Текст книги "Грешная тайна"
Автор книги: Эмма Уайлдс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Но уж если он из чувства долга перед семьей женился на этой девушке, то ему следовало довести дело до конца. Он просто обязан это сделать.
При других обстоятельствах он бы с легкостью с этим справился, ведь Джулианна на редкость красива. Но он был ранен, ужасно устал, и к тому же… Проклятие! Ему предстояло переспать с бывшей невестой своего брата!
Она шла рядом с ним, и ее грудь под тканью платья поднималась чуть чаще, чем обычно. Вероятно, его юная жена пыталась скрыть волнение, но ей это не очень-то удавалось. Щеки ее заливал нежный румянец, что напомнило Майклу выражение «краснеющая невеста». А когда они, добравшись до следующей лестницы, поднялись на третий этаж, Джулианна начала дрожать.
Теперь они шагали по следующему коридору, в самом конце которого и находились их покой. Несколько минут спустя молодые супруги миновали ряд гостиных, украшенных элегантными креслами, роскошными турецкими коврами в бледно-зеленых и бежевых тонах, а также его собственным недавним приобретением – резным столиком, купленным в Испании. Когда-то столик принадлежал испанскому вельможе, утверждавшему, что это подарок королевы Изабеллы его прославленным предкам. Несомненно, это была чудесная вещица, так что, возможно, вельможа не соврал. Но даже и без истории о «королевском происхождении» Майкл купил бы столик, потому что он очень ему понравился. Вырезанный на столешнице узор казался таким изысканным, что сразу становилось ясно: такая вещь могла быть заказана только монархом.
«Может быть, потом, в другое время, Джулианна заметит этот чудесный столик и скажет о нем что-нибудь», – подумал маркиз, взглянув на молодую жену. А сейчас, судя по ее виду, она совершенно ничего не замечала вокруг и шла словно во сне.
Наконец Майкл подвел жену к двери комнаты, теперь ставшей ее спальней. Переступив порог, он тотчас же передал ее горничной, пухлой девушке, густо покрасневшей при появлении маркиза с супругой.
«Боже, помоги мне!» – мысленно воскликнул Майкл. Взглянув на жену, произнес:
– Я даю вам полчаса, миледи.
Сообразив, что слова его прозвучали слишком уж резко, слишком холодно, Майкл со вздохом подумал: «Какой же я идиот. Напыщенный болван».
Смягчив тон, он добавил:
– Я буду вон там. – И указал на дверь, разделявшую их спальни. – Пожалуйста, дайте знать, когда будете готовы ко сну.
Джулианна посмотрела на него своими огромными синими глазами, и ее густые ресницы опустились.
– Да, милорд. Как пожелаете, – тихо ответила она.
Такой ответ не очень-то понравился Майклу. Слова жены прозвучали как капитуляция. И казалось, что он просто приказал ей спать с ним. Разумеется, у него имелись супружеские права, но в спальне он предпочитал искреннюю пылкость, а не безропотную покорность. Впрочем, о какой пылкости могла идти речь, если его проклятая рана ежеминутно напоминала о себе? Да и бесчисленные бокалы шампанского, которые он выпил, также не способствовали постельной активности. Хотя обычно он был очень осмотрителен в употреблении спиртного – человек в его положении не часто может позволить себе напиться.
Снова взглянув на жену, маркиз заставил себя улыбнуться и тихо сказал:
– Дорогая, пожалуйста, называйте меня Майкл.
Прекрасная и обворожительная в своем бледно-голубом платье, Джулианна едва заметно кивнула:
– Да, конечно. Если хотите.
Подобный ответ был весьма красноречив, и Майкл, удалившись в соседнюю комнату, прикрыл за собой дверь и выругался сквозь зубы. Было очевидно, что его жена в тревоге ждала продолжения. Да и он тревожился не меньше – сейчас ему вдруг показалось, что рана болит все сильнее. Немного подумав, Майкл стал раздеваться. И вдруг снова выругался. Так он и знал! По его белой рубашке, с левой стороны, расплывалось бледно-розовое пятно. Было ясно, что рана открылась, причем кровь просочилась даже сквозь многослойную повязку.
Фицхью тут же поспешил ему на помощь. Помогая снять рубашку, он проговорил:
– Церемония в церкви была очень красивая, полковник, то есть милорд.
– Да, Фицхью, спасибо, – пробормотал Майкл. – Будем надеяться, что ночь пройдет так же хорошо. Между прочим, ты был прав: я сейчас не в лучшем состоянии. – Он показал на свой левый бок и добавил: – Болит ужасно. Словно в огне горит.
– Не волнуйтесь, сэр. – Фицхью бросил рубаху на стул. – Вы, кажется, сами говорили о том, что она не может знать разницу. К тому же такая юная и неопытная женщина, как леди маркиза, будет очень нервничать. И это – в вашу пользу.
«Леди маркиза»? Майкл невольно усмехнулся. Как официально это прозвучало.
А впрочем – ничего удивительного. Фицхью выразился очень точно. Ведь он, Майкл, только что женился. И, следовательно, его жена стала маркизой, потому что сам он маркиз.
Майкл вдруг вспомнил о поцелуе в конце венчания. И вспомнил, что губы Джулианны были холодны как лед. И вот сейчас…
Проклятие!… Ведь сейчас – его первая брачная ночь. Нет, это их первая брачная ночь.
Майкл со стоном прошелся по комнате и пробормотал:
– Я, разумеется, очень хотел бы, чтобы эта ночь стала запоминающимся событием, то есть я хотел бы вспоминать о ней с радостью, а не с разочарованием. Но, к несчастью, моя рана…
– Да, вижу, – кивнул Фицхью, осматривая бинты. – А выглядит не слишком серьезно, сэр. Я сейчас перебинтую вас заново, и все будет в порядке, будете свежий как летний дождь.
– Терпеть не могу дождь, – пробормотал Майкл, поморщившись. – Помнишь Бадахос? Адская была битва.
– Да, милорд. Было ужасно холодно и сыро. Не могу этого отрицать.
– Горы трупов под стенами крепости, пушечная канонада… О, это был кошмар. – Майкл невольно вздрогнул, когда его камердинер чуть приподнял окровавленную повязку, и со вздохом добавил: – До этой битвы я даже не представлял, что такое возможно.
Цитадель в конце концов пала, но цену пришлось заплатить ужасающую, ибо Веллингтон бросал людей на эти стены с безжалостной решимостью. Но, наверное, он действовал правильно. Ведь только великие генералы знают, как побеждать. Хотя эта победа… О Боже, какой ценой она была одержана!
Кровь. Грязные рвы. Горы трупов.
Вот почему он все еще рисковал жизнью ради Англии.
Такая кровавая бойня не должна была остаться бесполезной. Множество англичан полегло в том сражении, и он не имел права забывать об этом. Камердинер молчал, и Майкл с усмешкой произнес:
– Полагаю, Джулианна кое-что заметит. То есть поймет, что я веду себя странно. Рана ужасно болит, и я сомневаюсь, что можно это скрыть.
Фицхью со вздохом пожал плечами:
– Тут трудно что-то посоветовать. Думаю, ситуация безвыходная.
– Это ты мне так сочувствуешь, Фицхью?
Маркиз невесело рассмеялся.
– Мне кажется, сегодня вам лучше говорить правду.
– Ты советуешь мне сказать правду? – Майкл изобразил удивление. – Я знаю тебя уже не первый год, но ни разу не слышал ничего подобного. Но знаешь, Люк Доде и Алекс Сент-Джеймс думают так же, как и ты. Они тоже считают, что я должен рассказать ей правду. Причем всю правду! То есть не только о нападении на меня, но и о том, чем я вообще занимаюсь.
– Полагаю, вы могли бы это сделать, – заявил камердинер. Достав из комода чистую ткань, он принялся аккуратно ее разрывать, чтобы наложить на рану новую повязку. – Не забывайте и о том, что вам когда-нибудь придется стать герцогом. Как вам после этого следует поступить? Скорее всего уйти в отставку. Ведь не может же герцог заниматься тем, чем сейчас занимаетесь вы…
Майкл со вздохом кивнул. Фицхью был абсолютно прав. Мысли о герцогстве давно уже не давали ему покоя; пожалуй, даже страшили.
– Так что же вы тогда сделаете, милорд? – спросил камердинер.
– Понятия не имею, – пробурчал Майкл.
– Я так и думал.
Фицхью усмехнулся и принялся накладывать свежую повязку на рану маркиза. Причем делал он это очень быстро, ловко и аккуратно – бывшему сержанту, судя по всему, довольно часто приходилось заниматься таким делом. Покончив с перевязкой, он подал своему хозяину шелковый халат и спросил:
– Что-нибудь еще, полковник?
Майкл со вздохом покачал головой:
– Нет, спасибо, Фиц. Полагаю, со всем остальным мне придется справляться самому.
Камердинер кивнул с едва заметной улыбкой:
– Думаю, с такой красавицей, как леди Лонгхейвен… В общем, у вас, сэр, будет не очень трудная работа. Доброй ночи. И пожалуйста, примите мои поздравления.
«Трудная работа» или нет, но Майклу ужасно не хотелось ее выполнять. Снова вздохнув, он завязал пояс халата и подошел к буфету, чтобы налить себе бренди. Однако садиться не стал и, приблизившись к окну, уставился в ночь. Мерцающие звезды рассыпались по черному бархату неба как горсть бриллиантов, а полная луна походила на серебристо-золотое блюдо.
Но маркизу было не до красот ночного неба – он думал о своем старшем брате. Гарри умер, а вместе с ним умерла и его чудесная улыбка, умерла его чистая беззлобная душа, не знавшая, что такое обман и коварство. В свою брачную ночь Гарри никогда не страдал бы от раны, нанесенной в каком-то мрачном зловонном переулке в одном из самых небезопасных районов Лондона. И конечно же, ему не пришлось бы размышлять о том, как обмануть молодую жену.
Потягивая бренди, Майют гадал: наберется ли Джулианна смелости, откроет ли сама разделявшую их спальни дверь? И вообще, что она думает об их браке? Он не мог ответить на этот вопрос – и сам был в том виноват. Ведь после своего возвращения в Англию он изо всех сил старался избегать разговоров со своей невестой. Но избегал лишь потому, что чувствовал: Джулианна в каком-то смысле все еще принадлежала Гарри. Но может быть, и она чувствовала то же самое? Да, скорее всего именно так. В конце концов, почти всю свою жизнь Джулианна знала, что выйдет замуж за маркиза Лонгхейвена, – но только не за него, не за Майкла.
Наверное, чем скорее она забеременеет, тем лучше. Лучше для них обоих. Потому что тогда он отправит ее в поместье – готовиться к родам. И в результате оба они вздохнут с облегчением. Ему не придется отвечать на вопросы о его постоянных исчезновениях в самые неурочные часы. А ей не придется мучиться неизвестностью и задавать эти вопросы.
И конечно же, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что кто-то стремится убить его. А он ни при каких обстоятельствах не должен подвергать опасности свою жену. И едва ли кто-то будет осуждать их за то, что они живут раздельно. Ведь многие светские пары так живут.
Щелчок поднимаемой дверной задвижки заставил его вздрогнуть.
«Выходит, я недооценил свою юную невесту», – подумал Майкл, когда дверь, разделявшая их комнаты, отворилась и Джулианна переступила порог. Возможно, она уже успокоилась, взяла себя в руки. Или же оказалась более смелой, чем он полагал.
Маркиз невольно залюбовался своей прекрасной женой. Ее роскошные волосы были распущены и струились волнами до самых бедер, а восхитительные голубые глаза смотрели прямо на него, смотрели без всякой робости, даже с некоторым вызовом, как ему показалось. А под бледно-розовым шелковым пеньюаром на ней было… что-то белое – он видел только кружево в вырезе у самой шеи.
«А ведь она и впрямь восхитительна», – подумал Майкл с удивлением. Разумеется, он и до женитьбы знал, что его невеста очень красивая девушка, но ее красота не производила на него особого впечатления. А вот сейчас… Сейчас Майкл был ошеломлен красотой Джулианны и смотрел на нее, не в силах отвести взгляд.
Она же смотрела на него не только с вызовом, но и с доверием. Да-да, именно с доверием!
А ведь он, Майкл Хепберн, жил в мире подозрительности и обмана. Конечно же, он не всегда был таким, как сейчас, но утратил наивность и доверчивость так давно, что уже забыл, когда это произошло.
Майкл улыбнулся и сказал себе: «Возможно, моя рана не такая уж серьезная проблема».
Глава 4
Волноваться в ее положении совершенно естественно. Джулианна прекрасно это знала, но все же старалась скрыть свое волнение, когда вошла в спальню мужа. Она очень надеялась, что муж не заметит ее состояния, – но разве от такого человека, как Майкл Хепберн, можно что-либо скрыть?
В какой-то момент он вдруг улыбнулся, и она подумала: «Конечно, догадался. Наверное, он видит меня насквозь. Его, должно быть, никто не сможет одурачить».
Под халатом на ней была только тонкая ночная сорочка, и Джулианна остро осознавала это, открывая дверь спальни мужа. Казалось, эта дверь имела для нее какое-то символическое значение. Как ни странно, но она, едва открыв ее, почувствовала физическое влечение к мужчине, стоявшему у окна с бокалом в руке. Да-да, почувствовала – это невозможно было отрицать.
«Хотя дело, конечно, не в двери, – сказала себе Джулианна. – Наверное, на меня так воздействуют его глаза – необычайно выразительные. Или, может быть, что-то другое?…»
Как бы то ни было, но к Гарри она никогда ничего подобного не испытывала, хотя он очень ей нравился.
Невозможно, чтобы она заговорила первая. Кроме того, она просто не знала, что следовало сказать в такой ситуации – понятия не имела. «Да еще и этот халат, – подумала она неожиданно. – Кажется, у него под ним совсем ничего нет».
Халат его был распахнут наверху, так что виднелась мускулистая грудь.
И еще ей вдруг показалось, что он стал выше ростом, – теперь он казался ей невероятно высоким.
Ах, как же она волнуется! Разумеется, она и прежде знала, что должно произойти между супругами в первую брачную ночь, но все же…
Как странно, она даже не знает, хочет ли этого. Пожалуй, все-таки хочет, вот только…
Тут муж вдруг усмехнулся и проговорил:
– Подозреваю, что веселье внизу продлится еще несколько часов. – Он сделал глоток янтарной жидкости из бокала, который по-прежнему держал в руке. – Знаете, новобрачные все-таки имеют одно существенное преимущество. Они могут сбежать от толпы и немного расслабиться.
«Если он думает, что я расслабилась, то очень ошибается», – подумала Джулианна.
Вежливо улыбнувшись, она ответила:
– Полагаю, что можно смотреть на это и так.
Муж какое-то время молчал, потом снова усмехнулся:
– Дорогая, а почему вы стоите у порога? Вы можете войти. Поверьте, я совершенно безопасен.
Безопасен? Что-то не верится. Напротив, от него явно исходит опасность – достаточно лишь взглянуть на него, и это сразу чувствуется. Наверное, было бы лучше, если бы он выглядел более заурядно – как Гарри, например. Ведь внешне Гарри очень похож на него, но все же он был совсем другой. А вот Майкл…
Майкл – он словно безоблачное летнее небо, которое вдруг затягивается темными облаками, так что безмятежная солнечная синева сменяется ливнем и порывистым ветром, грозящим превратиться в настоящую бурю.
И конечно же, он опасен, очень опасен – она это чувствовала.
– Проходите же в комнату, дорогая. Я очень вас прошу.
Он опять улыбнулся, и на сей раз его улыбка была чрезвычайно мягкой, почти ласковой.
Джулианна почувствовала, что краснеет. Было немного унизительно сознавать, что она все еще стоит у порога, не решаясь пройти в комнату. Сделав несколько шагов, она осмотрелась в поисках стула или кресла подальше от мужа. Заметив мягкий стул, стоявший у мраморного камина, она направилась к нему. Присев, снова осмотрелась.
Комната маркиза была обставлена с мужской простотой, и здесь преобладали синий и кремовый цвета; в глаза же сразу бросалась широкая массивная кровать черного дерева. На изголовье кровати были вырезаны грифоны и какие-то другие мистические существа, а на столбиках стояли поднявшиеся на задние лапы оскалившиеся львы. Кроме этого, больше нигде не было никаких украшений, не было и какой-либо картины, которая указывала бы на вкусы маркиза. Даже халат был из обычного черного шелка, безо всяких узоров, без вышитого на нем фамильного герба. Однако следовало признать, что черный цвет очень шел ему – каким-то образом он подчеркивал классические мужественные черты его лица и ширину плеч.
И ведь под этим халатом на нем совершенно ничего не было! Она почти в этом не сомневалась.
Он сделал шаг в ее сторону.
– Джулианна…
Она тотчас же почувствовала, что краснеет. Мысль о том, что она в ночной рубашке и в пеньюаре появилась перед этим мужчиной, ужасно ее тревожила; к тому же она не очень-то хорошо представляла, что он будет с ней делать.
– Я слушаю вас, – ответила Джулианна с дрожью в голосе.
В его зеленовато-золотистых глазах вспыхнуло веселье, губы растянулись в улыбке.
– Позвольте, милая Джулианна, кое-что прояснить для вас: Я знаю: вы сейчас очень волнуетесь, потому что не вполне понимаете, что будет дальше. Не нужно волноваться, дорогая. Поверьте, я не собираюсь набрасываться на вас. И не собираюсь смущать каким-либо образом. Пожалуйста, помните о том, что для мужчины и женщины физическая близость совершенно естественна. Так было всегда, и так будет до тех пор, пока существуют мужчины и женщины. Ни вас, ни меня не было бы здесь, если бы наши родители не наслаждались именно такими отношениями. Так что об этом не стоит беспокоиться.
«Как у него все просто, – подумала Джулианна. – Как будто я не знаю, почему на свет появляются дети». С некоторым раздражением она проговорила:
– Я, например, не умею плавать. И не стоит говорить мне, что я смогу выплыть и спастись, если вы бросите меня в реку. Я не смогу выплыть на берег, хотя очень многие, те, кто умеет плавать, сделали бы это без малейшего труда. Видите ли, некоторые люди действительно тонут.
Маркиз весело рассмеялся. И как ни странно, сразу же стал выглядеть моложе. Более того, он уже не казался таким опасным.
– Дорогая, лечь с мужем в постель и тонуть – это совсем не одно и то же.
Да, не одно и то же. Но и то и другое пугает, если; не знаешь, что с тобой будет.
– Пожалуй, вы правы. Но если откровенно скажу: в данный момент я даже не уверена, что предпочла бы.
– А вы бы нервничали точно так же, если бы сейчас здесь вместо меня находился Гарри?
Она смутилась от столь прямого вопроса. Потом просто ответила со всей искренностью:
– Нет, не так же.
– Понятно…
Трудно было сказать, что именно ему «понятно». Его лицо оставалось бесстрастным – красивая маска из изящных линий, – глаза же, как всегда, были чарующими. Немного помолчав, Джулианна попыталась объяснить, что имела в виду:
– Я сказала так только потому, что лучше знала его.
– Да, верно. Гораздо лучше знали.
– Я была помолвлена с ним почти всю свою жизнь, – продолжала Джулианна.
Он утвердительно кивнул:
– Неоспоримый факт.
– А вы… вы уезжали.
Он усмехнулся:
– Да, помню. Каникулы в Испании. То была очень веселая поездка.
Джулианна ужасно смутилась. Наверное, зря она сказала об этом. Ведь война не тема для шуток. А что касается Гарри…
Внезапно она спросила:
– Вы скучаете по нему?
О Боже, почему она задала этот вопрос?! Может, потому, что Майкл внешне очень похож на своего старшего брата? Или потому, что ужасно нервничала? А может быть, потому, что хотела получше узнать своего мужа – узнать о его чувствах?
Майкл замер с бокалом у рта. Потом кивнул:
– Да.
И этот короткий ответ принес ей облегчение, успокоил. Ответ этот означал, что ее муж такой же, как все люди, и испытывает вполне человеческие чувства.
А маркиз тем временем продолжал:
– И если бы я мог, то отдал бы за него жизнь. Но случилось гак, что я остался жив, хотя не раз мог умереть под вражескими пулями. А вот он мертв.
«А ведь он прав», – подумала Джулианна. Злая ирония заключалась в том, что Майкл добровольно подвергал свою жизнь опасности, а Гарри оставался в Англии, но именно он ушел из жизни. И герцог с герцогиней потеряли не безрассудного младшего сына, а тщательно оберегаемого наследника.
Тихо вздохнув, Джулианна в задумчивости проговорила:
– Наверное, судьба играете нами… Мы полагаем, что сами делаем выбор, сами определяем, как сложится наша жизнь, но это не совсем так. С самого момента рождения нашу жизнь определяет случай, и с этим мы ничего не можем поделать.
– Неужели? – Маркиз с усмешкой приподнял бровь. – Вы слишком молоды, дорогая, чтобы уже прийти к подобному выводу.
– Молода? Я не знала, что в молодости человек не может иметь каких-то представлений о жизни. Интересно, в каком возрасте это дозволяется?
В глазах мужа промелькнуло какое-то странное выражение, и он тихо проговорил:
– Полагаю, что споры о превратностях судьбы совершенно неуместны в свадебный вечер. Простите меня, пожалуйста, что заговорил о вашей молодости. Возможно, нам лучше поговорить о чем-нибудь другом. Позвольте сказать, что я считаю вас очень красивой.
«Поговорить о другом?… Как мило с его стороны», – подумала Джулианна. И почему-то ей показалось, что муж тоже испытывает некоторую неуверенность в себе – хотя, конечно же, совсем по другой причине.
Все еще немного нервничая, она с улыбкой сказала:
– Благодарю вас. Вы очень любезны.
– Но вы действительно очень красивы. Так что мои слова вовсе не комплимент. Что же касается нашей брачной ночи… – Маркиз немного помолчал. – Знаете, я долго думал, как бы облегчить для вас все это…
Она не знала, что ответить, поэтому промолчала.
– Полагаю, вам следует подойти ко мне.
Маркиз поставил свой бокал на маленький полированный столик темного дерева.
Подойти к нему? Что ж, во время их брачной церемонии она обещала слушаться мужа и повиноваться ему, однако сейчас его слова прозвучали скорее как предложение. Да и выглядел он сейчас очень привлекательно. Его каштановые волосы были чуть растрепаны, а широкие плечи казались чрезвычайно внушительными под черным шелком халата.
Разумеется, она может к нему подойти. Действительно, почему бы и нет?
Поднявшись со стула, Джулианна медленно приблизилась к мужу и, остановившись в шаге от него, попыталась понять выражение его лица.
Но из этого, как всегда, ничего не получилось – лицо его оставалось непроницаемым, то есть совершенно ничего не выражало.
Внезапно он протянул к ней руку и, легонько коснувшись пальцами щеки, проговорил:
– Для меня это все тоже впервые.
Джулианна взглянула на него с явным удивлением:
– Я очень сомневаюсь, что вы неопытны, милорд. Или я просто не поняла вас? Что вы имеете в виду?
Маркиз едва заметно улыбнулся:
– Я хочу сказать, что у меня никогда не было жены. – Пальцы его коснулись ее шеи, а затем он стал спускать пеньюар с ее плеч. – Я раньше никогда не прикасался к девственнице, уверяю вас.
Что ж, теперь понятно. У него было множество женщин, но все довольно опытные. И этому не следовало удивляться, ведь он красив, богат и знатен. Да ведь и Гарри не был девственником – она прекрасно это знала.
– Значит, нам придется учиться вместе, – прошептала Джулианна, и пеньюар ее соскользнул вниз.
– Полагаю, в этом и состоит смысл брака. – Он снова улыбнулся. – Думаю, что это совместное путешествие, полное открытий.
«Какие у него красивые губы», – подумала Джулианна. И тотчас же вспомнила, как маркиз поцеловал ее на брачной церемонии, после произнесения клятв. Конечно, в том поцелуе не было страсти, но все же он показался ей… довольно приятным. И вообще, наверное, не следует так уж сильно волноваться. Ведь муж сам сказал, что у него это в каком-то смысле впервые. Так что он, должно быть, тоже чуть-чуть нервничает, просто умело это скрывает.
И сейчас, когда она была уверена, что Майкл снова собирается поцеловать ее, ей хотелось лунного света, страсти и бьющегося сердца. Ведь это ее первая брачная ночь! Да, конечно, ее муж не Гарри и все теперь совсем не так, как когда-то предполагалось, но очень может быть, что они с Майклом вполне подходят друг другу.
Он посмотрел ей в глаза и легонько провел пальцем по вырезу ее ночной рубашки. По телу пробежала дрожь, когда муж коснулся ее грудей, а внизу живота возникло какое-то странное ощущение. И казалось, что жар, исходивший от него, согревал, а легкий аромат бренди немного пьянил.
Внезапно он обнял ее за талию и привлек к себе, так что теперь между их телами оставалась только преграда из тонкой ткани ее ночной рубашки и его халата. И тут же, опустив голову, он коснулся губами ее губ. Ресницы Джулианны опустились, а сердце бешено забилось в груди.
А Майкл, чуть отстранившись, пробормотал:
– У ваших губ – вкус невинности.
А потом он снова ее поцеловал, на сей раз по-настоящему. Джулианна же, стоявшая совершенно неподвижно, наслаждалась этим его поцелуем и этими объятиями – ведь теперь муж целовал ее совсем не так, как в церкви, перед сотнями свидетелей.
И все же этот поцелуй… он был вовсе не такой, как в ее мечтах, не такой, какого она ожидала. Джулианна сама точно не знала, чего именно ожидала.
Рука мужа легла ей на затылок, а язык скользнул между губ. Она в испуге попыталась оттолкнуть его, но он еще крепче прижал ее к себе. А уже в следующее мгновение, охваченная новыми ощущениями, Джулианна расслабилась; с трепетом прижимаясь к мускулистой груди мужа, она вновь наслаждалась его неожиданными ласками.
Наконец, прервав поцелуй, он хрипловатым шепотом проговорил:
– Идем в постель.
Постель? Ах да, конечно… Она ведь знала про это. Что бы в дальнейшем ни произошло, это должно происходить в постели.
Муж по-прежнему крепко прижимал ее к себе, и в какой-то момент она вдруг почувствовала, что к ее животу прижимается что-то твердое. Поначалу это встревожило ее, но потом Джулианна осознала: она просто взволнована ожиданием и предвкушением чего-то необыкновенного, чего-то нового и скорее всего необычайно приятного.
Едва заметно кивнув, она прошептала в ответ:
– Да, пойдем.
Этого Майкл никак не ожидал. Не ожидал, что способен так возбудиться от невинной молодой женщины, жениться на которой его заставил долг перед семьей.
А может, все дело в мягкости ее чудесных темно-каштановых волос, цвет которых прекрасно сочетался с их ароматом? Или, может быть, так на него подействовала ее восхитительная стройная фигурка с упругими и чрезвычайно соблазнительными грудями под девственной белизной ночной сорочки? Возможно, и то и другое. И еще – ее огромные глаза, отражающие неуверенность. Да, она очень волновалась, но все же ответила согласием на его предложение отправиться в постель.
Но ведь он, Майкл Хепберн, не тот, которого она заслуживала. Кровь на его руках была, конечно же, не по его вине, но тем не менее она запятнала его. А Джулианна… О, она даже представить не могла, какие ужасные воспоминания его сейчас мучили. Да, война выиграна, битвы закончились и Бонапарт отправлен в изгнание, но воспоминания-то остались. И эти воспоминания о кровавых ужасах войны, возможно, будут терзать его всю жизнь.
Но с другой стороны, Джулианна – его жена, и этот факт никак нельзя игнорировать. И она, эта восхитительная женщина, ничем не связана с его прошлой жизнью. А его сейчас влекло к ней неудержимо, с каждым мгновением все сильнее.
«Она как восход солнца, – думал он, целуя ее ложбинку за ухом. – Она – вся золото и тепло, чарующее обещание…»
А сам он – как холодная ночь, как непроглядная тьма, и ни намека на проблеск луны. Темный, таинственный, опасный…
И все же он желал ее – желал, хотя прекрасно знал, что эта прекрасная молодая женщина должна была принадлежать Гарри, любившему ее по-настоящему.
Но Гарри уже нет в живых, а он, Майкл, должен предложить ей то, что сможет. Конечно, он может предложить немного, так как очерствел душой и стал холодным, а также…
Впрочем, нет! В данный момент он вовсе не чувствовал себя холодным, – напротив, сгорал от страсти, пылал словно в огне, даже забыл о своей ране.
И все-таки странно, что его так влекло к той, на которой он женился из чувства долга.
Может быть, все дело в том, что у него слишком давно не было женщины? Нет, едва ли. Все дело именно в ней, в Джулианне.
Наверное, он мог бы сейчас подхватить ее на руки и отнести на кровать, но ему очень не хотелось рисковать – ведь из-за такого усилия его проклятая рана снова могла открыться.
Взяв жену за руку, Майкл сказал:
– Пойдем со мной. Не бойся.
Она молча кивнула и последовала за ним к широкой массивной кровати, находившейся в противоположной части комнаты. Причем было очевидно, что Джулианна не просто подчинялась мужу, но и доверяла ему. Доверяла человеку, уже долгие годы почти никому не доверявшему.
У кровати Майкл все же не удержался и, подхватив жену на руки, уложил на постель, приготовленную предупредительным Фицхью.
Ну вот… А как теперь объяснить все эти его бинты? К тому же он, вероятно, погорячился, когда укладывал жену на постель. Острая боль в боку вновь напомнила о ране.
Джулианна молча смотрела на него своими огромными синими глазами, а ее грудь чуть приподнималась под тонкой тканью рубашки. И взгляд ее по-прежнему свидетельствовал о том, что она вполне доверяла своему мужу, хотя, конечно же, волновалась.
Глядя на жену с едва заметной улыбкой, Майкл спрашивал себя: «О чем же она сейчас думает? Скорее всего о том, что вот-вот должно произойти». И вероятно, Джулианна прекрасно понимала, что от нее совершенно ничего не зависело. Из-за настойчивости их родителей они вынуждены были вступить в брак. Правда, Майкл еще мог бы отказаться, если бы проявил упорство, а вот у нее действительно не было выбора. Впрочем, Джулианна далеко не единственная девушка, оказавшаяся в таком положении. Очень многим молодым женщинам приходится следовать воле родителей.
Майкл очень сомневался, что Джулианна хоть раз в жизни отказывалась подчиниться родителям. Более того, даже его брат Гарри подчинялся. Когда ему было десять лет, ему сказали, как зовут его будущую невесту, и он, разумеется, не возражал.
Правда, потом случилось так, что он полюбил Джулианну, но любовь – это уже дело случая.
Что же касается Майкла, то ему, как младшему сыну, была предоставлена некоторая свобода, но даже он после смерти брата не решился перечить родителям. Вернее – не захотел их огорчать своим отказом.
И вот теперь в его постели лежала женщина, которая должна была стать женой его брата, женщина, которая…
– Милорд, что-то не так? – спросила она неожиданно.
Этот вопрос отвлек маркиза от раздумий. Заставив себя улыбнуться, он сказал:
– Нет-нет, просто я задумался. Мне вспомнилось ваше замечание о судьбе. Вот и все.
Тень беспокойства промелькнула на ее лице, когда он опустился на кровать рядом с ней и лег на здоровый бок. Его халат был сейчас почти распахнут, и Джулианна, наверное, могла бы заметить бинты, если бы взглянула в ту сторону. Стараясь отвлечь ее, Майкл наклонился и снова поцеловал ее.
«Да-да, целуй ее, – говорил он себе. – Возможно, поцелуями и ласками ты сумеешь отвлечь ее, и тогда тебе не придется отвечать на вопросы, которые лучше оставить без ответа».
Ее нежные розовые губки почти тотчас же раскрылись, и на этот раз она нисколько не испугалась, когда его язык скользнул меж губ. А Майкл, проводя ладонью по ее бедру, почувствовал, что еще сильнее возбуждается.
