Текст книги "Джед и кафе (СИ)"

Автор книги: Энхарт Никель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Несколько минут я просидел в спокойствии. А затем меня снова стало ломать. Всё моё тело знобило.

– Он даже не из ребят Карла – продолжал говорить мужской голос особой грубости. – Он не принёс нам ни цента. А за всё здесь нужно платить. Даже за то, чтобы не намокнуть.

Я понял, что слова эти были адресованы мне. Бедняки недоверчиво смотрели на меня. Они видели во мне чужака и не собирались принимать в свою социальную общину. Несмотря на то, что это был самый низший уровень, слой населения, где были все падшие люди. Но даже и сюда было не так просто попасть. Здесь были свои требования. И я понял, что должен был сначала попросить крышу над головой...

Удар. Я упал.

– Проваливай отсюда. – Кричал мне всё тот же грубый голос.

Но я не держу зла. Совсем.

И вот я снова бреду под холодным дождём.

Капли скатываются у меня по лицу, и дальше ледяное чувство пронизывает всё тело.

Я не ищу никакой крыши над головой. Сейчас я просто иду бесцельно, не думая ни о чём.

Между тем, раскладывая свою душу по кусочкам. Помню, как Кристиан радовался дождю вместе с Лори. Но не хочу возвращаться к этому и тем более думать.

Меня снова начинает ломать. Здорово же меня проветрило сегодня. Голова до ужаса гудела.

Сам того не замечая, я добрёл до лавочки, на которой только сегодня мы сидели вместе с Ричардом. Я сажусь на неё. По крайней мере, это лучше, чем там, откуда я приехал. Я почти не выходил из своей квартиры, и привык к такому опустошённому образу настолько, что и не собирался что-то менять. Но вот я сделал какие-то шаги. Лучше уж умереть здесь и таким образом, чем совсем ничего не сделать.

– Джед! Джед! – Услышал я крики где-то совсем рядом.

Я попытался что-то сказать в ответ, но понял, что моё горло сильно охрипло от холодной ночи.

В смутной картине моих глаз я увидел Стэнфорда.

– Джед?! Я почему-то так и думал, что ты здесь – кричал он через ливень. – Где ты носишься?! Я искал тебя два часа.

Я издал какой-то хриплый звук своими голосовыми связками.

– Пошли же. – Говорил он. – Не дело мокнуть под таким сильным дожём.

Я был так скрючен, что не мог и двинуться своим телом. Рич подбежал ко мне и перекинул мою руку на своё плечо. В одну минуту я волочусь рядом с ним. Помню только, как оказался на заднем сиденье его машины. Затем провал. И вот я уже захожу, вернее, меня заталкивают в его дом.

Зажигается свет. Я думал, мои глаза взорвутся от такого внезапного потока лучей.

Мне по-прежнему очень плохо.

Передо мной стоит красивая женщина.

– Вот сюда – показывает она рукой – Постель уже готова.

– Спасибо, Агнесс – Говорит Стэнфорд и тащит меня в комнату.

Я погрузился на кровать. Я ничего не мог сделать сам, поэтому меня раздели и разули, как маленького мальчика. Мне было неприятно от этого, но, повторяю, я не мог ничего с собой поделать.

– Ему срочно нужно дать какое-то лекарство – Говорит Агнесс.

– Он горячий – говорит Ричард. – Поставлю ему холодный компресс. А ты найди лекарство.

– Хорошо.

Они заботятся обо мне? Я, что, умер?

Ричард всё время что-то говорил, но я с трудом улавливал слова.

Сколько времени прошло, когда я проснулся, сказать не могу. Должно быть, полчаса. Капли дождя стучали по окну, тем самым, разбудив меня. Всё тело ужасно болело. Я даже не мог пошевелиться. Но мне было так хорошо, что я нахожусь в тепле. Поверить только, я стольким обязан этим людям. Так, сейчас лучше не думать, а то голова идёт кругом.

Дверь тихонько отворилась. Я поднял голову.

Затем послышался визг. Маленькие ножки побежали куда-то в сторону. И там, вдалеке, я услышал детский визг.

– Ма-ма! Там преступник! Он залез к нам в дом!!

– Тише. Тише – Послышались слова Ричарда Стэнфорда. – Это наш гость. Он не опасен.

Дальше послышался смех.

– Ты нас всех здорово напугала своим криком.

– Я просто очень испугалась. И мне до сих пор страшно – Говорил писклявый голосок.

– Ну-ну. Иди сюда. Тебе нечего бояться.

Я только улыбнулся на всё это.

Через несколько минут в дверном проёме показался один глаз. Он пристально разглядывал меня.

– А я тебя вижу – прорычал я хриплым голосом.

Глаз сразу же исчез. Затем внизу, возле самого пола, он снова появился и уставился на меня.

– Всё равно вижу – пробурчал я и показал язык – м-м-м.

Послышался тоненький смех.

Затем кто-то стал прокрадываться в мою комнату.

– А я тоже буду тебе языки показывать – говорит писклявый голосок.

– А я отвернусь, и не буду смотреть. – Говорю я.

– Тогда я буду тыкать тебя в живот – сказала маленькая девочка, всё ближе подходя к моей кровати. – пока ты снова не станешь на меня смотреть.

– А тогда я тебя укушу. – сказал я. – У меня большие зубы.

– Покажи. – сказала девочка.

И я щёлкнул зубами.

– А у моего дяди Фрэнка зубы больше чем у тебя – сказала она. – У него они как у кролика.

– Может, в отличие от меня, он не кусается. – сказал я. – Ты не боишься, Кейт?

Она резко остановилась.

– Откуда ты знаешь как меня зовут? – спросила удивлённая девочка.

– Я всё знаю.

– Не верю.

– Тебе пять лет.

– Ого.

Она подходила всё ближе. А затем резко засмеялась.

– Ты такой волосатый. И плохо пахнешь. Почему другие не разговаривают так же как ты?

– Другие? – переспросил я.

– Другие псы.

– С чего ты взяла, что я пёс?

– А, разве, нет?

– Кто-то уже давно должен быть в кровати. – услышали мы позади нас мужской голос.

Это был Ричард.

– Папа, но он такой смешной. – Сказала девочка, улыбнувшись. – Кто это?

– Это...

– Я бездомный пёс – сказал я. – Только купите мне ошейник, и буду домашним.

– И тебя надо помыть – сказала Кейт.

– Так, Кейт, живо спать – сказал её отец. – Завтра в детский сад.

– Ну, па-па, можно я здесь побуду. А он хотел меня укусить. Ты, разве, плохой пёс?

– Кейт, всё, хватит. Пусть человек отдохнёт. Извини, Джед.

– А, разве, пёс должен спать на кровати и под одеялом? – восклицала Кейт – Ого!

Но её уже увели.

А я остался лежать.

Утром мне сделалось ещё хуже. Голова была раскалённой. Я с трудом встал, чтобы дойти до туалета. Но когда я поднялся, то всё поплыло перед глазами. И я чуть не упал, столкнувшись со стеной, чем вызвал ужасный шум.

Тут же из противоположного угла дома ко мне поспешила жена Ричарда. Она удержала меня от падения. С её помощью я с трудом дошёл до нужного мне места, а затем доковылял до постели.

– Не волнуйтесь – проурчал я – Сегодня я уйду от вас, чтобы не создавать лишних хлопот.

В ответ на это Агнесс Стэнфорд лишь мило улыбнулась.

Целый час я ворочался, чувствуя ужасные боли. Здорово меня простудило.

Затем снова вошла Агнесс, держа в руках поднос.

– Вот, поешьте. С температурой ничего не лезет в рот. Но может быть, вы хотя бы попьёте. Вот чай.

– Спасибо – прошипел я через боль. – Но я не хочу, чтобы вы обо мне заботились.

– Вам придётся смириться.

Затем в комнату зашёл Ричард.

– Как ты Джед? – Спросил он. – Моя дочка не сильно тебя доставала ночью? Она такая болтливая.

– Нет. Нет. – Сказал я. Мне хотелось поговорить, но это давалось нелегко. Поэтому я просто смотрел с больным видом.

– Ему нельзя вставать с постели – сказал Ричард. – Он слишком слаб. Ничего, Джед, скоро ты поправишься. А пока сделай одолжение, никуда не уходи. Тебе нужно отлежаться.

Звук от слов так больно жужжал у меня в ушах, что я очень напрягался, стараясь услышать слова. Ричард с женой о чём-то говорили, но я не мог понять ни слова, продолжая лежать как мертвый.

– Мне нужно на работу – сказал он. – Ничего?

– Я пригляжу за ним. – Сказала Агнесс.

– Спасибо.

Я уходил в забытье, несколько раз пробуждаясь, чтобы выпить лекарство. Затем снова отрубался как убитый. Я чувствовал такую слабость в своём организме.

К полудню меня снова стало знобить.

Агнесс вовремя подоспела, чтобы снова заботиться обо мне. Для меня это было странно. Им было не всё равно. Но ведь я был для них незнакомцем, никем. Почему тогда? Жалость? Да. Это меня утешило. Мне было легче жить с мыслью о том, что они делали это не для меня, а для того, чтобы у них не было чувства вины, которое появилось бы, если б они просто оставили меня на улице...

Провал. А затем я почувствовал, как меня бьют по лицу. Подушкой.

Открыл глаза и вижу как передо мной, с улыбкой стоит Кейт.

– Привет – говорит она. – Почему ты всегда спишь?

– А, что ещё должны делать псы? – говорю я.

– Играть, конечно же. Много играть и бегать.

– А если я ленивый пёс?

– Тогда я буду тебя заставлять бегать. И ещё ущипну.

Теперь я разглядел её. У неё были большие голубые глаза и вьющиеся волосы.

– Ты такая большая – сказал я.

– Я знаю. Я вырасту ещё больше скоро. И буду большой-большой.

– Да у тебя большие планы.

– А почему ты не лаешь как другие псы? – Спросила она.

– Потому что он человек – Сказала Агнесс, заходя в комнату.

– Я могу быть и псом – сказал я, слегка улыбнувшись.

– Мама, а можно мы с ним поиграем? – Спросила девочка.

– Мистер ещё не совсем окреп для твоих игр – сказала женщина.

– Ничего. Ничего. – Ответил я. – Мне было бы приятно, если бы мне составили компанию. Только я боюсь заразить девочку. Как-никак, я подхватил какой-то вирус. Да и я вам незнакомый человек, чтобы вы доверяли своей девочке общаться со мной. Мне и правда неудобно, что вы за мной ухаживаете. Как только я смогу более менее передвигаться, обещаю вам, что сразу уйду.

– Вы совсем не мешаете нам. – Сказала женщина.

– Мама, а почему он так грустно говорит – Сказала девочка – Почему ты печальный?

– Я не печальный. Я сложный.

– Ричард говорил, что вы любите поболтать о смысле жизни. Так его заговорили. – Говорила Агнесс – А заодно и споили. Я волновалась пол ночи. Ричард почти не пьёт.

– Ох уж это "почти" – улыбнулся я. – Я виноват да. Готов понести наказание.

– Да, что уж там. – она махнула рукой.

Мы немного поговорили. Затем меня снова одолевали симптомы. До вечера я пролежал как в коме.

Помню, как Ричард вернулся с работы, как говорил со мной о том, чего я не запомнил. Я как пес уловил лишь дружественный тон и интонацию. И этого было достаточно. Есть я не мог совсем и отказался от ужина.

Таким же образом прошло ещё два дня. Я и не думал поправляться. На третий день Ричард уже был дома. Выходной. И он немного достал меня своей заботой. Маленькая Кейт постоянно забегала ко мне. Она совсем не боялась меня. И если бы за ней не следили родители, она бы прыгала по мне, как по батуту.

Вечером мне сделалось совсем хорошо. Я несколько раз поднимался и осматривал дом. Кости больше не ломило. Голова прошла.

– О, ты уже совсем неплохо выглядишь – сказал Ричард, улыбаясь.

– Сколько уже можно лежать? – сказал я.

– Может, поужинаешь с нами на кухне? – спросил он. – Ты так сильно исхудал.

– Ни-ни. Кто я вам такой, чтобы сидеть за одним столом?

– Ты снова принижаешься. Нам было бы приятно пообщаться и немного узнать тебя.

– Нет, Рич. Лучше я поем один в комнате.

Назавтра я прошёл ещё две войны с завтраком и обедом. Приходилось чуть ли не через силу отказываться, придумывая фантомные боли и ещё бог невесть что. Я ходил по комнате туда-сюда, смотрел в окно на проходящих мимо людей, смотрел на машины, погоду. У меня накопилось столько энергии, что её надо было куда-то девать. И между тем, я как бы отвык от того внешнего мира. Мне так понравились тепло и уют в этом доме, что не хотелось выходить отсюда. Особенно, если вспомнить, как мокнул под ливнем.

Но Ричард всё-таки уломал меня поужинать с ним и его семьёй. И вот я, скромничая, оказался за их столом.

Мне наложили большую тарелку с неким нечто. И я должен был это съесть. Казалось, это блюдо когда-то было живым существом. И, может, признаки жизни ещё присутствуют в нём до сих пор.

Пытаясь скрыть такое отвращение на лице, я пытался доесть то, что называли ужином, и мало того, должен был ещё мило беседовать с этими людьми. Не слишком ли много от меня требуют? Да, что там. Мне было так приятно с ними находиться.

Кейт кинулась в меня оливкой.

– Разве так можно?! – Агнесс Стэнфорд повысила голос на девочку.

Но как только они не смотрели в нашу сторону, я схватил ту же самую оливку и запулил её в сок девочки.

Она захохотала.

Мы показывали друг другу языки, слегка пинались под столом и играли в гляделки.

– Вы ещё ребёнок в душе – сказала Агнесс. – Джед, сколько вам лет?

– Я уже и сам не помню. – Ответил я. – Но мне уже перевалило за тридцать.

Стэнфорды переглянулись.

– Уверены? – спросил Ричард. – Вы не выглядите на тридцать.

– Да, бросьте. – сказал я. – Вы меня с кем-то спутали.

– Мама – сказала девочка – от него ужасно воняет.

– Да, Джед не обижайся, но тебе нужно помыться. – говорил Ричи.

– И сходить к парикмахеру – добавила его жена.

– Думаете, я буду лучше выглядеть?

– Брось, Джед. Ты и сейчас совсем неплохо выглядишь.

– Чувствую себя стариком – ответил я.

Они засмеялись

– Какой же ты старик? Ты ещё молод. Просто ты сильно оброс. Немного запустил себя.

– Я просто соответствую своему статусы бродяги.

– Бродяга есть бродяга. А ты человек, который попал в непростое положение. Не нужно ставить на себе крест. У тебя ещё вся жизнь впереди. Джед, да у тебя даже и морщин-то нет. А ты принижаешься.

– Да, но у меня нет ни перспектив. Ничего совсем. Я потерял документы, подтверждающие, кто я есть.

– Так это пустяки. Ну, не совсем пустяки – говорил Ричи. – Всё можно восстановить.

– Нет. Нет. Я уже пытался. Для них я уже никто.

– Я пойду с тобой в центр помощи гражданам. И мы всё уладим. – Сказал Ричард.

– Спасибо. Но вы и так уже мне помогли. Дальше я сам. У вас и без меня проблем хватает.

– Ничего со мной не случиться, если я немного помогу тебе – сказал Ричард. – Если только пострадает твоя гордость. Вот за что ты боишься.

Кейт продолжала гримасничать мне. И я в ответ скорчил рожу.

– Давай поиграем? – спросила она.

– Давай.

Девочка с голубыми глазами схватила меня за рукав и потащила сквозь темноту туда, где была её комната.

– Вот, смотри, какие у меня игрушки. Тебе нравится моя барби?

– Она слишком накрасилась.

– Тебе она не нравится? – спросила девочка, тыкая в меня куклой. – Я могу подобрать тебе другую невесту. У меня их много.

И она стала мне показывать игрушку за игрушкой.

– Ну и как?

– Я не знаю, какую выбрать – ответил я, пожимая плечами.

Ричард и Агнесс прошли за нами в комнату.

– Тогда пусть они все будут твоими – сказала Кейт.

– Джед, да у тебя свой гарем – сказал Ричард, улыбаясь.

– Не завидуй – Сказал я. – Всё равно не поделюсь.

– Я уже выбрал свою барби – сказал он, глядя на Агнесс с какой-то нежностью.

Но Кейт не так поняла его фразу.

– Ты, что, папа, забрал у меня куклу? – сказала она обидчиво.

– Нет. Папа просто пошутил – Сказала Агнесс.

– Джед, есть серьёзный разговор – говорил Ричард. – Пойдём, выйдем.

Я последовал за ним. Мы оказались в маленькой комнате. На меня смотрела ванная, кран с водой.

– Тебе нужно привести себя в порядок.

– А где моя одежда? – спросил я.

– Я выкинул её.

Забыл сказать, что всё это время я ходил в каком-то халате.

– Я принесу тебе что-нибудь из своих вещей. Ванная в твоём распоряжении.

Когда он вернулся, я уже обтирался полотенцем.

Маленькая Кейт также проскочила за ним.

–Ха-ха. Ты голый. – Засмеялась она.

– Кейт, не смущай Джеда.

– Я хочу показать ему другие игрушки.

– Потом покажешь – сказал Ричард. – Джед пока никуда от нас не уходит. Верно?

– Ну, вообще, я хотел покинуть вас сегодня – сказал я. – Вы и так не должны были мне помогать.

– Почему, ты хочешь уйти? – Кейт грустно опустила голову.

– Джед, я понимаю, уговаривать тебя сложно. Но, может, сегодня ты останешься? А завтра пойдёшь куда хотел.

– Ладно. – Сказал я. – Да, вы, что, спятили. Вам вас самих мало? У вас такая чудесная семья! – воскликнул я. – А вы притащили в дом какого-то бродягу, и так заботитесь о нём. Вы идиоты. Больше времени уделяйте девочке, а не мне. Я незнакомец. Кто знает, что было со мной до вас. В каких передрягах был. Чем болел. Вы ничего не знаете и так спокойно доверяете мне. Ни одна семья бы так не сделала. Но вы. Сумасшедшие. И, боже, как же вы мне нравитесь. Я бы с радостью обменял свою человеческую жизнь, чтобы стать вашим псом.

– Ты можешь быть с нами и человеком – сказал Ричард.

– Но почему такая доверчивость?! – никак не унимался я. – Вы совсем не знаете меня.

– Джед, тебе нужна была помощь, и мы помогли тебе. Вот и всё. Не нужно великой философии, чтобы понять это. Ещё раз повторяю, ты не бродяга. Тебе просто не повезло. Вот и всё. Мы не знаем тебя. Но ты можешь спокойно рассказать о себе. И это не будет унижением. Если ты боишься.

– Дорогой – сказала Агнесс, подходя к нам – к тебе пришёл кто-то с работы. Говорят, очень важно.

– Сейчас, я иду.

– О, Джед. Ты неплохо выглядишь. – Сказала Агнесс, затем сделала гримасу – В рубашке, что я подарила Ричарду на годовщину.

– Джед, ты пойдёшь со мной? – Спросила Кейт.

– Да, с удовольствием.

– Мама, а, что за мужчина там пришёл?

И любопытная Кейт пошла посмотреть на разговаривающих в коридоре. Я мельком уловил лица говорящих. Ричард разговаривал с этой гиеной– Генри. Это был тот человек, что хотел на меня напасть.

Ричард был очень мрачен.

– Да. Да. Понимаю – сказал он.

Тут мы встретились глазами с гиеной.

– Что?! – загоготал он. – ОН?! Ты привёл домой этого человека?!

Генри сделал несколько шагов, чтобы разглядеть меня. И тут он раскатился такими приступами смеха, а мне было противно смотреть в его лицо. Оно было уродливо.

– Но зачем, Ричард?! – завопил он. – Ты решил открыть дома приют для обездоленных?

– Тебя это не касается – сказал Ричард.

– И правда – сказал Генри, а затем снова пустил злобный смешок, глянув на меня. – В общем, ты понял, зачем я пришёл. Надеюсь, мы договорились?

– Да. – сказал Ричард.

Гиена посмотрела мне в глаза, затем, ни сказав ни слова, вышла. А с ней и мерзкая атмосфера покинула этот дом.

– Мама, я уже видела этого человека – восклицала маленькая Кейт, пока я, проходя мимо кухни, увидел гору немытой посуды. Решил побыть услужливым и начал мыть посуду.

– Джед, что это ты делаешь?! – спросил Ричард.

– А, что, разве не видно?! Пытаюсь быть милым.

–Да брось ты эту посуду. Это пустяки.

– Мне совсем нетрудно – мягко огрызнулся я. – К тому же, ты сам сказал, пустяки.

– Ну, смотри. – Сказал он.

– Ричард – спросил я. – Не моё дело. Зачем приходил этот человек?

Я заметил, как Ричард выглядел подавленным после прихода Генри. Он пытался это скрыть, но какой-то осадок остался.

– Да, так, по работе.

– Проблемы? – спросил я.

Вдалеке послышались приближающиеся голоса жены и дочери Ричарда.

– Тсс. – Прошипел он. – Потом поговорим.

И тут мне что-то ударило в голову.

"Мама, я уже видела этого человека" – говорила Кейт. И я вспомнил, что эти слова она говорила тогда, возле моей лапы смерти. Это она, Кейт, сказала что-то такое, что так повлияло на меня. Кейт знает, что им угрожает. Я, услышав это, метнулся тогда за ними. Нужно разузнать у девочки, что произошло. Она такая болтливая, что это не должно составить труда.

– Джед, какой ты молодец – провыла Агнесс. – Ты перемыл всю посуду. Спасибо.

– О, это же шоколад. – Сказал я, увидев, как девочка уплетает плитку за плиткой.

– Хочешь? – спросила она, протянув мне сладкое.

– Очень – сказал я, обрадовавшись – так давно ничего такого не ел. Спасибо.

Ричард улыбнулся.

– Не знал, что ты без ума от шоколада – сказал он.

– А, разве, есть те, кто не без ума? – спросил я.

Затем я пошёл вместе с Кейт играть в её игрушки. Я всё пытался её расспросить про то, где она видела этого человека. Но она говорила лишь «не знаю». Я пытался ещё кое-что разузнать, но она не дала ни одного прямого ответа. А потом пришло время девочке ложиться спать.

– Джед, не выйдешь со мной во двор поговорить? – спросил Ричард.

– С удовольствием – ответил я.

Мы встретили холодную ночь. Всё небо почернело от скопившихся на нём туч.

– Что думаешь? – спросил Ричи.

– Насчёт?

– Всего. Куда планируешь идти дальше? Всё так же сидеть на Поинт-Сквер? Или как-то улучшить свою жизнь?

– Я пока не думал над этим. – Сказал я.

– Тебе нужно срочно восстановить документы. – Говорил он. – Где-то же был дом, где ты жил, верно? Неужели, у тебя ничего не осталось из прошлого?

– Осталось, но я сам оставил это.

– Я не буду выяснять, зачем ты это делаешь. Я просто хочу помочь.

– Завтра я покину вас. – Сказал я. – Спасибо за помощь.

А затем я засмеялся.

– Здорово же мы с тобой накачались. Даже Агнесс мне сделала выговор за это.

– Она тогда очень беспокоилась – говорил Ричард.

– Вы первая семья, что так хорошо ко мне отнеслась. Поэтому для меня так странно, что обо мне заботятся. Это для меня в новизну.

– Здесь тебе всегда будут рады, Джед – сказал он. – Мои двери всегда открыты для тебя. Проблема лишь в тебе. Не будь гордым. Не бойся попросить о помощи.

Я промолчал.

Затем все легли спать.

Я же всё никак не мог уснуть. Снова начался дождь. Он барабанил всю ночь по окну, тем самым мешая мне, и убаюкивая одновременно. А среди ночи я услышал грозу и стал смотреть на её вспышки из замокшего окна. Я всё думал. Но в голове не было ни одной мысли. Мой разум был занавешен каким-то осадком от жизни. Но плохих мыслей не было. Я просто смотрел куда-то в грозовую даль, не имея никаких истин, зная лишь одно, завтра будет новый день.

Я ушёл на рассвете.

Легкий ветер легко омывал моё лицо. Трава была ещё мокрой и приятной, что я снял свои разорванные ботинки и пошёл босиком. На небе не было ни облака. Я люблю дождливую ночь, ведь она дарит мне такой солнечный и тёплый день. Я просто иду, и мне так хорошо, что я живу в этом мире. Никакого озарения на меня не снизошло. Просто мне было приятно от этих ласковых лучей солнца. Знаю, что я сказал, что не люблю описывать природу. Но сегодня я впервые проникся этим. Это красивое летнее утро. Оно незабываемо. Оно так и несётся вокруг и независимо от меня. Мне немного грустно, что если бы меня не было, это утро было бы таким как есть. Мы не представляем никакой ценности. Если принять эту мысль, перестать надеяться и мечтать, иногда можно почувствовать какую-то лёгкость. Ведь жизнь это есть только то, что я вижу. Всё остальное находится в моей голове. В том числе и стены. Мир разочаровывает, потому что мы надеемся на реализацию наших мыслей и надежд, а не того, что предлагает нам жизнь. Нет смысла смеяться, как и нет смысла ходить мрачным. Ведь от этого ничего не изменится. Мир несправедлив и жесток, да, всё это я слышал и не раз. Мы говорим так, глядя со своей стороны, с точки зрения человека. Но на мир нужно смотреть глазами мира. Его нельзя заталкивать в наши рамки человечества, иначе он разобьёт нас. Мы здесь лишь гости, и должны играть по правилам жизни, но никак не наоборот. Сам я во многом не согласен с тем, что преподносит мне мир, но это всё, что я имею. Остаётся лишь принять это. Сейчас я просто любуюсь этим, и мне так хорошо.

Все живые объекты, будь то дерево, либо какой-нибудь зверёк, живут в гармонии с природой, являясь её сущностью. Но мы, люди, словно чужаки. Природа не даёт нам никаких наставлений, никаких возможных путей развития. Нам дан мозг, но мы так и не знаем, что с ним нужно делать. Как и объяснить то, для чего мы, такие маленькие песчинки, живём в такой огромной вселенной, и откуда она взялась? Мы разрушаем, переделываем природу под себя, придумываем столько всего, но никак не можем найти связь с этим миром. Мы просто выброшены в него и всё. Без смысла. Без намёков, что делать дальше. Каждый пытается найти то, что ему близко. У нас есть лишь немного инстинктов, чтобы выжить и продолжить свой род. Мне всегда хотелось помечтать, что жизнь имеет гораздо больший смысл, чем простой естественный отбор. Но это лишь мои мысли. Лишь я в границах моего разума. Когда мир совсем не тот.

Дорога ведёт меня всё дальше, и я плавно рассуждаю обо всём и ни о чём, бороздя пространство жизни.

Почему то я всегда был так далёк от людей. Ведь как бы долго я не был один, я всё же в одиночестве со всеми этими людьми. Мы один вид, мы все одни и те же. Этим мы очень близки, мы в одной плоскости, хоть и с разными мыслями. Я всегда могу с кем-то поговорить, кому-то махнуть рукой или просто нагрубить. Я не гуманист. Ведь такие люди полны разных иллюзий насчёт идеалов и правильного пути в жизни. Я же просто вижу тесную связь со мне подобными. И очень часто она неблагоприятная. Но мы очень влияем друг на друга.

– Эй, булочник – крикнул я работяге, что так рано продаёт мучное – Доброе утро!

И улыбнулся ему в ответ. Мужчина странно посмотрел на меня.

А мне просто хорошо. И я не думаю о великом. И вообще не думаю. Мне нравится то, что я есть.

Я очень долго шёл. А теперь я иду по полю, на которое сам не знаю, как попал. Ветер гладит своей невидимой рукою колосья, и они, как море, мягко волнуются, отвечая ветру своим лёгким шелестом.

Этой жизни всё равно, как я её проживу, так почему же я тогда так долго отказывался от неё? Скрывался в себе, отчуждался от других, закрывался для новых впечатлений. Ведь это означает смирение. Ведь я так же игнорирую пространство, как и оно меня. И это ничего мне не принесёт. Нужно бунтовать. Это выражается во всём, когда мы далеки от смирения и отчаяния. Улыбка, эмоция, движение, действие – всё это бунт против холодной реальности, что ничего не даёт нам. Но она даёт нам возможность совершать эти действия. Так почему же не использовать это самовыражение в свою пользу, чем в пользу реальной мрачности этой жизни?

Колосья так смешно щекотят мои голые ноги. Я упал среди этих стебельков, и лежал, долго посматривая в безграничное небесное пространство.

Пора возвращаться в город.

Нужно ещё разузнать, откуда Кейт знает этого мерзкого человека, что я называю Гиеной. И что он сказал Ричарду? Ведь Ричард был таким мрачным. В этом есть смысл. Не жизни, а смысл для меня.

Был полдень. И я ещё успел прогуляться по городу. Вкусный запах кофейни просочился сквозь меня. Вот чего мне не хватает. Вспомнил про интернет-кафе.

Я чудом нашёл его и сел за мой компьютер. Мой текст сохранился. Не думаю, что кто-то найдёт его. А если и найдёт, то пусть читает. Мне совсем не жалко. И вот я печатаю всё, что произошло. Кажется, столько мыслей упустил из того, что хотел сказать по пути сюда.

Прохожу автобусную остановку. Люди смотрят на меня из окна транспортных средств, что не задерживают своё существование возле меня. Они, как и эти безмолвные лица внутри, уносятся куда-то в неизвестность.

Хотелось идти пешком. И я шёл. Огромное количество зданий. Для чего всё это? Как жизнь опустилась до такого, что повсюду, куда бы я ни посмотрел, стояли рекламные стенды. Неужели, этот город такого лживого бизнеса не может показать мне что-то большее?

Парк. Так тихо и спокойно. Какая-то персона уплетает гамбургер, сидя на скамейке. Голуби суетятся в поисках пищи. Ничего интересного.

Я иду среди этих многочисленных домов и думаю, где мне стоит задержаться. Иду по пешеходной дорожке, которая кажется мне очень знакомой. Я уже ходил здесь когда-то. И, может, не так давно как кажется. Вот, справа, знакомые фонари, что бросаются в глаза ночью, скошенная трава частных домов, запах свежести вместе с выхлопным газом автомобилей. Я всё это уже чувствовал. Дорожка вела меня вдаль, почти не виляя, а там где была развилка, я знал, куда нужно повернуть, подвергнутый своим воспоминаниям. Знакомые деревья, особенно, вон то, со сломанными сучьями. Может быть, в детстве я уже проходил здесь? Может быть, здесь неподалёку был мой дом? Тот дом моих родителей, что с ним сейчас?

Но всё оказалось намного свежее для моей памяти. На минуту я опешил, но меня уже заметили. Зачем я снова вернулся сюда? Существо, гуляя возле дома, заметило меня и побежало мне навстречу. Мне уже не скрыться. Это быстрое создание подбежало ко мне и нырнуло в мои объятия.

– Джед, я думала, что ты ушёл навсегда. Я так соскучилась.

Это была маленькая Кейт. А я, сам того не осознавая, вернулся в дом Стэнфордов.

– Пошли играть! – Воскликнула девочка, бегая вокруг меня, иногда слегка подпрыгивая.

– Мой папа поставил ворота возле нашего дома. Они такие большие. Но я не испугаюсь стоять на них. Пошли, ты будешь пинать мяч мне по воротам.

– Отличная идея – сказал я.

– Сейчас, только сбегаю за мячиком.

Небольшая прохлада пробегала по моим плечам, когда я слегка пинал мяч в створы ворот. Я специально косил, а, может, оправдываю своё неумение играть. Я тихонько бил по мячу, а маленькая девочка, визжа, старалась ухватить его своими маленькими и такими мягкими пальчиками.

– Поймала!! Поймала!!

Один раз, правда, когда я забил, это вышло случайно, она чуть не заплакала.

Но я закричал.

– Офсайд! Гол не засчитан.

– А что это значит? – спросила Кейт.

– Это значит, что гола не было – поразмыслив, ответил я.

– А-а, ну хорошо.

– И, правда, Джед, защитников совсем не было на поле – сказал Ричард, выходя на улицу. – Ты был прав, когда присудил офсайд.

Он, проходя ногами по траве, ещё не совсем высохшей от дождя, глядел на нас так пристально и так добродушно, что мне нравились серые глаза этого высокого человека. Его волосы прильнули к голове, но чёлка, стремясь к небесам, торчала как маяк на этой голове. Сколько ему лет? На вид столько же, сколько и мне. Может, младше. Но точно не старше.

– Эй, Ричи, может, перестанешь болтать – бросил я ему – и сыграешь с нами, ты, большой кусок мяса. Или ты боишься?

– Кусок мяса! – Воскликнула маленькая Кейт и засмеялась.

– Хорошо. – Сказал Стэнфорд. – Но тебе лучше сразу признать поражение. Как играем?

– Стэнфорды против псов. – говорю я. – Вставай в защиту.

И вот этот человек, с идеально прямым носом, немного странноватыми скулами, и широкими плечами, бежит на меня. Я резко поворачиваю в сторону, обегая его по кривой линии. Но он оказывается так же ловок и толкает меня.

– Эй! – Кричу я. – У нас тут не регби. Полегче, здоровяк.

– А что тогда это за игра? – Спрашивает Кейт.

– Домашний соккер.

Сейчас я покажу, думаю, этой здоровой дубине. Ричард вновь пытается сбить меня с толку, но вот я так легко обхожу его и бью мимо ворот. Нарочно.

Кейт ликует.

– Мазила. Фу-у. – Кричит она, показывая мне язык. – Мы победили.

– Потому что нас двое, а Джед один – затем говорит Кейт. – Но кто будет с Джедом. Мама! Надо позвать маму.

Она резко убегает, а затем на поле появляется женщина красивой внешности. Немного морщин украшает её лицо. Вернее, первые их признаки. Зелёные глаза и тёмные волосы, хорошо уложенные. Её тело выглядело подтянутым и стройным. На глазах, правда, были небольшие синие пятна. От недосыпа, вероятно.

– Я буду за Джеда. – Говорит она.

– Добро пожаловать в команду псов – говорю я.

И вот мы все играем. Я даю пас Агнесс, и она, к моему удивлению, неплохо играет.

– В детстве я любила футбол. – Оправдывалась Агнесс, затем смутилась – Немного.