Текст книги "Прекрасное место для смерти"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Нет! Не знаю, зачем им понадобилось нас тревожить! Особенно мне не нравится, что они все так упорно домогаются мамы! Надеюсь, доктор Барнс и дальше будет выписывать ей свои справки и освобождать от допросов. И я по-прежнему не знаю, что там произошло и зачем они нас донимают! Взрослые от меня все скрывают! Можно подумать, я маленькая!

Джош как будто обрадовался.

– Наверное, я знаю, зачем они к вам приезжают, – сказал он. – Кто-то говорил тете Селии, что девочку, чье тело нашли на детской площадке…

Кэти побледнела.

– Мы тут ни при чем!

– Погоди. Так вот, похоже, полицейские считают, что ее убили в вашем фамильном склепе – ну, в часовне.

– В мавзолее? Нет, не может быть!

– Ладно, ладно, наверное, они ошиблись! – Видя, что Кэти сильно разволновалась, Джош поспешил ее успокоить: – Просто полицейским надо рассмотреть все возможные версии. Из них девяносто процентов оказываются полным бредом.

Видя, что Кэти сидит и молча смотрит на него в упор, Джош решил сменить тему. Он показал на ее распухшую папку:

– Много задали на дом?

Кэти встряхнулась и как будто оттаяла.

– Да, целую кучу. Еще сочинение по английскому. Если честно, я совсем не буду скучать по школе, когда уеду летом!

– Ты говорила с матерью насчет того, чтобы тебя не посылали во Францию? Ты обещала поговорить! – Джош укоризненно покачал головой.

Кэти робко улыбнулась.

– Знаю, что обещала, но сейчас не время. Главное – выбрать подходящий момент. Папа на моей стороне, но мама плохо себя чувствует. Я ведь тебе говорила. Она очень расстраивается.

Худое лицо Джоша пошло красными пятнами. Он перегнулся через стол.

– По-моему, она нарочно притворяется больной! Она просто хочет настоять на своем, чтобы ты поступила, как она хочет! Всякий раз, когда ты с ней не соглашаешься, она закатывает истерику, и ты сдаешься! И отец тебе не поможет, потому что он тоже не станет с ней спорить!

Кэти насупилась.

– Мама в самом деле тяжело больна! К ней регулярно ходит врач. Она заболела сразу после того, как родила меня; у нее началась послеродовая депрессия, и продолжается до сих пор. А ты бы, Джош, помалкивал о том, в чем ничего не смыслишь!

– Иногда посторонним видно больше, чем близким родственникам! Ты ничего не замечаешь, потому что любишь мать и видишься с ней каждый день. Подумай сама. Тебе уже шестнадцать лет. У нее была уйма времени, чтобы вылечиться от своей послеродовой депрессии! Просто она не хочет выздоравливать! А знаешь что? По-моему, ты тоже выдумываешь всякие отговорки. Ты такая же, как и твоя мать! На самом деле ты хочешь поехать во Францию, только мне не признаешься. Постоянно откладываешь разговор с матерью, а потом уже будет поздно. Значит, в конце концов ты все-таки туда поедешь!

– Какая чушь! – вспылила Кэти. – Не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты ругаешь мою мать и меня! Никто не смеет указывать мне, что делать, в том числе и ты, Джош Сандерсон!

Она схватила свою папку с тетрадями и, не допив коктейль, побежала к выходу. Джош окликнул ее, но Кэти не обернулась.

На улице уже зажгли фонари; туман начал понемногу рассеиваться. Кэти дошла до стоянки такси, но там не было ни одной машины. Она вздохнула и оглянулась на будку телефона-автомата через дорогу. Можно позвонить Пру, но Пру сейчас занята: помогает Аделине одеться после дневного сна. Наверное, скоро приедет такси. Ждать придется недолго.

Скоро Кэти замерзла на пустой стоянке, хотя внутри у нее все кипело. Она еще не пришла в себя после ссоры с Джошем. К тому же она понимала, что Джош в каком-то смысле прав. Она действительно все время откладывает решительное объяснение с матерью. Отец, хоть и уверяет ее, что она не обязана ехать в Париж, если не хочет, когда дойдет до дела, не поддержит ее. Мэтью боится огорчить жену и всегда в конце концов подчиняется ее желаниям. Кэти вздохнула и топнула ногой. Так нечестно, несправедливо! И она не собирается мерзнуть здесь и ждать дурацкое такси! Она пойдет домой пешком! Она часто ходила пешком летом. Не так уж это и далеко!

Кэти решительно отправилась в путь. Идти по городу было легко. Но к тому времени, как она добралась до «Серебряных колокольчиков», уже стемнело. Миновав новые дома, она очутилась одна на проселочной дороге, где не было тротуаров, а над головой нависали ветви старых деревьев. Кэти попробовала напевать себе под нос, чтобы взбодриться, но ее голосок в окружающей тишине казался таким слабым, что она вскоре замолчала. Она прижала к груди папку с тетрадями. Родная, привычная вещь как-то успокаивала. Под ногами громко хрустел гравий. Кэти невольно подумала: если поблизости кто-то есть, он слышит ее шаги! Из подлеска доносились непонятные шорохи и скрипы. Городок остался далеко позади, а перед ней был длинный, пустой, мрачный и как будто бесконечный туннель под деревьями. До дому еще далеко… Какая она была дура, что решила идти пешком в такое время!

Теперь Кэти обвиняла Джоша и в том, что отправилась домой пешком. Зачем Джош разозлил ее? Он как все… все как будто сговорились против нее! И еще дурацкие слухи про то, что убийство произошло в их мавзолее! Нет уж, хватит! Когда она придет домой, она вытянет из Пру, что происходит и почему их донимают полицейские. И Джошу еще хватило наглости обвинить ее! Как будто она только притворяется, что не хочет ехать во Францию! Какое подлое, какое вероломное предательство! От кого, от кого, а от Джоша, которого она считала своим другом, она такого не ожидала! Он, можно сказать, всадил ей нож в спину и ее же упрекает в чем-то! Ее предали, и она же еще виновата! Полная несправедливость!

Как холодно и страшно на пустынной проселочной дороге! Почему все так плохо складывается? Кэти упорно шагала вперед – злая, встревоженная, одинокая…

Глава 12

– Как удобно, что твой зять так хорошо готовит! – говорила Мередит вечером в тот же день, с трудом усаживаясь на пассажирское сиденье. – Но, если Пол будет регулярно так меня закармливать, я скоро не смогу пролезть ни в одну дверь! Надеюсь, ты не против, что мы так рано ушли? Путешествие в Лондон из Бамфорда рано утром, да еще зимой, можно вынести только при условии, что ночью хорошенько выспишься.

– Мне тоже завтра на работу! – напомнил ей Алан. – Да и Лора – компаньон в юридической фирме. – Он посмотрел на часы на приборной доске. Начало двенадцатого…

– Расскажи, как идет дело той девочки, Линн… Успехи есть?

– Кое-какие есть. Гнусное дело, мерзкое! Но мы во всем обязательно разберемся.

Маркби нахмурился. Они обязаны найти убийцу! Если они не в состоянии защитить детей, значит, они занимаются не своим делом! Он свернул с рыночной площади на главную улицу.

Несмотря на поздний час, ночная жизнь в Бамфорде кипела. Как раз закрывались многочисленные пабы и клубы. Посетители расходились по домам; молодежь сбивалась в стайки на перекрестках. Продавцы фастфуда неплохо зарабатывали на поздних покупателях. Хотя стекла в машине были подняты, Маркби улавливал пряные ароматы. Он окинул улицу взглядом. Как будто все спокойно… И тут его наметанный глаз заметил кое-что странное. Он притормозил и негромко выругался.

– В чем дело? – спросила Мередит.

– Посмотри вперед. Видишь ту машину, что притормаживает у обочины, рядом с теми ребятами?

Мередит выглянула в окошко. Рядом с группой болтающих молодых людей остановилась большая темная машина. Водитель перегнулся через пустое пассажирское сиденье и подозвал к себе стоящих ближе юношу и девушку. Они отошли от друзей и приблизились к машине. Друзья настороженно следили за ними. В ответ на какой-то вопрос парень покачал головой. Девушка что-то крикнула своим спутникам, которые тоже ответили отрицательно. Машина медленно тронулась с места.

– Поеду-ка я за ним, посмотрю, что ему нужно, – сказал Маркби. – Если ты не против.

– Конечно, я не против. А чем он, по-твоему, занимается?

– Хм, не знаю, но, надеюсь, очень скоро мы все выясним.

У идущей впереди машины загорелись тормозные фонари. На сей раз водитель притормозил возле двух девушек, стоящих на тротуаре.

– Пора спросить, чем он занимается! – воскликнул Маркби. Обогнав стоящую машину, он остановился, вышел и бросился к странному водителю.

Мередит и глазом моргнуть не успела. Ни водитель, ни девушки, с которыми он беседовал, не замечали Маркби до тех пор, пока он не подошел к ним вплотную. Девушки увидели старшего инспектора первыми и быстро зашагали прочь. Не дожидаясь, пока водитель закроет окно, Маркби наклонился к нему:

– Добрый вечер, сэр! Я сотрудник полиции. Будьте добры, объясните… Господи! Мистер Конвей!

– Старший инспектор!

Из окна на него смотрело удивленное лицо Конвея, мертвенно-бледное в лучах уличных фонарей. С трудом отстегнув ремень безопасности, Конвей вылез из машины.

– Да, я понимаю, почему мое поведение показалось вам странным. Но я не охочусь за детьми! Я ищу свою дочь! Она не вернулась домой из школы. Естественно, мы с женой волнуемся. Вот я и решил съездить в Бамфорд и спросить кого-нибудь из молодых людей, не видели ли они Кэти. Похоже, те, с кем я разговаривал, не из ее компании – она с такими не водится. Но все-таки… где она? Я не могу сидеть дома у телефона – я просто с ума схожу. Мне нужно что-то сделать! – Конвей невольно повысил голос. – Понимаете, Маркби, это на нее совсем не похоже! Кэти всегда звонит нам, если задерживается, а из школы она возвращается не позже половины седьмого. Она прекрасно знает, что мы садимся ужинать ровно в семь!

– Сколько ей лет? – задумчиво спросил Маркби.

– Шестнадцать. – Конвей расправил плечи. – Но она очень разумная, ответственная девочка!

Уже не ребенок, подумал Маркби, а вслух сказал:

– Иногда подростки ведут себя… легкомысленно.

– Кэти не такая, я ведь вам только что сказал! И потом, вы прекрасно помните, что только что убили девочку… если верить вам, на территории наших владений! А сегодня Кэти не вернулась домой… Естественно, я волнуюсь, если…

Маркби пробормотал – тихо, почти себе под нос:

– Пабы исключаются, муниципальный клуб… скорее всего, тоже.

– Моя дочь не шляется но пабам! – возмутился Конвей. – А в клубе я уже побывал. Сегодня там ничего нет, поэтому молодежи тоже нет…

– Вы звонили ее школьным друзьям?

– Да, звонил. У нее есть подруга, у которой она иногда ночует; они вместе ходят в гости или готовятся к контрольной. Так вот, у подруги ее нет. Все остальные говорят, что она вышла из школьного автобуса в центре Бамфорда, как обычно. Да, она иногда задерживается в городе на полчаса-час – ходит по магазинам или сидит в библиотеке. Но около шести все уже закрывается.

Маркби окинул улицу взглядом. Если верить Конвею, Кэти не та девочка, которая попадает в неприятности. Она не похожа на Линн Уиллс. Но Маркби уже не раз приходилось разыскивать пропавших или сбежавших из дома подростков. Он по опыту знал: даже самые серьезные и ответственные дети иногда ведут себя опрометчиво и легкомысленно и забывают звонить родителям. Чтобы еще больше не огорчать взволнованного Мэтью Конвея, старший инспектор не стал рассказывать ему об особенностях подростковой психологии. Вместо этого он тактично предложил:

– Вы сейчас езжайте домой, а я позвоню в полицейский участок и передам приметы вашей дочери. Пусть патрульные ее поищут. Пожалуйста, опишите, как она выглядит и во что одета.

– Рост… по-моему, метр шестьдесят два, волосы длинные, золотисто-каштановые… или, если угодно, темно-рыжие… Кэти вышла из дому в школьной форме – серая юбка и свитер. Кроме того, она носит жуткие черные ботинки на шнурках и мешковатое черное пальто, которое купила на церковной благотворительной распродаже. Только не спрашивайте зачем! Ей стоит только попросить, и она получит любые наряды, какие захочет! – раздраженно закончил Конвей.

– Сейчас у них такая мода! – рассудительно заметил Маркби. – Вот и моя старшая племянница так одевается. По-моему, этот стиль называется грандж. Я уверен, что ваша дочь скоро объявится. Когда она придет домой, пожалуйста, позвоните в полицейский участок и передайте, чтобы ее больше не искали! Не волнуйтесь. Возможно, она уже едет домой и даже не представляет, как вы из-за нее переволновались!

Проводив взглядом машину Конвея, Маркби вернулся к ждущей его Мередит.

– Оказывается, он повсюду ищет свою дочь, Кэти. Кстати, ты ведь ее знаешь? Как по-твоему, она способна куда-то уехать и не сообщить родителям? Она сегодня не вернулась домой из школы.

– Не знаю. – Мередит нахмурилась. – Возможно, она бунтует, выражает свое стремление к независимости. Она уже намекала мне, что, по ее словам, «натворила дел»… Хотела потрясти родителей, встряхнуть их… Может быть, она снова взялась за старое и хочет, чтобы отец с матерью, наконец, прислушались к ней? Насколько я поняла, ее хотят отправить в Париж, а у нее нет желания туда ехать. Она бунтует, чтобы настоять на своем… Конечно, она поступает скверно, но я ей сочувствую.

– Отец уверяет, что она очень разумная и ответственная девочка.

– Да, пожалуй. И вместе с тем она какая-то удивительно наивная и неопытная для своего возраста. По-моему, ее слишком опекают, держат в ватном коконе. Да, она действительно куда-то ходит по вечерам; у нее самые обычные подростковые интересы. Я знаю, потому что однажды поздно вечером встретила ее на улице в центре Бамфорда. Они с Джошем Сандерсоном шли на какой-то рок-концерт. Может, она сейчас у него?

– Сандерсон, – повторил Маркби и записал фамилию к себе в блокнот. – Если она не объявится дома к утру, посоветую Конвею навестить парня. И все же, как мне кажется, полиция тут ни при чем. Подростковый бунт, как говоришь ты, или, что еще хуже, подростковая любовь!

Вот уж что точно не понравится Мэтью Конвею!

Позвонив в участок и отдав все необходимые распоряжения, Маркби напрочь забыл о Кэти Конвей. Конечно, Конвей волнуется; его можно понять. Но его дочь не из тех, кто садится в машину к незнакомцам или клеит мужчин в пабах. Раз у них в семье сейчас такое противостояние из-за поездки во Францию, Кэти, скорее всего, пытается выразить протест, привлечь к себе внимание родителей и заставить их плясать под свою дудку. Молодые люди временами бывают на редкость жестокими.

Однако отложенная проблема снова всплыла на следующее утро. Приехав на работу, Маркби сразу увидел Мэтью Конвея.

– Вот вы где! – воскликнул Конвей, сам не свой от волнения.

Под глазами у него наметились темные круги; кроме того, Маркби заметил, что Конвей небрит. Старший инспектор предположил – как впоследствии и оказалось, – что Конвей не спал всю ночь в ожидании дочери.

– Ее нигде нет! А я уже в сотый раз повторяю вашим сотрудникам, что она не шляется по ночам! Да, иногда она гуляет с друзьями, посещает молодежный клуб или ходит в гости! Но она никогда, никогда не забывает предупредить, где она и когда вернется! Если собирается у кого-то переночевать, обязательно сообщает, у кого ее можно найти. Если после того, как школьный автобус привозит ее в Бамфорд, она ненадолго задерживается, то все равно успевает к ужину, ровно к семи!

– Как она добирается до дому? – спросил Маркби, вспомнив, как уединенно расположено «Парковое», и пытаясь заглушить растущую тревогу. Предчувствие никогда еще его не обманывало. Он все отчетливее понимал: вряд ли Конвей волнуется по пустякам…

Стараясь сдержать раздражение, Конвей ответил:

– И вчера вечером, и сегодня утром я расспрашивал таксистов! Ни один из них вчера не подвозил Кэти, хотя они все отлично знают ее. Городок-то у нас маленький… Кэти довольно часто возвращается домой на такси! По нашей дороге автобусы не ходят, а поездка на такси обходится меньше чем в два фунта! Слушайте, старший инспектор! – Мэтью умоляюще протянул к нему руки. – Понимаю, вам часто приходится разыскивать пропавших детей. Я знаю, сколько у вас сейчас хлопот в связи с недавним убийством… Но прошу вас… скажите вашим людям, чтобы они поискали ее! Еще раз повторяю: она обычно так себя не ведет!

– Пойдемте ко мне в кабинет! – отрывисто сказал Маркби.

Сержант Тернер уже была на месте; она вопросительно смотрела на посетителя.

– Сержант, познакомьтесь с мистером Конвеем из «Паркового». Его шестнадцатилетняя дочь Кэти вчера не вернулась домой после школы. Такое поведение ей несвойственно, и в сложившихся обстоятельствах…

Маркби выразительно посмотрел на Тернер.

Она прекрасно поняла своего начальника. Два дня назад на территории «Паркового» насильственная смерть настигла четырнадцатилетнюю девочку. И вот пропала вторая, которой всего шестнадцать… Конечно, вряд ли между Кэти Конвей и Линн Уиллс есть какая-то связь. Однако не мешает лишний раз все проверить.

В памяти Маркби вдруг всплыло имя Джоша Сандерсона, записанное в блокноте.

– Вы обзванивали ее друзей? – еще раз спросил он. – Как насчет Джоша Сандерсона? Возможно, он видел ее вчера.

– А, Джош… О нем я совсем забыл, – сказал Конвей. – Кажется, Кэти иногда встречается с ним после школы, но она бы ни за что… – Он вдруг покраснел. – Она бы ни за что не осталась у него на ночь!

– В шестнадцать подростки очень чувственны, – негромко заметил Маркби.

– Только не Кэти! – вскричал Конвей, но тут же опомнился и взял себя в руки. – И потом, Джош живет с теткой. Она бы ни за что не допустила в своем доме ничего подобного! Она женщина очень строгая, старых правил.

Маркби посмотрел на часы:

– И все-таки позвоните Джошу Сандерсону или съездите к нему… Да, и, кстати, обыщите ваш парк. Если ничего не узнаете, перезвоните мне. Кстати, мистер Конвей, раз уж вы здесь, позвольте спросить… Вам удалось расспросить супругу о…

Конвей снова сорвался:

– Конечно нет! Черт побери, я волнуюсь за дочь, и моя жена тоже! У нее истерика! Вы не представляете, что сейчас творится у нас дома! Пру еле справляется… Пришлось утром вызвать к Аделине врача! Как я сейчас могу спрашивать ее о мавзолее? Она еще не знает о том, что ведется следствие!

Но тут Мэтью ошибался. Едва он отпер дверь дома, Аделина с бледным, перекошенным лицом подлетела к нему, схватила за лацканы куртки и закричала:

– Что понадобилось полицейским в фамильной усыпальнице Дево?! Где Кэти? Почему ты ее не нашел? Зачем они здесь? Что случилось? Я знаю, Мэтью, с ней что-то случилось, а ты от меня скрываешь…

Выбежавшая на крик Пру попыталась увести хозяйку, но Аделина льнула к мужу как магнит и все вопила и вопила. Мэтью стало по-настоящему страшно. Полубезумное, дико вопящее существо держит его в плену! Он дернулся, стараясь освободиться, и Аделина испустила громкий стон. В тот же миг Мэтью тоже вскрикнул от боли – в плечи как будто впились сотни острых иголок. Все против него! Аделина не отпускает, не хочет от него отойти. А теперь еще кто-то набросился сзади! О, как больно… Мэтью закинул руку назад. Пальцы погрузились в пушистый мех. Оказывается, на него откуда-то сверху спрыгнул кот Сэм и повис на спине, впившись острыми когтями в кожу, пронзив даже толстую куртку. Поняв, почему ему так больно, Мэтью испытал облегчение и громко, от всей души выругался:

– Сейчас же снимите его с меня! Он совсем спятил, чтоб его…

Пру поспешила на помощь. Не дожидаясь, пока его снимут, кот спрыгнул на пол и ринулся в угол, где и затаился, сверкая изумрудными глазами и мотая хвостом. Пушистая черная меховая шуба встопорщилась; кот напоминал злобного домового.

Аделина, рыдая, отпустила мужа. Силы ее были на исходе. Пру удалось отвести ее в сторону, и Мэтью наконец освободился. Ему было жарко, стыдно и страшно. И спина саднила. Надо бы продезинфицировать царапины, смазать йодом… Но от жены он вряд ли добьется хоть капли сочувствия!

Пру утешала Аделину, гладила ее по спине и ворковала:

– Тише, тише, вот все и прошло!

Как будто младенца успокаивает, подумал раздосадованный Мэтью.

– Доктор прописал ей успокоительное? – спросил он вслух.

– Она отказывается принимать лекарства! – Пру подняла голову и посмотрела на Мэтью поверх головы Аделины. – И потом, она сейчас так расстроена, что придется колоть ей лошадиную дозу! Доктор Барнс не хочет увеличивать дозировку, ведь она и так принимает столько всего!

Мэтью закрыл лицо руками и глубоко вздохнул, призывая себя к спокойствию. Это последняя капля! Когда все кончится и Кэти вернется домой…

Сердце у него екнуло, и он твердо сказал себе: конечно, Кэти найдут. Ее скоро найдут! Вот сейчас, совсем скоро девочка войдет в дом, и тогда все будет в порядке. В общем, когда все кончится и Кэти благополучно вернется домой, Аделине придется… уехать, ненадолго. Разумеется, уехать добровольно она ни за что не согласится. Значит, придется официально признавать ее невменяемой. Барнс охотно выпишет заключение. Он тоже понимает, что дальше так продолжаться не может!

– Слушай, Адди, – ласково начал он, обращаясь к жене, которая повернулась к нему спиной. – Те полицейские, что ходят по парку, никак не связаны с Кэти. Поверь мне!

Аделина вырвалась из объятий Пру и, круто развернувшись, посмотрела на мужа в упор.

– Тогда что они там делают? Ты и сейчас лжешь, и во всем обманываешь меня! Думаешь, я дурочка и меня ничего не стоит обвести вокруг пальца? Ты думаешь, я не знаю о тебе и той, другой женщине? Ты обманываешь меня с ней, как обманываешь во всем остальном!

– Никакой другой женщины у меня нет! – закричал Мэтью, снова теряя терпение. Но, встретившись с суровым взглядом Пру, снова взял себя в руки. – Адди! Ты все выдумываешь. Полицейские осматривают мавзолей потому, что кто-то туда вломился. Вандалы! Я не хотел тебе говорить, расстраивать тебя… Ничего не украдено и не пострадало. Они все осмотрят и уедут. К Кэти они не имеют никакого отношения!

– Они там с самой субботы! Вы все обращаетесь со мной как с дурочкой! Я не слепая и не глухая! Кстати, вандалы нисколько меня не удивляют! Ты никогда не выходишь в парк, не осматриваешь, не проверяешь, все ли на месте! Такое огромное владение предполагает большую ответственность, а ты никогда не выказывал к парку ни малейшего интереса! Я ведь не могу обо всем заботиться сама!

– Ты ничего не даешь мне делать! – Мэтью уже не мог сдерживаться; он понимал, что сейчас окончательно сорвется. – Ты налагаешь вето на все, что я предлагаю изменить или переделать!

– Я знаю, у нас творятся странные вещи! – с горечью продолжала Аделина. – Своими глазами видела!

– Что?! Что ты видела?

Пру обняла Аделину за плечи:

– Успокойтесь, дорогая. Давайте-ка лучше поднимемся в спальню да приляжем ненадолго!

– Погодите минутку! – перебил ее Мэтью. – Адди, что ты видела своими глазами?

Но Аделина замкнулась в себе; и он вдруг заметил, что она хитро улыбается. Лицо у нее сделалось неприятным и каким-то чужим; такой он ее еще не видел. Странное выражение ее лица смутило его, он не помнил, чтобы такое случалось раньше. Мэтью вдруг очень испугался. Что творится в ее голове? Вдруг ее состояние гораздо серьезнее, чем он думает? С той самой ночи, когда он увидел, как она бродит по дому в ночной рубашке, им владело дурное предчувствие. Он сам не понимал, чего боится, но исчезновение Кэти как будто вписалось в общую картину. Нагрянула беда, которая давно уже тучей нависала над их семьей.

Он вздрогнул, услышав голос жены.

– Огни! – отчетливо и звонко произнесла Аделина. – Там, у склепа, горели автомобильные фары, а потом они погасли. Они приезжают по ночам! Тебе я ничего не говорила. Ты бы сказал, что я выдумываю. А я ничего не выдумываю! – Последние слова она произнесла почти злобно.

Мэтью глубоко вздохнул и выругался про себя. Надо будет передать слова жены старшему инспектору Маркби. Но тогда Маркби обязательно захочет допросить Аделину!

– По-моему, – громко сказала Пру, – ей нужно наверх!

Мэтью кивнул. Пру справится. А вот он не может. Кот зашипел на него, обнажив сверкающие белые клыки и показав розовый язычок. Мэтью осторожно обошел кота и направился в гостиную, где, не снимая куртки, бросился в кресло.

– Тебе нужно поспать!

Он поднял голову. В дверях стояла Марла и наблюдала за ним.

– Даже в кабинете слышны крики и вопли, – пояснила она. – А что нашло на кота? Он пролетел мимо меня, как мяч!

– Марла, – хрипло проговорил Мэтью, – хочу попросить тебя об одной услуге… Сделай это для меня! Прошу тебя, разыщи Сандерсона – мальчика, с которым встречается Кэти, – и спроси, не знает ли он, куда она пропала. Я понимаю, такие вещи положено спрашивать отцу, но я боюсь, что выйду из себя, если… если окажется, что…

– Конечно, – кивнула Марла. – Не волнуйся. Я все сделаю!

– Но ведь она не… не провела ночь с ним, как ты думаешь? Она еще совсем ребенок!

Его глаза умоляли ее об утешении.

– Мэтт, все меняется! – негромко сказала Марла. – Рано или поздно! Даже твоя девочка растет и становится взрослой. Обещаю, я все выясню так, чтобы никто ничего не узнал.

– Спасибо, Марла. Да, и передай Чепчиксу, чтобы осмотрел парк. Вдруг она… упала, подвернула ногу или еще что-нибудь…

Последнее предположение казалось нелепым, но всякое бывает. Хотя… зачем Кэти вдруг понадобилось бродить по парку в темноте? Голова отказывалась соображать. В том-то и трудность – он не может думать. Мозги как будто заклинило.

Марла подошла к Мэтью и положила руку ему на плечо. Хотя жест казался выражением сочувствия, губы ее презрительно кривились.

– Я знаю, где живет ее приятель. Если не найду его дома, то поищу в школе. А Чепчикс обязательно осмотрит парк. Он и так целыми днями слоняется там со своими свиньями. Уж он ничего не пропустит! Все будет хорошо, Мэтт, предоставь дело мне!

Он откинулся назад, положил голову на спинку кресла и глубоко вздохнул. Из-за спины Марлы доносились протестующие крики Аделины, которую уводили наверх, и успокаивающее бормотание Пру. Мэтью закрыл глаза. Жаль, что нельзя заткнуть уши!

– Мэтт, ты должен действовать, – сказала Марла. – Кому-то надо позаботиться об Аделине. Она представляет опасность даже для себя самой!

– Знаю, – сказал он. – Когда все закончится, Марла. Когда вернется Кэти.

Барни Крауч запер за собой дверь и зашагал в гору, в сторону Бамфорда. Он терпеть не мог ходить за продуктами, но рано или поздно запасы заканчивались, и их приходилось пополнять. За последнее время он уже дважды ужинал у Дорис Прайд. Ему не хотелось превращать эти ужины в привычку! Хотя Дорис, надо отдать ей должное, готовит замечательно, печенье рассыпается во рту, а йоркширский пудинг – настоящий шедевр кулинарного искусства! Да, Дорис – славная женщина. Славная и добродетельная… но в том-то и беда. Барни пока не желал исправляться.

Сжимая в руке хозяйственную сумку, он брел по крутому склону и вскоре очутился напротив мавзолея Дево. Было три часа дня; полицейские машины, стоявшие здесь все утро, уже уехали. Они оставили после себя заградительную ленту, которой обнесли весь прилегающий участок, и объявление, запрещающее подходить к мавзолею. Да, гнусное, грязное дело! Барни не хотелось лишний раз вспоминать о нем. Повинуясь порыву, он перекинул ноги через перелаз и направился к городу напрямик, полями.

Он часто ходил так летом, но не зимой. Земля оказалась жесткая, кочковатая; идти по ней было трудно. Вдали паслись овцы, а кроме них, никого не было видно. Разве что вороны. Вороны – предвестники несчастья! Барни их терпеть не мог. В давние времена, когда на перекрестках дорог ставили виселицы с преступниками, закованными в цепи, вороны, бывало, обгладывали трупы до костей. И как прохожие ни старались отвести взгляд от жуткого зрелища, они слышали, как злобно перекликаются птицы и как хлопают их большие черные крылья. Сейчас считается, что жить стало легче. Ничего подобного! Барни поежился. Просто самые мерзкие зрелища уже не выставляют напоказ.

– Посмотрите-ка на проклятых птиц! – пробормотал Барни, глядя, как довольно большая стая ворон кружит над живой изгородью. – Если бы у меня было ружье, я бы их пострелял! От них прямо мороз по коже!

К стае, громко каркая, подлетели еще две птицы. Одна тут же уселась на голую ветку дерева, словно часовой. Несмотря на нелюбовь к пернатым хищникам, Барни стало любопытно, что так привлекло ворон. Наверное, овца околела. Сходить, что ли, посмотреть? Если там действительно труп овцы, он позвонит фермеру, когда вернется из городка!

– А ну, улетайте, твари! – закричал он на птиц, топая ногами, хлопая в ладоши и размахивая сумкой. Увидев, что вороны не двигаются с места, Барни поднял ком мерзлой земли и швырнул в них. Вороны взмыли в воздух, хлопая черными крыльями и издавая громкие протестующие крики. Но далеко не улетели, только расселись по соседним деревьям и стали ждать.

Настроение у Барни совсем испортилось. Возможно, там всего лишь труп овцы или коровы. Хищные птицы способны кружить даже над каким-нибудь маленьким трупиком, например кролика! Но птицы так зловеще уставились на него сверху, что Барни решил на всякий случай действовать очень осторожно. В голове снова всплыли всякие суеверные, нехорошие мысли.

Никакого запаха он не почувствовал. Если у живой изгороди действительно лежит околевшая овца, значит, она издохла совсем недавно. На земле ничего не было видно. Должно быть, в канаву упала. Барни взял палку и принялся раздвигать высокую густую траву и крапиву. Вдруг палка за что-то зацепилась. Барни с силой потянул ее к себе. В траве запуталась, что ли? Наконец, он рванул посильнее и увидел на том конце что-то странное. Прядь длинных темно-рыжих волос…

– О нет! – прошептал Барни. – О нет, нет, нет…