Текст книги "Марсианин (др.перевод)"

Автор книги: Энди Вейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Классно! – обрадовался Рич. – Беру его прямо сейчас.

– Конечно, – сказал Майк. – Иди домой, отдохни.

– О, я не собираюсь домой, – ответил Рич, возвращаясь к своим вычислениям.

Майк потёр глаза.

– Ну ладно, неважно. Так что насчёт орбит для спутников?..

– Я в отпуске, – ответил Рич, не поднимая голову.

Майк пожал плечами и пошёл прочь.

* * *

[08:01]УОТНИ: Что там с моей посылкой?

[08:16]ЛРД: Немного выбиваемся из графика, но мы её пришлём. Между тем, мы хотим, чтобы ты вернулся к работе. Рады, что Дом в порядке. Поддержание его в рабочем состоянии отнимает всего двенадцать часов в неделю. Остальное твоё время мы займём наукой и экспериментами.

[08:31]УОТНИ: Отлично! Я уже притомился отсиживать зад. Мне здесь ещё годы сидеть. Конечно, куда разумнее меня использовать.

[08:47]ЛРД: Вот-вот, мы тоже так считаем. Пришлём график, как только научная группа его выродит. Главным образом, там будут наружные работы, сбор образцов, анализ грунта и еженедельные медицинские анализы на тебе самом. Если честно, ты наш лучший бонус на Марсе со времён марсохода «Оппортьюнити».

[09:02]УОТНИ: «Оппортьюнити» на Землю так и не вернулся.

[09:17]ЛРД: Да, прости. Не лучшая аналогия.

* * *

В «белой комнате» стоял гул: техники упаковывали «Ирис» в специально разработанный контейнер для пересылки.

Остальные две смены следили за этим с наблюдательной площадки. За последние два месяца им редко доводилось бывать дома; кафетерий превратили во временную спальню. Одна треть из них в данный момент должна была бы спать, но они не хотели пропустить волнительный момент.

Начальник смены затянул последний болт. Когда убрал ключ, инженеры захлопали в ладоши. У многих в глазах стояли слёзы радости.

После 62 дней безостановочной работы посылка «Ирис» была готова.

* * *

– Подготовка к старту завершена, – обратилась Энни Монтроуз к прессе. – «Ирис» готова к вылету. По графику запуск назначен на 9:14 утра.

И, сделав небольшую паузу, объяснила:

– После запуска корабль останется на орбите не меньше чем на три часа. За это время ЦУП получит точную телеметрию в подготовке к импульсу для выхода на орбиту Марса. После того, как импульс будет набран, контроль над «Ирис» передаётся группе «Арес-3». Они и будут наблюдать за нею в течение следующих месяцев. Корабль достигнет Марса за 414 дней.

– А можно поподробнее насчёт груза? – спросил один из журналистов. – Я слышал, там не только продукты…

– Это так, – с улыбкой ответила Энни. – Сотню грамм мы выделили под лёгкие предметы, которые не критичны для выживания. Несколько писем от семьи Марка, записка от Президента, USB-флешка с музыкой всех времён.

– А диско там есть? – спросил кто-то.

– Никакого диско, – ответила Энни, вызвав в зале смешки.

– А если запуск пройдёт неудачно, останется ли у Уотни какая-нибудь надежда? – спросила Кэти Уорнер из Си-Эн-Эн.

– Любой запуск сопряжён с рисками, – ответила Энни, – но мы не ожидаем никаких проблем. На мысе Канаверал ясно и тепло. Для запуска погоды лучше просто не бывает.

– Есть ли лимит на расходы по спасательной операции? – спросил ещё один журналист. – Некоторые начинают задаваться вопросом, «слишком мого» – это сколько?

– Речь идёт не о сумме, – пояснила Энни, готовая к вопросу. – Речь о жизни человека, которая под угрозой. Но если вы предпочитаете подходить к этому с финансовой точки зрения, подумайте о ценности работы Марка Уотни. То, как он работает сверх всяких сроков и борется за жизнь, даёт нам больше информации о Марсе, чем все остальные программы «Арес», вместе взятые.

* * *

– Ты веришь в Бога, Венкат? – спросил Митч.

– Разумеется, их много, – ответил тот. – Я же индус.

– Попроси их помочь нам с запуском.

– Конечно.

Митч шагнул вперёд, заняв своё место во вместительном зале Центра. Он бросил взгляд на экраны у дальней стены и на дюжины сотрудников, сидящих перед компьютерами.

Он надел на голову наушники с микрофоном и произнёс:

– Говорит Центр управления полётами. Приступаем к проверке статуса запуска.

– Подтверждаю, Хьюстон, – ответил из Флориды контролёр запуска. – Управление запусками на мысе Канаверал: все сотрудники на местах, системы работают нормально. Приступаю к проверке по списку, жду ответов готов-не готов к запуску. Диктор?

– Готова, – ответил женский голос.

– Хронометраж?

– Готов, – сказал другой голос.

– Связь-1?

– Готов.

Опустив подбородок на руки, Митч вперился взглядом в монитор. В реальном времени поступали кадры со стартовой площадки. Носитель стоял в облаках пара от охлаждения. На его боку до сих пор красовалась надпись «Игл-Ай-3».

– Связь-2?

– Готов.

– Связь-3?

– Готов.

Венкат прислонился к стене. Его работа администратора была сделана – осталось лишь наблюдать и надеяться. Он уставился в одну точку, расположенную где-то на другом конце зала, среди мониторов. Перед глазами стояли числа, махинации с вахтами, ложь – чуть ли не преступления, на которые он пошёл ради этого проекта. Если сработает, значит, всё было не зря.

– Безопасность запуска?

– Готов.

– Контроль первой ступени?

– Готов.

Тедди сидел в VIP-зале, сразу за Центром управления полётом. Должность позволила ему занять самое лучшее место, по центру первого ряда. Портфель стоял в ногах. Тедди достал из него синюю папку.

– Контроль второй ступени?

– Готов.

– Спутниковая поддержка?

– Готов.

Энни Монтроуз вышагивала по личному офису, рядом с пресс-центром. Девять телевизоров на стене были настроены на девять разных каналов; все они показывали стартовую площадку. Быстрый взгляд на компьютер – то же самое с иностранными станциями. Мир затаил дыхание.

– Телеметрия?

– Готов.

– Метео?

– Готов.

Брюс Энг сидел в столовой ЛРД с сотнями инженеров, сделавших для «Ирис» всё, что только можно. Все жадно всматривались на огромный телевизионный экран. В Пасадене было 6:13 утра – но, тем не менее, здесь собрались все сотрудники до последнего.

– Поддержка ВВС?

– Готов.

– Навигация?

– Готов.

В миллионах километрах отсюда команда «Гермеса» сгрудилась вокруг Йоханссен возле станции связи. Двухминутное запаздывание сигнала не имело значения. Они ничем не могли помочь, ни на что не могли повлиять. Йоханссен уставилась в монитор, который сейчас показывал только мощность аудиосигнала. Бек беспокойно потирал руки. Вогель стоял неподвижно, уставившись в пол. Мартинес молился – поначалу беззвучно, но потом вслух, не видя причин против. Командор Льюис стояла поодаль, скрестив руки на груди.

– Контроль балансировки?

– Готов.

– Оператор запуска?

– Готов.

– Хьюстон, говорит управление запусками. Мы готовы к взлёту.

Митч сверился с обратным отсчётом.

– Управление запусками, вас понял. Говорит Центр управления полётами, мы готовы к запуску по расписанию.

– Вас понял, Хьюстон. Запуск по расписанию.

Когда до момента запуска осталось 15 секунд, новостные каналы получили, что хотели – пошёл обратный отсчёт:

– 15, – произнёсла диктор, – 14… 13… 12… 11…

На мысе Канаверал собрались тысячи зрителей. На запуск беспилотного корабля никогда не приходило столько народу. Они вслушивались в голос диктора, который эхом разносился по всей площадке.

– 10… 9… 8… 7…

Рич Пурнелл, погружённый в свои орбитальные вычисления, потерял счёт времени. Он даже не заметил, что прочие сотрудники перебазировались в конференц-зал, в котором установили экран телевизора. Про себя он на какой-то миг отметил, что в офисе вдруг стало необычно тихо, но выбросил эту мысль из головы и больше об этом не вспоминал.

– 6… 5… 4…

– Зажигание!

– 3… 2… 1…

Опоры отпустили; носитель приподнялся на столбе из огня и дыма и продолжил подниматься – сначала медленно, затем всё быстрее. Толпа провожала его радостными криками.

– … и запуск корабля «Ирис», – произнесла диктор.

Пока носитель с рёвом улетал ввысь, у Митча не было времени любоваться зрелищем на экране.

– Крен? – крикнул он.

– Центр, крен в норме, – без промедления донёсся ответ.

– Курс? – спросил Митч.

– Строго по курсу.

– Высота 1000 метров, – произнёс чей-то голос.

– Порог безопасности пройден, – отчитался ещё кто-то.

Теперь, в случае необходимости, ракету можно было безопасно затопить в Атлантическом океане.

– Высота 1500 метров.

– Начинаем разворот.

– Центр, у нас небольшая вибрация.

Митч перевёл взгляд на начальника взлёта:

– Повторите?

– Небольшая вибрация. Бортовой компьютер с ней справляется.

– Следите за нею, – велел Митч.

– Высота 2500 метров.

– Разворот завершён, двадцать две секунды до отделения первой ступени.

* * *

Спроектированная на скорую руку, но всё же тщательно продуманная конструкция контейнера «Ирис» предусматривала катастрофическое падение с высоты. В отличие от обыкновенных продуктовых наборов, б ольшая часть еды представляла собою белковые кубики. Даже если бы «Ирис» по какой-то причине не надула амортизирующие подушки и столкнулась с поверхностью с огромной скоростью, кубики остались бы съедобными.

На беспилотном корабле верхнего предела для ускорения нет. Содержимое контейнера испытало силы, которых не выдержал бы ни один человек. Но, хотя NASA и протестировало воздействие мощных ускорений на белковые кубики, они не успели повторить этот эксперимент при одновременной боковой вибрации. Если бы времени оказалось больше, Агентство бы проверило и это.

Безвредная вибрация, вызванная микроскопическим дисбалансом компонентов топливной смеси, сотрясла содержимое контейнера. Крепко-накрепко прикрученный болтами, контейнер «Ирис» держался прочно. А белковые кубики внутри – нет.

Вертикальное ускорение сжимало продукты, а боковая тряска их взбивала. Эффект, сходный с ожижением почвы при землетрясении, превратил белковые кубики в плотную полужидкую массу. Хранимая в ячейке, лишнего места в которой изначально не было, теперь вязкая сжатая жидкость получила возможность расплёскиваться.

Кроме того, вибрация также вызвала смещение груза, что накренило сжиженные белковые кубики к краю ячейки. Сдвиг этой массы лишь усугубил проблему, и вибрация усилилась.

– Вибрация становится сильнее, – доложил начальник взлёта.

– Насколько сильнее? – спросил Митч.

– Она сильнее, чем бы нам хотелось, – объяснил тот. – Но акселерометры её зафиксировали и вычислили новый центр масс. Навигационный компьютер регулирует тягу двигателей, чтобы с ней справиться. На данный момент мы в порядке.

– Держите меня в курсе, – распорядился Митч.

– До отделения ступени 13 секунд.

* * *

Неожиданное смещение центра тяжести само по себе отнюдь не означало катастрофу. Все системы корабля были рассчитаны на худший из возможных сценариев. Все выполняли работу на отлично. Корабль продолжал двигаться к орбите, внеся лишь небольшую поправку к курсу. Продвинутое ПО бортового компьютера сделало это автоматически.

Первая ступень выработала топливо, и носитель на какую-то долю секунды тряхнуло: с подрывом взрывными болтами держатели ступени отделились. Пустая ступень начала падение, а вторая приготовилась к зажиганию.

Жестокие силы на какой-то миг исчезли. Ничем более не поддерживаемая, белковая масса в ячейке контейнера воспарила. Если бы ей предоставили две секунды, она успела бы расшириться и затвердеть. Но она получила лишь четверть секунды.

Вторая ступень взревела, и носитель испытал резкий толчок гигантской мощи. Более не сдерживаемый мёртвым грузом первой ступени, носитель рванул вверх с потрясающим ускорением. Триста килограмм белковой массы ударили по стенке контейнера. Удар пришёлся по краю ячейки, и близко не там, где эта масса ожидалась.

Хотя «Ирис» держался на месте на пяти мощных болтах, сила удара целиком обрушилась на один из них. Болт был способен выдержать огромные механические воздействия; при необходимости он мог в одиночку выдержать вес всего контейнера. Но он не былрассчитан на внезапный удар ничем не сдерживаемой 300-килограммовой массы.

Резьба сорвалась. Вслед за этим вся тяжесть пришлась на оставшиеся четыре болта. Мощный удар прошёл, и им пришлось гораздо легче, чем павшему товарищу.

Если бы сотрудникам космодрома дали время на проведение обычного контроля, они бы заметили небольшой брак в одном из этих болтов. Дефект, который слегка ослабил его, но который в обычных обстоятельствах не мог бы послужить причиной провала. Тем не менее, его бы заменили идеальным болтом.

Смещённый центр тяжести распределился по четырём оставшимся болтам неравным образом; дефективный принял на себя львиную её долю. Вскоре он тоже не выдержал. А затем и остальные три болта слетели друг за другом.

Контейнер «Ирис» соскочил с опор грузового отсека и со всей мощью ударил в корпус.

* * *

– Ох! – воскликнул директор взлёта. – ЦУП, у нас сильная прецессия!

– Что? – крикнул Митч. На пультах операторов замигали огоньки и зазвучали сигналы тревоги.

– «Ирис» под ускорением в 7 g, – сказал кто-то.

– Периодическая потеря связи, – донёсся ещё один голос.

– Контроль взлёта, что у вас произошло? – затребовал ответа Митч.

– Очень скверная штука. Корабль вращается вдоль главной оси с прецессией в 17R.

– Насколько сильная прецессия?

– Не меньше пяти оборотов в секунду. Он сходит с курса.

– Вы можете дотянуть его до орбиты?

– У меня вообще потеряна с ним связь: сигнал то и дело рвётся.

– Связь! – крикнул Митч.

– Центр, мы над этим работаем, – донёсся ответ. – Трудности с бортовыми системами.

– Центр, внутри слишком сильное ускорение.

– Наземные службы говорят, что носитель не дотянул 200 метров до целевой высоты.

– Центр, мы потеряли сигнал от контейнера.

Митч особо выделил последний комментарий.

– Совсем потеряли сигнал от «Ирис»? – спросил он.

– Подтверждаю, Центр. Прерывистый сигнал от носителя, но не от посылки.

Митч выругался:

– Контейнер мотает по грузовому отсеку.

– Центр, он не справляется.

– Может ли дотянуть до околоземной орбиты? – спросил Митч. – Хотя бы до самой низкой?

– Центр, у нас потеря сигнала.

– Мы тоже его потеряли.

– И мы.

Если не считать пиканья от контрольных панелей, в помещении наступила полная тишина. Помолчав несколько секунд, Митч сказал:

– Попытка восстановить?

– Безуспешно, – ответил начальник связи.

– Наземные службы? – обратился Митч.

– Корабль покинул зону видимости.

– Спутники? – спросил Митч.

– Ни один спутник сигнал не принимает.

Митч посмотрел на главный монитор. Теперь он был сплошь чёрным, и на этом фоне белела надпись: «ПОТЕРЯ СВЯЗИ».

– Центр, – произнёс голос по радиосвязи, – эсминец США «Стоктон» сообщает о падении обломков с неба. Координаты соответствуют последним данным по местонахождению «Ирис».

Митч закрыл лицо ладонями.

– Вас понял, – произнёс он.

И затем произнёс слова, которые ненавидят все без исключения начальники полётов:

– Наземный контроль, ЦУП. Двери на замок.

То была кодовая фраза для запуска процедуры расследования.

Тедди из VIP-зала наблюдал за мрачными сотрудниками Центра. Директор NASA глубоко вдохнул, затем выдохнул. Он печально посмотрел на синюю папку, в которой лежала радостная речь по случаю идеального запуска. Опустив её в портфель, он вытащил красную папку с речью иногосодержания.

* * *

Венкат сидел в тёмном офисе. Не то, чтобы он намеренносидел в темноте, просто он столь глубоко задумался, что уже стемнело.

Зазвонил мобильник – опять жена. Без сомнения, она из-за него волнуется. Он не стал брать трубку: пусть запишет голосовое сообщение. Сейчас он просто не мог заставить себя взглянуть ей в глаза. Или кому-нибудь ещё.

Компьютер издал негромкий сигнал. Взглянув на экран, Венкат увидел электронное письмо из ЛРД. Сообщение, переданное с «Марсопроходца»:

[16:03]УОТНИ: Как прошёл запуск?

Глава 16

Мартинес:

Доктор Шильдс говорит, мне нужно отправить личные сообщения каждому из нашей команды. Она заявляет, что это, якобы, свяжет меня с человечеством. Думаю, это полная ахинея. Но приказ есть приказ!

С тобой я буду откровенен:

Если погибну, я хочу, чтобы ты навестил моих родителей. Они захотят из первых уст узнать о времени, которое мы провели на Марсе. Для меня важно, чтобы это сделал ты.

Разговаривать с ними о погибшем сыне будет непросто. Знаю, я слишком многое прошу. Я мог бы сказать – ты мой лучший друг, и всё такое, но, пожалуй, это смахивало бы на голубятню…

Я не сдаюсь, просто планирую любой исход. Именно так.

* * *

Го Минг, директор Китайского национального космического управления, с головой погрузился в многочисленные документы, завалившие весь стол. В прежние времена, когда Китай запускал ракету, он просто запускал её – и всё. А сейчас международные договоры обязывают в первую очередь уведомлять другие государства.

Причём это требование, отметил про себя Го Минг, к Соединённым Штатам не относится. Справедливости ради, американцы заблаговременно и открыто анонсируют расписание своих запусков – так что результат, в сущности, тот же самый.

Заполняя форму, Го Минг балансировал на лезвие бритвы – открыто указывая дату и курс космического аппарата, он в то же время делал всё возможное для «сокрытия государственной тайны».

Директор фыркнул при мысли о требовании секретности. «Какая нелепость!» – пробормотал он. У «Тайянь-Шеня» нет ни стратегической, ни военной ценности. Это автоматический корабль, который пробудет на околоземной орбите меньше двух дней. После этого он направится к своей новой орбите, между Меркурием и Венерой. Это будет первый китайский зонд по изучению Солнца, обращающийся вокруг звезды.

И всё же, Госсовет настаивал на том, чтобы все запуски проходили в атмосфере секретности – даже те, о которых нечего скрывать. Потому что в этом случае другие государства не смогут из недостатка открытости определить, какие конкретно космические аппараты несут секретный груз.

Работу над документами прервал стук в дверь.

– Войдите, – сказал Го Минг, радуясь перерыву.

– Добрый вечер, господин директор, – открывая дверь, произнёс заместитель, Жу Тао.

– С возвращением, Тао!

– Спасибо. Рад вернуться в Пекин.

– Как дела на Цзюцюане? – спросил Го Минг. – Надеюсь, не слишком холодно? Никогда не понимал, почему наш стартовый комплекс построили в пустыне Гоби.

– Было довольно холодно, но приемлемо, – ответил Жу Тао, садясь в кресло для посетителей.

– Как идёт подготовка к запуску?

– Рад сообщить, всё идёт точно по графику.

– Замечательно! – улыбаясь, сказал Го Минг.

Жу Тао промолчал, продолжая смотреть на начальника.

Го Минг выжидающе посмотрел на него, но Жу Тао и не подумал подняться и уйти. В то же время, сам он явно не собирался ничего говорить.

– У тебя ещё что-то, Тао? – спросил Го Минг.

– М-м-м, – задумчиво протянул Жу Тао. – Вы, конечно, в курсе, что случилось с проектом «Ирис».

– Да, я в курсе, – нахмурился Го. – Ужасный случай. Бедняга умрёт с голоду.

– Возможно, – сказал Жу Тао. – А может, и нет.

Го Минг откинулся в кресле.

– О чём ты говоришь?

– Я имею в виду наш носитель, «Тайянь-Шень». Инженеры всё рассчитали. У него хватит топлива для выхода на орбиту Марса. Он может добраться туда за 419 дней.

– Ты не шутишь?

– Господин директор, на вашей памяти я когда-нибудь «шутил»?

Го Минг поднялся и начал мерить кабинет шагами.

– Мы правда можем отправить корабль к Марсу? – переспросил он, потирая подбородок.

– Абсолютно, господин директор, – ответил заместитель. – Мы уже отправляли туда аппараты, и не единожды.

– Разумеется, я это знаю! Я спрашиваю, мы правда можем отправить туда «Тайянь-Шень»?

– Нет, господин директор, – ответил Жу Тао. – Из-за массивного теплового щита зонд слишком тяжёл. Более массивного беспилотного аппарата мы ещё не строили – и именно поэтому ракетоноситель должен быть таким мощным. Но если полезная нагрузка будет меньше, мы легко отправим его к Марсу.

– Какой груз мы можем отправить? – поинтересовался Го Минг.

– 941 килограмм.

– Хм… – протянул директор. – Готов поспорить, у NASA не найдётся никаких возражений на это ограничение. Почему они не обратились к нам за помощью?

– Потому что они не знают, – ответил Жу Тао. – Наши технологии по ракетоносителям – закрытая информация. Министерство госбезопасности даже распространило дезинформацию насчёт наших способностей – по очевидным причинам.

– Значит, они не в курсе, что мы можем им помочь, – резюмировал Го Минг. – Если мы решим не оказывать помощь, никто не узнает, что это было в наших силах.

– Всё верно, господин директор.

– Давай предположим – чисто гипотетически, – что мы решим помочь американцам. Что тогда?

– Главный враг – время, – объяснил Жу Тао. – Если принять в расчёт длительность перелёта и запас продуктов, который есть у астронавта, корабль с грузом нужно запустить в течение месяца. Но даже и в этом случае ему придётся поголодать.

– В течение месяца? Но мы как раз собирались запускать «Тайянь-Шень» примерно в это время.

– Да, это так. Но на создание «Ирис» у них ушло два месяца, и они так торопились, что запуск провалился.

– Это их проблемы, – сказал Го Минг. – Со своей стороны, мы обеспечим только ракетоноситель. Запуск будет с космодрома Цзюцюань; мы не можем отправить 800-тонную ракету во Флориду.

– Любое соглашение с американцами будет вращаться вокруг необходимости расплатиться за наш ракетоноситель, – заметил Жу Тао. – Госсовет, вероятно, захочет получить политические уступки со стороны правительства США.

– Расплатиться? Это бессмысленно, – заметил Го Минг. – Проект настолько дорогостоящий, что расходы не давали Госсовету ни минуты покоя. Получив возмещение, они просто заберут деньги себе – и другой такой корабль мы уже не построим.

Он сцепил руки за спиной.

– Кроме того, народ Америки может быть сентиментальным, но их правительство сентиментальности лишено начисто. За одну человеческую жизнь Госдепартамент США не уступит ничего серьёзного.

– Значит, дело безнадёжно? – спросил Жу Тао.

– Нет, не безнадёжно, – поправил его Го Минг. – Просто сложно. Если за переговоры возьмутся дипломаты, ничего не решится. Диалог должны вести учёные, напрямую: одно космическое агентство с другим. Я через переводчика позвоню директору NASA. Мы выработаем соглашение, которое представим нашим правительствам как свершившийся факт.

– Но что они смогут для нас сделать? – спросил Жу Тао. – Мы отдадим им носитель, и по сути поставим крест на проекте «Тайянь-Шень».

Го Минг улыбнулся:

– Они дадут нам нечто такое, что мы не сможем получить без их помощи.

– А именно?

– Они возьмут на Марс китайского астронавта.

Жу Тао вскочил с кресла:

– Ну, конечно! – с улыбкой воскликнул он. – Команда «Ареса-5» ещё не прошла отбор. Мы будем настаивать на своём представителе. Таком, которого сами выберем и обучим. NASA и Госдепартамент наверняка на это согласятся. Но что скажет наш Госсовет?

Го Минг криво ухмыльнулся:

– Спасти американцев так, чтобы об этом узнал весь мир? Отправить на Марс китайского астронавта? Сделать так, чтобы весь мир понял – Китай и США в космосе на равных? Да за это Госсовет родную матьпродаст!

* * *

Тедди внимательно слушал по телефону далёкого собеседника. Голос на другом конце провода сказал всё, что хотел, и умолк в ожидании ответа.

Директор NASA несколько секунд смотрел в никуда, переваривая услышанное.

А затем ответил: «Да».

* * *

Йоханссен:

Плакат с твоей фоткой разошёлся таким тиражом, что переплюнул нас всех вместе взятых. Ты клёвая деваха, которая побывала на Марсе. Ты висишь на стенах спален по всему миру.

Но скажи же мне, скажи – почему с такой внешностью ты просто повёрнута на компах? А ты на них помешана, поверь. Серьёзно помешана. Чтобы заставить «Марсопроходец» заговорить с ровером, мне пришлось покопаться в компах, и я чуть не свихнулся! И что интересно, – под боком было NASA, которое вело меня за ручку, не позволяя наделать дел.

Тебе нужно стать кем-то покруче. Носить тёмные очки и кожаную куртку. Держать при себе опасную бритву. Стать настолько крутой, что… круче будут только «Ботанист Кул».

Ты в курсе, что однажды командор Льюис побеседовала с нами, парнями? Если бы кто-то из нас начал к тебе приставать, он бы вылетел из программы. Мне думается, после долгих лет командования моряками в командоре взыграла ревность.

Ладно, короче… Постарайся выкинуть из головы всех тех парней, что пускают слюни на твой плакат!

* * *

– Итак, мы снова здесь, – произнёс Брюс, обращаясь к начальникам подразделений ЛРД. – Все мы знаем о ракетоносителе «Тайянь-Шень», поэтому в курсе – наши китайские друзья дали нам последний шанс. Но сейчас нам придётся ещё труднее. «Тайянь-Шень» будет готов к запуску через двадцать восемь дней. Если он взлетит вовремя, наш груз доберётся до Марса на 624-е марсианские сутки: через шесть недель после того, как у Уотни по расчёту закончатся продукты. NASA уже выискивает возможность растянуть его запасы. Мы поставили рекорд, завершив работу над проектом «Ирис» за шестьдесят три дня. Теперь нам придётся сделать это за двадцать восемь.

Брюс посмотрел на изумлённые выражения лиц, и закончил речь:

– Парни, – сказал он. – Это будет самый паршивый из всех наших грузов. Есть лишь один способ справиться вовремя: у него не будет системы приземления.

– Прошу прощения, не будет чего?! – воскликнул Джек Тревор.

Брюс кивнул:

– Вы поняли правильно. Системы приземления не будет. Управление понадобится лишь для корректировки курса во время подлёта. Но как только груз будет сброшен, он просто упадёт.

– Но это же безумие! – выкрикнул Джек. – Посылка ударит с огромнойскоростью!

– Да, – подтвердил Брюс. – В идеальных погодных условиях скорость составит 300 м/с.

– И что пользы будет Уотни от продуктов, которые распылились? – спросил Джек.

– При условии, что они не сгорят при входе в атмосферу, Уотни сможет их съесть, – ответил Брюс.

Повернувшись к белой доске, он начал рисовать организационную схему.

– Я собираюсь разделить вас на две команды, – сказал он. – Команда 1 займётся внешней оболочкой, системой управления и двигателями. Всё, что от неё требуется – обеспечить доставку к Марсу. Мне нужна самая надёжная система, какая только возможна. Ракетное топливо в виде аэрозоля – предпочтительнее всего. Радиосвязь высокого усиления, чтобы мы могли с нею общаться – и стандартный пакет навигационных спутниковых программ…

На миг прервавшись, он продолжил:

– Команда 2 займётся грузом. Нужно придумать способ сохранить еду при падении. Если белковые батончики ударят о песок на скорости 300 м/с, получится песок с запахом батончиков. Нужно, чтобы после столкновения они были съедобными. Вес ограничен 941 килограммом. И не меньше 300 кг из них должны быть едой. За работу!

* * *

– Э-э-э, доктор Капур? – спросил Рич, засовывая голову в дверь офиса Венката. – У вас найдётся минутка?

Венкат жестом пригласил его войти:

– Вы… – кто?

– Я Рич, Рич Пурнелл, – ответил посетитель, заходя в кабинет. В руках он пытался удержать беспорядочную кипу бумаг. – Отдел орбитальной баллистики.

– Рад знакомству, – сказал Венкат. – Чем могу помочь, Рич?

– Не так давно у меня возникла идея. Я некоторое время над нею работал, – ответил он, вываливая бумаги на письменный стол Венката. – Сейчас, только найду листок с тезисами…

Венкат печально взглянул на свой некогда безупречный стол, теперь покрытый ворохом распечаток.

– Вот! – ликующе воскликнул Рич, хватая листок. Но затем выражение радости сменилось печалью. – Нет, это не он.

– Рич, – сказал Венкат. – Может, вы просто скажете, о чём идёт речь?

Тот посмотрел на беспорядочную кучу бумаг и вздохнул:

– Но ведь у меня были такие крутые тезисы…

– Тезисы – насчёт чего?

– Как спасти Уотни.

– Работа уже кипит, – ответил Венкат. – Усилия прилагаем отчаянные, но…

– «Тайянь-Шень»? – фыркнул Рич. – Это не сработает. Вы не сможете подготовить груз за месяц.

– Но мы, чёрт возьми, собираемся попытаться! – откликнулся Венкат. В его голосе послышались нотки раздражения.

– О, простите, я кажусь трудным? – спросил Рич. – Я не очень хорошо веду себя с людьми. Иногда я трудный. Предпочёл бы, чтобы люди сразу мне это говорили. В любом случае, у «Тайянь-Шеня» очень важная роль. Если честно, без него идея не сработает. Но посылка на Марс? Пф-ф-ф! Не смешите.

– Ладно, – сказал Венкат. – В чём она, ваша идея?

Посетитель взял со стола один из листов.

– О, вот же он! – воскликнул Рич.

Он с детской улыбкой передал листок Венкату. Тот пробежал по тексту глазами, и чем дальше в него углублялся, тем шире они раскрывались.

– Ты уверен в расчётах?

– Абсолютно! – просияв, ответил Рич.

– Кому-нибудь говорил о них?

– А кому я мог сказать?

– Ну, не знаю, – ответил Венкат. – Друзьям?

– У меня их нет.

– Ладно, тогда сохрани это при себе.

– Где именно при себе?

– Это просто такое выражение.

– Правда? – удивился Рич. – Глупое выражение.

– Рич, ты трудный.

– А, спасибо.

* * *

Вогель:

То, что я был тебе заменой, в конечном счёте вышло мне боком.

Думаю, NASA посчитало ботанику и химию чем-то сходным, потому что у них одинаковая предпоследняя гласная. Как бы то ни было, теперь я снятый со скамейки запасных химик.

Помнишь, как они заставили тебя целый день объяснять мне свои эксперименты? Это было посреди интенсивной подготовки к полёту. Может быть, ты уже позабыл… Ты начал моё обучение с того, что купил мне пива. К завтраку. Вы, немцы, – это нечто!

В общем, сейчас у меня появилась куча времени, и NASA завалило меня работой. И в ней полно твоей любимой химии! Так что теперь я провожу скучнейшие эксперименты с пробирками, образцами почв, уровнями pH, и… хр-р-р-р-р.

Сейчас моя жизнь – отчаянная борьба на выживание… с титрованием, время от времени.

Если честно, я подозреваю в тебе главного злодея. Ты химик, у тебя немецкий акцент, у тебя есть база на Марсе… Какие ещё нужны доказательства?

* * *

– И что это за «Проект Элронд»? – спросила Энни.

– Нужно было дать ему какое-то название, – ответил Венкат.

– И ты решил назвать его «Элронд»? – не унималась она.

– Потому что это тайное собрание? – предположил Митч. – В письме ты попросил держать его в тайне от заместителя.

– Я всё объясню, когда придёт Тедди, – сказал Венкат.

– А почему «Элронд» означает «тайное собрание»? – спросила Энни.

– Нам что, придётся принять решение тут же, на месте? – спросил Брюс Энг.

– Да откуда, чёрт вас дери, вы всё это знаете? – раздражённо спросил Энни.

– Элронд, – пояснил Брюс. – Совет Элронда. Это из «Властелина колец». На той встрече они приняли решение уничтожить Кольцо Всевластья.

– Господи, – вздохнула Энни. – Да ни у одногоиз вас в универе не было девчонки, правда?

– Доброе утро, – поздоровался Тедди, появившись в дверях. Пройдя в зал и усевшись, он опустил руки на стол. – Кто-нибудь в курсе, из-за чего весь сыр-бор?

– Постойте, – сказал Митч. – Даже Теддиещё не знает?

Венкат глубоко вдохнул, и сказал:

– Один из наших баллистиков, Рич Пурнелл, нашёл способ вернуть «Гермес» к Марсу. Курс, который он рассчитал, выведет «Гермес» к Марсу на 549-е марсианские сутки. Это будет пролёт по касательной.