Текст книги "По требованию герцога (ЛП)"

Автор книги: Энн Хэррингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Мейфэр, Лондон

Май 1820 г.

Себастьян Карлайл поднялся по ступенькам Парк-Плейс как раз в тот момент, когда первые лучи рассвета осветили небо.

Проклятье, он задержался дольше, чем намеревался. Намного дольше. Но его родители не одобряли женщин, компанию которых он предпочитал, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как заметать следы. В конце концов, тот разговор с отцом в прошлом году, когда его поймали с леди Бэнкрофт, стал наглядным уроком, которого хватит на всю жизнь. Боже мой, он все еще помнил тот стыд, который испытал в тот вечер. Он не знал, что было хуже: угроза дуэли со стороны лорда Бэнкрофта или разочарование на лице отца.

Поэтому он пообещал ставить репутацию семьи и ее наследие превыше всего. Включая собственные удовольствия.

Но, ради всего святого, он был Карлайлом! Неужели отец действительно ожидал, что он оставит все свои безумные выходки? Конечно, он взял себя в руки и стал решительно более осторожным, в том числе держался подальше от замужних дам из высшего света. Но он также имел репутацию негодяя, и что хорошего в том, чтобы жить как монах? Когда он вошел в дом, все еще ощущая на коже аромат духов актрисы, которая всю ночь развлекала его, он знал, что принял правильное решение прошлой ночью. То, о чем его родители не знают, не сможет причинить им боль. И ведь он так любит театр.

Видимо, подумал он с ухмылкой, вспоминая рвение женщины, его любовь взаимна.

Стараясь не разбудить еще спящих домочадцев, он зашел в вестибюль. И замер.

Его младший брат, Куинтон, сидел на полу у подножия лестницы, положив локти на колени и опустив голову на руки.

Ледяное предчувствие скользнуло по спине Себастьяна. Его брата не должно было быть здесь. Ему и Роберту следовало сеять хаос на Сент-Джеймс-стрит.

– Куинн? – мягко позвал он, внезапно боясь нарушить тишину дома.

Куинтон поднял голову и тупо уставился на него, как будто не узнавал. Его лицо было белым, глаза покрасневшими, весь он яростно трясся… Хриплые слова вырвались у него из горла.

– Отец мертв.

Нет. Тело Себастьяна онемело, когда он уставился на Куинна и попытался понять смысл слов, которые кружились у него в голове. Нет, должно быть он не так расслышал. Невозможно! Отец не мог быть…

– Мертв, – выдохнул он без единого звука.

Куинн прислонился головой к перилам и зажмурился, страдание исказило его лицо.

О Боже…

– Мама!

Беспокойство за нее поглотило его. Он побежал вверх по лестнице, не чувствуя своих ног на мраморных ступенях, не осознавая ничего, кроме оглушительного прилива крови в ушах, и неистовых ударов сердца, которые пронизывали его грудь болью и перехватывали дыхание.

Он добрался до площадки второго этажа, остановился, посмотрел через холл в сторону семейных спален… Мир рухнул под ним.

Его сестра, Жозефина, съежившись, сидела в коридоре за дверью спальни их родителей и безутешно плакала в объятиях своего мужа, так сильно, будто боль разрывала ее на части. Прислонившись к стене, Роберт тупо смотрел на свои руки. Что-то алое… на его пальцах, на одежде. Кровь. Кровь отца. Слепящая боль пронзила его, и Себастьян схватился за перила, чтобы не упасть.

Он сделал глубокий вдох и пошел мимо них в комнату. Сильный… он должен был быть сильным ради них. Он был самым старшим, наследником. Он отвечал за защиту своей семьи. Отец ожидал этого от него. Но ему хотелось лишь кричать.

В тускло освещенной комнате Ричард Карлайл лежал в своей постели. Сердце Себастьяна остановилось. Отец, конечно же, не умер. Он лежал с закрытыми глазами и со спокойным выражением лица. Он спал, вот и все, если не замечать того, что лежал он полностью одетый и в сапогах поверх одеяла. Под его головой лежало красное полотенце. Так неестественно тихо… Себастьян посмотрел на его грудь, ожидая, когда он сделает вдох. Затаив дыхание, он ждал доказательств того, что все остальные были неправы, что отец не был… Себастьян не мог дольше сдерживаться, воздух вырвался из него в удушливом рыдании.

Мама… о боже, мама. Она сидела на краю кровати, крепко держа мужа за руку. Такая бледная, такая слабая и хрупкая, ее лицо такое пустое – только в ее глазах, ярко блестевших в тусклом свете лампы, еще виднелись признаки жизни.

Себастьян опустился рядом с ней на колени и положил руку ей на колено, горе внутри него превратилось в жгучую боль. Когда она не посмотрела на него, он прошептал.

– Мама?

– Да?

Но она не отводила взгляда от его отца, ее пустой взгляд был устремлен на его лицо.

– Мама, – повторил он и осторожно отнял ее руку от руки отца и взял ее в свою. Холодные, как лед, ее пальцы ухватились за него, словно он был единственным якорем, удерживающим ее сейчас в этом мире.

Она посмотрела на него, и горе, которое он увидел в ней, разорвало его на части.

– Себастьян, – пробормотала она, когда осознание прорвалось сквозь ее горе, – произошел несчастный случай…

Его глаза затуманили жалящие слезы, и он кивнул, он не мог вымолвить ни слова.

– Где ты был?

Она протянула дрожащую руку к его щеке.

– Мы не могли тебя найти.

Жгучая ненависть к себе обожгла его душу.

– Мне очень жаль, – выдохнул он.

Она прошептала.

– Он звал тебя.

Вес мира обрушился на него, удушливый, сокрушительный. Этот вес был невыносим. Каждый дюйм его тела и души болел от вины, от которой, как он боялся, он никогда не сможет избавиться. Он прижался лицом к ее колену.

– Мне очень жаль… очень жаль…

1 глава

Ислингем, Линкольншир

Январь 1822

Миранда Ходжкинс осторожно выглянула из-за двери утренней комнаты. Коридор был пуст. Слава Богу. Сделав решительный глубокий вдох, она поспешила к черной лестнице и протянула руку к своему лицу, чтобы убедиться, что ее маска все еще надежно на месте.

Грандиозный бал-маскарад, который проводился в честь дня рождения Элизабет Карлайл, закончился, и теперь гости расходились. Те, кто прибыл только на вечерний бал, отправились к длинной очереди экипажей, а те немногие, что остались в доме с ночевкой, в свои комнаты в восточном крыле. Совсем скоро семья тоже отправится в свои комнаты в западном крыле. Туда-то и направлялась Миранда.

Она поспешила вверх по темной лестнице, запомнив путь наизусть за годы игры в Честнат-Хилл с Карлайлами, когда они все были детьми. Она знала, какие ступеньки скрипят и как пройти по ним, не издавая звука. Она посетила здесь достаточно приемов, чтобы знать, что слуги будут заняты в нижних комнатах дома и что семье потребуется некоторое время, чтобы попрощаться со всеми гостями.

Если бы это была какая-нибудь другая ночь, она бы не кралась так. Она бы пошла домой с тетей и дядей и осталась бы там, вместо того, чтобы, переодевшись в свой второй маскарадный костюм, тайком вернуться в Честнат-Хилл. И она вошла бы прямо через парадную дверь, а не через подвал, и никто бы не удивился, увидев ее в доме, граничащем с фермой ее тети и дяди, и который был для нее вторым домом.

Но это была не обычная ночь. Сегодня вечером она планировала признаться в любви Роберту Карлайлу. Человеку, за которого она хотела выйти замуж и с которым хотела счастливо провести остаток своих дней.

И мужчине, которому планировала сегодня вечером отдать свою невинность.

Она добралась до лестничной площадки и осторожно нащупала в темноте защелку, открывающую дверь. Она знала Роберта с пяти лет, когда она переехала жить к тете Ребекке и дяде Хэмишу после смерти родителей. Она встретила всю семью Карлайлов и была тепло принята ими, как если бы она была давно потерянной родственницей, а не племянницей-сиротой одного из их арендаторов. Редко проходил день, чтобы она не была в Честнат-Хилл, не играла в их детской или саду. Но украденный Робертом поцелуй, когда ей было четырнадцать, все изменил. Впервые у нее появилось свидетельство того, что Роберт считал ее не просто подругой, хоть он и не пытался больше ее поцеловать. Она не переставала мечтать о нем все прошедшие после этого годы. Вот уже два года, с тех пор, как его отец скончался, и он вернулся, чтобы жить в Честнат-Хилл, она осмеливалась мечтать о большем.

О, он был просто замечательным! Он всегда был лихим красавцем, с золотистыми волосами и сапфирово-голубыми глазами, такими же как у его братьев. Наряду с высоким ростом и широкими плечами, ему были также присущи дикость и обаяние Карлайлов. Трое мужчин были не только похожи физически, но даже их голоса звучали одинаково. Но их личности были совершенно разными, как и то, как они к ней относились. К тому времени, как она прибыла в Ислингем, Себастьяна уже отправили в Итон, поэтому он был слишком занят, чтобы уделять ей много внимания, а Куинтон был… ну, Куинтоном. Но Роберт уделял ей самое пристальное внимание, всегда был добрым и благосклонным, даже когда безжалостно дразнил ее, как и свою сестру Жозефину. Однако с тех пор, как он вернулся в Ислингем, чтобы помогать Себастьяну с герцогством, он также повзрослел. Никто и подумать не мог, что это возможно. Но Миранда всегда знала, какой он особенный, насколько он предан своей семье и особенно матери. И сегодня вечером она планировала признаться ему в своих чувствах.

Ее руки дрожали, когда она тихо закрыла за собой дверь и остановилась, чтобы глаза привыкли к тусклому свету в коридоре. Боже, как она нервничала! Ее сердце так сильно билось от тревожного возбуждения, что каждый удар отдавался в груди, как пушечный выстрел. Она никогда раньше не пыталась соблазнить мужчину, никогда даже не задумывалась об этом, и все ее знания о том, как доставить удовольствие мужчине, исходили от официантки из таверны, которой она заплатила, чтобы та рассказала ей все, что знает. Что действительно оказалось отличной сделкой.

Но у Миранды не было выбора, кроме как осуществить свой план сегодня вечером. Время было на исходе. Она не могла больше ждать, пока Роберт устанет от временных встреч с вереницей женщин, с которыми, по слухам, начал встречаться еще со времен университета, и начнет жаждать чего-то более глубокого и прочного. Или ждать, пока он поймет, что она та самая женщина, которая может дать ему это. Он скоро уедет на сезон в Лондон, и, оказавшись там, он начнет ухаживать за Дианой Морган, прекрасной дочерью генерала, о которой он говорил с прошлой осени. И девушкой, с которой он вел тихую беседу во время приема, гулял по саду, вальсировал этой ночью… Если бы Миранда не воспользовалась этим шансом сейчас, она потеряла бы его навсегда. И как тогда она могла бы жить спокойно, зная, что никогда не осмелилась раскрыть свои истинные чувства?

Она знала, что сегодняшний вечер мог пойти ужасно, что он мог не испытывать к ней тех же чувств … Но она также знала, что все может пройти идеально. Что он, наконец, увидит в ней женщину, которой она стала, и соблазнительницу, которой она могла бы быть, а не просто подругу, которая всегда была рядом, как удобный предмет мебели. Как бы она жила со своей трусостью, если бы хотя бы не попыталась?

Глубоко вздохнув, она оттолкнулась от двери и поспешила по коридору, считая комнаты… две, три, четыре! Лакей сказал ей, которая из комнат принадлежит Роберту.

Она проскользнула в темную комнату, затем закрыла дверь и прислонилась к ней, чтобы отдышаться и как-то успокоить свое бешенное сердце. Теперь пути назад не было. Через несколько минут Роберт войдет в свою комнату и обнаружит женщину в маске в своей кровати. К тому времени, когда ее маска будет снята, и он поймет, что это она, он будет уже настолько увлечен, что перестанет видеть в ней простушку Миранду Ходжкинс. Она покажет ему, что женщина, которая была его другом, также может стать ему любовницей и женой. И, наконец, он станет ее.

Ее глаза привыкли к темной комнате, освещенной только тусклым светом небольшого огня в камине. В ней нарастала новая нервозность, не имеющая отношения к ее запланированному соблазнению. Боже, она была в комнате Роберта. В его комнате! Его самое личное пространство. Но вместо того, чтобы чувствовать себя незваным гостем, она чувствовала себя здесь как дома среди предметов тяжелой мебели и мужской обстановки. Когда она отошла от двери и прошла внутрь, ее любопытство взяло верх, и она подошла к комоду и легонько провела рукой по его вещам… его расческам, трубке, которая раньше принадлежала его отцу… Ее пальцы коснулись чего-то холодного и металлического.

Она взяла этот предмет и перевернула в ладони, затем улыбнулась. Игрушечный солдатик из набора, который Ричард Карлайл подарил мальчикам более двух десятилетий назад на Рождество, задолго до того, как она приехала в Честнат-Хилл. Ее горло сжалось от эмоций. Набор всегда был самым ценным достоянием мальчиков, и несколько солдат к большому ужасу Роберта и Куинна были спрятаны в сундуках Себастьяна, когда он уехал в школу. Что Роберт был так сентиментален, чтобы сохранить такое воспоминание об отце… это еще одна причина, по которой она любила его.

Задумчиво прижав игрушечного солдата к губам, она обошла комнату, чтобы узнать его как можно ближе. Она подумала, что это типичная комната холостяцкого джентльмена. Затем она рассмеялась от счастливого удивления, когда увидела стопку книг на тумбочке. Конечно, он был хорошо образован; Элизабет и Ричард Карлайл позаботились об этом для всех своих детей. Но Шекспир, Мильтон… поэзия? В ее груди расцвело тепло. Она тоже любила поэзию, и открытие этой романтической стороны Роберта только убедило ее в том, что они созданы друг для друга.

В холле раздался шум. С бешено колотящимся в ушах сердцебиением она бросилась к кровати, сбросила туфельки и соблазнительно легла на одеяло. То есть как можно соблазнительнее, потому что ее руки дрожали, когда она пыталась аккуратно расправить подол своего платья на одеяле и еще раз проверяла, на месте ли ее маска.

Дверь открылась, и ее сердце остановилось.

Миранда уставилась на человека в маске, чей силуэт вырисовывался в дверном проеме, и сглотнула. Единственным завершением этой ночи будет ее полная погибель.

Именно то, на что она надеялась.

Молясь, чтобы он не видел, как дрожат ее пальцы, она протянула руку к вырезу своего костюма, чтобы привлечь его внимание к своей груди… э-э, скорее к тому, что можно было назвать грудью.

Сапфирово-голубые глаза Роберта мерцали за маской пантеры. Шокированное удивление в их глубине превратилось в лихое веселье, а его чувственный рот скривился в медленной хищной улыбке.

Ее живот сжался. О боже.

Не сводя с нее глаз, он закрыл за собой дверь.

О. Боже. Мой.

Он медленно направился к кровати, напоминая ей изящную пантеру, которой согласно своей маске он и был. Он остановился у изножья гигантской кровати с балдахином, и его взгляд вспыхнул, когда он посмотрел на нее сквозь мягкие тени.

– Ну, раз так, – протянул он настолько тихим голосом, что это был почти шепот, и таким глубоким, как окружающая их тьма.

– Кто это тут у нас?

Она набралась смелости.

– Я видела вас сегодня на маскараде.

Из-за нервозности ее голос прозвучал более хрипло, чем она планировала. Слава Богу. Сегодня ей должно удастся это соблазнение. Без вариантов!

– И мне захотелось провести с вами время.

Она сделала паузу для большего эффекта.

– Наедине.

Он улыбнулся.

– Вас не было на вечеринке у моей матери.

Медленно пожав широкими плечами, он снял черный вечерний пиджак и швырнул его на стул перед камином.

– Я бы вас запомнил.

Миранда чуть не засмеялась. Он бы ее запомнил? Среди двухсот других женщин всех возрастов, которые были в бальном зале Честнат-Хилл в честь дня рождения герцогини Трент? Вряд ли!

Из-под маски он скользнул взглядом по ее платью и ее кожу обдало жаром.

Что ж… возможно, он бы вспомнил ее, если бы на приеме она была в этом же тонком платье из крепа, которое сейчас было на ней, а не в костюме в котором она приехала на прием. Это платье без рукавов из прозрачной ткани с подходящей маской обошлось ей в целое состояние. Она потратила на него все свои накопленные деньги и зарплату из приюта. Также потребовалось несколько тайных поездок в Хелмсворт, чтобы навестить тамошнюю портниху, которую она наняла, чтобы никто в Ислингеме не заподозрил, что она замышляет. Но все уловки того стоили, потому что в этом платье она была похожа на розу с длинным стеблем. На приеме же она была в костюме тыквы, который сшила для нее ее тетя, с торчащим из ее шляпы стеблем. Роберт не подарил ей второго взгляда за весь вечер.

Но он определенно заметил ее сейчас, когда она полулежала на его кровати, ее спину подпирала груда подушек, а подол юбки скандально обнажал ее ноги от колен. Ноги были голыми, потому что она не могла себе позволить купить кружевные чулки, подходящие к платью.

– Возможно, вы не заметили меня, потому что я танцевала с другими мужчинами, – застенчиво сказала она. Ее маска позволяла ей смело и свободно говорить кокетливые фразы, на которые у нее не хватило бы смелости в другой ситуации.

– Но я бы предпочла танцевать с вами.

Она увидела, как его рука замерла всего на мгновение, когда он потянулся к галстуку.

– Тогда я определенно многое потерял.

Его взгляд скользнул от ее глубокого декольте вниз по телу, по изгибам бедер и по ногам.

– И как же вас зовут, миледи?

Ее сердце ушло в пятки. О нет, она не могла ему этого сказать – еще рано! Она специально надела маску и костюм, чтобы он увидел ее с другой стороны, вместо того, чтобы сразу ее выгнать. Чтобы у него была возможность увидеть ее новыми глазами, взглянуть на нее как на женщину, а не как на девочку, которую он всегда знал. Если она так скоро раскроет свою личность, он никогда не увидит в ней ничего, кроме друга.

Поэтому она прошептала.

– Роза.

Он развязал свой черный галстук и отбросил его.

– Леди Роза, – пробормотал он. Его чувственные губы растянулись в улыбке, будто он знал, что она лукавит.

– Вы поэтому в моей комнате?

Его сапфировые глаза вызывали жар под ее кожей, куда бы он ни смотрел. И боже мой, как же пристально он смотрел!

– Потому что желаете потанцевать со мной?

Танцевать. По ее спине пробежала чувственная дрожь, когда она наблюдала, как он расстегивает пуговицы своего черного жилета. Они оба знали, что он имел в виду не обычный танец.

Ее пронзило возбуждение. Вот и наступил этот момент. Момент, когда мужчина, которого она любит, станет ее. Момент, когда ее жизнь изменится навсегда…

Она судорожно вздохнула.

– Да.

Произнесла она хриплым голосом.

– Очень желаю.

Его полные губы растянулись в соблазнительной улыбке, он снял жилет и уронил его на пол. Мускулы его рук и плеч под черной рубашкой задрожали, когда он потянулся, чтобы расстегнуть полдюжины пуговиц на шее. Свет от огня играл на его золотисто-светлых волосах, а его красивое лицо все еще было скрыто за маской. Ее сердце болезненно забилось у ребер, когда он выдернул край рубашки из своих черных штанов, чтобы он свободно свисал у талии.

Он раздевался. И не для сна. На мгновение она забыла, как дышать.

Когда она снова вспомнила, ее дыхание перешло в тихий вздох. Из-за чего его голубые глаза потемнели от возбуждения, так как он воспринял этот звук как приглашение…

Она снова сглотнула.

Ради этого она и лежала на его кровати. Чтобы быть с ним. Но боже, она так нервничала! Пытаясь скрыть дрожь в руках и казаться той соблазнительницей, которую он хотел видеть, она провела ладонями вверх и вниз по бедрам, каждым движением натягивая материал платья, пока ее ноги не обнажились до бедер. Его глаза внимательно следили за каждым ее движением. Из-за маски она не могла видеть, какие другие эмоции еще были на его лице, но она видела его глаза и рот, и они оба поразили ее своей интенсивностью. Хищный. Возбужденный.

Боже мой.

Он потянулся, чтобы снять маску.

– Нет! – ахнула она.

Он замер от ее вскрика. Затем с любопытством склонил голову, как будто неправильно истолковал его значение.

Но он прекрасно понял. Она не могла позволить ему снять маску. Если он это сделает, то будет ждать от нее того же – о, она не была готова к этому! Только когда убедится, что заставила его хотеть ее так же сильно, как она его, и не только на сегодня, а навсегда.

– Маскарад был таким веселым, – быстро объяснила она, безмолвно молясь, чтобы он ей поверил, – что мне не хочется, чтобы он так быстро заканчивался.

– Не закончится.

Он украдкой взглянул на ее тело. В этом знойном взгляде промелькнуло горячее обещание.

– Пожалуйста, пока не снимайте маску.

Затем она добавила как можно более соблазнительно: – Милорд Пантера.

Он кивнул ей по-джентльменски.

Ее охватил трепет. Роберт никогда раньше не проявлял к ней такого почтения. «Хотя, конечно, он не знает, что это я», – подумала она с уколом досады. Но скоро он узнает, и тогда между ними все изменится.

– Как хотите, леди Роза.

Одарив ее еще одной горячей улыбкой, он шагнул вперед, чтобы опереться плечом об столбик кровати и уставился на ее тело.

– У вас очень красивый костюм.

– Вам нравится?

Выгнув спину, она подняла руку к своему вырезу, вновь привлекая его внимание к своей груди.

– Очень, – пробормотал он одобрительно.

– Хорошо.

Ее дрожащие пальцы скользнули к плечу и к атласному банту, удерживающему лиф на месте. – Потому что я надела его для вас.

Он приоткрыл губы, как будто хотел что-то сказать, но она соблазнительным движением, которое практиковала весь день, развязала ленту. Ее платье упало с плеча, почти обнажив правую грудь. Он устремил на нее голодный взгляд, забыв все, что он собирался сказать.

Со звуком, который был наполовину стоном, наполовину рычанием, он схватил свою рубашку и стянул ее через голову, затем двинулся вперед, подползая к ней по кровати на четвереньках. Как пантера, подкрадывающаяся к своей добыче.

Ее глаза расширились, и она медленно опустилась на спину, когда он подполз к ней, поймав ее в ловушку своих рук и ног. Этого она точно не ожидала! Или того, что он опустит голову, чтобы лизнуть языком ее обнаженное плечо, будто пробуя ее на вкус, прежде чем решить, поиграть с ней еще какое-то время или поглотить ее целиком.

– Ммм, – промурлыкал он, когда его рот приблизился к ее шее, где, как она была уверена, он мог почувствовать ее пульс под своими губами.

– Возможно, это и к лучшему, что я все-таки не заметил вас на вечеринке.

– Почему же?

Она вздрогнула, когда его зубы прикусили ее горло, не готовая к жару, который пронзил ее до кончиков пальцев. Это было совсем не похоже на тот поцелуй, который он подарил ей много лет назад.

– Я бы опозорился перед гостями в попытке как можно быстрее добраться до вас.

Он провел кончиком пальца по ее обнаженному плечу, рисуя невидимые узоры на ее коже и спустился к выступу ее груди.

– Уверяю вас, мы бы потанцевали.

Его палец опустился под край ее платья и, не почувствовав сопротивления с ее стороны, соблазнительно коснулся ее соска, все еще скрытого под ним. Она ахнула, и он радостно улыбнулся ее ответу. Видимо, он все-таки решил с ней поиграть.

Затем он полностью просунул руку под тонкий корсаж, чтобы обхватить ее обнаженную грудь.

– Так что потанцуем сейчас, – пробормотал он.

От его большой ладони исходил жар, когда он нежно массировал ее, и она зашевелилась под его прикосновением, внезапно не в силах лежать неподвижно, сдерживая стон счастья. Она годами мечтала о том, чтобы почувствовать его руки на себе, чтобы он прикасался к ней, ласкал ее… но она никогда бы не подумала, что это будет так тепло и чудесно. Что его прикосновение будет таким нежным, но в то же время нетерпеливым.

– Прекрасное платье.

Перенеся свой вес обратно на колени, он протянул свободную руку к ее другому плечу и ловко развязал бант. От нежного рывка ее лиф упал, открыв свету обе груди. И его взгляду, потемневшему от желания, когда он жадно смотрел на нее.

– Какая прелесть.

Несмотря на мурашки, которыми она покрылась от его взгляда, она сопротивлялась нервному желанию прикрыться. Это был Роберт, и из всех людей он имел право видеть ее. Потому что она знала его с пяти лет. Потому что она любила его. Потому что она хотела, чтобы никто, кроме него, когда-либо видел ее такой.

Она застенчиво прикусила нижнюю губу.

– Ты не находишь меня… простой?

Он рассмеялся и наклонил к ней голову.

– Едва ли.

У нее перехватило дыхание. На мгновение ей показалось, что он наклонился, чтобы поцеловать ее… обнаженную грудь. Вместо этого его пальцы нежно подняли ее подбородок, и его губы встретились с ее в поцелуе, таком нежном, что заставил ее дрожать. Его рот был теплым, нежным и таким удивительно искусным, когда он томно исследовал и пробовал ее на вкус. Исчезло то мальчишеское рвение, которое в нем было раньше, больше не было тех небрежных, неопытных поцелуев. Это был мужчина, который был уверен в себе и знал, чего хочет.

И он хотел – она вздрогнула – ее.

– Вы дрожите.

Он прикоснулся кончиком языка к уголку ее губ.

Она дрожала так сильно, что ей пришлось ухватиться за покрывало под собой, чтобы успокоиться.

– Н-н-нет.

– А вот теперь вы врете, – нежно пожурил он ее, улыбаясь.

Он поймал ее нижнюю губу зубами и осторожно прикусил ее.

«Нет», – подумала она, когда его твердое тело прижалось к ней, в нем определенно больше нет ничего мальчишеского.

– Что еще я могу сделать, чтобы вы задрожали?

Его рука потянулась к подолу ее платья и медленно подняла его вверх по бедрам.

Миранда откинула голову назад и отдалась на его милость. Она так долго ждала этого момента, и теперь, когда он наконец настал – о, Господи, он настал! Она с трудом могла поверить, что это был не просто сон. Роберт в ее руках, его губы касались ее, его руки соблазнительно ласкали ее. Ее сердце билось так неистово, что она была уверена, что он это почувствовал, потому что, когда она положила ладонь на его обнаженную грудь, его сердце забилось быстрее у нее под пальцами.

Он поцеловал ее горло, а затем двинулся вниз, чтобы лизнуть впадину между ее грудями. Когда она вздрогнула и обняла его за шею, чтобы он был еще ближе, его губы сомкнулись вокруг ее соска и пососали его.

Выгнув спину, она застонала.

– Роберт…

Он застыл. Затем он медленно поднял голову и пригвоздил ее взглядом.

– Что вы сказали?

– Я ничего не говорила. Я просто-

– Боже!

Он сбросил маску пантеры и открыл лицо.

О Господи.

Воздух вырвался из ее легких.

– Себастьян.

О боже, о боже, о боже, о боже!

– Кто вы?

Себастьян Карлайл схватил ее маску и сорвал ее. Его глаза расширились от удивления.

– Миранда?

Он уставился на нее, как будто не мог поверить… О, он смотрел на нее! Ее лицо покраснело от стыда, и она сильно ударила его по обнаженной груди.

– Слезь с меня! Слезай -

Его рука зажала ей рот.

– Тише!

Он гневно нахмурился.

– Кто-то может услышать.

– Мне все равно! – пробормотала она ему в ладонь.

– Ты заговоришь по-другому, если они найдут нас вместе, – еще один взгляд по ее телу – вот в таком положении.

Она хотела умереть!

Он приподнял бровь, предупреждая, чтобы она не шумела, затем убрал руку и скатился с кровати, сердито бормоча что-то себе под нос. Он поднял с пола рубашку и натянул ее на себя.

Миранда попыталась прикрыться, но ее пальцы дрожали так сильно, что она едва могла завязать банты на плечах.

Он повернулся к ней.

– Что ты здесь делаешь, Миранда?

– Я? – пискнула она, ее рука дернулась и завязала новый узел.

– Что ты делаешь в комнате Роберта? Тебе лучше одеться и уйти, пока он…

– Это моя комната.

Он собственнически указал на пол.

– Твоя… Нет. – твердо возразила она, бросив отчаянный взгляд по сторонам, хотя она не знала разницы между спальнями братьев в Честнат-Хилл. Но это была комната Роберта, она была уверена в этом, вместе с игрушечными солдатиками и сборниками стихов.

– Я спросила лакея. Он сказал про эту комнату.

Его глаза сузились.

– Ты спросила у лакея, какая спальня принадлежит Роберту?

– Я была осторожна.

Она поняла его намек на то, что она была достаточно безрассудной, чтобы доверить свой план соблазнения лакею. Когда женщина планирует броситься в кровать потенциального любовника, она, конечно же, не объявляет об этом всему персоналу. Даже она это понимала. – И я была в маске.

Он положил ладони на матрас и наклонился к ней, так чтобы их лица были на одном уровне. – Как именно дама в маске спрашивает у лакея, какая спальня принадлежит холостяку?

Ух, как же он ее раздражал! Она попыталась его оттолкнуть, но он, конечно, не двинулся с места. Этот мужчина был настоящей горой из мускулов и гнева.

Вздрогнув, она скрестила руки на груди и приподняла подбородок.

– В своей маске она подходит к лакею на вечеринке, подсовывает ему монету и указывает на джентльмена в маске, а затем спрашивает, какая комната…

Он поднял руку, останавливая ее.

– Если джентльмен был в маске, как ты знала, на кого указывать?

– Потому что вчера я подкупила камердинера Роберта, чтобы узнать, в какой маске он…

Она побледнела, когда осознала свою ошибку.

– О нет.

– О да.

Он бросил маску пантеры на кровать у ее ног.

– Перед вечеринкой мы поменялись масками. Мужчина, на которого ты указала сегодня вечером, Миранда, был я.

– Себастьян, я понятия не имела.

– Очевидно.

Он выпрямился во весь свой рост и посмотрел на нее тем авторитетным взглядом, которым все братья Карлайл – и особенно Себастьян – думали, что могут одаривать ее просто потому, что все они выросли вместе.

– Теперь мы выяснили, как ты здесь оказалась.

Он скрестил руки на груди – устрашающая поза, которую она хорошо знала.

– Скажи мне почему.

Но она совершенно не собиралась ему об этом говорить. Разве она уже не достаточно унижена?

– Это не имеет значения. Я… мне нужно уйти.

Она подползла к краю кровати, ее руки дергали за подол платья, чтобы прикрыть ноги, хотя она не знала зачем напрягаться, учитывая, что он только что прижимался губами к ее груди.

Ее лицо горело. О Боже, губы Себастьяна были на ее груди!

– А теперь… – ее голос дрожал от паники и унижения.

– Мне пора идти.

– Останься, – приказал он с царственным видом, который все три брата унаследовали в той или иной степени от своего отца, и которым Себастьян, как нынешний герцог Трент, владел в полной мере.

Она замерла на краю кровати, молчаливая в своем унижении.

– Ты ожидала, что Роберт войдет в свою комнату и обнаружит, что ты лежишь в его постели, одетая в такую одежду.

Его голубые глаза недоверчиво вспыхнули.

– Вы с ним…

По крайней мере, у него хватило приличия отвернуться, когда он высказал свое обвинение.

– Близки?

– Нет!

Она сморгнула жалящие слезы. Ее унижение достигло новых высот, хотя близость с Робертом была именно тем, на что она надеялась сегодня вечером.

– Тогда почему ты ждала его в постели? – настойчиво спросил он.

Со стоном она опустила голову на руки. Все, чего она хотела, – это простого соблазнения, но ее мечта превратилась в кошмар.

– Ой, да какое это имеет значение?

Он выгнул бровь.

– Он мой брат, и я забочусь о нем.