Текст книги "Чернила (СИ)"
Автор книги: Эмма Хамм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Она выдохнула.
– Что они со мной сделают?
– Экзорцизмы у всех разные. Зависит от того, кто его учил, и сколько он знает. Многие священники исполняют экзорцизм, не зная ничего.
– Но что он сделает?
Желтые глаза моргнули в тенях.
– Он сделает то, что сделал с другой. Утопит в святой воде. Задушит. Доведет почти до смерти и заявит, что демон ушел. Он заставит тебя врать, чтобы спастись, а потом скажет, что не верит тебе и заставит врать снова.
Ирен не могла такое пережить. Ее мама относилась к ней как к ребенку, хоть ей уже было двадцать. Она должна была уже выйти замуж. Ее мать не хотела, чтобы она росла, и «Бог» не хотел, чтобы ее девочка была в руках мужчины.
Теперь она думала, что ее жизнью управлял не Бог, а ее родители.
Ирен кивнула.
– Хорошо. Что мне взять?
– Времени нет.
– Я не могу уйти без вещей! У меня ничего нет. Нужно взять хотя бы одежду, может, что-нибудь с кухни.
Тьма растянулась выше, коснулась потолка.
– Ирен, они идут.
Она слышала шаги на лестнице, тяжелые – ее отца, тихие – пастора, который хотел ее задушить. Мужчина собирался заставить ее пожалеть, что она рассказала родителям о том, что видела.
Дух женщины прошел сквозь дверь. Ее голова все еще лежала на плече. Она смотрела на Ирен, открыла рот еще раз. Хрип зазвучал, и в нем появилось слово:
– Беги.
Она не тратила время. Ирен бросилась к окну, открыла его. Она посмотрела на землю.
Далеко.
Если она сломает ногу, ее унесут сюда. Но разве у нее был выбор? Она не могла выйти из дома боем. Она была слишком маленькой, и против двух взрослых мужчин не было ни шанса.
Ирен оглянулась на дверь, пока перекидывала ногу. Она вытащила другую ногу, соскользнула по стене дома.
Она упала на лодыжки, заскулила от боли, а потом зажала рот рукой. Никто не мог ее услышать. Не важно, что ей казалось, что ноги пронзили шипы. Не важно, что она едва могла подавить боль, и перед глазами вспыхивали краски.
Ирен нужно было бежать. Выбраться из города и бежать как можно дальше от них.
– Сюда, – шепнул голос из-за дома. – Быстрее, Ирен!
Она не думала. Если она собиралась довериться духу, который был с ней, сколько она помнила, то она доверится ему полностью.
Она поднялась на ноги, игнорируя агонию, и пошла, хромая, за дом, где ее ждали лес и жуткие существа ночи.
Ядовитые змеи. Пауки, которые могли укусить ее и обездвижить. А еще аллигаторы.
– Быстрее, Ирен!
Она бросилась в кусты. Ветки били ее по лицу, грязь хлюпала под ногами, но она не переставала бежать. Не могла.
Крик раздался из дома, и она знала, что отец выглядывал из ее окна, но не оглянулась. Он видел, как она убегает в лес. Желтое платье было ярким, как маяк.
– Ирен! – крикнул он. В его словах была угроза, повод не возвращаться домой.
Она знала гнев в этом голосе. Она знала, что если придет домой, уже не покинет его. Она могла только бежать, и она была рада. Не важно, что ветки царапали ее щеки и руки. Она могла игнорировать боль, надеясь, что дух знал, куда идет.
Казалось, прошли часы, и она замедлилась. Легкие болели, и она ощущала кровь на языке. Ее руки и лицо были так исцарапаны, что капли крови текли по коже.
И она устала. Так устала, что едва могла думать.
– Куда ты меня ведешь? – прошептала она.
– Туда, где они тебя не найдут. Еще немного, Ирен.
Она попыталась убрать ветку, но та зашипела, когда Ирен ее коснулась. Издав сдавленный вопль, она отскочила, и щитомордник упал с веток. Мох посыпался сверху, и Ирен уже не знала, где была.
– Я хочу отдохнуть, – проскулила она. – Прошу. Хоть пару минут.
– Рано.
– Мне нужно.
– Подними голову, Ирен. Смотри на свое спасение. Уже близко.
Она подняла голову и увидела свет на горизонте, дом вдали. Место, где можно было отдохнуть, где ей могли помочь.
Если дух привел ее в безопасное место.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Букер отклонился на кресле, закинул ноги на кофейный столик. Дом был старым, и все скрипело, когда он двигался. Половицы двигались, когда он шагал по ним. Это было ожидаемо.
Но кресла были удобными, хоть и в цветочек, от узора резало глаза. Половицы были темными, вели к каменному камину, который видал лучшие дни. Камень местами обсыпался, и никто еще не заменил его. Но на потолках уже хотя бы не было паутины.
Их инспектор манежа, Фрэнк Фейрвелл, получил дом от умершей тети, которая ясно дала понять, что хотела, чтобы дом был у него. Она всегда верила, что он совершит великое в жизни, хоть остальные в семье Фейрвелл – нет.
Жизнь порой была забавной. Букер сделал глоток пива. Он сомневался, что старушка хотела, чтобы ее дом стал домом для фриков, но они были тут.
Он отвел мальца к кровати. Даниэль разберется сам, как только прогонит ненужную вину. Он не убил человека. Да будет проклят тот, кто сказал это мальцу, хоть он сомневался, что те люди вернутся в цирк.
– Мальчик спит?
Букер отклонил голову, посмотрел на Фрэнка на пороге. Он был в дорогом костюме и с идеальной стрижкой, выглядел богатым и знаменитым. Квадратная челюсть, прямой нос, яркие голубые глаза, которые видели слишком много… он был идеальным примером «красивого» во всех смыслах.
– Ага, – Букер сделал еще глоток пива.
– Спасибо, что помог ему. Мы пытались поговорить с ним, но… ты знаешь, какой он, – Фрэнк прошел к другому креслу у камина и сел. – Он нормально это воспринял?
– Ожидаемо. Он думает, что убил мужчину.
– Я слышал это. И я слышал, что у мужчины было слабое сердце. Он не должен был приходить.
Букер смотрел, как Фрэнк потирал лоб, его голова точно болела. Мужчина был хорошим боссом, пришел из семьи с деньгами, отдал их все для этого места. Но порой Букер задумывался, понимал ли Фрэнк, сколько тут требовалось работы.
Фрики из «Cirque de la Lune» не были нормальными. Они не выступали с дымом и зеркалами, они на самом деле могли делать то, что не умели другие. Они были волшебными созданиями.
Простакам от этого было тяжело.
Качая головой, Букер указал бутылкой на пачку из шести бутылок, которую он принес с собой.
– Ночь подходит для этого.
– Не могу. Эвелин оторвет мне голову.
Фрэнк оказался с одной из их артисток, огнедышащей Эвелин, которая всегда давала понять, что будет матерью группы.
Она была Букеру как сестра, хоть скрывала от него тайны. Он дразнил Фрэнка из-за их отношений, но Букер был рад, что кто-то заботился о ней.
Пора было кому-то увидеть, какая она. Пару лет назад Эвелин зарабатывала, продавая свое тело для цирка. А потом Фрэнк купил это место. И хоть она не хотела, чтобы все знали, Букер это видел. Кто не хотел бы нанять ее? С пылающими волосами до талии и соблазнительным лицом Эвелин была идеальна. Порой даже слишком.
Гром сотряс дом, задрожали стены, заплясали лампы. Букер и не заметил, что к болоту приблизилась буря.
Он прищурился, глядя на потолок.
– Точнее, спал. Это разбудило всех в доме.
Артисты были единым целым. Они знали, когда другие были расстроены или нуждались в помощи. Они предпочитали ходить большой группой, так было безопаснее.
Он печалился, если долго об этом думал, так что Букер пытался не думать о других артистах. Они росли не так, как он. Они не знали, как защитить себя.
Они не убивали.
Топот шагов по лестнице сообщил, что приближались остальные. Они могли соперничать с громом своим шумом. До них донесся смех, словно и он был артистом.
Сначала спустился Кроха, мужчина в три метра ростом. Он недавно отрастил черные усы, которые смотрелись глупо. Они завивались, были длинноватыми, смешными, как и все его огромное тело.
Том Палец бежал за ним, красные кудри подпрыгивали, мелкие ножки как-то поспевали за великаном. Коротышка был в четыре фута высотой, и то Букер подозревал, что он увеличивал рост обувью с подкладками. Он даже укладывал волосы повыше, чтобы добавить себе пару дюймов.
Клара, бородатая леди, обвивала рукой Даниэля, их рыболюда. Клара была больше многих женщин. Ее талия и борода делали ее впечатляющей, и лишь потом люди замечали, что ее светлая борода двигалась сама по себе.
Эвелин шла за ними, улыбаясь и качая головой. Ее красота озарила комнату как огонь, словно ее волосы пылали. Кто-то разбудил всех, чтобы привести в гостиную, где ждали Фрэнк и Букер.
Он покачал головой и сделал еще глоток пива. Потребуется больше шести бутылок, которые он принес в гостиную.
Том Палец тут же замер у алкоголя.
– Ты это пьешь?
Букер приподнял бровь.
– И не подумал бы. Спасибо, чудак.
Он побил бы коротышку, если бы не знал, как хорошо Том бился. Мужчина даже кусался, и Букер уже ощущал на себе те зубы. Он не хотел снова ощутить их.
Эвелин устроилась на подлокотнике кресла Фрэнка и улыбнулась ему.
– О чем говорим?
И так все было. Артисты цирка устроились на диванах, на полу, на краю камина. Они наполнили комнату, как семья, прогнали тени весельем и любовью.
Он не знал, как они это делали. После стольких лет его все еще потрясало, как они могли превратить мрак во что-то красивое и чудесное.
Букер вырос не в таком месте. Его отец кричал гулким голосом, который мог заглушить небеса. Его мать визжала часто и громко. Но его братья были тихими призраками, бродили по дому с потерянными лицами.
Порой он просыпался от кошмаров. Порой ощущал ладони на шее, сжимающие его, пока боль из татуировки пистолета не сотрясала его тело.
Когда он просыпался, змея сжимала его горло, не давая освободиться от цепей.
Гром еще раз ударил по дому. Букер посмотрел наружу, ждал удара молнии. Он любил бури. Было что-то сильное в них. Что-то, что ощущалось, словно мир был разгневан, как он.
После трех ударов сердца сверкнула молния. Она идеально озарила задний двор. Серебряный свет тянулся по траве, делал резкими края листьев, задел мокрое платье женщины, стоящей между деревьев.
Она смотрела на него испуганными глазами, а потом пропала во тьме.
Букер склонил голову. Он кого-то увидел? Невозможно. Задний двор выходил на худшую часть болот, слева было кладбище, а справа – их сцена. Никто не пришел бы с болота. И они не могли обойти дом. Врата мешали незнакомцам войти.
Он не хотел показывать остальным, что кто-то мог быть снаружи. Они тут же испугаются, что кто-то пришел поглазеть на фриков. Люди делали так достаточно раз в их жизни, чтобы они опасались появления людей у их дома.
Молния ударила одновременно с раскатом грома, сотрясшим дом. В этот раз никто не стоял меж деревьев.
Букер расслабился на миг. Ему показалось. Никто не выглядел как персонаж жутких историй, которые любила Клара.
А если там все-таки кто-то был?
Он медленно встал и потянулся. Не нужно было вызывать у других вопросы, что он делал.
– Букер? – хрипло спросила Эвелин.
– Выйду покурить.
– В такую погоду?
– Не боюсь дождя.
Он просто хотел убедиться, что никакой незнакомец не хотел испортить ночь. Да, было поздно. И они должны были спать перед завтрашним представлением.
Время с семьей было важнее сна. Они редко могли так собраться. Он не дал бы никому испортить это.
Букер уже пошел к прихожей, когда в двойные двери постучали. Дверной молоток всегда его пугал. Он бил, словно кости ударялись об землю, словно гремели ребра армии скелетов, идущих к дому.
Он вздрогнул, хоть было стыдно признавать это.
Эвелин нахмурилась, посмотрела в сторону стука.
– Кто может прийти в такое позднее время?
– Я посмотрю, – Фрэнк похлопал ее по бедру и встал.
– Я это сделаю, – прорычал Букер.
– Нет, Букер, это мой дом. Я отвечу на стук.
Почему-то все в нем хотело защитить людей в доме от человека за дверью. Словно призрак собирался пройти в дом и испортить все, что они построили.
Его мышцы напряглись, и он смотрел на дверь, пока Фрэнк шел туда. Букер затаил дыхание, Фрэнк повернул ручку двери. Но его сердце перестало биться, когда стало видно женщину на крыльце.
Она была в воде, грязи и крови, тяжело дышала. Ее белые волосы прилипли к телу, желтое платье было ужасно испорчено.
Желтые глаза посмотрели на Фрэнка, она дрожала.
– Простите, что навязываюсь, – прошептала она. – Но мне нужна ваша помощь.
Весь дом затих от шока. Это маленькое создание как-то смогло лишить звука весь цирк фриков, которые еще так не молчали.
Букер сжал кулаки, ощущая странное желание схватить ее и спрятать. Уложить на свою кровать и стоять у двери, чтобы никто не мешал ей отдыхать. Исцеляться.
И ей нужно было исцеление. На ее щеке был глубокий порез, другой длинный порез был на шее, и ее руки были в каплях крови. Она дрожала, значит, долго шла по холоду. Она нуждалась в его помощи.
Змея сжала его шею сильнее. Хуже, скрытая татуировка на его груди, которой он боялся больше всего, стала двигаться.
Она скользила по его груди, медленно пробуждаясь, когда он хотел этого меньше всего. Она не могла пробудиться. Не сейчас.
Он отпрянул в тень, от настоящего страха болела грудь. Эта женщина, кем бы она ни была, была опаснее всех Пинкертонов для него.
Клара пошевелилась первой. Бородатая леди почти побежала к ребенку, который нуждался в ней.
– Бедняжка! Дрожишь на нашем крыльце посреди ночи! Нельзя выходить в бурю!
Странная девушка не испугалась бороды Клары. Она просто позволила увести ее в дом под рукой бородатой дамы.
– Я вышла не в бурю.
– Ты знаешь, что буря налетает внезапно. Идем в гостиную, милая. Там огонь и одеяло для тебя.
Букер держался подальше от циркачей, которые пошли помочь новенькой. Они тут же окружили ее, как свою. Он не видел, чтобы они так делали. Может, потому что она была маленькой, как статуэтка из стекла, которую они не хотели разбить.
Он не доверял этому. Никто не был таким хрупким, никто не был тем, что ставили на камин и любовались. Люди были глубже. У них были свои проблемы, свои изъяны. И она была запутанной, как и все они. Он был уверен в этом.
Клара опустила ее на ковер у камина, укутала ее плечи одеялом.
– Хочешь чаю, милая?
Девушка кивнула.
Он не знал, была ли она немой. Она только кивала и смотрела на них огромными глазами.
Скрестив руки на груди, Букер смотрел на происходящее. Он ждал, чтобы понять, что она сделает, что скажет.
Том Палец побежал на кухню за ее чаем, прибежал так же быстро с чашкой. Он дрожал, отдавая ей чашку? Может, немного, но она не посчитала его странным. Может, ее глаза расширились, но она смотрела мимо него, словно слушала, как кто-то еще говорит.
Она склонила голову? Словно задавала кому-то вопрос?
Фрэнк опустился в кресло и склонился вперед.
– У тебя точно была тяжелая ночь.
Девушка кивнула.
– Как тебя зовут?
Она сжала в дрожащих пальцах чашку.
– Ирен.
– Рад знакомству, Ирен. Расскажешь, почему ты пришла через болото?
Ирен опустила взгляд на чашку, задрожала сильнее. Часть горячего чая пролилась на ее пальцы. Она не отреагировала.
– Фрэнк, – прошептала Клара, – девочка напугана. Может, нужно дать ей время.
У Ирен были другие идеи. Она покачала головой и посмотрела в глаза Фрэнка.
– Кто вы?
– Мы – артисты «Cirque de la Lune».
– Это цирк? – она впервые обратила внимание на созданий вокруг нее. Она посмотрела на бородатую леди, на великана за ней. Она увидела, как глаза Даниэля двигались как у рыбы. Даже Том Палец, вручивший ей чай, отпрянул, когда она на него посмотрела. – О, ясно.
Букер впервые увидел, как Фрэнк лишился дара речи. Он кашлянул, посмотрел на Эвелин и пожал плечами.
– Так ты о нас слышала?
– Нет.
– Ах, – он кашлянул. – Что ж. Добро пожаловать в дом.
Она открыла глаза шире, словно испуганная тем, что сказал кто-то еще. Это было странно. Никто не сказал ничего удивительного.
Букер не был уверен, кем была эта девушка, но она не была нормальной. Это точно.
– Я могу остаться тут? – спросила она. – Знаю, я прошу многого. Моя семья будет меня искать, и дом – не то место, где я хочу быть.
Рот Фрэнка открылся, а потом он закрыл его и сглотнул.
– Боюсь, мы не предоставляем убежище. Если можешь выступать, то мы обсудим это позже. Но я могу предложить тебе теплое место для ночлега. А потом сможешь отправиться в путь.
Ее расстроенное выражение лица было сильным. Букер впился ногтями в ладони.
Там была история. Он видел такое выражение на лице женщин лишь пару раз, и причины были плохими. Ее ранили. И это разбивало его сердце.
Букер вышел из тени на свет комнаты. Все замолчали в тот миг. Они не ожидали, что он вмешается. Он обычно держался в стороне от людей.
Никто не мог его винить. С татуировками на теле и цепями на лице он выглядел как создание из кошмаров.
Девушка взглянула на него, ее глаза расширились от страха.
Хорошо. Она должна бояться его. Только у него был ключ к ее судьбе.
– Я ручаюсь за нее, – сказал он.
Эти слова были священными среди циркачей. Он не только брал за нее ответственность, но и должен был сделать ее частью своего выступления.
Даже Фрэнк нахмурился.
– Букер…
– Я сказал, что ручаюсь за нее.
Дрожь пробежала по телу Ирен. Хорошо. Если она не боялась раньше, она будет бояться теперь, когда он доберется до нее.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ирен прошла в комнату за бородатой женщиной. Она не понимала, что это была женщина, пока та не заговорила. И даже тогда это было не так и важно. Люди бывали со странными аномалиями. Это было лучше, чем мертвые.
Дух следовал за этой женщиной. Высокий и такой красивый, что глаза Ирен почти болели. Он смотрел на бородатую женщину с огромной любовью.
– Тут будет твоя комната, – сказала бородатая женщина добрым голосом. – На время. Я знаю, это не так много.
Ирен так сосредоточилась на духе за женщиной, что не заметила комнату, но посмотрела от слов женщины.
Место было тесным, тут явно жили слуги, когда тут была плантация. В углу стояла маленькая кровать с простой белой простыней. Рядом с кроватью был шкаф, видавший лучшие дни, трещина тянулась на одной из полок. И окошко слева было прикрыто крохотной шторой.
– Это идеально, – сказала она хриплым голосом. – Я бы хотела снять мокрую одежду, если вы не против.
– Конечно, милая. Эвелин уже прислала свою одежды для сна. Она в шкафу. Ванная дальше по коридору, никто тебя там не побеспокоит. Многие уже идут спать.
– Спасибо, – она ждала, пока женщина не добралась до двери, а потом кашлянула.
Призрак за бородатой женщиной – Кларой, как она напоминала себе – жестикулировал. Он хотел сказать что-то важное, но не мог говорить.
– Да, дорогая?
Ирен глубоко вдохнула. Она мало говорила с призраками. Она хотела, чтобы они оставили ее в покое, хотела забыть о них. Но если она будет выступать в цирке… она умела делать только это.
– У вас… был муж? – спросила она.
– Да. Но он уже не с нами.
– Он с вами, – исправила Ирен и указала туда, где стоял ее муж. – Я не знаю, что он пытается сказать. Похоже, он не может говорить. Но он показывает сердце руками и качает руки, словно держит ребенка. И он выглядит счастливо.
Глаза Клары расширились, а потом наполнились слезами. Дрожащими руками она вытерла слезы с лица.
– Спокойной ночи.
Когда бородатая женщина убежала из комнаты Ирен, она поняла, что поэтому не использовала свои способности. Они только расстраивали людей. Многие люди не хотели знать, что духи их любимых были еще рядом.
Было сложно поверить, что у людей были души, а особенно в то, что души оставались рядом после смерти.
Вздохнув, Ирен повернулась к шкафу и стала доставать простую ночную одежду.
Дух сказал ей прийти сюда. Тут ее ждала безопасность. А потом он пропал. Она его больше не слышала.
Почему? Почему он привел ее в цирк и бросил?
Но люди казались добрыми. Они дали ей комнату, одежду, чай, чтобы согреться, и ванную, чтобы позаботиться о себе. Конечно, это не означало, что они не собирались порезать ее на кусочки и скормить аллигаторам в реке.
И кем был странный мужчина, вышедший из тени? Она увидела его краем глаза. Татуировки делали его голову похожей на череп, и она была убеждена, что это был дух.
Потому она игнорировала его. Люди в комнате подумали бы, что она безумна, если бы она указала на призрака в углу, но потом он шагнул вперед и заговорил. Все реагировали на него, так что он не был духом. Он был человеком.
И пугающим.
Ее желудок сжался от взгляда на него. Но когда он заговорил, она ощутила настоящий страх. Его гулкий голос был низким, с ирландским акцентом. Ее отец говорил, что нужно бояться иммигрантов. Они захватят страну, и ей нужно было опасаться.
Если все иммигранты были как он, она понимала, почему. Каждый дюйм его кожи был в чернилах, кроме лица. И на миг ей показалось, что змея на его горле двигалась.
Татуировки не могли двигаться. Но в этом месте было много невозможного.
Ирен собрала вещи в охапку, держала их подальше от испачканного тела и выглянула за дверь. В коридоре никого не было, и свет в ванной не горел.
Может, все на самом деле ушли спать. Было уже поздно.
От страха сердце все еще колотилось в груди. Она думала, что отец вот-вот ворвется в комнату и оттащит ее домой. К пастору, который хотел изгнать демона.
Сердце быстро билось, ладони вспотели, пока она шла от спальни к ванной, держась теней. Ирен невольно бежала, как таракан. Она боялась скрипов и движения. Она боялась вех в этом месте, которые были добрыми, но она не могла их понять.
Ирен боялась, что они резко изменятся. Ее родители сделали это. Она была их маленькой девочкой, но они все равно захотели подвергнуть ее жуткой боли. Потому что она была другой. Потому что она не хотела врать им насчет своих странностей.
Она закрыла дверь ванной за собой так тихо, что не услышала щелчок. А потом заперлась и выдохнула.
Наконец-то. Она была в безопасности. Хоть на пару мгновений.
Ирен задержалась в ванной, сколько могла позволить в чужом доме. На нее смотрели испуганные глаза, которые видели слишком много, душа была потрясена до глубины.
Ее семья хотела навредить ей. Люди, которые должны были любить ее.
Теперь дух привел ее сюда, что было странно, ведь его не должно быть. Ее отец говорил, что духи уходили в следующую жизнь. Туда, куда люди не могли последовать.
Но это было не так. Они были еще тут. Они мучили ее, куда бы она ни пошла, и она не знала, как их утихомирить.
Ручка двери загремела.
Ирен сжалась, боясь, что один из артистов цирка попробует вломиться. Они могли опомниться и захотеть прогнать странную девушку, говорящую с призраками.
А потом это прекратилось. И началось снова.
Она смотрела на ручку. Она не двигалась. Не физический человек пытался войти в комнату, раз ручка не двигалась. Но звук бил по ее ушам, словно кто-то хлопал в ладоши по бокам у ее головы.
Еще дух. Он тоже хотел ее внимания. Почему они не оставляли ее в покое?
Она сжала край рукомойника, смотрела в зеркало, пока дух проходил сквозь дверь. Это была женщина, белый дым трепетал по ее краям. Она отличалась от духа, который следовал за Ирен.
Эта казалась доброй. Ее лицо было схожим с мужчиной, который говорил с ней в гостиной, на которого все равнялись, принимая решение.
Ее глаза когда-то могли быть голубыми, морщинистое лицо видело много лет, нос был приплюснутым, а челюсть – квадратной. Женщина смотрела на нее глазами матери. Глазами заботливой женщины.
– Добро пожаловать в мой дом, – тихо сказал дух. – Ты в порядке, милая?
Нет. Нет. Ирен не была в порядке. Она не могла исцелиться от раны, от которой кровоточило сердце.
Но она все равно кивнула.
– Спасибо, что интересуетесь.
– Не можешь уснуть?
Ирен прикусила губу, не ответила. Эмоции бурлили в горле, сдавливая его так сильно, что она едва могла дышать.
– Почему тебе не пройти на кухню? Там еда. Ты выглядишь так, словно не ела толком неделями.
Она не помнила, когда в последний раз ела. Еда ее матери в последнее время была на вкус как пыль, оставляла привкус мела на языке.
Ирен кивнула, провела рукой по белой ночной рубашке, которую ей дали. Так поздно на кухне никого не будет. Она будет в порядке.
Она пошла за призраком. Дух был в белом платье, похожем на одолженную одежду Ирен.
Они вместе прошли по тихим коридорам большого дома. В свое время здание точно было одним из самых впечатляющих в округе. Даже потолки были красивыми. Ирен смотрела на них, пока шла по плюшевому ковру, обтрепавшемуся по краям.
Потолки с цветами, вырезанными на металле, показывали свой возраст ржавчиной и облетевшей краской, падающей кусочками на пол, под ней была металлическая основа.
– Осторожнее на лестнице, – шепнул дух.
Ирен не опустила взгляд. Она протянула руку, опустила ее на перила, и тело несло ее по лестнице. В этом месте было на что посмотреть. Столько красоты было в местах, куда люди редко смотрели.
– Вы тут умерли? – тихо спросила она, когда они спустились на первый этаж.
– Да.
– Мне жаль, что вы умерли, – ответила Ирен. – Но я рада, что вы тут, приглядываете за этим местом даже после смерти.
– Да, наверное. Хотя я тут не из-за дома, – дух вела ее прочь от комнаты, куда она вошла, когда попала сюда. Они отправились в другую часть дома, миновали комнату, которую раньше могли использовать для бильярда, и попали на большую кухню. – Я тут для всех, кто остается в нем.
– Дух дома? – удивилась она.
Ирен замерла на пороге кухни, которая была красивой и старой, как весь дом. Ржавая печь выделялась в центре, шкафы покрывала потрескавшаяся краска. Артисты еще не поработали над домом. Или им было все равно.
Ирен видела мир возможностей в этом месте. Если потратить время, починить плитку на полу, убирать хоть пару часов в день, это место станет красивым.
Она поняла, что дух смотрел на нее с глазами, полными слез.
– Что такое? – спросила Ирен.
– Ты смотришь на это место так же, как я, когда купила его, – дух вытер глаза, хоть слез не было. – В моих глазах были те же мечты, то же желание сделать место домом, где люди смогут отдохнуть и найти покой для их душ.
– Тут красиво.
– Да. И я думаю, что станет еще лучше в правильных руках, – дух указала на холодильник. – Поищи себе еды, милая. Там должно быть то, что можно съесть перед сном.
Ирен быстро прошла по кухне. Она взяла коробочку клубники, немного винограда. Она не хотела брать у них много еды. Им нужно было больше еды, чем ей.
Она опустила еду на стол, забралась на стул и смотрела на ягоды. Она имела право брать их еду? Это ощущалось неправильно.
Она сдалась. Ей придется поесть, и эти люди предложили ей убежище. Ей нужно было кому-то доверять.
Дух сел на другой стороне, смотрел, как она ела.
– Ты будешь в порядке, знаешь?
– Нет.
– Я хотела бы объяснить лучше. Духи видят мир слоями, этого не могут люди. В твоей жизни и жизнях этих людей многое еще развивается. Но все тут хотят найти место, которое можно звать домом. Как и ты.
– Вы очень добры, – ответила Ирен. – Спасибо.
– Ты видела мало доброты в жизни, да?
Ирен попыталась вспомнить, когда ее в последний раз касались с теплом. Она не помнила. Может, кто-то в церкви? Порой отец просил людей в церкви приветствовать друг друга, пожимать руки, и кто-то должен был сделать это. Но она не помнила такой миг.
Ее отец хотел, чтобы она была чистой. Только девственница станет хорошей женой, говорил он. Если она не могла управлять собой и своими эмоциями, ее никто не захочет.
Но она все еще была одна. Жила с родителями, где ее одевала как куклу мать, расчесывающая ее волосы на ночь.
Ей было двадцать лет. Ирен могла сама расчесать свои волосы.
Дух все еще смотрел на нее, и она кивнула.
– Да.
– Тогда я надеюсь, что ты найдешь ее тут, – старушка растаяла, и Ирен осталась одна на темной кухне.
Свет луны проникал в стекло над рукомойником. Он пала лучами, озаряя серебром все в комнате. Она не была против. Ирен всегда было уютнее в темноте, чем при свете дня.
Людям было сложнее видеть ее в тени. Она могла смотреть на них со стороны, дышать их тайнами с их мертвыми любимыми, а ее никто не беспокоил.
Ирен не слышала шаги, пока не стало поздно. Тихий голос, от которого запнулось ее сердце, зазвучал следом:
– Не спится?
Она покачала головой и опустила плечи, стараясь стать как можно меньше.
– Можно было включить свет, – голос переливался от неуместного акцента.
«Не смотри», – говорила она себе. Она не могла смотреть на мужчину, который был скорее демоном, чем человеком. Он был из кошмаров, хуже тени, которая следовала за ней.
Но она посмотрела. Ирен оглянулась, а он глядел на нее темными глазами, упираясь руками в дверную раму. Его глаза видели слишком много.
Татуировка на его шее двигалась. Змея отделилась от кожи, пошевелила языком, поползла по его плечу.
«Демон», – подумала она. Его покрывали существа, которые воплощали дьявола, а он стоял там, словно ангел.
Разве Люцифер не был самым красивым из ангелов? Разве не ему все завидовали до его падения?
Если на земле мог быть мужчина, идущий по стопам дьявола, то это был он. С темными глазами и тем, как он смотрел на ее тело, словно уже владел им. Со змеей, которая смотрела на нее с голодом в глазах.
Ирен увидела край цепей на шее, змея пропала. Она вернулась на его шею, словно ничего и не было.
Он опустил руки. Бледные пальцы провели по длинным волосам на макушке, он тряхнул волосами.
– Зачем ты здесь?
Она сглотнула.
– Мне нужно было безопасное место.
– В цирке фриков нет безопасности, девочка. Чего же ты ищешь на самом деле?
Был ли ответ на этот вопрос? Она не знала, чего искала. Семью, того, кто будет ценить ее способности. Того, кто будет смотреть на нее не так, как на существо, забытое Богом.
– Не знаю, – прошептала она. Когда он отвернулся, она выпрямила спину и сказала ему. – Что значит то, что ты поручился за меня?
Он застыл, плечи напряглись от ее голоса.
– Не переживай из-за этого.
– Но я сильно переживаю из-за значения слов.
На миг ей показалось, что он уйдет. Она думала, что он оставит ее одну на кухне, и она думала, что хотела этого. Ирен почти всю жизнь провела под микроскопом родителей и всех вокруг. Пара мгновений свободы не были плохим делом.
А потом он оказался мгновенно перед ней, навис над ней тучей, уперев руки в стол по бокам от нее. Она прижалась спиной к краю стола, глядела в эти черные глаза.
Он склонился ближе, и она ощутила запах сигарет в его дыхании, смешанный со старой кожей.
– Это означает, что я пообещал сделать тебя фриком.
– Зачем обещать такое?
Тень мелькнула в его глазах, вопрос задел его.
– Не знаю, – он склонился ближе, чуть не прижался носом к ее волосам и глубоко вдохнул. – Потому что я – злодей, а от тебя пахнет невинностью.
– Разве это важно? – она дрожала, как листик в бурю, почти отрывалась от ветки в объятиях буйного ветра.
Мужчина с татуировками покачал головой.
– Добро и Зло. Порок и Добродетель. Это все превращается в одно, да? Ты пришла сюда, чтобы бояться, милая. Так что? Страшно?
– Да.
– Хорошо, – он попятился. – Помни об этом, когда позволишь мне быть тем, кто приведет тебя в цирк.
Ирен смотрела, как он уходит, и ей казалось, что сейчас произошло что-то важное. То, что она не могла понять.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Букер не мог сосредоточиться, и это было опасно для такого, как он. Ему нужно было оставаться внимательным к себе и миру вокруг него. Иначе существа, живущие под его кожей, начнут убегать в реальный мир.
