Текст книги "Грешная тайна"

Автор книги: Эмма Уайлдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

– Это непременно следовало зашить, – проворчал Фицхью, отбросив в сторону повязку с засохшей кровью. – Поверьте, сэр, вам нужно наплевать на все ваши опасения и позвать доктора, чтобы взглянул на рану. Полагаю, что рана довольно серьезная.

Майкл заставил себя улыбнуться, хотя рана ужасно болела.

– Звать доктора не в моих интересах, Фицхью. Ведь доктор может поведать кому-либо, что пользовал маркиза Лонгхейвена по поводу ножевой раны. У меня бывали раны и похуже, и ты всегда прекрасно с ними справлялся. Так что перестань ворчать и займись делом.

Пожилой слуга маркиза неодобрительно покачал головой, однако повиновался: он очистил рану и наложил на нее чистую повязку. Крепкий, коренастый, морщинистый Фицхью исполнял сейчас роль камердинера так же добросовестно, как исполнял свои обязанности в то время, когда они вместе со своим господином служили под командованием Веллингтона.

Через несколько минут Майкл надел рубашку и посмотрел в зеркало. Чисто выбритый и опрятно одетый, маркиз выглядел теперь совершенно естественно, если не считать легких теней под глазами. В эту ночь он, конечно же, не выспался, и, самой собой, настроение у него было отвратительное. Но другого настроения у Майкла быть не могло – слишком уж много неприятностей в последнее время: две попытки убийства, сложное задание начальства, а теперь еще и сложности с брачной ночью.

«Проклятие, как же быть с этим венчанием? – спрашивал себя маркиз. – И что сказать жене ночью?»

Его бывший сержант, возможно, обладавший сверхъестественной способностью читать мысли, внезапно проговорил:

– А можно ли поинтересоваться, что вы собираетесь сказать ей, полковник? О… простите, милорд, – тут же добавил Фицхью.

Он несколько лет называл Майкла «полковник» и частенько оговаривался по старой привычке.

– Пока не знаю, – пробурчал маркиз. – Я собирался сказать, что упал с лошади, но боюсь, что едва ли она мне поверит. Ведь рано или поздно повязка все равно сползет, и окажется, что я лжец. Не самое лучшее начало супружеской жизни, не так ли?

Слуга негромко фыркнул и проворчал:

– Этой очаровательной молодой леди лучше сразу привыкать к полуправде. Ведь не станете же вы, милорд, посвящать ее во все те дела, которыми занимаетесь.

Проигнорировав это замечание слуги, Майкл в задумчивости продолжил:

– Так вот, если падение с лошади не подходит, нужно придумать что-то другое.

Фицхью молча пожал плечами и, собрав грязную одежду маркиза, отправился в гардеробную. Проводив его взглядом, Майкл осмотрелся и невольно вздохнул. Он не стал занимать покои Гарри – казалось худшим видом предательства забрать что-то еще, когда-то принадлежавшее старшему брату. Он и так уже унаследовал его титул, его состояние и даже невесту, так что не могло быть и речи о том, чтобы перебраться в его покои. А здесь, в старых комнатах Майкла, обстановка была та же самая, что и до его отъезда в Испанию. На резной кровати – скромные темно-синие драпировки, на полу – довольно простенький кремовый ковер, а на высоких окнах – такого же цвета занавеси. Ему был двадцать один год, когда он ступил на палубу корабля, отплывавшего на континент, и в те годы он совершенно не заботился об украшении своих комнат. Таким же он оставался до сих пор. Но Джулианна, возможно, захочет что-то переделать в их части особняка на Мейфэре, а может быть, и не захочет – он слишком плохо ее знал.

Да, слишком плохо, так как намеренно все это время держал дистанцию, то есть почти не общался со своей невестой.

«Не важно, какой она может оказаться», – напомнил себе Майкл. Он решил, что женится на этой девушке, потому что так хотели его родители, горевавшие по старшему сыну. Конечно, сначала Майкл очень удивился, узнав об их решении. Более того, он отчасти даже возмутился, но в какой-то момент понял, что не сможет им отказать: очевидно, годы войны и интриг все же не настолько его ожесточили. Да, он не смог отказать родителям, поэтому вернулся домой и занял место брата – наследника герцогства. А теперь он собирался присвоить и молодую женщину, ту, которой было предназначено стать женой старшего брата.

Вероятно, чувство вины не так бы его терзало, если бы Гарри не был влюблен в нее до безумия, если бы не ждал этой свадьбы с таким нетерпением.

Письма из дома, которые Майкл изредка получал, сначала только намекали на это. Старший брат рассказывал, какой прекрасной стала Джулианна, когда повзрослела, какой умной и веселой, очаровательной и грациозной. А вот последнее письмо, дошедшее до Майкла уже в то время, когда Гарри лежал в могиле, было более откровенным и все объясняло. Гарри писал, что будет безмерно счастлив дать обет верности этой женщине и будет любить ее до конца своих дней.

А он, Майкл, что сейчас чувствует? Достоин ли он жениться на Джулианне?

– Нет, разумеется, – пробормотал он со вздохом.

Ведь он, нынешний маркиз, нисколько не похож на старшего брата. В его характере не было и намека на то добродушие, которым в избытке обладал Гарри. К тому же он в последние годы видел слишком много отвратительного и ужасного, а все шрамы, оставшиеся на его теле, казалось, перенеслись каким-то образом и в его душу.

Тут в спальне снова появился Фицхью, и маркиз заявил:

– Мой брак будет браком по расчету.

– По расчету вашему или ее? – спросил верный слуга. – И как все это будет выглядеть? Вы занимаетесь своими делами, а она не замечает ваши ножевые раны, долгие отлучки, поздние возвращения домой и внезапные исчезновения среди ночи?

– Откуда я знаю, как это будет выглядеть? – проворчал Майкл. – Я ведь никогда не был женат… Однако точно знаю: большинство аристократических браков – особенно те, которые устроили родители, – подразумевают некоторую самостоятельность супругов. Кроме того, она еще очень молода. Ей нет и двадцати.

– А при чем тут молодость? – Фицхью нахмурился. – Глаза-то у нее есть, не так ли? И очень даже красивые к тому же. Ох, вот что я вам скажу… Лучше бы вам, полковник, придумать подходящее объяснение вашему нынешнему состоянию, иначе потом придется очень дорого заплатить. Судя по виду этой опасной раны, можно догадаться, что к завтрашней ночи вы будете не в лучшей форме и не сможете заявить о своих супружеских правах. А эта милая малышка обязательно удивится, – мол, почему это мой муж такой скучный? И будет еще хуже, если ей все это не понравится.

– Не думаю, что она знает разницу между хорошим мужчиной и не очень, – возразил маркиз. – Но ты ведь, наверное, не сомневаешься в моей мужской доблести?

Фицхью рассмеялся:

– Нет-нет, полковник, нисколько не сомневаюсь. Думаю, вы все сделаете так, как надо. Однако мне кажется…

– Спасибо, Фицхью,– перебил маркиз со смехом.– Спасибо, что веришь в меня.

– В данном случае трудно не поверить в вас, полковник. Ведь она на редкость привлекательная девушка. – Фицхью ухмыльнулся и добавил: – Полагаю, вы не могли этого не заметить.

Майкл невольно рассмеялся:

– Да, ты прав, я это заметил, не мог не заметить. У нее блестящие волосы – точно шелк, цвета красного дерева, и очень милое личико с изящными правильными чертами. А фигура – стройная и вместе с тем приятно округлая во всех нужных местах.

И конечно же, Фицхью был прав: красота ее синих глаз с длинными черными ресницами просто поразительна. Правда, на его вкус, Джулианна была слишком уж тихой, но ведь он никогда не пытался с ней поговорить, так что в этом он, возможно, ошибался.

В его мыслях Джулианна все еще принадлежала Гарри. И к несчастью, ему казалось, что и она думала точно так же.

О Господи, даже сама мысль о том, что он будет спать с женщиной, принадлежавшей Гарри, временами приводила его в ужас. Но с другой стороны, его родители сумели преодолеть свое горе и готовы были отпраздновать эту свадьбу. Более того, мать занялась свадебными приготовлениями с почти безумной радостью, и он прекрасно знал: она с нетерпением ждет появления внука.

Но едва ли ее мечтам суждено осуществиться, если враги, уже дважды на него покушавшиеся, все же добьются своего.

Пристально взглянув на верного слугу, маркиз заявил:

– Пожалуй, я не стану ломать над этим голову. Просто скажу ей правду, вот и все. Скажу, что по дороге домой на меня напали. Кто и почему – понятия не имею. Но, к счастью, мне удалось отбиться. Однако я не рассказал об этом в тот же вечер только потому, что не хотел портить праздник и расстраивать мою матушку. Как ты думаешь, такое объяснение подходит?

Фицхью весело рассмеялся и спросил:

– Милорд, неужели вы хотите сказать правду? Ведь обычно правда у вас – самый последний вариант.

– Но на сей раз правда очень даже выгодна. К тому же я действительно должен подумать о матери. Она очень тяжело переживала смерть моего брата, а сейчас наконец-то почувствовала себя счастливой. Надеюсь, Джулианна поймет мое желание сохранить это происшествие в секрете. Я уверен: хотя Джулианна тоже скорбит по Гарри, она прекрасно знает, как важна для моих родителей эта свадьба.

– Вполне естественно, что она скорбит, сэр. И вы тоже скорбите, иначе не захотели бы на ней жениться.

Разве? Неужели действительно не захотел бы? Что ж, возможно. Ведь раньше он никогда не задумывался о браке.

Майкл снова прошелся по комнате. Сделав резкое движение, поморщился от боли, внезапно пронзившей бок.

– Знаешь, Фицхью, ведь мне все равно придется когда-нибудь жениться – так почему бы не на ней? Жениться – это вполне естественно, не так ли?

– Естественно, но только не для вас, сэр. Обычно вы все делаете по-своему.

И это была чистейшая правда. Он действительно всегда все делал по-своему.

Пожав плечами, Майкл пробормотал:

– Но в данном случае я вовсе не против брака. Джулианна поистине очаровательна и, кажется, обладает ровным характером. Полагаю, она не так испорченна, как некоторые вздорные светские дамы, которых я имел несчастье встречать. По крайней мере сейчас, то есть когда женюсь, меня больше не будут осаждать настойчивые мамаши, при каждом удобном случает демонстрирующие мне своих дочерей. К тому же мои лучшие друзья уже женаты.

Да, женаты, однако по любви. И Алекс Сент-Джеймс, и Люк Доде – друзья и собратья по оружию – нашли себе женщин, которых по-настоящему любили и без которых не могли жить.

Но у него, Майкла, совсем другая ситуация. Он женится из чувства долга. Однако не каждому везет так, как повезло его друзьям: не каждый находит ту, без которой жить не может. Впрочем, ему тоже отчасти повезло. Ведь Джулианна очень даже ему подходит. Подходит во всех отношениях.

Снова пожав плечами, маркиз заявил:

– Полагаю, что для меня пришло время жениться. А что касается свободы… Думаю, что вполне можно быть женатым и в то же время свободным.

Камердинер криво усмехнулся и сказал:

– Вы считаете, что будете свободным. Давайте поговорим о вашей свободе через несколько месяцев, полковник.

Джулианну не очень-то интересовали особенности цветения розовых орхидей в сравнении с белыми, и она вполуха слушала беседу матери и герцогини Саутбрук – дамы с увлечением говорили о цветах для следующего дня. Но девушку ужасно беспокоило волнение, охватившее ее накануне свадьбы. Временами ей даже казалось, что она задыхается, хотя элегантная гостиная, в которой они сидели, была довольно просторной, а в открытые высокие окна то и дело задувал приятный ветерок. Погода же была замечательная: на лазурном небе – ни облачка, и повсюду разносился сладостный аромат роз. Наверное, вполне можно было бы ожидать, что такая прекрасная погода приободрит ее, однако Джулианна не могла без содрогания думать о завтрашнем дне – ее одолевали тягостные предчувствия.

Завтра, завтра, завтра…

«Боже, помоги».

И дело было вовсе не в том, что Джулианна не хотела выходить за Майкла Хепберна. В конце концов, маркиз был красив, богат, знатен… и обладал все остальным, чем могла бы восхищаться молодая женщина. Просто она чувствовала, что его отношение к их браку такое же неоднозначное, как и у нее.

Да и как же иначе? Ведь его, как и ее, в сущности, заставили на это решиться…

– Джулианна! – раздался громкий голос матери. – Ты что, не слышала вопроса?

Девушка вздрогнула от неожиданности. Подняв глаза, она увидела, что дамы смотрят на нее с некоторым удивлением. Запинаясь, она пробормотала:

– Ох, простите, я… я просто задумалась.

Герцогиня, стройная и миниатюрная, с густыми каштановыми волосами, ласково улыбнулась девушке и сказала:

– Мое дорогое дитя, твоя рассеянность вполне ожидаема, так что не извиняйся. Я уверена, что Майкл сейчас также растерян. Он буквально на минутку забежал на завтрак и почти ничего не съел.

Джулианна вежливо кивнула, хотя ей трудно было представить маркиза растерянным. Сдержанный и холодный? Да, конечно. Но растерянный? О, это даже смешно! И еще труднее было представить, что маркиз куда-то «забежал на минутку».

Герцогиня снова улыбнулась и поднялась с дивана; причем она каким-то образом умудрялась выглядеть одновременно и величественно, и по-матерински ласково.

– Теперь, вплоть до самой церемонии, будет ужасная суматоха, – сказала герцогиня, – так что я прощаюсь. Дайте знать, что решите насчет цветов,– добавила она, взглянув на хозяйку.

Каких цветов?

Ах да, орхидеи.

Мать Джулианны тут же закивала и воскликнула:

– Да-да, конечно, ваша светлость!

Герцогиня же, снова повернувшись к девушке, легонько потрепала ее по щеке:

– Ах, дорогая, все это делает меня такой счастливой… Не могу дождаться вашей свадьбы.

Герцогиня действительно была сейчас счастлива – в этом не было никаких сомнений. Когда же она удалилась, Джулианна взглянула на мать в смущении и пробормотала:

– Я не очень внимательно вас слушала вовсе не потому, что хотела обидеть. Просто мне действительно не так важно, какие будут цветы.

– Что ж, дорогая, вполне ожидаемо, что у тебя сейчас множество разных мыслей. Ну раз уж мы теперь с тобой одни, а завтра уже вот-вот наступит, давай-ка поговорим о свадьбе, как следует все обсудим.

Джулианна едва удержалась от стона. Поговорить о свадьбе? Но ведь они последние несколько месяцев только этим и занимались – ежедневно говорили о свадьбе!

– Мама, вы ведь давно уже обо всем позаботились, обо всех деталях. Не могу даже представить, что еще можно обсуждать. Разве что цвет орхидей, – добавила девушка, невольно вздохнув.

Мать Джулианны, когда-то необычайно стройная, в последние годы заметно пополнела, а в ее золотистых волосах появились серебристые нити, однако она по-прежнему была очаровательной женщиной. И конечно же, она любила свою единственную дочь, хотя по характеру Джулианна совсем не походила на родительницу – она больше любила книги и музыку, а вот ее мать определенно была «общественным созданием», вовлеченным во все светские дела.

Однако Джулианна почти всю свою жизнь сознавала, что брак с наследником герцогства крайне важен для всей ее семьи – важен до такой степени, что она не могла от него отказаться.

– Ты неправильно поняла меня, дорогая, – заявила мать, пристально взглянув на Джулианну. – Я хотела сказать, что сейчас самое время обсудить твою брачную ночь. Ведь до этого события нам, возможно, больше не удастся серьезно поговорить.

Событие? В этом слове было что-то угрожающее.

Права мужа, супружеская постель, произведение потомства – все это когда-то было темой запретной и вместе с тем необычайно интригующей, но в последнее время Джулианна старалась не думать о таких вещах. Однако мать хотела поговорить именно об этом, то есть о высоком мужчине с завораживающими ореховыми глазами и золотисто-каштановыми волосами, о мужчине, которому с завтрашнего дня, видимо, представится право делать с ней все, что ему заблагорассудится.

Тихонько вздохнув, девушка ответила:

– Что ж, поговорим, мама, если вы так хотите.

Она выпрямилась и, сложив руки на коленях, почувствовала вдруг, что ладони вспотели.

Мать посмотрела на нее с улыбкой и сказала:

– Дорогая, я просто хочу, чтобы ты была подготовлена. Видишь ли, маркиз довольно опытный мужчина, и он будет ожидать от тебя определенного поведения.

Джулианна с раздражением подумала: «Почему все говорят о том, смогу ли я угодить ему, но никто не беспокоится, что мне не угодит он. Ведь может случиться и так, разве нет?»

– Что ж, мама, хорошо. Я внимательно слушаю, – сказала она со вздохом.

Мать едва заметно нахмурилась, какое-то время она молчала, нервно перебирая складки на юбке.

– От тебя ведь потребуется разделить постель с лордом Лонгхейвеном. Ты понимаешь это?

Джулианна опять вздохнула. Она «понимала» гораздо больше, чем полагала ее мать. Довольно много она узнала от подруг, а вот мать избегала разговоров на эту тему. Только сейчас заговорила. Но тотчас же умолкла и довольно долго молчала. Джулианна тоже молчала, при этом глядя на мать вопросительно.

И тут мать вдруг выпалила:

– Он захочет потрогать тебя в определенных местах, возможно, даже снимет с тебя рубашку. Ему это будет приятно, и ты не должна противиться. Ты должна позволить ему и все остальное – все, что он захочет. А потом он, наверное, уйдет в свою спальню. Хотя, возможно, и не уйдет. Как и во всем, это на его выбор.

Джулианна невольно нахмурилась; неравенство между мужчинами и женщинами ужасно ее возмущало!

– Выходит, я во всем должна ему подчиняться? – пробурчала девушка.

Мать тут же кивнула:

– Да. Совершенно верно. Потому что так устроена жизнь. Не забывай: ты должна подарить ему наследника, это твой долг, и не бойся, дорогая, на самом деле это не так уж неприятно… Главное – терпи без жалоб, и тогда все будет хорошо.

«Похоже, первая брачная ночь станет для меня серьезным испытанием», – подумала Джулианна с усмешкой.

– Но если супружество – долг, то почему же некоторые женщины неверны, почему заводят себе любовников?

Явно смутившись, мать отвернулась и принялась наливать себе еще чаю, причем делала это довольно долго. Наконец, выразительно взглянув на дочь, проворчала:

– Тебе не следует слушать грязные сплетни, дорогая.

– И все же мне хотелось узнать обо всем получше, мама. Как все происходит в постели? Ведь некоторым женщинам это, должно быть, очень нравится, если они заводят себе любовников. Может, их не удовлетворяет то, что происходит в их постели?

– Джулианна!… – в ужасе воскликнула мать. – Как ты можешь говорить такое?!

Подобная реакция нисколько не удивила Джулианну. Она прекрасно знала, что мать умела говорить только о погоде и модах, более серьезные темы были ей недоступны. Вот и сейчас серьезный разговор явно не получался.

Тихонько вздохнув, девушка сказала:

– Я просто надеюсь, что во всем этом есть нечто большее… Ведь тебя же не просто считают племенной кобылой?

– Конечно, есть большее. – Мать поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток. – Просто делай то, что говорит муж, и позволь ему все, что он пожелает. Тогда оба вы останетесь довольны. Поверь, моя дорогая, все будет очень даже просто.

Все будет просто? Просто – с маркизом Лонгхейвеном? Почему-то Джулианна сомневалась в этом. С Гарри, возможно, и впрямь было бы просто, но не с его братом.

Сообразив, что разговор окончен, девушка подошла к матери и поцеловала в щеку.

– Спасибо вам за совет, мама.

Мать улыбнулась и с явным облегчением проговорила:

– Я уверена, дорогая, ты станешь прекрасной женой. Муж будет тобой очарован.

Майкл Хепберн – очарован? Джулианне казалось, что потребуется очень многое, чтобы довести упомянутого человека до такого состояния. Потребуется гораздо больше, чем красивое платье и церемония, которая была навязана им обоим. Он, без сомнения, не был ею очарован – просто смирился.

Что ж, не слишком многообещающее начало семейной жизни, если и муж, и жена смирились каждый со своей судьбой.

– Наверное, я сейчас пойду наверх и немного отдохну, – солгала Джулианна, украдкой взглянув на позолоченные часы на каминной полке – их мерное тиканье напоминало о том, что важна каждая минута.

Слава Богу, герцогиня наконец-то ушла, иначе она бы опоздала.

«Ведь завтра я выйду замуж», – напомнила себе девушка.

А сегодня ее ждало одно очень важное дело. Она еще не стала леди Лонгхейвен, и у нее была назначена встреча.

Сегодня его последняя ночь холостой жизни, а он проводит ее в холоде и сырости на заброшенной пристани, окутанной густым туманом. Этот белесый туман проникал сквозь одежду и, казалось, промораживал до самых костей.

Какое-то время вокруг ничего не было видно, кроме заброшенной полусгнившей хижины с зияющим дверным проемом, напоминавшим беззубую улыбку старика. А потом вдруг из тумана возникла мужская фигура и стала медленно приближаться к Майклу.

– Приветствую, Лонгхейвен, – послышался мужской голос.

– Здравствуй, Чарлз.

– Отвратительная сегодня ночь.

– Согласен. Прошлой ночью погода была гораздо лучше, но ничего хорошего она не принесла. – Почувствовав пульсирование в ране, Майкл едва заметно усмехнулся. – Вчера, когда я уже возвращался, на меня напали.

– Напали, говоришь? – Чарлз нахмурился. – Неужели опять?

– Да, опять.

– Но ты не похож на раненого.

– Если это хвала моей стойкости, то спасибо.

Майкл снова усмехнулся.

Чарлз Пейтон внимательно посмотрел на собеседника, потом спросил:

– Из-за этого нападения ты, наверное, пришел к выводу, что первый инцидент не был случайным?

Майкл утвердительно кивнул:

– Разумеется, это не случайность – о том свидетельствует рана у меня в боку. Похоже, кто-то имеет весьма кровожадные намерения.

– Весьма прискорбно, – проворчал Пейтон. – Он сбежал?

Маркиз снова кивнул:

– Этот убежал, к сожалению.

– Выходит, ты кое в чем ошибся. Согласен?

«Разумеется, согласен», – подумал Майкл, невольно поморщившись; рана по-прежнему ужасно беспокоила.

– Ошибся не только я. Похоже, вся наша служба чего-то не учла. И конечно же, нельзя игнорировать вероятность, что кто-то выдает противникам информацию. Ведь и в первом, и во втором случае кто-то точно знал, где и когда я буду находиться. Само собой, Лондон не самый безопасный город в мире, но два нападения за такое короткое время… – Маркиз нахмурился и добавил: – Это заставляет предположить, что среди наших людей появился предатель. И следовательно, возникает целый ряд вопросов: кто, как, почему?

Пейтон с невозмутимым видом пожал плечами:

– Ни на один из твоих вопросов я ответить не могу. Зато могу задать тебе еще два. Что ты собираешься с этим делать? И как скоро я узнаю о результатах твоего расследования?

– Да будь все проклято! – Майкл еще больше помрачнел. – Ведь я же должен завтра жениться! Конечно, я не собираюсь уклоняться от дел – все время обдумываю варианты, – но мне все же в любом случае придется хотя бы сделать вид, что я уделяю внимание своей молодой жене. Так что тебе, Чарлз, придется дать мне как минимум несколько дней. И еще… Хочу подчеркнуть, что именно ты должен ответить на некоторые мои вопросы – а не наоборот. То есть мне нужна информация, ты понял?

– Понять-то понял… – Пейтон ненадолго задумался. – Знаешь, если честно, то меня заинтриговало такое развитие событий. Что ж, если найду что-то имеющее отношение к делу, с тобой непременно свяжутся. – Сэр Чарлз усмехнулся и добавил: – И, конечно же, я знаю о твоей свадьбе. Я ведь приглашен, помнишь? Как и почти весь лондонский высший свет.

Разумеется, сэр Чарлз не мог не входить в список гостей, даже если бы не был произведен в рыцари за свою службу Короне, ведь Чарлз Пейтон являлся зятем герцога Роудея и имел весьма впечатляющую родословную.

– Конечно, я помню, что ты приглашён, – проворчал Майкл.

Он вынужден был признать, что мысль о брачной церемонии и последующем праздновании вызывала у него желание скрипеть зубами. Весь завтрашний день ему придется находиться в центре внимания, а потом еще надо будет разобраться со своей раной, то есть что-то придумать.

Да-да, эта проклятая рана! Брачная ночь по-прежнему казалась трудноразрешимой проблемой – ведь он так и не решил, что скажет своей молодой жене.

– Что ж, до завтра? – Пейтон едва заметно улыбнулся.

Маркиз коротко кивнул:

– До завтра, Чарлз. Буду рад тебя видеть. И знаешь… – Майкл криво усмехнулся. – Должен признаться, что мне очень нравится дышать и делать многие другие вещи, которые делает живой человек. Вот только как в моей ситуации остаться в живых? Есть какие-нибудь соображения?

– Ты, Лонгхейвен, довольно изобретательный человек. Я уверен, ты обязательно что-нибудь придумаешь. Но я, конечно же, могу предложить свою помощь, если она тебе понадобится. Свяжись со мной обычным способом.

Майкл снова кивнул. Он прекрасно знал, что в ближайшее время ему очень могла бы пригодиться помощь Чарлза Пейтона. Сэр Чарлз редко вмешивался лично в какие-либо операции, но мог позаботиться о том, чтобы необходимая помощь была оказана.

Через несколько секунд они расстались и поспешно разошлись в разные стороны. Хотя эти двое прекрасно знали друг друга, они всегда тщательно следили, чтобы их не видели вместе, во всяком случае – в такое время и в таком месте.

Расставшись с сэром Чарлзом, маркиз немного поразмыслил, а затем направился в свой клуб – идти сейчас домой ему ужасно не хотелось, так как в Саутбрук-Хаусе собралось множество родственников, причем о существовании некоторых из них он до недавнего времени даже не подозревал. Разумеется, Майкл был готов к грядущему дню, знал, что ему придется играть роль страстного жениха и приятного собеседника, но сейчас у него не было сил общаться с пожилыми тетушками, а также со всевозможными кузенами и кузинами.

Спокойный тихий ужин и несколько бокалов бренди у себя в клубе – вот что привлекало его сейчас более всего.

Подавая клубному дворецкому мокрый плащ, Майкл не мог не подумать о том, что у Гарри в данный момент были бы совсем другие чувства. Да, его старший брат был бы сейчас счастлив и с нетерпением ждал бы предстоящего события, а не страшился его – ведь завтра, в конце дня, прекрасная Джулианна согрела бы не только его постель, но и сердце.

Но он, Майкл, ни в чем, кроме внешности, не походил на своего обаятельного и жизнерадостного брата. И очаровательная леди Джулианна, конечно же, знала об этом – следовательно, понимала, что уготовила для нее судьба. Вместо Гарри, прекрасного человека, жаждавшего жениться на ней и наверняка ставшего бы идеальным мужем, а когда-нибудь – и достойнейшим герцогом, она получала в женихи его младшего брата, скрытного, мрачноватого, совершенно не желавшего принимать какое-либо участие в светской жизни. Само собой разумеется, что такая замена никак не могла порадовать леди Джулианну.

– Сыро там, да, Лонгхейвен? – послышался знакомый голос. – Если хочешь, присоединяйся к нам. Мы как раз говорили о тебе.

Вернувшись к действительности, маркиз увидел герцога Люка Доде, сидевшего за столом. Перед Люком стоял бокал с янтарной жидкостью, на губах же его играла едва заметная улыбка. За этим, же столом, тоже с улыбкой, сидел лорд Алекс Сент-Джеймс, темные волосы которого были чуть длиннее, чем полагалось по последней моде, но сэр Алекс не очень-то заботился о светских условностях.

Взглянув на этих двоих, Майкл улыбнулся; если он и мог назвать кого-то своими близкими друзьями, то именно Люка и Алекса. Однако этот вечер он хотел бы провести в одиночестве. Дело в том, что его друзья недавно женились. Сент-Джеймс взял в жены известную своей красотой дочь графа и та теперь ждала их первенца, а Люк женился на очень красивой молодой вдове, также с радостью ждавшей грядущего материнства. Оба они, по их собственному признанию, были чрезвычайно довольны своим новым семейным положением и с восторгом готовились к предстоящему отцовству, так что вполне могли бы заговорить об этом, а Майкл от подобных разговоров бежал как от чумы.

Проклятие! Если бы он хотел поговорить о браке, то мог бы просто отправиться домой и сдаться на милость своих престарелых, но весьма энергичных тетушек.

Но с другой стороны, Люк и Алекс – все же его лучшие друзья, и он никак не мог отказаться от их общества.

Снова улыбнувшись, маркиз уселся рядом с приятелями и проговорил:

– А я думал, что вы оба еще не вернулись в Лондон.

Люк Доде, светловолосый и обаятельный, в очередной раз улыбнулся. Его серые глаза были полны веселья.

– Не забудь, приятель, нам завтра предстоит присутствовать на твоей свадьбе. Мэдлин как раз сегодня была на примерке нового платья, которое собирается надеть на завтрашнее торжество. Знаешь, ее талия начала исчезать, но я из-за этого нисколько не огорчаюсь, – добавил Люк со смехом.

Майкл заставил себя улыбнуться и осмотрелся в поисках официанта.

Алекс же с ухмылкой заметил:

– Моя Амелия заявила, что ни за что не пропустит такое событие, хотя ее положение уже стало совершенно очевидным. Правда, она заставила меня поклясться, что мы будем сидеть где-нибудь сзади. – Лорд Сент-Джеймс снова ухмыльнулся и добавил: – У меня не хватило духу сказать ей, что это не сделает ее менее заметной, но все же я согласился на все – только бы ей было спокойнее. И знаете, мне кажется, что сейчас она стала даже прекраснее, чем прежде.

«Где же этот проклятый официант?!» – мысленно воскликнул Майкл; беременные дамы совершенно его не интересовали, а вот выпивка сейчас была бы кстати.

Люк рассмеялся и протянул приятелю свой бокал виски:

– Вот возьми. Я только что заказал. Я знаю, что тебе в данный момент требуется именно это. У тебя, Лонгхейвен, взгляд человека, которому чертовски хочется выпить. Так что не стоит ждать официанта. Пей, не отказывайся.

Майкл и не собирался отказываться. Взяв бокал, он сделал такой большой глоток, что едва не закашлялся. Шумно вздохнув, спросил:

– Значит, по взгляду догадался? А какой у меня взгляд?

– Затравленный, – сказал Алекс. – Ты выглядишь как человек… загнанный в угол. Обреченный. Пожалуй даже – приговоренный.

Проклятие! Он так и знал, что они заговорят об этом.

Коротко рассмеявшись, маркиз проворчал:

– К черту твои шуточки, Сент-Джеймс Я сейчас плохо воспринимаю юмор. А вот виски – очень даже хорошо.

Майкл сделал еще один глоток.

– Может, ты избегаешь тех, кто хотел бы тебя поздравить? – осведомился Люк, откинувшись на спинку кресла. – В вечер перед свадьбой я делал то же самое, хотя у нас была очень скромная церемония. А вот твоя обещает стать грандиозным событием. Похоже, именно это тебя смущает. Если честно, Лонгхейвен, то должен заявить: я никогда еще не видел тебя таким, как сейчас.

Майкл со вздохом кивнул:

– Ты прав, Люк. Признаться, я предпочел бы встретиться лицом к лицу с отрядом французов, а не с толпой шумных родственников. Что касается той пышной церемонии, которую задумала моя мать… – Майкл снова вздохнул. – При одной мысли об этом в дрожь бросает.

– Я прекрасно понимаю твои чувства, – со смехом проговорил Алекс. – Вот почему я женился по специальной лицензии. Но могу тебя утешить: церемония закончится, и твое смущение пройдет как несварение желудка.