Текст книги "Агония"

Автор книги: Эмма Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Это и есть наш коктейль, – пояснила она. – Каждое утро, приходя в класс, вы найдете на парте вот такой пластиковый стаканчик. – Сестра Слейтер указала на стопку стаканов, вероятно, на тот случай, если дети вдруг забыли, как выглядит пластиковый стаканчик. – В стаканчике будет налита вода, рядом с ним вы найдете пакетик с коктейлем. Вы отрываете уголок… вот так… высыпаете содержимое в воду и размешиваете вот такой пластмассовой ложечкой. Затем, как только порошок растворится, выпиваете.

– Зачем? – спросил кто то из учеников.

– Коктейль «Бодрость» – это замечательный препарат. Он разработан специально для того, чтобы обеспечить ваш растущий организм всеми необходимыми витаминами. Вы первое поколение детей, родившееся через тридцать лет после Эпидемии, сейчас вы вступаете в подростковый период. Само собой, государство заботится о вашем здоровье. Нас волнует то, как вы питаетесь, и особенно мы обеспокоены тем, что вы употребляете в пищу большое количество так называемых «искусственных» продуктов. Конечно, у них может быть вполне натуральный вкус, но вы с таким же успехом могли бы есть это, – она показала на пластиковый стаканчик, – или вот это, – сестра указала на свои лакированные туфли. Затем она нажала кнопку на пульте дистанционного управления, и мониторы на столах учеников ожили. На них замелькали фотографии, на которых были изображены спелые сочные фрукты, овощи, пышный белый хлеб, розовые ломтики ветчины. Дети молча смотрели разворачивающееся пред ними слайд-шоу.

– Вот чем вы должны питаться, – нравоучительным тоном заметила сестра.

Класс взорвался от хохота.

– Так питаются только богатые! – выкрикнул кто-то из учеников, – Мы не можем позволить себе натуральные продукты, они слишком дороги.

– Да, я знаю, – согласилась Бриони Слейтер. – Натуральные продукты слишком дороги, поэтому большинство людей едят дешевые заменители. И именно поэтому вы будете пить наш коктейль. Дети не могут постоянно жевать бумагу и при этом расти здоровыми и сильными.

Мика во все глаза смотрел на представительницу КОРДа, которая рассказывала им о здоровом питании, а видел телеголовастика, который думает, сделать из него котлету или зажарить целиком. Мика точно знал, что ни за что на свете не станет пить этот проклятый коктейль.

– Извините, – подал голос Мика. Бриони Слейтер уставилась на него своими бесцветными глазами, – Вы можете сказать, что входит в состав вашего коктейля?

– Питательные вещества, – коротко бросила она.

– Какие именно?

– Особые питательные вещества, – женщина отвела взгляд. – Витамины и все такое.

«Она считает меня идиотом», – подумал Мика, чувствуя, как внутри закипает гнев.

– Я хотел бы взглянуть на полный список питательных веществ, которые входят в состав коктейля «Бодрость», – заявил Мика. – Если вы предлагаете мне пить ваш препарат, я должен знать, что именно я принимаю.

– Не уверена, что тебе это поможет. Даже если ты увидишь список, то все равно ничего не поймешь, – не глядя на Мику, отрезала сестра Слейтер. Она повернулась к столу миссис Фулер и начала деловито расставлять стаканчики.

– Почему? – не унимался Мика. – Вы считаете меня идиотом?

– Я этого не говорила, – Женщина быстро обернулась и смерила Мику ледяным взглядом, – Ты сможешь разобраться в химических формулах и латинских названиях? Так, дети, у кого-нибудь еще есть вопросы? – обратилась она к классу.

Мика насупился и замолчал, сердито наблюдая за Бриони Слейтер, которая продолжала расставлять стаканчики.

В классе воцарилась тишина, дети молча пили коктейль. Мика исподтишка наблюдал за своим соседом. После некоторого замешательства Коби взял лежавший перед ним пакетик и пластмассовую ложечку. Мика видел: Коби не хочется пить коктейль.

«Не пей, Коби, не пей», – мысленно заклинал его Мика.

Коби потребовалось время, чтобы принять решение. В конце концов, он все же надорвал пакетик и высыпал его содержимое в стаканчик с водой. Мика смотрел, как Коби медленно пьет розоватую жидкость, чувствуя, как внутри у него закипает ярость. Коби выпил коктейль. И все остальные тоже. Но как они могут? Пить какую-то непонятную розовую дрянь, не зная, что там намешано! Сумасшедшие. А что, если дело не в них; что, если это он свихнулся? Мика начал обдумывать такую возможность. Ведь привиделось же ему, что к ним в класс явилась женщина-телеголовастик, которую он видел в своих кошмарах. Возможно, насчет Элли он тоже ошибается. Возможно, она и вправду мертва, и все люди: родители, полицейские, врачи, одноклассники, – которые уверяют его, что Элли умерла больше года назад, правы? Противоречивые мысли и чувства, бушевавшие в душе Мики, страх, недоверие, отчаяние – все перемешалось, превратившись во взрывоопасный коктейль. Мика понимал: ему надо как можно быстрее уйти из класса, пока он не взорвался. Мика вскочил и схватил свою куртку, висевшую на спинке стула. Коби вскинул голову и посмотрел на него снизу вверх. Мика заметил умные голубые глаза, мелькнувшие из-под завесы черных волос.

– А ты куда собрался? – резким голосом спросила его сестра Слейтер.

– Мне нужно в туалет, – пробормотал Мика, чувствуя себя полным идиотом.

Сестра взглянула на нетронутый бумажный пакетик, который Мика оставил лежать на парте.

– Сначала ты должен выпить это, – сказала она, указывая пальцем на пакетик.

Мика молча замотал головой, как загнанное в стойло животное, которое видит, что выход ему преграждает мясник с ножом, и все же продолжает сопротивляться, надеясь вырваться на свободу. Весь класс встрепенулся, послышались сдержанные смешки. Это было невыносимо. Мике казалось, что еще мгновение – и его разорвет изнутри, кожа треснет и притаившийся под его человеческой оболочкой волосатый оборотень выскочит наружу.

– Ладно, – поджав тонкие губы, произнесла сестра Слейтер, – сейчас я позову твою учительницу. – Она быстро вышла из класса, ее длинные сухие руки неподвижно висели вдоль туловища.

– Эй, ты, психопат, – выкрикнул Рубен Снайт, – думаешь, она хочет отравить тебя?

– Заткнись, – прорычал Мика. – Не твое дело!

– Параноик, – не унимался Рубен, – тебя надо отправить в сумасшедший дом, – Кстати, как поживает Элли? Уже вернулась с каникул? – Рубен наклонился к сидящему рядом мальчику и что-то прошептал ему на ухо. Мальчишка взглянул на Мику и расхохотался.

Мика заметил на первом ряду девочку, которая накручивала свой рыжий локон на указательный палец и с улыбкой слушала разгорающуюся перепалку. «Им это кажется смешным, – подумал Мика. – Они считают меня сумасшедшим».

Пылая от гнева, Мика решительно направился к выходу. Но не успел он дойти до двери, как на пороге появилась сестра Слейтер. Она привела с собой миссис Фулер и директора школы, мистера Грея. Пути к отступлению были отрезаны.

У мистера Грея был такой вид, словно он всю жизнь питался сухой бетонной смесью и запивал ее дождевой водой – казалось, что даже воротник его рубашки, туго застегнутый под самым подбородком, был сделан из бетона. При появлении директора в классе воцарилась мертвая тишина, которую нарушало лишь тихое гудение компьютеров. Вся школа, включая миссис Фулер, боялась мистера Грея.

– Ты куда собрался? – спросил директор, вперив в Мику свои тусклые серые глаза, похожие на два округлых камушка.

Мика молчал.

– Я слышал, ты отказываешься пить коктейль.

Мика по-прежнему молчал, опасаясь, что если откроет рот, то не удержится и скажет что-нибудь такое, о чем впоследствии придется пожалеть.

– Это витаминный коктейль, Мика, – вкрадчивым голосом заворковала миссис Фулер, словно перед ней был маленький капризный ребенок. – Он полезен для твоего растущего организма. Когда ты в последний раз ел натуральное мясо? На Рождество? А сегодня у вас на завтрак будут бесплатные сандвичи, а еще вам расскажут о новой интересной игре… – Миссис Фулер замолкла, нервно теребя двумя пальцами разноцветные ленточки серпантина, намотанные на пуговицы кардигана.

Как же ему вырваться отсюда? Мика был близок к панике. Прямо перед ним стоял мистер Грей, рядом с ним, преграждая путь к двери, застыла сестра Слейтер, чуть позади них переминалась с ноги на ногу миссис Фулер. Директор держал в руках раскрытую папку – личное дело Мики – и с хмурым видом читал текст на первой странице. Позади Мика слышал настороженный шорох и смешки одноклассников.

– Мика Смит, – произнес мистер Грей. Его голос, точно грохот подкатывающего к станции поезда, заполнил класс. Директор поднял глаза и спокойно посмотрел на Мику, и мальчик почувствовал, как его холодный взгляд проникает под кожу. – Почему ты постоянно бунтуешь? – негромко произнес директор. – Судя по твоей характеристике, ты один из самых способных мальчиков в классе, однако твои оценки – хуже некуда, ты нарушаешь дисциплину и грубишь учительнице. Неужели ты серьезно думаешь, будто двенадцатилетний мальчик может судить о том, насколько верные решения принимают его преподаватели?

Мика уставился в пол и слабо качнул головой. Он не знал, что ответить директору. Он просто видел перед собой женщину-телеголовастика, которая пытается заставить его выпить какую-то неведомую жидкость.

– Миссис Слейтер, – рявкнул мистер Грей, – приготовьте для него коктейль!

Бриони Слейтер, цокая каблуками по каменному полу, подошла к парте Мики, где остался лежать бумажный пакетик с розовым порошком. Мика понял, что они хотят силой заставить его выпить их проклятый коктейль. Мика опустил голову и рванул к двери, надеясь проскочить мимо миссис Фулер. Ему это почти удалось, но директор оказался проворнее и в последний момент схватил Мику за руку.

– Нет, нет, не надо! – вопил Мика, но директор цепко держал его за запястье и тащил вдоль прохода. Пальцы мистера Грея впились в кожу, так что у Мики заломило руку, – Вы не можете заставить меня выпить эту дрянь! – надрывался Мика, пытаясь вывернуться из железной хватки мистера Грея.

– Можем, – отрезал директор. – Все выпили, и ты выпьешь. Если откажешься, я оштрафую твоих родителей на сто фунтов.

Класс ахнул. Сто фунтов – это максимальный штраф, который может получить ученик. Родители Мики наверняка будут вне себя от ярости, если он явится домой с такой новостью. Сестра Слейтер сунула под нос Мике стаканчик с коктейлем. Розовая жидкость была густой и вязкой.

– Пей, – приказал мистер Грей.

Мика взял стаканчик, сердце бухало в груди. Весь класс, затаив дыхание, наблюдал за ним.

– Давай, придурок, пей, не трусь! – выкрикнул Рубен.

Мика и сам не понял, что произошло. Только что он держал стаканчик в руке, пытаясь заставить себя выпить его содержимое, а в следующее мгновение его рука непроизвольно дернулась, густая жидкость выплеснулась наружу, описала в воздухе широкую дугу и ударила мистера Грея в лицо. Класс замер. Казалось, время остановилось, как будто кто-то нажал кнопку «стоп», – стаканчик с коктейлем, рассвирепевший директор, бешено колотящееся сердце Мики, учительница, сестра Слейтер, потрясенные дети. В воздухе повисла гнетущая тишина – все, кто был в классе, молча наблюдали, как розовая жижа медленно стекает по лицу мистера Грея и ползет по воротнику его рубашки.

Затем тишину взорвал пронзительный визг.

– Ах ты маленький негодяй! – вопила сестра Слейтер, ее бесцветные глаза вылезли из орбит, – Да как ты… – Она не договорила и пулей выскочила из класса. Терпение представительницы Комитета по оздоровлению и развитию детей лопнуло, полчаса, проведенные в обществе детей, привели ее на грань безумия. Было слышно, как каблуки Бриони Слейтер мелкой дробью застучали по коридору.

Мистер Грей с невозмутимым видом достал из кармана носовой платок и промокнул им лицо. Мика чувствовал, как от страха внутренности в животе превращаются в холодный кисель. У него за спиной раздалось ехидное хихиканье Рубена.

– Эй, ты! – взревел мистер Грей, указывая пальцем на Снайта. – Встать! Тебе весело? Штраф пятьдесят фунтов. Посмотрим, как ты теперь повеселишься!

Затем он повернулся к Мике и уставился на него ледяным взглядом. Липкие розовые капли все еще висели у него на бровях и ресницах.

– Пойдем-ка со мной, – прошипел директор и, ухватив Мику за ворот футболки, выволок из класса.

ГЛАВА 6
Собака-сновидение и пальцы-листья

Прокричав на Мику минут пятнадцать, мистер Грей вылетел из кабинета, перед уходом приказав ему «хорошенько обдумать свое поведение». Мика остался дожидаться возвращения мистера Грея, который, как он полагал, отправился в туалет отмывать присохший к бровям и ресницам коктейль «Бодрость».

Мика никогда прежде не бывал в кабинете директора и теперь сидел возле директорского стола, с затравленным видом озираясь по сторонам. Кроме абсолютно пустого стола в комнате стояло три жестких стула с неудобными прямыми спинками и тонкими металлическими ножками. Стены были выкрашены тусклой серой краской, из окна открывался унылый вид на консервную фабрику и линию электропередач. На стене напротив стола висели мониторы, на которые передавалось изображение с камер видеонаблюдения, развешанных по всей школе: залитая бетоном площадка для игр под зданием школы, погруженные в полумрак пустые коридоры, протекающие краны и ржавые унитазы в туалетах и классы, в которых школьники, склонившись над партами, были заняты работой. Мика встал со своего места, подошел поближе к мониторам и, отыскав на одном из них свой класс, стал смотреть, чем занимаются его одноклассники. Сестра Слейтер ходила между рядами парт, раздавая детям бумажные сумки с подарками. На лице женщины-телеголовастика застыла напряженная улыбка, она холодно кивала головой в ответ на их вежливое «спасибо». Мика наблюдал, как одноклассники с горящими глазами хватают сумки, словно это рождественские подарки от самого Санта-Клауса. Они вываливали содержимое сумок на парту. Бейсболка, керамическая кружка и еще множество мелких предметов, которые Мика не мог рассмотреть. Разноцветные шарики на стенах и свисающие с потолка гирлянды дополняли картину праздника. Похоже, для одноклассников Мики сегодняшний день действительно стал праздничным. Мика вернулся на свое место, уселся на неудобный стул, положил руки на стол и, уронив на них голову, стал «обдумывать свое поведение». Он не меньше мистера Грея хотел понять причину своего взрыва. Но Мика понятия не имел, почему вдруг ни с того ни с сего плеснул в директора витаминным коктейлем. Он сидел в пустой серой комнате, чувствуя себя одиноким и несчастным.

«Я должен извиниться, – решил Мика. – Сказать, что мне ужасно жаль, и все такое. Потом вернуться в класс и впредь вести себя как нормальный человек».

Но как он сможет вести себя как «нормальный» человек, если не чувствует себя нормальным? Как заставить себя взять у телеголовастика сумку с подарками и при этом улыбаться до ушей? Беспокойство, заставившее Мику бежать из класса, только усиливалось. Пока мистер Грей орал на него, в голове у Мики звучал совсем другой голос; кто-то упорно нашептывал ему на ухо: «Они хотят отравить тебя. Все их слова – сплошная ложь. Не верь, не верь им». Голос был похож на голос… Элли? С тех пор как она исчезла, Мике часто казалось, что он слышит голос сестры. Кто-то упорно разговаривал с ним…

Мика зажмурился и, обхватив голову руками, начал раскачиваться на стуле. Из темноты выплыли лица телеголовастиков и устроили свой привычный хоровод – они, словно привидения, кружились в воздухе, перед носом Мики то и дело мелькали их остро отточенные ножи, которыми монстры собирались порубить его на мелкие кусочки и подать к столу в виде мясных канапе.

«Хелен. Мне нужно срочно поговорить с Хелен, – в отчаянии думал Мика, – Она поможет мне. После разговора с ней мне станет намного лучше».

Дверь кабинета с грохотом распахнулась. Мика вздрогнул от неожиданности и вскинул голову – на пороге появились мистер Грей и миссис Фулер. У учительницы был растерянный вид, она успела снять со своего кардигана ленточки серпантина и теперь стояла рядом с директором, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Мика видел, что миссис Фулер чувствует некоторую неловкость из-за того, что с ее учеником обращаются как с преступником, но в то же время он прекрасно понимал, что учительница не сделает ничего, чтобы защитить его. Мистер Грей был ее начальником, и он устанавливал порядки в школе.

Отмывшись от розовой жижи, мистер Грей вернул себе неприступно-устрашающий вид. В одной руке он сжимал папку с личным делом Мики, в другой – тяжелый металлический предмет, в котором Мика узнал ошейник: такие ошейники надевали на провинившихся детей. Последний раз Мика видел подобную штуку на шее мальчика по имени Детройт Пиппин. В возрасте семи лет Пиппин пытался поджечь школу, правда, у него ничего не вышло, поскольку бетонные стены оказались слишком сырыми; к восьми годам парень уже считался закоренелым злодеем и был отправлен в тюрьму где-то на северном побережье Ирландии.

– Твои родители скоро будут здесь, – объявил мистер Грей. Он осторожно положил ошейник на стол, чтобы грубые металлические края не поцарапали столешницу, – Мы собираемся с ними немного поболтать.

Мика издал безмолвный стон и втянул голову в плечи. Он начал понимать, что плеснуть витаминным коктейлем в лицо директору – преступление гораздо более серьезное, чем попытка поджечь школу.

– Итак, – мистер Грей деловито кашлянул, расправил плечи и раскрыл личное дело Мики, – список наказаний!

Мистер Грей перечислял назначенные Мике наказания так, словно читал список покупок:

– Исключение из школы на семь дней, – директор мельком взглянул на Мику, чтобы проверить его реакцию. Мика упрямо смотрел прямо перед собой, не желая демонстрировать мистеру Грею свои чувства. – Электрический ошейник со специальными датчиками, чтобы ты не вздумал куда-нибудь сбежать или развлекаться в течение этих семи дней. Сортировка бусинок, десять тысяч штук, шесть цветов. И последнее, штраф сто фунтов. Полагаю, твои родители будут счастливы.

Мика перевел взгляд на ошейник и прикусил губу. Ему было плевать и на этот ошейник, и на исключение из школы, и на идиотское задание по сортировке бусинок, но штраф сто фунтов! Ведь это он провинился, это он заслужил наказание, а не его родители. Нет, это несправедливо.

Ошейник был сделан из двух полос металла, соединенных между собой тяжелыми петлями. Мика почувствовал, как по всему телу побежали мурашки, когда холодный металл коснулся шеи. Мистер Грей с пугающим энтузиазмом начал закручивать винты и крутил их до тех пор, пока Мика не начал задыхаться; ему казалось, что голова сейчас треснет, как спелый арбуз. Он хотел было сказать об этом мистеру Грею, но, вспомнив о судьбе Детройта Пиппина, решил промолчать.

– Мне кажется, ему трудно дышать, – робко заметила миссис Фулер. Она с тревогой наблюдала за Микой, нервно обкусывая ноготь на большом пальце.

– Неужели? – удивился мистер Грей. Нахмурив брови, он уставился на свою жертву, словно не замечая, что глаза Мики того и гляди выскочат из орбит.

– У него лицо покраснело, – добавила учительница.

Мистер Грей нехотя ослабил винты.

Металлический ошейник давил на горло и врезался в кожу. Мистер Грей объяснил, как работает ошейник: если Мика попытается выйти за порог квартиры, его немедленно ударит током.

– Один шаг – и ты получишь разряд, которого будет достаточно, чтобы ты наложил в штаны, – с ехидной улыбкой предупредил директор. Затем он обогнул стол, выдвинул один из ящиков и достал пластмассовый контейнер с разноцветными бусинками. – Это тебе, – мистер Грей швырнул контейнер на колени Мике, – чтобы не скучал.

Мика невидящим взглядом уставился на контейнер. Бусинки были такими мелкими, что ухватить их можно было только с помощью пинцета, а за неделю Мике предстояло разобрать бусины по цветам и разложить в отдельные маленькие коробочки.

– Ты хочешь что-то сказать? – мистер Грей вскинул брови.

Мика покачал головой. Желание извиниться перед директором бесследно исчезло.

– Отлично, – кивнул мистер Грей. – Прибереги свои оправдания для родителей. У меня и так дел по горло. Увидимся через неделю, когда ты придешь в этот кабинет, чтобы извиниться и выпить свой витаминный коктейль.

Мика сжал зубы.

«Непременно, – подумал он. – Видимо, тебе понравилось принимать витаминный душ».

* * *

Директор разговаривал с родителями Мика в коридоре у дверей своего кабинета, Мика остался ждать их внутри. Он ерзал на жестком стуле, нервно грыз ногти и представлял, какие ужасные вещи рассказывает о нем мистер Грей маме и папе. Мистер Грей вернулся в кабинет чрезвычайно довольным; вошедшие вслед за ним Дэвид и Аша молчали, от возмущения они не могли произнести ни слова. Глаза Аши сверкали, Мика не решался даже взглянуть в лицо матери; отец был бледен, он сжимал кулаки с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Родители развернулись и, по-прежнему не говоря ни слова, вышли из кабинета. Мика поднялся и пошел за ними. Он брел по коридору, прижимая к груди контейнер с бусинками, сердце в груди трепыхалось, словно попавшая в силки птица.

Мика плелся вслед за родителями к воротам школы. Небо затянули свинцово-серые тучи, начал накрапывать мелкий дождь, погода вполне соответствовала мрачному настроению Мики. На улице не было ни души, все взрослые обитатели города отправились на работу, дети – в школу. Ветер, свободно гулявший вдоль пустынных улиц, кидал в лицо Мики холодные капли дождя. Дэвид и Аша были одеты в форму, которую они носили на работе. Мике пришла в голову мысль, что у родителей могут быть серьезные неприятности из-за того, что им пришлось средь бела дня покинуть свои рабочие места. Мика смотрел в спины шагавших впереди родителей, понимая, что худшее еще впереди, – дома его ждет грандиозный скандал. Над улицей проходила подвесная железная дорога, Мика слышал грохот проносившихся над головой поездов и мерное гудение аэромобилей, которыми пользовались богатые люди; городской шум дополнял тяжелый металлический лязг станков на расположенной неподалеку консервной фабрике. Эта безумная какофония звуков действовала Мике на нервы.

«Почему мы живем в таком ужасном мире? – думал Мика. – Неужели на земле не осталось ни одного красивого места, где человек мог бы отдохнуть от этого беспрерывного лязга и грохота?!»

Мика оглянулся по сторонам – повсюду были лишь серые бетонные конструкции, возведенные людьми. Под настилом, по которому они двигались, плескалась холодная черная вода, в небе плыли тяжелые грозовые тучи. Даже Эпидемия стала результатом деятельности человека: дикие животные заразились от крысы, которая сбежала из одной научной лаборатории, и, тем не менее, во всех своих несчастьях люди винили животных. С началом Эпидемии те же люди уничтожили всю растительность на земле и отравили почву, чтобы заболевшим животным негде было жить и нечем питаться. Все прекрасное, что было в этом мире, погибло, умерло от руки человека. Как же могло случиться, что люди превратили свой мир в ядовитую помойку? Мика тосковал по вещам, которых никогда не видел: по шелковистой зеленой траве, которую никогда не чувствовал под ногами, по цветам, которых никогда не нюхал. Он злился, что ему приходится жить на земле, которая была уничтожена еще до его рождения. Как люди могли допустить такое? Жизнь в его мире выглядела бессмысленной тратой времени, он сам казался себе человеком, чье существование не имеет смысла. У Мики было такое чувство, словно он бредет по незнакомой дороге с завязанными глазами и вытянутыми вперед руками. Мика пытался решить задачку, условие которой ему неизвестно. Да и как он, двенадцатилетний мальчик, может найти ответ, если ему даже не позволяют самостоятельно решить, хочет ли он принимать какие-то дурацкие витамины. «И все смеются надо мной, – думал Мика. – Они считают меня психом. Даже Коби – и тот выпил коктейль».

Наконец они добрались до дома, все трое молча вошли в свою тесную квартирку. Комната была погружена в полумрак, но родители не стали зажигать свет, они остановились возле дивана и оба одновременно повернулись к Мике.

– Итак? – начала Аша, ее лицо было мрачнее тучи.

– Я ничего не мог поделать, – промямлил Мика, чувствуя, как душа уходит в пятки. Сейчас ему было даже страшнее, чем час назад в кабинете мистера Грея.

– Что значит «ничего не мог поделать»? – холодно спросил Дэвид.

– Я не мог заставить себя выпить коктейль, – сказал Мика, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– И поэтому ты решил выплеснуть его в лицо директору, – сказала Аша, – Великолепная идея, лучше не придумаешь. А что же ты не догадался заехать ему кулаком в живот, пока он стоял напротив тебя?

– Мика, что ты делаешь? – спросил Дэвид, устало проводя рукой по своим редеющим волосам, – Хочешь, чтобы мы оказались на улице? Штраф сто фунтов! Мы не можем позволить себе такие расходы. Мы еще даже не оплатили счет за твое пребывание в больнице!

– Я знаю, папа. Мне очень жаль, что так получилось, – совершенно искренне сказал Мика, – Но мистер Грей хотел силой заставить меня выпить коктейль.

– Ты что же думаешь, они хотели отравить тебя? – взорвался Дэвид, не в силах больше сдерживать накопившуюся внутри ярость. Он принялся ходить взад-вперед по комнате.

– Не знаю, – тихо произнес Мика. – Но у меня было нехорошее предчувствие.

– О, Мика! – У Аши вырвался тяжелый вздох. Она взглянула в растерянное лицо сына, чувствуя, как сердце сжимается от боли. – С чего вдруг им травить тебя? Вы первое поколение детей, рожденное после тридцатилетнего перерыва. Они хотят помочь вам вырасти здоровыми и сильными. Поэтому ученые и создали специальный витаминный коктейль. Вы же питаетесь одними консервами.

Мика видел, как его отец рухнул на диван и, откинувшись на спинку, прикрыл глаза – у него был вид усталого, сломленного жизнью человека. В какое-то мгновение Мике показалось, что Дэвид сейчас заплачет.

– А ты знаешь, из чего делают консервы? – продолжила Аша.

Мика отрицательно качнул головой.

– Из плесени! – воскликнула Аша, в ее глазах стояли слезы. – Они выращивают белые плесневые грибы на стенах консервной фабрики, затем счищают их, смешивают с пищевыми красителями и ароматизаторами, чтобы эта так называемая еда была похожа на натуральную пищу. Мы питаемся консервами, потому что у нас нет иного выбора! Ты должен быть благодарен за то, что тебе предлагают пить витаминный коктейль!

Пока Аша рассказывала о том, что такое консервы, отец Мики, казалось, пришел в себя. Он поднялся с дивана и в упор взглянул на сына.

– Ты будешь пить витаминный коктейль! – не терпящим возражений тоном заявил Дэвид, – Когда вернешься в школу, ты каждое утро будешь начинать со стакана коктейля.

– Я не хочу, – буркнул Мика.

– А я не хочу каждый день водить этот проклятый поезд! – заорал Дэвид. – Ты полагаешь, я получаю огромное удовольствие от моей работы? Каждый день я веду поезд от Оксфорда до Глазго, туда и обратно, сорок восемь раз в день. Я даже не веду поезд. Это делает за меня компьютер. А я просто сижу в кабине и пялюсь на монитор. Думаешь, это очень весело? НЕТ! Это скучно, смертельно скучно! Так что мне хочется выдрать волосы из собственной головы, волосок за волоском, и начать пересчитывать их – хоть какое-то развлечение!

Дэвид с размаху ударил кулаком по подлокотнику дивана. Мика от неожиданности подпрыгнул, подпрыгнули и бусинки в пластиковом контейнере, который Мика, сам того не замечая, все еще прижимал к груди. Он никогда не видел отца в таком гневе.

– Взгляни на меня! – Дэвид ткнул пальцем себе в грудь, обтянутую голубой униформой с золотыми пуговицами и вышитыми золотом лычками на отворотах пиджака, – А теперь посмотри на маму! Как, думаешь, она должна себя чувствовать, каждый день напяливая на себя эту форму?

Аша была одета в костюм деревенской девушки: широкополая ковбойская шляпа с черно-белыми пятнами, имитирующими рисунок на шкуре коровы, белая блузка с перламутровыми пуговицами, плиссированная юбка и высокие сапоги со шпорами. Аша работала официанткой в ресторане в центре Оксфорда, где богатым посетителям подавали натуральную еду. Каждый день, когда Аша уходила с работы, ее тщательно обыскивали, чтобы она не дай бог не украла кусок недоеденной котлеты, оставленный на тарелке сытым богачом. Мика взглянул на мать. В течение последних семи лет он настолько привык каждый день видеть Ашу в этом наряде, что перестал обращать на него внимание, и только сейчас заметил, насколько глупо она выглядит в нелепом ковбойском костюме, который так не вязался с ее тонкими чертами лица и пышными волосами.

– Иногда нам приходится делать то, что нам НЕ нравится! – гаркнул Дэвид.

– НЕТ! – Мика с воплем выскочил из гостиной и, ворвавшись в свою комнату, бросился на постель Элли. – Я НЕ БУДУ ПИТЬ ИХ ПРОКЛЯТЫЙ КОКТЕЙЛЬ!

– Отлично, – заорал ему вслед Дэвид, – в таком случае будешь лежать в постели до тех пор, пока не образумишься!

– Ну и буду! – заливаясь слезами, крикнул Мика.

* * *

Мика до вечера провалялся в постели Элли. Он то засыпал, то просыпался и лежал, уставившись на основание верхней кровати, которое находилось в нескольких сантиметрах от его носа. Кровать была обклеена фотографиями. По большей части это были фотографии Элли: Мика наклеил их после исчезновения сестры. На них Элли улыбалась, выглядывая из-под шапки курчавых волос, или строила дурацкие рожицы. Остальные картинки с изображением животных когда-то наклеила сама Элли. Ашу картинки с животными раздражали. Она не могла понять, почему ее детям нравится смотреть на этих кровожадных монстров, из-за которых их жизнь превратилась в сплошной кошмар. Тигры в зарослях джунглей, стада зебр, пасущиеся на просторах африканской саванны, и парочка волнистых попугайчиков – птицы сидели на ветке дерева, тесно прижавшись друг к другу своими изумрудно-зелеными грудками. Мике нравились картинки, которыми Элли украсила их комнату, но сегодня он чувствовал себя настолько несчастным, что не мог смотреть на них. Мика аккуратно отклеил фотографии и спрятал под подушку. Он лежал, прислушиваясь к голосам родителей, мама и папа напряженным полушепотом спорили о чем-то в соседней комнате.

Потом он услышал, как они раздвигают диван и укладываются спать. Мика повернулся на бок и поудобнее устроился на подушке в надежде уснуть и хотя бы на время забыть о свалившихся на него неприятностях. Однако устроиться поудобнее и уснуть, когда у тебя на шее болтается металлический ошейник, оказалось не так-то просто. Мика начал было проваливаться в сон; он словно камень, который катится вниз по обледенелому склону, падал в черную бездну. Но камень постоянно натыкался на глыбы льда, подскакивал, ударялся о стволы деревьев и снова катился вниз; при каждом ударе Мика вздрагивал и просыпался. Однако постепенно его веки отяжелели, у него уже не было сил поднять их. В те короткие мгновения, когда сознание возвращалось к нему, он продолжал лежать с закрытыми глазами, заставляя свой мозг вернуться в состояние зыбкой полудремы. Мика не знал, как долго пролежал в этом забытьи, когда неожиданно почувствовал, что к его левому глазу прижалось что-то холодное и влажное. Мика с трудом разлепил веки и замер, уставившись на возникшее перед ним темное пятно.