Текст книги "Морская невеста (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Вас растили как принцессу на другой земле, так что мы все странные для вас, миледи.

Снова этот глупый слух. Сирша сжала кулаки, злясь, что ложь снова преследовала ее. Она не стала подтверждать или отрицать и указала на комнату.

– Зачем мы тут? Я рада встрече, мастер, но мне интересен повод визита.

Манус прошел к ней и снял стеклянную лошадку с камина.

– Я подумал, что ты захочешь увидеть его мастерскую, а потом мы сделаем заказ.

– Тут вы работаете? – спросила она у мастера.

Он кивнул.

– Я бы хотела посмотреть. Я еще не видела таких творений из стекла, как у вас, даже в богатых домах, – мысли кружились в голове Сирши. – Почему так?

Мастер потер шею.

– Я как ваш муж, миледи.

– Как мой муж? – повторила она. – О чем вы?

– Когда я был мальчиком, мама отправила меня в поле, потому что я был болен. Я уже был не таким маленьким, чтобы привлечь фейри, но и тогда у меня был талант к искусству. Они взяли меня к себе, исцелили, обучили всему, что я знаю о стекле, – он сел за стол и подвинул рубаху. У его горла был известный ей знак.

Ее сердце билось в горле. Это был мелкий цветочек, едва заметный. Многие приняли бы его за шрам. Благие фейри помечали своих рабов-людей. Она не знала, чьим был этот символ, но понимала, что это значило.

– Мне жаль, – выдохнула она. – Они не должны были забрать вас.

– Было не так плохо, как вы думаете. Они были добрыми, кормили меня и научили использовать руки так, как я и не мечтал, – он поднял ладони, чтобы она посмотрела. – Хотя они не мои.

Ее желудок сжался от страха. Сирша шагнула вперед и поймала его ладони своими. На его запястьях были тонкие серебряные линии. Она не заметила раньше, но ладони отличались немного по цвету от его тела.

– Я такого еще не видела, – пробормотала она. – Что они с вами сделали?

– Больно не было, миледи.

– Они не должны были так делать, – ее тело содрогнулось, тон был жестоким.

Глаза мастера расширились, он явно все понял. Тихо, чтобы Манус их не подслушал, он сказал:

– Это сделали не вы.

– Но мне все равно стыдно.

Она прижала его пальцы, подняла ладони и поцеловала их центр. Магия русалки потекла от ее губ к его коже. Она направила сострадание и исцеление в его тело.

Он потрясенно выдохнул.

– Миледи, вы не должны…

Поздно. Дар фейри сиял на его ладонях, пальцы подрагивали.

Мастер смотрел огромными глазами.

– Они… они ощущаются…

– Лучше?

– Да, – слово дрожало от шока. – Словно знают, что они мои руки.

– Дары фейри идут с ценой. Эти ладони всегда знали, что принадлежали другому, и не хотели вас принимать, – она сжала его пальцы. – Теперь знают вас.

– Это повлияет на мое искусство?

– Думаю, ваше мастерство станет лучше. Руки будут помогать вам, а не мешать.

– Спасибо, миледи. Большое спасибо.

Она улыбнулась.

– Это меньшее, что я могу. Вы подарили мне много снов с чудесными стеклянными фигурками.

Мастер резко встал, энергия из его тела трещала в воздухе.

– Тогда позвольте оживить ваши сны. Вы видели, как я работаю, идемте теперь со мной. Я покажу вам, что я могу создавать. Это я не продавал.

Она взяла его за руки, провела пальцами по шву. Манус держался в тени, нервничал. Ему не нравилось, что другой мужчина ее трогал. К счастью, он не стал мешать.

Они прошли к задней двери. Она увидела едва сияющие руны на поверхности. Некоторые она узнала, слова содержали силу и скрытые тайны. Другие не знала, их линии были изображены старательной рукой.

– Магия? – спросила она. – Кто оставил это в вашем доме?

– Друг-фейри. Когда я вернулся, все мои друзья и семья были мертвы. Двести лет прошло в этом мире, – мастер указал на дверь. – Это был мой последний подарок от тех, кто многому меня научил.

Она посмотрела на верхнюю руну, в ней было нечто знакомое. Сирша охнула от шока.

– То дверь в Другой мир.

– Да.

– Они дали вам дверь к фейри? – она посмотрела на мастера, впечатленная его навыком. – Они любили вас.

– Отчасти. Двор Благих не был мне другом, но им нравилось, что я делал. Идемте, нас не побеспокоят.

Сирша заставила бы Мануса остаться у двери в других обстоятельствах. Другой мир был опасен для всех. Но она видела солнце под дверью, узнала руны защиты.

Тот, кто создал эту дверь, хотел уберечь мастера.

Сирша прижала ладонь к потертому дереву. Дверь пульсировала любовью, отчаянием и тоской, такой чистой, что ее ладонь жгло.

– Она вас любила, – отметила Сирша. – Как для фейри, сильно.

– Она считала меня особенным.

– Но вы не могли быть вместе.

Мастер шаркнул ногой.

– Фейри-аристократы не могут быть с людьми. Не так, как мы хотели, а другое не подходило.

– Оттуда ваше вдохновение. Не из Другого мира, – она повернулась, оставив ладонь на волшебной двери. – Ваше вдохновение от нее.

– Во всем, что я создаю.

Любовь в ее сердце опаляла ее изнутри. Конечно, фейри избегали этой эмоции. Было больно, даже когда любовь была не своей.

Манус поймал ее взгляд. Его лицо смягчилось, он нежно смотрел в ее темные глаза. Он тоже это ощущал. Она была уверена.

– Можно? – спросила она.

– После вас.

Сирша открыла дверь и прошла в сад, но такой вид она не ожидала.

Растения всех форм и размеров цвели выше ее головы. Большие синие гиацинты окружали стеклянные фигуры людей в полный рост. Женщины застыли посреди танца. Мужчины кланялись и протягивали розы любимым. Разные фейри кружились, пели, играли музыку. Застывший двор был с любовью создан из стекла.

Солнце сверкало на фигурах, пускало радугу по гроту. Нежный ветер разносил семена. Огоньки фейри окружили Сиршу. Они опустились на ее волосы и высоко пели.

Она закрыла руками рот.

Дом. Она была дома, насколько это было возможно.

– Это… – язык не слушался. Она не могла думать и едва дышала.

Манус остановился рядом с ней и обнял ее.

– Это прекрасно.

Мастер шел по саду, сцепив ладони за спиной.

– Я годами создавал так много, хоть не так тяжело, как вам кажется. Ладони много работы делают для меня.

– Как много вы создали? – спросила она.

– Сотни. Фейри порой приходят и забирают одну, но оставляют что-нибудь в подарок, – он замер у пруда. – Знаю, вы хотели сделать заказ, но у меня есть то, что вы захотите.

Сирша очарованно шла за ним по тропе из ракушек и кусочков гладкого стекла из моря. Каждый шаг пел ей песню, покалывал ступни.

Пруд был кристально чистым. Он тянулся в глубины, соперничал по синеве с небом. Соленая вода ужалила ее нос, наполнила ее воспоминаниями. Бархатные камни кольцом окружали вход в море.

Она хотела погрузиться в воду. Ее семьи тут быть не могло, они жили на краю Другого мира, так далеко от царств фейри, что не могли знать, где она была.

Манус сжал ее руку.

Он всегда знал, когда мысли ее уходили к волнам. Она тряхнула головой и вежливо спросила:

– Где же это, мастер?

Он указал на темный угол, где ручеек впадал в пруд.

Стеклянная русалка сидела на камне и вычесывала волосы ракушкой. Она смотрела печально вдаль. Хвост был из ярко-зеленого стекла, сочетался с ее волосами.

Такое потрясающее творение Сирша еще не видела. Она была похожа на живую больше остальных фигур, казалось, вот-вот повернет голову и посмотрит на них.

И Сирше почему-то стало невыносимо печально. Слезы наполнили глаза, дыхание застряло в горле.

– Манус, – прошептала она. – Я хочу это.

– Уверена? Мы можем заказать что угодно. Он сделает это с радостью.

Она была уверена. Это творение из стекла ей нужно было дома. Им придется прятать это от людей, они заметили бы, что его создали фейри. Даже если статуе нужна была тайная пещера, Сирша хотела забрать ее.

Она не могла говорить и рьяно закивала.

Манус хмуро посмотрел на нее. Он знал, что что-то было не так, всегда понимал, даже когда она пыталась скрыть от него.

– Мастер, – сказал он. – Мы заберем эту домой.

– Буду рад выполнить дополнительные заказы.

– Есть парочка, если вы не против.

Мастер указал на стол, окруженный стеклянными слугами.

– Присаживайтесь. Набросаем идеи, и они будут готовы через несколько месяцев.

Они оставили Сиршу стоять и глядеть на русалку.

Она не понимала бурю эмоций внутри себя. Счастье, печаль и разочарование слились в ком в ее животе. Она ненавидела это. Она хотела, чтобы этот ком пропал.

Эта жизнь была хорошей. Мирной, в роскоши и с любящим мужем. Как бы она ни скучала по морю, та часть ее жизни кончилась.

Печаль пронзила ее сердце, ядовитые нити опутали тело.

Стеклянная русалка, казалось, посмотрела на нее с печалью в глазах. Они были схожи, это творение и русалка. Без моря Сирша тонула в своей печали.

Это она отдала. Она сама сделала выбор.

Она повернулась и пошла к столу, где сидели мужчины. С каждым шагом она слышала тихий вой забытой русалки и меланхолию моря.

10

Золотой свет, бушующее море

Манус поднял голову со стола, ворча, провел рукой по лицу, стирая остатки сна. Как долго он был тут?

Он посмотрел на догорающую свечу. Довольно долго. Свеча была новой, когда он спустился сюда, чтобы добавить правки в документ, который дал ему капитан Рамзи. Мужчина решил оформить бумаги на случай, если Манус передумает и откажется от корабля.

Но не было столько демонов в аду, чтобы переубедить Мануса. Он нанял надежный экипаж – со всеми поговорил сам, убедился, что они умеют работать. Он был готов к покачиванию волн. Неподвижность земли нервировала его.

Он склонился и потушил огонек. Тьма накрыла его теплым одеялом.

Сирше нужно было знать. Она была слишком невинной, и она не поймет, почему ему нужно отправиться одному.

Он не мог взять ее. Русалы скрывались под волнами. Их пальцы с перепонками и вытянутые лица все еще снились ему в кошмарах. Он видел, как они забирали ее у него снова и снова. Проклятая рука тянулась к нему, но они оба знали, что он не мог ее спасти.

Манус сжал кулаки. Он не мог многое, но сохранить ее безопасность было важнее дыхания. Если из-за этого придется не видеть ее месяцами, он так и сделает.

Пальцы покалывало. Он хотел коснуться ее нежной кожи, чтобы вспоминать на корабле, где он застрянет с мужчинами надолго.

Забудет ли он ее? Никогда.

Забудет ли она его?

Мысль тревожила. Ему нравилось думать, что он был незабываемым, но она слишком часто смотрела на воду. Она слышала зов сирен, как он.

– Эгоист, – буркнул он.

Он был таким. Он держал ее тут, хотя она хотела домой, но там было опасно, и мир был против них. Две стороны монеты, которые не могли увидеть друг друга.

Он встал из-за стола и опустил ладонь на поясницу. Она пошутила бы, что он старел, и Манус надеялся, что так и было. Они старели вместе, она не покинула его, как и другие жены-русалки не сделали бы.

Проверив, что все бумаги были стопкой в углу, он вышел из кабинета и направился к лестнице. Еще несколько подписей могли подождать. Пока что у него были дела важнее.

Дом был зловеще тихим, пока он шел к главной лестнице. Сирша оставалась в комнате напротив его, и он ночевал у себя. Обычай был странным, но он не хотел сплетен слуг.

Его ладонь погладила гладкое дерево двери, успокаивая мысли. Он вспомнил жену Артуро.

«Будь с ней, когда наступит буря».

А бури придут. Потому что все моряки слышали зов моря, все умерли. Если он не сможет уберечь себя, то убедится, что она будет жить в роскоши до конца жизни.

Он не бросит ее сломленной с ребенком и без денег. Он сделает все, чтобы уберечь ее.

– Господин? – тихий голос зазвучал из теней. – Можно сказать?

– Этейн? – Манус обернулся. – Что-то не так?

Милая служанка вышла из теней, сжимая пальцами ткань юбки.

– Нет, все хорошо. Дом прекрасен.

– Я верю твоим словам.

– Нам с моей сестрой тут очень нравится. Это… лучше.

Он заметил, как она запнулась. Он взглянул на лестницу в сторону своей комнаты, а потом спустился к служанке.

– Тебя что-то беспокоит.

– Просто как-то неправильно, что мы тут.

– Почему?

– Эти люди, – она указала за себя, – не как мы с моей сестрой. Они родились для таких работ. Они всю жизнь работали в таких домах, а я боюсь дотрагиваться до всего. А если я разобью вазу?

Он сунул руки в карманы.

– Тогда я куплю новую.

– Это расходы, Манус, и ты знаешь об этом.

Она легко назвала его по имени. Но они вместе выросли на улицах. Он воровал хлеб для нее и ее сестры, даже когда те смогли найти работу в борделе. Они оберегали его после смерти его матери, пока он не встал на ноги.

Она шмыгнула носом.

– Просто это неправильно. Мы бы хотели уйти, если ты не против. Просто… Может, таким, как мы, не дано подняться выше нашего статуса. Да? Может, есть люди, которые не должны так жить. Может, мы заслужили то, что дала нам судьба.

– Этейн, умолкни, – он вытащил руки из карманов и раскрыл объятия. – Иди сюда.

Она подбежала к нему, и он поймал ее в теплые объятия. Ее плечи дрожали под его ладонями, волосы цеплялись за его щетину.

– Посмотри, чего я добился. Думаешь, я смотрю на всех этих людей, думая, что не принадлежу к их обществу?

– Конечно.

Он рассмеялся.

– Может, немного. Но я получил кроху, которая поклоняется земле, по которой я ходил. У меня есть дом, которому даже лорды завидуют, и корабль готов плыть под моим руководством. Мы не скованы жизнями, что нам дали. И никто не заставит нас поверить в это.

– Она тебя любит, – прошептала Этейн в его плечо. – Больше, чем любая женщина имеет право любить. Такая любовь опасна, Манус.

– Только если я ее покину.

– Я видела такое раньше. Как один любит другого так сильно, что душа вытекает понемногу каждый раз, когда они видят другого человека. Это высушивает их и превращает в пыль.

Он отклонился и посмотрел в ее глаза.

– Что ты пытаешься сказать?

– Тебе нужно любить ее в ответ, или она тоже станет пылью.

– Я люблю ее больше всего.

– Больше моря?

Вопрос обжигал. Сердце болело, а голова кружилась.

– Я не могу на это ответить, Этейн.

– Настанет день, когда придется.

Да, но он не был рад такому разговору. Такая любовь ужасала его, ведь Этейн была права. Их любовь была сильной, опасной, темной и поглощала его.

Манус был не тем, каким был раньше. Он увидел ее, и что-то в нем растаяло. Он хотел коснуться ее волос, погладить ее щеку, обнять ее и никогда не отпускать. Но так он подверг бы ее опасности, потому что не мог отпустить и море.

Он забыл, как дышать? Он втянул воздух, но не смог наполнить легкие. Этейн отошла от него.

– Она вышла погулять, если ты ищешь ее.

– Она… что? – он покачал головой. – Она не может гулять ночью.

– Мы все гуляем ночью.

Он выругался.

– Не она. Она не выходит наружу без меня или одного из лакеев.

– Почему? Ты не можешь держать ее в плену. Если она хочет наружу, она должна смочь выйти.

– Снаружи опасно, – он развернулся и устремился к входной двери. – Если она пострадает, ты будешь виновата.

– Почему ты так ее оберегаешь, Манус?

Он повернулся и указал на нее пальцем.

– Помнишь, когда ты впервые увидела девушку? Не тех, с кем выросла, а из тех, что ходят по улицам с бантиками в волосах и улыбками на лицах? Невинных, не видевших то, что видели мы. Помнишь тех девочек?

– Ясное дело.

– Она из них. Она не знает, что нам приходилось делать, чтобы выжить. Она не видела сточные канавы, мужчины не трогали ее без разрешения, она не видела, как ее мать пытается напиться до забвения. Она не видела, как кто-то умирает от голода или от угасшего желания жить, – он провел дрожащей ладонью по рту. – Она чиста, как белая лилия, и сияет как северная звезда. Она – все, что у меня есть, и я не хочу, чтобы она пострадала.

Он выбежал за дверь, холодный воздух проник под рубаху. Он не стал возвращаться за курткой. Страх гнал его на поиски.

Куда она пошла бы? К морю?

Его сердце замерло. Она не ушла бы в океан, да? Даже Сирша не могла так глупо собой рисковать. Она знала, что русалы выберутся из океана и заберут ее. Ей не стоило быть даже близко к воде.

Манус едва соображал. Он не знал, откуда начать ее поиски, пока не посмотрел на холм. Там он увидел ее. Далеко, на краю выступающего края, юбка хлестала по ее лодыжкам.

Она выглядела как ангел. Так далеко от него, но он видел все детали ее лица, не видя ее. Он знал нежный изгиб ее талии, прядь возле уха, что всегда завивалась, ямочку на ее щеке, которая появлялась только к ночи, когда Сирша уставала.

Его грудь болела от мыслей о ней.

Он добрался бы до нее за несколько минут, но Сирша не двигалась. Она обвила себя руками и смотрела вдаль. Он нахмурился.

Она смотрела на море.

– Проклятая женщина, – пробормотал он. Она всегда смотрела на воду, и он знал, что это значило. Он слышал истории о моряках с женами-русалками, которые пропадали ночью и не возвращались. Он не мог ее потерять. Он не знал, что сделает, если она покинет его жизнь навеки.

Он взглянул на нее снова и замер, увидев, как мужчина подходит к ней. Сначала он подумал, что это был лепрекон. Он вечно появлялся не вовремя.

Но мужчина явно старался подходить тихо.

Манус еще никогда не ощущал такой страх, когда мужчина подбежал, схватил Сиршу за плечи, развернул ее и с силой тряхнул.

Он не кричал ему остановиться. Манус бросился к ним. Темная тихая тень неслась в ночи, словно фейри дали ему крылья.

Его кулак взлетел, попал по челюсти мужчины и отбросил его на землю. Вор сплюнул кровь. Он вскочил на ноги быстро и ответил ударом. Манус лишился дыхания, кулак мужчины попал по его животу. Но это дало ему нужный шанс. Воздух не требовался, чтобы обвить руками пояс вора и повалить его на землю.

Он уселся на мужчину, бил кулаком, куда попадал. Лицо, плечи, шея и прочее.

Этот вор посмел трогать его жену.

Его жену.

– Манус! – голос Сирши зазвенел в красном тумане перед его глазами. – Хватит, Манус, отпусти его!

Его ладони болели, уже опухли от ударов, кровь была на костяшках. Но мига колебаний хватило, чтобы другой мужчина вырвался и убежал.

Манус сел на пятки, тяжело дыша, глядя вслед убегающему мужчине. Потому он не хотел, чтобы она оставалась одна. Это место было опасным даже в богатом районе.

– Манус?

Ее голос разбил что-то в нем. Он шумно выдохнул и схватил ее за руку. Наверное, он потянул слишком сильно, и она упала к его груди, охнув.

– Ты в порядке? – он обводил ее тело руками снова и снова. – Он тебя ранил? Он где-то еще касался тебя, кроме плеч?

– Манус, прошу…

– Сирша, просто ответь, умоляю.

– Я в порядке.

Дыхание жгло его легкие, и он притянул ее ближе к своему сердцу.

– Ты меня перепугала.

– Я в порядке, – она гладила ладонями его спину.

– Ты дрожишь, – пробормотал он. – Ты не в порядке.

– Ты тут. Я знаю, что теперь все будет хорошо.

Он думал, что она дрожала, но, прижав ладонь к ее затылку, понял, что дрожал он. Он дрожал от мысли, что мог не найти ее вовремя. Что она была тут одна, когда мужчина решил напасть на нее.

Манус поцеловал ее в висок и закрыл глаза.

– Ты – все для меня, моя жемчужина. Скажи, что ты знаешь это.

– Знаю.

– Повтори. Пожалуйста.

– Манус, ты меня пугаешь.

Наверное, так и было. Он пугал себя силой его чувств от осознания, что собирался покинуть ее. Что она будет смотреть на него со слезами в глазах, когда он скажет, что море зовет его.

Он был трусом. Трусом и дураком, раз думал, что мог удержать такой прекрасный свет, не загрязнив ее своим прикосновением.

Он прижался губами к ее виску и притянул ее к сердцу. Звезда пролетела по небо, падая, как вес на его душе, утягивая его в бездну страха и презрения к себе.

Он хотел быть лучше. Хотел оставаться рядом с ней, растить семью, как всегда хотел, когда видел девочек, бегающих по улице с бантиками в волосах.

Но больше всего Манус хотел, чтобы она осталась с ним еще на пару секунд. Даже если он не заслуживал ее.

* * *

Сирша перевернулась и вытянула руки над головой. Свет солнца проникал в окно, ветер трепал тонкие шторы. Воздух был холодным, осень вступила в свои права, а кто-то говорил, что зима наступит рано в этом году.

Она ждала зиму. Снег она еще ни разу не видела. Некоторые добрые слуги рассказывали ей истории, когда остальные уходили спать.

Фейри танцевали на ледяных ветрах и рассеивали тысячи идеальных снежинок, падающих на землю. Они весь год вырезали уникальные снежинки.

От одной мысли она смеялась. Вряд ли так было. Фейри, что все время посвящали созданию того, что веселило людей. Она не бывала в Другом мире. Может, такое было возможным, и она хотела бы встретить созданий, посвятивших жизни такому делу.

Она повернулась на бок, вытянула руку, надеясь найти Мануса на другой стороне. Под пальцами была холодная простыня.

Еще одна ночь, когда он ушел. Проклятые приличия, она не хотела, чтобы он возвращался в свою комнату. Ей не нравилось просыпаться с холодом в постели и мыслями, куда он ушел.

Она села, хмурясь. Ладонь задела небольшой пергамент на подушке Мануса. От восторга волоски на ее руках встали дыбом. Они отправятся куда-то? У него был еще сюрприз?

Она развернула свиток и попыталась понять начерченные отметки. Она не читала раньше на таком языке. Письмо людей было сложно выучить. У них было слишком много букв, значков и странных способов выражать эмоции. Манус сдался в обучении ее, и ее раздражал процесс.

Тихий стук в дверь сообщил о появлении служанок. Они тихо вошли, словно не хотели ее разбудить.

– Я уже встала, – крикнула она. – Доброе утро, леди! Как вы?

Они вздрогнули от ее голоса. Одна робко ответила:

– Мы в порядке, миледи. Как ваше самочувствие?

– Чудесно. Снаружи прекрасный день, да?

Сирша спрыгнула с большой кровати и прошла к зеркалу. Они могли сделать ее милой, как кукла, как им хотелось. У Мануса был еще сюрприз для нее. И хоть она не знала, какой, она была уверена, что ее жизнь изменится.

Служанки не ответили.

Она посмотрела в их испуганные глаза и нахмурилась. Что-то было не так. Странно. Солнце сияло, пели птицы, что такого плохого? Она робко протянула письмо к одной из них.

– Можете прочесть это? Пожалуйста.

– Вы не умеете?

Она покачала головой.

Служанки переглянулись. Одна покраснела и забрала письмо из ее пальцев.

– Клиент научил меня читать, госпожа.

– Начинайте с моих волос, – приказала Сирша. Она повернулась к зеркалу, сосредоточилась на том, чтобы лицо было как спокойный пруд.

– «Моя жемчужина, ты так красиво спала утром, что я не смог тебя разбудить. Каждое утро ты так выглядишь, и я виноват, что не сказал тебе раньше. Я отправляюсь сегодня в…» – служанка замолкла и протянула письмо к Сирше. – Миледи, я не должна это читать.

– Прочти.

– Это личное, может, я должна позвать дворецкого…

– Прочти, – тон Сирши не позволял возражений.

Служанка вздрогнула, но опустила взгляд на письмо.

– «Я отправляюсь сегодня в Западную Индию. Капитан Рамзи согласился помогать, и наше богатство остается в твоих умелых руках. Прости, что не сказал лично, моя жемчужина. Думаю, ты понимаешь, почему я не вынес бы разочарование в твоем взгляде. Океан опасен для тебя. Береги себя и знай, что я буду думать о тебе». Подписано – Манус.

Сирша сглотнула, но смотрела на зеркало. Ее лицо не двигалось. Она не показывала реакцию девушкам.

А внутри ее сердце разбивалось. Манус все время знал, что не возьмет ее на корабль. Он повесил свободу перед ней, как угощение, зная, что она не получит этот подарок.

– Миледи, – прошептала служанка, расчесывающая ее волосы. – Мы думали, вы знали.

– Когда он ушел?

– До рассвета. Он договорился, чтобы вам было удобно в его отсутствие. Быть женой капитана сложно. Они всегда уплывают.

– Надолго? – слово было сдавленным, вылетело быстро. Она кашлянула. – И надолго они обычно уплывают?

Служанки переглянулись, она заметила это.

– Вы не знаете?

– Манус не счел нужным обсудить со мной его путешествия. Надолго они обычно уплывают?

– На месяцы, миледи. Западная Индия далеко, и на плавание может уйти год.

Год? Целый год одиночества в этом жутком месте, где только люди могли составить ей компанию?

Мысли Сирши кипели. Она потеряла контроль, лицо исказили гнев и унижение. Эти женщины знали. Они все время знали, куда отправлялся Манус.

Она ощущала их эмоции. Печаль, сожаление и капля насмешки.

Слова ударили по ее губам, вырвались, чтобы загореться.

– Кем вы были для него? До того, как он нанял вас как моих служанок?

– Я не…

– Говорите.

– Мы были его фаворитками, – заявила одна из них. Сирше было плевать, какая. – В борделе были некоторые, кто считался «особенными». Манус всегда выбирал одну – или больше – из нас, когда возвращался из долгого плавания.

– Как долго?

– Что?

– Как давно он вас выбрал?

Служанка ближе к двери покачала головой.

– Неправильно обсуждать такое. Нам нравится наша работа, миледи. Мы не хотим задеть вас или лорда, просто то, что вы спросили…

– Убирайтесь.

Они застыли, их глаза были огромными.

Та, что читала письмо, облизнула губы.

– Миледи, он спас нас. Жизнь до этого была сложной и опасной. Он не сказал вам, потому что это уже не важно. Мы все видим его чувства к вам…

Они не двигались, и Сирша развернулась, пальцы впились в спинку деревянного стула.

– Убирайтесь!

Они развернулись с вихрем юбок и побежали из комнаты. Топот ног звучал по коридору вместе с вопрошающими криками, а потом стало тихо. Словно весь дом затаил дыхание и ждал, что сделает хозяйка.

Ответственность давила на ее плечи. Она должна была возглавлять этих людей. Быть главной фигурой на их подобии корабля.

Как она могла делать это, если она была создана для свободы?

Она не могла дышать. Сирша прижала ладони к горлу и умоляла человеческое тело работать. Ее пальцы задели тонкие линий, где могли открыться ее жабры, и слезы выступили на ее глазах.

Океан помог бы. Он скрыл бы всю ее боль, слезы и разочарование. Никто не мог узнать, что она трещала по швам.

Сирша вскочила на ноги, вышла из комнаты на балкон, где могла сжать каменные перила и подставить лицо к солнцу.

Этого она хотела. Человеческую жизнь с мужем-человеком и человеческим домом.

Она глубоко вдохнула и задержала дыхание, пока легкие не стали пылать. Откуда она могла знать, что эта жизнь окажется такой? Никто ей не говорил.

Каменные перила скрипнули, она сжимала так, что грозила сломать белый мрамор. Сирша смотрела на свои ладони и гадала, как скоро они поймут, кем она была на самом деле. Без хозяина дома все внимание будет на ней.

Они будут рады фейри в их рядах? Она слышала, как люди уничтожали добрые души, желавшие помочь. Или превозносили их до статуса божества.

Кто-то вошел в ее спальню, постучав в дверь и шаркнув ногами.

– Миледи? – спросил дворецкий. – Вы в порядке?

– Я хочу быть одна.

– Понятно. Я хотел, чтобы вы знали, что мы рядом.

Она повернулась, увидела его красные щеки и то, как он заламывал руки.

– Простите?

– Прошу прощения за прямоту, мэм. Но работникам дома не понравилось то, как господин убежал рано утром. Я боялся, что он не сказал вам, и это неправильно.

– Лиам, да?

– Да.

– Благодарю за заботу. Прошу, передайте остальному дому, что, хоть я… не рада, я в порядке и ценю их мысли.

– Хорошо, миледи.

Он поклонился и закрыл за собой дверь.

Сирша сжалась на полу балкона. Тихие всхлипы сотрясали ее тело, пальцы задрожали. Желание спрыгнуть с края в море было яростным и сильным, она чуть не поддалась.

Но нет. Она была леди этого дома, и, несмотря на то, чего она хотела, теперь это была ее жизнь.

* * *

Ветер вытягивал пряди волос из тугой косы, и они били по ее щекам и спине. Длинные пряди летали свободно и дико, близилась буря.

Сирша стояла, обвив руками талию, глядя на бушующее море. Край утеса был в паре метров от нее. Ее манил край. Черные тучи собирались в небе, океан шумел. Они отражали ее эмоции и страх.

Зима скоро доберется до этой земли инеем и ледяными ветрами. Слуги объяснили ей, что потому Манус и спешил уплыть. Кораблю пришлось бы оставаться в гавани до следующего года, если бы начались холода.

Недели ожидания. Недели попыток вести себя как человек, быть хозяйкой большого дома и учиться их обычаям.

Недели поражений и зря потраченного времени.

Она сдалась. Как бы она ни старалась быть леди, что-то дикое в ней было против. Женщины тут прятались за веерами, но их клыки были тупыми, в отличие от ее. Она хотела растерзать их, проклясть их, бросить их куски акулам.

Хриплый голос прервал ее мысли:

– Мне уже надоели твои бурные эмоции, русалка.

– Тогда не подглядывай, лепрекон.

Деклан захрустел гравием, подходя к ней. Он замер за ней, от него исходил жар и запах золота.

– Что ты тут делаешь?

Она не ответила, отдала ему письмо, что сжимала в руке. Оно было потрепанным, но Сирша носила его с собой. Это последнее осталось ей от него. И только это питало ее гнев.

Деклан прочел слова и выругался.

– Вот гад.

– Он сделал то, что считал верным.

– Ты все еще оправдываешь его поступки. Он тебя бросил.

– Но я еще стою, – она сжала руки, подавляя дрожь, сотрясшую ее тело. – Я выбрала эту жизнь, Деклан. Не какую-то другую, а эту.

– Выбрала, да, но ты все еще можешь изменить свой путь. Одно решение не создает клетку.

– Создает для меня, – она смотрела на волны. – Мы с ним связаны. Иначе быть не может.

Деклан скрестил руки на груди.

– Ты поступила вот так глупо?

– Я не думала, что это можно было остановить.

– Можно было просто… не связывать себя с ним.

Она пронзила его мрачным взглядом.

– Прости, милая. Знаю, это больная тема, – он отдал ей письмо. – Что будешь делать?

– Не знаю, – она смяла письмо и сунула ладони под руки. – Искушение будет всегда. Я осознаю, что, что бы ни делала, я всегда буду скучать по океану. Что бы я ни говорила, Манус не пустит меня к нему близко, иначе я пропаду навеки.

Деклан обошел ее, закрыл вид на море. Перед ее глазами была его широкая грудь, сильные руки, золотые кольца поблескивали, когда он хрустнул костяшками.

– Посмотри на меня, русалка.

Она расправила плечи и встретила его взгляд.

– Если бы у тебя был шанс, если бы ты освободилась от связей, ты вернулась бы в океан?

Она прикусила губу. Вернулась бы?

Ее плечи опустились, лицо исказилось.

– Да, – прошептала она. – Вернулась бы.

– Не плохо признаваться в таком. Ты не должна ощущать вину за то, какая ты. Фейри не созданы, чтобы оставаться в мире людей.

– Это не так. Это всегда будет нашим первым выбором.

Гнев вспыхнул в его глазах.

– Они прогнали нас. Мы создали кое-что лучше в ответ.

– Да? Забавно, но я помню историю иначе.

Деклан указал на поместье за ней.

– Разве так ты это представляла? Этого хотела? Я не верю, что глубоко в море ты знала все о том, что принесет эта жизнь. Ответственность. Слуги. Деньги. Аристократы и их жены, следящие за каждым твоим шагом с осуждением.

– Нет! – закричала Сирша. – Это ты хотел услышать, Деклан? Я хотела только его. Мне плевать, были бы вокруг нас стены дома. Я хотела его любовь, его внимание, его смех. Я хотела построить жизнь вокруг него, завести семью и состариться вместе.

– Но ты делаешь не это. Ты стоишь на краю утеса и гадаешь, как скоро прыгнешь в воду и пропадешь навеки.

Он видел ее насквозь так просто, что это ее пугало. Сирша не ощущала, что подвигалась по дюйму к краю, но она это делала. Она была все ближе к свободе волн.