Текст книги "Храм Фортуны II"

Автор книги: Эндрю Ходжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Глава XX
Парфянин Абнир

– Не волнуйся ты так, почтенный Никомед, – как раз говорил незнакомец греку. – Поешь, отдохни, выпей вина, а потом и о делах поговорим. Так уж у нас принято.

– Нет у меня времени тут рассиживаться, – хмуро буркнул Никомед. – Я занятой и уважаемый человек. Говори быстрее, что хотел, и будем прощаться. Не думаю, что меня заинтересует твое предложение.

– А почему же ты тогда согласился встретиться со мной? – вкрадчиво спросил мужчина. – Почему ты не сказал моему посланцу, что не желаешь ни о чем разговаривать? Это сэкономило бы тебе время, а мне деньги. Ведь этот прохиндей, хозяин корчмы, содрал с меня двойную цену.

Никомед испугался, что его сейчас, видимо, попытаются заставить принять участие в расходах, и лицо грека вытянулось. Заметив это, мужчина с орлиным профилем успокаивающе махнул рукой.

– Не беспокойся. Сегодня ты мой гость, а значит, за все плачу я. Ешь и пей смело.

Такая щедрость незнакомца вернула Никомеду уверенность в себе. Он снова принял надменный вид крайне занятого человека.

– Благодарю тебя за угощение, – произнес он холодно. – И все же потрудись побыстрее изложить свое предложение. Твой человек сказал, что оно может быть выгодным для нас обоих, потому я и решил встретиться с тобой. Только не воображай...

– Отнюдь, достойный Никомед, – перебил его мужчина. – Ты встретился сейчас со мной не потому, что мой человек сказал тебе о взаимной выгоде. Нет, ты пришел лишь потому, что понял: если ты этого не сделаешь, то выгода обернется для тебя крупными неприятностями. Поверь, халкедонец, я достаточно изучил твою натуру, прежде чем пригласить тебя на беседу, и не советую морочить мне голову.

Теперь в голосе иностранца звучала уже прямая угроза. Никомед перетрусил.

– Ну что ты, – забормотал он, – Конечно, я готов выслушать тебя. Мы ведь оба порядочные, благородные люди...

– Не равняй меня с собой, – надменно бросил мужчина. – Ты – жалкий грек без роду и племени, а я принадлежу к царской семье.

В прошлом Никомед и Феликс редко совпадали во мнениях, но сейчас у каждого из них в голове мелькнула одна и та же мысль:

«Этот человек сумасшедший!»

Шкипер с опаской посмотрел на своего собеседника. Хоть бы тот еще кусаться не начал... Вот же угораздило связаться с психом.

Мужчина заметил его состояние и чуть искривил в улыбке свои тонкие бледные губы.

– Ладно, сейчас все поймешь, – сказал он. – Слушай внимательно и не перебивай, пока я тебе не разрешу.

Так вот, я – Абнир из рода Аршакидов, правителей Парфии. В Риме я сейчас нахожусь в качестве одного из членов посольства царя Артабана, которое ведет переговоры с цезарем.

Но, кроме этого, на меня возложены и другие, весьма ответственные и секретные поручения.

«Парфянский шпион, – подумал Феликс. – Это уже интересно. Вот в какую достойную компанию угодил бедняга Никомед».

Греку и самому стало не по себе. За такие дела, за связь с парфянами, по головке не погладят.

– А что тебе нужно от меня? – с дрожью в голосе спросил он, по-собачьи глядя на Абнира.

Тот чуть улыбнулся.

– Одна маленькая услуга, за которую тебе, кстати, хорошо заплатят. Мне известно, что императрица Ливия не очень честно обошлась с тобой после всех тех услуг, которые ты ей оказал. Мы же вознаградим тебя по-настоящему. Половину суммы получишь немедленно.

Парфянин сунул руку под плащ и брякнул по столу тяжелым кожаным мешочком. Глаза Никомеда вспыхнули, но тут же снова потухли. Он понурился и с сожалением покачал головой.

– Нет, я боюсь, – ответил он. – У Ливии полно агентов по всему городу, и они меня знают. Если вдруг выйдет на свет, что я работаю на парфян, не сносить мне головы.

– А как же всегреческая солидарность? – вкрадчиво спросил Абнир. – Ведь и я, и ты, мы оба ненавидим римских варваров и должны всемерно бороться с ними. Ты – эллин из Халкедона, а я – парфянин, в чьих жилах течет и кровь старой македонской аристократии из окружения Александра Великого. Разве идея освобождения эллинистического мира из-под римского гнета не близка тебе?

– Близка, – грустно согласился Никомед. – Эх, я бы им дал, будь моя воля... Но – своя рубашка ближе к телу, достойный принц. Хватит с меня приключений. Я хочу тихо и мирно прожить остаток своей жизни, работая в мастерской и воспитывая сына.

– Вот как? – холодно осведомился парфянин. – Что ж, выбирать тебе. Но сдается мне, что ждет тебя вовсе не покойная старость, а Мамертинская тюрьма. Для начала. А потом – плаха или арена.

– Что ты говоришь? – прерывистым голосом спросил Никомед. – Да за что же меня в тюрьму?

– Я буду говорить напрямик, – жестко сказал Абнир. – Мне нужна твоя помощь, и я намерен ее себе обеспечить. Так вот, ты не захотел работать на меня ни за деньги, ни из патриотизма. Что ж, дело твое. Тогда тебе придется послужить нам из страха.

Никомед с трудом проглотил застрявший в горле комок; его глазки затравленно бегали по комнате. В животе похолодело от предчувствия чего-то крайне неприятного.

– Так вот, достойный Никомед, – продолжал парфянин с нехорошей усмешкой. – Напряги-ка свою память, пожалуйста. Вспомни, как два года назад ты плыл по Тирренскому морю на своем корабле, «Золотой стреле», и подобрал несколько человек, потерпевших крушение. Они сидели на плоту, кое-как сколоченном из обломков.

Ты поднял их на борт и выяснил, что имеешь дело с сицилийским купцом и его слугами. Купец предложил тебе хорошие деньги, чтобы ты доставил его в Панорм. Ты заметил, что при нем находится полный мешок золота и драгоценностей.

Ты согласился, а ночью вместе со своими людьми убил купца и его слуг и ограбил его. Ведь так было, Никомед?

Грек не мог вымолвить ни слова, его губы дрожали, руки нервно бегали по столу.

– Откуда... – с усилием прохрипел он.

– Откуда я это знаю? – улыбнулся парфянин. – Все очень просто. Когда вы выбросили тела убитых за борт, то не заметили, что один из тех людей был еще жив. Так уж получилось, что следом за вами шло другое судно. Оно и подобрало беднягу, которого алчный шкипер Никомед хотел лишить жизни, дабы обогатиться неправедным путем.

Грек опустил голову. Слова парфянина были чистой правдой. Возразить тут нечего.

– Семья сицилийского купца долго пыталась разыскать его, но безуспешно. Решили, что он погиб во время кораблекрушения. И я пока не стал никого в этом разубеждать, хотя тот человек, уцелевший слуга, находится сейчас в надежном месте и готов дать против тебя показания.

Не буду подробно рассказывать, откуда я так хорошо знаю эту историю. Тут во многом заслуга случая. Но вот так интересно получается, что теперь ты, Никомед, находишься в моих руках. И я волен решать, забыть ли обо всем или передать дело в суд. Как ты думаешь, что с тобой сделают за убийство римского гражданина?

Думать тут было нечего. С бедного грека просто сдерут шкуру или скормят его в амфитеатре диким зверям. И в том, и в другом случае удовольствия мало.

Никомед поднял голову, затравленно глядя в лицо Абнира. Он понял, что выхода у него нет. Не может же он, в самом деле, просить Ливию или Сеяна выпутать его из такой скверной истории? Ему ведь ясно дали понять, что свою работу он сделал и более нечего путаться под ногами.

А то ведь ребята Сеяна – Эвдем и его компания – запросто могут воткнуть ему в спину ножичек где-нибудь в темном переулке.

Да, Никомед крепко влип. Это понимал Абнир, понимал и сам грек. Феликсу тоже все было ясно.

Поначалу он даже обрадовался, что подлый шкипер получит по заслугам, но тут же сообразил, что не в интересах парфянина выдавать Никомеда. Конечно же, смуглый представитель рода Аршакидов попытается использовать грека в своих целях.

Нельзя сказать, чтобы Феликса очень уж заботили вопросы величия римской Империи, но все же он чувствовал себя гражданином этой страны, для которой парфяне были исконными и опасными врагами.

Тем более пират испытывал сейчас некоторую благодарность к цезарю Тиберию, который сохранил ему жизнь и подарил свободу. И разве не правильно будет теперь сообщить префекту города о сговоре парфянского шпиона и беспринципного грека? Феликс решил, что так и сделает, но для начала надо было еще узнать, в чем же заключается та услуга, о которой Абнир хочет попросить шкипера.

Почувствовав, что его правая нога совсем затекла, пират перенес тяжесть тела на левую и снова плотно приложил ухо к столь полезной дырке в стене.

– А скажи-ка мне, любезный Никомед, – говорил тем временем парфянин, – ведь у того купца была при себе целая куча денег. Куда же ты дел такое богатство? Почему еще тогда не зажил покойно и безбедно где-нибудь в провинции?

Грек горестно хмыкнул.

– Как бы не так! – со злостью сказал он. – На следующий день мы и сами наткнулись на пиратов и те обчистили нас до нитки. Вот уж не повезло, так не повезло!

– Ну, не расстраивайся, – успокоил его Абнир. – Разве тебя не учили в детстве, что нажитое неправедным путем впрок не идет? А я предлагаю тебе заработать не меньше, но зато совершенно честно.

– Да уж, честно, – буркнул грек. – За такую честность меня того и гляди на крест прибьют.

– Ты, похоже, весьма ценишь свою шкуру, – с улыбкой заметил парфянин.

– А ты – нет? – с вызовом спросил шкипер.

Абнир нахмурился.

– Не забывайся, грек, – холодно произнес он. – Помни, с кем говоришь. Ладно, слушай внимательно.

Его взгляд медленно прополз по стене, и Сабин невольно вздрогнул – ему показалось, что пытливые черные глаза парфянина встретились с его глазами. Абнир смотрел в стену несколько секунд, но выражение его лица совершенно не изменилось, и Феликс успокоился. Нет, тот его не заметил. Иначе вряд ли смог бы сохранить самообладание.

– Так вот, – заговорил парфянин все тем же спокойным, уверенным голосом. – Тебе придется, любезный Никомед, в самое ближайшее время выехать в Иудею...

– В Иудею? – взвыл охваченный ужасом грек. – Чего вдруг? Терпеть не могу этот народец.

– Замолчи и слушай, – резко перебил его парфянин. – Мы, кажется, уже выяснили, что выбор у тебя невелик.

Никомед схватился за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону, всем своим видом демонстрируя полнейшее отчаяние. Но на сурового Абнира это не произвело никакого впечатления.

– Дело в том, – продолжал он, – что – как мне удалось выяснить – цезарь посылает в Иерусалим нового прокуратора. Прежний, Руф, был у меня на жалованье, но Валерий Грат – человек другого покроя.

Впрочем, это уже наша забота, тебя сей вопрос не касается. А вот, что должен сделать непосредственно ты.

Вместе с прокуратором Тиберий посылает еще двоих людей с каким-то специальным заданием. Каким именно – мы так и не смогли узнать. Это предстоит сделать тебе.

Могу только сказать, что миссия эта чрезвычайно важная и секретная – предприняты строжайшие меры предосторожности. У меня есть кое-какие догадки на сей счет, но пока о них рано говорить.

Я уверен, что выполнение этого задания может нанести ущерб интересам Парфии в Сирии и Палестине. Этого допустить нельзя. Наши позиции и так сейчас несколько ослаблены, но уже очень скоро парфяне восстановят прежнее могущество и отберут у Рима все захваченные Помпеем и Антонием территории. И ты, Никомед, если не подведешь меня, будешь достойно вознагражден. Мой повелитель, царь Артабан, ценит преданных и умных людей. Ты слышал, каких почестей достиг Лабиен, который искренне помогал парфянам? Почему бы тебе не повторить его карьеру?

А уж в золоте ты сможешь просто купаться. Ну как, заманчиво звучит, а, грек?

Никомед кивнул. Оно, конечно, так, но риск...

– А почему вы именно меня выбрали? – спросил он. – Разве у столь могучего царя не нашлось более достойного кандидата в Лабиены?

Абнир улыбнулся.

– Это сделал я. Так уж получилось, что мне кое-что известно о тебе. К тому же, сейчас у меня невелик выбор агентов. Но я уверен, что ты прекрасно справишься с этой задачей. Если, конечно, захочешь. А ты ведь захочешь, любезный, не так ли?

Шкипер тяжело вздохнул.

– Разве у меня спрашивают?

– Вот и хорошо. Я рад, что ты понял ситуацию. В общем, ты попшионишь немного за теми римлянами, разнюхаешь, зачем они приехали.

Через пару месяцев я сам покину Рим и отправлюсь на Восток. По дороге планирую заехать в Дамаск и Иерусалим – поздравить нового прокуратора с назначением. Мы ведь добрые соседи, правда?

И вот тогда ты дашь мне отчет, а я уж посмотрю, какие меры следует принять. Сопровождать тебя будет мой доверенный человек. Он проследит за твоей безопасностью – Барсат прекрасно владеет всеми видами оружия. Тебе с ним будет спокойно.

– А почему он сам не может взяться за это дело, раз уж он такой способный? – с надеждой спросил шкипер.

– Но он не такой хитрый, – заметил Абнир. – И запомни – без фокусов. Если ты вдруг захочешь предать меня, Барсат знает, что ему делать, и поверь – живым тебе от него не уйти. Он предан мне до безумия и не задумываясь выполнит любой мой приказ.

«Час от часу нелегче», – подумал Никомед с отчаянием.

Честно говоря, у него действительно мелькнула в голове мысль прихватить денежки и удрать куда-нибудь в Испанию, подальше от Рима и Парфии. Но теперь от этого плана пришлось отказаться...

Абнир встал, подошел к боковой стене комнаты – не той, за которой прятался Феликс, и трижды стукнул по ней кулаком.

Через несколько секунд дверь открылась и в комнату вошел человек. Это был рослый широкоплечий мужчина лет тридцати с грубым жестоким лицом, покрытым шрамами. Он был одет в серый хитон с серебряной застежкой на плече. Его большие руки висели вдоль тела.

– Вот и Барсат, – сказал парфянин, усаживаясь обратно за стол. – Запомните друг друга. Когда придет время выезжать, он найдет тебя. Для вида он будет прикидываться твоим слугой, слугой почтенного купца, который путешествует по делам. Но не советую тебе слишком вольно с ним обращаться. Барсат весьма крут нравом.

Этого можно было и не говорить. Никомед и так вздрогнул от страха, представив, как он будет день за днем находиться рядом с этой обезьяной, готовой в любой момент сломать ему шею.

О, Бога, и за что вы так взъелись на несчастного халкедонца?

Абнир что-то сказал Барсату на не известном ни Феликсу, ни Никомеду языке. Тот слегка поклонился и вышел из комнаты. Парфянин вновь повернулся к греку.

– Да, – сказал он, – запомни еще одно. Тех римлян, за которыми тебе предстоит следить, зовут Марк Светоний Паулин и Гай Валерий Сабин. Они являются...

Глава XXI
Удар кинжала

Абнир прервал и удивленно посмотрел на Никомеда, у которого вдруг отвисла челюсть, а лицо исказилось в дикой гримасе.

– Нет! – прохрипел грек, дико вращая глазами. – Это невозможно. Я отказываюсь...

– Что? – Теперь парфянин разозлился всерьез. – Долго ты еще будешь морочить мне голову, собака?

– Ты сказал – Сабин? – переспросил шкипер, дрожа всем телом. – Но он же меня знает! Он убьет меня, как только увидит, и я не смогу выполнить твое задание!

И Никомед дрожащим голосом коротко рассказал парфянину, почему это у него сложились столь напряженные отношения с римским всадником Гаем Валерием Сабином.

– Да, – задумчиво протянул Абнир, когда грек закончил исповедь. – Выходит, ты и ему успел напакостить. У тебя талант наживать себе врагов, любезный Никомед.

А в душе шкипера затеплилась надежда. Ведь не захотят же парфяне ставить всю операцию на грань срыва, так рискуя. Ведь если Сабин узнает грека, то немедленно придет к выводу, что тот неспроста околачивается возле него. И задание Абнира не сможет быть выполнено!..

Однако парфянин тут же развеял эти иллюзии.

– Ну, делать нечего, – сказал он. – Лучше бы, конечно, чтобы вы не были знакомы, но теперь уже поздно что-либо менять. Я уже направил отчет моему повелителю и сообщил, что все организовано в лучшем виде. А наш царь обладает несколько порывистым характером и не потерпит задержки. Мне некогда искать тебе замену, приятель. Так что будем рисковать оба. Советую тебе хорошенько помолиться и принести щедрые жертвы твоим Богам. Думаю, их покровительство тебе весьма пригодится.

Феликс, который по-прежнему стоял, прижавшись к стене, едва поверил своим ушам. Значит, Тиберий отправляет Сабина с каким-то важным поручением, а подлец-Никомед попытается сорвать его планы...

Ну, что ж – в такой ситуации ждать больше нечего. Надо немедленно сообщить обо всем префекту города.

Но додумать мысль до конца пират не успел. За его спиной внезапно послышался легкий шорох и быстрые шаги. Феликс резко отпрянул от стены, но его глаза, до того смотревшие на свет, сейчас ничего не видели в темноте. Только какое-то неясное движение...

А в следующий миг он почувствовал на своем горле гибкую упругую петлю, сильная ладонь уперлась ему в подбородок и отогнула голову назад, мощное колено двинуло в живот.

Феликс захрипел, перед глазами его вспыхнули разноцветные огоньки, и он потерял сознание...

* * *

Сколько прошло времени, он не знал. Открыв глаза, пират понял, что лежит на полу в той самой комнате, в которой вели разговор Абнир и Никомед. Когда его зрение и мозга пришли, наконец, в порядок, Феликс увидел, что парфянский принц все так же невозмутимо сидит за столом, а рослый Барсат стоит рядом, грозно хмурясь и наматывая на левую руку гибкий длинный кожаный ремешок.

Зато Никомед в страхе забился в самый дальний угол и оттуда расширенными от ужаса глазами смотрел на Феликса.

Теперь пират мог догадаться, что произошло. Несомненно, Абнир все-таки заметил, что кто-то за ними подглядывает – ведь заметил же это сам Феликс в свое время. Видимо, парфянин был не менее наблюдательным.

Тогда он приказал своему слуге, воспользовавшись каким-то восточным наречием, неизвестным пирату и греку, проверить, в чем дело. И Барсат блестяще справился с заданием.

Он застал потерявшего бдительность Феликса врасплох, нейтрализовал его и приволок в комнату, чтобы тут принять решение о его судьбе. Каким будет это решение – сомневаться не приходилось. Уж очень важную тайну подслушал сицилиец, и теперь его, конечно, в живых не оставят. Интересы великой Парфии важнее.

Шансов на спасение у него не было – огромный Барсат внимательно следил за каждым его движением. Мало того, что парфянин был гораздо сильнее физически, так у него еще и петля, да и нож наверняка есть за поясом. И Абнир с Никомедом вряд ли останутся сторонними наблюдателями, если дело дойдет до драки.

– Кто ты такой? – безразличным голосом спросил парфянский принц. – Кто тебя подослал?

Феликс промолчал.

Никомед оживился.

– Я его знаю, господин, – сказал он. – Это бандит, пират с западного побережья. Он, кстати, дружок того самого Сабина, про которого ты мне говорил...

– Ах вот как? – глаза Абнира сузились, он холодным взглядом окинул распростертого на полу Феликса. – Это Сабин приказал тебе шпионить за мной?

– Я ни за кем не шпионил, – глухо ответил пират. – Просто случайно оказался в том коридоре и услышал голоса... Любопытно стало.

– Любопытно? – нехорошо усмехнулся парфянин. – Любопытство не всегда идет на пользу.

– Хозяин корчмы знает, что я здесь, – уцепился Феликс за последнюю соломинку. – Он будет меня искать.

Абнир пренебрежительно махнул рукой.

– И найдет мешок с золотом. Знаю я этого хозяина. Он за пару ауреев родную мать продаст. Так что, надежды у тебя нет, парень. Впрочем, если ты мне все сейчас честно расскажешь, то, может, мы еще и договоримся.

Феликс знал, что это ложь. Нет, в живых его не оставят.

Абнир еще несколько секунд выжидательно смотрел на него, а потом пожал плечами.

– Ладно, не будем терять времени. Никомед, у тебя есть оружие?

Грек, после некоторого колебания, вытащил из-под хитона острый кинжал с рукояткой из слоновой кости. Лезвие тускло блеснуло в свете факелов.

– Хорошо, – сказал парфянин. – Подойди ближе. Если этот человек шевельнется, бей его сразу же.

С этими словами он извлек откуда-то узкий короткий обоюдоострый меч, украшенный драгоценными камнями, которые немедленно заискрились. Никомед с опаской вышел из своего угла и приблизился к Феликсу. Парфянин упер локоть руки, которая сжимала меч, в стол, но с места не двинулся. Он повернул голову к Барсату.

– Здесь его убивать нельзя, – сказал он. – Иди вниз, предупреди наших людей. Пусть подготовят носилки. Потом выберешь момент, когда в зале никого не будет, придушишь его немного и вынесешь на улицу. Там посмотрим, как от него избавиться. Иди.

Барсат бросил злобный взгляд на Феликса, а потом вопросительно посмотрел на Абнира.

– Но, господин... – прогудел он.

– Не бойся, – улыбнулся парфянин, поигрывая мечом. – Ты ведь знаешь, что я тоже неплохой боец. К тому же, меня всегда поддержит этот доблестный грек.

Доблестный грек с трудом удерживал дрожь в коленях; пот струился по его лицу.

Барсат; с сомнением качая головой, вышел из комнаты. Дверь закрылась, послышались тяжелые шаги.

Феликс с тоской подумал, что уж лучше было бы погибнуть на арене, на глазах тысяч зрителей, в присутствии друзей, чем дать себя задушить или зарезать каким-то парфянским ублюдкам. Еще больше его злило, что и этот червь – Никомед станет свидетелем его смерти. Вот уж порадуется, сволочь. И это было хуже всего.

Внезапно в голове у пирата появилась одна мысль. Что ж, вероятность спастись, конечно, нулевая, но он ведь ничего не потеряет, если попробует. Надо рискнуть, делать-то больше нечего.

Феликс решил посеять недоверие в сердце Абнира. Наверняка тот уже и так задумывался, откуда тут взялся этот пират, вдобавок – знакомый Никомеда. А может, грек что-то крутит, ведет двойную игру? Сицилиец принялся старательно раздувать в парфянине огонек подозрения.

Он, для начала, подмигнул несколько раз Никомеду, вроде бы стараясь, чтобы Абнир ничего не заметил, хотя тот просто обязан был перехватить его взгляд.

Увидев, что грек недоуменно таращит глаза, Феликс состроил умоляющую гримасу, словно говоря: ну, чего ты ждешь? Мы же с тобой друзья-приятели и вместе работаем.

Лицо парфянина напряглось. Он уже начал жалеть, что отпустил Барсата. А вдруг и правда эти двое – сообщники? Или это просто хитрость? Богам известно...

Абнир чувствовал все большее беспокойство, его пальцы сжались на рукоятке меча так, что суставы побелели. Никомед, сбитый с толку гримасами и подмигиваниями Феликса, нерешительно поглядывал на парфянина, но затем его взгляд невольно вновь обращался на пирата. На лице грека было написано полное смятение.

Атмосфера накалялась, и вот Феликс решил, что дальше ждать нет смысла – в любой момент мог появиться тот здоровенный парень с петлей и представлению пришел бы конец.

Пират подобрался, напрягая все свои мышцы, – очень многое зависело от того, насколько быстро ему удастся вскочить с пола.

Никомед сам помог ему. Его нервы не выдержали этой игры, и шкипер вдруг истерически выкрикнул:

– Да чего ты пялишься? Сдурел, что ли?

– Бей его! – рявкнул пират, молниеносно оказавшись на ногах. – Забыл, кому служишь, сволочь?

Никомед, опешив от неожиданности, сделал шаг назад. Могло показаться, что он хочет приблизиться к Абниру. Парфянин, уже полностью уверенный в том, что остался один против двоих врагов, сорвался со стула и взмахнул лезвием своего меча перед глазами грека, который в ужасе отшатнулся. А Феликс не терял времени.

Он быстро схватил тяжелый дубовый стул, на котором только что сидел Абнир, и обрушил его на голову принца. Тот рухнул как подкошенный, меч вырвался из его пальцев и отлетел к стене.

Никомед по-заячьи взвизгнул и хотел выскочить из комнаты. Пират поймал его за складки хитона и отшвырнул обратно. Он бы с удовольствием сейчас расправился с предателем, но времени уже не оставалось. Если бы появился Барсат, песенка его была бы спета.

Феликс с силой наотмашь врезал грека кулаком по лицу, пинком распахнул дверь и выскочил в коридор. За своей спиной он услышал, как тело шкипера налетело на стену и сползло на пол.

Феликс бегом бросился вниз по лестнице. На полпути он столкнулся с хозяином – Гортензий Маррон, который приводил свое заведение в порядок после рабочего дня, удивленно вскинул голову.

– Что там такое? – воскликнул он.

Феликс не ответил, оттолкнул его и бросился в кухню. Он знал, что там есть черный ход, который позволит ему избежать встречи с Барсатом и прочими кровожадными парфянами.

– Ну и ну, – сказал Гортензий, провожая пирата долгим взглядом. – Что же там случилось? Как бы не наделал он мне неприятностей. Надо, пожалуй, пойти взглянуть...

А в комнате, которую Феликс так поспешно покинул, Никомед как раз поднялся на ноги, вытирая полой хитона кровь с лица и тихонько жалобно поскуливая. В руке он все еще держал свой кинжал, которым так и не воспользовался.

Послышался стон. Никомед повернул голову и посмотрел на тело Абнира, лежавшее на полу. Парфянин слабо пошевелился – ему здорово досталось, стул действительно был очень тяжелый.

Грек подошел ближе и наклонился над ним. Абнир открыл глаза, с трудом перевернулся на спину и чуть приподнялся на локте.

– Где он? – хрипло спросил парфянин. – Убежал?

Шкипер кивнул.

– Проклятие. Растяпа... как же ты...

И внезапно Никомеда осенило. Вот это случай, другого такого уже не представится! Ему ведь никак не хотелось ехать в Иудею, да еще и шпионить там за Валерием Сабином. А теперь Феликс точно донесет тому о неприглядной роли шкипера во всей этой истории...

Нет, Бога дарят ему чудесный шанс раз и навсегда решить свои проблемы. Обе сразу. Двух зайцев одной стрелой... точнее – кинжалом.

– Что ты стоишь? – слабо произнес Абнир. – Помоги мне... Где Барсет? Позови мне...

Никомед вдруг истерически всхлипнул, отвел назад руку с кинжалом и с силой всадил лезвие в грудь парфянину. Тот вздрогнул, его глаза снова закрылись, а голова медленно завалилась набок. На плаще выступило быстро расползающееся пятно крови.

"Вот так, – подумал Никомед, чувствуя приступ тошноты, но героически с ним сражаясь. – Не будешь ты теперь меня шантажировать. А того шустрого пирата опять отправят на арену за убийство парфянского посла. А вы еще хотели обвести вокруг пальца меня, Никомеда из Халкедона? Дураки безмозглые, ослы... ".

Шкипер бегло огляделся по сторонам, размазал по лицу текущую из носа кровь, бросил на пол кинжал, сделал дикие глаза и стремительно выбежал из комнаты, отчаянно вопя:

– На помощь! Убили! Убили!

* * *

Феликс благополучно выбрался из «Трех циклопов» и углубился в темные улочки Эсквилина. Погони не было. Пока...

Сразу же с утра он решил отправиться к префекту города и сообщить о парфянском шпионе и его агенте – греке Никомеде.

Пират понимал, что ночью по городу ходить опасно – еще арестуют. А он хотел первым изложить свою версию – ведь, чего доброго, если он сейчас попадется, его могут запросто обвинить в нападении на посла. И подлый Никомед охотно подтвердит это, спасая свою шкуру. Да и хозяин кабака Гортензий Маррон вряд ли станет выгораживать Феликса. Он, скорее всего, вообще не признается, что знаком со столь подозрительным человеком, разбойником и преступником. Пусть даже помилованным.

Пират решил переночевать у Амиры – у той была своя комната в доме старой сводни Тертуллы, у которой девушка регулярно подрабатывала проституцией. Там было тихо и спокойно – окружные вигилы получали хорошую мзду от опытной хозяйки публичного дома и особенно ей не досаждали, чтобы не распугивать клиентов, среди которых преобладали вполне приличные люди – торговцы из Аргентарского квартала и мастеровые с виа Импудика.

Все знали, что девочки у Тертуллы чистые, здоровые и не обворовывают посетителей, поэтому заведение под названием «Лепесток розы» пользовалось устойчивой популярностью.

Но чтобы добраться туда, Феликсу пришлось сделать солидный крюк через Кливус Вибриус – он не хотел быть замеченным и выбирал самые темные переулки. Дорога заняла у него больше часа, но – слава Богам – ни вигилы, никто другой его не зацепили.

Пират осторожно приблизился к дому Тертуллы – большому шестиэтажному зданию с занавесками на окнах – и вновь воспользовался черным ходом, скупо освещенным единственным факелом.

Привратник и вышибала – бывший гладиатор Марсий – который сидел у двери на низеньком табурете, сонно подмигнул пирату, узнав его.

– К Амире идешь, Феликс? – проницательно прохрипел он. – Давай, давай. Она у себя и, кажется, свободна.

Феликс кивнул ему в знак приветствия и быстро взбежал по узкой и крутой лестнице.

Амира жила на втором этаже. Пират бесшумно приблизился к ее двери и коротко постучал. Через несколько секунд послышались легкие шаги и дверь открылась.

Девушка была в одной набедренной повязке, ее красивая упругая грудь возбужденно вздымалась. Видно было, что Амира еще не спала.

– Я так и знала, что это ты, – с радостью сказала она. – Заходи, я ждала тебя.

В освещенной маленьким изящным бронзовым светильником комнате стояла застеленная кровать, стул, столик и резной шкаф для одежды. На столе Феликс увидел кувшин с вином и блюдо с орехами и фруктами.

Он тепло улыбнулся – действительно, верная подруга ждала его и приготовилась к встрече. Ну что ж, сейчас он оправдается перед ней за то, что так неожиданно покинул бедную девчонку.

Феликс обнял ее за шею и прижал к себе, чувствуя каждой клеткой горячее тело Амиры. Девушка блаженно закрыла глаза.

В этот момент в коридоре послышались быстрые шаги, а потом – резкий стук в дверь. Амира в испуге отпрянула от пирата и недовольно скривила губы. Опять им мешают!

– Кто там? – нетерпеливо спросила она. – Обязательно нужно шляться по ночам?

– Это я, Солон, – раздался встревоженный голос. – Феликс у тебя? Мне надо предупредить его...

Пират быстро открыл дверь. На пороге действительно стоял Солон – его товарищ по банде с Аврелиевой дороги.

– Что случилось?

Грузный Солон с трудом дышал, запыхавшись после быстрого подъема на второй этаж.

– Плохо дело, – прохрипел он. – Как же ты так вляпался? Вигилы уже вовсю ищут тебя...

– Во что вляпался? – напряженно спросил Феликс. – Говори толком. Мне бояться нечего...

– Ну, мне-то можешь не заливать, – ухмыльнулся Солон, уже немного отдышавшись. – Сейчас ко мне прибежал Бурр и сказал, что вигилы прочесывают весь район – ищут тебя. Они уже были у Кротона и у Септимия, при случае скрутили Эния...

– Да причем тут я? – нетерпеливо бросил Феликс. – Я же еще ничего не сделал!

– Да-да, – покачал головой Солон. – Убийство парфянского посла – это, по-твоему, ничего?

– Убийство? – переспросил изумленный Феликс. – Да он ведь был жив, когда я уходил...

– Ну, не знаю, – протянул Солон. – Да только там есть какой-то свидетель, который видел, как ты всадил нож в посла. И тот ублюдок, Гортензий Маррон, дал показания против тебя – это Бурру сообщил один знакомый вигил. Так что думай сам. Если тебе нужна помощь...

Пират схватился руками за голову; Ему все стало ясно. Конечно, это Никомед убил посла, чтобы избежать хлопотной поездки в Иудею, но дело-то в том, что все улики против него, Феликса.