Текст книги "Грешная тайна"
Автор книги: Эмма Уайлдс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Спасибо, что успокоил, – пробурчал Майкл.
Люк вдруг пристально взглянул на него и тихо сказал:
– А твоя невеста – красивая девушка. Мэдлин показывала мне ее на каком-то приеме.
– Да, верно. Очень красивая.
Майкл допил остатки виски и тут же почувствовал, что рана уже не так беспокоит. Однако прекрасно знал: ему не удастся забыть улыбку Гарри, сколько бы ни выпил. И чувство вины, наверное, тоже никогда его не оставит. Разумеется, Майкл понимал, что ни в чем не виноват – ведь он никогда не желал титула и, будучи младшим сыном, не ожидал, что станет наследником. Но это случилось, и он принял случившееся, вернее, смирился. Джулианна – совсем другое дело. Гарри очень ее любил, а она, наверное, любила его…
– Не беспокойся, Лонгхейвен, ты выживешь, – сказал Алекс со смехом. – Полагаю, что женитьба – это не смертельно.
– Да, со мной бывало и похуже, – пробормотал Майкл. – Например, в один недавний вечер. И раз уж мы сегодня встретились… – Маркиз понизил голос. – Я очень ценю ваше мнение, поэтому хотелось бы с вами посоветоваться. У меня весьма деликатная проблема.
– Деликатная? – Люк приподнял бровь.
– Да, мне придется кое-что спрятать от молодой жены.
Сент-Джеймс, в этот момент делавший глоток из своего бокала, поперхнулся напитком. Откашлявшись, он с усмешкой спросил:
– Только одно «кое-что»? Мне кажется, у тебя есть сотни секретов, о которых она никогда не узнает. Например, о том, что ты был одним из самых выдающихся шпионов Веллингтона. И конечно же, о том, что ты до сих пор не отошел отдел.
– Именно это часть моей проблемы.
Алекс весело рассмеялся:
– Ты полагаешь, я удивлен?
– Я рад, что позабавил тебя, но это вовсе не шутка, – проворчал Майкл; он старался сохранять спокойствие, хотя смех приятеля не очень-то ему понравился. – Проблема, о которой я говорю, требует немедленного разрешения.
– Немедленного? – Люкудивленно взглянул на приятеля. – То есть ты хочешь сказать, что ее нужно решить прямо здесь, сейчас?
– Решить можно и завтра, но совет я хотел бы получить именно сейчас.
– Так о чем же речь?
– О ножевой ране.
Люк и Алекс вздрогнули и тут же замерли, в изумлении уставившись на друга. Какое-то время за столом царило молчание. Наконец Люк пробормотал:
– Может быть, нам лучше заказать сразу целую бутылку? А потом ты объяснишь, как это произошло.
– Бутылка – отличная идея, – кивнул Майкл. – Однако объяснить я ничего не могу. К тому же это уже не в первый раз. Правда, в данном случае нападавший сумел ранить меня.
– Ты хочешь сказать, что на тебя и до этого нападали? – спросил Алекс.
– Совершенно верно. Но ранили только в этот раз.
– Насколько серьезно?
– Настолько, что я, вероятно, не смогу скрыть ранение.
– Все понятно, – произнес Люк после паузы. – Значит, на службе Короне тебя ранили, а ты, хотя и привыкший ко лжи, не знаешь, что сказать после свадьбы молодой жене, не можешь придумать правдоподобное объяснение. Полагаю, что-нибудь придумать для твоей жены мы сумеем, но гораздо важнее другое… Скажи, какие шаги предпринимаются, чтобы обеспечить твою безопасность?
Майкл криво усмехнулся:
– Ты ведь прекрасно знаешь политику нашего правительства. Война закончена, поэтому такие, как я, больше не существуют.
– То есть тебе самому придется выяснять, кто так жаждет твоей крови? – спросил Алекс, нахмурившись.
Вспомнив об Антонии и Лоренсе, а также о некоторых других, Майкл ответил:
– Я не совсем один. К тому же я предельно осторожен.
– Но если мы можем чем-то помочь…
– Да, конечно, можете, – закивал маркиз. – Ведь вы оба – женатые люди. Так что помогите мне объяснить, почему я сейчас перебинтованный. Но надо побыстрее что-то придумать. У меня время – только до завтрашнего вечера.
Тут наконец-то появился официант, и друзья заказали бутылку виски. Минуту спустя официант принес виски и тотчас удалился. Наполнив свой бокал, Люк сделал глоток и, внимательно глядя на маркиза, проговорил:
– Я не знаю, что ты должен сказать жене, но точно знаю, что не следует ей лгать.
Алекс тут же закивал:
– Да-да, лгать не следует.
Майкл нахмурился и, пожав плечами, пробормотал:
– Если вы полагаете, что ложь не для меня, то, поверьте, это не так. Все зависит от ситуации.
– Может, и так, – согласился Алекс. – Но мы-то прекрасно знаем, что ты, Лонгхейвен, великий мастер уходить от ответов, если не хочешь говорить правду. Однако в данном случае тебе все же придется сказать правду. Ведь эта женщина будет твоей женой, матерью твоих детей. Поверь, она имеет право знать твои секреты; во всяком случае – некоторые из них.
Других слов от Алекса Майкл и не ожидал. Сент-Джеймс никогда не лгал, просто не умел увиливать и лгать. Именно поэтому он был очень хорошим солдатом, но никак не шпионом.
Но война-то уже закончилась, по крайней мере в том смысле, в каком ее понимают большинство людей. А вот для него, Майкла, война продолжалась, и он считал, что не имеет права втягивать в нее молодую женщину, которую к тому же едва знал.
Налив себе очередную порцию виски, маркиз заявил:
– Кое в чем, Сент-Джеймс, ты был прав. Моя ситуация действительно походит на пожизненный приговор.
– Мне кажется, ты очень тяжело это переживешь, – со вздохом заметил Люк.
Как бывший адъютант Веллингтона, он понимал своего друга гораздо лучше, чем Алекс.
Тяжело переживает – но что именно? Свадьбу? Или угрозу убийства, нависшую над ним? Ведь совершенно ясно: кто-то был полон решимости избавиться от него.
Осушив свой бокал, Майкл тихо, но отчетливо проговорил:
– Возможно, я и впрямь приговорен, однако не обречен. И я собираюсь это доказать.
Глава 3
Воздух наполнял аромат цветов, и даже погода как будто смилостивилась– небо прояснилось, сырость сменилась теплым ласковым солнышком, и от этого в церкви стало слишком жарко и душно, так что теперь повсюду ритмично колыхались веера.
В церкви было множество роскошно одетых гостей, и почти все они в нетерпении вытягивали шеи – дамам и джентльменам хотелось увидеть главное событие сезона. Далеко не все желающие получили приглашение на свадьбу наследника герцога Саутбрука, но приглашенные были счастливы оказаться здесь в этот солнечный день. Что же касается жениха, то внезапная смерть старшего брата, казалось, лишь добавила романтичности всей ситуации. Вероятно, следовало иметь в виду и то, что Майкл Хепберн – герой войны, и это обстоятельство делало его еще более привлекательным.
Но Антония, также присутствовавшая на церемонии, знала о женихе гораздо больше. Да, она была согласна, Майкл – действительно герой, в большей степени герой, чем все эти люди могли представить. Но его героизм совершенно не соответствовал общепринятым представлениям – то есть рассказам о сверкающих клинках, свистящих пулях и побежденных французах, в ужасе бегущих с поля боя.
Нет, он был героем в другом смысле. Он использовал свой ум вместо сабли и побеждал с неизменным постоянством. И если бы не его острый ум, то ее, Антонии, уже не было бы в живых. Да, она осталась в живых, хотя очень может быть, что это неправильно. Ведь вся ее жизнь прошла в Испании, там, где она боролась с предателями и жадными захватчиками. Правда, она и сейчас боролась, причем с теми же самыми врагами. Но это была уже совсем другая борьба, не такая, как в Испании.
Кроме того, у нее была еще одна война – ее личная. И именно эту войну она сегодня, увы, проиграла.
«Какая же я дура, дура, дура…» – мысленно твердила себе Антония. Разумеется, леди Тейлор прекрасно понимала, что она ничего не могла бы с этим поделать, ибо случилось неизбежное. Но присутствовать на свадьбе мужчины, которого любишь и который женится на другой…
О, ведь от этого можно сойти с ума! Тогда почему же она пришла сюда, почему?!
Как странно думать, что в какой-то момент своей жизни она решила, что внутренне умерла, что уже никогда не сможет снова любить и чувствовать… Но вот теперь случилось так, что она почувствовала себя живой и поняла, что по-прежнему испытывает страстное влечение к мужчине, с потерей которого вроде бы уже смирилась. Хотя, может быть, это ее влечение объяснялось очень просто: возможно, она так страстно желала Майкла только потому, что никогда не сможет его заполучить.
Но если так, то тогда понятно, почему она пришла сюда. Вероятно, ей казалось, что присутствие на брачной церемонии освободит ее от безнадежной любви. Увидев, как Майкл станет мужем другой женщины, она окончательно поймет, что книга дочитана до последней страницы и историю их отношений можно забыть. Но сумеет ли она ее забыть?
И вскоре Майкл уже стоял у алтаря – как всегда, собранный, холодный, невозмутимый. На нем был элегантный серый сюртук, оттененный темным жилетом и белоснежным галстуком, и он казался поразительно спокойным – ни малейших признаков того, что совсем недавно этот обворожительный мужчина залил кровью всю ее спальню. Густые с проблеском золота каштановые волосы обрамляли его лицо, а светло-карие глаза, как всегда, были чарующие и загадочные.
Впрочем, все в этом мужчине: и подбородок, и нос, и чувственные губы, и, конечно же, стройная фигура при изрядной ширине плеч – заставляло ее сердце биться быстрее, стоило ей лишь взглянуть на него. Да, так с ней случалось всегда, а сейчас… Сейчас ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.
Тут он повернулся к своей невесте, медленно шагавшей по проходу в сторону алтаря. Антония едва не вскрикнула в отчаянии; в эти ужасные мгновения ей хотелось броситься ей в ноги, хотелось как-то остановить церемонию.
Но она, конечно, сдержалась. Однажды ей уже приходилось терять в жизни все, и она знала, что сможет выдержать и это. Жаль, что она полюбила именно его, Майкла Хепберна. Ведь если бы на его месте оказался кто-то другой, то все могло бы сложиться совсем иначе; тогда она, наверное, не терзалась бы так, как терзается сейчас.
– О, восхитительно… – со вздохом проговорила пышногрудая дама рядом с ней. – Невеста на редкость красива.
Антония отвела взгляд от пары, стоявшей у алтаря, и, повернувшись к даме, изобразила вежливую улыбку.
– Да, вы правы. Она красавица. Но разве не все невесты очаровательны?
Замечание Антонии было весьма язвительным, но пышногрудая дама, очевидно, этого не поняла. Лучезарно улыбнувшись, она ответила:
– Конечно, все невесты очаровательны. Но леди Джулианна более всех остальных. Вы не согласны?
Антония промолчала. В данной ситуации она не доверяла себе, то есть боялась, что, не сдержавшись, скажет лишнее.
А что касается леди Джулианны, то эта женщина была права. Будущая маркиза Лонгхейвен обладала безупречной кремовой кожей, прекрасными темно-каштановыми волосами и огромными синими глазами с длинными ресницами. К тому же она была необычайно женственной, стройной, грациозной, а свадебное платье цвета голубого льда делало ее еще более хрупкой и воздушной.
«Пожалуй, это даже к лучшему, – подумала Антония. – Легко ненавидеть совершенство…»
Наблюдая за церемонией, Антония гадала: знает ли эта молодая женщина, с кем решила связать свою жизнь? Нет, скорее всего эта девчонка еще слишком невинна и слишком неопытна. К тому же леди Джулианна наверняка избалована своими богатыми и влиятельными родителями.
Такой когда-то была и она, Антония. Но жизнь может измениться, причем внезапно, и ей довелось это пережить. Но готова ли к таким переменам невеста Майкла?
Что ж, похоже, что милый котеночек выходит замуж за тигра, за взрослого хищника, инстинкты которого постоянно проявлялись на войне, когда он чуть ли не ежедневно рисковал жизнью. Сейчас, у алтаря, он казался необыкновенно изысканным и обходительным, но на самом деле был совсем другим – да-да, настоящим хищником. Именно он обучил Антонию многим премудростям, совершенно необходимым на войне, – например, незаметно передвигаться по вражеской территории, когда каждый неверный шаг, каждая ошибка становятся смертельно опасными. Но кому нужны подобные навыки здесь, в Лондоне? Впрочем, кое-кому, конечно же, нужны, но лондонское светское общество об этом даже не догадывается.
Наконец Майкл взял эту девчонку за руку, и Антония невольно сжала кулаки; теперь она не сводила взгляд с пары, стоявшей у алтаря.
Через несколько секунд епископ начал ритуал и произнес неизбежные слова. Антония смотрела и слушала, и чувствовала, что какая-то часть ее души умирает.
«Но я ведь уже и раньше умирала, – напомнила она себе. – А потом возродилась к новой жизни».
И вот наконец все закончилось, и епископ произнес ужасные слова:
– А теперь вы можете поцеловать свою жену.
Антония с трудом заставляла себя смотреть на это, и сейчас ей казалось, что с нее словно сдирают кожу. Но она знала, что излечится, – так всегда бывало. Во всяком случае, ей очень хотелось верить, что она и это сумеет выдержать.
* * *
Все расплывалось у нее перед глазами, и происходящее казалось совершенно нереальным. Мужчина же, стоявший перед ней, был словно в тумане, и Джулианне на мгновение почудилось, что это…
Нет-нет, конечно же, это не Гарри, а его младший брат, нынешний маркиз Лонгхейвен. Поначалу она видела его словно в тумане, но теперь разглядела получше, хотя это ничего не меняло – лицо его было, как всегда, непроницаемо.
Внезапно пальцы маркиза коснулись ее подбородка, чуть приподнимая его. Какое-то мгновение он, казалось, колебался, а потом, опустив голову, поцеловал ее. Губы у него были теплые и, как ей показалось, необычайно твердые; поцелуй же длился всего лишь несколько секунд, но, как ни странно, у нее от этого поцелуя перехватило дыхание. Когда же он отстранился, они довольно долго смотрели друг на друга и оба молчали. И только сейчас Джулианна обнаружила, что у Майкла Хепберна удивительно красивые глаза, чуть зеленоватые и при этом мерцавшие золотом, обрамленные густыми ресницами. Вероятно, прежде она не замечала его чудесных глаз, потому что никогда еще не оказывалась так близко к нему. Но еще удивительнее было другое… сейчас она почувствовала, что интересна ему, – во всяком случае, так ей казалось в эти мгновения.
И теперь уже не оставалось никаких сомнений: она действительно вышла замуж за младшего брата Гарри, стала женой этого странного и загадочного человека. Но что ее ждало в дальнейшем, каким станет ее брак? Сейчас это было для нее загадкой, как и сам Майкл Хепберн.
А вот его поцелуй… Только сейчас Джулианна до конца осознала, что поцелуй мужа был довольно приятным. Правда, из-за великого множества людей, наблюдавших за ними, она в этот момент покраснела, но если бы всех этих гостей не было…
Снова покраснев – на сей раз от собственных мыслей, – Джулианна подумала: «Лучше бы это произошло в каком-нибудь тихом и уединенном месте… И чтобы был лунный свет, а также – фонтан, струящийся неподалеку. Ах, тогда бы все было по-другому!» Наверное, тогда бы она представила, что безумно влюблена в мужчину, подарившего ей этот волшебный поцелуй…
И если бы все действительно происходило именно так, то и этот мужчина был бы страстно влюблен в нее.
Увы, в действительности все было совсем не так. Потому что действительность не романтическая фантазия. И маркиз Лонгхейвен нисколько ее не любил, он просто был послушным сыном, а она – послушной дочерью. И следовательно, обвенчались они только для того, чтобы угодить своим родителям.
Что ж, хотя бы это у них общее. Оба они любили и уважали своих близких.
Майкл пристально посмотрел на нее, и она, как обычно в такие мгновения, ужасно смутилась. Когда этот человек смотрел на нее так, как сейчас, ей всегда казалось, что он видит гораздо больше, чем все прочие, – казалось, что он читает ее мысли.
А маркиз вдруг едва заметно улыбнулся и предложил ей руку. Джулианна тоже улыбнулась – заставила себя улыбнуться, – и ее холодные пальцы легли на рукав мужа. «Теперь этот человек – мой муж», – промелькнуло у нее в то же мгновение.
Собравшись с духом, она внимательно посмотрела на него, и ей вдруг показалось, что на щеке у него дернулся мускул.
«Неужели он волнуется? – удивилась Джулианна. – Но если так, то он, возможно, не такой уж невозмутимый и хладнокровный, каким кажется». Эта мысль успокоила ее и в то же время почему-то испугала.
Наконец, повернувшись к собравшимся гостям, молодые супруги зашагали по проходу. И теперь Джулианне казалось, что она не идет, а плывет сквозь море лиц, сливавшихся в одно огромное лицо, совершенно лишенное какого-либо выражения. Когда же они вышли из церкви, Джулианна вздохнула с облегчением – снаружи было не так душно и к тому же стоял прекрасный солнечный день.
Супруги медленно спустились по ступеням собора, и Майкл повел молодую жену к ждавшему их экипажу. На дверце этой роскошной кареты красовался сверкающий щит – герб, очень похожий на герб Стюартов, что свидетельствовало о многовековой связи Саутбруков с этой королевской семьей.
«Но неужели это правда? – спрашивала себя Джулианна. – Неужели я действительно жена Майкла Хепберна?» Наверное, потребуется много времени, чтобы понять, что она и в самом деле жена этого человека.
Маркиз помог своей супруге сесть в карету и последовал за ней. Вытянув перед собой длинные ноги, он повернулся к двери и что-то сказал ливрейному слуге, ждавшему распоряжений. Слуга тотчас же кивнул, захлопнул дверцу, и через несколько секунд карета отъехала от церкви.
Взглянув на жену, маркиз тихо сказал:
– Вы бы приблизились к окну и помахали им. Ведь люди пришли сюда, чтобы увидеть сияющую молодую жену, а не ее скучного мужа.
Бросив взгляд в окно, Джулианна поняла, что маркиз прав – вся улица была запружена людьми. Она-то полагала, что для нее все закончилось и можно вздохнуть с облегчением, но оказалось, что ей еще нужно играть роль счастливой жены наследника герцогства.
Почувствовав себя ужасно бестактной, Джулианна пробормотала:
– Ах, простите… Я об этом не подумала.
Воспользовавшись советом мужа, она придвинулась к окну и, глядя на толпу, изобразила «радостную улыбку», а затем помахала рукой приветствовавшим ее людям.
Во время поездки все было как в тумане, и Джулианна чувствовала, что таким же будет остаток дня, а затем – и вечер.
Конечно же, она и до этого знала, что свадьба наследника герцогства потребует множества всевозможных церемоний, но ей и в голову не приходило, что в бальном зале Саутбрук-Хауса соберется такое ошеломляющее количество гостей. Да и в остальном хозяева постарались на славу. Повсюду стояли позолоченные вазоны с редкими оранжерейными цветами, а украшенные разноцветными лентами столы ломились от обилия деликатесов – тут были и розовые завитки креветок в изящных блюдах-раковинах, и всевозможная жареная дичь, и молочный поросенок в смородиновом соусе, и разнообразные пирожные, для приготовления которых, должно быть, потребовалась целая армия поваров; стояли на столах и десятки других блюд – и все они выглядели чрезвычайно аппетитно. В хрустальных люстрах огромного зала горели сотни свечей, а гости, одетые по последней моде, сверкали обилием драгоценностей. И не было ни малейших сомнений: о пышности этого торжества еще очень долго будут говорить во многих лондонских гостиных и на всевозможных светских приемах. Но Джулианна знала: она не сможет насладиться всем этим великолепием. Очень хотелось бы, но не сможет.
Потому что сейчас она не в силах была радоваться чему-либо. Слишком уж серьезным испытанием стал для нее этот день.
Она стояла рядом с мужем, пока гости подходили к ним с поздравлениями и пожеланиями счастья, но за все это время молодые супруги не сказали друг другу и десятка слов. Впрочем, на разговоры и времени-то не было: гостей в зале собралось множество, и они подходили к молодоженам нескончаемым потоком, так что все, возможно, считали, что молодые супруги, общавшиеся друг с другом как вежливые незнакомцы, ведут себя совершенно естественно. Маркизу, быть может, все это и досаждало, но он, как обычно, был совершенно невозмутим. Когда Джулианна поглядывала на него украдкой, она видела все время одно и тоже: высокий элегантный мужчина, стоявший с ней рядом, принимал поздравления с величайшим достоинством и вместе с тем с отменной вежливостью.
Только однажды он прикоснулся к ней – небрежным жестом положил ладонь ей на талию, представляя ее темноволосой молодой женщине в потрясающем темно-красном платье, прекрасно сочетавшемся с ее яркой экзотической красотой. Пробормотав приличествующее случаю приветствие, Джулианна – так ей, во всяком случае, показалось, – заметила враждебность в глазах женщины в красном. Это изумило ее и испугало, и она снова вспомнила о том, что почти не знала человека, ставшего ее мужем. Очевидно, маркиз и эта дама были хорошо знакомы, потому что он только ее назвал по имени. Эту женщину звали Антония – имя явно не английское. О том, что она не англичанка, свидетельствовали также ее внешность и акцент.
– Мои поздравления, леди Лонгхейвен, – пробормотала она со слащавой любезностью, и в глазах ее снова промелькнула все та же враждебность.
Когда женщина в красном отошла, Джулианна с беспокойством подумала: «Насколько же они знают друг друга? И что их связывает? Может быть, что-то личное?»
Конечно же, подобные вопросы нисколько не помогали Джулианне сохранять спокойствие, и оставалось лишь надеяться, что знакомство Майкла с этой женщиной не очень отразится на их дальнейшей совместной жизни. Через некоторое время, когда гостей в зале стало еще больше, заиграла музыка и бесконечные поздравления смешались с бесконечными танцами. И как всегда, невеста пользовалась наибольшей популярностью – молодые джентльмены приглашали ее один за другим. «Все-таки хорошо, что я долгие часы провела с учителем танцев, – думала Джулианна, кружась в очередном вальсе. – Выходит, это время было потрачено не зря, иначе сейчас было бы ужасно неловко…» После каждого танца кто-нибудь непременно подавал ей бокал с шампанским, и в конце концов у нее ужасно разболелась голова. К тому же болели ноги; ей казалось, что они слово в огне горели.
Майкл тоже много танцевал, однако не с ней, но ее это нисколько не удивляло.
– Дорогая, ты сегодня очаровательна.
Джулианна улыбнулась отцу – своему очередному партнеру, – но эта ее улыбка была робкой и вымученной. «Неужели новобрачной действительно не позволяется ни минутки отдохнуть?» – подумала она, тихонько вздохнув.
– Спасибо, но я не думаю, что вы беспристрастны. Я немного устала, если хотите знать. Но надеюсь, что никто этого не замечает. Мне бы ужасно не хотелось расстраивать герцогиню.
Когда-то блондин, а теперь весь седой и с морщинистым лицом, отец Джулианны обладал сияющими, как в молодости, голубыми глазами, и сейчас он был безмерно рад, что все так замечательно устроилось.
– Но все же ты держалась прекрасно, дорогая дочь, – ответил он с ласковой улыбкой. – Не думаю, что хоть один человек со мной не согласится. И я не раз слышал в этом зале, как гости говорили твоему мужу, что он настоящий счастливчик.
«А интересно, чувствует ли он себя счастливым?» – подумала Джулианна. На этот вопрос было очень трудно ответить, потому что едва ли нашелся бы человек, знавший, что думает и что чувствует Майкл Хепберн.
– Маркиз Лонгхейвен будет хорошо к тебе относиться, моя дорогая, – с улыбкой добавил отец.
– Да, конечно, – кивнула Джулианна. Ей очень хотелось на это надеяться.
В какой-то момент она вдруг почувствовала, что у нее начала кружиться голова. Что ж, ничего удивительного… Ночью она почти не спала, ужасно волновалась. Потом целый день волновалась, и теперь, во время танцев, пила шампанское бокал за бокалом.
Все это означало, что ей следовало бы побыстрее лечь спать, но она прекрасно знала, что грядущей ночью ей, возможно, снова не удастся выспаться.
– Дорогая, ты ведь веришь мне? – спросил отец. – Веришь, что тебе с маркизом будет хорошо?
Заставив себя улыбнуться, она ответила:
– Да, конечно, верно. Но Гарри я знала гораздо лучше.
– И все мы – тоже, – тихо сказал отец, едва заметно нахмурившись, и добавил: – Наверное, не следовало сейчас об этом говорить, но я понимаю, что ты не могла не вспомнить о нем в такой день.
– Да, конечно.
Джулианна с трудом удержалась от вздоха.
– Но я уверен, что он пожелал бы вам с Майклом счастья, – продолжал отец. – Гарри всегда был очень добродушным и благожелательным. А вот новый маркиз совсем не такой. Хотя он, конечно же, прекрасный человек.
«Да, совсем не такой, но прекрасный», – подумала Джулианна, на сей раз не удержавшись от вздоха. Майкла Хепберна можно было назвать как угодно, но никак не добродушным. И даже ее отец не мог это не признать.
Джулианна в очередной – наверное, уже в сотый – раз за вечер окинула взглядом зал в поисках красивого высокого мужчины, двигавшегося среди танцующих с непринужденной грацией. Даже среди сотен гостей он выделялся – и не только из-за внешности. В глаза сразу же бросалась самоуверенность, с которой он держался и которую, возможно, даже не осознавал. Но этой самоуверенностью он смущал почти всех окружающих, особенно в тех случаях, когда смотрел на собеседника своими пронзительными зеленовато-золотистыми глазами.
Словно почувствовав взгляд жены, маркиз резко повернулся, и на несколько секунд взгляды их встретились. Щеки Джулианны залились румянцем, и она в смущении отвела глаза, но все же успела заметить, что муж решительно направился в ее сторону.
Через несколько секунд, собравшись с духом, Джулианна снова посмотрела на мужа и тотчас же заметила, что все почтительно расступались перед ним.
«Наверное, невозможно не уступить дорогу Майклу Хепберну, когда он шагает столь решительно», – промелькнуло у нее. Ей вдруг захотелось развернуться и убежать куда-нибудь, но она тотчас поняла, что это было бы глупо. Да и не могла жена бежать от мужа…
Стараясь успокоиться, Джулианна крепко сжала руку отца, все еще стоявшего с ней рядом. Через несколько секунд маркиз приблизился к ним и, коротко кивнув своему новоиспеченному Тестю, взял жену, за локоть. Пристально взглянув на нее, тихо сказал:
– Дорогая, уже довольно поздно, а вы за весь день ни разу не присели. Вам надо отдохнуть.
Ей, конечно же, было приятно, что муж у нее такой внимательный, но мысль о том, что он заметил, в каком она состоянии, ужасно ее смутила. Неужели он наблюдал за ней? Она, во всяком случае, этого не замечала.
Однако муж был абсолютно прав. Она действительно очень устала, и временами ей казалось, что она задыхается в душном зале, переполненном гостями. К тому же у нее начала болеть голова, – возможно, сказывалось постоянное нервное напряжение. Разумеется, она понимала: когда муж сказал, что ей надо «отдохнуть», он имел в виду не сон, а совсем другое…
Но все же Джулианна кивнула в знак согласия и пробормотала:
– Да, конечно.
– Вот и хорошо. – Он едва заметно улыбнулся. – Я провожу вас наверх.
«О Боже!» – мысленно воскликнула Джулианна и покосилась на отца.
– Скоро увидимся, моя дорогая.
Отец поцеловал ее в щеку и тут же отошел. Через несколько секунд он уже исчез в толпе гостей.
«Как это символично… – подумала Джулианна. – В изменившихся обстоятельствах отец сразу же сложил с себя всякую ответственность за свою дочь. Впрочем, так, наверное, и должно быть».
А муж, взяв Джулианну под руку, повел ее к выходу. И все гости, мимо которых они проходили, с вежливыми улыбками кивали им. Джулианна кивала им в ответ и тоже улыбалась, однако улыбка ее была не очень-то радостной.
Когда они наконец вышли из зала, маркиз шумно вздохнул и пробормотал:
– О Боже, ну и толкотня… Не знаю, о чем думала моя матушка, когда приглашала сюда весь Лондон.
Ворчание мужа вызвало у Джулианны нервный смешок.
– Я полагаю, нам должно льстить, что столько гостей было у нас на свадьбе.
Маркиз криво усмехнулся и кивнул:
– Полагаю – да.
Он повел жену по длинному коридору, коротко кивая слугам, встречавшимся на пути.
– Вам необязательно вести меня, – в смущении сказала Джулианна. – Я могла бы и сама…
Губы маркиза тронула улыбка.
– А как бы вы узнали, где наши комнаты? Ведь этот дом – прекрасная демонстрация архитектурных фантазий моих предков. Думаю, здесь более тридцати спален. Вы бы, наверное, заблудились. Я и сам тут как-то раз заблудился. Видите ли, я провожу здесь не очень много времени.
«Он сказал… «наши комнаты»?» – промелькнуло у Джулианны. И эти слова мужа прозвучали как приговор.
Судорожно сглотнув, она пробормотала:
– Но слуга мог бы, наверное…
– Возможно, – перебил маркиз.– Но дело в том, что мне, как и всем, ужасно хотелось покинуть это празднество. Так что позвольте проводить вас, и мы оба будем спасены. Но боюсь, что я по натуре человек не очень общительный.
Вот в это она вполне могла поверить. Нынешний маркиз совершенно не походил на Гарри – необычайно веселого и очаровательного.
Даже здесь, в коридоре, слышались звуки музыки и смех, но они постепенно затихали, и у подножия лестницы с изящными перилами уже царила полная тишина. Джулианна вдруг остановилась, и супруг взглянул на нее вопросительно. А она думала о том, что если сейчас поставит ногу на первую ступеньку, то тем самым даст понять, что готова подняться в спальню с мужчиной, которого почти не знает.
Сможет ли она это сделать?
Но ведь он ее муж!
Тихо вздохнув, Джулианна стала подниматься по лестнице.
Наверное, он побелел как мел. Наверняка побелел. Ох как же неудачно все совпало! Разумеется, Майкл понимал, что ему придется иметь дело с неуверенной в себе девственницей, однако надеялся, что как-нибудь с этим справиться. Но как ни странно, она весь вечер держалась весьма достойно для такой юной особы. А вот его, взрослого мужчину, немного смутило такое количество гостей, хотя он и до этого знал, что на свадьбе будет чуть ли не весь Лондон. Конечно, он не мог не заметить, что его жена ужасно нервничала – он чувствовал это, но, наверное, лишь очень немногие понимали, в каком она состоянии.
И вот сейчас он вел свою молодую жену в их общие покои. И думал при этом о ране. Черт возьми, разумеется, он был ужасно собой недоволен. Его еще в зале, во время танцев, то и дело бросало в пот – эта проклятая рана все сильнее болела. Но не мог же он стоять в сторонке и наблюдать за танцующими…
А потом, уже перед самым уходом, кто-то из знакомых с силой похлопал его по плечу, поздравляя с женитьбой. О Боже, в тот момент ему потребовались все силы, чтобы не взвыть от боли. И показалось, что он под одеждой и бинтами истекает кровью. Наверное, просто показалось…
Фицхью, конечно же, скажет, что он сглупил, отказавшись позвать доктора. Впрочем, Фицхью это сказал сразу же – как только увидел его в ту проклятую ночь. Но он тогда думал только об одном как бы продержаться еще несколько часов и немного поспать. И вот теперь… Теперь ему хотелось рухнуть на кровать – только вовсе не для того, чтобы провести первую брачную ночь со своей юной женой.
