Текст книги "Грешная тайна"
Автор книги: Эмма Уайлдс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 11
Он не ожидал успеха от этих своих полночных поисков, поэтому не очень огорчился, так ничего и не обнаружив. Но было ясно: кто-то играл с ним. Кто-то подбрасывал крохи информации, но информация эта оказывалась совершенно бессмысленной, иногда – заведомо ложной…
Майкл открыл дверь своей спальни, все еще поглощенный мыслями о коварном Роже, переступил порог – и замер в изумлении.
Хотя в прошлом его не раз ждали женщины в постели, он не мог вспомнить, чтобы когда-либо настолько удивился.
Стоя у порога, маркиз любовался своей женой, и в какой-то момент вдруг понял, что безмерно рад этому зрелищу.
Джулианна лежала на боку, так что ее соблазнительный задик был отчетливо виден сквозь прозрачную, ночную сорочку, чудесные волосы рассыпались по обнаженным плечам, и по подушкам. Она была очаровательна и казалась необычайно юной. И во сне она прижимала к груди его смокинг, Да-да, она заснула, обнимая его смокинг, – почему-то именно это обстоятельство поразило его более всего.
Наконец маркиз прошел в комнату и сел в кресло, чтобы стащить сапоги. Он только что сказал Фицхью, что тот ему сегодня уже не понадобится. И как оказалось, очень хорошо сделал, потому что теперь это чудесное зрелище его прекрасная жена в постели – принадлежало только ему. Кроме того, ирландец уже не однажды позволял себе замечания о возможном влиянии Джулианны на его дела. Очевидно, Фицхью считал, что он уделяет жене слишком много внимания. Что ж, возможно. Более того, сейчас, глядя на свою очаровательную супругу, он чувствовал, что и в дальнейшем будет уделять ей не меньше внимания.
Наверное, ему следовало бы взять Джулиан ну на руки, отнести в её комнату и уложить в постель, а потом вернуться к себе. Уже близился рассвет, и неплохо было бы немного поспать – со времен Испании он привык пользоваться каждой возможностью отдохнуть.
Но Майкл понимал, что не сможет сейчас заснуть – будет до утра ворочаться с боку на бок и думать о своей прекрасной юной жене, лежавшей сейчас перед ним и прижимавшей к груди его смокинг.
Маркиз довольно долго сидел перед кроватью, неотрывно глядя на спавшую Джулианну. «А может, она таким образом соблазняет меня?» – промелькнуло у него неожиданно. Разумеется, он прекрасно понимал, что в данный момент жена не притворялась – она действительно спала. Но почему она зашла в его спальню? Ясно, что не просто так. И еще этот смокинг… Она улеглась на кровать, прижимая его к груди. Так что очень может быть, что Фицхью прав и жена действительно имеет некое влияние на его поступки. Но если так…
Если так, то он должен по возможности сдерживать себя. Держать свои чувства под контролем. И наверное, ему сейчас лучше поспать в кресле, так как он может не сдержаться, если прикоснется к ней. Что же касается кресла… Бог свидетель, он спал и в более неудобных местах.
Если бы Джулианна в тот момент не пошевелилась, он, возможно, так и остался бы в кресле. Но она шевельнулась, потом тихонько вздохнула и вдруг повернулась к нему лицом. И в тот же миг ее нежные губы приоткрылись, а сорочка натянулась на груди, так что он отчетливо видел розовые соски, просвечивавшие сквозь полупрозрачную ткань.
Не удержавшись, маркиз вскочил на ноги. Теперь и речи не могло быть о том, чтобы ночевать в кресле. «Почему бы и нет? – сказал он себе, поспешно стаскивая с себя сюртук и рубашку. – Ведь она моя жена». К тому же женился он отчасти и потому, что должен был обзавестись наследником, должен был продолжить род Хепбернов. А добиться продолжения рода можно одним-единственным способом.
Минуту спустя, уже совершенно обнаженный Майкл осторожно забрался на кровать и принялся водить пальцами по волосам жены, расчесывая шелковистые пряди. Когда же ресницы Джулианны затрепетали, он провел кончиком пальца по ее бровям.
Майкл уже давно заметил, что его жена, просыпаясь, выглядит просто очаровательно, ибо в этом моменте – когда человек переходит из сна в бодрствование – было что-то необычайно интимное. И вот наконец Джулианна снова шевельнулась, затем глаза ее открылись, и она, окончательно проснувшись, уставилась на него с удивлением. И в тот же миг Майкл выхватил свой смокинг из ее рук и отшвырнул в сторону. «Наверное, утром Фицхью хватит апоплексический удар, когда он обнаружит смокинг на полу», – промелькнуло у Майкла.
– Мои извинения, что разбудил вас, дорогая. Давайте проверим, сумею ли я убедить вас простить меня.
Майкл потянулся к ленте на ее корсаже. Когда рубашка распахнулась, он принялся ласкать ее груди, легонько пощипывая соски.
Джулианна затрепетала, потом тихонько застонала, и Майкл почувствовал, как отвердели ее соски. Глядя на мужа с некоторым смущением, она пробормотала:
– Я пришла… Но я не дума… О!…
Из горла Джулианны вырвался громкий стон, потому что Майкл, прервав объяснения жены, принялся покрывать поцелуями ее груди.
– Вам так нравится? – пробормотал он, лизнув ее набухший сосок.
Она впилась пальцами в его плечи и хриплым шепотом проговорила:
– О да, очень…
И почему-то этот ее ответ еще больше распалил Майкла; он тотчас же почувствовал, что до предела возбудился.
А Джулианна взглянула на него так, что сразу стало ясно: она прекрасно понимала, какую власть имела над ним в эти мгновения.
Но Майкл чувствовал, что уже не может сдерживаться, не может контролировать свои действия. Сорвав с жены ночную рубашку, он отбросил ее в сторону и коснулся пальцем ее лона.
– О, Майкл!… – выдохнула она.
Щеки ее пылали, а по телу то и дело пробегала дрожь.
В следующее мгновение он развел в стороны ее ноги и тотчас же вошел в нее стремительным толчком.
Да, на сей раз он все сделал очень быстро, без предварительных поцелуев и ласк. И Джулианне, судя по ее реакции, это очень даже понравилось. В очередной раз застонав, она обвила руками его шею и, тотчас же уловив ритм его движений, стала энергично приподниматься ему навстречу. Глаза ее при этом были полузакрыты, груди чуть подрагивали, а из горла то и дело вырывались хриплые стоны.
«Какая она восхитительная… – думал Майкл. – Какая сладостная…» Он двигался все быстрее, и Джулйанна, мгновенно улавливая ритм, устремлялась ему навстречу, стараясь прижиматься к нему как можно крепче.
Он надеялся, что она первая вознесется к вершинам блаженства, однако не был в этом уверен, – а такое с ним случалось чрезвычайно редко. Когда же Джулианна громко вскрикнула и содрогнулась всем телом, он, мысленно возблагодарив ее, вошел в нее последний раз и, застонав, замер в изнеможении.
Какое-то время Майкл лежал, совершенно ни о чем не думая – в голове не было ни единой мысли, было лишь ощущение, что он только что побывал в раю. Наконец, отдышавшись, он с некоторым удивлением подумал: «Но почему же я все-таки не сдержался? Ведь собирался спать в кресле…» Впрочем, это обстоятельство его не очень-то огорчало, гораздо неприятнее было другое… Не в силах контролировать себя, он овладел женой тотчас же, без всяких предварительных ласк – набросился на нее как животное.
Правда, Джулианна не возражала, – напротив, ей это, судя по всему, даже понравилось. Но ведь дело вовсе не в этом…
Майкл очень не любил непредсказуемое поведение. И ужасно злился, когда сам вел себя подобным образом.
Увы, именно это и произошло несколько минут назад.
Джулианна осторожно провела пальцами по шее мужа. Потом – по его шелковистым волосам. «Как странно… – подумала она. – У него такие мягкие волосы – и такие твердые, словно железные, мускулы».
А потом она вспомнила, как он разбудил ее в эту ночь, вспомнила, как удивилась, когда, проснувшись, увидела его, совершенно обнаженного, нависающего над ней… И он был очень сильно возбужден – она почти сразу же это почувствовала.
Что ж, очень может быть, что она в каком-то смысле одержала победу. Хотя, возможно, Майклу не очень-то понравилось, что она вошла в его спальню без приглашения. Да еще и улеглась на его кровать… Впрочем, она могла бы сказать в свою защиту, что вовсе не собиралась засыпать на его кровати, просто присела на минутку и, сама того не желая, заснула. Но ведь Майкл, если судить по его реакции, был не против…
Или был?
А муж по-прежнему молчал. И даже не шевелился. Лежал, глядя куда-то в сторону. Но как же так? Почему после тех чудесных мгновений, что они пережили совсем недавно, они, как и прежде, оставались чужими? И конечно же, она не знала, о чем он сейчас думал. Хотя, наверное, никто никогда не знал, о чем думал Майкл Хепберн.
Тут он наконец приподнялся и взглянул на нее с виноватой улыбкой.
– Вероятно, я был слишком уж нетерпелив, дорогая. Или все-таки не слишком?
Она улыбнулась ему в ответ:
– Милорд, вы все сделали очень своевременно, уверяю вас.
– А я не причинил вам боли?
Джулианна невольно рассмеялась.
– Напротив, вы доставили мне необычайное удовольствие. Это было восхитительно, милорд.
Лежа г рядом с мужем, она по-прежнему ощущала силу его могучих мускулов, и именно эта его сила позволяла ей чувствовать себя в полной безопасности, когда муж находился с ней рядом. А мысль о том, что он когда-нибудь может причинить ей боль… О, такое ей даже в голову не приходило.
Майкл вдруг весело улыбнулся, – да-да, именно весело, по-настоящему! – и проговорил:
– Что ж, дорогая, возможно, я напрасно беспокоился.
Когда же он немного отодвинулся от нее и улегся на спину, Джулианна невольно вздохнула – у нее возникло ощущение, что она лишилась чего-то очень ей нужного, чего-то очень для нее важного. Повернув голову, она увидела длинный розоватый шрам у него на боку: теперь повязки на нем не было, и стало совершенно ясно, что это именно рана.
«Как странно… – подумала Джулианна, – Ведь Майкл – настоящий джентльмен, титулованный аристократ, а его семья – одна из богатейших в Англии. Но почему-то все его тело покрыто шрамами?» Теперь-то она отчетливо видела и другие такие же отметины, но только старые, уже побелевшие. Да-да, все его мускулистое тело в таких отметинах. И самой значительной из них был серебристый сморщенный шрам на левом бедре. Впрочем, и на правом плече виднелся маленький, но очень отчетливый круглый шрам – сюда, возможно, угодила ружейная пуля.
И что это за красноватые отметины у него на животе? Выглядят как ожоги…
– Наверное, после всех тягостей и испытаний войны Лондон кажется скучным, – проговорила Джулианна неожиданно.
Неожиданно для самой себя.
Майкл не шевелился, но она вдруг почувствовала некоторое напряжение в его мышцах. Немного помолчав, он сказал:
– Полагаю, что кое-какие из моих не очень-то привлекательных испанских сувениров привлекли ваше внимание и, возможно, даже вызвали удивление. Что ж, если эти шрамы вам не нравятся, то прошу меня извинить. Но поверьте, дорогая, я был бы очень рад, если бы сумел избежать этих ранений.
– Но я не говорила, что они мне не нравятся, – ответила Джулианна. – Я просто подумала, что… – Она немного смутилась. – Подумала о том, что эти шрамы – еще одно напоминание о том, что я очень мало о вас знаю.
– Со временем мы больше узнаем друг о друге.
При этих словах мужа Джулианна едва не рассмеялась. «Какой же он мастер уходить от вопросов и скрывать свои мысли», – подумала она.
– Надеюсь, что так.
Джулианна чуть приподнялась, чтобы лучше видеть лицо Майкла. Но это совершенно ничего не изменило. Лицо его ничего не выражало.
Немного помолчав, Джулианна вдруг заявила:
– Но я и сейчас кое-что о вас знаю.
Муж взглянул на нее с удивлением. Или, возможно, просто изобразил удивление.
– Неужели?
– Да, знаю. Знаю, например, что вы не любите рыбу, за исключением камбалы. Потому что только ее вы ели на днях за ужином. Кроме того, вы не любите сладкое и обычно отказываетесь от десерта. Вы очень, мало спите и почти всегда встаете на рассвете. И малейший звук мгновенно будит вас. Если же играет музыка, вы делаете вид, что она вам нравится, но я думаю, что чаще всего вам просто скучно. Хотя некоторые пьесы Баха вам все-таки нравятся.
«Стоит ли говорить дальше?» – спросила себя Джулианна. Решив, что стоит, продолжила:
– Вы, милорд, не хотели жениться на мне, но чувство долга заставило вас это сделать. Вы твердо решили возместить вашим, родителям потерю старшего сына.
Муж по-прежнему не шевелился, но она чувствовала, что сумела привлечь его внимание – в том смысле, что ее слова произвели на него, некоторое впечатление. Он довольно долго молчал, потом, едва заметно нахмурившись, ответил:
– Очевидно, вы очень наблюдательны, миледи. Почти все, что вы сейчас сказали, – чистейшая правда.
– А в чем же я ошиблась?
– Видите ли, я очень люблю шотландскую семгу, если она правильно приготовлена.
Джулианна с улыбкой кивнула:
– Я запомню это, милорд. Даже запишу, чтобы не забыть.
Он снова помолчал, потом сказал:
– Но я не знал, что буду так вам интересен.
– Тогда вы, возможно, не понимаете женщин, милорд. Ведь вы мой муж. Само собой разумеется, что я нахожу вас интересным.
Джулианна прекрасно осознавала, что сейчас, в постели, она имеет некоторую власть над мужем, но, увы, власть эта ограничивалась постелью, а ей хотелось большего… «Что ж, может быть, со временем я сумею что-то в этом смысле изменить», – подумала она, снова улыбнувшись.
А Майкл со смехом проговорил:
– Но я никогда даже не делал вид, что понимаю женщин. И мне кажется, что мало кто из мужчин на это способен. Более того, я склонен считать, что мы и не должны их понимать.
Однако он не отрицал, что женился на ней только из чувства долга. Это немного огорчило Джулианну. Но почему огорчило, она никак не могла понять. Ведь она же прекрасно об этом знала… Да и сама она вышла за него по той же самой причине…
Но сейчас – во всяком случае, в эти минуты – она была очень рада, что стала женой Майкла. И ей очень хотелось, чтобы он чувствовал то же самое.
Заставив себя нахмуриться, изображая обиду, Джулианна проговорила:
– Хочу заметить, милорд, что мужчины в свою очередь, немного разочаровывают нас, женщин. В основном из-за того, что отказываются говорить о чувствах. А некоторые из них бывают очень скрытными и сдержанными.
– Если вам нужны разговоры о чувствах, то, признаюсь, я действительно не умею вести такие беседы.
Майкл вдруг стремительно повернулся, а уже в следующее мгновение снова оказался на ней.
– Но если, миледи, вам нужны не только разговоры, но и кое-что другое, то готов услужить. И я думаю, что на этот раз нам следует проделать все гораздо медленнее.
Его поцелуй был долгим и невероятно сладостным. Когда же он наконец прервался, Джулианна уже не помнила» о чем они только что говорили. Ласки мужа заставляли ее стонать все громче. Когда же он вошел в нее, из горла ее вырвался восторженный крик, тотчас же перешедший в громкие стоны.
А когда через некоторое время они затихли в изнеможении, Джулианна вдруг подумала о том, что знает о своем муже еще кое-что. Он умел очень вовремя прервать разговор, причем необыкновенно приятным образом.
* * *
Прошло уже три дня с тех пор, как он не видел солнца и был не в силах открыть глаза. Он лежал почти без движения, потому что был слишком слаб, чтобы делать что-либо. Правда, глотать он мог, и прохладная вода время от времени струилась по его пересохшим губам. Поначалу боли он не чувствовал, хотя знал, что все тело его покрыто синяками, а многие кости переломаны. Когда же боль появилась, он вздохнул с облегчением, ибо боль свидетельствовала о том, что он все еще жив, – теперь-то в этом не было сомнений.
А спас его Алекс Сент-Джеймс: он на руках вынес его из маленького форта, где французы не только хранили военное имущество, но также держали в тюрьме своих самых известных пленников. И если бы не Алекс и Люк Доде, который настоял, чтобы Веллингтон отправил людей на поиски, то он, Майкл, скорее всего уже был бы мертв.
После его спасения британцы уничтожили этот форт, так что ужасная камера, где его держали, исчезла. Но осталась память о ней.
Джулианна легонько прикасалась к шрамам на его животе – то были следы пыток. Один французский полковник пытался вытянуть из него секретные сведения, но Майкл упорно молчал, вернее – отказывался их сообщить. А потом…
Все остальное он помнил очень смутно и впоследствии благодарил за это судьбу. Что же касается французов, то они всю войну пытались до него добраться – и вот наконец добрались…
В какой-то момент ему захотелось рассказать об этом Джулианне, но Майкл тотчас же понял, что рассказывать о таких вещах не следовало, тем более – молодой жене. Он решил, что гораздо лучше снова предаться любви. А после этого оба они заснули.
Ему часто снилась та камера в форте. Приснилась и сейчас, этой ночью. Вернее – под утро. Потому что уже рассветало.
Какое-то время Майкл смотрел на свет восходящего солнца, пробивавшегося сквозь занавеси на окнах. Потом взглянул на жену, спавшую рядом. Джулианна, как всегда, спала очень спокойно – так спят только люди с чистой совестью, те, за кем не числятся какие-либо неблаговидные поступки. И, конечно же, все эти люди чрезвычайно наивны. Как, например, его жена.
Хотя нет, Джулианна не столь уж наивна. Просто еще слишком молода, поэтому не знает некоторых вещей, но при этом его прелестная женушка очень неглупа и необычайно наблюдательна. Она явно заинтересовалась Антонией, и этот ее интерес к испанке не очень-то ему понравился. Именно поэтому он не захотел отвечать на вопросы Джулианны. А она, вероятно, заподозрила, что они c сеньорой Тейлор – любовники. И сказала, что… «озадачена». Да, именно так она выразилась.
Но что он мог ей ответить? Может быть, все-таки следовало заверить ее в том, что его отношения с Антонией совсем не интимные. Ведь они уже давно не близки в физическом смысле. Что же касается Джулианны… Едва ли его жена может по-настоящему ревновать – ведь она вышла за него по воле родителей. Но очевидно, любая женщина огорчится, узнав, что муж ей не уверен. Особенно в том случае, если он и совсем недавно поженились.
И уж он-то никогда не позволит Джулианне завести любовника.
Эта мысль немного смутила маркиза. И изрядно удивила. Действительно, почему он так подумал? Что ж, возможно, когда-нибудь потом он будет относиться к этому вопросу иначе. А сейчас лучше подумать о чем-нибудь другом. О предложении Антонии, например.
Он разрешил ей наблюдать за Джулианной только потому, что никак не мог сбросить со счетов слухи о возвращении Роже. Возможно, он не придавал бы особого значения подобным слухам, если бы не две попытки убить его. Но теперь, после этих двух покушений, ему следовало проявлять предельную осторожность, пока он не поручит достоверную информацию о Роже.
Да, Джулианна его слабое место. Прежде на его плечах никогда не было такой ответственности, а вот сейчас… Было совершенно очевидно: жена станет самой легкой мишенью в тех опасных играх, которые ему сейчас придется вести.
Разумеется, он и прежде понимал, что женитьба станет для него помехой и отчасти затруднит его службу Короне. Но ведь тогда, дав согласие на этот брак, он не знал о том, что Роже внезапно объявится. Он очень надеялся, что проклятый француз мертв. К тому же он тогда понятия не имел о том, что кто-то за ним охотится и что на него будут совершены нападения.
И вот сейчас… Майкл снова взглянул на женщину, спавшую в его постели и подумал, что она в каком-то смысле символ перемен, произошедших в его жизни. Осторожно убрав с ее щеки локон, он вдруг сказал себе: «И очень может быть, что это замечательные перемены».
Глава 12
– Значит, вы утверждаете, месье, что Роже по-прежнему проворачивает свои гнусные делишки? И вы, разумеется, уверены, что это именно он? – Антония многозначительно улыбнулась и сделала глоток из своего бокала.
Агент утвердительно кивнул; его взгляд то и дело обращался к груди испанки.
– Да, мадам. И у него все тот же характерный голос. Я слышал его голос еще до того, как появились слухи о его смерти. Так вот, той ночью… Совершенно точно, что это был именно он.
– Расскажите еще раз, – попросила Антония.
– Ну… он говорил, что у него появились новые планы. – Молодой человек нервно облизнул губы. – Упоминался маркиз Лонгхейвен. Это и привлекло мое внимание. Когда же я стал прислушиваться, то понял, что это голос Роже.
Но Антония не склонна была верить молодому человеку. Чуть подавшись вперед, она промурлыкала:
– Но почему вы пришли с этим именно ко мне?
– Потому что ваши отношения с маркизом хорошо известны, – последовал ответ.
– Нет, не известны. То есть известны лишь очень немногим.
И мерзавцу Роже – тоже. Так что очень может быть, что этот молодой человек – двойной агент. И возможно, сейчас его отправил сюда сам Роже, чтобы завлечь их в какую-нибудь ловушку.
Поправив прическу изящным движением, Антония спросила:
– Зачем вам все это?
Молодой человек помедлил с ответом. Потом сказал:
– Мой хозяин предпочел бы, чтобы маркиз остался жив. Он и послал меня сюда.
– Кто он?
– Я не имею права отвечать на этот вопрос, мадам.
Антония задумалась. Если бы этот парень и впрямь был настоящим английским агентом, она решила бы, что его направил к ней Чарлз Пейтон. Руки у него были длиннее, чем у самого короля, и он очень ценил сотрудничество с Майклом. Но дело в том, что она совершенно не доверяла сидевшему перед ней светловолосому молодому человеку.
А гость вдруг с заговорщическим видом наклонился вперед и тихо проговорил:
– Поверьте, Роже очень опасен. И мой хозяин хотел бы, чтобы Лонгхейвен как можно быстрее с ним расправился. Если, конечно, это именно он пытается убить маркиза, – добавил молодой человек, немного помолчав.
– А почему бы вам не посетить самого маркиза?
Антония пристально посмотрела на гостя.
– Потому что за ним следят французы. А вот вы… Вам они не уделяют такого внимания. Вы уж простите меня за то, что я так говорю.
Молодой человек встал и вежливо поклонившись Антонии, снова уселся на стул. Он был одет как зажиточный простолюдин, то есть хорошо, но не вычурно.
– К тому же в герцогском доме все поставлено так, что простой торговец шелком не может зайти и попросить позвать маркиза. А встретиться с вами гораздо проще. Вы более доступны.
Судя по всему, в этой последней фразе был тонкий намек. К тому же Антония видела, как этот парень на нее смотрел. Да, он был довольно привлекательный, однако… Антония точно знала: Лоренс разорвет парня на куски, если хоть что-то заподозрит. А ей совсем не хотелось, чтобы в ее доме было совершено убийство.
Поднявшись на ноги, Антония протянула молодому человеку руку и с улыбкой сказала:
– Спасибо вам за информацию. Я все передам маркизу Лонгхейвену. А уж как он поступит – этого никто не знает. Он сам все решает.
После ухода гостя Антония снова опустилась в кресло и в задумчивости уставилась в свой полупустой бокал. Не прошло и нескольких минут, как к ней присоединился Лоренс, и она весьма ему обрадовалась – ей хотелось с кем-нибудь поделиться своими мыслями. Как ни странно, но Лоренс, совершенно непохожий на Майкла, почти так же умен и проницателен, как маркиз.
Лоренс довольно долго молчал, потом наконец проговорил:
– Какого дьявола? Чего он хотел, этот ваш визитер? – Поднявшись на ноги, Лоренс подошел к небольшому столику, налил себе кларета и, сделав глоток, заявил: – Держу пари, он приходил вовсе не для того, чтобы продать вам отрез шелка на новое платье. А если он все-таки торговец шелком, то я– католическая, монашка.
Взглянув на высокого широкоплечего мужчину, стоявшего у столика с бокалом в руке, Антония невольно рассмеялась:
– Да, Лоренс, ты и впрямь не очень-то похож на монашку.
Сделав еще глоток, Лоренс спросил:
– Так что же сообщил вам наш неискренний друг?
Антония взглянула на него с удивлением:
– Друг? Ты знаешь его?
– Его – нет. Но я прекрасно знаю таких, как он. И мне всегда ужасно интересно, сможет ли хоть один из них нас одурачить. Что же касается этого парня… Едва увидев его, я сразу понял, кто он такой, и понял, что никакого отношения к шелку он не имеет.
Антония снова рассмеялась:
– Выходит, шпион сразу же узнает другого шпиона? Что ж, если так, то мне остается лишь надеяться, что я не очень похожа на шпионку. К тому же я никогда себя таковой не считала.
Лоренс поднес бокал к губам. Сделав очередной глоток, осведомился:
– А кто же вы тогда?
Антония, тотчас помрачнев, тихо проговорила:
– Можешь называть меня мстительницей. Можешь – орудием возмездия. Это уж как тебе будет угодно… – она умолкла, вспоминая о злодеяниях французов в Испании, вспоминая о своей семье, зверски убитой врагами.
Она точно знала: боль эта никогда не уйдет, никогда ее не оставит. Наконец, тяжело вздохнув, она вновь заговорила:
– Ты ведь знаешь: я была и убийцей, когда требовалось. Что же касается Роже, то убить его будет для меня огромным удовольствием.
Лоренс взглянул на нее с удивлением:
– Вы хотите сказать, что этот… торговец шелком приходил из-за Роже?
Антония кивнула:
– Так он сказал. И очень может быть, что Роже сейчас в Лондоне.
Лоренс пробурчал себе под нос какое-то ругательство. Антония не слышала, что именно он сказал, но по его лицу было понятно, что ругательство довольно крепкое. Что ж, чувства Лоренса вполне можно было понять. С мерзавцем Роже у всех у них были старые счеты.
– Пусть маркиз займется этим делом, – пробурчал Лоренс.
– Да, разумеется. – Антония улыбнулась и откинулась на спинку кресла. – Но имей в виду: если во время наблюдения за его наивной женушкой я сама наткнусь на Роже… Что ж, это будет подарок судьбы, не так ли?
– И все же мне трудно поверить, что Лонгхейвен принял ваш план и доверил охранять свою жену.
– Доверил, потому что знает мои способности. Очень хорошо знает, – добавила Антония с лукавой улыбкой.
Этот откровенный намек вызвал раздражение Лоренса, и именно на это она и рассчитывала. Да, Антония намеренно вызвала его ревность, однако сама не понимала, зачем ей это понадобилось. Может, она проверяла Лоренса? Но опять-таки – зачем? Ведь на самом деле она любила Майкла… А он женился на другой.
Наверное, и Лоренс мог ее покинуть. А ведь она прекрасно понимала, насколько зависела от него. Он всегда был с ней рядом, всегда был готов защитить. И заботился о ней, по-настоящему заботился.
Допив свой кларет, Лоренс проворчал:
– Я сам передам маркизу информацию о Роже. – Он поставил на столик пустой бокал. – А вам надо отдохнуть. Вы ведь почти не спали прошедшей ночью. Думаю, вздремнуть днем очень даже полезно. Это поможет вам освежиться перед вечерним выездом.
– Откуда Ты знаешь, как я спала? – спросила Антония; ей было ужасно обидно, что Лоренс не пришел к ней ночью, но она, конечно, не собиралась об этом говорить – даже самой себе не хотелось в том признаваться.
– Я знаю о вас все, – с мягкой улыбкой ответил Лоренс. – И неважно, нахожусь я в вашей постели или нет, – я в любом случае все знаю. Знаю даже, о чем вы сейчас думаете. Вы гадаете, почему я не пришел к вам ночью.
Презрительно усмехнувшись, Антония уже собралась возразить, но Лоренс все с той же мягкой улыбкой добавил:
– И вам было плохо без меня. Очень долго не удавалось уснуть.
Проклятие! Все так и было! Она долго ждала его, а он так и не появился.
– Ты ошибаешься, Лоренс, – заявила Антония, – Я прекрасно спала, спасибо.
– Вы лгунья, миледи. Вы все утро были в дурном настроении, и именно это дает мне надежду. Знаете, я все думал: что же вы сделаете, если я опять к вам не приду? Наверное, еще больше огорчитесь…
Антония покраснела как молоденькая девушка. Проклятие! Похоже, Лоренс и впрямь видел ее насквозь. Но все же он отчасти ошибался. Да, она действительно ждала его ночью, но нервничала по другой причине. Она вернулась с бала в отвратительном настроении из-за Майкла – потому и нервничала, потому и не могла долго заснуть. Да, он разрешил ей присматривать за своей хорошенькой женушкой, но это едва ли можно было назвать победой. Ведь она видела, с каким выражением на лице смотрела на своего мужа Джулианна Хепберн. Было совершенно очевидно: она уже попала под его магическое воздействие. И едва ли стоило этому удивляться. Конечно же, она доверяла своему мужу. А где доверие, там часто возникает и любовь – такова уж женская психология. И само собой, не следовало забывать и о том, что Майкл на редкость привлекательный мужчина. Следовательно, молоденькая и неопытная Джулианна неизбежно должна была влюбиться в своего мужа.
Антония вряд ли могла осуждать эту девочку. В конце концов, с ней самой случилось то же самое…
– Насчет огорчения ты ошибаешься, – ответила наконец Антония. – А утром я действительно была не в настроении. Видишь ли, мне хотелось немного пофлиртовать. – Она пожала плечами. – А ты… Ты как раз оказался под рукой, однако не понял моего настроя. Вот я и рассердилась.
– Оказался под рукой? Как это льстит.
По тону Лоренса Антония поняла, что обидела его. Но и она ужасно на него разозлилась. Снова пожав плечами, Антония сухо заметила:
– Видимо, не так уж и под рукой…
Лоренс пожал плечами и с ухмылкой заметил:
– Я всегда доступен, миледи. Говорю эго на случай, если вы не заметили. Но только не для того, чтобы заменить вам Лонгхейвена. Так вот, прошедшая ночь была очень похожа на ночь после его свадьбы. Вы думали о нем, не обо мне. Поймите, я не собираюсь заменять вам маркиза, когда вы думаете о нем, когда печалитесь об утрате того, чего никогда не имели.
Антония решительно возразила:
– Нет, ошибаешься. Он был моим, уж поверь мне.
– Не был, любовь моя. Никогда не был. Во всяком случае – не так, как вы желали.
Эти слова ужасно разозлил и Антонию, но она довольно быстро успокоилась, так как понимала, что Лоренс прав. Увы, Майкл никогда не принадлежал ей по-настоящему, так, как она хотела.
И Лоренс был прав еще кое в чем. Ей следовало иметь в виду: если она вступит в борьбу с таким человеком, как Роже, то должна быть готова ко всему и ни на минуту не терять бдительности.
Тихо вздохнув, Антония сказала:
– Хорошо, согласна. Лучше уж ты предупреди маркиза.
Лоренс кивнул:
– Да, конечно. И я передам ему ваши наилучшие пожелания.
* * *
Лоренс сидел напротив него с совершенно невозмутимым видом, и его обезображенное шрамом лицо ничего не выражало.
Но Майкла не одурачишь. Он внимательно наблюдал за Лоренсом, когда тот, едва переступив порог, небрежно бросил на стол листок бумаги. Да, бросил небрежно, но было ясно, что дело очень серьезное.
– Неужели Роже действительно в Англии? – спросил Майкл. – Что ж, очень приятно узнать об этом. Хотя, признаюсь, я предпочел бы, чтобы он находился где-нибудь в другом месте.
– И желательно где-нибудь в каменистой испанской земле, – добавил Лоренс, криво усмехнувшись, – Но, к сожалению, он жив. Хотя мы оба знаем, что без него мир стал бы лучше. Я-то думал, что мы позаботились об этом, но вот…
