Текст книги "Джед и кафе (СИ)"

Автор книги: Энхарт Никель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Чем планируешь заниматься? – спрашивает Ричард.

– Я скоро уеду – говорю я.

– Куда?

– Пока что не знаю. Хочу побывать где-нибудь ещё.

– Удачи тебе.

– Прощай, Ричард – отвечаю я.

Я слышу мотор уезжающей машины. Ричард уехал. Так закончилось моё знакомство с этой семьёй.

Моё расследование закончилось. Но жизнь продолжается. Что могу сказать я ещё на страницах этой книги? Простите за мою шутку, как я мог назвать эти жалкие наброски книгой? Вот бы ещё найти сюжет для своей жизни.

– Кристиан?!

Я слышу позади себя женский голос. Женщина, что стояла у входа, когда я покидал участок.

– Кто вы? – спрашиваю я.

– Я Лори. – Говорит женщина. – Ты, что, забыл?

Я подхожу к женщине и разглядываю её лицо.

– Ты так изменилась – говорю я.

Её лицо, уже не такое сияющее, как в юности, было очерчено серыми буднями и однообразием.

– Ты голоден? – спрашивает она. – Я принесла тебе еды.

– Откуда ты узнала про меня?

– Вычитала из газеты. Я интересовалась твоим делом. Думала, может, я могу чем-то помочь.

И вот мы сидим с ней в знакомом парке, и я уплетаю сэндвичи, что мне принесла эта женщина.

– Так странно видеть тебя такой взрослой – говорю я.

– Мы могли бы раньше встретиться. Но почему ты тогда сделал вид, что не знаешь меня? Я тогда шла за тобой в капюшоне.

– Может, не узнал, а, может, не хотел узнавать. – Отвечаю я. – Это уже не имеет значения. Сейчас я так рад тебя видеть.

– Я тоже – отвечает Лори. – Я так соскучилась.

Мы сидели и болтали, пока я всё не съел. Говорили мы о нас, о том, как много времени прошло, кто чем занимался, где работал. Впрочем, ничего интересного. Прощались мы на дружественной и хорошей ноте

– Может, ещё как-нибудь увидимся – говорит мне Делориан.

– Я планирую уехать отсюда на днях. Не спрашивай куда. Я и сам не знаю.

– Тогда удачи тебе – говорит Лори. – Это так здорово, мы столько знаем друг о друге – говорит она. – Когда -то мы были самыми близкими людьми.

– Да – говорю я. – И забудем старые обиды. Всё в прошлом.

– Да. В прошлом.

– Кристиан? – спросила Лори, ужасно выпучив глаза. – Ты слышал про Лаила?

– Давно это произошло? – спросил я в ответ.

– Почти три месяца назад.

– Не хочешь сходить к нему? – спрашиваю я.

– Туда?

– Именно.

И мы немного прошлись по городу. Затем я увидел знакомое кладбище. Мы проходим пару могил, и вот я вижу перед собой ту самую. К родителям я решил не заходить при Лори. Не хотелось нагонять тоску, которой и без этого было слишком много.

– Когда ты общалась с ним последний раз? – спрашиваю я у Лори.

– Очень давно. – Отвечает она. – Я была так поражена твоим уездом, что и думать о нём не хотела. Он пришёл ко мне на следующий день. Хотя до этого сам бросил меня. Всё это кажется таким ребячеством теперь. Не понимаю, почему тогда всё казалось таким серьёзным.

– Потому что мы сами были детьми. И всё было в новизну. И ты больше его не видела?

– Видела – Отвечает Лори, проведя рукой по своим тёмным волосам. Я заметил татуировку на её запястье.

– Я встречала его пару раз на вечеринке наших общих друзей. Но мы почти не общались. А месяца четыре назад он ошивался вокруг моего дома. Вернее, не он, а то, что от него осталось.

– Значит, ты тоже это видела? – спросил я.

– Лучше бы не видела – Говорит Лори. – Я до сих пор отойти не могу. Это был последний раз, когда мы встретились. Лаил был сам на себя не похож. Он был весь нервный и злой, требовал от меня денег. Я так поняла, на новую дозу. А потом как я ему одолжила, сразу исчез. Ни привет, ни пока.

– У меня с ним тоже самое произошло три месяца назад.

– Наверное, он всех обошёл.

Мы немного постояли, а затем двинулись дальше.

– Не хочу больше тут стоять – говорит Лори.

– Ты с кем-нибудь общаешься из нашей компании с тех пор как я уехал? – спрашивал я. – Лили или Дэл?

– Я уже ни с кем почти не общаюсь. Вся наша компания развалилась. Лили давно перестала общаться со мной. Не думала, что мы будем так чужды с ней. Мы встретились все только на похоронах Лаила. Его отец завёл такую прискорбную речь, хотя при жизни они чуть ли не дрались с сыном.

Мы шли по заметённым улицам.

– Ну и погодка – говорит Лори. – Я зимой не особо люблю ходить.

– Спасибо, что пришла. – Говорю я.

– Не за что. – Улыбнулась эта женщина. Теперь только таким словом я мог её назвать.

– Поверить только, мы не виделись почти десять лет – говорю я.

– Да. – Ответила Делор. – В тот день ты даже не сказал, что уезжаешь. Я так злилась на тебя. Я думала, что если встречу тебя, то задушу.

– Тогда я считал, что поступаю правильно.

– Что было, то было – сказала Лори, обняв меня. – Мне нужно домой.

– Тебя проводить? – спросил я.

– Нет, я доеду на такси. – проговорила она. – Пока.

– У тебя есть дети? -выкрикиваю я, отдаляясь от неё.

– Да – говорит она улыбаясь. – У меня две девочки.

– А муж?

– И хороший муж.

– То есть, ты счастлива?

– Да. И очень-очень. – Говорила она. – Ещё бы до отпуска дожить и всё.

– Я рад, что у тебя, всё хорошо – Говорю я, не скрывая радости. – Правда.

– Я знаю – говорит Лори.

– Но почему же ты тогда так отчаянно шла за мной? – спросил я уходя.

– Я сама не знаю – сказала она, как-то резко помрачнев. – Не знаю. – А затем ещё раз прошептала, печально глядя на меня – Не знаю.

Я покинул её.

Теперь я должен был чем-то заполнить себя и своё существование, найти связь с этой жизнью. И тут мне помог Джи.

– Двигайся – говорил он. – Или умри. Ты понял?

И вот я уже бегу куда-то вдоль парка по снегу, местами грязному и невзрачному. Бегу в куртке отца. Затем я уношусь куда-то внутрь города. Затем его окраина. А я всё бегу и мне не нужно ничего. Боже мой, какое прекрасное чувство.

Я махал рукой пробегавшим мимо спортсменам. Даже какой-то толстяк, пробегая мимо, не сдавался. У него были свои цели.

И тут я почувствовал, как мои ноги опухли, превращаясь в подушку. Они гудели, а я продолжал бежать, пока мог это делать. Врач запретил мне бегать. И за столько времени эта болезнь так и осталась.

Я остановился и грузно зашагал куда-то вдаль. Вокруг было много заснеженных деревьев.

Впереди было поле.

Помню, как лежал здесь летом, среди колосьев. Сейчас же тут была просто холодная плоская равнина, но летом это место будет просто неузнаваемым.

Я упал на снег и закрыл глаза, пытаясь найти новое спасение для себя.

Ведь можно наслаждаться, просто глядя на красивые пейзажи природы, чувствуя эти моменты в себе, и тогда кажется, что больше ничего не нужно. Любуешься, дышишь. И всё. Но сейчас я понял, что всегда жить, любуясь этим, просто невозможно. Мы люди, и нам всегда нужно больше. Мы просто не знаем предела в своих желаниях.

И тут я увидел, глядя на деревья и другие окрестности, кишащие жизнью, что всё это не нуждается во мне. Животные и растения живут в своей системе природы, в которую я совсем не вписываюсь. Эти прелести мира отвергают моё существование. Я для них чужак.

Тут мне сделалось так страшно. Я почувствовал себя так одиноко. Эта природа не даст мне надёжную защиту, потому я ничего не значу для неё. То, что, мне нравится смотреть на неё, не спасёт меня.

Я стал ковылять обратно в город , медленно прихрамывая своими больными ногами. Куда я ещё мог пойти? С людьми я никогда не мог поладить. Мы никогда не могли понять друг друга. И будь я один, среди деревьев в лесу, либо в городе, среди людей, это бы ничего не изменило. Но среди людей мне было более комфортно.

Продолжаю искать спасение.

В самом себе я так же никогда не мог найти его. Потому что связь с собой я терял так же часто, как и с другими, временами не понимая себя так же, как и других.

Тут я почувствовал знакомый аромат духов и встал, как вкопанный посреди улицы. Я обернулся. Мимо меня прошла какая-то женщина. От неё пахло такими же духами, как и от Доры.

Я поспешил за девушкой. Она так легко скользила по миру своей лёгкой походкой. Я медленно влачился за ней, потому что, ноги мои ныли от нестерпимой боли.

Я немного простыл, как мне кажется. После пробежки я вспотел, и теперь меня продуло. У меня заболела спина и появился кашель.

И вот я приблизился к этой девушке. Этот запах духов я ни с чем другим не спутаю.

Я ковыляю за ней из квартала в квартал. Светофор, на котором она остановилась, даёт мне преимущество.

Я подошёл к ней. Но это была не Дора. Я ошибся.

Тогда я достал свой телефон, который почти разрядился. Сколько его использовали, как доказательство. Звоню.

– Что ты хочешь? – спрашивает знакомый женский голос.

– Дора, привет – Говорю я. – Как ты?

– Всё как обычно – говорит она. – Я не могу сейчас говорить, я с друзьями.

– Хотелось бы тебя увидеть – говорю я.

– С какой стати? – спрашивает она.

– Я скучал – говорю я. – Можем быть просто друзьями, если хочешь.

– Мне всё равно – говорит она. – Я ничего не хочу.

– Вот как значит?

– Да. Вот так. Мы никогда не изменимся. Ни ты ни я.

– Нам и не нужно меняться. Ведь у нас всё было в порядке.

– Было. – Отвечает она сухо. – Нам больше не о чем разговаривать.

– Тогда прощай Дора. – Говорю я и отключаюсь.

Моё сердце колотилось во время звонка. Чёрт возьми, как я рад был услышать её голос.

Целый день я проходил чёрт знает где, пытаясь связать себя с этой жизнью. Я проходил мимо зданий и мимо витрин. Вокруг суета, шум, люди куда-то спешат. А я стою среди них, и совсем не знаю, куда мне стоит спешить.

Незаметно для себя я подхожу к Поинт-Сквер.

Меня бы не вернули на моё прежнее место, а я и не планировал. Я не хотел всю жизнь работать ради денег. Я думал, может, лучше умру на улице, чем буду их рабом. Но я знаю работу, где я получал удовольствие. Это моя лапа смерти. Я хочу вернуться туда. Может быть, меня примут быть её хозяином? А так же навестить Джи я просто обязан.

Я смотрю на это огромное здание.

– Эй! – Кричит мне Майкл. – Он стоял у входа в здание. Всё тот же взгляд и орлиный нос.

Я подошёл к нему, и мы немного поговорили.

– Тут все рады за тебя – говорит он. – Не хочешь зайти?

– Нет – Отвечаю я. – Не сегодня.

– Ну, хорошо. Был рад тебя увидеть.

– Майкл? – спросил я. – А почему ты мне дал такую высокую должность?

– Потому что я обещал. В тот день, когда ты пришёл с Ричардом и тебя сделали уборщиком, я сказал, что исправлю это.

– Прощай Майкл.

Я направился в здание напротив. Это была закусочная.

Смотрю на знакомую уборщицу с рыжими волосами.

– Привет, Саманта – Говорю я. – Рад тебя видеть.

– О, Джед – Говорит она, улыбаясь. – Что тебя привело? Я слышала, тебя уволили – сказала она с печалью на лице. – Мне жаль.

– Всё в порядке – говорю я.

– Тебя восстановили? – заулыбалась рыжеволосая.

– Нет. – Говорю я. – Я сюда пришёл совсем по другой причине.

– По какой же? – спрашивает она.

– Твой рабочий день почти закончился – говорю я. – А завтра у тебя выходной. Так что мы можем сходить куда-нибудь.

Саманта улыбнулась, вглядываясь мне в глаза своими выразительными глазами.

– Я сейчас – говорит она. – Только переоденусь.

Когда она вышла в своей кожаной куртке, я стоял на морозной улице и немного подрагивал.

– На днях обещают потепление – говорит Саманта.

– Куда пойдём?– спрашиваю я.

– Куда хочешь – говорит она.– Ты мужчина, ты и решай. Мне всё равно. Я пойду куда угодно.

– Значит, купим продуктов и пойдём к тебе готовить ужин. – Говорю я.

– О, это прекрасно – отвечает она.

И вот мы заходим к ней в дом.

Я тут же забываю про ужин, набрасываясь на эту женщину. Она не сопротивляется, полностью отдаваясь мне.

И вот её куртка уже лежит на полу. Затем кофта, бюстгальтер. Я лишаю её всего, чтобы погрузиться в эту женщину целиком.

Она страстно целует меня, пока я вдыхаю в неё жизнь. Я чувствую её всё глубже, глубже, глубже...

Красивая, настоящая любовь, наполненная пониманием и преданностью. Всё это есть только в мыслях, в жизни же, я не нашёл связи со всем этим. Зато я чувствую столько связи с этим низким животным инстинктом продолжения рода. Он связывал меня с жизнью, потому что он был настоящим, тем, что действительно было во мне. И мне было так хорошо. Я выпускал на волю все свои грубые пошлые желания, а Саманта подо мной не переставала вздыхать. У неё были морщины, но в ней было и столько живого. Большие груди и бёдра, которые я не отпускал от себя, двигаясь и звуча, как смычок на скрипке.

Посреди ночи я стал собираться.

– Джед, ты уже уходишь? – сонно спросила Саманта.

– Да.

– Ты ещё вернёшься?

– Я не знаю – говорю я.

– Ты ведь никогда меня не полюбишь, верно? – спрашивает она.

Я промолчал.

– Моё настоящее имя Кристиан – говорю я.

– Мне всё равно – отвечает Саманта. – Ты можешь быть кем угодно со мной. Ты можешь придти ко мне когда угодно. Я всегда буду рада тебе.

– Прощай Саманта – сказал я, а затем вышел на холодную улицу.

Скоро я уеду отсюда. Навсегда.

Я иду по холодной улице. Ноги ведут меня к знакомой ограде. Я вижу детский дом. Несмотря на то, что сейчас очень поздно, внутри горел свет.

Я перелез через ограду.

Ко мне тут же подходит охранник.

– А, ну, стоять! – Говорит он, заломив мне руку.

– Позовите Нэнси – говорю я. – Она меня знает. Мне нужно лишь кое-что передать.

– Нет – Говорит мужчина. – Проваливай, иначе я сообщу в полицию.

– Этим меня уже не запугать – говорю я. – Я хотел передать ей только эту книгу.

И я протягиваю ему Хемингуэя, внутри которого находятся все мои сбережения. В моих карманах я оставил немного на билет и на еду.

– Книгу? – удивляется охранник – И всё?

– Да – отвечаю я. – Только отдайте. Скажите, что это от Кристиана Блейка. Хотя нет. Ничего не говорите. Просто отдайте. Скажите, чтобы она обязательно почитала её.

– Ладно, ладно, отнесу – говорит охранник – Только убирайся отсюда.

Но я не убрался. Я проследил за этим мужчиной. Надеюсь, он не сунет свой нос куда не надо. Я заглядываю в окно и вижу, как Нэнси открывает книгу. На её глазах застыло удивление.

Она выскакивает на улицу, но я вовремя прячусь. Думаю, детям пригодятся эти деньги больше, чем мне. Там их не так много. Но на хорошую машину хватило бы.

– Кристиан! Кристиан! – Кричит она, но я не отвечаю, медленно убираясь оттуда.

Я болтался до утра. А потом выполнил одно обещание.

Я купил куклу и пришёл в детский сад.

– Сюда нельзя посторонним! – сказал очередной охранник.

– Просто передайте эту куклу Кейт Стэнфорд. – Говорю я. – Пожалуйста.

– Хорошо, хорошо. – Говорит охранник.

– Скажите, от Джеда.

– Если это всё, то проваливай.

Я развернулся и пошёл прочь от этого здания. Небольшой газон и детская площадка украшали местность. Я видел, как детишки веселятся и бегают. И тут я услышал позади себя вопли "Джед!" "Джед!"

Мне навстречу бежала маленькая Кейт. Единственный человек, что был рад меня видеть из Стэнфордов.

Она просто нырнула в мои объятия. За её спиной я увидел суровое лицо воспитательницы.

– А вы ещё кто?! – возмутилась она.

– Сейчас я уйду – говорю я.

– Джед? – спрашивает Кейт печальным тоном. – А почему ты больше к нам не приходишь в гости? Ты совсем нас не любишь больше?

– Ну, что вы – Отвечаю я – Конечно, люблю. И знаешь, кого я люблю больше всех?

– Кого же? – засияла маленькая девочка.

– Тебя.

И она так крепко прижалась ко мне, что мои глаза увлажнились.

– Тихо, ты так меня задушишь. – Улыбнулся я. – О, по лицу твоей воспитательницы я понял, что мне пора уходить.

– Ты ещё придёшь? – спросила она.

– Я не буду тебе врать Кейт – говорю я. – Но всё возможно. Я скоро уеду.

– Далеко?

– Очень.

– И мы больше не увидимся? – девочка заплакала.

– Увидимся – говорю я.– Я тебе обещаю. Только я не знаю когда. Может, когда ты будешь уже совсем взрослой и не забудешь меня.

– Не забуду! – Закричала девочка, всё сильнее впиваясь в меня. – Не уходи!

– Я должен уйти. Кейт, ты всегда будешь в моём сердце – Говорю я. – Ты первый человек, которому я такое говорю, поэтому поверь мне на слово. Когда-нибудь мы снова встретимся. Поэтому я не прощаюсь, а говорю до встречи. Только не забывай меня.

Я уходил всё дальше, местами оборачиваясь, чтобы увидеть своими глазами её расстроенное лицо. А когда она зайдёт внутрь то будет приятно удивлена моим подарком. С Кейт мне было больнее всего расставаться. Мою душу словно растерзали невидимым ножом. Ножом для души.

Я стою возле моста.

Недавно, я скинул отсюда свои документы. Теперь я вдыхал свежий воздух, что продувал меня насквозь.

"Глория" Знакомое интернет-кафе.

Я захожу внутрь. Смотрю на всё вокруг.

Мужчина на кассе уже не узнаёт меня.

– Будете кофе? – спрашивает он, но я отказываюсь.

Я вижу парня в полосатой кофте. Он узнал меня. Дуглас или как-то так.

Я сел за свой компьютер. Открываю мой текст. Всё цело.

Здесь я могу немного спасти себя.

Я продолжаю печатать все события с того момента, когда я был здесь в последний раз. Должен сказать, что немного разучился рассказывать. И вот я дохожу до этого момента.

Дуглас часто машет мне рукой, но мне нет до этого никакого дела. Я полностью погружён в работу. Мои руки, всё ещё онемевшие от холода, с трудом перебирают эти буквы. Ошибка за ошибкой.

Я написал около трёх листов о жизни, обо всём, что думал насчёт неё. А потом стёр всё это. Потому что всё это не имеет смысла. За всю свою жизнь, я не смог сделать ни одного вывода, не пришёл ни к чему. Я не смог понять эту абсурдную жизнь. Я всегда пытался оправдать всё с помощью логики и размышлений. Но так и не добился ничего. В конце мы не приходим ни к какому результату. Мы просто умираем, и всё обрывается. Так что пора покончить с размышлениями насчёт всего этого. Сейчас я унесу своё тело куда-то на зимние улицы этой жизни. Не знаю, приду ли я сюда завтра.

...

"Эй, привет! Только никому не говорите, что я тут писал, хорошо?

С кем это я общаюсь? Сам с собой что ли?

Кристиан случайно забыл закрыть свой текст, и я поспешил скорее сесть за его компьютер, чтобы никто не заметил его рукопись.

Меня вы уже знаете, я Дуглас, парень в полосатой кофте. Я её никогда не снимаю, если вы об этом.

Так вот, я уже давно читаю этот текст. Может быть, стоит всё это опубликовать? В любом случае, вы узнаете об этом.

Кстати, если вы красивая девушка от восемнадцати до двадцати пяти, то я буду рад встретиться с вами. Вы можете найти меня на любом сайте знакомств. Я тут везде зарегистрирован. Вы легко найдёте меня по фотографии, где я в полосатой кофте пью кофе. И не обращайте внимания на кольцо на моём пальце. Это сделано для должного эффекта.

В нашем кафе происходит небольшая суматоха. Люди чем-то обеспокоены. Продавец за кассой что-то кричит и машет рукой. Сейчас, я узнаю, в чём дело и вернусь к вам.

Какому-то мужчине стало плохо. Он упал прямо на выходе из здания. Изо рта у него пошла красная кровь. Чёрт, зачем я написал «красная?» Все и так знают, что кровь красная. Совсем не думаю. Сейчас подъедет скорая и заберёт этого мужчину.

Подождите. Это ведь Кристиан там лежит.

Скорая уже уехала. Они увезли его.

Что произошло? Я совсем не понимаю. Он просто упал без чувств.

Я помог уложить его на носилки и положить в скорую помощь.

Запрячу лучше этот текст подальше, а сам пойду проверю, как там Кристиан. Или завтра приеду. Сейчас уже очень поздно. Не знаю, жив ли он вообще. И что это было?

Прошу прощения, я был смертельно занят на днях. Учёба, сами понимаете. Не так смертельно, как мистер Блейк, конечно же.

Я приехал к нему в больницу через пару дней после случившегося. Тогда он был очень слаб и не мог говорить. Тогда я приехал ещё через пару дней, и наконец, смог с ним поговорить.

Когда я зашёл в палату, то он ещё разговаривал со своим врачом.

– Что со мной? – спросил Кристиан хриплым голосом.

– У вас туберкулез – говорит врач. – И уже не в лёгкой стадии.

– И что это значит?

– Радует одно, что это закрытая форма. Это значит, что вы не так опасны для людей. Но если конечно у вас не было длительного близкого контакта с кем-то. Я имею ввиду поцелуи и тому подобное.

– Был контакт– отвечает Кристиан.

– Тогда этим людям нужно немедленно обследоваться.

– Скажите, а я могу заниматься спортом? – спрашивает Кристиан.

– Вас волнует это? Вы между жизнью и смертью, а вам всё равно?

– Если я умру, значит, умру, что я могу ещё сказать. Пару лет назад мне запретили заниматься, я хочу узнать, могу ли я сейчас.

– Мы обследуем вас. Смотря какими болезнями вы болели.

– Спасибо.

– Вы знаете, что вам нужно ехать в специальный санаторий? – спрашивает доктор, затем замечает меня – А вы кто такой? Время посещений ещё не началось.

– Я Дуглас – отвечаю я.

– Привет, Дуг – Кричит Мне Кристи. – Спасибо, что пришёл. Мне приятно. Можно, он останется.

Ну, может, он и не так сказал. Он ведь не особо меня полюбливал. Знаю одно, он очень рад был меня видеть. Это я точно помню. Его весёлая улыбка. Хоть и глаза казались очень больными и поблекшими.

В любом случае, я остался на том же месте.

– У вас есть деньги? – спрашивает доктор у Кристи. Надеюсь, он не против, что я так его называю.

– Почти что нет.

– И вы не работаете?

– Нет.

– Вам нужны деньги, чтобы оплатить оздоровительный центр, в который вам нужно немедленно отправиться.

– А если я не хочу? – спросил Кристиан.

– Без него шансы малы.

– И сколько я должен там пролежать?

– Возможно, около года. – Отвечает доктор.

– Я хочу жить, вместо того, чтобы лежать на больничной койке.

– После этой больничной койки вы сможете жить сколько угодно – говорит доктор.

– Но у меня нет денег.

– Да... жаль. – Отвечает доктор.

– Без вашего санатория мои шансы малы? – Спрашивает Кристиан.

– Скажу так. – Говорит Врач. – Шансы всегда есть. Отдохните немного. И не забудьте выпить таблетки.

Он уходит, и я остаюсь наедине с пациентом.

Кристи улыбается, глядя на меня. Я рассказываю ему, что я пишу в его тексте. Я думал, он начнёт злиться. Но он только захохотал. "Не думал, что моё повествование будет продолжаться независимо от меня".

– О, ещё как зависимо – отвечаю я. – Можно, я расскажу про тебя в нём?

– Пиши, что хочешь – сказал Кристи, всё так же улыбаясь болезненной улыбкой. – Не думал, что окажусь здесь.

– Я мог бы дать тебе денег на лечение – говорю я – Правда, в долг.

– Спасибо, но не стоит – говорит Кристи.

– Можешь считать меня другом – говорю я.

–Я и так считаю.

– Правда?

– Да. И ты можешь кое-что сделать для меня.

– Я слушаю.

– Если ты всё прочитал, то можешь знать, про какую длительную связь я говорил.

– Вы про Дору?

– Да. Попробуй узнать номер врача по имени Гаррисон. Мы видели его с Пандой. Она говорила, что это её лечащий врач. Скажи ему, чтобы срочно проверил её на наличие туберкулёзных палочек.

– Хорошо. Хорошо.

– Голова совсем не варит. Ты потом зайдёшь?

– Да, конечно – говорю я.

Пишу через три дня после визита в больницу. Я сделал всё, как и говорил. Дору уже обследуют.

Кстати, никому не нужны часы за пятьдесят долларов? Так небольшой бизнес. Кристи разрешил мне писать здесь всё, что угодно.

Я зашёл к нему вчера. Выглядел он очень плохо, должен я сказать.

Мистер Блейк смотрел на меня совершенно болезненным взглядом. Ему с трудом удавалось говорить, так что я постоял немного и ушёл.

За пару минут до моего ухода зашёл всё тот же врач.

– Как он доктор? – спросил я.

Доктор покачал головой.

– Откуда у него вообще взялась эта болезнь? – спрашиваю я.

– Ну, – отвечает доктор – он мог подхватить его воздушным путём от того, кто уже болел этим.

И тут я подумал о Лаиле. Вот кто его заразил.

– А потом болезнь могла развиться из-за долгого нахождения в сыром месте.

И тут я подумал о том моменте, когда Кристи был за решёткой.

Так вот откуда всё пошло.

– В любом случае, болезнь только стала развиваться – говорит врач. – Он проживёт год как минимум.

Расстроенный, я вышел из здания больницы. Я сел в автобус, и долгое время сидел печальный, даже проехал свою остановку. Вот как мне было грустно.

Ура! Ура! Ура! Наконец-то, я познакомился с какой-то девушкой. Она мне сама написала, представляете? Сегодня будет весело.

Ой, простите. Это сейчас не к месту. Ведь Кристиан..."

...

Меня немного улыбнуло, что мой юный друг, Дуглас здесь понаписал.

Вот уже как неделю я выписался из больницы.

На дворе весна. Всё тает и цветёт. Такая красивая пора, что и не знаю, как рассказать.

Тяжело писать.

Но я постараюсь закончить мою историю. Вчера я был на кладбище у родителей. С минуту я постоял возле них, безмолвно, без эмоций, а затем я просто упал на колени и зарыдал горькими слезами.

– Простите меня – сказал я. Мне так их не хватало в своей жизни. Я сходил по ним с ума. И слёзы лились из моих глаз ещё сильнее, когда я понимал, что если б я всё вернул назад в свои шестнадцать лет, то я поступил бы точно так же, как и сейчас. Себя не переделаешь.

Может быть, никто никогда не прочтёт этот текст. Я лишь пытался найти в нём спасение, когда делился своими мыслями неизвестно с кем, неизвестно зачем. И может быть, я не так уж и умён, но я попытался оставить хоть что-то после себя. После прочтения, я запрячу его так, чтобы Дуглас его не нашёл. Не то, чтобы я не хотел с ним поделиться, просто это необходимость.

Если бы не это кафе, то я бы ничего этого не написал.

Я умру?

Я вовсе не собираюсь прощаться на горькой ноте. Ведь я сегодня здесь сижу в последний раз.

Время удивительная вещь.

Тот я, который начал писать это предложение, и тот, который заканчивает его – настоящее, которое становится прошлым. Я уже никогда не смогу попасть в тот час, ту минуту, когда я только начинал его писать, чтобы начать писать заново. Всё осталось в прошлом.

Это незабываемо, когда идёшь по рельсам вместе с отцом, тебе только шесть, что-то в душе замирает, вернее, оно становится всё медленнее и медленнее. Особенность таких моментов в том, что когда мы живём ими, то они кажутся нам самыми обыкновенными моментами. Мы и не думаем о том, как они прекрасны и ослепительны. Поначалу они ничем не выделяются. Мы не можем сказать, когда начался такой момент и когда он закончился. Но потом, спустя время, когда мы станем уже совсем другими, мы вспомним эти моменты и подумаем, как же это было незабываемо...

– Смотри, какие необычные облака текут по небу – говорил отец.

– Где? Они все одинаковые.

– Нет, это только кажется, что они одинаковые. Смотри, одно похоже на ладонь.

– И, правда, похоже, пап.

– Я же говорил.

– А вон то похоже на замок. А вон там, подальше, напоминает лицо человека.

– Скорее мордашку хомяка. А вон то...

На бабочку. На птицу. На множество вещей. Если долго смотришь в небо, можно найти в нём столько всего интересного. Когда рядом идёт отец и поддакивает каждому твоему ответу из воображения (ну, или не каждому), то ты, почему то, так радуешься этой мелочи.

– Смотри, пап, вон то облако похоже на одеяло.

– Где? Я не вижу никакого одеяла.

– Ну, вон там. Смотри, куда показывает моя рука.

– Всё равно не вижу.

– Оно уже почти над нами. Вот. Смотри. Если одеяло не заправить, оно будет выглядеть точно так же.

– Теперь вижу. А ты откуда знаешь, как будет выглядеть не заправленное одеяло? Мама тебя всегда учила заправлять одеяла как следует.

– А почему она не пошла с нами? Я так хотел ей показать...

– В другой раз покажешь.

Отец смотрел то на небо, то на меня. Его волосы колыхались на ветру. Не знаю, о чём он тогда думал. Он был, казалось, далеко от меня. Я тоже, часто поглядывал на него. И что больше всего запомнилось мне в нём, так это его щетина.

– Пап, а куда движутся облака?

– Почему бы тебе самому у них не спросить?

– Я уже спрашивал.

– И как? Узнал?

– Нет. Они ничего не говорят.

– Может, они просто не умеют разговаривать?

–Нет. Они умеют разговаривать. Я знаю.

– С чего такая уверенность?

– Потому что они движутся. Значит они живые. А если они живые, то должны говорить.

– А животные тоже разговаривают?

– Да. Только у них свой язык. Но в сказках говорится, что они понимают нас.

– Хах. В сказках. Жаль, жизнь не сказка.

– А почему нет, пап?

– Сказки очень интересные. Но не нужно воспринимать их всерьёз. Это только выдумка, плод воображения других людей.

– Это не выдумка. Я сам думал, что это выдумка, но потом сам слышал, как старый шкаф, в моей комнате, издаёт непонятные звуки.

– Тебе просто показалось.

– Нет, не показалось. Если хочешь, можешь сам проверить ночью.

– Ну, хорошо. Но если я ничего не услышу, тогда это будет означать то, что сказок в жизни не существует, согласен?

– Ладно. Но ты услышишь.

– Всё, хватит об этом. Ну и воображение у этого мальчишки. Давай лучше смотреть на небо.

Мы шли и вглядывались в безграничное пространство неба. Тёплое солнце пригревало нас. Ну, ещё бы нет. Тогда был жаркий летний день. Середина июня. Я запоминал всё самое диковинное и необычное, что встречалось на пути, чтобы затем рассказать всё это маме. Я так жалел, что она не смогла пойти с нами. Папа говорил, что у неё много дел. Тогда я подумал, какие ещё дела могут быть в такой жаркий день лета. И кто предпочтёт делать дела вместо того, чтобы хорошенько погулять сегодня? Солнце так сильно припекало меня. Хотелось нырнуть в какую-нибудь реку с головой. Хотелось промокнуть с ног до головы. Мы старались держаться в тени, но жаркие лучи нагоняли нас и там. Мы часто останавливались, чтобы попить холодной воды, которая, с каждой минутой, становилась всё теплее. И потом её невозможно было пить. Губы всё время просыхали. Отец, конечно же, ругался и говорил, что никогда больше не пойдёт в такой жаркий день. И он сдержал своё слово, к моему разочарованию.

Мы очень редко выбирались куда-то с отцом. Только поэтому нашу прогулку уже можно было назвать сказочной. Я знал, что потом он опять уедет на неделю работать. А когда приедет, то будет не в духе. И когда я подойду и захочу ему что-нибудь рассказать, он не захочет меня слушать. Он будет очень встревожен и занят проблемами на работе. Он уйдёт в них целиком. Он попытается залечить их алкоголем, и, наверное, забудет про нас с мамой в это мгновение. А в следующий раз то, что я хотел рассказать ему, я захочу рассказывать гораздо меньше. Но и тогда отец не захочет меня слушать. Затем я не захочу рассказывать ему совсем. В будущем я уйду в себя, и, возможно, это повлияло на меня. Так как на детей всё влияет очень сильно. Отец может стать строгим в одно мгновение, так как не любит, когда мы кладём что-то не на место или забываем выключить свет в ванной. Я привык, что дверь в ванную всегда была открыта, и там всегда горел свет. В детстве я всегда боялся ночей, потому что всегда просыпался ночью. Этот свет давал мне силы. Поэтому, я специально забывал его выключать. Я знаю, что когда я засыпал, свет выключали, но всё равно, приятно было засыпать под этим светом. А утром...

Всё это так отчётливо сияло в моей памяти, словно оно было настоящим, и ничего кроме этого не существовало. ~~А вот я, это я становлюсь прошлым. Тот человек по имени Кристиан, что сидит сейчас за компьютером. Я поглядываю по сторонам. Держу в руках кружку с кофе. Мой последний кофе в этом заведении. ~~