Текст книги "Здесь и сейчас"

Автор книги: Энн Брешерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

Ровно в девять стучим в дверь кабинета мистера Роберта. Мама уже здесь. Не стоит описывать наш вид, когда мы входим в кабинет.

Знакомлю Итана с мамой, хотя она уже с ним встречалась. По лицу вижу, что она плакала.

– Прости меня, мама, – шепчу я. – Прости, что заставила тебя поволноваться. А это мистер Роберт, – говорю я Итану.

У мистера Роберта такое лицо, будто он безуспешно пытается проглотить собственный язык.

– Роберт… Зовите меня просто Роберт, – мямлит он, нервно поправляя воротничок. – Очень рад с вами познакомиться… Мм… Итан. А теперь я бы хотел, чтобы вы оставили нас. Нам надо поговорить с Пренной наедине.

– А я бы хотел остаться, – отвечает Итан. Голос его звучит вовсе не угрожающе или вызывающе. Просто бесстрастно и невозмутимо.

Мистер Роберт бросает на меня испепеляющий взгляд.

– Пренна… – Он откашливается. – Мне кажется, что люди, которые больше всего за тебя переживают и волнуются, твоя мать и твоя подруга Кэтрин Уонд, были бы тебе очень признательны, если бы ты проявила благоразумие и согласилась поговорить с нами без посторонних.

Я бросаю быстрый взгляд на маму. Но ее лицо непроницаемо. Слава богу, хоть внешне она выглядит нормально, кажется, вреда ей не причинили.

– Ты очень усложнила нам всем жизнь. А если будешь продолжать в том же духе, то для своих близких сделаешь ее просто невыносимой, – прибавляет он, не забыв подпустить в голос сочувственных ноток.

Но я плевать хотела на его бред собачий и дискутировать с ним не собираюсь. Жалко время тратить.

– Давайте-ка присядем, – предлагаю я, и мы с Итаном садимся. – И поговорим открыто, искренне и честно, все четверо… Правда, я не обещаю, что для вас разговор будет приятным. Но надеюсь, вы быстро к этому привыкнете.

– Пренна!

Ага, опять этот предостерегающий тон, который я слышала от мистера Роберта уже тысячу раз.

– А начнем мы вот с чего, – невозмутимо продолжаю я. – Итан знает, кто мы такие. И наших секретов от него скрывать нет необходимости.

– Пренна-а! – задыхаясь, шипит мистер Роберт. – Прошу тебя, выбирай слова!

Я гляжу прямо ему в глаза:

– И не подумаю.

– Пренна, а ты уверена… – Мама не то чтобы не в своей тарелке, нет, она на грани отчаяния.

– Итан знает про нас все вовсе не потому, что я ему рассказала, – гну я свое дальше. – Он был там на реке в апреле две тысячи десятого года, когда мы прибыли. Он видел все, что происходило с атмосферой в конце временно́го тоннеля. Видел и меня, хотя я сама этого не помню. Он отдал мне свою куртку. Помнишь, мама, эту мою куртку? С надписью «Нью-йоркские гиганты» на спине? За которую ты меня взгрела как следует? – Я перевожу взгляд на мистера Роберта. – Может, вы все-таки сядете? – Беру со стола вазу с жевательными конфетами. – Угощайтесь, пожалуйста!

Оба молчат, как в рот воды набрали. Я, вообще-то, на это и рассчитывала. Мистер Роберт не посмеет рисковать в присутствии Итана и не скажет ничего такого, что могло бы прозвучать, будто он согласен с моими утверждениями. Причем любыми. А мама, глядя на него, тоже будет молчать. И это меня устраивает, потому что сэкономит кучу времени.

– Но я пришла сюда говорить не об этом.

Мистер Роберт наконец садится в свое кресло для допросов, мама следует его примеру и присаживается на краешек дивана.

– Я пришла сказать вам, мистер Роберт, чтобы вы оставили меня в покое. И Кэтрин тоже. Вы должны немедленно вернуть ее домой и оставить в покое. И маму мою, вам понятно? Даже если они сами не станут просить об этом. Этого требую я.

– Вот как? Неужели? – багровея, бормочет он.

– Да, именно так. Я вас больше не боюсь. И ваших дурацких заповедей тоже не боюсь. И буду нарушать их, если мне того захочется. Будущее, во имя которого вы все это затеяли… то есть время, откуда мы прибыли… не было создано естественным ходом вещей. Оно – дело рук такого же странника во времени, знаменитого Странника номер один. Он действительно существует. Мы с ним недавно познакомились. Не исключено, что это именно он придумал и передал вам наши так называемые заповеди, и если это так, то лишь после того, как он сам нарушил каждую из них.

Молчание. Мама от удивления открывает рот.

– Мы с Итаном делаем все, чтобы сохранить естественный ход времени. Или восстановить его.

– Пренна, откуда ты все это знаешь? – Мистер Роберт смотрит на маму, словно ища у нее ответа, а у меня камень падает с души.

– Дело в том, что из более ранней точки будущего сюда прибыл человек по имени Эндрю Болтос. Точно не знаю, когда именно и как, но это факт. Мне известно, что его сценарий будущего был совсем иной, гораздо менее страшный, чем наш, и я считаю, что во всем виноват именно он: пока Болтос был здесь, он успел кое-что натворить.

Мистер Роберт, похоже, искренне потрясен. Интересно, знал ли он и другие советники об этом.

Пытаюсь как можно более кратко описать события, случившиеся 17 мая 2014 года. Обращаюсь главным образом к маме: она слушает меня очень внимательно.

– Я считаю, что необходимо сохранить естественный ход времени. Мы сделали такую попытку и были правы. Теперь, когда мы знаем, что ход времени был грубо и безжалостно искажен и что это дело рук такого же, как и мы, пришельца из будущего, надо этому помешать, а где уже поздно, исправить. Нам не удалось спасти Мону Гали, зато мы спасли материалы ее исследований и остановили Болтоса, по крайней мере на данный момент.

Бросаю быстрый взгляд на Итана. Нет, про него пока не стану говорить. А также про Паппи и его роль во всем этом. И так наговорила слишком много.

– Я думаю, что для начала мы сделали немало. Надеюсь, ход времени и событий уже изменился. Даже вы должны с этим согласиться, мистер Роберт. Нет смысла сохранять будущее, которому нанесли такую травму, если быть до конца честным. Надо сделать все ради лучшего будущего, понимаете? – Я гляжу на мистера Роберта, но понимания в его лице что-то не вижу. – Я не говорю, что надо всем рассказать, кто мы такие и откуда прибыли. Раз надо сохранить это в тайне, я не против, пусть так. Меньше будет недоразумений. Но знайте: если вынудите, я не побоюсь рассказать об этом всем. Вы хорошо меня поняли?

Я уже не жду, что мистер Роберт кивнет или еще как-нибудь даст понять, что согласен.

– Я считаю, что настало время прекратить наши игры и жить как все, – продолжаю я. – Прекратить слежку за членами общины, запугивание и вообще все, что вы называете психологическими консультациями и системой взысканий. Надо немедленно отменить ношение очков и прием таблеток. От этого не помощь, а только вред, мистер Роберт. Вы прекрасно знаете, что это так. – Я оборачиваюсь к маме. – Я перестала принимать таблетки, и теперь зрение у меня отличное. Мне больше не нужны очки, так что знай: очки придумали для того, чтобы следить за нами.

Я внимательно гляжу ей в лицо, она опускает глаза. Неужели знала про пилюли? Сердце подсказывает, что нет, не знала. Впрочем, трудно сказать, я еще не до конца все поняла.

– Мама, ты обязательно должна разобраться, что содержится в этих таблетках, если, конечно, еще не знаешь. И если в них есть хоть что-то для нас полезное, то нужно убрать отраву, которая делает нас слепыми.

Мама снова поднимает глаза, и я вижу, что ей отчаянно хочется что-то сказать. Вижу, у нее есть вопросы. Глаза ожили, такими я их у нее давно не видела. Но здесь она говорить не станет.

– Давайте вместе попробуем устранить тот вред, который нанес Болтос, насколько, конечно, это возможно, – продолжаю я, – и станем жить, как все остальные граждане. Посмотрим, что из этого выйдет. Мы должны это сделать, понимаете? – Я снова смотрю на маму, на мистера Роберта. В ответ молчание. – Понимаю, понимаю, мистер Роберт. У вас насчет меня грандиозные планы. Небось, собираетесь нынче же ночью, если не раньше, вытащить меня из постели и быстренько разобраться со мной. Прихлопнуть, как муху, чтобы не жужжала. Вы бы сделали это со мной даже за сотую долю того, что я тут натворила.

Мама смотрит на меня с ужасом, хотя знает, что это истинная правда.

– Пренна…

– Ладно-ладно, – говорю я ей. – Успокойся, они не станут этого делать. Они оставят меня в покое. – Я поворачиваюсь к мистеру Роберту и не отрываясь гляжу ему прямо в глаза. – Правда, мистер Роберт? Сейчас скажу почему. – Я умолкаю, оглядываю помещение, пытаясь определить, где расположены камеры. – Я уверена, что миссис Крю и остальные наши руководители наблюдают нашу встречу. Но если это не так, я хочу, чтобы вы как можно скорей рассказали им все. Про нашу общину никто пока, кроме Итана, не знает. А Итану можно доверять, он, если надо, сохранит нашу тайну. Он и так уже четыре года хранит ее. Но если вы еще хоть пальцем тронете меня, маму или Кэтрин, я за себя не отвечаю. Для начала я пойду в Службу иммиграции и натурализации. И они прежде всего пожелают привести в порядок наш иммигрантский статус. Это будет очень интересно, если не сказать больше. Потом я пойду во Внутреннюю налоговую службу, в Службу защиты детей и, наконец, если понадобится, в полицию. И расскажу, что, помимо незначительных правонарушений – незаконное подмешивание в пищу и питье лекарств и наркотиков, похищение людей, незаконная слежка и так далее, – за вами числится много других художеств, которые очень заинтересуют правоохранительные органы.

Ох, как мне хочется, чтобы миссис Крю сейчас это видела и слышала!

– И благодарю вас. Все здесь сказанное у нас записывалось. – Я бросаю взгляд на Итана, он едва заметно улыбается.

Честно призна́юсь, мне моя речь понравилась, я получила большое удовольствие. Обожаю говорить правду. Провалиться мне на этом месте, но обожаю, и все тут. И терпеть не могу этого мистера Роберта.

Но надо добавить кое-что еще:

– Мистер Роберт, вы, вероятно, сейчас думаете: «Никуда она не пойдет. Мы не предоставим ей такого шанса. Я бы прикончил ее сразу же, если бы не надо было ждать, пока Итан и ее мамаша уберутся из комнаты». Но вы ошибаетесь. Если вы меня уберете, Итан сам пойдет по всем этим учреждениям и предоставит им информацию, а ее у нас накопились горы. Тем более что мое исчезновение будет еще одной уликой против вас. А уж Итана вы не перехитрите. Он знает про вас все. Он прекрасный программист и потрясающий хакер. Он уже загрузил файлы с информацией в целую сеть серверов. Связываться с ним не советую, он сразу отправит ее не только во все учреждения, о которых я говорила, но и в самые крутые агентства новостей и средства массовой информации. Не сомневаюсь, им это очень понравится. Я не шучу. Наши материалы будут крутить непрерывно несколько месяцев. – Так, тут надо остановиться. Что-то уж больно я разошлась, но, похоже, меня понесло. – Вы этого хотите? Пожалуйста… Только не забудьте положить зубы на полку и сбросить несколько фунтов, мистер Роберт, потому что, сидя в камере, люди толстеют. Не обижайтесь, но вам это ни к чему. – Все, надо замолчать. Я уже сказала почти все, что хотела. – Так что выбирайте. Будем жить, как все остальные добропорядочные граждане, тихие, законопослушные, и смотреть, чем все это закончится, или мы исполним все, что я обещала.

Никакой реакции. Молчание. Сейчас даже на лице мамы ничего не видно – оно непроницаемо.

– Не хотите говорить прямо сейчас, не надо, – продолжаю я. – Обсудите все это дело с остальными руководителями, а потом сообщите мне о своем решении. Если согласны с моим предложением, то моя подруга Кэтрин Уонд должна быть в моем доме завтра ровно в пять часов вечера. Достаточно времени, чтобы доставить ее из самого крутого интерната. Если я увижу ее, то буду знать, что мы договорились. Если нет, я начну со Службы иммиграции и натурализации. А если со мной что-нибудь случится, этим займется Итан. Или его представитель, если что-нибудь случится и с ним, а их у него много, и все они получили соответствующие инструкции. – Я встаю и иду к мистеру Роберту. Подхожу почти вплотную, чтобы убедиться, что он меня понял. – И я не боюсь сделать все это достоянием гласности, мистер Роберт. Мне терять нечего. Если вы дадите мне хоть малейший повод, колебаться я не стану. Но лучше до этого не доводить. Я бы предпочла жить тихо и мирно ждать, что принесет нам новое будущее. Если будете меня слушаться, я не причиню вам вреда. Но прошу, больше никаких угроз, никаких наказаний, никакой слежки. – Я долго смотрю ему прямо в глаза. – На этом все.

Глава 23

День выдался суетливый.

Итан забегает домой повидать мать, сделать кое-какие операции на компьютере, вернуть машину соседу. Занятия в старших классах закончились, но ему надо зайти в школу, кое-что утрясти. Мы договорились встретиться в Тинеке в час дня, чтобы дать в полиции полные показания об убийстве. Потом едем в Бронкс, в камеру хранения, и в медицинский центр Красного Креста прибываем, когда уже почти шесть часов.

В камере я беру с собой платы банка памяти за последние три месяца, копию незаконченного сочинения о первой эпидемии чумы и в запечатанном конверте пару писем, которые я писала брату. Хочется, чтобы Эндрю Болтос знал, как все было на самом деле. Не уверена, можно ли будет воспроизвести данные банка памяти, но думаю, кое-что он поймет. Болтосу, по всей вероятности, грозит пожизненный срок. Но кто знает, может, его когда-нибудь и выпустят и это принесет какую-то пользу.

Чтобы нанести визит Болтосу, надо получить разрешение у следователя, и, разумеется, мы не возражаем против присутствия вооруженного охранника у двери его палаты.

Странное дело, когда мы заходим в палату, Болтос, похоже, даже рад нам. Нога его замотана бинтом, но в остальном он выглядит вполне здоровым человеком. Радостно, будто старых друзей, приветствует нас:

– Спасибо, что пришли, очень рад вас видеть. – В искреннем тоне его нет и тени сарказма. Он испытующе смотрит на Итана. – Гляжу на вас и ломаю голову: кто вы такой? Эта мысль сводит меня с ума. Я думал об этом всю ночь и весь день. Даже когда уснул, было такое ощущение, будто в мозгу что-то застряло и мешает спать. Мне кажется, я вас где-то видел.

– Не думаю, – качает головой Итан. – Если бы мы были знакомы, я бы вспомнил.

– Нет-нет. Не сейчас, а позже. Много позже. Где-то в шестидесятые. Вы были намного старше, но я уверен, что я вас знаю.

– А-а, вот оно что… – вскидывает брови Итан. – Ну, тогда откуда ж мне помнить?

– Скажите, как вас зовут, может, я вспомню.

– Итан Джарвс. Родился в январе тысяча девятьсот девяносто шестого года.

– Вот черт! Серьезно?

– Да.

– Ну конечно. Вы – ученый.

– Вам видней. Ученый, говорите?

– Вы работали с Моной… Правда, вы с ней были такие разные. Вы были моим кумиром. И мне всегда хотелось отыскать вас здесь.

Глаза Болтоса горят. Кажется, сейчас искры посыплются. Такое впечатление, будто он видит, как конфетные фантики превращаются в настоящие деньги.

А у меня глаза щиплет. Очень приятно узнать, какое будущее ждет Итана. Я все больше убеждаюсь в мысли, что ключевой фигурой, погибшей 17 мая, была не Мона, а Итан.

– Вы же первый специалист в таких делах, – продолжает Болтос. – Вообще-то, я надеялся, что вы поможете мне вернуться обратно. – Он смеется каким-то странным смехом. – У меня там осталась девушка, первая любовь, понимаете, и я безумно по ней скучаю. – Болтос смотрит на нас так, словно это отчасти шутка.

– Не знаю, – говорит Итан. – Я ведь еще никакой не ученый. Мне только восемнадцать лет.

Болтос медленно опускает голову. На глазах его слезы.

– Так, значит, я никогда не вернусь обратно? – Он переводит взгляд на меня, потом снова на Итана.

Вопрос серьезный, и я с горечью думаю о том, что в будущем, откуда он прибыл, жилось, наверное, куда лучше, чем там, где жила я. Вон как жаждет туда вернуться.

– Скорей всего, – говорит Итан.

– Да, скорей всего, – тяжело вздыхает Болтос. – Вам видней. Вы специалист. Даже теперь, несмотря на молодость. Хорошо, что я не убил вас вчера.

Я крепко хватаю Итана за руку. Сжимаю губы, чтобы не произнести ни звука.

А Итану хоть бы что, он спокоен, как танк.

– Представьте, я тоже этому очень рад.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь сосредоточиться.

– Мистер Болтос, мне надо задать вам несколько вопросов.

– Слушаю вас.

– Кто такая Тереза Хант?

– Моя прежняя подруга.

– А Джейсон Хант?

– Ее ребенок. – Лицо его бледнеет. – Она утверждает, что и мой тоже.

– А Аллен Коутс?

– Человек, за которого она пару лет назад вышла замуж. Воспитывает Джейсона.

– Вы знаете, где Тереза сейчас?

– Нет. Я не видел ее больше года.

– А Джози Лопес?

– Боже мой! А это вам зачем? – Болтос щурится, глядя на меня. – Еще одна бывшая подружка. Почему вы спрашиваете?

– Все эти люди были в свое время госпитализированы… У них обнаружили какой-то таинственный вирус. И я считаю, это как-то связано с вами.

– Господи! Это правда? – Его удивление, похоже, искреннее. – Вы уверены?

– Вполне.

– Но я ничем не болен, – качает головой Болтос. – И не болел, во всяком случае серьезно, с тех пор, как прибыл сюда. И у меня нет никакого таинственного вируса, уверяю вас.

Я молчу, думаю, как правильно сформулировать следующий вопрос.

– В каком году вы покинули будущее?

Он вскидывает брови:

– В две тысячи шестьдесят восьмом году, в апреле. Я никому здесь не говорил, откуда прибыл. Кроме вас двоих, никто не знает.

– Что ж, это хорошо. А когда вы покидали свое время, там у вас не было каких-нибудь больших эпидемий, – скажем, чумы? Вы когда-нибудь слышали о чуме крови? Ее еще называют вирус «Дама икс»?

Болтос несколько секунд размышляет:

– Нет, никогда не слышал. Несколько раз была эпидемия птичьего гриппа… или что-то в этом роде. Со СПИДом тогда уже было покончено. А больше ничего такого.

– Хорошо, – говорю я. – Это все. Спасибо. – Я поворачиваюсь к Итану. – Нам надо идти. – Я вручаю Болтосу конверт, который принесла с собой. – Загляните в него, когда будет время. Хочу, чтобы вы сами убедились, что все пошло по-другому после вашего прихода сюда.

Эндрю Болтос откидывается на подушку. Лицо озадаченно, в глазах легкая тревога, но взять конверт не отказывается.

– Вы что, взяли с собой какие-то вещи?

– Не я, мой отец.

– Хорошо. Я посмотрю.

Мы уже у двери, когда слышим за спиной глухой кашель. Оборачиваемся.

– Я сказал, что рад тому, что не застрелил вас вчера, Итан, но сейчас, когда подумал немного… Может, и надо было бы вас шлепнуть.

Надеюсь, он не вбил себе в голову ничего такого.

– Почему это? – спрашиваю я.

– Если бы не Итан, я бы не оказался здесь. Я бы вернулся к своей любимой девушке. Не случилось бы того, что случилось вчера. Вообще ничего этого не случилось бы.

Итан слегка настораживается:

– А это с какой стати?

– А с такой, что я здесь оказался по вашей милости. Это вы рассказали мне про то, как однажды в детстве пошли на рыбалку. Вы даже рисунок мне показали. Вот так я и узнал, в какую точку времени мне надо отправляться.

* * *

Когда мы наконец добираемся до моего дома, уже поздно и темно. Итан хочет зайти, но я отговариваю его. Мне надо пообщаться с мамой.

Вставляю ключ в замок, вспоминая, когда я в последний раз делала это. Захожу в коридор, но на этот раз меня не встречает встревоженное мамино лицо. Заглядываю в столовую, нет ли там этих противных двоих, как в прошлый раз. Нет, пусто, будто их никогда и не было. Проверяю другие комнаты, убеждаюсь, что и там пусто. Я уже готова к мысли, что в доме засада, но ничего подобного. Дом совершенно пуст, даже мамы в нем нет.

Иду в переднюю часть дома, включаю свет. Из окна столовой машу рукой Итану: я пообещала дать ему знать, что все в порядке. Он еще несколько секунд медлит, потом уезжает. Думаю, это далось ему нелегко. Мне, например, нелегко сознавать, что его нет рядом.

Включаю свет на кухне, вижу на столе коробку конфет и записку. Сердце мое начинает биться. Обожаю всякие сладости. Но сейчас понимаю, что мама оставила их не просто так: хотела мне этим что-то сказать.

Пренна,

я только что вернулась домой после нашей встречи. Есть много о чем поговорить. Лакомись конфетками, и сладких тебе снов. Встретимся завтра.

С любовью,

мама.

И я начинаю лакомиться. Съедаю пять штук прямо на кухне. Потом стакан молока. Наслаждаюсь. Ни о чем другом больше сегодня думать не могу.

Потом лезу в постель. Никогда в жизни не ощущала такой усталости. Надеюсь, на этот раз не проснусь на заднем сиденье машины мистера Дугласа или связанная по рукам и ногам в подвале той фермы. Я так устала, что, наверное, не замечу, как меня будут вязать.

На экранчике мобильника вижу текст от Итана:

«Сегодня еще не пятница?»