Текст книги "Морская невеста (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Эмма Хамм

Морская невеста

(Другой мир – 3)

Перевод: Kuromiya Ren

ПРЕДИСЛОВИЕ

Это первая книга из дополнительных в серии «Другой мир». Эта и другие истории будут о персонажах в главной истории, которые не получили там свой голос. Они обрели жизнь в своих историях. Эти книги можно читать отдельно от серии.

А еще – я не историк, и это – плод фантазии.

Эмма Хамм

ПРОЛОГ

Когда-то, когда мир был новым, на берег выбросило маленькую ракушку. Она была такой маленькой и грубой, что в ней могла жить лишь крохотная улитка. Но ей хватило сил выстоять жуткую бурю и тяжелые волны океана.

Одна и незначительная, она лежала на песке и ждала. Ракушка не знала, чего она ждала, но была уверена, что чего-то важного. Земля не была такой тихой, как океан. Люди кричали, земля гремела, животные шумели, и мир был очень страшным.

Маленькая храбрая ракушка ждала на песке, волны мягко покачивали ее, гладили ее, пока она не засияла как жемчуг. Она ждала и ждала, пока рядом с ней не остановился мужчина.

Его нога чуть не раздавила ее, и она вскрикнула в страхе! Он замер – напоминал медведя, на нем было столько волос, что она приняла его за зверя – склонился и поднял ее. Подбрасывая ее между кулаками, он смотрел на ее мерцающую поверхность.

– Привет, – шепнул он. – Повезло найти такую красивую ракушку.

Она потрясенно смотрела на него.

– Ты считаешь меня красивой?

– Ты прекрасна.

И в тот миг крохотная ракушка влюбилась. Она решила, что его мохнатое лицо было не таким и гадким, а его гулкий голос был не таким и громким, и блеск его улыбки не ослеплял.

– Ты пойдешь со мной? Я положу тебя на маленькую подушку у своей кровати, и там ты будешь защищена от всех бед, – сказал он.

– Да, – прошептала крохотная ракушка. – Да.

Он положил ее в карман с маленькой дыркой на шве. В нее ракушка видела мир. Он был чудесным и огромным, она не могла всего осознать.

Мужчина опустил ее на бархатную подушечку и поцеловал ее блестящую поверхность.

– Спасибо за удачу, маленькая ракушка. Мне нужно в море, но, когда я вернусь, я превращу тебя в кулон и буду всегда с тобой.

Она ждала – это она умела – и ждала.

Паук сплел паутину на двери. Маленькая ракушка смотрела, как он плетет, ловит еду, создает семью, умирает. Вскоре другой паук занял его место, расплел паутину, которую тот создавал всю жизнь.

Маленькая ракушка смотрела, как пыль оседает в доме, покрывает ее бархатную подушечку. Окна покрылись трещинами от бурь, сверху поселились птички. Мыши порвали ее подушечку и забрали пух для своих гнезд.

А мужчина не возвращался.

1

Русалка и пират

Чайки кричали над головой, их вопли разносились эхом в соленом воздухе. Море мягко покачивалось, не беспокоя корабль на его поверхности. Ветерок остужал нагревшуюся кожу, но этого не хватало, чтобы наполнить паруса, вяло свисающие с мачты.

Манус прикрыл ладонью глаза, глядя на горизонт. Он всегда был одинаковым. Кусочек надежды, кусочек земли, а корабль не двигался.

Такой была жизнь моряка. Море бушевало, штормы терзали кораблей и людей, их тела страдали от обезвоживания. Они делали это по одной причине.

Приключения.

Опасность поджидала их на каждом углу, но каждый мужчина возвращался на борт корабля и отправлялся к новому горизонту.

Он подставил лицо ветру и вдохнул соленый воздух. Манусу было все равно, что они застряли в океане, что запасы питьевой воды почти иссякли, а еда медленно пропадала.

Пока он был в океане, он мог стерпеть все. Так было всегда, даже в детстве. Старые моряки звали его уличной крысой, рожденной в руках океана. Мальчик, которому было суждено жить на корабле.

– Манус!

Он оглянулся на боцмана. Крепкий мужчина был грозным, когда был в хорошем настроении, и пугал, когда был в плохом. Ойсин знал, как заставлять мужчин работать без жалоб. Манус хотел перенять такой талант.

– Шевели задом, матрос! Ветер должен снова подуть!

Ветер точно не подует в ближайшее время. Манус всегда ощущал погоду костями. Некоторые звали бы это даром от фейри, хотя он не признался бы, что на его душе есть их след. Фейри долгое время не влезали в его семью.

Но была у него бабушка, чьи заостренные уши заставляли людей сомневаться, когда он заявлял, что в его крови от фейри ничего нет. Древние старухи помнили, что его добрая бабушка часами следила, чтобы все были наевшимися и довольными. Они все равно считали ее проклятой и не хотели иметь с ней дела, хотя она всеми силами делала их счастливыми.

Качая головой, Манус отбросил длинную гриву волос назад и прошел к сетям.

– Ветер, – бурчал он, поднимаясь на мачту. – Будто в этих водах будет ветер.

Еще несколько недель точно не будет. Он предлагал прошлой ночью направить всех матросов грести. Другие чуть не выбросили его за борт за такое предложение.

Канаты натянулись, его ноги соскальзывали с них. Он схватился за горизонтальную балку и хмуро посмотрел на смеющегося товарища, ругаясь под нос.

Манус взяткой попал на корабль, и все узнали об этом после того, как другой пьяный матрос разболтал об этом. Он, хохоча, раскрыл, что Манус не должен был тут находиться, но капитан пустил его за монеты.

И все шансы хорошего путешествия разбились в тот миг.

Никто не хотел на борту человека, который не знал, как работать на корабле. Манус много раз говорил им, что умел это делать. Он знал, как это делать, с тех пор, как мама опустила пальцы его ног в воду и поцеловала его в макушку.

Они ему не верили.

Проблема была и в большом рте Мануса. Он не терпел обидные слова других людей и решал проблемы кулаками. На улицах Уи-Нейлла было проще пробить путь из таверны.

На корабле? Тут была другая история.

Он забрался на вершину мачты, обвил ногами гладкое дерево, чтобы удержаться на месте. Ребра протестовали, и движениями он задевал синяки на загорелой коже.

Еще одни побои, еще один день. Сколько он уже вытерпел?

Он не мог так далеко считать.

Если так они хотели иметь с ним дело, ладно. Но он вернется на корабль снова и снова. Когда капитан прогонит его, он поищет другой корабль.

Море звало его как сирена. Оно хотело, чтобы он плыл на его больших волнах, ощущая поцелуй моря в брызгах на коже.

Манус вытащил тряпку из-за пояса и стал тереть мачту. Толку от этого не было. Боцман говорил, что очищать мачту от соли было важно. Но Манус знал, что это было не так.

Они хотели держать его подальше от настоящей работы. Оттирая палубу, он всем мешался. Он был крупным, таких на корабле не любили. И они посылали его как можно выше, подальше от глаз, говорили ему убирать и забывали о нем.

Он не был против. Он был там, где хотел быть. Мог видеть покрывало воды вокруг них. Чайки летали над его головой, дельфины прыгали в воздух с щебетом. Облака создавали узоры, которые он не мог расшифровать.

Кому не нравилась такая жизнь?

Манус остаток дня провел на мачте, спустился, лишь когда солнце скрылось за горизонтом.

Остальные спали под палубой, кроме одинокого мужчины в дозоре, сидящего на носу корабля и глядящего в море. Манус узнал его. Только этот мужчина не участвовал в постоянных избиениях, от которых у Мануса скрипели ребра.

Он тихо прошел по палубе, решив поймать мужчину.

– Не надо, Манус. У меня нет настроения.

Вздохнув, Манус опустился рядом с ним.

– Почему, Артуро? Мир достаточно мрачный, не стоит терять чувство юмора. Куда ты пойдешь, когда не сможешь смеяться?

Артуро вздохнул, сухие светлые волосы упали ему на глаза.

– Я хотел быть дома неделю назад.

– Все желания исполнить не выйдет.

– Моя жена была беременна, когда я уплыл. Стоило остаться с ней.

Манус смотрел на грязь под своими ногтями.

– Почему? Это женская работа.

– То, что я не могу ей помочь, не значит, что я не должен быть там, – Манус не ответил, и матрос отклонился и сжал его шею. – Записывай! Придет время, тебе нужно будет ухаживать за своей женой.

– Я не собираюсь жениться.

– Как так? – воскликнул Артуро. – Женщины – чудесные создания, и они дают нам повод возвращаться из долгого плавания.

– Какой?

– Теплая кровать ночью, покладистая женщина после долгой разлуки, дети, еда, чистый дом. Что еще говорить?

– Все это можно найти и в борделе.

Артуро закатил глаза.

– Да, можно. Но то не твои женщины. Они принадлежат любому, кто даст им монет. Есть что-то сладкое в том, что женщина только твоя.

– Это того стоит? Мне плевать, верна ли женщина, если она там, когда я вернулся.

– Ты не понимаешь, – Артуро покачал головой.

Манус указал на море, корабль и небо.

– Что еще? Мы тут не зря. Океан зовет нас. Море – любовница и жена! Зачем мне другая женщина?

– Потому что море не даст сыновей!

Он фыркнул.

– Мне не нужны сыновья. Я не хочу ничего оставлять после себя, и я не смогу дать им обеспеченную жизнь, какую заслуживают дети. Мой отец был жестоким, кулак его был тяжелым. Я не продолжу цикл.

– А зачем? Прерви цикл и стань хорошим.

– Это не вариант.

– Да? – Артуро посмотрел ему в глаза. – Почему?

– Я уже сказал. Море – моя любовница.

Он поднялся и прошел к борту. Манус протянул руку, представляя ледяные брызги на кончиках пальцев, когда они неслись по морю.

– Море – не настоящая женщина, – проворчал Артуро. – Станешь старше – поймешь.

– Женщина заслуживает верного мужа. Я буду убегать постоянно, чтобы моя любовница укачала меня на своей груди.

– Ты не спал на женской груди, – рассмеялся Артуро. – Иначе так не говорил бы.

Они рассмеялись, но так, чтобы другие не слышали. Матросы быстро их заткнули бы.

Качая головой, Манус похлопал моряка по плечу.

– Почему бы тебе не поспать? Я посторожу.

– Капитан не обрадуется.

– Он не узнает, да? Поспи. Ты словно вот-вот уснешь, друг.

Артуро ушел под палубу, а Манус смотрел на неподвижное море.

Он говорил честно. Океан был для него больше, чем многие люди в жизни. Океан пугал, поглощал и восторгал, и ему хотелось все отдать соленым водам.

Манус смотрел в мутные глубины и ощущал, как напряжение в нем ослабевало.

Порой в ночи он гадал, что было под волнами. Неизвестность океана поражала и пугала. Там могли быть существа, глядящие на него, пока он смотрел в бездну.

* * *

Сирша смотрела на серебристый свет на поверхности океана. Его лучи проникали в глубины, пока не пропадали в океане. Она жалела, что свет не доставал дальше.

Лунный свет был красивым и не таким опасным, как солнечный.

Русалки не должны были выбираться на поверхность. Там на них многие охотились: люди, корабли, акулы, даже порой фейри нападали на хрупких созданий.

Она отодвинула прядь волос, что плавала перед ее глазами. Прядь была чернильно-темной, и никто не мог понять, что она была зеленой. Ее отца это расстраивало. Она была бы красивее, будь ее волосы как у ее матери и сестер.

Сирша предпочитала свои темные волосы, а не ярко-зеленые, как у ее народа. Ей не нравилось, что другие напоминали водоросли, и она выделялась в толпе.

Другие русалы не переживали из-за ее странностей. Многих ее отличия даже интересовали. Они поднимали ладони с перепонками, касались ее волос, когда она миновала их.

Сирша старалась не дрожать от отвращения, но русалы не были привлекательными. Их большие красные носы были маяком, что привлекали внимание к их жабьим лицам. Ладони и ступни с перепонками удерживали их на дне океана, но их сильные хвосты могли направить их куда угодно.

А вот русалки были красивыми. Их длинные гладкие хвосты были разных цветов, их гладкая кожа мерцала на солнце. Радуга плясала на тонких перепонках между их пальцев, зеленый отлив волос сливался с яркой рыбой, что плавала среди длинных прядей.

Она двигалась в потоках, они уносили ее глубже в бездну. Там она жила, там ее отец и его дети ждали ее возвращения.

Тепло пропало из вод. Холод обвил ее плечи и тянул сильнее, пока тьма не закрыла все, и даже ее чувствительные глаза перестали видеть.

Эта часть океана пугала ее. Спрут мог поймать ее щупальцами, а она и не увидит. Сирша несколько раз врезалась в китов, и это ее пугало. Она долго после этого оставалась в их доме под водой.

Но она всегда возвращалась к поверхности.

Огонек появился во тьме, маленький, но этого хватало, чтобы она знала, где была.

Давным-давно, когда она была маленькой, Сирша украла деревце и утянула с собой на дно. Тонкое умирающее растение не могло выжить в соленой воде. Ее мать сжалилась над дочерью, которой хотелось иметь хоть кусочек земли, и она сплела магию вокруг заброшенного грота.

Белые колонны окружали небольшой выступ, остатки когда-то великого королевства. Барьер удерживал океан за колоннами. В этом небольшом пространстве ее мать вырастила сияющие кораллы. Она вдохнула жизнь в деревце, посадила его в центре и научила ее дочь, как уговорить дерево тянуться корнями и поднимать ветви к небу.

Теперь большой дуб доставал до потолка грота, раскинул листья, что размером были почти с голову Сирши. Ее мать просила сказать дереву замедлить рост, но Сирша не могла так поступить.

Такое не могло вырасти на дне океана. Сирша не собиралась говорить ему меняться.

Она не мешкала, поплыла к гроту. Ее плечо врезалось в поверхность щита, тот с хлопком выбросил ее на землю. Она рухнула на руки и выдохнула с облегчением.

Грация не требовалась для входа в грот. Она покачала головой и скривилась, когда ноги стали покалывать. Ее тело реагировало на воздух моментально. Серебристая чешуя ее хвоста растаяла густой слизью, съехала с ее гладкой кожи.

Ноги были странными. Сирша не знала, как люди и русалы могли сохранять эти конечности. Они двигались отдельно, независимо, и ими было сложно управлять.

Она пошатнулась, встав на ноги, недовольно застонав, пока искала равновесие.

Дерево сияло в тусклом свете коралла. Сирша радостно вздохнула и шагнула к потертой коре. Она знала ее хорошо, как свою кожу.

Грубая текстура коры задевала ее ладонь, пока Сирша опускала руку по ней. Сирша прижала руки к ветвям. Их толщина была почти такой же, как ее новые ноги.

– Здравствуй, – шепнула она.

Порой ей казалось, что она слышала шепот от старого дерева в ответ. Оно чуть склонялось, как от ветра. Может, она просто выдумывала это, но ей нравилось представлять, что дерево знало ее.

Она покачивалась, привыкая к новому телу. Сиршу потрясало, как русалки могли меняться почти без боли.

Магия была странной. Она позволяла стать чем-то новым, позволяла этому гроту существовать. Это было чудесно и ярко.

Сирша закрыла глаза и тихо напевала. Если она ловила правильный тихий тон, она звучала почти как ветер. Она могла подражать и птицам.

Дереву это нравилось. Оно точно потянулась корнями больше в землю, когда она звучала как птица.

Поджав губы, она пропела пару нот и смотрела на дерево, словно на мужчину. Она была бы не против похитить человека и принести его сюда.

Порой корабли проплывали в их водах. Она видела мало мужчин в жизни, но они ее очаровали.

Их тела отличались от нее, от русалов. У людей росли волосы в странных местах. Их руки были сильными, их тела были мускулистыми. Жаль, их кожа была такой странной. Бледные, отливающие синевой, они распухали в океане.

Да, она видела их только мертвыми. Стражницы не пускали к кораблям, где были гарпуны.

Огромные стражницы, больше китов, путешествовали с русалками, когда те покидали дома, сопровождали их, даже если те просто разминали хвосты.

Они были добрыми и заботливыми, многие под водой такими не были. Сирша их любила. Жаль, что ее отец не любил.

Она оглянулась на дерево, увидела вместо него сильного мужчину с темными, как у нее, волосами, протягивающего руки. Она забыла о мрачных мыслях, захлопала ресницами и спросила:

– Кто? Я? Танцевать? Я не танцевала годами.

Она не знала, чем был танец. Русалка, которая как-то меняла хвост у поверхности, рассказывала, как люди топают ногами под музыку.

Русалки не танцевали, и она вряд ли когда-нибудь поучаствует в таком.

Зато русалки слушали.

Она видела, как сотни женщин собирались вокруг кита, поющего свою чарующую песнь. Они замирали в воде, прижав ладони к грудям, слушали, ведя себя как можно тише и не шевелясь.

Почему люди топали ногами и не слушали музыку?

Но это казалось интересным. Она топнула ногами пару раз, напевая мелодию, похожую на песнь кита. Было слишком медленно, просто и тихо.

Она недовольно покачала головой и посмотрела на дерево.

– Я так не могу. А ты мог видеть танцы в юности. Какими они были?

Дерево, казалось, покачнулось, кланяясь ей.

– О! Они все были такими вежливыми? Мужчины смотрели на женщин так, что было видно их сердца в глазах? Женщины покачивались? – Сирша подняла руки и закружилась. – Как выглядят женщины людей? Их мужчины довольно красивые, так что сложно представить женщин. Они – невероятные существа, чья красота обжигает?

Она знала только такую жизнь. Русалки были намного привлекательнее их спутников. Люди, наверное, были такими же?

Она прикусила губу, окинула дерево взглядом.

– Ты был красивым принцем? Если да, расскажи. Я должна знать!

Она не ожидала ответа. Но немного надежды в груди было, что она когда-то встретит настоящего принца. Что он поднимет ее на руки, влюбится и спасет ее от брака с русалом.

Дерево не ответило. Но она услышала чей-то приглушенный смех.

Сирша развернулась так быстро, что лодыжки запутались. Она запнулась и упала у корней дерева, длинные волосы обмотали тело. Она убрала темные пряди и посмотрела на две колонны вблизи.

Ее брат и отец были за границей. От их уродливости она с сожалением скривилась. Ее отец был покрыт бородавками, его ступни, похожие на лапы лягушки, были длиннее ее руки. Ее брат был чуть более привлекательным для русала, его нос хотя бы не был похож на пузырь.

Он снова рассмеялся, пузырьки поднимались между его ладоней, прижатых ко рту.

– Сирша, серьезно?

– Что? – возмущенно спросила она. – Мама дала это мне, чтобы я делала, что хочу.

Ее отец покачал головой.

– Ты слишком взрослая, чтобы притворяться в игре.

– Я не такая взрослая.

– Ты уже возраста брака. Я искал тебя весь день, а нашел с этим дурацким деревом.

– Это не дурацкое дерево! – она прижала ладонь к коре. – Оно мое, и оно для меня кое-что значит.

– Стоило заставить твою мать убрать эти стены давным-давно. Они сделали тебя выдумщицей.

– Мне позволено иметь хоть что-нибудь только мое.

– Ненадолго! – прогремел он. – Ты примешь брак рано или поздно. Многие девушки твоего возраста уже в браке, а ты все еще не выбрала мужа!

Она должна была понять, что он прибыл поэтому. Ее отец хотел, чтобы она вышла замуж, больше всех, хоть она не понимала, почему. Он мог заняться другими сестрами, их было семнадцать.

Ее родители были плодовитыми, желали, чтобы в семье было много детей, чтобы многих выдать замуж. Для русалок это не было сложно. Они могли носить детей с собой или оставлять их в сумке, присоединенной ко дну океана.

Многие уставали носить ребенка с собой. И если хотелось много детей, было проще оставить яйца на земле и ждать, пока они вылупятся.

Сирша помогала заботиться о яйцах, когда могла. Количество ее родни росло.

– Я не хочу замуж, – сообщила она отцу, зло поджав губы. – Я уже это говорила.

– И я говорил, что это неприемлемо. Ты выйдешь замуж, и если не выберешь мужа в скором времени, я выберу тебе его сам.

Сирша вскочила на ноги, щеки пылали от гнева.

– Ты так не можешь!

– Могу и сделаю это!

– Отец!

– Довольно! – ее отец протянул ладонь с перепонками, завис в воде с нечитаемым выражением на покрытом бородавками лице. – Слушай меня, дитя, и слушай внимательно. Ты выйдешь замуж к следующему приливу, хочешь ты того или нет. Предлагаю поспешить.

Он уплыл, быстро двигая ногами как у лягушки, не став смотреть на печаль в ее глазах.

Сирша прижала ладони к лицу, на коротких перепонках блестели ее слезы. Она не замечала их, когда была под водой. Слезы смешивались с морем, и все было на вкус как соль.

Но в маленьком гроте было не так. Ее печаль была сильнее, когда океан не покачивал ее в своих объятиях.

Ее брат рассмеялся и подплыл ближе к гроту.

– Сестренка, когда ты поймешь, что спорить с отцом – трата времени? Он всегда получает то, что хочет.

– Я не потерплю этого.

– Что ты сделаешь? Убежишь? – он указал на поверхность. – Думаешь, жизнь над морем лучше, чем тут?

Она отвернулась от него и громко всхлипнула.

– Откуда нам знать?

– Слухи не правда. Все те романтические выдумки, которые ты себе шепчешь на ночь. Наши сестры тебя слышат, Сирша. Они их слушают и считают тебя глупой. Людям нет до нас дела, и им плевать на море.

– Ты этого не знаешь.

– Знаю!

Она вздрогнула, когда его кулаки ударили по магическому пузырю, сдерживающему океан. Звук разносился эхом в ее голове, а потом брат прошел сквозь щит.

Его ноги шлепнули, и дрожь пробежала по ее спине. Русалы были ужасными в воде, но без соленой воды они были чудовищами.

Сирша взяла себя в руки и оглянулась. Плоть стекала с его тела как сияющие склизкие черви, которых она видела в пещерах. Серая кожа не улучшила его облик.

Она сглотнула.

– Что ты делаешь, брат?

– Наслаждаюсь твоим маленьким раем. Мама построила его для всех нас.

– Тебе никогда не нравился этот грот.

– Как по мне, все сверху не стоит нашего времени, – вода капала с его плеч на землю, шлепая по мху, который она старательно вырастила. Он огляделся, ухмыляясь. – Отец выберет худших.

– Он так не сделает. Я – его любимица.

– Ты так думаешь, а он считает тебя слишком дикой. Муж с тяжелой рукой нужен, чтобы управлять тобой. Мы все так думаем.

– Мужчина с тяжелой рукой не сломает меня. Я крепче, чем отец знает.

– Да?

Ее брат обошел ее, заглянул за дерево неестественно темными глазами.

– И кого же он выберет, сестра? Крейга? Его ладони достаточно большие, чтобы разбить твой череп.

– Он не посмеет.

– А я всегда думал, что он был бы тебе хорошей парой.

Крейг нравился ей меньше всех. Он слишком любил охоту. Сирша не могла сосчитать, сколько раз замечала его, плывущего в потоке, окрашенном кровью. Ему нравилось вдыхать металлический запах.

– Это не будет он.

Ее брат приподнял бровь.

– Ты будто обдумываешь выбор.

Ей не нравился взгляд брата. Он был слишком умным и хорошо ее понимал. Он не имел права знать ее мысли, но она обязана была рассказать ему.

Как фейри, она не могла врать. Ее язык завязывался в узлы, стоило ей попытаться. Но она могла искажать правду. И она была хрупкой, она ощущала себя как крохотная ракушка под весом океана.

Этот мир был не для нее. Она хотела солнце, волны и чаек над головой. Тьма и тишина не подходили для сияющего света ее души.

– Ты показал, что у меня нет выбора.

– Что ты задумываешь?

– Ничего. Я в тупике, хоть ты так не сказал. Если я не выберу, меня заставят. И я не поддамся жестокому мужу, которого мне выберет отец.

– Это на тебя не похоже.

Сирша всхлипнула.

– Может, ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь.

– Нет, я знаю тебя лучше всех в нашей родне. Я присмотрю за тобой, Сирша. Ты не подставишь семью глупыми выходками.

Он с мрачным взглядом ушел в воду. Она ждала, пока он не пропал в мутной воде, а потом прижалась к дереву. Ее плечи дрожали от силы эмоций.

Замуж? За одного из тех ужасных существ?

Ее мать говорила, что внешность не была всем. Сирше нужно было думать о будущем, где ей будет удобно. Одинокая русалка в этих водах нуждалась в защите.

Она ненавидела это. Ненавидела их.

От одной мысли о русале, касающемся ее кожи, она задрожала. Ее чешуя была недостаточно плотной, чтобы защитить ее от их бородавок и морщинистой кожи. Что ей делать?

Несколько листьев упало с веток над ее головой, нежно легло ей на плечи. Она взяла один листочек и покрутила его. Тусклый свет коралла сиял на нем, прожилки светились.

– Ты прав, – прошептала она. – Всегда есть другой путь.

Она смотрела на поверхность за щитом магии. Тьма мешала видеть, но она знала, что поверхность была там. Солнце снова заденет ее кожу, и не важно, что брат считал ее глупой.

Если они заставят ее выйти замуж, она должна хоть раз еще увидеть солнце.

2

Моря и штормы

Волны укачивали Мануса. Сны плясали в голове, и все были дикими.

Его мать шептала ему на ухо:

– Манус! Мальчик мой, куда ты ходил?

– К морю, мам!

– Снова был с ним?

– Оно рассказывало мне истории.

– Истории? – рассмеялась мама. – Какие в этот раз?

– О русалках с волосами как водоросли.

– О! – он услышал шорох ткани и шум воды, она мыла руки после долгого дня работы. – Русалки странные. Они красивые и добрые, но их мужья жуткие.

– Русалы не выходят из воды.

– Но их нельзя злить. Они порвут корабль голыми руками, чтобы вернуть своих невест.

Сон изменился с движением волн. Тихий голос его матери стал искаженным, отчаянно кричал:

– Манус! Манус, просыпайся!

Он вздрогнул, пот был на лбу, рубаха прилипла к груди. Кошмары не были частыми в его жизни, особенно о матери. Ее душа оставалась в загробном мире.

Манус выдохнул и вытер лоб. Но он был не липким от пота, а холодным и в засохшей соли.

– Что?

Он на миг сонно подумал, что потеет морской водой.

А потом медленно опомнился и посмотрел на доски над головой. Вода падала ему на лоб тяжелыми каплями.

Он покачал головой.

– Артуро?

Мужчина на его койке фыркнул и повернулся во сне.

– Артуро, – прорычал он. – Просыпайся.

– Время нашего дозора?

Манус смотрел, а капли стали струйкой, лились в трещины в потолке на пол с тихим журчанием.

– Палуба протекает.

– Палуба не протекает.

– Сейчас протекает.

Артуро лег на спину, посмотрел на капли и сморщился.

– Видимо, да.

– Это плохо, да?

– Наверное.

– Пойдем наверх? – спросил Манус.

– Не уверен, мудро ли это, – Артуро отмахнулся. – Наверное, просто шторм, тут безопаснее.

Манус хотел согласиться с ним. Корабль раскачивался на волнах, но было что-то странное в том, как корабль двигался. Он не должен был так подпрыгивать.

Он вспомнил странный сон и голос матери.

– Артуро?

– Да?

– Куда мы направляемся, по словам капитана?

– В Великий океан. Он заинтересовался одной историей, что, если он повернет корабль в ветер, когда море замрет, то увидит богатую землю.

Манус выругался.

– Дураки! Богатая земля? Тир-на-Ног?

Он смотрел, как глаза матроса расширились от страха.

– Это другое дело.

– Нужно было слушать старые истории, – рявкнул он и свесил ноги. – Я посмотрю, могу ли исправить это. Мы могли попасть слишком далеко.

– Далеко?

– Мы направляемся в воды фейри! – закричал Манус, схватился за стремянку, ведущую наверх. – Они потопят корабль!

От качки он накренился. Но удержался сильными руками за прутья. Он выпрямился и поднялся на палубу.

Шторм бушевал над ними. Молния странного цвета ударила по мачте, ярко вспыхнула и оставила точки перед его глазами. Манус отшатнулся, схватился за стремянку.

– Капитан! – закричал он. – Капитан!

– Под палубу, мальчишка!

– Нет! – он поднимался к капитану. Он бросился к штурвалу корабля. – Вы не знаете, что делаете!

– Знаю! Мы плывем к богатству.

Дождь хлестал капитана по щекам, но тот не ощущал. Он смотрел пустыми глазами в сердце бури. Его плащ хлопал на ветру. Ткань била его по боку, но он не реагировал.

Он словно был зачарован.

Побелев от страха, Манус сжал штурвал.

– Вы нас всех погубите.

– Это маленький шторм. Мы его переживем.

– Мы не можем без защиты фейри!

– Кто сказал, что у нас этого нет? – капитан посмотрел на Мануса. – Один с кровью фейри убережет нас.

– Я? – Манус покачал головой. – Думаете, им есть дело до капли крови фейри в океане человеческой?

– Этого больше, чем у любого из нас.

– Этого лишь привлечет акул.

Молния ударила снова, вспыхнула так, что Манус сомневался, что сможет видеть. Мачта трещала, паруса охватил огонь.

– Это знак! – крикнул он. – Нам нужно разворачивать!

– Еще немного.

– Нет!

Капитан не слушал. Он смотрел сквозь Мануса, словно он не существовал.

Что происходило?

Манус отпустил штурвал и побежал по кораблю. У них были лодки, он мог собрать людей, бросить их в шлюпку и…

И что? Куда они уплывут?

Волны заливали палубу, он поскользнулся и поехал по доскам. Его сердце колотилось в груди, ощущение было жутким и мрачным. Они умрут тут?

Артуро выглянул из-под палубы. Он прищурился, соленые брызги били по лицу.

– Уходи! – закричал Манус. – Нужно покинуть корабль!

– Почему? Тут безопаснее!

– В такой шторм все в опасности!

Раздался вой, посылая дрожь по его ногам к груди.

– Что это было? – спросил Артуро с мрачным видом.

Манус хотел сказать другу, что ничего страшного. Кит, волны, гром на горизонте. Но звук был куда хуже.

Намного хуже.

– Иди! – закричал он и побежал к шлюпкам. – Беги!

Он успел сделать лишь пару шагов. Волна выше корабля поднялась рядом с ними, выгнулась и обрушилась на палубу.

Соленая вода била по нему, тело рухнуло на доски и покатилось во тьму. Дерево трещало под ребрами, ломая кости. Боль сотрясла его, и Манус не мог понять, что болело. Казалось, все разбилось.

Он ударился об океан со шлепком, оглушившим его. Легкие горели, но он не мог понять, где был верх, а где – низ. Он вообще плыл?

Молния ударила по поверхности воды, озаряя обломки под волнами.

Мужчины плавали в тишине среди приглушенных раскатов грома. Их руки обмякли по бокам, волосы развевались почти изящно. Манус смотрел на их лица, сжимался от пустых взглядов.

Они утонули. И их было очень много.

Молния ударила снова, и в этот раз он смотрел на небо. Он не мог подплыть к поверхности. Руки болели, легкие сдавило. И точки тьмы мешали видеть.

Он вырвался на воздух. Кашляя, он позвал:

– Артуро! Артуро, ты меня слышишь?

Стон раздался в воздухе, такой громкий, что Манус подумал, что это было чудище из волн. Но нет. Он смотрел в ужасе на горящую мачту корабля, которая падала…

Ругаясь, он поплыл. Горящее дерево чуть не задело его, рухнуло в воду, посылая рябь и волны, что накрыли его тело.

Он вдохнул, закашлялся так, что оказался под водой. Манус хорошо плавал, но даже ему было сложно не запутаться. Важно было успокоиться и дать океану нести его.

Но казалось, что океан был против него.

Ладони сжали его лодыжку, он поежился. Фейри прибыли? Он знал, что они не позволят людям войти на их земли без платы, но не ожидал, что они так жестоки.

Чтобы потопить корабль, требовалась магия. И только несколько существ в океане могли сделать такое.

Ладони впились в его ногу, добрались до груди, и голова вырвалась из воды. Темные волосы прилипли к черепу, борода обвисла, но Артуро был жив.

Манус сжал его, заставляя Артуро оставаться над волнами.

– Ты жив!

– Ненадолго. Смотри на корабль.

Он видел корабль. Обломки, горящие паруса, дыра в боку, которой раньше не было.

– Что это сделало? – спросил Артуро. – Что за безумие живет в этих водах?

– Не безумие, – ответил Манус. – Просто фейри.

– Фейри это сделали?

– Я пытался сказать капитану разворачивать. Конец в этом был лишь один.

И теперь они все были на милости моря.

Он проклинал капитана и его глупость за мысли, что он мог украсть у фейри их проклятое богатство. Что его заставило подумать, что он может это получить?