Текст книги "Прекрасное место для смерти"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Маркби мелкими глотками пил чай. Напиток оказался некрепким, но на больной желудок подействовал благотворно.

– Мне придется спросить у нее, не заметила ли она чего-то необычного в районе фамильного склепа!

– Нет-нет, я ведь вам сказал, об этом не может быть и речи! – взволнованно воскликнул Мэтью. – Она ничего не видела! Она не в силах вам помочь! Вы не имеете права ее допрашивать! – Он замолчал, но отголоски его крика еще долго стояли в ушах у Маркби.

Конвей потер пальцами виски.

– Извините. Просто она больна, и ее нельзя допрашивать. Если угодно, я представлю медицинское заключение… ее врач подтвердит, что ее нельзя подвергать допросу! Я вовсе не собираюсь чинить вам препятствия. Понимаю, что убийство… – Он со звоном поставил чашку на блюдце. – Слушайте, а если я сам осторожно расспрошу Аделину? Главное – выбрать подходящую минуту. Потом я передам вам, что она ответит.

– Хорошо, – медленно ответил Маркби. Ему нужно было заручиться поддержкой Конвеев, не отпугнув их. И все-таки, похоже, без некоторого давления не обойтись. – Пока ограничимся этим. Но позже мне, возможно, понадобится побеседовать с вашей женой лично. То же самое относится и к вашей дочери. Кстати, она сейчас дома?

– Нет, ее нет, да и вообще…

И без того красное лицо Конвея побагровело. Впрочем, дальнейшие возражения с его стороны были прерваны цокотом каблуков, возвещающим о возвращении Марлы.

Следом за красавицей секретаршей в кабинет вошла крепкая пожилая женщина в фартуке, обсыпанном мукой.

– Меня зовут Пру Уилкокс! – отрывисто заявила она. – Миссис Льюис говорит, у вас ко мне какие-то вопросы. Понятия не имею, чем я могу вам помочь!

Маркби рассказал об убийстве и повторил свои вопросы.

– Я ничего не видела, а насчет ключей – да, знаю. По крайней мере, могу показать, где они висели и должны висеть! На крючке в прежней буфетной. По-моему, никто их не трогал. Да и зачем?

– Тогда давайте сходим и посмотрим, – предложил Маркби.

Марла Льюис осталась в кабинете. Мэтью пошел с экономкой и старшим инспектором. Через относительно новую звуконепроницаемую дверь они прошли в ту часть дома, где проживали члены семьи. По другую сторону температура воздуха сразу упала на несколько градусов. Если в доме и устроено центральное отопление, сейчас оно было выключено. Правда, никаких батарей или радиаторов Маркби не заметил.

На кухне было теплее. Пру пекла печенье, заготовки лежали на столе. Она завела их в большую буфетную с каменным полом и ткнула пальцем:

– Вот, смотрите сами. Оба ключа на месте.

Ключи оказались большими, резными – тоже своего рода древности. Маркби вынул из кармана куртки целлофановый пакет:

– Вы не возражаете, если я возьму их на время?

Пру и Мэтью настороженно наблюдали, как старший инспектор осторожно снимает ключи с крючка при помощи вилки для тостов и опускает в пакет. На одном ключе чернела предательская полоса. Похоже, кто-то из членов семьи недавно отпирал склеп!

– У кого есть доступ к ключам?

– Да у всех, кто живет в доме, – ответила Пру. – Ну и, наверное, еще у Чепчикса. Иногда он сюда заходит. Правда, не знаю, известно ли ему о ключах и о том, что они открывают. С Чепчиксом вообще не знаешь, что он понимает, а что – нет.

– Он прекрасно все понимает, когда хочет! – сухо возразил Мэтью.

Маркби вспомнил странного детину, встреченного им на аллее.

– Чепчикс, насколько я понимаю, свинопас? Я встретил его, когда ехал сюда. И свинок тоже. Какие они у вас резвые! И выглядят как-то необычно…

– Темворская порода, – буркнул Мэтью. – Те, что вы видели, еще совсем молодые. У нас их развелось больше чем достаточно. Время от времени мы продаем часть поголовья заводчикам и любителям. У темворских свиней есть свои почитатели, хотя я не из их числа! Свиней разводил еще сэр Руперт Дево, дедушка моей жены. Вот почему мы вообще их держим. Ну и, конечно, мы даем работу Чепчиксу. Все его предки служили у Дево. Он – последний представитель семьи. Моя жена считает, что мы чем-то ему обязаны. Он живет в сторожке при свинарнике. – Заметив, что гость открывает рот, Мэтью поспешил предвосхитить следующий вопрос: – Нет-нет, не рядом с мавзолеем. Свинарник находится совсем в другой стороне. Лично я не чувствую себя чем-то обязанным Чепчиксу; он целыми днями слоняется но парку, а если за что и возьмется, у него все валится из рук.

– Он старается! – Пру встала на защиту отсутствующего свинопаса. – А за свиньями он ходит очень хорошо. Вот почему они у него такие резвые и упитанные!

Мэтью тяжело вздохнул.

– Пру, вы ведь прекрасно знаете… Будь моя воля, все эти визжащие создания давно превратились бы в отбивные, а Чепчикс слонялся бы по какому-нибудь другому парку и все там портил! Если, конечно, кто-нибудь возьмет его на работу!

Кое-какие зацепки намечаются, но след невнятный и, скорее всего, заведет в туник… Маркби тоже вздохнул. Придется на время оставить обитателей «Паркового» в покое.

– Спасибо. Я еще заеду к вам. Так не забудете спросить супругу?

– О чем? – подозрительно осведомилась Пру.

– Все в порядке, Пру. Я вам потом все объясню.

Конвей бросил на Маркби затравленный взгляд.

– Ее нельзя ни беспокоить, ни огорчать! – решительно заявила Пру, подбоченясь и выставив вперед обсыпанную мукой грудь. – И не вздумайте ничего ей рассказывать про мавзолей! Вы только напугаете ее, бедняжку, и она все равно ничего не сможет вам сказать. Она никогда не выходит из дому! То же самое вам и доктор Барнс скажет!

– Надеюсь, – сказал Маркби, – что мы никого не потревожим без причины.

Выйдя на улицу, Маркби постоял у машины и осмотрел осыпающийся фасад. Значит, Чепчикс – последний представитель своей семьи, совсем как Аделина Конвей, урожденная Дево, – последняя в своем роду. Печально… Чувствуется поступь неумолимой судьбы, приближение неминуемого конца.

Ни Чепчикса, ни его подопечных не было видно. Куда они подевались? Сквозь землю провалились, что ли? Правда, парк огромный, они могут бродить где угодно. Судя по тому, как отзывались о свинопасе Конвей и экономка, вряд ли Чепчикс способен дать сколько-нибудь внятные показания. Таких свидетелей судьи не любят. Тем не менее Маркби отправился на поиски. Уж поросят-то он услышит еще издали!

На самом деле Чепчикса он отыскал довольно быстро. Пройдя по дорожке, Маркби увидел деревянные строения, а рядом – небольшой домик. Когда старший инспектор подошел поближе, свинопас выскочил на порог:

– Чего вам тут надо? Вы вроде говорили, у вас дело к хозяевам!

– С ними я уже побеседовал. А сейчас хочу поговорить с вами.

– Тута частная собственность! – Чепчикс возбужденно замахал длинными руками, указывая на свой домик и свинарники. – Если вам чего нужно, спросите сперва разрешения у мистера Конвея!

– Я сотрудник полиции, – твердо возразил Маркби. – И хочу спросить вас о мавзолее… фамильном склепе. Он довольно старый. Может, вам доводилось работать в нем? Не показывали ли вы его гостям, посетителям?

Чепчикс страшно перепугался.

– Да я к нему и близко не подхожу! Слыхал я, как они внутри-то бродят… предки Дево! Они зовут меня, а я не отзываюсь. Иначе как схватят да как утащат к себе в могилу!

– Когда вы их слышали, Чепчикс? В какое время суток это было?

Свинопас затряс головой:

– По вечерам, когда загонял свинок. Иногда они и по дорожке бродят…

– Вы когда-нибудь видели свет рядом со склепом? А может, рядом с ним стояла машина?

Чепчикс смутился.

– Не помню! Я, как дойду до того места, стараюсь пробежать мимо. Чего мне там задерживаться?

– Значит, дверь вы не отпирали? Не брали в доме ключ от склепа, никому его не давали?

– Да вы что! Я и близко не бываю! – Чепчикс замахал руками. – Держусь от него подальше. Ни о каком ключе знать не знаю! Ладно, пошел я. Свиней надо кормить, дел по горло! – Он повернулся спиной к гостю и торопливо зашагал прочь.

Маркби вернулся к «большому дому», возле которого оставил машину. Между колоннами портика мелькнуло что-то красное; старший инспектор увидел Марлу Льюис. Блондинка вышла из-за колонны и остановилась на верхней ступеньке, глядя на него сверху вниз. Должно быть, специально дожидалась его, не желая, чтобы ее кто-то заметил. Громко цокая высоченными каблуками, она осторожно спустилась с крыльца, раскинув руки в стороны для равновесия. Порыв ветра взметнул ее платиновые волосы из-под бархатной ленты. Интересно, она натуральная блондинка или красится? Наверное, просто осветляется – вон какие у нее светлые глаза и кожа. Может быть, она, наконец, поможет ему?

– Я считаю, вы должны знать, – начала Марла без излишних церемоний, – что она сумасшедшая.

– Она?

Маркби догадывался, о ком пойдет речь, но ему было любопытно, чем вызвана такая неожиданная откровенность личной помощницы Конвея. Марла явно не из тех, кто охотно делится сведениями, не ожидая получить ничего взамен.

– Аделина. И вообще, все Дево настоящие психи! Вот почему они не хотят, чтобы вы ее допрашивали. Все равно не поймете, правду она говорит или бредит. Ей много чего мерещится. По ночам она бродит по всему дому, как леди Макбет. Не знаю, отдает ли Мэтью отчет… То есть ему, конечно, известно, что она больна и ее надо поместить в соответствующую клинику. Но на такой шаг нелегко решиться, тем более что…

Маркби окинул дом выразительным взглядом.

– Хотите сказать, что дом принадлежит ей?

– Ей принадлежит здесь все, кроме наличных денег. За душой у нее ни гроша. Потому-то она в свое время и вышла за Мэтью. Чтобы спасти фамильный особняк. А ему неудобно выкидывать ее из собственного дома. За ней ходит Пру. Она когда-то работала медсестрой.

Маркби задумчиво спросил:

– Если она умрет, дом достанется Конвею?

Вопрос вырвался непроизвольно: уж больно в плачевном состоянии и особняк, и все имение. Интересно, захочет ли Мэтью навести здесь порядок, получив свободу действий?

Марла покачала головой:

– Нет, дом достанется девчонке. Ведь у них есть дочь. – Густо накрашенные губы скривились в подобии улыбки. – Избалованная маленькая дрянь!

– Все ясно… Что ж, спасибо, миссис Льюис!

– Всегда пожалуйста! – ответила она, отворачиваясь.

По пути к воротам Маркби размышлял, как воспользоваться только что полученными сведениями, и совсем забыл о свиньях. Он увидел их у самых ворот, взглянув в зеркало заднего вида.

Они метались в овальном отражении – бойкие, резвые, одновременно смешные и омерзительные. Впереди стада несся Чепчикс, размахивая ведром, в котором, наверное, был корм. Поросята трусили за свинопасом, громко и требовательно визжа. В последний раз нескладно взмахнув руками, Чепчикс скрылся за живой изгородью. За ним последовали его подопечные. Наверное, он с ними так играет, подумал Маркби, притормаживая перед решеткой.

Видимо, миссис Конвей – не единственная обитательница «Паркового», чье психическое состояние нормальным не назовешь!

– Ты точно не будешь есть? – уточнила Мередит.

– Точно. Барни Крауч меня так закормил, что мне до сих пор плохо. А ты ешь, не стесняйся, если голодна.

– Вовсе нет. Я пообедала в городе с твоей новой помощницей, сержантом Тернер. А всю вторую половину дня я красила. Запах краски отбивает аппетит.

Они сидели перед телевизором в крошечной гостиной в доме Мередит, правда, ни один из них не смотрел на экран. Оба разомлели в тепле, и оба устали. Маркби вытянул ноги к газовому камину. Мередит сидела рядом с ним, поджав ноги и положив голову ему на плечо.

– Ну и как тебе Тернер? – спросил он.

– Мы прекрасно поладили. Она славная. У нее есть чувство юмора, что не может не радовать.

– Правда? Мне она показалась какой-то скованной, зажатой. Правда, сегодня с Уиллсами она показала себя с лучшей стороны. – Маркби поерзал на месте и сменил тему: – Как идет покраска?

– Стены закончила. Завтра приступлю к плинтусам. В понедельник мне выходить на работу. После таких выходных любая работа в радость!

– Много ты за сегодня успела! Закончила все стены!

Мередит поморщилась.

– Я работала не одна. Мне помогли… если это можно назвать помощью!

Она рассказала Маркби о Кэти.

Старший инспектор вдруг встрепенулся и отодвинулся от нее.

– Конвей? Кэти Конвей?! А я сегодня наведался в «Парковое». Должен тебе сказать, Конвей не совсем обычная семья, мягко выражаясь!

– Правда? У меня сложилось впечатление, что жизнь там далеко не мирная. У Кэти проблемы с родителями, и она пришла ко мне поделиться ими, по крайней мере, пыталась. Наверное, я сама напросилась: выступая перед молодежью в клубе, я рассказала несколько историй, в которые попадала за рубежом, и о том, как помогала согражданам выпутываться из затруднительного положения… Вот мне урок на будущее! Никогда больше не соглашусь выступать перед молодежью!

– Знаешь, они разводят свиней, – продолжал Маркби. – Не для продажи и даже не в качестве хобби. Свиньи – своего рода семейная традиция. Вот странно, я пытался хоть что-нибудь вспомнить о Дево… Давным-давно отец мне рассказывал, что много лет назад владельцы «Паркового» содержали целый частный зоопарк. Прохожие часто слышали рычание и другие странные звуки. Представляешь, как удивлялись и пугались те, кто не знал о зоопарке, особенно ночью! Идешь себе этак по дороге, и вдруг совсем рядом раздается львиный рык!

– Они держали львов?

– Понятия не имею. – Маркби нахмурился. – Но поразить воображение они способны и до сих пор. Взять хотя бы старину Барни и странные звуки, которые он слышал у склепа! В общем, семья необычная. Хотелось бы узнать о Конвеях побольше. Что тебе рассказывала Кэти?

Мередит пересказала все, что запомнила из разговора с девочкой.

– Не знаю, действительно ли ее отец изменяет жене и кто такая Марла. И еще непонятно, чем больна миссис Конвей.

– Марла – личная секретарша Конвея. Очень эффектная блондинка и, наверное, прекрасно выполняет свои обязанности. Мне показалось, что она имеет виды на своего босса. Во всяком случае, ей очень хочется, чтобы миссис Конвей увезли из дома и поместили в какую-нибудь психиатрическую клинику. Судя по всему, у миссис Конвей больные нервы; ни ее муж, ни экономка, которая выполняет обязанности сиделки при Аделине, не хотели, чтобы я расспрашивал хозяйку дома. Марла Льюис сказала мне по секрету, что Аделина Конвей сумасшедшая. Но, как я уже сказал, Марла – лицо заинтересованное. По-моему, она с огромной охотой рассказывает всем и каждому, что Аделину следует поместить в клинику ради ее же блага.

– И ради удобства самой же Марлы. Хм… Бедная малышка Кэти! Значит, ей действительно нелегко живется… Знаешь, меня начинает мучить совесть. Наверное, надо было отнестись к ней более чутко. Но я действительно ничего не могла поделать! Она предложила мне заявиться в «Парковое», поговорить с Аделиной и убедить ее не посылать дочь в Париж. Не удивлюсь, если она попробует подступиться ко мне еще раз. Несмотря на ангельскую внешность, эта девочка умеет добиваться своего!

– Не забывай, что с материнской стороны Кэти происходит из семьи богатых чудаков, которые привыкли потакать всем своим капризам: строили фамильные усыпальницы, разводили свиней! Пройдет время, и Кэти станет хозяйкой «Паркового». Кстати, Марла Льюис назвала ее «избалованной маленькой дрянью».

– Ничего подобного! – возмутилась Мередит. – Кэти очень славная девочка! А вот твоя Марла мне что-то совсем не нравится! Наверное, Кэти не скрывает своего отношения к отцовской секретарше. Знаешь… Если Марла хочет заполучить Мэтью Конвея, ей придется убрать с дороги не только Аделину!

Глава 10

В субботу Хелен Тернер повезло меньше, чем Маркби. Распорядившись, чтобы Уиллсов отвезли домой на машине, она отправилась искать дом, где жила таинственная Никки. Так называемые новые дома построили сравнительно недавно, однако они были дешевыми и уже выглядели запущенными. Краска облупилась, да и канализация, видимо, прохудилась: на внешней стене чернело пятно от протечки. Входная дверь оказалась незапертой. Войдя, Хелен увидела хмурую старуху, нагруженную двумя сумками с продуктами. Старуха отпирала дверь квартиры на первом этаже.

– Арнольд, – с ходу заявила старуха, услышав имя Никки. – Вот кто вам нужен! Никки Арнольд. Вот шпана-то малолетняя! Включает свою поганую музыку на полную громкость, никому от нее житья нет! Я ей как-то сделала замечание, а в ответ услышала такое, что и повторить не могу! А ведь ей лет пятнадцать, не больше… Вот нахалка! Правда, чего и ждать с такой мамашей. Наверху они живут, квартира номер три. Правда, вряд ли вы их застанете, сегодня ведь суббота. Бог знает, где они шляются, но по субботам их дома не бывает. Только тогда в доме и бывает тихо. Они ведь как раз надо мной живут! – Старуха злобно ткнула пальцем в потолок. – Приходите лучше завтра, часов в двенадцать. Раньше не советую, до одиннадцати по выходным они вообще не встают. А потом сразу врубают музыку. Господи, хоть бы переехали куда, что ли!

Хелен позвонила в квартиру номер три, но, как и говорила сварливая соседка снизу, ей никто не открыл. Поэтому на следующий день, в воскресенье, она пришла снова. Миссис Прайд попросила ее вернуться к часу, предупредив, что ждет гостей. Видимо, по воскресеньям миссис Прайд собиралась опекать ее целый день. По воскресеньям она готовила вкуснейшие обеды и подавала на стол к часу дня. Ну а «гости»… Наверное, опять придет смешной старик Барни Крауч. Хелен уже записала его в поклонники миссис Прайд, хотя, возможно, Барии больше привлекают кулинарные таланты ее хозяйки. С Барни приятно посидеть за столом: он знает массу смешных историй и анекдотов из театральной жизни. Правда, когда он вдавался в особенно живописные подробности, миссис Прайд шикала на него, боясь, что он шокирует Хелен. Как будто ее еще можно чем-то шокировать! Хелен поморщилась.

Старуха была права, в воскресенье Арнольды оказались дома и уже встали – оглушительная поп-музыка гремела чуть ли не на всю улицу. Хелен дважды безрезультатно нажала кнопку звонка в квартиру номер три. Прошло несколько минут, и она собралась позвонить еще раз, подозревая, что из-за шума и грохота хозяева квартиры ничего не слышат, как вдруг женский голос прокричал:

– Погоди! В дверь звонят!

Послышался скрип и треск, и дверь в квартиру с трудом открылась.

В лицо Хелен ударило жаром: радиаторы отопления работали во всю мощь. Пахло застарелым табаком, дешевыми духами, карри и жареной картошкой. На пороге появилась рыжеволосая пышногрудая женщина в бирюзовых леггинсах и белой фуфайке с изображением щенка. Глаза ее были похожи на две зеленые ледышки.

– Здрасте… – хрипло сказала она. – Ну и в чем дело? Музыка наша мешает? Девочка отдыхает, ясно?

Хелен протянула свое удостоверение. Рыжеволосая красотка чертыхнулась:

– Надо же! Вот до чего докатились! Хотя чего от них и ожидать. Наверное, старая кошелка снизу нажаловалась! А что я могу поделать, если стены в этих домах тонкие, как бумага!

– Нет, миссис Арнольд. Я к вам совершенно по другому делу. – Хелен шагнула вперед. – Заходила вчера, но вас не было дома.

– Ничего не знаю, – сразу заявила миссис Арнольд, подозрительно прищуриваясь. – А что такого? Вчера мы ездили в кино: я, Никки и один мой знакомый. Потом он повез нас в китайский ресторан. Мы отлично повеселились, у нас и свидетели есть. Ведь в субботу развлекаться не противозаконно, верно? – Опомнившись и сообразив, что гостья топчется на пороге, она гостеприимно пригласила: – Заходите, раз уж пришли!

Хелен вошла в тесную, неприбранную прихожую. Миссис Арнольд с трудом закрыла за ней входную дверь, привалившись к ней плечом и как следует поднажав.

– Плохо закрывается, – пояснила она. – На прошлое Рождество мой приятель – не тот, что возил нас вчера, а еще один – вышиб ее ногой. С ним бывает… Ну так в чем дело?

– Вообще-то мне нужно поговорить с Никки.

Глаза миссис Арнольд снова превратились в две зеленые ледышки.

– Она ничего плохого не сделала! Оставьте ее в покое!

– Я хочу расспросить Никки об одной ее подруге. Это очень важно.

Миссис Арнольд прикусила алую губу – на верхних зубах проступила полоска помады.

– Ник! – вдруг завопила она во все горло.

Ответом послужил рев музыки. Миссис Арнольд забарабанила кулаком в стенку:

– Ник! Да выключи ты свою чертову музыку! Ни хрена не слышно! Выходи! К тебе тут из полиции пришли!

Музыка внезапно стихла. Дверь открылась, и в прихожую вышла девочка – юная копия матери. Даже фуфайка на ней тоже была со щенком. Наверное, очередной материн «знакомый» купил оптом целую партию. Заметив, что лицо у Никки испуганное, Хелен ободряюще улыбнулась.

– Я ничего не сделала, – промямлила Никки.

– Конечно, дорогая! – хрипло заворковала ее мамаша. – Конечно, она ничего не натворила! – угрожающе проворчала она, поворачиваясь к Хелен.

– Никки, я хочу спросить тебя о Линн Уиллс. Ты ведь знаешь, что она умерла?

Никки побледнела и кивнула. Миссис Арнольд воскликнула:

– Бедняжка! Вчера вечером у нас только об этом и говорили. Ее родителям пришлось ехать в морг и опознавать ее. Неужели нельзя придумать ничего другого? Обязательно мучить людей! Надеюсь, вы его поймаете… Кофейку хотите?

Хелен сама не заметила, как они из прихожей переместились в гостиную, еще более неряшливую, заваленную всяким хламом, с немытыми чашками на столе. Хелен вежливо отказалась от кофе и осторожно села на самый чистый, с ее точки зрения, стул. Никки плюхнулась на диван, предварительно сдвинув в сторону ворох одежды и журналов. Миссис Арнольд закурила и примостилась на подлокотнике.

– Я ничего не могу вам сказать, – заявила Никки почти неслышно. – В четверг я Линн не видела. Позвонила ей домой и предупредила, что не могу пойти с ней гулять.

– Знаю. Но вы ведь с ней были подругами? Обычно вы гуляли вместе… Чем вы занимались?

– Когда как. Если в клубе что-то интересное, шли туда. А то просто бродили по улицам, общались с одноклассниками.

– А в пабы ходили?

– Она пьет только апельсиновый сок! – прохрипела миссис Арнольд. – Моя Никки спиртного в рот не берет, верно, Ник?

– Ага, – промямлила Никки, но как-то неубедительно.

– Ты не знаешь, Линн собиралась в тот вечер с кем-то встретиться?

Никки стиснула кулаки, поставила их на колени и громко закричала:

– Я не знаю! Говорю вам, не знаю!

– Тише, тише, – успокаивала ее мать. – Вот видите? Она ничем не может вам помочь!

Хелен поняла: чтобы что-то вытянуть из Никки, нужно говорить с ней не в присутствии мамаши.

– В какую школу ты ходишь? – поинтересовалась она как бы между прочим.

Никки смерила ее настороженным взглядом.

– В Бамфордский общинный колледж.

«Наверняка часто прогуливает уроки!» – подумала Хелен, вставая.

– Никки, прими мои соболезнования – ведь Линн была твоей подругой, – сказала она. – Представляю, какой это удар для тебя.

– Не только для нее – для нас всех! – воскликнула миссис Арнольд, глубоко затягиваясь и выпуская густое облако дыма. – Просто страшно стало жить! А мужиков, которые охотятся за маленькими девочками, надо кастрировать, как котов, вот такое мое мнение!

В прихожей, пока миссис Арнольд возилась с непокорной дверью, Хелен спросила:

– А мистер Арнольд живет с вами?

Хозяйка дома как будто удивилась:

– Конечно нет! Мы с ним поженились совсем еще сопляками, мне всего шестнадцать было… Вместе прожили год, потом разбежались. Кстати, он и не отец Никки. Папаша ее тоже быстро смылся. Все они одинаковые, верно? Лишь бы не платить по счетам. А мужнину фамилию я оставила, потому что она гораздо лучше моей девичьей!

– А какая у вас девичья фамилия? – спросила заинтересованная Хелен.

– Чепчикс!

Внезапно распахнувшаяся дверь ударила миссис Арнольд, и она, споткнувшись, налетела на Хелен.

– Извините, голубушка! Вот всегда она так, стоит зазеваться – и привет! Да, я урожденная Чепчикс, представляете? Вот умора-то!

– У вас мелочи не найдется?

К ней обращалась совсем молодая девушка. Мередит посмотрела на нее. Лицо одутловатое, взгляд настороженный, но одета относительно чисто и прилично. И вообще, она не похожа на тех, кто уже опустился на самое дно.

Мередит, которую попрошайка остановила на входе в подземку, покачала головой. Девушка, не теряя времени, отошла от нее и принялась выискивать среди пассажиров другую жертву. Мередит невольно почувствовала себя виноватой. У всех британцев комплекс на этой почве…

Она понимала, что в общем поступила правильно, но легче ей не становилось. Когда тебя просят о помощи, а ты отказываешь, становится как-то не по себе. Страшно, когда видишь попрошаек, особенно молодых людей. Да еще и в развитой, богатой стране. Во время зарубежных командировок Мередит видела, что такое настоящая бедность и нищета. Она никак не могла успокоиться. Бедная девушка! Она катится на дно и сама того не замечает… Судя по всему, она давным-давно потеряла и невинность, и самоуважение, что гораздо важнее.

«А может, я излишне драматизирую», – думала Мередит, с трудом втискиваясь в переполненный вагон. Утро понедельника, дождь; в хмурой толпе не до жалости!

Машинист попытался закрыть двери, но что-то мешало. Двери снова разъехались в стороны. Пассажиры недовольно заворчали: им придется терпеть тесноту и духоту на несколько секунд дольше.

– Отойдите от двери! – рявкнул машинист.

Пассажиры послушно задвигались, зашаркали, с ненавистью оглядываясь на соседей, как будто именно соседи мешали отправлению поезда. Наконец, двери с трудом захлопнулись, и плотная толпа, качаясь, покатила вперед, навстречу новой трудовой неделе.

Мередит было не по себе не только потому, что ее притиснули к металлическому шесту. Юная попрошайка чем-то неуловимо напомнила ей Кэти Конвей. Нет, внешне она совсем не походила на Кэти; судя по всему, Кэти и не испытывает финансовых затруднений. Но Кэти тоже попросила ее о помощи, а она, Мередит, отказала! Она, конечно, понимала, что поступила правильно, но ей от этого не делалось легче. Ее все равно мучила совесть. И слова Хелен Тернер нисколько не облегчали положение. Главное, чтобы подросткам было к кому обратиться, когда они попадают в беду!

«Но почему обязательно я?» – возмутилась про себя Мередит и тут же укорила себя, вспомнив библейское: «Разве я сторож брату моему?» Ничего не поделаешь, видно, день сегодня такой… Так и тянет к самобичеванию.

Когда она вышла на улицу, дождь припустил вовсю; у входа на станцию она заметила еще одного попрошайку – молодого худющего парня с какими-то пустыми глазами. Сальные длинные патлы липли к костлявому лицу, мешковатое старое пальто болталось на нем, как на вешалке; из-под пальто торчали тощие ноги в ношеных кроссовках. Мередит, которая за время поездки совсем извелась, отсыпала ему горсть мелочи.

– Спасибо!

Парнишка на удивление весело улыбнулся ей.

Мередит пошла на работу, не переставая терзаться. Кому нужен ее широкий жест? Скорее всего, парень потратит то, что насобирал, на очередную дозу наркотика…

Бывают дни, когда ничего не ладится.

Утром в понедельник, в то самое время, когда Мередит спускалась на эскалаторе в недра лондонской подземки, Маркби и сержант Тернер сидели в кабинете старшего инспектора и обменивались информацией. На столе между ними стояли чашки с остывающим кофе.

– После поездки в «Парковое» у меня больше вопросов, чем ответов. Да, ключ нашелся! – Маркби вздохнул. – Бриджес хорошо над ним поработал, но не обнаружил ни одного отпечатка, хотя бы смазанного! – Он посмотрел в свои записи. – Либо из-за обилия декоративных элементов на металле, либо потому, что ключ брали в перчатках! На темное пятно надеяться тоже не следует. Скорее всего, окажется, что ключ смазывали самым обычным машинным маслом, которое продается в любом хозяйственном магазине и годится для чего угодно. Придется подождать, пока сделают анализ крови и волос. Миссис Уиллс подтвердила, что цепочка принадлежала ее дочери.

– Я нашла подругу Линн Никки Арнольд, – сказала Хелен. – Ну и бардак у них в квартире – обе жуткие неряхи! Я поговорила с Никки в присутствии миссис Арнольд. Мне показалось, что Никки кое-что знает, но при матери помалкивает. Жаль, что не удалось побеседовать с Никки без миссис Арнольд! Если мы официально пригласим ее на допрос, мать может приказать девочке держать язык за зубами. Я вовсе не хочу сказать, будто миссис Арнольд известно то же, что и Никки. Просто она явно не из тех, кто по доброй воле согласится беседовать с представителями полиции. Она и дочери не позволит откровенничать. Судя по всему, она живет на пособие. Ну и многочисленные приятели кое-что подбрасывают…

Маркби побарабанил пальцами по столешнице.

– Побеседовать с Никки наедине будет непросто. Она несовершеннолетняя, и при ее допросе положено присутствовать взрослому родственнику или опекуну. Правда, можно как бы случайно столкнуться с ней на улице. Она – наша единственная настоящая зацепка, а времени у нас нет совсем.

– Прекрасно вас понимаю, сэр. Я что-нибудь придумаю. И потом, мне, кажется, удастся завоевать доверие миссис Арнольд, потому что я тоже женщина. Миссис Арнольд всю жизнь не везло с мужчинами. Сначала от нее ушел муж, Арнольд, потом – отец Никки. Она оставила фамилию Арнольд, потому что стыдится своей девичьей фамилии. – Хелен широко улыбнулась. – Я из вежливости спросила, какая у нее была фамилия до замужества… Представляете, Чепчикс! Неужели в ваших краях такие встречаются?

– Чепчикс?! – Маркби вскинул на свою помощницу удивленный взгляд и присвистнул. – Сержант Тернер, вам удалось узнать гораздо больше, чем вам кажется! Насколько мне известно, Чепчикс – вовсе не распространенная фамилия в наших краях, но совсем недавно я имел честь познакомиться с еще одним носителем этой фамилии. Уинстон Чепчикс служит свинопасом в «Парковом»! Мамаша Никки Арнольд не знает, что нас интересует мавзолей, иначе она бы ни словом не обмолвилась, что имеет какое-то отношение к «Парковому»…

– Наверное, в городке еще не знают о том, что мы оцепили участок парка вокруг мавзолея. Но мать Никки слышала, что Уиллсов возили на опознание. Ее самой в субботу в Бамфорде не было; вот почему утром в воскресенье ей были известны не все последние новости. Сейчас-то она, наверное, уже в курсе. Значит, помощи от нее ждать не приходится… Проклятье! – расстроилась Хелен. – Жаль, что я раньше не знала о свинопасе!

– Что поделать? Вы не виноваты. Чепчиксы из поколения в поколение служили у Дево! Подозреваю, они были в курсе многих дел своих нанимателей. Разумеется, миссис Арнольд прекрасно известно о существовании склепа; скорее всего, она и дочери рассказывала о нем. А Никки могла поделиться со своей подружкой Линн… Конечно, я сейчас лишь занимаюсь домыслами. Но… обязательно займитесь Арнольдами, постарайтесь вытянуть из них как можно больше. Не сомневаюсь, им известно гораздо больше, чем они готовы рассказать! – Маркби улыбнулся. – Молодчина, сержант!