Текст книги "Морская невеста (ЛП)"
Автор книги: Эмма Хамм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Он вздохнул и задул свечу, которая почти опалила его пальцы. Их разделял океан, и он вряд ли найдет ее снова.
– Отпусти, – говорил он себе. – Ее тут нет, дурак. И не будет.
– Манус!
Звук был таким тихим, что он его едва уловил. Голос был как песня.
– Сирша? – прошептал он, повернувшись к двери. – Нет. Тебе кажется. Отпусти воспоминания, или сведешь себя с ума.
Он сел на край кровати и разулся, чтобы не погнаться за сиреной, зовущей его по имени. Его движения были резкими, и пальцы захрустели. Стук сапог по полу напомнил ему, что он был тут. В домике у моря. Не на острове, где прекрасная женщина лежала на белом песке…
– Хватит, – прорычал он.
Его нога подпрыгивала, и он не выдержал. Ругая себя, он зажег свечу в лампе, открыл дверь и поднял ее.
– Ау? Кто там?!
На миг он подумал, что ему показалось. Никого у двери не было, как и поблизости.
А потом он увидел тень в конце пристани. Она двигалась быстро, и ему могло померещиться, но Манус услышал плеск. Кто-то прятался в конце пристани.
– Эй, ты! На пристани!
Он не собирался терпеть детей в тенях или вора, который решил забрать оставшиеся деньги. Недовольный, он прошлепал босиком по грязному берегу и встал на пристань.
– Я знаю, что ты тут. Я тебя видел. Нет смысла прятаться.
Нарушитель, скорее всего, сжимал столбы пристани в конце. Плавать ночью было опасно!
Манус опустил фонарь на край пристани, склонился и посмотрел на пустое пространство. Там никого не было.
– Что за…
Что-то шаркнуло под палубой. Едва слышно, он не заметил бы, если бы не вслушивался. Он нахмурился, склонился сильнее, посмотрел в воду.
Его сердце замерло. Появилось лицо Сирши, озаренное светом луны, гладящим ее щеки. Она лежала на дне, ее темные волосы развевались вокруг нее чернильным облаком. Ее черные глаза были большими от шока, и он надеялся, что в них была радость от его появления.
Он медленно протянул руку к волнам.
Сирша подвинулась, ее волосы заструились за ней, она поплыла к поверхности. Струи воды стекали по ее лицу, капли гладили любимые черты, которых он хотел коснуться.
Она протянула руку и встретила его пальцы своими.
– Это ты, – прошептал он. – Как такое возможно?
– Я миновала долгий путь.
– Как ты уплыла от них?
– Долгая история, – она облизнула губы. – Тебя было непросто найти.
– Мы очень далеко от твоей родины.
– Это странное место. Я не привыкла к таким каменистым берегам, и все очень громкое.
– Ты остаешься?
– Если ты захочешь.
Он узнал надежду на ее лице, это чуть не разбило его. Она была высокого мнения о нем, об уличной крысе, который пробирался на корабли подкупом, потому что никто не нанял бы его матросом. И она смотрела на него так, словно он повесил луну в небе только для нее.
Это его нервировало.
– Ты можешь оставаться, сколько пожелаешь, – выпалил он.
Потому что, хоть она считала его хорошим, он таким не был. Он забирал ее в дом, что разваливался, чтобы она была с ним. Он не был достоин ее внимания, но не отпускал ее.
– Ты хочешь, чтобы я осталась? – спросила она. – Я пересекла море, чтобы найти тебя, но не буду задерживаться, если ты этого не хочешь.
– Как я могу желать другого? Ты снилась мне каждую ночь, моя жемчужина. Я все еще подозреваю, что это сон.
Ее щеки стали милого красного оттенка.
– Тогда помоги мне выбраться из воды, Манус. Моя семья, скорее всего, уже поняла, куда я отправилась, и я хочу быть в безопасности.
– И сухой.
– Пока что.
Манус прижался грудью к пристани и вытянул руки. Она приподнялась, и он обвил ее руками. Были способы легче сделать это, но не такие, чтобы она осталась чистой и не поцарапалась об камни.
Он прижал ладонь к ее затылку, радостно выдохнув, притянул ее лицо к своей шее. Она была мокрой и холодной, волосы прилипли к спине, тянулись до колен. Он не мог быть счастливее.
Казалось, он ждал всю жизнь, чтобы она была в его руках.
– Разлука усиливает чувства в сердце, – прошептал он в ее голову. – Так говорил один из моих близких друзей. Он уплывал и начинал скучать по жене уже через несколько дней. Говорил, что при встрече после этого ощущения, как в первый день знакомства.
– Твой друг точно прав.
Она сильно дрожала, все тело содрогалось в его руках. Он потирал ее руки.
– Идем внутрь. Я усажу тебя у камина и дам тебе одежду.
– Одежду? – она отодвинулась и посмотрела на него. – Как у женщин тут? Она выглядит ужасно неудобно.
– Ты про корсет? – Манус рассмеялся. – Боюсь, этого у меня нет.
– Почему?
– Я не живу с женщинами.
– Это понятно.
Он обвил ее рукой и повел к дому. Она будет разочарована? Он не знал, в каком доме она жила до этого.
– Как выглядят дома русалок? – спросил он.
– Не так, – она смотрела на его хижину большими глазами. – Мы живем в пещерах. Русалки пытаются как можно сильнее их украсить. Моя мама повесила нити с жемчугом на входе в дом, ракушки приклеила к стенам, медуза озаряет полумрак. Но тут все куда больше.
Он пытался увидеть дом ее глазами, но не смог. Это была лачуга. Разбитые стены, без окон, развалины в грязи от моря.
– Больше? – спросил он. – Боюсь, я вижу не так, как ты, моя жемчужина.
– Как же так? Смотри, как свет танцует на дереве! И оно не размякшее от воды, а крепкое и целое. И тут растет так много деревьев, что у меня слезы наворачиваются, – она вытерла щеки. – Слезы, Манус. Я не могла плакать там, откуда родом, а тут могу. Надеюсь, ты не против, слезы могут быть частыми.
– Только не от печали, – он прижал ее к своему боку. – А к слезам счастья я привыкну.
Женщина рядом с ним. Когда его жизнь так изменилась? Артуро точно крутился в морской могиле, смеясь над другом, который недавно говорил, что у него не будет жены.
Жена.
Слово плясало в голове Мануса, и он мог думать только об этом. Он хотел жену.
Сирша никуда не уйдет, он знал наверняка. Он потерял ее раз, но не собирался повторять это. Никто не мог знать, что она была русалкой, в этом была проблема. Но было непозволительно, чтобы женщина жила с мужчиной без уз брака.
Им нужно было сыграть свадьбу.
Он смотрел на нее с ужасом и восторгом. Ее босые ноги хлюпали в грязи, оставляя маленькие следы рядом с его большими. Крохотные следы. Идеально.
Лунный свет плясал на ее голых плечах, гладкой коже ее рук. Пряди волос покрывали почти всю ее наготу, почти ничего не оставляя воображению. Он видел ее такой раньше, но теперь это ощущалось иначе.
Он открыл дверь со скрипом, пропустил ее в тускло освещенную хижину.
– О, Манус, – выдохнула она, – тут мило.
Он скривил гримасу, не пытаясь изображать джентльмена. У нее был странный образ мышления. Сирша заслуживала большего, не жалкой лачуги возле моря. Она заслуживала замок, поместье с видом на море, чтобы она была близко к месту, которое они оба любили.
Но этим мечтам не сбыться.
– Вот как, – сказал он.
– Только посмотри! Ты живешь как король.
– Что?
Она прижала ладони к груди и прошла к камину.
– Что это?
– Камин.
– Для чего он?
– Чтобы согревать дом.
– Чем?
Он замер от восторга на ее лице. Манус забыл, что она всю жизнь провела в океане. Для нее все было новым. От каминов и кроватей до… его мир закружился. Ее нужно было всему учить.
– Собираю дерево, – буркнул он. – Отойди, жемчужина. Ты лишишься кожи от дрожи, если я тебя не согрею поскорее.
– Я привыкла к морю, Манус. Я в порядке.
– На кровати рубаха. Прикройся.
– Кровать?
Он указал.
– Там. Белая ткань. Натяни через голову.
– Хорошо.
Манус набил камин остатками хвороста, который собрал на несколько недель, что был дома. Зола на дне смешивалась с торфом, и запах в доме напоминал о море.
Он предпочитал обогревать дом торфом, но тот был дорогим. Он горел дольше дерева, использовать его было удобнее.
Он зажег последнюю спичку, поджег горку хвороста. Манус протянул руки к теплу, чтобы согреть ладони.
– Думаю, я закончила! – счастье звучало в ее голосе.
Он оглянулся и широко улыбнулся, еще даже не увидев, как она запуталась в рубахе. Рукава как-то привязали ее руки к бокам, ткань была наизнанку и задом наперед. Но она гордилась собой.
– Ты старалась, – его колени скрипнули, он встал и прошел к ней. – Но, боюсь, все неправильно.
– Ты не говорил, как правильно это делать.
– Нужно использовать руки, Сирша, – он потянул рукава, выпрямил их и развернул рубашку. – Не знаю, как ты это сделала. Нужно это снять, Сирша. Начнем заново.
– Все не может быть так плохо.
– Милая, я еще не видел, чтобы такой кошмар делали из рубахи.
Он сжал ткань в кулаках и стянул с нее через голову.
И потерял дыхание. Это отличалось от острова, или когда она поднималась из океана как морская богиня. Настоящая женщина стояла посреди его лачуги, и только высыхающие волосы прикрывали тело, которое он так сильно хотел.
Его щеки вспыхнули. Он говорил себе успокоить мысли. Она была почти как ребенок в этом мире, не знала даже, как правильно надеть рубаху, не понимала, как все тут работало.
И он не понял этого на острове? Сирша сидела возле него, задавала вопросы, на которые он не мог ответить, не переживая из-за приличий.
– Манус? – ее тихий шепот привлек его внимание.
– Да?
– Просто… я переживаю, что будет иначе. Я понимаю, что ты мог не хотеть, чтобы я прибыла. Ты быстро покинул остров, и мой народ пугает, знаю. Но я надеялась, что ты скучал по мне.
– Ты довольно прямолинейная.
– Я пересекла моря, чтобы отыскать тебя, Манус. Могу позволить это.
– А ты думала, как все будет, моя жемчужина? Я не умею читать твои мысли.
Она отклонила голову, темно-зеленая прядь волос скользнула по плечу, словно в танце.
– Я думала, что хотя бы получу поцелуй.
– Поцелуй?
– Это тоже прямолинейно?
Это было слишком. Женщины при мужчинах так не говорили.
Он благодарил небеса, что смертные его не искушали, и он получил женщину из моря, которая не переживала из-за приличий. Для нее важен был он, хоть он не понимал, почему, и она не давала ничему стоять между ними. Ни семье. Ни океану. Ни самому миру, ведь она пересекла его.
Манус не знал, какого бога благодарить, но навеки запомнил этот подарок.
Он рывком притянул ее к себе и прижался к ее губам своими. Она была на вкус как самое сладкое сокровище моря. Ее губы были нежным приливом, а руки – мягкими объятиями любимой.
Жар спускался от его макушки по спине. Она лишила его разума, и он ощущал только чувства.
Она была нежной, как бархат. Он сжал ладони у ее спины, пытаясь напомнить себе, что ее нельзя хватать сильно. Его пальцы могли оставить синяки на крохотной талии, хрупкие ребра могли сломаться, а он не хотел оставлять такие следы на ее плоти.
Его пальцы двигались, и он поражался ее влиянию на него. Она как-то разрушила все его попытки совладать с собой.
Манус отодвинулся, они оба тяжело дышали. Он прижался лбом к ее лбу.
– Выходи за меня, – заявил он. – Завтра или сегодня, когда разбудим викария.
– Что?
– Выходи за меня. Прошу, Сирша. Моя жизнь не та без тебя, и я не хочу расставаться с тобой.
– Ты серьезно? Сейчас?
– Ты можешь сделать меня самым счастливым в мире. Моя жена из моря.
– Как я могу отказаться?
Радость чуть не подняла его над полом.
– Ты серьезно?
– Только если будешь целовать меня до конца наших жизней.
– Я могу пообещать куда большее, – он поднял ее на руки, чтобы она была на уровне его глаз. – Невеста из моря. Как я тебя поймал, моя жемчужина?
– Я не видела тут невода. Твоего, по крайней мере.
– Тогда что думаешь?
– Ты меня не ловил, Манус, – она провела пальцем от его брови к губам. – Я выбросилась на берег, чтобы ты меня нашел.
– И я нашел, моя жемчужина. Нашел.
* * *
– Сирша, пора вставать.
Она зарылась глубже в тепло, что окружало ее. Она ощущала себя невесомо, словно осталась в океане, но было тепло. Океан был холодным, порой жестоко впивался в ее кожу. Тут она словно спала на облаке.
Ее нос уловил приятный аромат. Карамель и что-то земное, как табак, хоть она нюхала его всего раз в жизни. Сирша не хотела покидать этот рай на земле.
– Сирша, вставай. Или ты передумала выходить за меня?
– Что? – прошептала она. – Нет. Я не могла бы передумать насчет этого.
– Я нашел викария. Раннее утро, но его воодушевила наша романтическая история, так что вставай.
– Что за викарий?
– Тот, кто нас поженит.
– Разве мы еще не женаты? У фейри все проще. Мы сказали, что хотим жениться, и этого хватает.
– Это я и пытаюсь сделать, – Манус рассмеялся. – Я даже нашел тебе свадебное платье.
– Платье? – Сирша села и чуть не ударилась головой об его подбородок. – О чем ты?
Он указал на край кровати, и Сирша охнула так громко, что прикрыла рот руками. То, что лежало у ее ног, отличалось от всего, что она видела на дне океана. Ткань была целой и нежной, словно сделанной из морской пены. Кружева ниспадали волнами от воротника, и рукавов не было.
– О, Манус, – слезы покалывали ее глаза. – Это красиво.
– У тебя все красивое. Оно наполовину закончено, так что я смог купить его дешевле. Но я решил, что ты не будешь против.
– Не окончено? Что за шедевры создает этот творец? – она погладила робко платье ладонью. – Оно словно сделано из магии.
– Ты не видела платья фейри? Они точно роскошнее этого.
– Русалки не покидают океан, и мой отец не давал нам бывать у Благих фейри. Это первое настоящее платье, что я видела.
– Я рад, что тебе понравилось.
Понравилось? На ней будет море, как она могла не влюбиться мгновенно в платье, что он для нее нашел?
Сирша подвинула ткань на кровати и прижала к своей груди. Кружево покалывало ее кожу там, где с плеча сползла одолженная рубаха. Но она не хотела думать плохо о красивой вещи. Может, будет лучше, если она его наденет.
– Это как с рубахой?
– Да, – он рассмеялся. – Ты правильно его держишь. Это спереди.
– Хорошо.
Она слезла с кровати. Одеяла упали на пол, и она не мешала им. Она схватилась за край рубахи и сорвала ее через голову.
Манус странно зашипел за ней.
Она не понимала людей. Они реагировали так, словно нагота была редко позволена. И нагота действовала на него непонятно. Сирша хотела как можно скорее разобраться в этом.
Платье скользнуло по ее коже, словно вода, легло на ее фигуру. Она пригладила ткань на животе. Внутри платье было приятнее, чем снаружи. В кружева были вшиты маленькие жемчужины, украшая платье, словно тут поработали фейри.
– Манус? – Сирша повернулась, улыбаясь так широко, что щеки болели. – Что думаешь?
Он отклонился на ладонях, сидя на кровати, разглядывал ее неспешно. Ее тело покалывало от его взгляда. Она отчаянно хотела прижать ладони к пылающим щекам, но замерла, чтобы он рассмотрел ее платье.
– Невероятно. Думаю, у викария будет сердечный приступ при виде тебя.
– Почему?
– Любой разумный мужчина не сможет глаз от тебя оторвать.
Сирша его не поняла, но ему явно понравилось. Он не сводил с нее взгляда.
– Так мы идем?
Манус моргнул, поднял взгляд к ее глазам.
– Таким был план.
– И он остался?
– Я пытаюсь быть честным, моя жемчужина. То, что я хочу с тобой сделать, требует брака.
– Я не человек, Манус. То, что ты хочешь сделать, может быть нормальным в моем мире.
– Это точно не так, – он встал и протянул руку. – Готова?
Она всю жизнь ждала этого. Она очарованно обвила его пальцы своими. Мозоли впились в ее нежную кожу, но она не переживала.
Манус повел ее из домика в ночь. Свет луны озарил его, придавая ему облик божества. Он оглянулся, все еще сжимая ее руку, и улыбнулся.
Они перебрались через большой мост и по сколоченным доскам. Лестнице, напомнила себе Сирша. Он так это звал, и ей нужно было запоминать, раз она будет жить тут.
Сирша хотела замереть и все рассмотреть. Брусчатка была выложена аккуратно, камни подходили друг к другу почти идеально, и ей стало интересно, кто это сделал. Люди тоже могли использовать магию? Сами смертные так не смогли бы.
Здания поднимались во тьме как монолиты. Свет звезд мерцал на стекле в окнах, подмигивая Сирше. Внутри свет не горел.
Она не сдержала любопытства и потянула Мануса за руку, чтобы замедлить.
– Там живут люди?
– Да.
– Много? – она смотрела на здание в четыре этажа перед ними. – Это принцы?
– Нет, это общие дома. Трещат по швам, но чуть лучше моей лачуги.
– Трещат?
– Видишь, солома на крыше гниет? Некоторые окна без ставен, и замок на входной двери, похоже, сломан. Тут опасно оставаться, если не знаешь, как себя защитить.
– О, – прошептала она, видя дом в новом свете.
Он все еще впечатлял. Русалки не строили на дне океана. Они исследовали, а не создавали.
Но ее брат как-то раз сплел нить с жемчугом, чтобы подарить маме. Это нельзя было сравнить с домом, но это было началом осознания, что их руки могли что-то делать.
Их отец порвал ожерелье, и ее брат больше не пытался.
Хмурясь, она позволила Манусу увести ее глубже в портовый город. Здания росли, дома стояли все ближе друг к другу, пока между ними не пропало место. Ее ноги стали грязными, земля набилась между пальцев. Ей было неудобно, но она не осмелилась просить его остановиться.
Они шли на свадьбу. Она не даст ему остановиться, даже если будет конец света. Грязные ноги были пустяком.
– Вот, – Манус указал вперед на серый силуэт, который только стал виднеться вдали. – Это церковь.
– Церковь?
– Там многие поклоняются Богу.
Она кивнула.
– Почитать Туата де Дананн хорошо. Они ценят, когда люди помнят, что сделали фейри.
Он не ответил, и она взглянула на его острый профиль. Он хмурился, облизнул губы и ответил:
– Они почитают не Туата не Дананн.
– Тогда кого?
– Христианского Бога.
– Кто он?
– Позже объясню.
Она потянула снова, чтобы он замер.
– Я хочу знать, что за Бог это будет, Манус. Мне не нравится, что кто-то, кроме моего народа, позволит этот брак.
– Это мой Бог, Сирша, – он притянул ее к своей широкой груди и сунул палец под ее подбородок. Он осторожно приподнял ее голову, чтобы она посмотрела на него. – Мы ведь уже женаты в глазах твоего народа?
– Да.
– Теперь давай поженимся в глазах моего народа.
Она не могла спорить, хоть ей не нравилась идея брака перед богом, которого она не встречала. А если он ей не понравится? Или – хуже – она не понравится ему? Вопросов было много. Она знала, как выглядел гнев бога, это было ужасно.
Дрожа, она позволила ему вести ее к серому зданию, которое становилось выше с каждым их шагом.
Церковь ужасала. Высокие шпили вонзались в воздух, серьезные мужчины смотрели на нее с крыльями за спинами. Она смотрела на одного, и он будто пошевелился. Она вздрогнула и спряталась за спину Мануса.
Кровь фейри текла в ее венах. Она не должна была бояться творений смертных, но боялась. То, что создавали люди, было чудесным и ужасающим.
– Мы пришли, – он открыл дверцу в стене церкви, сливающуюся с камнем. – Заходи.
Она замерла на миг и погрузилась во тьму. Каменное здание проглотило ее, и в брюхе чудища было страшнее, чем снаружи. Тусклый свет падал сквозь цветное стекло окон, каменные статуи хмуро смотрели на нее со своей высоты.
Человеческий бог уже был недоволен ее присутствием?
Сирша встретилась взглядом со строгим каменным мужчиной, который хмуро глядел на нее. На нем была странная шляпа, и он сжимал посох, которым было просто бить людей. Он склонялся, и она переживала, что он вот-вот ступит на пол.
Неблагие фейри использовали каменные статуи как воинов. Она слышала в детстве истории, после них ей снились кошмары. Сирша не думала, что увидит такую магию.
Она сглотнула и отпрянула. Ее спина врезалась в стену, но ровная поверхность вдохнула.
Рука Мануса обвила ее, прижимая к нему.
– Что такое?
– Статуи.
– А что они?
– Выглядят как живые.
Он поцеловал ее в висок.
– Они не живые, моя жемчужина. Магия давно не ступала в это здание.
– До меня.
– Ты благословлена морем, – он поцеловал ее волосы и взял ее за руку. Теплые пальцы переплелись с ее. – Идем, Сирша. Я уберегу тебя от статуй, а если они сойдут с пьедесталов, я разобью их в пыль.
– Обещаешь?
Ответом была его ослепительная улыбка.
Дрожь Сирши пропала. От улыбки в уголках его глаз появлялись морщинки – знак, что он часто улыбался в жизни. Медовые прожилки в глазах сияли, когда он был рад, словно солнце плясало на поверхности темного моря.
Она была очарована им. Люди говорили, что русалки песнями вели моряков к камням, но это он вел ее к беде. Движения его тела, его губ, сжимающие ее пальцы были песней сирены, которой она не могла сопротивляться.
– Святой отец? – позвал Манус.
– Отец? – повторила она. – Этот мужчина – твой отец?
– Нет. Не мой. Но мы их так зовем.
– Почему? Это так запутанно, – Сирша нахмурилась.
– Просто… – Манус вздохнул и пожал плечами. – Я не знаю ответа, моя жемчужина. Но так всегда было.
Они шли по длинному проему со странными длинными сидениями по бокам. Она хотела потянуть его за руку и спросить, для чего они были, но он спешил провести ее дальше. Тут было столько странного! Как ей все это узнать?
– Манус, ты вернулся, – голос был тихим и скромным. Этот голос она могла слушать часами, он напоминал шелест волн на песке пляжа.
Она обернулась, желая увидеть, у кого был такой голос.
Мужчина стоял на вершине небольшой лестницы. За ним был стол с множеством предметов, включая золотую статуэтку мужчины, похожую на ее. Отец был в белой робе с черным воротником. Он не выглядел юно, но и не был старым. Морщины только стали появляться на его добром лице, а глаза сияли жизнью.
Сирша поняла, что он говорил. Он источал энергию, какой она еще не встречала у людей. Доброта пульсировала золотым светом, таким ярким, что она почти могла его коснуться.
– Ах, отец, вот вы где. Я вернулся с женщиной, о которой мы говорили.
– Она привлекла твое внимание? Я думал, невозможно приручить твою дикую душу. Подойти ближе, дитя, я хочу посмотреть на чудотворца.
Сирша не понимала, что он говорил с ней, пока Манус не опустил ладонь на ее спину и не подтолкнул ее.
Почему она должна была говорить с мужчиной, который звал себя отцом, но был без сына? Она спрятала дрожащие ладони в кружевах юбки и шагнула к свечам.
– Ах, ты милая, да? Конечно, Манус хочет забрать тебя. Любому мужчине была бы честь стать парой с такой женщиной.
– Спасибо, – прошептала она.
От его внимания ей было не по себе. Что он видел, глядя на нее?
Она нервно убрала волосы за уши.
Викарий тут же отпрянул.
– Что это?
– Отец, не нужно мыслить в рамках, – перебил Манус.
– В рамках? Ты привел фейри в священное место!
– Нет ничего плохого в фейри.
Викарий покраснел. Сирша не понимала, от страха или гнева.
– Фейри нет места в доме Бога. Я не проведу эту свадьбу, как и никто другой, не лишенный разума.
– Вы уже сказали, что проведете, отец.
– А ты соврал.
– Я этого не делал.
– Ты скрыл правду, а это не лучше, – викарий указал на Мануса так, словно ладонь была мечом. – Я следую слову Бога, но я вырос тут, мальчик. Я знаю истории фейри, знаю, на что они способны. Я не хочу такого в своей церкви. Изыдите.
Их крики поднимались к потолку и возвращались эхом, ударяя по Сирше снова и снова.
Манус покраснел от гнева и сжал кулаки по бокам.
– Не имеете права.
– Ты поднимаешь руку на священника, за это проблем будет больше, а не просто несколько ночей в колодке.
Сирша сглотнула и прошептала:
– Перестаньте.
Они не прекратили. Она попятилась на пару шагов и обвила себя руками. Они не понимали, что пугали ее? Она не хотела быть в этом жутком здании с каменными стражами и злым священником.
Они спорили, и она прижала ладони к ушам. Их слова били по ее рукам, проникали между пальцев.
– Думаете, несколько ночей за решеткой меня испугают, отец? Вы больше всех знаете, откуда я, так что глупо меня искушать.
– Искушение – грех, и ты ему предаешься.
– Не обвиняйте меня, ведь вы и сами не без греха! Я знал вас до того, как вы надели эту робу…
– Прекратите! – ее крик зазвенел громче их голосов, яростно гремел.
Двое мужчин застыли и обернулись, уставились на маленькую русалку. Сирша смотрела на их губы, ждала, что они будут двигаться, но этого не произошло. Она медленно опустила руки и выпрямила спину.
– Я не знаю, что я сделала не так, – сказала она. – Простите, если оскорбила ваш дом, войдя в него без разрешения.
Злые линии вокруг рта викария смягчились.
– Дитя, я злюсь не поэтому.
– Тогда почему?
Он шагнул к ней, замер, когда она повторила за ним.
– Что ты?
– Я – одна из русалок.
– Моя мать рассказывала о твоем виде. Красивые женщины, но в плену под волнами из-за их мужей. Ты ищешь свободы?
Она кивнула.
– Ты уверена, что хочешь свободу с моряком? – его глаза снова стали добрыми. – Манус не славится верностью. Тебе подошел бы любой с суши. Принц, если нужно. Жить с Манусом будет непросто.
Манус поднял кулаки.
– Вы не имеете права, отец.
– Имею. Я не дам женщине выйти замуж за того, кого она не знает и не понимает. Она невинна в этом мире, – он закатил глаза. – Манус, не смотри на меня так. Я священник, но в первую очередь – ирландец. Меня, как и тебя, растили на сказках о фейри.
– Она может принимать решения сама.
– Да? Ты сказал, что можешь ей предложить? – священник указал на него. – Угрозу голода за углом? Отсутствие денег на новую одежду, кражу из карманов, переживания, хватит ли денег на торф на зиму? Она может жить лучше, и ты это знаешь. Ты бросишь ее, как только тебя позовет море.
– Ах вы…
Сирша не могла больше терпеть эти споры. Она встала между мужчинами, от ее дрожи трепетало платье, и кружево выглядело как морская пена.
– Хватит. Я не буду повторять, – они смотрели на нее большими глазами от ее резких слов. – Я уже взрослая, и я ценю ваши тревоги, но не дам другому мужчине решать за меня. Мы уже женаты в глазах фейри. Мне плевать, посчитает ли ваш бог нас такими.
– Ты не знаешь, кому себя отдаешь, – священник вздохнул. – Ты выбираешь тяжелую жизнь с мужчиной, который всегда будет во главу ставить море.
Гнев вспыхнул в ее груди.
– Боюсь, мы говорим о разных мужчинах. Я вижу его слабости, отец, ясно как день. Но я вижу и человека, признающего свои изъяны. Нет человека без изъянов, и я хочу быть с человеком, который знает, что он такой.
– Это красивые слова, но ты все равно не понимаешь, какой будет твоя жизнь.
– Моя жизнь будет такой, как я выберу.
Священник смотрел ей в глаза, погрузился во тьму ее взгляда, пока не нашел то, что искал. Он кивнул и повернулся к алтарю.
– Так тому и быть. Если я не могу убедить тебя в твоей глупости, научишься сама.
Она не считала, что он был прав, и он точно не мог доказать ее неправоту. Сирша взяла Мануса за руку.
Он посмотрел на нее с радостью в глазах.
– Ты уверена в этом?
– Я еще никогда не была так уверена. Я уже поклялась тебе, Манус, тысячу раз в голове, а если нужно – прокричу до неба. Я пересекла моря в поисках тебя и сделала бы это снова.
– Чем я заслужил такое, – тихо спросил он. – Я никогда не был везучим в таком. Почему ты?
Сирша прижала ладонь к его щеке.
– Я вижу мужчину, которого ты скрывал от мира, и он мне нравится. А тебе, похоже, нет. Пока что.
– Видишь его? И он тебе нравится?
Она не могла ответить. Она хитро улыбнулась и потянула его к терпеливо ждущему священнику.
Она опустилась вслед за ним на колени. Церемония была простой. Повторять слова и действия, священник связал их руки и объявил их мужем и женой. Это было больше, чем свадьба фейри, но меньше, чем она ждала от таких существ.
– Берешь эту женщину в жены? – спросил священник.
– Да, – голос Мануса поднялся под потолок, сильный и уверенный, и ее колени дрожали бы, если бы она стояла.
– Ты берешь этого мужчину в свои мужья?
Она посмотрела в глаза Мануса, в темные глаза с нитями золота и меди.
– Да.
– Тогда властью, данной мне, объявляю вас мужем и женой.
Манус вскочил на ноги, притянул ее к себе и обнял. Он склонился и прорычал ей на ухо:
– Я не буду позорить тебя при священнике, но мы идем домой сейчас.
– Миледи, – сказал священник. – Будьте осторожны.
Она не стала отвечать. Сиршу не растили как принцессу, но она ощущала себя так, спускаясь по ступеням. Манус ждал ее внизу, протянув руку.
Не важно, что под его ногтями была грязь. Не важно, что у него не было титула, что он жил у моря, а не с другими людьми, что у него не было денег или запасов в доме. Он смотрел на нее бездонными глазами, и в них она видела дом.
Он был принцем из коры и земли, ожил от ее желаний.
Манус поспешил по улицам, не отвечая на ее вопросы. Он не слышал ее, пока они бежали по брусчатке к морю.
Их тихое дыхание разбивало воздух. Оно смешивалось со шлепками их ног по вытоптанной земле. Манус распахнул дверь, опустил ладонь на ее поясницу и провел ее через порог.
Хихикая, она прошла в хижину, полную золотого света рассвета. Он сделал позолоченными все края мебели в доме.
– Манус, уже утро.
– Я разбудил тебя слишком рано, – сказал он, шумно закрыл дверь и подпер стулом.
– Что ты делаешь?
– Не даю никому помешать нам.
Она приподняла бровь.
– Помешать? А что мы делаем?
Манус не ответил. Он поднял одеяло с кровати и закрыл им окно. В комнате стало темно, лишь несколько лучей проникало в дыры в ткани.
Она с интересом заглянула в дырку, пока он зажег несколько свечей. Теплый свет заполнил хижину, и его кожа стала бронзовой.
– Манус? – снова спросила она. – Что мы делаем?
Он тут же оказался в другой части комнаты, и она оказалась у стены, прижатая его телом. Он склонился, его губы скользнули от плеча до уха.
– Ты говорила правду? – его голос был хриплым. – У священника?
– Да. Фейри не умеют врать.
– Ах, да. Я забыл, – он поймал ее ухо зубами, нежно прикусил чувствительную кожу, вызывая искры в ее теле до пальцев ног. – Никто еще так не говорил обо мне.
– Тогда все они ошибаются.
Манус отодвинулся, и она снова затерялась в его глазах. Она видела горы с такими зелеными деревьями, что ее глаза болели. Водопады обрушивались с высоты, поднимая облака брызг. Древние звери поднимали головы с рогами, на их спинах были цветы. Она видела мир фейри в его глазах, но и не только это.
– Поцелуй меня, – прошептала она. – Я твоя, Манус из Уи-Нейлла. И другого не будет.
* * *
Манус хотел дать ей незабываемую брачную ночь. Он хотел дразнить ее, шептать обещания ей на ухо, притворяться джентльменом, хоть и не был таким. Она заслуживала всего его контроля и всей страсти.
Но она сказала слова, что делали ее навеки его. Брачный обет мало значил, когда женщина была неверной. Эта странная женщина по своей воле дарила себя, свою жизнь и душу обещанием, которое украло его сердце.
Нити его контроля натянулись, трещали. Он бросился, прижался к ее телу, поглощал ее губы с агрессией, которая удивила его. Она была на вкус как море.
Она жалила его душу как морская вода солнечный ожог, а потом успокаивала боль нежным прикосновением.
Манус прижал ладони к ее лицу, отклонил ее голову, чтобы проникнуть глубже в ее рот. Его ладони дрожали. Он прижал пальцы к ее щекам сильнее и понял со страхом, что в его венах горела не агрессия или страсть. Это было желание, такое сильное и жестокое, что он хотел оставить на ней свой след, даже на ее душе.
