Текст книги "Третье лето Союза «Волшебные штаны»"

Автор книги: Энн Брешерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Анник поджала губы, и ее темные глаза, обрамленные рыжеватыми ресницами, заблестели. Но она сдержалась, понимая, что нельзя плохо говорить о родителях учеников, как ни относись к их поступкам.

– Так он запретил тебе туда идти или сказал, что не будет платить? – уточнила она.

– Это одно и то же. Как я могу поступать, если отец не собирается платить?

– Уверена?

Лена пожала плечами:

– Ну да. Мне кажется, у меня нет вариантов.

– Ты не права. Многие… х-м-м… не очень состоятельные люди поступают в Школу искусств. Есть два пути. Думаю, ты не попадаешь под социальную программу для малоимущих, так?

Лена отрицательно помотала головой. Она жила в большом доме с бассейном; ее отец был успешным адвокатом, и мама тоже хорошо зарабатывала.

– Тогда тебе надо выиграть премиальную стипендию, – сказала Анник.

– А как это сделать? – Лена не могла поверить в то, что еще не все потеряно.

– Я могу позвонить одной подруге и… – Анник внезапно замолчала и сложила руки на груди.

Лена сосчитала кольца у нее на пальцах – их оказалось девять.

– На твоем месте, – заговорила Анник совсем другим тоном, – на твоем месте я бы зашла на их сайт или позвонила и все узнала. А если они будут не очень вежливы или ничего толком не объяснят, будь понастойчивее и продолжай задавать вопросы, пока не найдешь нужного человека.

– У меня это никогда не получалось, – с сомнением проговорила Лена.

Анник не рассердилась, но явно теряла терпение.

– Ты действительно хочешь поехать в университет или готова остаться дома?

– Конечно, хочу в университет. Дома я умру.

– Тогда действуй! – Анник коснулась Лениного локтя. – Лена, я думаю, у тебя должно получиться. Более того, я думаю, что ты талантлива, возможно, очень талантлива – я редко ошибаюсь в оценке своих учеников. Тебе стоит попробовать, я же вижу, что это твой путь. Но я не могу бороться за тебя. Тебе придется делать это самой.

– Правда, мой путь?

Анник ласково улыбнулась:

– Правда. Возьми себя в руки, девочка.

Итак, простое решение оказалось неосуществимым. Бриджит не только не удастся избегать Эрика – ей придется постоянно быть с ним рядом. Кто-то там, наверху, хорошо над ней подшутил.

Бриджит решила пробежаться после обеда и обдумать новый план.

Конечно, она не сможет делать вид, что не знает Эрика, следовательно, им придется стать друзьями, придется общаться, как всем другим тренерам, не так ли?

Она должна забыть, что он был ее первым и пока единственным мужчиной, забыть, как круто он изменил ее жизнь. Надо смириться с тем, что ему до нее нет дела.

Бриджит тяжело дышала, поднимаясь на самую вершину холма. Лес уже остался позади.

Горькая правда состояла в том, что Бриджит ни к кому не испытывала ничего подобного. Когда она увидела Эрика после двухлетнего перерыва, все прежние чувства всколыхнулись в ее сердце. Или она это выдумала?

Нет, не выдумала. Бриджит тянуло к Эрику, как никогда.

Хотя что в нем такого особенного? Он, конечно, красив и талантлив, но красивых и талантливых парней много. Прошлым летом Бриджит нравился Билли Клайн, возможно, она даже была влюблена в него, но не так. Почему к кому-то испытываешь безумную страсть, а к кому-то нет? Будь Бриджит Богом, она бы запретила подобные чувства к тем, кому до тебя нет дела.

Бриджит остановилась на вершине, перевела дух и огляделась. С высоты холма долины казались до смешного маленькими, а уж лагерь и подавно. Казалось, его можно уместить на ладони.

Бриджит наконец решила, что ей нужно делать. Запретить себе чувствовать она не могла, но руководить своим поведением ей, пожалуй, под силу.

Скоро у нее будут выходные. Она поедет домой, спокойно все обдумает, а когда вернется, станет сдержанной и спокойной. Не флиртовать! Не искушать! Не мечтать! Хотя нет, не мечтать, наверное, не получится. Но она никому не расскажет о своих грезах.

Бриджит быстро побежала вниз, чувствуя, как ветер дует в лицо.

Да, они будут друзьями или даже подружками. Он никогда не догадается о ее истинных чувствах.

Лето обещало быть очень длинным…

* * *

– Давай, Тибби! Пойдем!

Тибби стояла на пороге дома и мрачно глядела на Би, которая прыгала на газоне и звала ее. Волосы Би светились в темноте.

– Куда? – вяло поинтересовалась Тибби.

– Сюрприз! Будет весело, пойдем же!

Тибби ступила на траву босыми ногами, чувствуя, как соломинки впиваются в ее ступни.

– Не хочу я никаких сюрпризов, – проворчала она.

– Именно поэтому мы решили устроить тебе сюрприз.

Кармен сидела за рулем и махала Тибби рукой, высунувшись из окна. На переднем сиденье была и Лена.

Би подошла к Тибби и обняла ее:

– Ну, Тиб! Катрина уже скачет, как мячик. Ты имеешь полное право повеселиться. К тому же мне завтра надо возвращаться в Пенсильванию. Я не могу провести эту ночь без вас.

Тибби побежала обратно в дом, чтобы предупредить родителей.

Раньше они всегда ходили куда-нибудь по субботним вечерам, но после несчастного случая с Катриной перестали. Кроме того, они уволили Лоретту, так что некому было сидеть с детьми.

Все так же босиком Тибби забралась в машину Кармен.

– Учтите, я никуда не хочу ехать, – объявила она.

– Ты даже не знаешь, куда мы едем, – с обидой сказала Лена.

– Все равно не хочу.

Кармен нажала на газ:

– В чем тебе повезло, Тибби-ди, так это в том, что твои друзья никогда тебя не слушают.

Тибби скептически улыбнулась:

– Не думаю, что мне повезло.

– Просто мы слишком любим тебя, чтобы позволить загнивать все лето, – объяснила Кармен. «Загнивать» было у нее словом недели.

– Может, мне нравится загнивать, – с вызовом сказала Тибби.

– Но этот процесс не для тебя, – безапелляционно заявила Кармен, давая понять, что разговор окончен.

Тибби откинулась на сиденье и закрыла глаза. Голоса подруг звучали для нее как знакомая музыка: солировал то один инструмент, то другой. Спокойствие и уверенность возвратились к Тибби, но ненадолго. Кармен вдруг остановилась у роквудского бассейна.

– Что это мы здесь забыли? – озадаченно спросила Тибби.

– Мы приехали поплавать, – сказала Би.

– А что, нельзя было пойти к Лене? – поинтересовалась Тибби.

– У нее дома родители. И Валия уже спит.

Все понятно. Ни один человек, если он в здравом уме, не хотел бы разбудить Валию, а окна ее спальни выходили прямо на задний двор.

– Но этот бассейн закрыт.

– Пойдем, а? – позвала Би.

Тибби последовала за подругами, но настроение у нее резко испортилось, когда они подошли к высоченной ограде.

– Вот здесь! – прокричала Би, указывая на от-резок, не покрытый электрической проволокой. Все еще только пытались подтянуться, а Би уже практически перелезла. – Выше и дальше! – звала она, словно они ехали на горных велосипедах.

– Я не пойду, – заявила Тибби.

– Почему? – Лена и Кармен разом обернулись. В любой другой день Тибби согласилась бы без колебаний. Но сегодня от одной мысли о том, что придется напрягаться и лезть через ограду, все у нее болело. Тибби не могла объяснить почему, но твердо знала, что останется по эту сторону забора.

– Просто не хочу, – сказала она.

Би перелезла обратно. Все явно расстроились, и Тибби стало стыдно.

– Ну вы идите. – Она старалась говорить бодрым голосом. – Серьезно, идите. Надо ведь, чтобы кто-нибудь остался здесь и посторожил… Ну, на всякий случай. – Тибби знала, что это объяснение звучит неубедительно.

– Плохо, что ты не идешь. Без тебя будет не так весело, – вздохнула Лена.

– Как-нибудь потом. – Тибби почувствовала себя предательницей.

Итак, она сидела, прислонившись к ограде – с внешней, неправильной стороны, – делая вид, что сторожит, и слышала, как ее подруги плюхнулись в воду. Им было немного грустно без Тибби, но все равно хотелось играть.

– Кармен, давай я тебе заплачу.

Кармен закатила глаза:

– Отстань, а? Мы, кажется, не платим друг другу и не считаем очки.

Тибби задумчиво посмотрела на Кармен:

– Тогда я не буду тебе платить.

– Слава богу. – Кармен отрыла в Тиббином барахле вишневый блеск для губ и накрасилась им. – Одиннадцатый этаж, верно?

– Да, спроси в регистратуре доктора Барнеса. Если что, там есть игровая комната.

– Ноу проблемс. Больница для меня – второй дом. – Кармен выудила из кучи вещей Тиббину мягкую черную футболку и раздумывала, стоит ли ее похищать.

– Катрина с ума сойдет от радости.

Кармен положила футболку обратно в кучу.

– Для меня это будут хорошие подготовительные курсы, – тихо сказала она.

Тибби с сочувствием дотронулась до ее руки:

– Кармен, тебе не нужны никакие курсы, ты и так молодец.

Кармен спустилась по лестнице. Катрина с желтым рюкзачком за плечами уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ее шлем съехал набок.

– Ну что, мелочь, готова?

Катрина встала на стул, вытянула руки, как пловец, и запрыгнула на Кармен.

Тибби помогла посадить Катрину в детское сиденье, которое они прикрепили в машине Кармен, а затем села вперед. Сначала Кармен подвезла Тибби на работу, а потом поехала в больницу. Кармен радовалась тому, что Катрина в отличие от Валии весело напевала и не жаловалась на плохую езду.

Они вышли из машины, и Кармен взяла малышку на руки. Катрина трогательно прижалась к ней, как детеныш коала, а ее шлем постукивал о подбородок Кармен.

– Можно мне нажать на кнопочку? – спросила Катрина в лифте.

– Да, одиннадцать. Один один. – Кармен направила ее указательный палец.

Катрина пришла в такой восторг, будто Кармен обеспечила ей счастливое будущее.

– Всегда нажимает Ники, – пожаловалась она, нажимая еще несколько раз. Сердце Кармен забилось быстрее. Конечно, она думала о нем. Конечно, она хотела его увидеть. Хотя, с другой стороны, не хотела.

Она посадила Катрину на стол рядом с регистратурой отделения педиатрии.

– Катрина Роллинс. Мы записаны к доктору Барнесу, – сказала она женщине в окошке.

Та записала имя и достала медицинскую карту Катрины.

– Подожди немного в игровой комнате, солнышко, – улыбнулась она.

– Можно ей тоже пойти? – Катрина дотронулась до щеки Кармен.

– Ну конечно. – Женщина указала, куда идти.

Кармен шла и постоянно оборачивалась. Она так хотела его увидеть.

Очень хотела. «Что ж, в другой раз», – подумала она, переступив порог игровой комнаты. Там было ярко и солнечно; множество детей и крохотная мебель. Кармен могла только стоять или сидеть на полу, потому что все равно не влезла бы в миниатюрный стульчик. А если бы даже каким-то чудом и влезла, то не вылезла бы ни за что. Кармен представила себе, как выходит из больницы с красным стульчиком на попе.

– Ну что? – Она поставила Катрину на пол и поправила ей шлем. – Во что будем играть?

Довольная Катрина принялась бегать по комнате. Наконец она принесла игру «Ноев ковчег», ксилофон, двух кукол и книгу. Кармен знала: Катрине всегда хотелось, чтобы подруги Тибби были и ее подругами. Теперь Кармен была в полном ее распоряжении.

Из-за кукольного дома, стоявшего в углу, раздался звонкий девчачий смех. Еще оттуда слышался мужской голос – наверное, отца девочки. Кармен решила, что, когда эти двое уйдут, они с Катриной переберутся в кукольный дом. Двое мальчиков перебрасывались мячиком, который кто-то основательно погрыз.

– Поиграем? – Катрина вытрясла зверей из ковчега.

И они стали играть. Кармен была за бегемота, слона, льва и пингвина. Она всегда хорошо изображала животных, а пингвин ее так воодушевил, что она всерьез вошла в образ. Ее пингвин был главным мафиози, вроде Марлона Брандо в «Крестном отце», только на пингвиний манер. Катрина заливалась смехом, и люди за кукольным домиком тоже. Мальчишки носились вокруг.

Внезапно Кармен поняла, что нога, высовывающаяся из-за кукольного домика, обута в кроссовку марки Puma. Воодушевление тут же прошло, а через пару мгновений она увидела над домиком знакомое лицо.

Она закрыла лицо руками.

– Привет, Вин.

Он вышел из-за кукольного домика, даже не пытаясь сдержать улыбку.

– Привет, Кармен. – Он сел на пол рядом с ней. Знаешь, никогда не думал, что бывают такие важные и крутые пингвины. Я даже не знал, что пингвины умеют разговаривать.

– Ха-ха-ха! Очень смешно, – проворчала Кармен. Она откашлялась. – Вин, это Катрина, моя подруга. Катрина, это Вин.

Катрина с важным видом встала.

– Привет, – небрежно поздоровалась она.

Вин показал на шлем:

– Классные наклейки.

Она кивнула:

– Я сломала голову.

Кармен ужаснулась:

– Малышка, ты ничего не сломала. Ты сильно ударилась.

Катрина махнула рукой, словно это были незначительные подробности.

– Она быстро поправляется, – добавила Кармен.

Вин пытался сохранить серьезное выражение лица.

– Эй, Мэдди.

Прелестная темнокожая девчушка высунулась из-за домика.

– Это Катрина.

Катрина направилась в ее сторону.

– Можно мне с тобой поиграть?

– Можно, – разрешила Мэдди. Ей было года четыре. Достаточно для того, чтобы смотреть на Катрину свысока. – Только не трогай гостиную.

Вин сидел рядом с Кармен на полу, и она чувствовала тепло его тела. Его запах – немного соленый, как у орешков кешью, и немного сладкий, как у манго. У нее закружилась голова.

– Не думала, что увижу тебя, – сказала она, все еще смущаясь при мысли о недавнем спектакле.

– Я же здесь работаю.

– Знаю, но… – начала она.

– Я имел в виду отделение педиатрии. Я играю с детьми с девяти до двух, пока их родители у доктора.

Кармен изумленно подняла брови:

– Правда?

– Да. Кстати, если тебе нужна работа, иди сюда. Все с ума сойдут от твоего пингвина.

Она зажмурилась:

– Прекрати.

– Правда, здесь не очень хорошо платят, – добавил он.

– Сколько? – поинтересовалась она.

– Вообще нисколько.

– Это плохо.

– Ошибаешься. Все лучше, чем моя работа после двух. Я развлекаю старичков, и они постоянно требуют, чтобы я покупал им всякую дрянь в автомате.

На пороге игровой комнаты появилась медсестра:

– Катрина Роллинс?

Кармен поднялась:

– Катрина, пойдем. Наша очередь.

Вин тоже встал.

– Это твоя сестра? – спросил он.

– Нет. Я единственный ребенок, – поспешно сказала Кармен, сама не зная почему. Ведь это уже было неправдой.

– Тогда она, наверное…

– Сестренка моей подруги Тибби. Она упала из окна несколько недель назад и уже почти поправилась, но ей надо постоянно проверяться. Тибби должна была отвести ее сегодня, но ей пришлось идти на работу, потому что она копит на… – Кармен замолчала. – И зачем я тебе все это рассказываю?

Он улыбнулся и пожал плечами:

– Не знаю.

– Пойдем, Катрина, – позвала она. Девочка никак не хотела расставаться с Мэдди и кукольным домиком.

– Я бы хотел, чтобы ты мне еще что-нибудь рассказала. Мне интересно все, что ты говоришь. – Он смотрел ей в глаза.

По его голосу Кармен поняла, что это правда. Что он не заигрывает, а действительно хочет все о ней знать. Кармен вознеслась на небеса от одной этой мысли и одновременно с этим загрустила. Ведь она не такая, какой он ее себе представляет. Он думает, что Кармен – добрый, бескорыстный, всегда готовый прийти на помощь человек. Он с самого начала сделал неправильные выводы.

И что самое ужасное, Кармен это допустила.

* * *

– Вриланд! Вриланд, перестань, черт возьми, загорать и помоги мне!

Бриджит открыла один глаз и присела на пирсе. Эрик пытался стащить в воду одновременно все четыре катамарана, и вид у него при этом был совсем не сексуальный.

– Парень, – сказала она точь-в-точь, как Кэти. – Ты опоздал. Я не могу все делать одна.

Бриджит легла обратно, опершись на локти. Волшебные Штаны радовались солнечному свету. Она уже расставила по местам водные мотоциклы, лодки, двойные катамараны; разложила спасательные жилеты и прочее снаряжение. Она всегда приходила вовремя, он же всегда опаздывал и всегда был жутко недоволен той работой, которая ему доставалась.

– Как всегда, у нас толпы желающих.

Они постоянно шутили над тем, что за три недели в лагере никто так и не пришел заниматься водным спортом. Конечно, рафтинг – это не экстремальные поездки на горном велосипеде!

На берегу появилась группа мальчишек, но, если верить Эрику, они пришли не затем, чтобы кататься на лодках.

Если бы Бриджит не запретила себе флиртовать, она бы сейчас кокетливо спросила: «А почему, как ты думаешь, они сюда пришли?». Но не спросила.

– Зачем ты распугиваешь детей? – зевнула Бриджит.

– Затем, что не хочу работать. Хочу сидеть, не поднимая задницы.

Бриджит улыбнулась: она знала, как Эрик выкладывается на футбольном поле. Но они сидели, не отрывая задницы, каждый день с двух тридцати до пяти. Би полностью устраивал такой распорядок дня: до обеда она тренировала свою команду, а все остальное время проводила с парнем, в которого была влюблена.

Она поднялась. Сегодня Бриджит сменила свой самый некрасивый закрытый купальник Speedo на самый лучший – зеленый с трусиками бикини. Во-первых, старый купальник запачкался, во-вторых, сегодня был необычный день – день Волшебных Штанов. Она взяла их с собой, когда возвращалась из дома, и теперь, от их присутствия, воздух казался слаще, чем обычно. В конце концов, какая разница? Эрик все равно ничего не замечает (Или замечает?) И почему она вообще об этом думает?

Когда стало слишком жарко, она сняла Штаны и аккуратно положила на пирс. Потом расплела косичку, выгнулась дугой и исключительно ради собственного удовольствия прыгнула в озеро. Она нырнула, достала до дна и немного помедлила, прежде чем всплыть: у нее всегда были хорошие легкие. Когда она показалась на поверхности, Эрик с тревогой смотрел на воду.

– Ты что, кит?

Она приняла обиженный вид.

– Спасибо за комплимент, Эрик. Знаешь, многие девушки не любят, когда их называют китами. Если сомневаешься, спроси свою подружку.

– Просто люди не могут оставаться под водой так долго.

– Некоторые не могут. – Она подплыла к лодкам. – Слушай, а давай покатаемся?

Это была неожиданная мысль.

– Давай! Мы же должны совершенствовать мастерство.

Она стащила лодку на мель и села вперед на весла. Он последовал за ней, залез в лодку и стал ее раскачивать. Бриджит рассмеялась.

– Кажется, ты что-то забыл, – сказала она.

Он огляделся и пожал плечами.

– Весло не хочешь взять?

– А, это. – Он зажмурился от солнца. – А надо?

– Думаю, нам надо научиться грести. – Но она тоже отложила весло и легла на спину.

Всего за неделю они провели вместе так много времени, что Бриджит уже чувствовала себя с Эриком вполне комфортно. Они, например, много разговаривали. Странно, конечно, так вести себя с парнем, по которому сходишь с ума.

У Бриджит хватило мужества на то, чтобы раз или два в день произносить имя Кайи. Эрик должен знать: она все понимает, с уважением относится к тому, что у него есть девушка, и не будет становиться у них на пути.

Вдруг Эрик тряхнул головой.

– Пчелка, – сказал он.

– Да?

– Пчелка!!

Вид у него был встревоженный.

– Что?

– О господи! Я хочу сказать, пчела!

Внезапно она услышала жужжание над самым ухом и замахала руками, но жужжание не прекратилось. Она вскочила на ноги, и лодка угрожающе закачалась. Испуганная пчела тем временем запуталась у Эрика в волосах. Он подпрыгнул, Би рассмеялась и, пытаясь сохранить равновесие, пошатнулась. Эрика качнуло в другую сторону, и лодка перевернулась. Бриджит упала в воду, за ней плюхнулся Эрик. Выбравшись на берег, они принялись хохотать, как ненормальные. Би прыгала то на одной ноге, то на другой, вытряхивая из ушей воду.

– Да уж, сразу видно, что мы хорошо знаем свое дело.

Лена подошла к Анник до занятий, уставшая после работы, в грязной рубашке, но тем не менее довольная собой.

– Я дозвонилась в отдел стипендий Школы искусств. Мне сказали, что, если прислать портфолио до пятнадцатого августа, есть шанс получить премию.

Анник широко улыбнулась:

– Отлично.

– Я их предупредила, что отец в ближайшее время заберет депозит, но попросила оставить меня в списке. Теперь мне надо внести деньги до конца месяца.

– Ты сможешь?

– Я буду работать три дополнительные смены. Ненавижу этот ресторан, но платят там хорошо.

Анник хлопнула ее по спине так, что Лена чуть не упала. Наверное, от езды в инвалидной коляске руки становятся сильнее.

– Вот это я и называю бороться, – с воодушевлением произнесла Анник.

– Правда, не факт, что я эту премию получу, – вздохнула Лена. – Им уже прислали более семидесяти портфолио.

Анник разглядывала потолок.

– Что же. Значит, тебе надо сделать нечто из ряда вон выходящее.

После занятий Анник подождала, пока Лена закончит мыть полы.

– У тебя есть свободный час?

Лена подумала, что можно позвонить домой и что-нибудь наврать.

– Конечно. – Если что, Эффи за нее вступится.

– Хочу посмотреть, можешь ли ты рисовать модель дольше, чем двадцать минут, как мы обычно делали. Я посижу, если ты не против? – Анник, казалось, была довольна собственной шуткой.

Лена смутилась:

– А вам не трудно?

– Не говори глупостей, сейчас как раз хороший свет.

Устанавливая мольберт, Лена чувствовала себя неловко: как-то невежливо пялиться на своего учителя целый час. Но, начав рисовать, она увлеклась и не заметила, как пролетели тридцать минут, а по том еще тридцать.

Ощущение неловкости вернулось, когда Анник подъехала посмотреть на готовый рисунок. Она смотрела долго и внимательно. Лена грызла ноготь и ждала.

– Лена?

– Да? – тихо отозвалась Лена.

– Неплохой рисунок.

– Спасибо. – Лена знала, что это не все.

– Но ты не нарисовала мою коляску.

– Коляску?! – Лена не понимала, что имеет в виду Анник, и готова была провалиться сквозь землю.

– Ты решила сделать мой портрет в три четверти, хотя с этого угла хорошо видно инвалидное кресло. Почему?

Лена покраснела.

– Не знаю, – тихо сказала она.

– Не думай, что я хочу тебя смутить. Но дело в том, что коляска стала частью меня, понимаешь? У меня из-за этого самые разнообразные ощущения и переживания, но я не представляю себя без нее. Странно, что ты этого не поняла.

Лена почувствовала себя ужасно. Она-то думала, что Анник огорчится, если она нарисует коляску, и решила избежать двусмысленной, как ей казалось, ситуации.

– А ведь это мог быть отличный портрет, Лена. Я вижу, что это действительно твое: рисовать людей, кропотливо работать. Ты хорошо передаешь детали и сможешь достичь совершенства. – Анник стала совсем серьезной: – Только, знаешь, Лена…

– Да?

– Помни про коляску.

Тибби не любила Лоретту, пока ту не уволили. Не любила, главным образом, потому, что она, Тибби, не имела к ней никакого отношения, но Лоретта всегда вела себя так, словно была и ее няней.

Кроме того, как-то раз Лоретта постирала лучший Тиббин кашемировый свитер, и он сел до такой степени, что не налез бы и на Катрину. Несмотря на все это, когда родители уволили Лоретту, она почувствовала себя виноватой.

– Она тут ни при чем. – Тибби защищала Лоретту, когда мама с папой объявили о своем решении. – Это все я! Это я оставила окно открытым!

Но родители остались непреклонными, и Тибби было ужасно жалко Лоретту.

Тибби сидела в своей комнате, думала о Лоретте и, как ни странно, скучала по ней. Тибби никогда не задумывалась над тем, какой у бывшей няни малышей был легкий характер. Она никогда не обижалась, любую ссору могла обратить в шутку. Она лучше, чем кто бы то ни было, справлялась с Ники и Катриной, когда те вредничали. Мама лишь орала на детей и шлепала их, и Тибби удивлялась, что Элис ничему не научилась от Лоретты.

Как-то ночью Тибби долго не могла заснуть. Она лежала и плакала от жалости к Лоретте, оттого, что ту уволили, а Тибби ей так и не сказала, какая она замечательная.

На следующее утро Тибби нашла адрес Лоретты в маминой записной книжке, заколола волосы крабиками, которые Лоретта подарила ей на позапрошлое Рождество, надела оптимистического вида желтую рубашку, села в машину и поехала в Вашингтон.

Тибби добралась лишь через два с половиной часа (причем полтора часа из них искала дорогу), но, когда увидела Лоретту, поняла, что приехала не зря.

– Тибби! jMi hija! £Como estas? jDios bendiga! jAy mira que Hermosa! jQue suerte verte! Cuentame, сото te va? – восклицала Лоретта по-испански.

Она заплакала от радости, обняла Тибби, словно вернувшуюся после долгой разлуки дочь, и несколько раз поцеловала.

Тибби еще не пришла в себя от изумления, а Лоретта уже тащила ее в маленький домик, где представила всем членам своей многочисленной семьи. Она указала на бледную женщину, сидевшую в углу:

– Она не подниматься. Она, – Лоретта похлопала себя по груди, – инфекция.

Тибби поняла, что это сестра Лоретты, и на душе у нее стало еще тяжелее. Они сели за стол, и Лоретта, все еще сжимая руку Тибби, спрашивала, как себя чувствует Катрина.

– Она очень быстро поправляется. С ней все хорошо, но она по тебе очень скучает, – добавила Тибби и подарила Лоретте фотографию Катрины в шлеме. Лоретта поцеловала снимок и попросила Тибби рассказать про Ники, про то, как идут дела, после чего заволновалась, не стухли ли в холодильнике сосиски. Лоретта все время плакала то от радости, то от грусти и все время что-то говорила по-испански.

Тибби поняла, что Лоретта искренне любит Катрину, любит Ники и даже Тибби, бог знает за что. Ну почему родители избавились от человека, который так искренне и сильно любит их детей? Это нечестно.

Лоретта уговорила Тибби остаться на ужин, за-претила помогать на кухне и удалилась со своей племянницей и другой сестрой. Тибби дали стакан апельсинового сока и усадили перед телевизором. Она глядела на экран, но думала о том, что Лоретта даже словом не обмолвилась о своем увольнении и о ее родителях.

Наконец стол был накрыт, и Лоретта с гордостью сообщила Тибби, что в честь ее приезда они приготовили стейк.

Тибби ужаснулась, но не подала виду. Было очевидно, что в этом доме стейк едят только по большим праздникам. И Тибби принялась жевать мясо со всем воодушевлением, на которое была способна девочка, ставшая вегетарианкой в девять лет.

* * *

– И так, назовем ее… Хорошая Кармен, – объявила Кармен.

Была суббота, и утро они провели на ярмарке, а теперь Кармен, Лена и Тибби лежали на шезлонгах у Лениного дома и болтали.

– Парень из больницы все время натыкается на эту самую Хорошую Кармен. – Кармен села по-турецки и вдохнула ананасовый запах Лениного крема для загара. – Хорошая Кармен ухаживает за Валией, ведет себя бескорыстно и великодушно. Хорошая Кармен заботится о Катрине и делает это лишь по доброте душевной. Так вот, проблема в том, что парень думает, будто я Хорошая Кармен.

– А он симпатичный? – спросила Тибби.

Кармен сощурилась:

– Тибби, ты меня вообще слушаешь?

– Очень внимательно. Просто мне нужна дополнительная информация. Как его зовут? Как он выглядит? Почему тебе не все равно, что он думает?

Кармен задумалась.

– Х-м-м… – Ей нравилось думать о Вине, а уж говорить – тем более. – Симпатичный ли он? Ну, он, конечно, не Райан Хеннеси…

– Естественно, – вмешалась Тибби. – Во-первых, он настоящий.

– Именно. Настоящий. И очень, очень милый. – Кармен удовлетворенно улыбнулась.

– Думаю, он красивый, – протянула Лена. – у тебя на лице все написано.

– Так как его зовут? – спросила Тибби.

– Вин. – Кармен поняла, что сказала это с вызовом. Она уже готова была защищать его.

– Вин? – хором спросили Лена и Тибби.

– Да. Уменьшительное от Винтроп. Ну, а что он может поделать? Это не он выбирал себе имя.

– А мне нравится, – объявила Лена.

Тибби несколько мгновений изучала Кармен.

– Боже мой. Карма Кармина Кармабель. Тебе нравится этот парень, верно?

Кармен покраснела.

– Удивительно. Это что-то новенькое, – продолжала Тибби. – Он тебе ОЧЕНЬ нравится.

– Но я-то ему не нравлюсь! Он хороший человек, бесплатно работает в больнице. Ему больше подойдет Хорошая Кармен.

– Так покажи ему свое истинное лицо! – торжественно изрекла Лена.

– Тогда он не захочет со мной общаться.

– А ты попробуй!

– Я боюсь. Пусть лучше он будет считать, что я Хорошая Кармен.

Лена приподняла на лоб солнечные очки:

– Кармен, не будь дурочкой. Если он не полюбит тебя такой, какая ты есть, зачем вообще все это?

– Аллилуйя, – подытожила Тибби.

Кармен подозрительно посмотрела на подруг:

– Что с вами, а?

Бриджит сидела на футбольном поле с листом бумаги в руках и жевала травинку. Все это время она ходила босиком, даже играла босиком. Странно, конечно, но на это никто не обращал внимания.

Неподалеку Эрик тренировал свою команду. У Бриджит уже не замирало сердце, когда он появлялся, – она привыкла к обществу Эрика.

– Так, Блай будет форвардом, – сказала она в раздумье. Ландгрена, шведа, она поставила на защиту: европейские ребята играли лучше всех. Нотона, своего любимчика, Бриджит решила сделать вратарем. Он, казалось, не знал, что делать со своими огромными ногами, но обладал феноменальной реакцией. Команда должна была появиться через полчаса, и Бриджит хотела закончить с распределением к их приходу.

Внезапно на лист бумаги упала чья-то тень.

– Уйди отсюда и не подглядывай, – приказала она, не поднимая головы.

Эрик отступил на шаг.

– Ты с ума сошла, ставить Нотона на ворота?

– Уйди, а? Не шпионь, не приставай и не зуди.

– Просто даю тебе дружеский совет.

– Дружить будем, когда вы нам проиграете.

– Ой-ой-ой, как страшно.

Би наконец подняла взгляд. Эрик сделал вид, что сейчас наступит ей на ногу. Она прислонила ладонь к глазам, щурясь от солнца, и улыбнулась. В голове промелькнула приятная мысль: «Думаю, мы действительно друзья».

Вот уже два раза Эрик ужинал с ней и Дианой. Сначала Диана его сторонилась, но потом привыкла. Вообще-то ко всему на свете можно привыкнуть. Они втроем сидели на поле, жевали бутерброды и с умным видом обсуждали возможности каждой из команд.

Бриджит это устраивало. Она была по-прежнему влюблена в Эрика, но ей нравилось и просто находиться рядом с ним. На большее она не претендовала.

Напряжение между ними наконец-то рассеялось, и они сумели построить новые отношения. Бриджит казалось, что теперь она может себя контролировать в присутствии Эрика.

Она стояла и с материнской гордостью наблюдала за игроками своей команды, бегающими по полю. Нотон пришел первым, но Бриджит подозревала, что он срезал пару кругов.

– Привет, Ноти, как дела?

– Хорошо. – Он никак не мог отдышаться.

– Сходите за водой, и начнем, – распорядилась она.

Нотон продолжал носиться вокруг нее, как огромный щенок. Он всегда приставал к Бриджит с разными вопросами, потому что знал: она возлагает на него большие надежды.

– Ты сегодня вечером опять бежишь? – спросил он.

– Может быть, только недолго.

– А можно мне с тобой?

Это что-то новенькое.

– Ну… можно, наверное. Только вечером после тренировок у тебя вряд ли будут силы.

– Будут, не сомневайся, – радостно закивал он.

На Бриджит нахлынули воспоминания двухлетней давности. Тогда Эрик устраивал пробежки, а она заигрывала с ним, выпендривалась – в общем, вела себя возмутительно. Неужели это действительно было с ними?

Они с Эриком шли на обед, и Бриджит молчала, погрузившись в воспоминания, как вдруг их остановил Джо Варшау.