Текст книги "Все связано (ЛП)"
Автор книги: Эмма Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Глава 6
Когда речь заходит о престижных номерах в отеле, вы можете подумать, что пентхаус – это вершина всего. В большинстве случаев, так и есть. Но в Белладжио есть кое-что получше. Вилла. Это такое место, где останавливаются только королевские особы, главы государств и чересчур знаменитые актеры. Пять спален, торжественный зал для обедов, кабинет, библиотека и огромная кухня – вся в дереве и мраморе – все оборудовано самой лучшей техникой, украшено аксессуарами и итальянским текстилем. Здесь даже имеется постоянная горничная и дворецкий.
На деньги нельзя купить счастье – но с ними намного проще оставаться счастливым.
Так как мы почетные гости, Кейт и я селимся в главной спальне. В нашей смежной ванной комнате имеется душевая кабина и огромное джакузи, которые я позже обязательно использую по назначению. Стивен и Александра, Долорес и Мэтью, каждая пара получает тоже по комнате – в которой есть камин и королевская кровать. Эрин забирает комнату немного меньшую, а Джек и Уоррен устраиваются в последней.
Хорошо, что в их комнате есть две двуспальные кровати, потому что если и есть одна вещь, которую не сделает ни один парень, так это то, что он никогда не будет делить кровать с другим мужиком. Спать голым на острых камнях? Лучше так, чем рискнуть проснуться с парнем, чье оружие в полной готовности у тебя за спиной.
После того, как дворецкий – мы будет называть его мистер Бельведер – проводит нас по вилле, а служанка берет наш багаж, чтобы его распаковать, все мы рассаживаемся в гостиной, чтобы передохнуть и поболтать о наших планах на день.
Сидя в темно-коричневом двухместном диванчике с Долорес на коленях, Мэтью начинает первым:
– Через двадцать минут здесь у бассейна начнутся соревнования по волейболу. Я решил, мы начнем с них – в качестве разогрева. И еще там зажаривают свинину на вертеле – вы же знаете, как я люблю поесть хорошего поросенка.
Все парни кивают в знак согласия.
Теперь Ди-Ди:
– Наша вечеринка богинь начинается в пять…
Вечеринка богинь… для мужчин это мечта – мифическая. Как сказочный горшочек с золотом в месте, где кончается радуга, или драка подушками у девочек – топлесс, когда они ночуют друг у дружки. Зачастую, это сексуальная вечеринка только для девочек, правда, без самого секса. Легенда гласит, что там широкий выбор игрушек на продажу – фаллоимитаторы, вибраторы, всякая извращенная одежда и белье. И еще там дают уроки – женщинам рассказывают про такие приобретенные навыки, как глубокое запихивание в горло, мастурбация, стриптиз танец.
– …но перед этим, у нас, дамы, спа. Чтобы вечером быть неотразимыми.
Я провожу рукой по волосам Кейт, так как она сидит рядом со мной на диване.
– Это лишняя трата времени, – говорю я ей. – Нельзя улучшить совершенство.
Она слегка краснеет. Я ее просто обожаю.
Ди-Ди парирует:
– Это ты сейчас так говоришь, но подожди, вот увидишь ее потом. Нам сделают обертывание, депиляцию, выщипывание бровей и массаж. Клянусь, Кейт, после того, как над тобой поработает Рикардо? Ты никогда не будешь прежней. Это как после оргазма.
Мое любопытство берет надо мной верх.
– Кто такой Рикардо?
– Массажист Кейт.
Хм.
– Рикардо – странное имя для женщины.
Долорес закатывает глаза.
– Ну, да. Было бы странное, но Рикардо – что ни на есть – мужик. У него тело греческого бога, как у Арнольда Шварценеггера в его лучшие годы. И он знает, как им пользоваться – особенно руками.
Некоторые парни отнесутся нормально к подобной ситуации. Парни, сговорчивые на секс, типа Мэтью или такие понимающие, как Стивен. Они поцелуют свою девушку и скажут: «Хорошо тебе провести время, милая». Но, не смотря на мой эмоциональный рост за последние годы, это не по мне.
Поэтому я говорю:
– Да уж, нахрен, этому не бывать.
Кейт кладет свою руку мне на колено.
– Дрю, это всего лишь массаж.
– Я понимаю. Два слова – счастливый конец. И еще – ни за что.
Александра пытается помочь.
– Расслабься, братишка. Нет причин для ревности.
Я широко расставляю руки:
– А кто здесь ревнует? Я не ревную – потому что этому не бывать.
Я поворачиваюсь к Кейт и спокойно объясняю:
– Ты, правда, думаешь, что я буду тут спокойно сидеть, зная, что ты там – когда твои прелести прикрыты лишь тоненьким полотенцем – пока Рикардо-хренов-Монталбан тебя лапает? Заставляя тебя стонать? Хрен. Все твои стоны принадлежат мне – они полностью оплачены камнем на твоем пальчике.
Ди-Ди протягивает руку Мэтью.
– Я знала, что он не сможет с этим совладать. Гони деньги.
Он вытаскивает свой кошелек и кладет ей в руку двадцатку. Я разочарованно качаю головой в его сторону.
– Ты думал, мне это понравится?
Он пожимает плечами.
Я прищуриваю глаза.
– Я тебя не знаю.
– Рикардо – отличный парень. У него волшебные руки. Если бы я был геем, то вступил бы с ним в гражданский союз.
Из глубокого кресла с откидывающейся спинкой к разговору присоединяется Стивен:
– Ты позволяешь массажировать себя мужику? А ты не рассматриваешь такую вероятность, что ты уже гей?
– Иди в жопу!
Стивен смеется.
– Видишь, я об этом и говорю. Вот на эти скрытые послания и реагирует мой гей-радар.
Он выставляет свой палец и указывает им на каждого парня в комнате:
– Бип. Бип. Бип… – потом показывает на Мэтью. – Биииииииииииииииииииииииип.
Билли и Джек падают со смеху, а Стивен «дает им пять». Мэтью рукой показывает им знак, которым посылает их куда подальше. Что ему не особо помогает.
Кейт возвращает нас к теме разговора.
– Для тебя это, правда, такая проблема?
Я киваю.
– Абсолютно. Это испортит мне воспоминания обо всей неделе.
Она вздыхает и поворачивается к Долорес.
– Отмени мою запись.
Ди приходит в ужас.
– Ты же это несерьезно? – Она всплескивает руками. – Началось. Ты еще даже не замужем, а он уже тебя контролирует – диктуя тебе, что можно делать, а что нельзя.
Я подскакиваю в защиту Кейт.
– Она уважает мои чертовы чувства. Вот как бывает в нормальных, здоровых отношениях. Попробуй как-нибудь.
– Я невероятно сознательно отношусь к чувствам Мэтью!
Кейт вскакивает тоже.
– Ди, мы здесь, чтобы повеселиться, а не пытать моего жениха.
Ди-Ди надувает губы.
– Но пытать его и есть моя задумка о веселье. Кайфолом.
Тем не менее, она берет свой телефон и звонит в спа-салон.
Кейт устраивается рядом со мной, кладя голову мне на плечо. Я прижимаю ее ближе и целую в макушку.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Я улыбаюсь.
– Когда ты вернешься со своего прихорашивания, я хочу заполучить свое время с Кейт, которое ты мне задолжала.
Она поднимает голову и шепчет:
– А это включает в себя завершение того, что мы начали в самолете?
Я медленно киваю.
– Включает, и я тебе гарантирую, что это будет зрелищное завершение.
– Оно всегда зрелищное, – она наклоняется и дарит мне игривый поцелуй, дразня языком.
Когда она отклоняется назад, я облизываю свою нижнюю губу, наслаждаясь ее вкусом.
– Даже не сомневайся.
Наш игривый момент прерывает Уоррен:
– Так, прежде чем мы разделимся, никто не хочет… курнуть?
Я не большой фанат наркотиков, даже легких. С алкоголем вы можете себя еще контролировать – выпить рюмку или две, потом притормозить и наслаждаться легким опьянением. Или вы можете разогнаться и пригубить пять рюмок за раз. В любом случае, вы можете контролировать то, в кого вы хотите превратиться.
Но наркотики, это как поезд без кондуктора. Стоит только принять, и вас понесло – уже не притормозишь, если вдруг передумал. Ди-Ди не разделяет моих чувств. Что неудивительно.
Она садится рядом со своим кузеном на подлокотник дивана.
– Слава Богу, я думала, ты уже никогда не спросишь.
Уоррен достает из своего кармана мешочек, в котором немного самокрутки, немного марихуаны и маленькая светло-коричневая трубка.
Эрин спрашивает:
– Где ты это взял?
– Привез из Нью-Йорка, – он хмурится, а потом объясняет, – ну, технически, я привез это из Калифорнии в Нью-Йорк, а потом сюда. Это хорошая хрень – высокого качества, используется в медицине. У уборщика в моей музыкальной студии глаукома.
– Но как ты пронес это в аэропорту? – спрашивает моя сестра.
Уоррен гордо объясняет.
– Я держу это в своих трусах. Поэтому если на каком-то сканере это увидят, то это просто выглядит, как будто мне там нужно хорошо побрить.
Мои брови ползут вверх.
– Вот это план. Если твоей музыкальной карьере придет конец, ты всегда можешь стать наркокурьером.
У торговцев наркотиков высокий уровень ранней, насильственной смертности. Великолепно.
Уоррен дает Ди-Ди сигаретку, и она светится от счастья. Мэтью тоже подходит к ним.
– Я бы тоже курнул травки.
Эрин в замешательстве.
– Я раньше никогда не курила марихуану.
Уоррен пытается ее приободрить:
– Тогда ты оказалась в правильном месте. Мы все друзья в шоу допинга.
Она все равно нервничает, поэтому я говорю ей:
– Просто скажи «нет», Эрин. Это необходимо только лузерам, – показываю я пальцем в сторону Уоррена. – Ты на самом деле хочешь оказаться там наглядным пособием?
Долорес поднимает руки вверх, как лапы с когтями.
– Это давление на коллектив. Давай, Эрин – это надо попробовать, хотя бы раз. Расслабься немного, подружка.
Эрин делает большой вдох и смотрит на меня большими глазами, ища одобрения.
– Думаю, я попробую. То есть… иногда просто надо сказать «Какого черта?»… правильно, Дрю?
Не могу спорить с цитатой из Большого Бизнеса. Я пожимаю плечами в знак повиновения, и Эрин присоединяется к остальным курильщикам.
Джеку это неинтересно.
– Нет, спасибо, приятель. Эти дни я планирую держаться подальше от токсинов в моем организме.
Александра также отказывается, махнув рукой. Стивен, однако, говорит:
– Конечно, почему нет? Вспомню свою расточительную молодость.
Александра ворчит:
– Что значит вспомню? Ты – мужчина, ты до сих пор ведешь расточительную жизнь.
Мой зять протягивает руку Уоррену.
– Сделай мне двойную.
Уоррен дает ему сигарету и зажигалку, а Мэтью предлагает Кейт присоединиться. Она качает головой.
– Может быть позже.
Я прохожу через комнату, открываю окно и включаю вентилятор на потолке.
Уоррен спрашивает:
– А что ты, Эванс? Не будешь?
Я фыркаю.
– Можно подумать, я когда-нибудь запихаю себе в рот то, что висело рядом с твоими потными яйцами. Я скорее поцелую задницу слона.
Уоррен делает глубокую затяжку и дым слетает с его губ, когда он насмехается надо мной:
– Нарк.
У меня морда кирпичом.
– Ага, это я. По выходным я зависал с Джонни Деппом на 21 Джамп Стрит.
Мэтью, уже навеселе от курения, захихикал. И сообщает всем, кто в комнате:
– Ааа, Эндрю прикольный. Но он и Мэри Джейн[5]5
Мэри Джейн – марихуана
[Закрыть] не ладят. Один раз в колледже он пробовал. Но ничего хорошего не вышло.
Кейт наклоняется вперед.
– Я не слышала эту историю.
– Не самый лучший момент в моей жизни.
Мэтью смеется еще громче.
– Он сделал четыре затяжки, а потом начал бегать по дому, закрывая все двери и окна. Он думал, что сейчас появится его старик, или с неба упадет группа захвата. Потом у него началась паническая атака.
– Не было у меня никакой панической атаки.
Взгляд Мэтью встречается с моим.
– Чувак, я думал, что мне придется тащить твою задницу в больницу. Ты выглядел так, будто с тобой случится хренов сердечный приступ.
Все усмехнулись в мою сторону – даже Кейт.
Уоррен довольно кивает своей головой.
– Эванс не может справиться с косячком. Приятно слышать. Теперь, если мне когда-нибудь захочется тебе насолить, я знаю, как это сделать.
Предполагается, что друзья могут доставать друг друга. Это одно из преимуществ того, что вы все знаете о человеке – все их достижения, все компрометирующие, грязные секретики.
Но это палка о двух концах.
– Давай дальше углубляйся в воспоминания, Мэтью. Я тоже знаю несколько моментов про тебя, в которых можно покопаться.
Он широко распахивает руки.
– Я – открытая книга.
Я улыбаюсь по-дьявольски.
– Ты уверен?
– Выкладывай, болван.
Я поворачиваюсь к его жене.
– Эй, Ди, Мэтью тебе когда-нибудь рассказывал про тот раз, когда он был так пьян, что помочился в рот Келли Маккалистер, пока она делала ему минет?
Мэтью тут же протрезвел.
Стивен умирает со смеху.
– Вииии, – пищит Эрин. – Как противно.
– Вот как он заработал свою кличку в нашем братстве – Фишер-Золотой Дождь.
Александра выглядит так, словно ей одновременно забавно и противно.
Джек фыркает.
– Фу.
Кейт кривит лицо и закрывает уши.
Долорес сначала смеется, потом поворачивается к своему мужу и признается:
– Я подавлена. Я больше никогда не смогу брать у тебя в рот, не вспомнив эту историю.
Мэтью смотрит на меня добродушно:
– Вот ты мудак, дружище.
Я просто улыбаюсь:
– Вот для чего нужны друзья, приятель.
* * *
Через десять минут Эрин лежит с задранными вверх ногами в своем кресле, глаза у нее с тяжелыми веками. Она медленно поднимает одну руку, потом другую.
– Как здорово. Я такая расслабленная.
Лицо Стивена выглядит вялым, когда он показывает жестом в сторону большого пианино в углу комнаты.
– Эй, Билли, почему бы тебе что-нибудь ни сыграть?
Да, эта задницетерка может еще и на пианино играть. Только подумайте – он может быть многоликим мудаком, но при этом оставаться лохом.
Ди поддерживает:
– Хорошая идея. Нет ничего лучше хорошего косячка с ритмичной мелодией. Подсласти нам, братец.
Этот тупица встает и усаживается за пианино, разминает пальцы и начинает играть. Через несколько аккордов он начинает петь «Someone like you» Адель. Это означает, что он выбрал девчачью песню.
Когда он напевает последнюю строчку перед куплетом – ту самую, где отношения между ним и его бывшей еще не закончены, мое хорошее настроение становится кислым, как молоко, хранящееся слишком долго в холодильнике. Вот почему я всегда ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть этого Уоррена. Потому что, несмотря на историю о моем опыте с марихуаной, которую рассказал Мэтью, я не параноик. Я наблюдательный. Смышленый. Чертовски умный, чтобы знать, почему – из всех чертовых песен, которые он мог сыграть – он выбрал именно эту.
И что еще важнее – я знаю, для кого он ее играет.
Случайностей не бывает. Язык тела и оговорки по Фрейду имеют свое значение. Мы подсознательно показываем, что на самом деле чувствуем. Чего на самом деле хотим. И где-то, глубоко в хиленьком мозгу Уоррена и в его сердце, думаю, он до сих пор хочет Кейт.
Посмотрите на ее лицо сейчас. Тот же самый взгляд, какой у нее всегда бывает, когда она смотрит на то, как он поет. Ее голова слегка наклонена, на губах легкая улыбка, а в глазах смешение гордости и изумления. Обожание. И, возможно, воспоминания о былой любви. Хоть я и знаю, что больше она не испытывает к нему этих чувств, даже если я знаю, что выбрала она меня – что меня она любит больше – меня это раздражает. Очень.
Потому что единственный человек, на которого я когда-нибудь так смотрел – был ей.
Когда он играет последние ноты, я стараюсь проглотить это чувство неприязни. Мэтью, Стивен, Эрин, Ди-Ди и Кейт хлопают. Александра вытирает слезы на глазах.
Джек говорит:
– Черт, а ты хорош. Эта музыкальная хрень заставляет благочестивых кисок бегать за тобой. Сегодня вечером, Билли, ты мой напарник на свиданиях.
Уоррен скромно кивает головой.
– Конечно, приятель.
Потом я поднимаюсь.
– Теперь, когда я получил свою дозу эстрогенов на день, как насчет того, чтобы отправиться к бассейну и посмотреть, что там за барбекю? Не знаю как вы, парни, но я более чем готов к первой из многих наших вылазок.
Все соглашаются.
Я держу Кейт ближе к себе, когда мы все направляемся в наши комнаты, чтобы по-быстрому переодеться. И приготовиться, чтобы разойтись по своим делам.
Глава 7
Барбекю, которое проходит у бассейна, предназначенного только для взрослых, идет полным ходом. Здесь повсюду музыка, солнечный свет и бикини – и кое-что, чего я не хотел бы видеть. Помните, дамы, раздельный купальник – это привилегия, а не обязанность.
Мы снимаем кабинку рядом с баром и усаживаемся там по кругу за столиком с зонтиком. Нам приносят наше пиво и мы тусим там в ожидании нашей очереди игры в волейбол. Для мужчин командные виды спорта обладают силой пробудить воинственный мы-против-них тип мышления. Это как провести ночь в лисьей норе – сближает мгновенно. Даже если вы друг другу не нравитесь – черт, даже если вы друг друга не выносите – вы сплачиваетесь, чтобы принять эстафету там, где нужно. Потому что вы в одном отряде, и тот, кто не с вами – против вас. Они – враги.
Почему я вам это говорю? Скоро вы поймете.
А пока, я делаю глоток своего пива и фокусирую взгляд на своем зяте с поникшим лицом. Перехожу сразу к делу:
– Что происходит у вас с моей сестрой?
Вопрос его не удивил. Но разговаривать ему неохота.
– Я не хочу об этом говорить.
– Ты не хочешь об этом говорить? Что? У тебя по пути сюда выросла вагина? Чувствую, дальше ты мне скажешь, что ты в порядке? Не будь сучкой, Стивен – говори. Что случилось?
Он проводит рукой вниз по лицу и с минуту пристально смотрит на бассейн. Размышляя. Потом он поворачивается к нам и наклоняется вперед, уперев локти в стол.
– Ладно. Это началось примерно две недели назад. Пару дней Александра была в скверном настроении. Но я не переживал – с ней такое бывает. А потом я кое-что нашел в мусорном ведре в ванной… тест на беременность.
Как на футбольной игре за столом нарастает волна сочувствующего рева.
– Она больше никогда не выпустит тебя из дома.
– Тебе надо пространство от детей, Стивен. Если слишком близко держаться вместе, кто-то рано или поздно останется незамеченным.
– Теперь это будет трое против двух – тебе хана.
Стивен поднимает руку вверх.
– Он был отрицательным. Александра не беременна. – Он делает большой глоток своего пива. – Но когда я ее о нем спросил, она взбесилась. Орала на меня, что я не понимаю ее – что мне не следует волноваться о детях, потому что я могу их иметь хоть в семьдесят. И какие мужчины в принципе придурки. И вот с тех пор, она просто невыносима. Такое ощущение, что она просто ищет повод, чтобы наорать на меня.
Мэтью советует:
– Может, ей нужна передышка. Знаешь – погулять ночь, чтобы она могла почувствовать себя больше женщиной, нежели матерью?
Стивен качает головой.
– Уже думал об этом. Я организовал ночь в Хэмптоне, попросил отца присмотреть за детьми и все такое. Она отшила меня – не захотела ничего. Потом изводила меня тем, что я построил планы, не посоветовавшись с ней.
Джек фыркает.
– Не могу сказать, что меня это удивляет. Без обид, дружище, но Александра всегда была ледышкой.
Я не возражаю против его комментария, потому что вижу, почему он так думает.
Голос Стивена становится мягким и печальным. Тоскливым.
– Но она не такая. Это просто ее внешняя оболочка. Настоящая Александра – мягкая… и веселая… и она пойдет на край света ради людей, которых любит. Вплоть до этих пару недель назад, я входил в число этих людей. Но потом… нет. И я не знаю, почему.
Я прикасаюсь к своей переносице и вздыхаю.
– Тебе надо это уладить, Стивен. Ты не можешь так со мной поступать – не сейчас.
Стивен реагирует не очень.
– Тобой? А ты здесь причем, Дрю?
Я обвиняюще показываю на него пальцем.
– Ты и Александра – мой золотой стандарт. Вы единственная причина, почему я еще не обделался от мысли, что женюсь на следующей неделе на Кейт. Потому что вы для меня доказательство, что брак может и правда сработать.
Стивен хмурит брови.
– Твои родители женаты уже сорок лет.
Я машу рукой.
– Это не считается. Они стары – никому уже больше не будут нужны.
– А как насчет меня и Ди?
– Я дам вам еще год – не более.
Мэтью просто пожимает плечами. Потому что ему плевать, что думают другие – даже я.
Теперь, Александра может быть моей сестрой – но Стивен для меня больше, чем зять. Он мой друг – один из лучших. Что означает относиться лояльно к щекотливой ситуации. Поэтому если и принимать чью-то сторону? То я займу сторону Маккензи и Томаса.
– И я ни за что не позволю своим племянникам жить в разбитом доме. Тебе надо поговорить с ней, Стивен – уладить это.
Он отодвигает свой стул назад – расстроенный.
– Я пытался! Думаешь, я не пробовал? Последние две недели я целовал ее в задницу…
Я закрываю глаза и поднимаю руку вверх.
– Пожалуйста, полегче с мысленными образами.
– Я пробовал все, что можно… но больше не буду. Если она хочет это уладить, когда захочет поговорить, ей придется прийти ко мне самой. Я это твердо решил. У меня тоже есть гордость, знаете ли.
Чувствую, придется брать все в свои руки.
– Надо будет мне посидеть со своей сестрой, когда мы вернемся назад – понять, что за хрень с ней происходит.
Стивен в ярости.
– Нет, Дрю. Это между мной и моей женой. Не лезь сюда.
Я иду на попятную.
– Хорошо. Расслабься – а то заработаешь инфаркт.
Но все равно планирую поговорить с Александрой. Если хочешь, чтобы было сделано все правильно, ты должен сделать это сам.
С минуту мы все молчим.
Стивен говорит:
– Посмотрите, я не хочу, чтобы это нам всем как-то помешало. Просто не думайте об этом. Сегодня вечером давайте просто хорошо проведем время, как в старые времена. Единственное, о чем я хочу думать, это напиться и хорошо повеселиться. ЛПП по полной.
Мэтью смеется. Потому что, как и я, он давно не слышал этих букв. И они навевают кое-какие приятные воспоминания.
Он кулаком пихает Стивена.
– Черт, и правда ЛПП.
Уоррен спрашивает:
– Что такое ЛПП?
Я улыбаюсь.
– Это была наша монограмма в прошлом.
– И как она расшифровывается?
Я вожу бровями вверх и вниз.
– Любящие повеселиться парни.
* * *
Позже, после четвертого круга в турнире водного волейбола мы выходим на первое место. Задавая жару и надирая другим задницу. Осталось еще три матча до финала. Это весело. Спортивно. Мы стараемся изо всех сил, но у нас достаточно времени между играми, чтобы расслабиться, поболтать и выпить.
Стивен сейчас отрывается на временном танцполе под “Blurred Lines”. Видите его там? Делающий пальцами в стиле Джона Траволты и виляющий бедрами в такт битам? Смотрится это не прикольно, но Стивен как-то умудряется выглядеть круто. Девушкам, собравшимся вокруг него, которые пританцовывают, хлопают в ладоши и хохочут, это нравится.
На другом конце бассейна идет шумное празднование развода с кучей выпивкой, на которую Джек напросился сам, и в итоге оказался в горячем джакузи с самой разведенкой.
Сейчас он снова за столом со мной и Мэтью. Мы не теряем головы. Несмотря на несколько соблазнительных предложений, мы ясно дали понять, что мы здесь для того, чтобы просто потусить – а не подцепить кого-нибудь. Удивительно, но Уоррен оказался серьезным специалистом по мулаткам.
Ну… типа того. После нашей второй победы, он исчез в кабинке с одной девицей. Они вышли оттуда через полчаса, поправляя свои купальники. Пятнадцать минут назад, он нырнул туда снова – с девушкой номер два.
Меня это не впечатляет, потому что… как же мне это сказать, чтобы вам не захотелось отрезать мне яйца садовым секатором?.. девушка номер один была… пухловатой. Доступная. Девушка, которой приходится быть веселой и забавной, потому что у нее недостатки в фигуре. Не поймите меня неправильно, у больших девушек тоже есть свое место в обществе. Толстозадые девчонки, вы заставляете мир перевернуться[6]6
Слова из песни Queen “Fat Bottomed Girls”.
[Закрыть], и все такое.
И у каждого парня есть свой тип женщин. Для кого-то одна – свинья, для другого – горяченькая штучка. Я всегда предпочитал стройных девушек – с ними легче обращаться и маневрировать в нужную позицию. Но я не думаю, что Уоррен испытывает страсть к толстушкам. Он же лет десять держался за Кейт, а она никогда такой не была – я видел фотографии.
Плюс, девушка Уоррена номер два была полной противоположностью. Суперхудая, и такая плоская, как доска для серфинга, и нос у нее, как крючок, напоминает общипанного орла.
Сам же придурок с членом, как карандаш, выходит из кабинки с довольной улыбкой. Он садится за стол и делает большой глоток пива. Мэтью, Джек и я просто смотрим на него.
Его взгляд бегает по нам от одного к другому.
– Что?
Я киваю в сторону девушки номер два, когда она возвращается к столику, где сидят ее такие же непривлекательные подружки. Страшилки обычно держатся вместе.
– Что у тебя со страшными сестричками?
– Ты о чем?
– Ну, я про то, что первая была как Снуки в образе Мисс Америки. А последняя, наверно, будет следующей Злой Ведьмой из Страны Оз.
Он фыркает.
– Она была не так уж плоха.
Мэтью и Джек кашляют.
– Масляное лицо… масляное лицо.
Уоррен спрашивает:
– Что это значит?
Я закатываю глаза от его неосведомленности.
– Это значит, что все в ней отлично, кроме. ЕЕ. Лица. Понятно? И я думаю, это довольно благородно, учитывая, что нет ничего возбуждающего у женщины с бедрами десятилетнего пацана.
Джек предлагает.
– Может быть фетиш. Ты любишь трахать страшилок, Билли?
– Нет. Меня не привлекают страшилки.
Я не согласен. Но все равно, даю ему шанс объясниться.
– Тогда почему западаешь только на них?
Уоррен корчится, чувствуя себя неуютно.
– Они просто… доступнее. Мне нравится то, что наверняка.
Мэтью говорит:
– Полгода назад ты собрал чертов стадион Джайнт Стэдиум. Для тебя они должны быть все наверняка.
Уоррен избегает зрительного контакта и смотрит на логотип на стакане со своим пивом.
– Не знаю. Просто… я очень долго был с Кейт…
Можно подумать, я нахрен забыл.
– …и у меня никогда не было шанса попрактиковаться, понимаете? И девицы в Лос-Анджелесе? Они стервы – знают, что сексуальны. Поэтому, с легкой добычей иметь дело не так страшно.
В Библии есть история о парне, который был реальной сволочью. Однажды он прогуливался по дороге, и получил хорошенько от Бога. На небе появилась ослепляющая вспышка, и громкий голос прокричал с небес, что ему нужно сделать. Как исправить его жизнь.
Вот сейчас для меня это то же самое. Прозрение. Божественное откровение.
Если бы я сам мог найти девушку для Уоррена… если бы мог научить его секретам, как заполучить лакомый кусочек… может, он как-то бы отвлекся, перестал бы скакать вокруг Кейт. И, может быть – просто может быть – я бы избавился от него. Навечно.
Я увидел тропу к земле обетованной, мальчики и девочки. И она ведет к девичей киске.
Вдохновленный перспективой о том, что присутствие Уоррена сократится, я предлагаю?
– Знаешь, я могу тебе с этим помочь.
– Заполучить девочек?
Я киваю.
– Заполучить первоклассных девочек. Тех самых, которых ты мог видеть только в журналах и своих мокрых мечтах. Я могу научить тебя, как воплотить это в жизнь. Стоит только попробовать деликатес и тебе больше не захочется фастфуда.
Джек говорит Уоррену:
– Цепляйся за это, дружище. Ты будешь учиться у лучшего. Эванс – мастер, прежде чем успел жениться, его член надо запечатлеть в бронзе.
Похвала Джека льстит. И немного беспокоит.
Уоррен все равно выглядит подозрительным.
– Почему ты хочешь мне помочь?
Я пожимаю плечами.
– Мне нравятся безнадежные дела – Св. Иуда всегда был моим любимым святым. Плюс, ты приятель Кейт. Если я помогу тебе, заработаю баллы перед Кейт. А это всегда хорошо.
Кажется, мой ответ его удовлетворил, поэтому я начинаю с основ:
– Какая твоя игра?
– Моя что?
– Твой план игры. Как ты подходишь к этим шикарным женщинам из ЛА? Что говоришь?
Он чешет голову, как тупая обезьяна, кем он и является.
– Ну, иногда, я подкатываю к ним с удивленным лицом, и говорю: «Вы в порядке? Вам больно? А то падать с небес высоко».
Парни и я начинаем смеяться. А Уоррен нет. Потом мы останавливаемся.
Я спрашиваю:
– Прости, ты это серьезно?
Он смотрит в сторону, немного раздраженный.
– Забудьте.
Я умоляю его:
– Нет, мы больше не будем смеяться. Я хочу помочь. Что еще?
Он секунду обдумывает.
– Иногда я рассказываю анекдоты.
Мэтью выглядит растерянным.
– Анекдоты?
– Да, знаете, типа «Парень заходит в бар …» и всякая такая фигня.
Я медленно киваю.
– Да. Я понимаю, почему ты думаешь, что это может сработать … потому что каждая женщина хочет замутить с Клоуном Бозо.
Потом мы снова начинаем смеяться.
Уоррен ворчит:
– Да пошли вы. Я убираюсь отсюда.
Он начинает подниматься.
– Подожди, не уходи. Ну, ладно, дружище, мы просто пытаемся поджарить твои яйца.
Нехотя, Уоррен садится назад.
Я начинаю свое обучение.
– Первая ошибка – ты слишком сильно стараешься. У женщин нюх на отчаяние, как у собак на страх. И для них оно воняет, как дерьмо. Ты должен быть спокоен. Уверенный. Как… когда мы были детьми, дядя Мэтью брал нас в поход. Там было озеро, полное всяких рыбок, которых хотел поймать каждый мальчишка. И там был один мелкий придурок, который хотел поймать больше всего рыбок, поэтому он притащил с собой сачок. Он опускал его в воду снова и снова, но не мог поймать ни рыбки. Он просто ее пугал. Я, напротив же, принес целый мешок хлебных крошек. Кидал понемногу в воду – прикармливая их. Потом сидел и ждал. Через минуту или две, вся рыба плыла ко мне. Понимаешь, о чем я говорю?
Эта мартышка кивает.
– Даааа… – потом перестает. – Нет, на самом деле, не совсем.
Это будет сложнее, чем я думал. И самое страшное? Если Кейт и я умрем вместе в какой-нибудь аварии? Этот тупица третий в очереди на воспитание моего ребенка.
Забудьте о глобальном потеплении – вот какая мысль не дает мне покоя ночью.
– Ты слишком много думаешь, – делаю я глоток своего пива. – Забудь эти реплики. Забудь про чертовы анекдоты. Женщины не такие замороченные. Тебе просто надо понять, что они хотят услышать. Потом это им и скажи. Ты это сделаешь, и даже самые горяченькие коленки раздвинутся перед тобой.
Какое-то время он переваривает мои слова.
– Значит, мне следует сказать девице, что я могу послушать ее демо-запись? И может быть заключить контракт?
Я качаю головой.
– Нет. Правило номер один – не давай обещаний, которые ты не сможешь или не собираешься сдержать. Играй по-честному – все остальное заставит выглядеть тебя подонком. И это самый легкий способ превратить полунормальную цыпочку в сталкера. После того, как точка поставлена, если ты при этом в затруднительном положении, и тебе нужен путь к отступлению, попроси у нее номерок телефона – но при этом не говори, что собираешься позвонить. Это будет предполагаемо, но это не твоя проблема. – Я делаю глоток пива. – Важно, что происходит в данный момент. Плевать на завтра. Угадай, что она хочет, именно в тот момент. Некоторые дамочки просто хотят заполучить какого-нибудь придурка – им нравится, когда с ними обращаются, как с дерьмом.
Даже не думайте говорить мне, что я не прав. Откуда, вы думаете, берется вся эта фигня, типа «славные парни приходят к финишу последними[7]7
Название песни
[Закрыть]»? Потому что глубоко внутри, некоторым женщинам нужна драма.
– Некоторые просто хотят плечо, в которое можно поплакать, или просто хорошо провести время. Слушай, что они говорят, наблюдай за тем, как они это говорят, и покажи им то, по крайней мере на одну ночь, чего они хотят.
Мэтью говорит:
– Он в замешательстве, Дрю. Может, стоит ему показать?
