Текст книги "Марсианин (др.перевод)"

Автор книги: Энди Вейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Почти весь воздух «Гермеса» ринулся в открытый космос, толкая корабль в противоположную сторону.

Вогеля и Бека прижало к переборке шлюзового отсека N 2. Льюис, Мартинес и Йоханссен перенесли ускорение в креслах. Ускорение было терпимым. Фактически, оно оказалось меньше ускорения свободного падения на Земле. Но оно было неравномерным и дёрганным.

Через четыре секунды тряска прекратилась, и корабль вернулся в состояние невесомости.

– Реакторный отсек по-прежнему под давлением, – доложил Мартинес.

– Мостик держит, – сказала Йоханссен. – Очевидно.

– Повреждения? – спросил Мартинес.

– Ещё не знаю, – ответила Йоханссен. – Внешняя камера N 4 направлена вдоль носа. Не вижу никаких проблем с корпусом в окрестностях шлюза.

– Займёмся этим позже, – отрезала Льюис. – Что там со скоростью и дистанцией до МВМ?

Йоханссен быстро пробежалась по клавиатуре.

– Пройдём в 22 метрах на скорости 12 м/с. Толчок оказался лучше, чем ожидалось.

– Уотни, – сказала Льюис, – сработало! Бек уже в пути.

– Очко в вашу пользу! – откликнулся Уотни.

– Бек, – сказала Льюис. – Вперёд! Двенадцать метров в секунду.

– Отлично! – сказал Бек.

– Я собираюсь выпрыгнуть, – сказал Бек. – Это даст мне ещё 2–3 м/с скорости.

– Понял, – сказал Вогель, свободно обхватывая трос Бека. – Удачи, доктор Бек!

Приложив ногу к переборке, Бек согнул её – и, с силой оттолкнувшись, выскочил из шлюза.

Ничем более не закреплённый, он посмотрел по сторонам. Быстрый взгляд вправо выявил то, что не было видно из шлюза.

– У меня визуальный контакт! – воскликнул он. – Вижу МВМ! Господи, Марк, чтоты с ним сотворил?

– Ты бы видел, во что я превратил ровер, – похвастался Уотни.

Бек с помощью ранца направился на перехват. Сходную операцию он отрабатывал неоднократно. Легендой учений всегда было спасение товарища с оборванным тросом, но суть оставалась той же.

– Йоханссен, – сказал он. – Видишь меня на радаре?

– Подтверждаю, – откликнулась Йоханссен.

– Сообщай мою скорость относительно Марка каждые две секунды, или около того.

– Вас поняла. 5,2 м/с.

– Эй, Бек, – сказал Уотни. – Перед распахнут. Я доберусь туда и буду готов за тебя ухватиться.

– Отставить! – перебила его Льюис. – Никаких движений без троса! Оставайся в кресле, пока Бек тебя не пристегнёт.

– Вас понял, – ответил Уотни.

– 3,1 м/с, – сообщила Йоханссен.

– Немного полечу по инерции, – сказал Бек. – Сначала догоню, прежде чем замедляться.

Он повернулся, подготавливаясь к следующему импульсу.

– До цели 11 метров, – сообщила Йоханссен.

– Вас понял.

– 6 метров, – сообщила Йоханссен.

– И-и-и-и… Контр-импульс, – сказал Бек, выпуская облачко реактивной массы. Теперь перед ним вздымался корпус МВМ. – Скорость?

– 1,1 м/с, – сказала Йоханссен.

– Неплохо, – сказал Бек, пытаясь дотянуться до корабля. – Дрейфую к нему. Думаю, могу дотронуться до обрывков полотна…

Обрывки сами просились стать опорой: в остальном корпус был совершенно гладким. Бек вытянул руку как можно дальше и сумел ухватиться.

– Контакт с МВМ, – доложил Бек. Крепко сжимая полотно, он подтянулся ближе и схватился за другие обрывки второй рукой. – Надёжный контакт!

– Доктор Бек, – сказал Вогель. – Мы миновали точку минимальной дистанции. Теперь удаляемся. У вас осталось 169 метров троса, его хватит на 14 секунд.

– Вас понял, – сказал Бек.

Всем телом подтянувшись к отверстию в корпусе, он заглянул внутрь отсека и увидел Уотни, пристёгнутого к креслу.

– Визуальный контакт с Уотни! – воскликнул он.

– Визуальный контакт с Беком! – эхом отозвался Уотни.

– Как ты, приятель? – спросил Бек, вваливаясь внутрь.

– Я… Я просто… – сказал Уотни. – Дай мне минутку. Ты первый человек, которого я вижу за восемнадцать месяцев.

– У нас нет минутки, – ответил Бек, отталкиваясь от стены. У нас одиннадцать секунд, прежде чем у меня закончится трос.

Толчок позволил Беку добраться до кресла, где он неуклюже столкнулся с Уотни. Они схватились за руки, чтобы не дать Беку отлететь в сторону.

– Контакт с Уотни! – сказал Бек.

– Восемь секунд, доктор Бек, – сообщил по радиосвязи Вогель.

– Вас понял, – откликнулся Бек, торопливо пристёгивая скобами переднюю часть своего скафандра к скафандру Уотни. – Пристёгнуты.

Уотни отстегнул застёжку кресла:

– Ремень отстёгнут.

– Убираемся ко всем чертям, – сказал Бек, отталкиваясь от кресла в сторону зияющей дыры в корпусе.

Двое пролетели несколько метров до отверстия. Пролетая сквозь него, Бек вытянул руку и оттолкнулся от края.

– Мы снаружи, – сообщил он.

– Пять секунд, – сказал Вогель.

– Скорость относительно «Гермеса» – 12 м/с, – сказала Йоханссен.

– Использую ранец, – сказал Бек, выпуская облачко.

Уотни и Бек единым целым несколько секунд ускорялись в направлении корабля. Затем датчик состояния ранца покраснел.

– Реактивная масса на исходе, – сказал Бек. – Скорость?

– 5 м/с, – ответила Йоханссен.

– Держитесь! – сказал Вогель.

В течение всей операции он травил трос из шлюза. Теперь же обеими руками схватился за уменьшающиеся на глазах остатки троса. Вогель не вцепился в них со всей силы: его бы выдернуло из шлюза. Он просто сомкнул руки на тросе, чтобы создать трение.

«Гермес» тянул за собой Бека и Уотни, а Вогелю досталась роль буфера. Если бы Вогель приложил слишком много сил, бы сорвал трос с креплений на скафандре Бека. Если бы приложил мало – трос оказался бы выбран полностью до того, как скорости сравняются. В этом случае резкая остановка случилась бы в конце, и она тоже привела бы к обрыву креплений.

Вогель сумел найти золотую середину. Решение физической задачи он буквально нащупал нутром. Через несколько секунд Вогель почувствовал, что напряжение на тросе исчезло.

– Скорость ноль! – радостно воскликнула Йоханссен.

– Вытаскивай их, Вогель, – сказала Льюис.

– Вас понял, – сказал он.

Вогель принялся вручную подтаскивать товарищей к шлюзовому отсеку. Через несколько секунд он перестал тянуть активно и принялся просто наматывать прилетающий трос.

Двое влетели в шлюз, где их обхватил Вогель. Пока Бек и Уотни хватались за поручни на стене, Вогель обогнул их, чтобы закрыть внешний люк отсека.

– Все на борту! – сказал Бек.

– Внешний люк шлюза N 2 закрыт, – доложил Вогель.

– Да! – заорал Мартинес.

– Вас поняла, – сказала Льюис.

* * *

Слова Льюис эхом прокатился по всей планете:

– Хьюстон, говорит «Гермес». На борту все шестеро членов экипажа.

Центр управления взорвался аплодисментами. Сотрудники соскочили со своих мест. Они кричали, плакали от счастья, обнимали и поздравляли друг друга. То же самое творилось по всему миру – в парках и барах, в залах для собраний, в гостиных, классах и офисах.

Митч устало стащил с себя гарнитуру и повернулся к VIP-залу. Сквозь стекло он посмотрел на радостных мужчин и женщин в дорогих костюмах. Митч взглянул на Венката и испустил глубокий вздох облегчения.

Венкат закрыл лицо ладонями и прошептал: «Спасибо, боги!».

Тедди вытянул из портфеля синюю папку и встал с кресла.

– Энни ждёт меня в зале для прессы, – сказал он.

– Полагаю, красная папка тебе сегодня не понадобится, – заметил Венкат.

– Если честно, я её не подготовил, – ответил Тедди. И, проходя мимо, добавил: – Отличная работа, Венк! Теперь верни их домой.

Запись в журнале: 687-й день полёта

Число «687» на мгновение ввергло меня в ступор. На борту «Гермеса» время отмеряется числом дней полёта. Внизу, на Марсе, по-прежнему могут идти 549-е марсианские сутки, но здесь – 687-й день. И знаете, что? Мне плевать, какое сейчас время на Марсе, – потому что, чёрт возьми, меня там больше нет!

О, Господи! Я и впрямь уже не на Марсе. Знаю это наверняка: во-первых, здесь нет гравитации, а во-вторых, вокруг снуют люди. К этому я ещё не привык.

Если бы это было кино, вся толпа сгрудилась бы прямо в шлюзе, чтобы каждый мог лично крикнуть «дай пять!» и крепко меня обнять. Но такого и близко не случилось.

При жёстком взлёте МВМ я сломал два ребра. Пока находился в кресле, они просто сильно болели. Но когда меня вытащил Бек, и – особенно! – когда Вогель начал тормозить нас тросом, они просто взорвались болью. Я не хотел отвлекать людей, спасающих мою жизнь, поэтому отключил микрофон и верещал, словно маленькая девочка.

Это правда, знаете ли. В космосе никому не услышать, что вы верещите, словно маленькая девочка.

Как только меня втащили в шлюз N 2, внутренний люк распахнулся, и я наконец-то оказался на борту. Воздуха в «Гермесе» по-прежнему не было, поэтому проводить компрессию шлюза не пришлось.

Бек велел мне двигать дальше и толкнул меня по коридору в направлении его каюты – при необходимости она становится лазаретом.

Вогель направился в другую сторону и закрыл внешний люк шлюза N 1.

Когда мы с Беком добрались до его каюты, нам пришлось дождаться, пока в корабле наберётся давление. У «Гермеса» достаточно воздуха в баках, чтобы при необходимости заполнить его ещё на два раза. Если бы он не мог оправиться от декомпрессии, «Гермес» был бы отстойнейшим из космических кораблей.

Как только Йоханссен просигнализировала, что всё в порядке, строгий доктор Бек заставил меня подождать, пока он снимет свой скафандр, чтобы затем взяться за мой. Когда Бек стянул с меня шлем, он отшатнулся. Я даже испугался, что у меня огромная рана на голове или ещё что, но оказалось, дело было в запахе.

Прошло довольно много времени с тех пор, как я мыл… что-либо.

Затем меня просветили рентгеном и наложили шины на грудь – и всё это время остальная часть команды ждала за дверью.

Лишь после этого настало время для криков «дай пять!» (хлопать друзей было довольно болезненно), после которых народ старался отодвинуться от моей вони как можно дальше. Команда воссоединилась на несколько минут, прежде чем Бек всех разогнал. Он дал мне обезболивающих и наказал принять душ сразу, как только я смогу свободно шевелить руками.

Так что теперь я жду, когда обезболивающие подействуют. Рёбра болят неимоверно, зрение до сих пор не оправилось от дикого ускорения при взлёте. Я жутко голоден, и пройдет ещё 211 дней, прежде чем я вернусь на Землю. Ко всему, от меня воняет хуже, чем от старых потных носков, на которые облегчился скунс.

Это счастливейший день в моей жизни.

* * *

Уотни доел два куска пиццы и прикончил банку кока-колы. Ему осталось убить ещё полчаса, прежде чем пора будет вернуться в Космический центр имени Джонсона. Покинув пиццерию, он уселся на лавочке прямо у входа.

На следующей неделе дел будет по горло: ему придётся много общаться с инженером программы «Арес-6». Уотни изучил её досье, но лично пока не встречал. Но и после отдохнуть получится нескоро: следующие шесть недель будут забиты постоянными тренировками – он постарается передать как можно больше знаний и опыта.

Но об этом можно будет побеспокоиться позднее. А сейчас Уотни всей грудью вдохнул свежий воздух и просто смотрел на идущих мимо людей.

– Эй, а я вас знаю! – донёсся голос из-за спины.

Какой-то маленький мальчуган оторвался от матери.

– Вы Марк Уотни! – воскликнул он.

– Дорогой! – смущённо сказала мать. – Не приставай к людям вот так.

– Да всё в порядке, – пожав плечами, откликнулся Уотни.

– Вы побывали на Марсе! – воскликнул мальчик, восторженно распахнув глаза.

– Да, побывал. И чудом вернулся обратно.

– Я знаю! – крикнул ребёнок. – Это было круто!

– Дорогой! – шикнула мать. – Это просто невоспитанно.

– Мистер Уотни, – продолжил мальчуган. – Если бы вы могли снова попасть на Марс – например, была бы новая программа, и они бы вас попросили… Вы бы полетели?

Уотни сердито взглянул на него:

– Какого чёрта? Ты что, совсем одурел?

– Так, нам пора, – сказала мать, торопливо уводя ребёнка прочь.

Они быстро затерялись среди прочих пешеходов на запруженной дорожке.

Уотни фыркнул им вслед. А затем прикрыл глаза и ощутил на лице тёплое прикосновение солнца. Стоял отличный, скучный полдень.

КОНЕЦ