Текст книги "Последний защитник"
Автор книги: Эндрю Тэйлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Глава 12
Уверена как нельзя более
Пасхальный понедельник, 23 марта 1668 года
Хозяин не получил за собачку никакого вознаграждения. Тот человек сказал хозяину, что не знает, кто он такой, и велел подобру-поздорову убираться восвояси.
Феррус слышит, как хозяин рассказывает об этом слуге, тому самому, который пустил их в сад. Они с хозяином пьют, курят и ругаются. Феррус лежит тихо, как мышь, рядом с Пустобрехом в его конуре.
В любом случае это не хозяин спас собачку. Леди спасла. Феррус спас.
– Богом клянусь! – говорит хозяин. – Я утоплю его проклятый труп в помойной яме.
Он еще что-то говорит и еще, но Феррус окутывает себя воспоминаниями, теплыми, как одеяло, и не слушает его.
Феррус получает награду в этот день, полный чудес и радости.
Он опять прокручивает в голове, как молодая леди улыбается ему. Она говорит спасибо. Она дает ему его вознаграждение. Она дает ему пенни.
Феррус переживает это снова, снова и снова.
Я не знаю, как долго пролежал без памяти после нападения. Думаю, недолго, полчаса, не больше, судя по солнцу.
Сознание возвращалось постепенно, урывками. Сначала я почувствовал боль в плече. Потом мне показалось, что кто-то дергает и трясет меня. Я промычал, чтобы этот человек отстал. Немного позже обнаружилось, что у меня сильно болит голова. И еще я хотел пить. Наверное, из-за кляпа во рту.
Моя голова была наполнена топотом множества копыт и скрежетом множества колес. Я находился внутри какого-то экипажа. Я открыл глаза. Надо мной был кусок парусины. Сквозь заплаты и грубую ткань пробивались солнечные лучи.
Я лежал на грубо оструганных досках, от которых воняло рыбой. Запястья и лодыжки были так крепко связаны веревкой, что она врезалась в кожу. Через несколько минут я понял, что руки и ноги привязаны к чему-то, может быть к борту телеги, а потому мои движения скованны.
Поблизости неторопливо, как давние знакомые, разговаривали двое мужчин. Слов я разобрать не мог, но голоса у обоих были спокойные. Я снова закрыл глаза.
Боль в голове смешивалась с болью в плече и конечностях. Меня перестало мутить. Я попытался ни о чем не думать, отогнать от себя боль и страх. Постепенно окружающие звуки переплелись между собой и превратились в резкую музыку, этакую мрачную колыбельную, от которой я снова впал в забытье.
Мансарда представляла собой длинную узкую комнату со скошенным потолком. Над моей головой что-то беспорядочно постукивало. Звук постоянно перемещался туда-сюда по скосу крыши. Птица, наверное, подумал я. Я слышал, как она бегает по черепице.
Голова болела уже не так сильно. Кляп изо рта вынули, что могло означать, что поблизости нет никого, кто способен мне помочь. Я был по-прежнему связан и хотел пить. Плечо болело так сильно, что я не мог им пошевелить. Да вдобавок еще и мочевой пузырь переполнился.
В стене в дальнем конце комнаты имелось маленькое оконце. Через него падал приглушенный свет. Похоже, день уже клонился к вечеру. На полу лежал слой пыли, серой и зернистой. Кроме меня, в помещении никого не было.
Было очень тихо. Меня бросили в углу комнаты. Я упал на бок под тяжестью собственного веса. Шляпа, парик и туфли исчезли. Я смутно помнил, что меня тащили вверх по лестнице и мои голова и ноги время от времени ударялись о стены с обеих сторон.
Услышав, как отодвинулась щеколда, я с трудом принял положение сидя. Дверь отворилась, и вошла молодая, просто одетая женщина. Она походила на служанку в скромном уважаемом доме, но почему-то была босиком. Ее лицо показалось мне странно знакомым.
– Ш-ш-ш, у старухи Крессуэлл длинные уши, – прошептала она. – Я принесла вам попить.
И тогда я узнал ее: да это же Хлорис, шлюха из заведения мадам Крессуэлл, та, что помогла мне сбежать через окно, когда Даррел нашел меня во дворе «Кобеля и суки». Девушка приподняла юбки, встала рядом со мной на колени и поднесла к моим губам деревянную кружку. Там оказалось разбавленное молоко. На вкус оно было кислым, но я испытывал такую жажду, что выпил бы сейчас все, что угодно.
– Где я? – спросил я сдавленным скрипучим голосом.
– А вы как думаете? Во дворе «Кобеля и суки».
– Почему здесь?
– А мне откуда знать? Приказ господина Даррела, а поскольку тот действует от имени герцога, то старуха Крессуэлл и рада стараться.
– А почему ты так странно одета?
– Мы закрыты. Разве вы не слышали? Подмастерья нападают на бордели. Начали в Попларе, а теперь вот и в Мурфилдсе. Мадам Крессуэлл, должно быть, заранее что-то знала.
– Мне нужен горшок.
– Что?
– Хочу помочиться.
Она ухмыльнулась:
– И только? Скромное желание.
– Я не шучу.
Хлорис вышла, оставив дверь открытой. Через минуту вернулась с ночным горшком.
– Развяжешь мне руки?
– Ага, как бы не так. Я разгадала вашу игру, сударь. – Она посмотрела на меня насмешливо. – Пытаетесь обдурить наивную девушку и сбежать.
– Честное слово, не сбегу! – пообещал я, чувствуя, что уже больше не могу терпеть. – Клянусь! А потом ты снова меня свяжешь. Без рук мне не управиться.
– Не беспокойтесь, сэр. Я все сделаю сама.
– Я не могу, ты не должна видеть…
Хлорис аж подавилась от смеха:
– Уж поверьте, меня ничего не испугает. В этом доме мы видели все, что только может предложить мужчина. Обещаю, я буду осторожна. Нежна, как сиделка с младенцем.
– Что ж, отлично. Но, прошу, побыстрее.
Я закрыл глаза. Я чувствовал, как она распустила шнурки и залезла ко мне в штаны. Я услышал, как струя с благословенным шипением устремилась в горшок. Потом, когда Хлорис привела меня в порядок, я открыл глаза.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Кошелек у меня в камзоле, в левом кармане, если…
Хлорис уже ощупывала мои карманы.
– Нету, – сказала она разочарованно. – Одна лишь чертова книжка. Ну, ясное дело, разве бы они оставили кошелек.
– Жаль, что не могу тебя отблагодарить.
– Понимаю, – кивнула она. – Вы хотели сделать мне подарок за то, что я вам помогла. И не только сейчас, с горшком, но и прежде, выбраться отсюда.
– Ты читаешь меня, как книгу. Если поможешь мне, даю слово чести, что хорошо заплачу тебе. Золотом, если хочешь.
– Мне и раньше такое обещали.
– Можно и не деньгами, а как-нибудь еще. Проси что хочешь.
Хлорис нагнулась – ее голова была вровень с моей. Она изучающе смотрела на меня своими темными глазами. На переносице россыпь веснушек.
Девушка уже открыла было рот, собираясь что-то сказать, но передумала. Я повернул голову, чтобы лучше ее видеть, и она впервые рассмотрела левую половину моей головы. Без парика и шляпы ничего не скрывало рубцы, синюшную кожу и то, что осталось от уха.
– Я пострадал на пожаре в прошлом году, – пояснил я. – Ну, налюбовалась?
Хлорис покраснела. Слегка нахмурившись, она продолжала обыскивать меня, похлопывая и поглаживая довольно беспристрастно, словно я был лошадью или коровой, а она потенциальным покупателем. Вскоре ее длинные пальцы нащупали у меня в камзоле потайной внутренний карман, где я хранил такие бумаги, которые не мог позволить себе потерять, если бы меня вдруг обокрали.
Там были документы, подтверждающие мои полномочия. Один, подписанный королем, чтобы мне было проще исполнять личные поручения его величества, я получил от господина Чиффинча в прошлом году. Другой мне выдал господин Уильямсон, и он был подписан милордом Арлингтоном.
Хлорис развернула бумагу Чиффинча и принялась изучать ее, поднеся к самым глазам:
– Дж… Джеймс Мар…вуд.
– Да. Меня зовут Джеймс Марвуд.
Ее глаза перебежали в конец страницы.
– Это…
– Подпись короля.
– Вы служите самому королю, сэр?
– Да, – подтвердил я и добавил, надеясь, что девушка не очень сильна в чтении: – Как видишь, я здесь, потому что выполняю его поручение. И в прошлый раз тоже пришел сюда не просто так. В этой бумаге написано, что все должны оказывать мне помощь и содействие.
– Значит, вы человек влиятельный?
– Ну… можно и так сказать. Я несколько раз лично общался с его величеством.
– Тогда вы сумеете кое-что для меня сделать, – сказала она.
– Все, что угодно.
Хлорис засунула обе бумаги к себе в корсет:
– Здесь будет надежно. Если я помогу вам сбежать, вы должны взять меня с собой, сэр. Отвести к себе домой и защищать от герцога и мадам Крессуэлл, от Мертона и Даррела. И дать мне… – Она сделала глубокий вдох. – Скажем, двадцать фунтов золотом… А еще поклянитесь на Библии, что поможете мне уехать из Лондона и навсегда забыть двор «Кобеля и суки».
– Куда же ты хочешь уехать?
– Домой.
Я понял, несмотря на то что сам находился в крайней опасности, что Хлорис поверила мне и действительно хочет помочь, полагаясь только на мое честное слово.
– Домой? А где твой дом?
– Под Бристолем. В деревне, в пяти милях от него. – Она сглотнула. – Там кое-кто меня ждет.
Я увидел, как ее глаза увлажнились, и спросил:
– А где сейчас все остальные?
– Девочки сидят на кухне, когда мы не работаем. Там теплее. Мужчины внизу, на случай неприятностей.
– Мужчины, которые меня привезли?
– Нет, те уехали. Наши трое: Мертон, привратник и садовник. Что до мадам Крессуэлл, то она у себя в комнате занимается счетами. Хозяйка говорит, что герцог Бекингем убережет нас от неприятностей. Толпа сюда не нагрянет.
– А тебе не кажется…
– Что?
– Да нет, ничего.
Хлорис внимательно посмотрела на меня, но промолчала.
– Ждите, сэр. Я скоро вернусь. – Девушка вышла из комнаты, и я слышал, как она передвигается в соседней мансарде.
На самом деле на ум мне пришло вот что. Похоже, кто-то заранее предупредил мадам Крессуэлл о бунтах и пообещал ей, что на двор «Кобеля и суки» нападать не будут. Я вспомнил странные бумаги, которые мельком видел на столе в гостиной во время прошлого визита сюда.
Хлорис вернулась с плащом, каким-то маленьким свертком, завернутым в шаль, и парой туфель. Она вынула из кармана нож и перерезала веревки, которыми я был связан. Я не без труда поднялся на ноги. Прислонился к стене и, постанывая, стал тереть и распрямлять свои затекшие конечности.
– Тише, сэр. Так вы весь дом переполошите. Скорее! У нас не так уж много времени.
Окно мансарды было достаточно велико, чтобы мы могли в него протиснуться – сначала Хлорис, потом я. Раненое плечо отозвалось болью. Мы соскользнули по черепице к водосточному желобу между двумя крышами и пробрались по нему в заднюю часть дома, к которому примыкали две дворовые постройки с более низкими крышами. Оттуда мы вскарабкались на стену, что отгораживала двор, – нелегкое дело, поскольку поверху шел ряд заржавевших зубцов. Я спрыгнул в переулок, который тянулся вдоль дома, и помог Хлорис спуститься.
Потом она взяла меня под руку. Мы устремились на улицу, я двигался как мог быстро, несмотря на хромоту. На улице было полно людей, и почти сразу же на меня стали глядеть с любопытством. Ничего удивительного, поскольку одежда моя была в беспорядке и на мне не было ни шляпы, ни обуви.
– Куда мы идем? – осведомилась Хлорис.
– Ко мне домой. Как ты и хотела. – Я разбил ноги, и очень скоро они начали кровоточить. – Это недалеко, рядом со Стрэндом.
– Собираетесь идти туда пешком? Да на это уйдет неделя, если будете передвигаться с такой скоростью.
– Возьмем экипаж, – сказал я. – Кажется, на Лонг-Акре есть стоянка.
– И чем будете платить кучеру? – поинтересовалась Хлорис. – Обещаниями?
– У меня дома есть деньги.
– Он захочет получить плату сразу.
– У тебя есть деньги? – спросил я, и она кивнула. – Тогда дай мне в долг пару шиллингов, а через час я верну в двойном размере.
Хлорис нерешительно уставилась на меня.
– Господи! – наконец проговорила она. – Я, похоже, совсем ума лишилась.
И с этими словами она зашла под арку. Пока я стоял на страже, Хлорис доставала деньги из кармана. Она дала мне шиллинг серебром и медью, ссыпая монеты одну за другой в мою ладонь.
– Вот, ровно шиллинг, – объявила она. – Ни больше ни меньше. Запомните хорошенько.
– Спасибо, Хлорис.
– Вообще-то, на самом деле меня зовут не так.
Я озадаченно нахмурил лоб, а потом все понял. Хлорис – подходящее имя для проститутки в заведении, которое обслуживает джентльменов. Здешним клиентам хочется чего-то изысканного. Вот дешевую шлюху, которая за пенни ублажает мужчину в подворотне, могут звать как угодно.
– Как же мне тогда к тебе обращаться?
– Ладно, не важно. Зовите Хлорис, как и прежде. – Моя спутница хлюпнула носом, и я подумал, уж не собирается ли она расплакаться.
– Не бойся, милая. Можешь мне доверять.
– Да неужели? – Девушка дернула плечами и зашагала дальше, я поспешил за ней. – Все вы так говорите, – пробурчала она.
Дома, в Инфермари-клоуз, меня ждала новая неприятность. В передней нас встретила недовольная Маргарет, руки в боки.
– Мы очень беспокоились, хозяин, – проговорила она чрезвычайно сердито. – Мы думали, вы вернетесь несколько часов назад.
– На меня напали грабители, – пояснил я.
Маргарет оглядела меня, отметив отсутствие шляпы и парика, порванную одежду и босые грязные ноги. Равно как и то, что я опирался на руку незнакомой молодой женщины.
– А это еще кто?
– Можешь называть ее Хлорис. Она помогла мне, когда на меня напали. По доброте душевной.
– Ага, совершенно бескорыстно, как я понимаю.
Было ясно, что Маргарет предположила самое худшее насчет моих отношений с Хлорис. И неудивительно: само имя моей спутницы тому способствовало.
– Честное слово, госпожа, – проговорил Сэм, появляясь в передней и с интересом рассматривая гостью, – воистину христианский поступок.
Хлорис промолчала. От былой уверенности, с которой она вела себя на улице, не осталось и следа.
– Хлорис поживет у нас день или два, – объявил я, – а потом уедет в деревню к своим родным.
– Поживет здесь? – переспросила Маргарет. – Здесь?! Вы хотите сказать, в этом доме?
– Да, именно. – Я повысил голос, поскольку начал злиться. – Отведи Хлорис на кухню и накорми. Отнесись к ней как к родной сестре. Эта женщина оказала мне услугу. Не сомневаюсь, она не будет сидеть сложа руки, пока живет здесь, – поможет тебе по хозяйству, и все такое.
– Очень хорошо, сэр. Как пожелаете. – Маргарет дернула головой и обратилась к Хлорис: – Иди со мной.
– Подожди. Пришли Стивена ко мне в спальню, пусть принесет горячей воды. Да постой же! Пусть захватит два таза – мне надо вымыть ноги. И еще я хочу есть. Тащи что-нибудь, да поскорее! Сэм, а ты проверь, чтобы двери были надежно заперты и окна тоже. Потом придешь ко мне в спальню.
– Неприятности, хозяин?
– Возможно.
Я стал подниматься по лестнице. Хлорис остановила меня, тронув за рукав. Я заметил, как при виде такой вольности у Маргарет от изумления округлились глаза.
– Эй, а где же мои деньги? – поинтересовалась Хлорис.
Через полчаса моя жизнь наладилась. Я вымылся и согрелся, а это уже немало. В халате, колпаке и тапках, я сидел возле камина у себя в спальне и ел холодный пирог с олениной, который принесла Маргарет. Плечо еще сильно болело, но головная боль утихла.
Пришел Сэм – сказать, что дом защищен, и спросить, не приготовить ли на всякий случай оружие, которое хранилось у нас.
– Приготовь. Хотя, надеюсь, пускать его в ход не придется. Просто мера предосторожности.
Он вздернул бровь:
– Против чего, сэр?
Я решил посвятить его в ситуацию хотя бы частично:
– Помнишь, пару месяцев назад я посылал тебя проследить за двумя мужчинами?
– В пивную неподалеку от Арундел-хауса, под знаком серебряного креста?
– Верно. Высокий священник по имени Вил и его слуга, некий Даррел.
– Как же, помню. С ними тогда еще был доктор, который, как заметил малыш Стивен, на самом деле никакой вовсе даже не доктор. Герцог Бекингем, я полагаю?
– Да. Вил и Даррел состоят у него в услужении. – Я поколебался, а потом сказал прямо: – Боюсь, все трое сильно меня невзлюбили.
– Это как-то связано с нападениями на бордели, сэр?
– Возможно.
Голос Сэма изменился, стал заговорщицким:
– А что насчет девушки?
– Вот что, изволь относиться к ней по-доброму, – велел я довольно резко. – С должным уважением. И Маргарет тоже объясни. Кем бы Хлорис ни была, сегодня она поступила со мной как настоящий друг. Ясно? – (Сэм кивнул.) – Пришли ее наверх.
Он снова кивнул, но предусмотрительно удержался от соблазна еще что-нибудь добавить.
В ожидании Хлорис я отпер свой маленький несгораемый ящик, их у меня теперь было два, что свидетельствовало о моем растущем благосостоянии. В одном хранились деньги на текущие расходы, в другом – то, что мне удалось накопить, а также кое-какое столовое серебро. Постепенно, когда у меня появилось немного денег, я обнаружил и непредвиденные сопутствующие проблемы. Главная из них – как хранить свои сбережения безопасно. Я всерьез тревожился об этом, ведь они могли стать легкой добычей для воров или сгореть при пожаре. Некоторые люди доверяли свои ценности сейфам ювелиров, однако ювелиры не всегда оправдывали доверие. Другие давали свои богатства в долг или вкладывали под проценты, но заемщики могли разориться, а банки прогореть.
В меньшем ящике было почти тридцать фунтов золотом и серебром. Я отсчитал двадцать. Монеты лежали сияющей кучкой на столе. Поразмыслив, я достал еще один шиллинг и положил монету отдельно от остальных.
В дверь постучались.
– Одну минуту! – крикнул я.
Я запер ящик и убрал его на место, в чулан. А затем открыл дверь в спальню. Хлорис стояла на площадке и ковыряла ногтем в зубах. Я велел ей войти. У девушки округлились глаза, когда она увидела деньги. Хлорис устремилась к ним, вытянув руку.
– Одну минуту. Сперва отдай мои документы.
Она оторвала глаза от золота и полезла за пазуху с беззастенчивостью ребенка. Протянула мне бумаги. Глаза ее вновь устремились на стол.
– Деньги твои, – сказал я. – Пересчитай.
Хлорис бросилась вперед, ее лицо сияло от возбуждения. Она склонилась над монетами, пальцами передвигая их туда и обратно и складывая в кучки. А затем оглянулась, постучала шиллингом по столу. Лицо ее раскраснелось.
– Все правильно, – кивнула Хлорис. – Честно говоря, не ожидала от вас. Я думала, что…
Она не договорила. Но я и так знал, о чем она подумала: что я окажусь одним из тех, кто пообещал щедро заплатить за услугу, а потом обманул.
Хлорис достала носовой платок и сложила туда монеты. Завязала концы двойным узлом и убрала маленький сверток под юбку, в карман. Должно быть, узелок был тяжелым.
– Скажи, – обратился я к ней, – ты часто видела герцога у мадам Крессуэлл?
Хлорис кивнула:
– Он вечно там околачивается. Приезжает два, а то и три раза в неделю. И не только из-за нас, девочек. Временами запирается в гостиной мадам Крессуэлл. Там у окна стоит письменный стол, но герцог всегда держит ключи от ящиков при себе. Иногда он встречается в гостиной с какими-то людьми. А еще во дворе «Кобеля и суки» есть большая спальня, предназначенная специально для него.
Я решил, что обдумаю сказанное позже.
– Сделаешь кое-что для меня?
Она посмотрела на меня и улыбнулась:
– Пожалуй, я сделаю для вас все, что угодно, господин.
– Я напишу два письма. Мне нужно, чтобы ты их доставила.
Хлорис моргнула:
– Куда?
– Одно в Уайтхолл, вернее, в Скотленд-Ярд. Знаешь, где это? – (Она кивнула.) – А второе на Генриетта-стрит, у Ковент-Гарден.
– От Ковент-Гарден до двора «Кобеля и суки» рукой подать. – нахмурилась Хлорис. – Меня могут заметить.
– Генриетта-стрит находится по другую сторону от Ковент-Гарден. Повяжи на голову шаль. Пусть Маргарет даст тебе свою.
– Она меня сразу невзлюбила.
– Вы должны подружиться.
– А с какой стати мне помогать ей по хозяйству?
– Я выдал тебя за служанку, – пояснил я. – Или лучше сказать ей, что ты проститутка?
Моя собеседница хмыкнула:
– Маргарет все равно так думает.
Я проигнорировал ее замечание, хотя знал, что она права.
– Держи ухо востро, когда пойдешь. Нужный дом под знаком розы расположен на южной стороне Генриетта-стрит. В Скотленд-Ярде можешь оставить письмо у привратника у главного входа. Если будешь соблюдать осторожность, опасность тебе не грозит. И обещаю, внакладе не останешься.
Я не хотел посылать с письмами никого из своих слуг – за ними могли следить. И у Сэма, и у Стивена весьма приметная наружность, у каждого по-своему, а Маргарет нужна мне дома. Использовать Хлорис, конечно, рискованно, но риск был оправдан.
– Ну что, согласна?
– Ладно, – пожала она плечами.
– Иди на кухню. Я позову тебя, когда буду готов.
Хлорис не сводила с меня глаз. Я вздохнул и отвернулся. Снял колпак и поскреб голову, отчасти потому, что она чесалась, отчасти, чтобы избавиться от навязчивого взгляда молодой женщины.
– Хотите, я сперва расчешу вам волосы, сэр?
– Что?
– Думаю, у вас вши. Судя по тому, как вы чешетесь. Да вдобавок еще и гниды. Не сомневайтесь, я смогу вам помочь, я в этом уверена как нельзя более.
Меня бросило в жар. Это правда, у меня в последнее время стала чесаться голова. Поскольку теперь я на людях носил парик, то приходилось периодически брить голову. Но я не брил ее вот уже несколько месяцев, и мои собственные волосы отросли. Обычно Стивен расчесывал меня и проверял на предмет вшей, но слуга не делал этого несколько недель. Зимой вши досаждали меньше.
– Где у вас гребень?
– В ящике туалетного столика. Там рядом таз с водой. – Голос у меня звучал ниже, чем обычно, будто я был простужен.
Послышались шаги и звук выдвигаемого ящика. Я уставился на свои руки на коленях. Хлорис вернулась. Я не смотрел ей в лицо и заметил, что пальцы у нее длинные и удивительно тонкие. Под ногтями чисто.
Хлорис стояла очень близко, ее бедро касалось моей руки. Я чувствовал, как гребень двигался по моей голове, и ощущал легкое прикосновение ее пальцев. Казалось, они постукивают по самой кости под кожей и прощупывают ее. Не помню, когда женщина дотрагивалась до моей головы так нежно и столь интимно. Время от времени она стряхивала вшей и гнид в воду и вытирала гребень о рукав. Я чувствовал каждое ее движение. Просто ни о чем другом не мог думать.
– Вот так, сэр. Вы мне еще спасибо скажете.
Мне показалось, что в самом голосе Хлорис звучало приглашение. Я чувствовал ее готовность и желание дарить удовольствие. Я смотрел на свои руки, приказывая им не двигаться, а себе – не смотреть на нее.
– Все, хватит! – буркнул я. – Оставь меня.
– Уверены, сэр? – У нее был грудной голос, и он звучал теплее, чем раньше, более нежно.
– Оставь меня! – повторил я громче. – Мне нужно написать письма.
Я спустился в гостиную. Сев за стол, я написал письма, запечатал их и позвал Хлорис. Было еще светло, когда она выходила, но, несмотря на праздничные толпы на улицах, она нисколько не опасалась за свою безопасность.
– Меня страшит не то, что происходит снаружи, – сказала Хлорис, когда я спросил, не боится ли она. – А то, что внутри.
– Хочешь, я пока возьму на хранение твое золото? Рискованно носить его при себе.
– Нет уж, сэр. – Она ухмыльнулась. – За кого вы меня принимаете?
Я велел ей сначала идти в Скотленд-Ярд, а потом уже на Генриетта-стрит. И назвал имена адресатов на случай, если она не могла их прочесть.
Письмо в Скотленд-Ярд предназначалось господину Уильямсону. Я понятия не имел, где он мог быть в этот вечер. Возможно, начальник получит мое послание только завтра утром. Но поскольку у меня не было возможности встретиться с ним лично, казалось разумным сообщить ему о том, что произошло. Я писал, что нашел доказательство, что нападения на публичные дома были вызваны политическими причинами и имели целью подорвать репутацию правительства и авторитет короля. Я решил не упоминать, что за беспорядками стоял Бекингем. Письмо могло попасть в чужие руки. Я написал, что меня захватили бунтовщики в Попларе и заточили в борделе – во дворе «Кобеля и суки». Но я сбежал оттуда и сейчас нахожусь у себя дома.
Письмо к Кэт было короткое, и я надеялся, что оно не расстроит господина Хэксби, если попадет к нему в руки. Я умолял о прощении, если случайно обидел ее на днях, и просил написать, как обстоят дела у них с мужем.
В ожидании Хлорис я пытался отвлечься при помощи «Истории мира» Рэли, но едва ли понимал хотя бы одно слово из десяти. Смеркалось, и я позвал Маргарет, велев ей зажечь еще свечей.
– Куда это Хлорис запропастилась? – сердито спросила она. – Темнеет.
– Не знаю. По моим подсчетам, она должна была уже вернуться.
– Может, сбежала. Таким девицам доверять нельзя.
– Молчи! – буркнул я.
Маргарет фыркнула:
– А вы ее плащ видели? Шелковая подкладка. Никакая она не служанка.
Я смотрел в раскрытую книгу.
– Подумаешь, плащ. Вероятно, хозяйка не стала его больше носить и отдала ей.
Маргарет ничего не ответила, но не ушла.
– Ты свободна, – сказал я, когда молчание стало невыносимым.
– Сэм свою шпагу уже дважды точил, а теперь за вашу принялся. И все это за кухонным столом, а я, между прочим, ужин вам пытаюсь приготовить. Он меня так доведет до сумасшедшего дома. Поверьте, хозяин, не нравится мне все это.
– Мне тоже. – Я взглянул на ее обеспокоенное лицо. – Но у меня выбора нет. Как и у тебя.
Маргарет недовольно зыркнула на меня. Я тоже сердито посмотрел на нее в ответ.
Через полчаса наконец-то вернулась Хлорис, и я выдохнул с облегчением. Она вошла через калитку во двор. Вернее, калитка, конечно же, была заперта, но они с Сэмом договорились об условном знаке, чтобы он ее впустил. Медленно передвигаясь из-за хромоты, он привел Хлорис из кухни, в чем не было никакой нужды, поскольку она знала дорогу. Я слышал, как Сэм что-то говорил ей на лестнице. Он распахнул дверь в гостиную.
– Вот, пожалуйста, хозяин, – объявил он. – Цела и невредима, как я и предполагал.
Хлорис вошла в комнату, щурясь от света свечей. На ней была старая шаль Маргарет. Она здорово сутулилась. Я бы и не узнал ее, если бы встретил на улице.
– Все в порядке? – спросил я. – Почему так долго?
– Улицы запружены, не разбежишься.
– Ну, что с письмами?
– Одно оставила в Скотленд-Ярде, как вы и велели.
– А второе?
Хлорис достала письмо, адресованное Кэт, и положила на стол. Печать была не вскрыта. Я нахмурился.
– Я пыталась отдать его привратнику в доме под знаком розы. – Хлорис развязала шаль. – Но он сказал, что госпожи Хэксби нет. Дескать, только что приходил какой-то мужчина, и она ушла вместе с ним. Но я еще смогу их догнать, и показал в конец улицы. Сказал, что не ошибусь, потому что спутник госпожи Хэксби очень высокий. И я пошла за ними.
Меня вдруг бросило в холод.
– Я догнала их в Сент-Мартин-лейн, – продолжала Хлорис. – Но письмо леди не отдала.
– Почему?
– Потому что встречала этого человека раньше, сэр, вот почему. Во дворе «Кобеля и суки».
– Он был… постояльцем?
– Нет. И я видела его только один раз. Но он такой высокий и такой худой, что не перепутаешь.
Я сказал, вдруг став подозрительным:
– Но ведь было темно, как же ты его рассмотрела?
– Нет, тогда еще не полностью стемнело, сэр. И к тому же это было возле таверны. Я хорошо разглядела его лицо в свете, падающем из окна.
– А что он делал во дворе «Кобеля и суки»? Ты видела его недавно?
– На прошлой неделе. Этот человек пришел в гостиную. Я была там с мадам и с одной из девочек, но он нами не заинтересовался. Спросил, где Даррел, а мадам Крессуэлл сказала, что тот еще не освободился. – Хлорис бросила на меня хитрый взгляд, чтобы я понял, на что она намекает. – А Даррел на самом деле был с Дориндой. Вы помните ее?
Я кивнул. Это была та юная проститутка, которая выглядела почти как ребенок, с руками, покрытыми синяками, старыми и свежими.
– Этот человек тоже сообразил, что имела в виду мадам. Он бросил на нее презрительный взгляд и принялся читать какие-то бумаги. А на нас с Амариллис даже и не посмотрел. В заведении мадам Крессуэлл немного встретится подобных мужчин. Но вот имя его я не слышала.
– Это священник по фамилии Вил, – сказал я, и вдруг мне кое-что пришло на ум. – А в какую сторону они направлялись? В сторону Сент-Джайлс или Чаринг-Кросс?
– Чаринг-Кросс.
Я догадывался, куда Вил мог вести Кэт. И молился, чтобы это оказалось не так.
– Я пошла за ними. – Лицо Хлорис, умное и серьезное, от света свечей стало красноватым; сейчас она была похожа на лисицу. – Священник повел ее в Уоллингфорд-хаус. – (Увы, моя догадка подтвердилась.) – Интересно, зачем?
Оставив ее вопрос без ответа, я спросил:
– А госпожа Хэксби шла добровольно?
У Хлорис дрогнули губы, и на миг она стала намного старше, чем была.
– Она не сопротивлялась, если вы об этом.
