Текст книги "Грешная тайна"
Автор книги: Эмма Уайлдс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Но неужели Антония права? Почему-то это вдруг стало для него чрезвычайно важно.
– А как со мной? – спросил Майкл и тут же понял, что и на сей раз не совладал с собой, не сумел изобразить безразличие. Более того, он вдруг в ужасе понял: ему действительно хотелось, чтобы жена сказала, что любит его.
Значит, он испытывал к ней какие-то… глубокие чувства?
Неужели это и впрямь произошло? Он так старательно избегал ее – и в итоге потерпел неудачу?
Как ни странно, но ему очень хотелось потерпеть неудачу.
А Джулианна молча смотрела на него своими чудесными синими глазами, и ему; казалось, что она стала еще прекраснее, «Но что же она молчит, почему молчит?» – спрашивал себя Майкл, чувствуя, что с каждой секундой все сильнее нервничает.
Проклятие, он никогда в жизни еще так не нервничал из-за женщины!
Глава 18
«А как со мной?» – все еще звучало у нее в ушах.
Конечно, она могла бы возмутиться, что он задал такой вопрос. И если бы ее мужем был какой-нибудь другой мужчина, то она скорее всего возмутилась бы. Но дело в том, что Майкл… Неужели она действительно уловила дрожь в его голосе – словно он очень волновался, задавая этот вопрос? Но ведь такого просто быть не может. Или все-таки может?
А он пристально смотрел на нее, неподвижно сидя в кресле, и его удивительные золотистые глаза… О, в его глазах был не просто вопрос. Казалось, что для него действительно очень важно, что она ответит.
Но как он отреагирует на ее признание? Может, не примет его? Может, оно заставит его отступить, замкнуться? И тогда разрушится та близость, которой ей уже удалось добиться. Или, может быть, Он просто проверяет ее? И тогда, узнав о ее чувствах, возможно, отдалится от нее раз и навсегда.
Ах как жаль, что она так неопытна в подобных играх. У него, безусловно, больше опыта. Вот Антония Тейлор, несомненно, точно знала бы, что ответить.
Собравшись с духом, Джулианна наконец ответила:
– Все было совсем не так, как я думала.
Этот ответ, конечно же, совершенно ничего не означал.
И Майка, разумеется, не принял такого ответа. Едва заметно улыбнувшись, он кивнул:
– Да, понятно. Но чего же вы ожидали?
Она тихонько вздохнула.
– Как я могу ответить на такой вопрос? Ведь я почти совсем вас не знала.
Он снова кивнул.
– Совершенно верно. Почти не знали.
Майкл снял галстук и сюртук, расстегнул рубашку, после чего откинулся на спинку кресла и потянулся к бокалу. Он молча допивал вино, но было ясно, что он ждал ответа; причем ждал с нетерпением.
С минуту помолчав, Джулйанна проговорила:
– Я, наверное, полюбила бы Гарри, если бы стала его женой. Но сомневаюсь, что смогла бы когда-нибудь влюбиться в него. Так мне, во всяком случае, кажется.
– Вы полагаете, что полюбить и влюбиться – это не одно и тоже?
– Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.
– Поверьте, не понял.
Джулианна в раздражении передернула плечами.
– Милорд, что, собственно, вы хотите узнать?
Она сложила руки на коленях и посмотрела мужу прямо в глаза. Почему она должна признаваться ему в своих чувствах? Какую пользу это принесет им обоим? Одно дело быть ослепленной любовью дурочкой, и совсем другое – признаваться в этом.
– Джулианна, у меня создалось впечатление, что вы намеренно делаете вид, что не поняли моего вопроса.
– У меня сложилось такое же впечатление о вас.
Губы Майкла тронула улыбка.
– Вы не обидитесь, миледи, если я скажу, что вы иногда бываете ужасно упрямой?
Она рассмеялась, причем вполне искренне:
– Я не обижусь, но только при одном условии: если будет дозволено в очередной раз сказать о вашей скрытности.
– Вам позволено говорить все, что вы пожелаете.
– Что будет с Хлоей? – спросила она неожиданно и, покосившись на спящую девочку, добавила: – Поверьте, я очень хорошо отношусь к вашим родителям, но никогда не была уверена, что они примут ее. Ведь во многих аристократических семьях игнорируют незаконнорожденных отпрысков.
– Где ее мать? – спросил Майкл.
Джулианна нахмурилась. Она и раньше была о Ли не самого лучшего мнения, а сейчас ненавидела ее.
– Эта женщина… она не леди, – заявила Джулианна, поморщившись. – Но я говорю не о ее социальном положении. Дело в том, что Ли имеет пристрастие к спиртному, и подозреваю, что она тратила в тавернах почти все деньги, которые я ей давала. Во всяком случае, о Хлое она совершенно не заботилась. А когда я приехала к ней сегодня, дом был пуст и заперт. Я рада, что Фицхью следил за мной, потому что он смог взломать дверь. Мы нашли Хлою в кладовке, где она пряталась. Больше в доме не было ни души.
– Такой маленький ребенок оставался совсем один?
Майкл помрачнел.
Джулианна обратила внимание, что муж не стал объяснять поведение Фицхью, хотя было очевидно, что тот следил за ней по приказу хозяина. И, наверное, ирландец каким-то образом узнал о ее побегах через черный ход в доме подруги. Однако не следовало из-за этого огорчаться – ведь в конечном итоге все закончилось не так уж плохо. Да и муж, судя по всему, не очень-то злился.
– Да, бедняжка была совсем одна. – Джулианна судорожно сглотнула. – Но это моя вина. Я оставила ее на попечение Ли, хотя знала, что от нее всего можно ожидать. Я содрогаюсь при мысли о том, что происходило в этом доме. Совершенно ясно, что Ли считала ребенка обузой. Но с другой стороны, она прекрасно понимала, что в какой-то степени зависела от малышки, ведь благодаря Хлое у нее были средства к существованию. Насколько я знаю, она никогда раньше не бросала ее одну. А когда я приезжала, она всегда ждала свои деньги. Клянусь, мне никогда даже в голову не приходило, что она бросит девочку. Да, она грубая и невоспитанная, но бросить на произвол судьбы своего собственного ребенка… – Джулианна тяжело вздохнула. – И знаете, я отчасти ее понимаю, – сказала она неожиданно. – Ведь Ли родила от Гарри, но все же он не женился на ней, а собирался жениться на мне. На ее месте я бы тоже затаила обиду. То есть мне казалось, что она только по отношению ко мне такая грубая.
– Затаила обиду из-за того, что Гарри на ней не женился? – переспросил Майкл с усмешкой.– Уверен, что все наши предки перевернулись бы в могилах, если бы такое случилось. Я не сомневаюсь, брат очень сожалел об этой своей оплошности. Но с другой стороны, кто может сказать, что никогда не ошибается? Однако случилось так, что ошибка Гарри привела к появлению ребёнка, и, наверное, ему следовало рассказать об этом отцу, чтобы он позаботился о малышке, если с ним что-то случится.
Джулианна тоже так считала, но понимала, что родители Гарри пришли бы в ужас, если бы когда-нибудь увидели Ли. Вероятно, только поэтому он ничего им не говорил. И конечно же, ему даже в голову не приходило, что с ним может что-то случиться.
– Я уверена, Гарри и подумать не мог о том, что с ним произойдет то, что…
– Не нужно защищать его, – перебил Майкл. – И перестаньте обвинять себя. Все произошедшее не ваша вина. А вот мой старший брат, безусловно, виноват: слишком уж беспечным и легкомысленным оказался. Более того, мне кажется, моя дорогая, что вам не следовало помогать этой женщине после его смерти. Было бы гораздо лучше, если бы она обратилась к нашему отцу. Полагаю, она непременно это сделала бы, и тогда все устроилось бы гораздо раньше.
– А может, я должна была рассказать вашему отцу?
Майкл пожал плечами:
– Не уверен… Но теперь-то ситуация изменилась, и им можно об этом сообщить. Я сам им все объясню. И не беспокойтесь, дорогая. Очевидно, девочка очень к вам привязана. Полагаю, будет правильно, если мы позаботимся о ней.
Джулианна смотрела на мужа с удивлением. Неужели он так легко согласился? Да еще сказал об этом так спокойно, как о чем-то совершенно естественном…
А маркиз грустно улыбнулся и сказал:
– Ведь это ребенок моего брата… Так что я не смогу бросить малышку. Полагаю, ей будет лучше расти вместе с нашими детьми.
«С нашими детьми…» Да, конечно, Майкл хотел наследника – все мужчины в его положении хотели бы, – но почему-то его слова прозвучали необычайно интимно.
– Спасибо вам, – прошептала Джулианна.
– Пожалуйста, объясните, почему вы должны благодарить меня.
Майкл поднялся на ноги и, уронив салфетку, приблизился к жене.
Джулианна тоже поднялась – и в следующее мгновение оказалась в его объятиях. Но к ее удивлению, Майкл не поцеловал ее, а просто прижал к себе и тихо сказал:
– Вы ужасно устали, дорогая. К тому же следует учесть, что у нас – гостья. – Он с улыбкой покосился на кровать. – Малышка может проснуться среди ночи. И возможно, испугается, обнаружив, что оказалась в совершенно незнакомом месте. Так что вам, наверное, лучше остаться с ней. Вы можете ей понадобиться. А завтра мы найдем ей няню.
Если Джулианна еще не влюбилась в своего загадочного мужа, то сейчас это наверняка произошло. Поцеловав его, она крепко прижалась к нему – ей ужасно не хотелось проводить эту ночь без него, – но он, чуть отстранившись, провел ладонью по ее щеке и прошептал:
– Полагаю, что мне сейчас лучше уйти в свою комнату, иначе мои благие намерения будут очень быстро забыты.
Джулианна молча кивнула и отступила на шаг. Конечно, он прав – бедняжка Хлоя и так натерпелась… И малышка очень испугалась бы, проснувшись одна в незнакомом месте. Поэтому Джулианна останется с ней на ночь, хотя ужасно будет скучать по мужу – по его объятиям, его дыханию, его чудесным ласкам…
* * *
– К счастью, он промахнулся, полковник, – изрек Фицхью, отбросив в сторону окровавленную повязку и взглянув на руку маркиза. – Вашему врагу явно требуются уроки стрельбы под проливным дождем.
Майкл, сидевший в резном кресле, криво усмехнулся:
– Надеюсь, Фицхью, ты не станешь давать ему такие уроки.
– Разумеется, не стану. Но хотелось бы заметить, что вам не следовало с такой рукой нести маркизу по лестнице. Полагаю, подобная демонстрация галантности была не вполне уместна в данной ситуации.
– Но ведь это всего лишь царапина, – пробурчал Майкл, кивнув на руку. – Наверное, мне надо было догнать ублюдка, но я подумал, что могу попасть в засаду. К тому же я сомневался в том, что сумею его догнать.
– Становитесь осторожнее, милорд?
– А разве есть выбор? У меня ведь родители, жена… А теперь еще и доставшийся в наследство ребенок. Джулианна сказала, что благодарна тебе за своевременное вмешательство. Я тоже благодарю тебя.
Камердинер пожал плечами и принялся накладывать на рану свежую повязку.
– Я не знал, стоит ли мне выдавать свое присутствие, милорд. Но леди Лонгхейвен была очень расстроена, и я решил, что следует предложить свою помощь.
– Мне придется как-то объяснить и это. – Майкл кивнул на свою руку, – Но сначала придется объяснить, почему ты следил за ней. Сегодня она слишком устала, поэтому не задавала вопросы, но завтра наверняка об этом заговорит.
– Она отважная девочка, – заметил камердинер.
Заслужить уважение Фицхыо было не так-то просто, и это его высказывание, безусловно, являлось комплиментом.
– Похоже, у моей жены появился поклонник, – сказал Майкл с ухмылкой.
– Миледи рассказала мне эту историю, когда мы сидели в таверне, где бедная малышка, похоже, впервые в жизни поела по-человечески. Я не думаю, что в обычных обстоятельствах леди Лонгхейвен была бы столь откровенна, но она ужасно устала и промокла. К тому же маркиза очень боялась вашей реакции… на всю эту историю… – ирландец сдвинул седеющие брови. – Мне нравится в женщинах сочувствие. Это делает их прекрасными.
– Моя жена и так прекрасна.
– Да, разумеется. Но мне кажется, что красота внутри – это не то же самое, что красота снаружи.
– Только не надо такого ужасного ирландского акцента! – Майкл рассмеялся. – Ты ведь говоришь так только в тех случаях, когда хочешь как-нибудь досадить мне.
Не удостоив это замечание ответом, камердинер заканчивал перевязывать рану.
– Помогая этой женщине, она заботилась о моих родителях, – со вздохом сказал маркиз.
– У меня тоже сложилось такое впечатление, пол… милорд.
– Фицхью, расскажи мне, как у вас все случилось.
Камердинер поведал о событиях прошедшего дня, и его история в точности повторяла рассказ Джулианны.
Надевая рубашку, Майкл пробормотал:
– Та женщина, мать ребенка… Я думаю, Фицхью, тебе нужно найти ее. Я не хочу, чтобы впоследствии она расстраивала мою жену, заявляя, что ребенок был похищен. Я хочу прояснить ситуацию. Ребенок остается с нами – это решено.
– Я думаю, что ее можно найти. – Камердинер подал маркизу сюртук. – Да-да, я постараюсь. – Он немного помолчал, потом вдруг заявил: – И мне кажется, полковник, что вам следует уделять маркизе больше внимания. То есть времени, я хотел сказать.
Воцарилось молчание. «А ведь он прав, – думал Майкл. – Черт возьми, он абсолютно прав!»
Одернув сюртук, Майкл спросил:
– Значит, ты считаешь, что у меня в этом смысле проблемы?
– Да, милорд. – Фицхью протянул ему часы и цепочку. – А маркиза… она в высшей степени очаровательна.
– А ведь женщины в большинстве своем – это сплошные неприятности, не так ли?
– Но без них никак нельзя, сэр.
– Ты что, смеешься надо мной, сержант?
– Я больше не ношу это звание, милорд, – ответил ирландец с улыбкой.
Майкл невольно вздохнул. Проклятие! Ему ужасно не хотелось выходить из дома в этот вечер. Но к сожалению, у него не было выбора, поскольку условия игры изменились.
– Оставайся здесь, Фицхью, и смотри за ней.
– Думаю, мне лучше пойти с вами.
Майкл решительно покачал головой:
– Нет, я справлюсь один. Так мне будет спокойнее.
– Тогда я, конечно, останусь.
Маркиз сел, чтобы натянуть сапоги.
– А если она спросит, где я…
– Возвращайтесь до того, как она проснется, сэр. Полагаю, вы сумеете.
Поднявшись на ноги, Майкл коротко кивнул:
– Хорошо, постараюсь.
Глава 19
Лоренс почувствовал, что возбуждается, а ведь сейчас это было совсем некстати. Но ничего подобного не случилось бы, если бы не Антония. Стоя впереди него и выглядывая из-за угла дома, она прижималась к его паху своим соблазнительным задом. И очень может быть, что она делала это намеренно. Да, эта женщина вполне способна на такое. Вот почему они так замечательно подходили друг другу.
А может, дело не в Антонии, а в нем самом? Может, всему виной его длительное воздержание? Лоренс уже не раз задумывался: а не дурак ли он, что отказывался спать с ней все эти недели после женитьбы Лонгхейвена? Конечно, это все только из-за гордости, хотя он и считал, что уже давно забыл, что такое гордость. Действительно, какой от нее прок? Хотя, с другой стороны…
Но сейчас не время об этом думать. Об этом он подумает потом. А сейчас главное – дело.
Антония была убеждена, что у них неплохой шанс поймать Роже. Джонсон выследил стрелявшего в Лонгхейвена. Преследовал его самого дома.
Что ж, маркиз будет перед ним в долгу, если ему, Лоренсу, удастся найти человека, покушавшегося на него. Обхватив Антонию за талию, он привлек ее к себе и прошептал на в ухо:
– Я пойду первый. И никаких возражений.
– Мужские привилегии раздражают меня, – в ярости прошептала испанка.
– Вас раздражает очень многое, миледи, – с ухмылкой ответил Лоренс. – Но имейте в виду: ваша безопасность имеет для меня некоторое значение. И если с вами что-нибудь случится, то я очень огорчусь. И вообще, кому я тогда буду досаждать?
– Не пытайся острить. У тебя это не очень-то получается.
– А я вовсе не острил. Просто для разнообразия сказал правду. Без вас моя жизнь будет лишена всякого интереса.
Он знал, как заставить ее замолчать. Когда же она наконец поймет, что он прекрасно ее изучил?
Антония нахмурилась, но все-таки позволила ему увлечь ее обратно в тень. В черном мужском платье она сейчас походила на стройного юношу. А ее роскошные черные волосы были подняты наверх и спрятаны под шляпу.
– Даю тебе две минуты, – пробурчала она, насупившись.
– Нет, пять, – возразил Лоренс, вытаскивая пистолет и проверяя его.
– Но этот переулок тоже не особенно безопасен, – заметила испанка. – Ты что, оставишь меня здесь одну?
– В этом переулке небезопасно, когда здесь находитесь вы, миледи, – заявил Лоренс с ослепительной улыбкой. – Пожалуйста, не пугайте прохожих, пока меня тут не будет.
Проскользнув вдоль стены дома, он направился ко входной двери, причем ступал абсолютно бесшумно. Дом был незнакомый, но ему и раньше приходилось бывать в таких местах, так что он действовал довольно уверенно.
Увидев в грязной прихожей крысиный помет на полу, Лоренс невольно поморщился. «Что-то непохоже, что здесь может скрываться такой человек, как Роже», – подумал он, покачав головой. Но ведь именно сюда, по словам Джонсона, заходил стрелявший в Лонгхейвена…
Шагая по узкому коридору, Лоренс отсчитывал двери, пока не нашел нужную. Если их враг дома, то лучше начать этот разговор без Антонии. Она слишком вспыльчива, когда речь заходит о Роже. Да, конечно, она жаждет мести, так как считает, что он имеет какое-то отношение к убийству ее семьи.
«Стучать или не стучать?» – спрашивал себя Лоренс, стоя у двери. Решив войти без стука, он с силой подергал ручку, но дверь оказалась заперта. Что ж, ничего удивительного. Этого и следовало ожидать.
А в комнате началась какая-то возня: сначала послышалось шарканье сапог по полу, а затем, как ни странно, – сонное женское бормотание.
Неужели Джонсон ошибся?
Лоренс сунул руку в карман и нащупал рукоять пистолета. Причем сделал это очень вовремя, так как в следующую секунду дверь приоткрылась. Мощным ударом Лоренс сбил с ног мужчину, стоявшего у порога, и вошел в комнату. Направив на незнакомца пистолет, он с угрозой в голосе проговорил:
– Мне нужно задать тебе несколько вопросов.
– Да-да, конечно… – в испуге закивал мужчина, поднимаясь с пола.
Тощий, с рябым лицом, в стоптанных сапогах, он не очень-то походил на опасного шпиона.
Что же касается комнаты, то она производила ужасающее впечатление. Кроме нескольких продавленных стульев, кровати и обшарпанного стола, тут больше ничего не было. На кровати же, разинув рот, сидела полуголая женщина. И воняло какой-то кислятиной, – очевидно, полусгнившими остатками еды.
«Неужели Роже, чтобы убить Лонгхейвена, нанял такого человека?» – с усмешкой подумал Лоренс.
Но тогда кто же его нанял?
Как Лоренс и ожидал, за спиной его послышался шум. Он знал, что это Антония. Она и в постели не отличалась терпением.
– Он вооружен? – спросила испанка.
Не дожидаясь ответа, она прошла мимо Лоренса с огромным ножом в руке, В своей черной одежде она сейчас походила на ангела мести, возможно – на падшего ангела.
– Нет-нет, – пробормотал мужчина, поднимая руки. – У меня нет оружия.
Женщина в кровати всхлипнула и натянула на голову одеяло. Лоренс же, едва удерживаясь от смеха, проговорил:
– Как я уже сказал, нам нужно просто побеседовать. – Схватив мужчину за ворот, он усадил его в кресло и добавил: – Я задам несколько вопросов, и тебе придется на них ответить.
– Да, конечно, – снова закивал незнакомец.
– Сегодня вечером ты пытался убить маркиза Лонгхейвена, – заявила АнТония. – Почему? Отвечай!
– Я… н-ничего такого не делал, – пролепетал хозяин комнаты.
И тут испанка, выразительно взглянув на свой нож, процедила сквозь зубы:
– А может, ты хочешь, чтобы я сейчас перерезала тебе глотку? Что ж, я с удовольствием это сделаю, если ты не скажешь нам правду. Но только имей в виду: наш друг после покушения следил за тобой и видел, как ты вошел в этот дом. Ну, будешь говорить?
На несколько секунд воцарилась тишина, потом Лоренс сказал:
– Лучше расскажи правду, иначе она действительно перережет тебе горло.
Пристально глядя на человека в кресле, Антония добавила:
– Чем скорее ты нам все расскажешь, тем больше у тебя шансов выжить.
– Да-да, рассказывай, – закивал Лоренс. – Тогда, возможно, я сумею сдержать эту леди.
– Но ведь я… я же не убил его, промахнулся… – пробормотал мужчина в кресле.
Было очевидно, что он боялся говорить правду.
– Кто тебя нанял? – спросила Антония, направив острие ножа прямо в промежность мужчины.
Тот заерзал в кресле, и лицо его исказила гримаса. Судорожно сглотнув, он пролепетал:
– Мне прислали записку… Клянусь… – На его бледном лице выступила испарина. – В записке был адрес его светлости. Я должен был ждать неподалеку от его особняка и, если представится возможность, выстрелить. Но я не должен был стоять слишком близко. Тот, кто нанял меня, не хотел, чтобы меня увидели. Вот и все, больше я ничего не знаю…
– Нет, знаешь, – процедила Антония, улыбнувшись.
Она сделала движение рукой, и нож коснулся штанов мужчины. А улыбка испанки…
Сейчас она улыбалась точно так же, как в тот момент, когда Лоренс увидел ее впервые. Их познакомил Лонгхейвен, тогда еще не маркиз, а просто лорд Майкл Хепберн. И он, Лоренс, сразу же влюбился в черноволосую красавицу. И для него не имело значения, что в то время Лонгхейвен и Антония были любовниками. Потому что тогда была война. Тогда все было по-другому.
А теперь маркиз женился и все в его жизни изменилось. Но ведь и они с Антонией могли бы кое-что изменить в своей жизни, разве не так?
– Кто нанял тебя? Кто прислал записку? – Антония пристально смотрела на пленника.
– Говори же!
Лоренс тронул его за плечо.
– Дело в том, что я хороший стрелок, поэтому меня иногда просят…
Пленник умолк и пожал плечами.
– Просят о чем?
– Ну… вы знаете…
Испанка внезапно рассмеялась.
– Нет, я ничего не знаю, И поэтому хочу узнать, о чем именно тебя просят. Отвечай же, не испытывай мое терпение.
Она шевельнула ножом, и послышался треск материи.
Пленник с мольбой в глазах взглянул на Лоренса:
– Но вы же сказали…
Лоренс весело улыбнулся:
– Я сказал, что, возможно, сумею сдержать эту даму, если ты все нам расскажешь. Но ты ведь ничего не рассказываешь… а напрасно. Я бы уже давно все выложил.
– Ну… меня иногда просят об услугах. Я ведь уже говорил, что считаюсь хорошим стрелком.
– О каких услугах? Точнее!
Антония смотрела на пленника все так же пристально. И рука ее по-прежнему крепко сжимала нож.
– О смертельных услугах, – прошептал мужчина в кресле, и лицо его приобрело зеленоватый оттенок.
– То есть ты признаешь, что являешься наемным убийцей, правильно?
Антония снова улыбнулась, однако улыбка ее не сулила ничего хорошего.
– Миледи, прошу вас, пожалуйста…
– Отвечай!
Снова раздался треск ткани.
– Да, миледи, вы правы. Иногда, время от времени… я оказывал именно такие услуги. Тем, кто может за них заплатить, разумеется.
– А кто может заплатить на этот раз? – Антония прищурилась. – Только не лги мне.
Пленник шумно выдохнул и проговорил:
– Это женщина. Я не собираюсь из-за нее умирать, поэтому все скажу. То есть расскажу то, что знаю. А знаю я не так уж много. Ярко-рыжие волосы, и на ней был плащ. Она мне дала только инструкции. Ну… объяснила, как найти его, и сказала, чего хочет. Она заплатила мне половину суммы и сказала, что остальное отдаст, когда работа будет сделана.
Значит, женщина?! Лоренс ожидал чего угодно, но только не этого.
– А что за женщина?
– Говорю же вам, что не знаю. Я не спрашивал ее имя. Вы тоже не спрашивали бы на моем месте.
– Но если ты лжешь…
– Нет-нет, я не лгу!
– Что-то я не очень верю ему, – пробормотала Антония. Взглянув на Лоренса, спросила: – Мне убить его или только изувечить?
Отступив от кресла, Лоренс привлек испанку к себе и обнял за талию.
– Нет, любовь моя, оставь его пока в покое. И пусть знает, что вы непременно его найдете, если он солгал. А мы сейчас лучше займемся поисками женщины, решившей убить вашего маркиза.
– Он вовсе не мой, – возразила Антония.
«А вот это уже некоторый прогресс. – Лоренс мысленно улыбнулся. – Раньше она никогда ничего подобного не говорила».
Но если бы он сейчас сказал об этом, то утратил бы завоеванные позиции. Поэтому Лоренс с невозмутимым видом заявил:
– Полагаю, утром нам следует нанести визит Лонгхейвену и обо всем сообщить ему.
Значит, убить Майкла хочет женщина. Что ж, очень интересно.
Размышляя над этим новым поворотом, Антония вошла в комнату и, бросив шляпу на кровать, потянула ленту, стягивающую на затылке длинные волосы. Разумеется, нельзя забывать и о Роже. Ведь именно он мог нанять эту женщину. Но все-таки на француза это не очень-то походило. Если бы он и прежде действовал столь же легкомысленно, то уже тысячу раз был бы мертв.
Но кто же она, эта женщина? Любовница Майкла, которой могла не понравиться его женитьба? Что ж, очень может быть. И если так, то он сошелся с ней уже после своего возвращения в Англию – иначе просто быть не могло. А вот с ней, Антонией, маркиз отказывался спать.
Будь он проклят! Какой же он упрямый!
Уронив ленту на туалетный столик, Антония начала расстегивать рубашку.
Да и Лоренс не лучше. Такой же упрямец. В последнее время он избегал ее – во всяком случае, не желал ложиться с ней в постель. И такое поведение Лоренса очень ее беспокоило, хотя Антония и не желала это признавать.
А ведь она так ждала его по вечерам… И долго не могла уснуть, потому что его не было в постели с ней рядом. Конечно, он был не таким искусным любовником, как Майкл, но зато в нем была подлинная страсть, которую он никогда не сдерживал.
И он нужен ей сегодня, нужен в эту ночь.
Может, соблазнить его? Но как?
Вот раньше она бы без труда соблазнила Лоренса – раньше это не было проблемой. Однако после женитьбы Майкла он вдруг изменился, стал ужасно упрям. Но почему? Ведь он и раньше знал, что она влюблена в Майкла… Впрочем, Лоренс сам об этом говорил. Мол, когда маркиз Лонгхейвен был его соперником, он готов был играть в эту игру. А сейчас, когда у нее не осталось выбора, он не желает замещать маркиза.
Как бы переубедить его, как бы ему объяснить, что он, Лоренс, – сам по себе?
И ведь он до сих пор желал ее, страстно желал. Она почувствовала это на улице, когда, выглядывая из-за угла, прижалась к нему как бы случайно.
Что ж, неплохо для начала.
Антония разделась и, обнаженная, уселась за туалетный столик. Взяв флакончик с духами, она вынула из него стеклянную пробку, и ее тотчас же окутал аромат роз. При мерцающем свете лампы она сначала расчесала свои длинные черные волосы, затем прикоснулась пробкой от флакончика с духами к ложбинке под ухом, к шее и к выемке между грудями. После чего, улыбнувшись своему отражению в зеркале, взяла баночку помады – ею она редко пользовалась – и сделала поярче не только свои щеки, но и соски.
У нее в гардеробе висел тонкий и почти прозрачный кружевной халат, который она никогда не надевала. Немного подумав, Антония надела его и завязала поясок. «А стоит ли мне делать все это? – подумала она неожиданно. – Ведь если Лоренс действительно пришел к выводу, что ему не следует со мной спать, то у меня все равно ничего не получится. Слишком уж он упрям…»
Как странно… Для человека, лишенного принципов, слишком уж много всяких глупейших правил. И понять его почти так же трудно, как Майкла.
Бросив последний взгляд в зеркало, Антония выскользнула за дверь и направилась к комнате Лоренса. Хотя это, без сомнения, вызывало сплетни, он спал не там, где располагались комнаты слуг, а в семейных апартаментах. Дверь его была плотно закрыта, но Лоренс еще не ложился – из-под двери выбивалась полоска света.
Антония постучала, но ответом ей была тишина – как будто в комнате никого не было. Но откуда же тогда свет?
«Конечно же, он там и все слышит, – подумала Антония. – И разумеется, он знает, что это я».
Она не стала больше стучать – стояла у двери, дожидаясь, когда откроют.
Минуту спустя дверь распахнулась. В дверном проеме стоял Лоренс – без рубашки, в бриджах, босой. Волосы его были растрепаны, а на губах играла сардоническая улыбка. Его мускулистая грудь поблескивала в свете лампы, которую Антония держала в руке, а шрам а лице, как всегда, придавал ему зловещий вид – как будто он был пиратом из карибских морей или, может быть, разбойником с большой дороги, грабившим по очам экипажи. Однако на теле его не было ни единой отметины, и этим он отличался от Майкла – тот, когда снимал одежду, представал весь испещренный шрамами, являвшимися напоминаниями о том, какие испытания выпали на его долю.
Глядя на полуобнаженного Лоренса, молча стоявшего перед ней, Антония чувствовала, как по телу ее пробегает сладостная дрожь. А он вдруг хмыкнул и, окинув ее взглядом, произнес:
– Итак…
В голосе его прозвучал вопрос, хотя было очевидно, что он все прекрасно понял.
Стараясь держаться непринужденно, Антония спросила:
– Могу я войти?
Он ухмыльнулся и ответил:
– Это зависит от цели вашего прихода, моя дорогая, вы что-то хотели мне сообщить? Что-то очень важное?
– Знаешь, Лоренс, твои новые принципы…
– Они раздражают вас, миледи? Слишком уж вы нервная в последнее время. Сердитесь по малейшему поводу. Антония, зачем вы пришли?
– Но, Лоренс, Я… Ты прекрасно все понимаешь.
Она передернула плечами.
– Это не ответ, дорогая. Так зачем же вы пришли?
«Это уже походит на допрос», – промелькнуло у Антонии.
– Угадай, – ответила она.
– Нет, вы сами скажите. Так почему же вы пришли?
– Потому что я хочу тебя.
Ей было не так-то просто это сказать, но она все же сказала.
Лоренс наконец-то отступил от двери и, изобразив удивление, спросил:
– Выходит, хотите?… Что ж, леди Тейлор, уж если вы зашли так далеко, то, может быть, вы сможете еще что-нибудь мне сказать?
Он хотел от нее большего. И если быть честной, то следовало признать, что он это заслуживал. Но честность не каждый может себе позволить.
С чарующей улыбкой, покачивая бедрами, Антония вошла в комнату. Она никогда еще сюда не заходила, так как Лоренс всегда сам приходил к ней. Сейчас, к своему величайшему удивлению, Антония увидела в рамах на стене целую коллекцию морских карт. Кроме того, на каминной полке стояла миниатюра корабля, а на столе из какого-то темного экзотического дерева лежал потускневший компас в стеклянном футляре.
Антония с любопытством осматривалась. «Как же мало я о нем знаю, – думала она. – Не знаю даже его полного имени».
– Ты был моряком? – спросила она, приблизившись к карте южных морей, испещренной островами и схемами торговых путей.
– Можно сказать и так, – ответил Лорене.
– Выходит, ты был капитаном корабля, – пробормотала Антония. – Да-да, именно капитаном, верно?
Он пожал плечами:
– Это было в другой жизни.
Какой странный ответ… Ведь ему едва ли больше тридцати.
Антония подошла к другой карте. Это была карта Америки со стрелками вдоль обширного побережья, обозначавшими направление течений.
– Ты скучаешь по морю?
– Да, – ответил он без малейшего промедления. – Соленая вода у меня в крови.
Антония пристально взглянула на него:
– А что же произошло?
– Я уверен, вы пришли сюда не для того, чтобы расспрашивать о моем прошлом. – Он скрестил руки на мускулистой груди. – Но то, что вы пришли… говорит о многом.
И тут Антония с удивлением осознала: она настолько была одержима собственным прошлым, что совершенно не интересовалась прошлым Лоренса. Что ж, возможно, это все из-за войны…: И на войне к тому же между людьми иногда складываются очень странные отношения – как, например, у нее и лорда Лонгхейвена. Хотя оба происходили из знатных старинных родов, они были совершенно разными людьми. Она – жаркое испанское солнце, Майкл – холодная английская зима.
