгнул бровь.

– Я просто не уверен, что он для тебя лучший мужчина.

– Но он лучший.

Она произнесла эти слова со всей уверенностью, которую смогла в себе найти, но все же они прозвучали не очень убедительно.

– Ты знаком с Дианой Морган и ты знаешь меня. Как ты думаешь, кто из нас больше подходит твоему брату?

Он долго смотрел на нее, обдумывая это. Потом покачал головой.

– Тебе нужно делать именно так, как я скажу. Ты готова на это?

В ней расцвела надежда.

– Так ты мне поможешь?

– Я не допущу, чтобы какой-либо скандал навредил репутации семьи, – предупредил он, – или помешал мне найти подходящую жену.

Его голубые глаза смотрели на нее, не оставляя места для недопонимания по этому поводу.

– Даже если это будет стоить тебе Роберта.

– Я бы никогда намеренно не навредила твоей семье, – сказала она ему, и ее голос был настолько искренним, что сомнение в его глазах исчезло.

– Я люблю твою семью так же сильно, как свою собственную, и я бы никогда не причинила им боль. Особенно своими действиями.

Он глубоко вздохнул.

– Хорошо, – согласился он, уступая ее уговорам.

– Я помогу тебе с Робертом, если ты будешь вести себя прилично.

Боже, неужели они снова к этому вернулись? Она ткнула пальцем ему в грудь.

– Если ты будешь вести себя прилично…

Но внезапное резкое сужение его глаз прервало ее на полуслове, и она медленно отдернула руку. Были времена, когда она знала, что не стоит давить на Себастьяна, и это был один из таких случаев. Тем более, что он только что согласился ей помочь.

– Я серьезно, Миранда. Я помогу тебе с Робертом, только если ты не создашь никаких проблем.

Он многозначительно добавил:

– Например не станешь пробираться в спальню джентльмена в маскарадном костюме.

Ах, снова это.

– Это не было скандальным.

Она отмахнулась. Конечно же, он знал, что скандалы случаются только тогда, когда люди узнают, что произошло. В конце концов, никто так и не узнал, что она случайно затопила мясную лавку, когда ей было тринадцать, и она не собиралась ему об этом рассказывать.

– Я позаботился о том, чтобы никто не узнал. Это было просто-

– Чертовски неожиданно, – признался он, недоуменно нахмурившись, – из всех женщин найти в своей постели тебя.

Он опустил взгляд на нее и пробормотал:

– В этом платье.

Везде, где его голубые глаза задерживались, ее будто опаляло жаром, точно так же, как прошлой ночью, когда он смотрел на ее обнаженную грудь в свете костра. Неужели он думал об этом, вспоминал… Да не может быть. Только не Себастьян. Он определенно не стал бы с ней флиртовать. Вчера вечером он совершенно ясно дал понять это. Когда он думал, что она леди Роза, он не мог оторвать от нее рук. Но когда он узнал, что его соблазнительной Розой была Миранна Ходжкинс, он поспешил сбежать от нее как можно дальше.

Мужчины. Сможет ли она когда-нибудь их понять?

– Если бы я знала, что это твоя комната, я бы никогда не зашла в нее.

Она раздраженно фыркнула.

– В конце концов, ты был не тем братом, которого я искала.

Его лицо потемнело. Вместо того, чтобы почувствовать облегчение, он казался еще более раздраженным.

Что только еще больше разозлило ее.

– Мы с тобой совершенно не подошли бы друг другу, Себастьян.

Она скрестила руки на груди. Рукоятка деревянного меча заманчиво маячила перед глазами. – По крайней мере, Роберт умеет веселиться.

Его глаза вспыхнули, и в их глубине пылал сильный жар.

– Ты ошибаешься.

Он сделал один шаг к ней, внезапно напомнив ей хищную пантеру с прошлой ночи. Он сократил расстояние между ними, наклонил голову и затем прошептал ей в ухо.

– Я очень даже умею веселиться.

Его хриплый голос проникал в нее, как теплый летний дождь, а его горячее дыхание щекотало ее ухо.

– Еще несколько минут в маске прошлой ночью, и ты бы узнала насколько.

Она вздрогнула, неожиданное покалывание вспыхнуло внизу ее живота. У нее перехватило дыхание, и на мгновение она не могла двигаться. Не хотела двигаться. Ей нужен был еще один из его низких, хриплых шепотов, еще один поток жидкого тепла через ее тело. Он явно сказал это в качестве предупреждения, но ее глупое тело услышало в его словах обещание. От Себастьяна, из всех мужчин.

Господи, она сошла с ума!

Ее туфелька все еще была у него в руке. Она попыталась схватить ее, не желая ни о чем, кроме как бежать без оглядки, но он резко дернул ее выше, когда кончики ее пальцев дотянулись до нее.

Потеряв равновесие, она упала на него. Ее тело лишь ненадолго прижалось к его груди, но этого хватило, чтобы почувствовать твердые мышцы его груди и бедер по сравнению с ее мягкостью. Достаточно долго, чтобы его свободная рука поднялась, чтобы поймать ее за талию и прижать к себе. Достаточно долго, чтобы она могла вспомнить тепло его ласкающих рук на ее бедрах и груди, восхитительное тепло его рта на ее теле…

Она вздрогнула от электрического контакта и оттолкнула его, быстро отступив.

– Я согласна с условиями нашей сделки, – прошептала она, не сводя с него глаз, несмотря на неистовое биение своего сердца. Оказывал ли он такое же влияние на других женщин? Чувствовали ли они то же тревожное замешательство, когда он подходил слишком близко? Ту же вспышку страха, что они могут потеряться в нем? Если так, то он нуждался в ее помощи в поиске жены больше, чем он думал. Очевидно, он не знал главного о том, как вести себя с женщинами.

Не говоря ни слова, он протянул туфельку.

Взяв ее у него из рук, стараясь случайно не коснуться его, она спрятала ее в кармане куртки. – А вторая?

– Она у меня в заложниках.

Ее охватил страх.

– В заложниках?

Он кивнул, его светлые волосы сияли золотом в лучах солнца под полями его бобровой шляпы.

– Я воспользуюсь ей, чтобы раскрыть твои чувства к Роберту, если ты не выполнишь свою часть нашей сделки.

– Ты не посмеешь!» – ахнула она.

Рассказать Роберту о ее чувствах нужно было в нужное время и правильным способом. Показать ему доказательство того, что она была в спальне его брата, случайно или нет, было неправильным способом.

Он с вызовом приподнял бровь и наклонился к ней, чтобы его глаза были на одном уровне с ее.

– Шантажом могут заниматься двое.

Ее рот открылся от его дерзости, ее руки сжались в кулаки по бокам, а ее глаза метнулись к деревянному мечу, теперь безнадежно недосягаемому.

– Ты самый раздражающий человек, который…

– У которого твоя туфля, леди Роза.

При этом он отступил на один шаг, как раз настолько, чтобы оказаться вне зоны удара. И правильно сделал, поскольку именно он научил ее кулачным боям, когда ей было десять.

– Ты получишь ее обратно, когда я найду невесту и она примет мое предложение. Ни мгновением раньше.

Она с сомнением приподняла бровь.

– И ты не откажешься от своего обещания помочь мне с Робертом?

– Я помогу, чем смогу.

Его глаза сочувственно смягчились.

– Но я не могу контролировать его сердце.

Она сердито посмотрела на него, зная, что у нее нет другого выбора, кроме как согласиться. Если она хотела, чтобы Роберт в нее влюбился. Неудивительно, что Себастьян так блестяще преуспел в парламенте, если именно так он общался со своими оппонентами.

– Хорошо, – неохотно выдавила она.

– Значит, мы договорились?

– Договорились.

Он одарил ее медленной, уверенной улыбкой.

Миранда уставилась на него, внутри нее кипело буйство эмоций. Она получила именно то, чего хотела – его помощь с Робертом. Так почему же ей казалось, что она только что заключила сделку с дьяволом?

4 глава

Мейфэр, Лондон, один зимний месяц спустя

Миранда смотрела через окно на величественный особняк, выходящий на широкую, обсаженную деревьями улицу, и с трудом удерживалась от того, чтобы не раскрыть свой рот от удивления.

– Мы прибыли, – объявила Элизабет Карлайл со своего места рядом с ней в экипаже, в котором они ехали последние несколько дней из Линкольншира. Она наклонилась, чтобы ободряюще пожать руку Миранде.

– Парк-плейс.

– Слава Богу, – пробормотал Роберт, наклоняясь вперед на скамейке напротив них, где он провел большую часть поездки, провалившись в сон.

Миранда почти не слышала его ворчания, ее внимание было сосредоточено на красивом доме. Дом в четыре этажа и шесть пролетов шириной располагался прямо на проспекте, красный георгианский кирпич контрастировал с недавно покрашенной белой отделкой и высоким портиком. Он был намного более привлекательным, чем другие дома, мимо которых они проезжали, проделывая последний отрезок пути вдоль Гайд-парка. Те дома, которые стояли в стороне от улицы за коваными заборами, были поистине величественными, но от них исходила аура высокомерной неприступности, а Парк-плейс был манящим, ярким… просто идеальным.

Как и Лондон, каждый его грязный, перегруженный, вонючий дюйм. О, это было потрясающе! Они ехали по городу более двух часов, открывая ей чудесные виды на Темзу и купол собора Святого Павла, внушительный Тауэр и узкие лабиринты улиц и переулков города, которые уступали место более широким дорогам и проспектам. Они ехали на запад, в сторону Мэйфэра с его усаженными деревьями улицами, красивыми открытыми площадями и величественными городскими домами. Она никогда не видела ничего подобного. У нее перехватило дыхание.

Она бывала в Линкольне, когда ей было четырнадцать, с дядей Хэмишем, чтобы решить налоговый вопрос, но даже этот город с его большим собором и замком был едва ли деревней по сравнению с Лондоном, со всеми его домами и большими зданиями, вереницей экипажей и лошадей на улицах, шумными пешеходами и качающимися лодками на реке. Город пульсировал возбуждением и энергией, и она с трудом могла поверить, что наконец-то здесь. Лондон! Ее сердце пело.

Взгляд на усталое лицо Роберта, когда он с нетерпением ждал, пока лакей откроет дверь кареты, сказал ей, что он не разделяет ее волнения.

Но во время поездки из Линкольншира ничто, казалось, не могло захватить его воображение. Он был больше поглощен тяжестью путешествия, чем его волнением. Итак, после нескольких попыток разговора с ним, которые ни к чему не привели, и уж тем более ни к какому интимному общению тет-а-тет, которое указало бы на то, что он действительно заметил ее, она сдалась и провела время, глядя в окно на пейзажи.

Конечно, из компании у него были только она и его мама, поэтому она не могла слишком сильно винить его за то, что он только и делал, что спал. Себастьян и Куинтон уехали в Лондон за неделю до этого, оставив Роберта сопровождать дам. Миранда подозревала, что он был недоволен тем, что на четыре дня застрял в карете с двумя женщинами, хотя втайне она была рада, что так много времени провела в его компании. И благодарна Себастьяну больше, чем она хотела признавать, за то, что устроил все это для нее.

Лакей открыл дверь и, поклонившись, отошел в сторону.

Утомленно выдохнув, Роберт спустился на землю и повернулся, чтобы протянуть руку.

– Мама.

Герцогиня взяла его за руку, и он помог ей выйти из кареты, пересечь пешеходную дорожку и подняться по мраморным ступеням к парадному портику.

Не в силах подавить свой энтузиазм и дождаться, когда он вернется за ней, Миранда поспешно поднялас и высунула голову в открытую дверь, чтобы посмотреть на дом. О, он был грандиозным! И таким красивым. Очарованная великолепием фасада, ее глаза скользили от одного высокого окна к другому. Она ступила на ступеньку…

И оступилась.

С тихим вздохом удивления она потеряла равновесие и начала падать.

Сильные руки обвились вокруг нее и поймали ее, грациозно подняв и осторожно поставив на тропинку.

Из-за того, что вид был закрыт ее новой шляпкой, она не могла видеть позади себя спасшего ее героя, но это, должно быть, был Роберт. О, это просто должен был быть он! Ее сердце бешено забилось от счастья и стыда из-за того, что она упала в его объятия, хотя… должна ли она притвориться, что она в обмороке, чтобы остаться там еще какое-то время?

Затем она увидела Роберта на портике, все еще рядом с матерью, и ее сердце упало. Значит, все-таки не Роберт бросился ей на помощь. Значит, это был лакей, который был достаточно любезен, чтобы спасти ее. Но он уже пошел к задней части кареты, чтобы помочь с багажом. Что означало…

О нет.

– Уже причиняешь неприятности, леди Роза? – прошептал ей на ухо знакомый дразнящий голос.

– А ведь этой твой первый шаг в Лондоне.

Себастьян.

Не обращая внимания на странное трепетание, которое его голос вызывал где-то глубоко внутри, она закатила глаза, огорченная тем, что из всех людей именно он был тем, кто видел, как она споткнулась. Она пробормотала:

– По крайней мере, теперь я знаю, почему они называют их туфлями (slippers; slip – поскользнуться).

Он засмеялся. Тихий звук пронзил ее спину и заставил ее сердце биться так же быстро, как и во время падения, хотя на этот раз с равным замешательством и… ну, чем-то еще, в чем она не осмелилась признаться.

Когда он осторожно помог ей выпрямиться и отступил от нее, Миранда внезапно почувствовала на себе пристальный взгляд герцогини, с любопытством наблюдающую за ними. Но Себастьян, казалось, не заметил, этого, так как улыбнулся и официально поприветствовал ее, склонив голову.

– Добро пожаловать в Парк-плейс, мисс Ходжкинс.

Она сделала реверанс с улыбкой, благодарная за его доброту, даже несмотря на то, что не обошлось без поддразнивания.

– Ваша Светлость.

Подав сигнал лакеям, спешащим из дома к карете, он взял ее за руку, как будто она была настоящей гостьей в доме, а не деревенской девушкой, которой он спонсировал сезон. Он проводил ее внутрь, в то время как его мать и Роберт остались снаружи, чтобы отдать указания насчет багажа, что следует отнести в дом, а что оставить в карете.

– Вы хорошо доехали? – тихо спросил он, проводя ее через переднее фойе с белой мраморной лестницей, которая элегантно огибала комнату и вела на верхние этажи.

– Да, прекрасно.

Миранда вытянула шею. Ей хотелось остановиться и открыто таращиться на великолепный дом вокруг нее, но однажды она уже смутила себя, не обращая внимания на то, куда шла. Если она снова споткнется перед ним… О, она просто умрет!

– Сельская местность была красивой.

При этом он одарил ее гримасой улыбки. Они двое на мгновение остались одни в доме, когда он повел ее в гостиную и прижался губами к ее уху.

– Я имел в виду, у тебя была возможность поговорить с Робертом наедине, как ты надеялась?

Разочарование колотилось в ее груди. Нет, это было совсем не то, на что она надеялась. О, Роберт, как всегда, был мил с ней и безмерно любезен с ними двумя, когда они по пути останавливались в гостиницах. Но он относился к ней как к сестре, находящейся под его опекой, а не как к женщине, в которую мог влюбиться. Ради всего святого, он даже назвал ее тем раздражающим прозвищем, которое мальчики дали ей, когда ей было шесть… эльфом. Она съежилась при мысли об этом.

Однако, не желая признавать свою неудачу так скоро, она уклонилась от ответа:

– Мы немного говорили в экипаже, когда он не спал.

Что было большую часть времени. Но Себастьяну не нужно было этого знать. В конце концов, он изо всех сил старался организовать поездку, чтобы она была с Робертом, и она не хотела, чтобы он знал, как прискорбно она облажалась.

Они достигли гостиной. Он позволил ей пройти в красивую комнату, оформленную в мягких кремовых и голубых тонах, шелке и парче, с высокими зеркалами с тонкими позолоченными краями, расположенными вдоль стен рядом с окнами от пола до потолка, и двумя большими люстрами. Это была самая великолепная комната, которую она когда-либо видела, и она не оставляла сомнений в богатстве и положении герцога Трента. Если ей нужно было напоминание о том, что в Лондоне Себастьян был не просто владельцем загородного поместья, эта комната заявляла об этом в полной мере.

– О чем вы говорили? – с любопытством спросил он, отвлекая ее внимание от большой комнаты и пухлых херувимов, преследующих друг друга по расписному потолку.

– О рыбалке.

Она невинно улыбнулась, взмахнув ресницами.

Он резко остановился, его глаза расширились от удивления.

– Рыбалке?

– Конечно, нет!

Она засмеялась, и его рот дернулся, когда он понял, что она подшутила над ним.

– Не волнуйся. Я была до боли прилична. Я говорила только на подходящие для молодой леди темы.

Она пожала плечами и развязала шляпку, позволив длинным ленточкам свисать с плеч.

– О погоде, моде, предстоящих сезонных событиях…

– С Робертом? – перебил он недоверчивым бормотанием.