Текст книги "Все связано (ЛП)"
Автор книги: Эмма Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Мне нравился тот парень. Он владел ситуацией. Имел контроль. И никогда он не чувствовал себя так плохо, как сейчас.
Я знаю, чтобы он сказал в то время: «Да пошло все к черту, Дрю – единственный, кому нужно вернуться в привычное русло». Потом он бы схватил какую-нибудь стриптизершу и оплатил бы извращенный танец – а, может быть, и больше.
Но если вы думаете, что знаете, как это бывает, вы чертовски ошибаетесь.
Потому что я не собираюсь делать ничего такого.
Как бы дерьмово это ни было, как бы точно не стоило смотреть на эти фото, и как бы они не заставляли меня ревновать? Я знаю, что может быть еще хуже.
Подвести Кейт. Сломать ее доверие. Заставить ее плакать.
Кейт простила мне мои косяки и поверила мне, хотя я и не всегда давал ей на то поводы. Милосердие – это дар – рожденный от любви. И вот чем Кейт всегда будет для меня.
Она моя милость
И я буду кретином, если не смогу быть человеком, которого она обожает – человеком, которым могу быть, я знаю. Ради нее. Ради Джеймса.
Я тру глаза и делаю вдох. Парни наблюдают за мной, когда я иду к бару и сажусь на стул.
– Что ты собираешься делать? – спрашивает Уоррен.
– А ты как думаешь?
– Постараться почувствовать себя лучше? Подцепить стриптизершу? – предлагает Мэтью.
Я просто пожимаю плечами.
– Знаем, проходили – и это никогда не заканчивалось хорошо.
Кроме того, ты знаешь также хорошо, как и я, что она не заказывала этот танец, потому что она хотела этого точно так же, как и я хотел те чертовы трусы у себя во рту. Девочки заказали ей его, а она просто поддалась течению.
Хотя, все равно противно. Вот поэтому, когда Джек повторяет вопрос Уоррена, я говорю:
– Я собираюсь сделать то, что сделал бы любой парень на моем месте. Я собираюсь напиться.
Передо мной появляется веселая барменша, улыбаясь:
– Что я могу для вас сделать, мистер Эванс?
Я пожимаю плечами:
– Дайте мне что-нибудь, что поможет стереть из памяти последние пять минут.
Я пошутил, но она задумчиво улыбнулась.
– Вообще-то, у меня есть то, что вы ищете.
Она идет к концу барной стойки и достает блестящую сверкающую бутылку с длинным горлышком. Кто-то немножко переборщил со стразами. Она поднимает ее вверх.
– Это Пандора. Часть нашего соревнования внутри клуба. Восемьсот долларов за бутылку. Если вы сможете выпить все содержимое и не отключиться, или блевать или попросить медицинской помощи, вы выигрываете футболку с надписью Я ДОМИНАНТНАЯ ПАНДОРА В РАЮ. И мы напишем ваше имя и сфотографируем, чтобы повесить картинку на стену с надписью ЖЕРЕБЦЫ.
Она показывает за бар, где неоновые буквы ЖЕРЕБЦЫ. И под ней не было ни одного фото.
– Если у вас не получится выпить содержимое, то ваше фото и имя окажется на Стене Слабаков.
Она показывает на противоположную стену, где висит целая куча фотографий. На каждой запечатлен какой-то придурок без сознания, или блюющий – иногда и то, и другое вместе. Один парень выглядит так, будто у него припадки.
Я уставился на бутылку.
– Что там?
– Наш фирменный коктейль. Я не могу дать вам конкретных доказательств, но я должна вас предупредить, это довольно крепко. Так что вы скажете мистер Эванс? Согласны на Пандору?
Вот вам факт – за футболку мужчины сделают практически все, что угодно. Совершать штрафные броски, пока не начнет отваливаться спина, пожирать хот-дог, пока не сплохеет. Если есть шанс заполучить дешевую хлопковую одеженку, которая принесет нам удовлетворение? Мы не в силах устоять.
– Черт, дааа.
Я кладу деньги на барную стойку. Она подает мне бутылку и предлагает стакан, от которого я отказываюсь.
Я откупориваю бутылку и салютую ребятам:
– За вечеринку!
Жидкость теплая и сладкая. Не горький, обжигающий вкус самого крепкого ликера. Уверен, что дело в шляпе. Могу уже сейчас нацепить на себя свою футболку.
Я смотрю на Мэтью, который улыбается в ответ:
– Что может быть хуже, говоришь?
Глава 14
Возможность вашего тела впитывать алкоголь и при этом функционировать зависит от нескольких факторов: вес, здоровая печень, система потребления алкоголя в прошлом. Большинство взрослых уже понимают что к чему, но если вы один из тех, кто не знает – я вам расскажу. Есть несколько уровней интоксикации.
Первый – после рюмки или двух вас охватывает такое теплое чувство счастья. Многие еще в состоянии управлять автомобилем и, если только у вас не низкий индекс массы тела, возможно, даже пройдете проверку на алкотестере. Назовем это «подшофе».
Затем, уровень от-трех-до-пяти, когда некоторые люди становятся немного дурачками. Болтливые. Порой раздражают. В этот момент вы чересчур счастливы, и даже самые заурядные события вам кажутся невероятно веселыми. Часто это относится к состоянию «под градусом».
Следующий, натуральное опьянение. К этому моменту, вы уже теряете счет выпитым рюмкам. Уже можете прокусить до дырки свой язык и этого не почувствовать. У вас заплетается язык, и вы качаетесь на ногах. Назовем вас уже «нажравшимся».
И последний уровень интоксикации – от которого вы просто в отрубе. Связные мысли просто отсутствуют. Координации нет. И ваше самосознание сравнимо с сознанием мушки.
Через час после откупоривания той бутылки Пандора, я, нахрен, в отрубе. Любое движение – для меня большое испытание. Это как в кошмарных снах, когда тебя преследует маньяк, и не имеет значения, как сильно ты стараешься, ты не можешь свои конечности заставить двигаться. Такое чувство, что плотное невидимое силовое поле Джелло[17]17
Джелло – фирменное название концентрата желе.
[Закрыть] окутало мое тело – каждое мое действие медленно и требует особых усилий.
Время не имеет значения. Видимо, мои мозговые клетки отмирают со страшной скоростью, у меня в памяти лишь короткие несвязные моменты. Словно фото, сделанные на старом Полароиде.
Насколько я могу сказать, большинство мажоров из Парадайза уже ушли, и моя холостяцкая вечеринка более или менее заполонила весь клуб.
В миллиметрах от меня лицо Джейка, у него открыт рот, язык свисает, и он кричит:
– Чтоооослуууучилооооось?
За баром стоят Стивен и Мэтью, бросаясь друг в друга бутылками, строя из себя Тома Круза, который проделывает всякие штуки в роли бармена. Уоррен берет уроки стриптиза у танцовщицы – пытается покрутиться на шесте, но падает.
Еще одного удара по голове им как раз не хватает.
Потом все мы оказываемся на сцене – моя рука на плече у Уоррена, и мы распеваем во все горло «Making Love out of Nothing at All» группы Air Supply. А Стивен, Мэтью и Джек были на бек-вокале.
Господь Всемогущий.
Когда туман снова рассеивается, я снова у бара, щека моя небрежно покоится на моей руке. Рядом со мной сидит черноволосая стриптизерша, которая скакала по мне на сцене. Знаю, что должен знать ее имя, но не могу его вспомнить. Она воодушевленно что-то говорит, руки у нее двигаются также быстро, как и ее рот. Я улавливаю только каждое третье слово или что-то в этом роде.
Я смотрю на бутылку, которая стоит на барной стойке рядом со мной. Она пуста где-то на три четверти. Я пожимаю плечами – подношу бутылку к своим губам – и просто стараюсь сделать глоток. Немного красной жидкости капает мне на подбородок, а потом на рубашку. Мне стыдно, я никогда не был неряшливым выпивохой.
– …значит, ты не против, так, Дрю?
Мое имя заставляет меня обратить внимание, и я поворачиваюсь на звук. Как собака.
– А?
Она улыбается.
– Обычно я этого не делаю, но вы парни такие веселые.
Я соглашаюсь.
– Да… мы таааааакие. Мы…. дааа….
Жалостливо улыбаясь, она прыгает со стула.
– Полегче с этим, красавчик.
Я пытаюсь поднять вверх два больших пальца – всемирный знак Все в порядке – но мои пальцы не слушаются. Вместо этого я поднимаю все десять.
Она смеется, хлопает своей ладонью по моей, отвечая на знак «дай пять», и уходит. Я еще немного сижу. Потом – потому что я такой охренительно гениальный – я решаю пойти поиграть в дартс. Я стаскиваю себя с барного стула в поисках игры.
Хорошим это не кончится.
* * *
Какое-то время спустя – может быть три часа или тридцать минут – я понимаю, что сижу на стуле за одним из столов для игры в покер. У меня в руке пять карт и рядом лежит куча чипсов.
Я не чувствую своего лица – и на какой-то момент мне становится страшно, что оно у меня, нахрен, отвалилось. Я шлепаю себя по щекам.
Все еще на месте. Прекрасно.
Через стол от меня сидит Мэтью и держит в руке свои карты. За ним стоит грациозная блондинка в черном обтягивающем ажурном комбинезоне и поглаживает его по плечам, делая ему массаж, пока он играет. Рядом с Мэтью сидит Стивен. Он также держит в руке карты… и горяченькую азиатку у себя на коленях.
Кажется, обоим это нравится, поэтому… это многое объясняет.
На сцене Билли Уоррен бренчит на гитаре, которую он, наверное, достал из своей задницы и напевает «Мэнди» Берри Мэинлоу.
У меня вибрирует телефон, но когда я пытаюсь достать его из кармана, он выпрыгивает у меня из рук и падает на пол. Я отодвигаю стул назад, под столом встаю на колени и начинаю его искать. Нахожу эту чертову штуковину, но когда начинаю подниматься, мой взгляд падает на бар.
И моему взору предстает самый шикарный вид на свете.
Там Кейт.
Она в джинсах и футболке, повернута ко мне спиной, но я все равно знаю – я уверен – это она.
Я испытываю такое облегчение, даже немного растерялся. Не могу объяснить почему, но у меня такое чувство, что я так давно ее не видел – чертову вечность. Будто так много произошло.
Я скучал по ней. А теперь она здесь.
Наверно, они пришли сюда, чтобы сделать нам сюрприз. Какой отличный сюрприз! Я собираюсь с силами и двигаюсь вперед. Обнимаю ее сзади, прижимая ее к своей груди. Зарываюсь лицом в ее шею, в ее волосы и вдыхаю ее запах – наслаждаясь этим чувством неожиданности находиться рядом с Кейт.
Где-то, в моих мозгах, пропитанных Пандорой, я понимаю, что Кейт пахнет – по-другому.
Не так.
Но я гоню эту мысль. Потому что я слишком по-идиотски счастлив, чтобы обращать внимание на такие пустяки.
Я облизываю свои губы и прикладываю всю свою энергию к тому, чтобы у меня не путались слова, и шепчу ей на ухо:
– Я так рад, что ты здесь. Давай просто … уйдем. Ты и я. Они даже не заметят, что мы ушли. Мне плевать на это все – я просто хочу быть с тобой. Я хочу вернуться в отель и придумать новый способ, чтобы заставить тебя кончить.
Я закрываю глаза, и провожу носом по ее щеке. Прикасаюсь к подбородку Кейт и поворачиваю ее к себе лицом. Чтобы я мог вкусить ее, чтобы мог прижаться к ее губам и показать ей, как сильно я ее хочу, как сильно она мне нужна.
Но прежде чем наши губы встречаются…
Издалека доносится сокрушительный звук. Шум. И голос, похожий на голос Сучки кричит:
– О, черт, нет…
Мои глаза все еще закрыты, и неожиданно я поворачиваюсь на 180 градусов. Потом я падаю. В полную тьму.
Глава 15
Видите вон того парня на кровати? У которого липкая сереющая кожа, который во вчерашней мятой одежде? Нет, это не мертвое тело. Это я – Дрю Эванс.
Не самый мой лучший видок, признаю. Но это на следующее утро. Время, когда приходится платить по счетам. Кто-нибудь, сфотографируйте меня – это станет самым лучшим противоалкогольным билбордом. «Вот так вот выглядит глупость, детишки».
Когда вы об этом задумываетесь, похмелье кажется вроде как интересным. Это ваше тело называет вас придурком. Говорит вам «я же говорило». Вы знаете, как я себя чувствую. Все через это проходили. У меня сводит живот, в голове стучит, во рту сухость, а изо рта воняет так, словно я съел сэндвич из собачьего дерьма. Ням.
На прикроватной тумбочке включается будильник, из его динамиков доносится музыка, и я уверен, что мой череп сейчас развалится напополам. Я переворачиваюсь на бок и издаю стон. Вам ведь меня совсем не жаль, верно? Я вижу. Если хотите поиграть, надо за это платить. Не делайте того, о чем потом будете жалеть. Бла-бла-бла. Я хлопаю по будильнику, и музыка затихает.
Открываю глаза достаточно, чтобы увидеть, что Кейт рядом со мной нет. Вожу рукой по простыням, где она должна быть, но они холодные, что означает, что ее здесь нет уже какое-то время.
Медленно я сажусь и стаскиваю ноги на пол. У меня в животе все бурлит, словно океан во время шторма. Потираю виски, пытаясь унять гудящую боль. И, может быть, расшевелить память. Потому что не знаю, как вы, а не помню ни черта, что было прошлой ночью. Просто… белое пятно.
Как после губки на доске с мелом – стерто начисто.
Странно, но обычно меня не вырубает. Та неделя, когда Кейт меня бросила топить мои печали в спиртном, а сама уехала домой в Огайо, была исключением. Но давайте не будем об этом.
Думаю… мне не стоит удивляться. Парни склонны к соперничеству. Закрой кучку нас в комнате, и мы что угодно можем превратить в соревнования. У кого самая громкая отрыжка, кто дальше всех писает, чей член больше, и у кого сильнее удар.
Кто больше всего может выпить.
Это и произошло?
Я кое-как поднимаюсь и ковыляю в смежную ванную. Открываю дверь. Оттуда валит густой пар. Ванная комната огромна – как маленькая спальня – вся в итальянском мраморе. Из душа в углу доносится звук бегущей воды.
За стеклянной матовой дверью я различаю женский силуэт – ее голова отклонена назад под струей воды, когда она моет свои длинные темные волосы. Она худенькая. Загорелая кожа, соблазнительная попка.
Технически, я все еще католик, но если вы до сих пор еще не поняли, Кейт – моя богиня. Ее тело – это мое священное место, ее слова – моя библия, а ее лоно – алтарь, к которому я готов ползти по раскаленным углям, чтобы поклониться.
Мой взгляд прикован к рукам Кейт, когда они скользят по ее коже. Я облизываюсь и воображаю, какая она на вкус. Чистая и мокрая. Ваниль и лаванда. Этого достаточно. Мой южный регион вздымается вверх, весь во внимании.
Смир-но!
Это мысль, управляющая материей. Или в данном случае, страсть – похмельем. Кажется, что, не смотря на мое хрупкое физическое состояние, парень ниже пояса все равно готов к утренним подвигам.
Ха-ха… готов…
В общем, я делаю два шага к кабинке, в полном намерении присоединиться к своей неотразимой невесте. Но тут вода выключается. Дверца душа открывается, и оттуда выходит черноволосая красавица.
И мое сердце уходит в пятки – словно хренова ядерная бомба во времена второй мировой. Слышите, как свистит?
Большие карие глаза встречаются с моими, когда она тянется за полотенцем.
– Привет, красавчик, как ты себя чувствуешь? Вчера ты был довольно безумен.
Она улыбается.
Я – нет.
Знаете, как у некоторых людей, всего лишь от запаха орех уже может разбухнуть горло, перекрыв им доступ к воздуху? У меня нет аллергии на арахис, но сейчас я знаю, какого это.
Говорят, когда умираешь, вся жизнь проносится перед глазами. И я могу вам сказать, с полной уверенностью, что это правда. Я вижу картинки с Кейт… с нашим мальчиком. Они мелькают у меня в голове, черно-белое немое кино. Это картинки мгновений, которые были у нас, нашей жизни, что мы делили.
Жизни, которая, без сомнения, только что закончилась. Скончалась, как золотая рыбка Маккензи несколько лет назад. Та самая, которую она хотела унести в кармане на пляж, чтобы та повидалась со своими рыбными друзьями.
Покойся с миром, Немо. Земля тебе пухом.
Я знаю, о чем вы думаете. В чем твоя проблема? К чему вся эта драма? Почему при виде какой-то голой девицы я превратился в психа?
– Дрю? С тобой все нормально?
Проблема в том, детишки, что эта красивая мокрая женщина, стоящая передо мной – которая явно очень хорошо знакома со мной и всяким дерьмом, что происходило этой ночью?
Не Кейт Брукс.
Знаете, как говорят «Ущипните меня… должно быть я сплю?». Что ж, пните меня по яйцам… у меня чертов кошмар.
* * *
Ко мне вернулась память, как перемотка пленки назад. Игра с парнями, ужин, драка, трусы у меня во рту, стриптизерша – Лили – в баре. Но это все. После того последнего мгновения, больше ничего, кроме пустоты.
Черная дыра – больше похожая на след от пули, которую мне так хочется пустить себе между чертовых глаз в данный момент – пусть исчезнет.
Я думал, это она. Господи, боже. Я думал, это Кейт. Когда обнимал ее, пытался поцеловать ее – я думал, это была Кейт.
Но это не так.
Я сижу на закрытой крышке туалета, пока Лили обматывает себя полотенцем с беспокойством на лице, когда наблюдает за мной. Я тяжело дышу, быстро, сердце стучит так, будто сейчас выскочит из груди и убежит далеко-далеко от этой жопы, в которой я оказался.
Что произошло? Это парни собрали меня в кучу и притащили снова в отель? Я бы отдал свое левое яйцо, чтобы поверить в то, что так и было. Но если так, почему эта девица в моем чертовом душе, говоря о том, что прошлой ночью я был безумен?
Твою ж…
Впервые в жизни, не могу придумать, как выразиться. Нет такого ругательства, которое будет достаточно мощным, чтобы соответствовало данной ситуации. Я, что, сбежал из бара вместе с ней, мы угнали лимузин и вернулись сюда? На меня это похоже.
А Кейт… у меня сжимается внутри… Кейт видела нас?
Господи Всемогущий.
Сердце начинает биться еще сильнее, и мне кажется, что со мной может случиться сердечный приступ. В тридцать два не рано для сердечного приступа? Надеюсь, что нет.
Потому что она никогда меня не простит.
Не в этот раз. Все мои карточки-по-освобождению-из-тюрьмы использованы. Я прошел уже все сценарии по облизыванию задницы – использовал каждый метод по унижению, известный человечеству.
Никакие цветы и подарки или великие поступки не исправят это. Даже если я все объясню… Кейт никогда не сможет этого забыть. Никогда. Никогда не посмотрит на меня так, как она это делала вчера, больше не будет в ней тех чувств.
И я ее не виню.
Я закрываю глаза и роняю лицо себе в ладони.
Она заслуживает большего, намного большего. Кейт заслуживает кого-то лучшего, чем парня, который будет проделывать дыру в ее душе каждые два года, или что-то типа того.
Лучшего, чем я.
– Дрю, ты в порядке? Кого-нибудь позвать?
До того, как я успеваю пробормотать вопросы, на которые совсем не хочется знать ответы, двери в ванную открывается. Показывается голова Билли Уоррена. Он водит глазами то на Лили, то на меня.
– Тут все нормально?
– Нет, – отвечает она. – Кажется, Дрю плохо, бо-бо.
Мерзко.
Вот как мне. Со мной что-то не так. Сумбур в голове. Вы-то знаете – наверно, поняли еще давно. Я продолжаю…
Погодите.
Она только что назвала его бо-бо?
Уоррен проходит в ванну и встает рядом с Лили, и кладет руку ей на плечо.
– Тебе надо блевануть, друг? Тогда тебе станет лучше. Я говорил тебе не пить того дерьма.
Я смотрю на лицо Уоррена, пытаясь вспомнить, понять. У меня в груди зажглась искорка надежды.
– Вы… вы двое прошлой ночью зависали вместе?
И этот мудак только что поссал на этот мой огонек надежды.
– Нет, мы не зависали.
Черт.
Потом Шоу-Герл протягивает свою левую руку и, хихикая, добавляет:
– Мы поженились!
Я вскидываю голову – и резкое движение заставляет вернуться головную боль с новой силой.
Уоррен вытягивается и обнимает ее за плечо – они оба широко улыбаются.
Я показываю на них пальцем:
– Вы двое… вы поженились?
Он кивает.
– Я решил, что если Вегас был отличным местом для моей кузины связать себя узами брака, то он подходит и мне. – Он с обожанием смотрит на Лили. – Когда находишь кого-то такого замечательного – когда понимаешь, что это настоящее – ты не должен этого упустить.
Я кошусь на них взглядом:
– Поженились?
Лили радостно кивает головой.
– В придорожной церкви. Мы сделали несколько классных фотографий. И теперь я миссис Билли Уоррен.
Нет, все равно не укладывается в голове.
– Поженились? Правда?
Уоррен начинает раздражаться.
– Да, хренов тугодум, в чем проблема?
Наконец, эта информация оседает у меня в голове. Этот придурок женился на Шоу-герл. Но что еще важнее: Я. Ее. Не. Трахал.
Аааа-ли-луйя, аааа-ли-луйя, аааа-ли-луйя, аааа-ли-луйя…
Я не изменял. Не предавал Кейт и не испортил жизнь своего сына и не разрушал того, что у нас есть. Охваченный эмоциями, я могу, на самом деле, с облегчением заплакать.
Но я не плачу. Я делаю кое-что похуже. Я поднимаюсь и обнимаю Билли Уоррена.
– Люблю тебя, дружище.
Да, наконец, стресс последних минут переполняет меня сполна. На какую-то секунду мы обнимаемся, а потом он отталкивает меня и держит на расстоянии вытянутых рук, и смотрит, на меня в замешательстве своим карим взглядом.
– Приятель, – произносит он с отвращением.
Я прихожу в себя. И качаю своей затуманенной головой.
– Прости, я просто… я просто так счастлив за тебя.
Что переводится? Я чертовски рад за себя. А то, что он женился на женщине, которая невероятно похожа на Кейт?
Нет, мне плевать.
Я в качестве поздравления хлопаю его по спине.
– Ты и… – я глажу ее по голове. – Вы оба. Мои поздравления.
Потом до меня доходит, что я до сих пор не имею понятия, где Кейт. Показываю большим пальцем на дверь.
– Мне надо идти.
Быстро, как только могу, я вылетаю за дверь.
* * *
Выйдя из спальни в жилую комнату – по ощущениям то же самое, когда Дороти выходит из своего разрушенного домика в Волшебнике из Страны Оз. Слишком все светлое, красочное… слишком громкое.
Мэтью и Долорес сидят рядышком на диване, под светлым одеялом, едят сухой завтрак в виде колечек из одной тарелки и смотрят Остров Гиллигана по телевизору. Мэтью смеется, а Ди кормит его Froot Loops.
Когда я делаю шаг в комнату, Мэтью обращает на меня внимание:
– Ты живой.
Долорес расстроена.
– Черт. Я надеялась, что твой желудок разорвет.
Мэтью дергает ее за хвост на голове и строго ей говорит:
– Я сказал тебе, чтобы впредь ты была милой. Хватит этого дерьма.
Когда он поворачивается ко мне, Долорес показывает ему язык.
Адреналин от восторга, который охватил меня, когда я узнал, что не запихал свой член в киску, которая не принадлежит Кейт, начал отступать. В голове и желудке опять заиграла симфония тяжелейшего похмелья.
Я потираю виски и сообщаю Мэтью и Ди:
– Вы знаете, что вчера ночью Билли женился?
В один голос они устало отвечают:
– Дааа.
– На стриптизерше, которую он знает менее суток?
– Дааа.
Хоть мне и кажется, что я уже знаю ответ, я задаю третий самый глупый вопрос:
– Он заставил ее подписать брачный договор?
Долорес фыркает:
– Не уверена, что мой брат знает, как это пишется.
Бабах.
Бабах.
Они кажутся как-то уж сильно спокойными при таком развитии событий.
– Почему вы его не остановили?
Теперь Ди-Ди таращится на меня:
– Ты что ли шутишь?
Мэтью объясняет:
– Дрю, это была твоя идея.
У меня отвисла челюсть.
– Разве?
– Да. Когда ты очнулся после своего пике в стрип-клубе, ты только и делал, что бубнил о том, как прекрасно быть женатым. Как все должны нахрен пожениться. Что любовь – это драгоценный, прекрасный цветок, а брак – это вода и солнце, которые помогают ей расти.
Мне серьезно больше не стоит пить, никогда. Никогда.
– Я так сказал?
Мэтью кивает.
– Ты был очень поэтичным.
– Дерьмо. Надо позвонить Уилсону – он самый лучший адвокат по разводам в Нью-Йорке, и старый коллега моей матери. – Может, он сможет что-то набросать, что будет иметь обратную силу.
Мэтью съедает еще одну ложку колечек.
– Уже оставил ему сообщение.
Бабах.
Бабах.
Теперь я касаюсь пальцами своего лба, продолжая потирать его, чтобы избавиться от пульсирующей боли.
– Что еще я пропустил?
– А что ты помнишь последним? – спрашивает Мэтью.
– Ум… как мы играли в покер с тобой и Стивеном в Парадайзе. Как Уоррен пел Бэри Мэнилоу на сцене.
Мой лучший друг смеется.
– Ты пропустил много, – он ставит чашку на кофейный столик и продолжает, – Кейт, Ди, Лекси и Эрин решили прийти на нашу вечеринку и очутились в Парадайзе. После того, как мы уехали из полицейского участка …
Я его перебиваю.
– Почему мы были в полицейском участке?
– Потому что там ты и оказываешься, когда тебя арестовывают.
– Нас арестовали?
Он ухмыляется.
– О, нет, нас не арестовывали.
Ди поднимает руку.
– Нас арестовали.
Я выпучиваю глаза:
– Кейт была в тюрьме?
Бабах.
Мэтью спокойно машет рукой.
– Всего лишь минут двадцать. Они отпустили девочек под нашу ответственность – никаких обвинений не предъявили. Я все уладил.
Следуя мыслям о том, что кто у нас вечно завсегдай в таких ситуациях, я поворачиваюсь к Долорес.
– Что ты натворила, что Кейт арестовали?
Она просто смеется.
– В этот раз скажи спасибо своей сестре – Александра не оценила, что стриптизерши уделяли много внимания ее мужу. Когда одна из них оказалась перед ней, Лекси показала ей, что к чему, и всем нам пришлось ее оттаскивать. Я скажу больше: для богатенькой малышки у Сучки хороший хук справа.
Для меня это не новость.
– Господи Боже, – вздыхаю я. – Хорошо, забудем об этом, просто скажите мне, где Кейт.
Долорес смотрит на меня с непониманием:
– Что ты имеешь в виду? Она в твоей комнате.
Прежде чем я успеваю сказать, что Кейт нет, фактически, в нашей комнате, открываются двери в одну из спален. Завернутая в мягкий халат, появляется Эрин, волосы у нее мокрые.
– Всем доброе утро!
– Привет, проказница, – приветствует ее Ди.
Эрин идет в кухню.
– Мммм… кофе.
Приготовьтесь, что сейчас вы очень удивитесь, потому что из дверей Эрин появляется никто иной, как… Джек О’Шей.
Без рубашки. В одних боксерах.
Не может быть.
Он тянет руки над головой и зевает. Потом выпирает грудь и почесывает яйца.
– Что за охренительная ночь, да? Я, сказать по правде, даже опечален, что ты женишься всего раз, Эванс. Я бы проделал это еще раз.
Пожалуйста, посмотрите поближе на мое лицо. Мои зрачки не вывалились из глазниц? Потому что, кажется, так и есть.
Я смотрю на Мэтью. Он просто кивает головой, молча мне говоря «А я что поделаю?»
Бабах.
Бабах.
Бабах.
Эрин ныряет головой в холодильник, что стоит за нами, а Джек встает рядом со мной. Тихонечко я спрашиваю:
– Ты… это…
– Это то, что ты думаешь? – он улыбается, как сытый котяра. – Ага.
Потом уже мягче он говорит:
– Эрин прямо дикая кошка, чувак. Запросто сделала трех девиц на вершине моего списка по траханию. Позже я тебе расскажу подробности.
Если все это кончится тем, что в ближайшее время Эрин перестанет быть моим секретарем, я Джека прибью. Серьезно. Друзей найти я всегда смогу. А найти секретаря, который знает свое дело также хорошо, как Эрин? Это намного сложнее.
Эрин возвращается в комнату, делая глоток кофе. Джек берет со стола газету и говорит:
– Я буду в сортире.
Прежде чем уйти, он добавляет:
– Эй, Эрин, может, принесешь мне чашечку кофе, пока я буду занят?
Эрин слащаво улыбается:
– Эй, Джек, а, может, ты принесешь его себе сам? Здесь тебе не офис, а если бы и был, я работаю не на тебя.
Джек просто усмехается и идет в спальню.
Бабах.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эрин. И говорю ей подтрунивающим голосом:
– Эрин, я в шоке. Не могу поверить, что ты позволила Джеку облапошить тебя, думал, ты умнее.
Она прочищает горло.
– А ты когда-нибудь думал, что это Я облапошила Джека?
Я делаю задумчивый вид, касаюсь своего подбородка, потому что нет, я об этом не думал.
Бабах.
Эрин продолжает.
– Я приехала сюда в надежде повстречать мистера Правильность, но его нет. Джек прикольный, и что важнее, он тоже хотел и мог. Соображаешь?
– Но тебе потом не будет неловко встречаться с ним на работе каждый день? Он видел твою промежность, – я делаю паузу. – По крайней мере… я надеюсь, что видел.
Эрин подмигивает.
– Он с ней хорошо знаком. – Она делает глоток кофе. – Но нет, для меня это не будет странным. Мы взрослые люди, и что случается в Вегасе, остается в Вегасе, правильно?
– Думаю, так. Если только вы не Билли Уоррен. В этом случае, что случается в Вегасе, может стоить вам пятидесяти процентов вашего состояния.
С этими словами, Эрин возвращается назад в кухню, наливает вторую чашку кофе и возвращается в спальню, закрывая за собой дверь.
Я тихонько качаю головой.
– Ух ты.
Только я собираюсь снова спросить Мэтью и Ди про Кейт, как снова начинает доноситься ритмичный стукающий звук. Вы его тоже слышите?
Бабах.
Бабах.
Бабах.
– Что это за чертов звук?
Словно те близнецы из фильма Сияние, мой лучший друг и его жена отвечают снова в один голос:
– Стивен и Александра.
Кажется, за их дверью происходит целая оргия.
– Они там что, лупят друг друга что ли?
Мэтью бормочет:
– Кто-то кого-то хорошенько отшлепал.
Бабах.
Осторожно, я делаю шах к их двери. В миллиметрах от их двери я навострил свои уши. Прислушиваюсь.
– Кто твой папочка, малыш? Скажи это, назови мое имя.
– Стивен, ооооо, Стивен.
Потом до моих ушей доносится звук шлепающей ладони.
– Ааааа! – я отпрыгиваю от двери, как от забора с током. Закрываю свои уши, но уже слишком поздно.
Я сгибаюсь пополам и упираюсь руками в свои колени, на грани того, что меня сейчас и правда стошнит. Я просто надеюсь, что на вилле есть пероксид водорода, чтобы я мог простерилизовать свои уши.
Когда желание блевануть отступает, я встаю и обращаюсь к Ди и Мэтью.
– К черту это все. Единственное, что я хочу знать, это где Кейт?
Долорес отвечает:
– Я же сказала тебе, осел, она в твоей комнате. Мы вас обоих уложили в кровать, сразу, как только вернулись.
– Я только что был в нашей комнате! Ее там нет!
Долорес пожимает плечами.
– Может, она решила забить на свадьбу – распахнула окно и сбежала, – потом она улыбается. – Если так, то она молодец!
Мэтью снова тянет ее за волосы, но говорит:
– Это правда, Дрю. Кейт не выходила из комнаты, мы бы ее видели.
Он снова поворачивается к своей жене и предупреждает ее:
– Если дерганье тебя за волосы не помогает, то я тебя побью.
Она прижимается к нему ближе и бормочет:
– Обещаю, обещаю.
Потом она его целует, абсолютно игнорируя мое замешательство. Я провожу рукой по волосам и шагаю назад в нашу спальню.
Осматриваю кровать, но Кейт на ней нет. Хоть и понимаю, что вряд ли, я смотрю за висящей одеждой. Никаких признаков Кейт. Потом я выхожу из гардеробной и делаю несколько шагов вокруг кровати …
На полу, из-за угла кровати торчат пять хорошеньких пальчиков. Они переходят в красивую ступню. Я веду глазами от ступни к изящной икре, шикарному бедру, которое так идеально сидит вокруг моего бедра.
Все еще во вчерашней одежде, спит на боку, одна нога вытянута, другая поджата к животу, руки сложены под щекой, словно подушка.
Кейт.
С чувством облегчения ее имя проходит через каждую клеточку моего тела. С минуту я стою там, просто смотря на нее, вдыхая ее образ, когда она спит, как котенок у камина. Всеобъемлющая любовь, которую я испытываю по отношению к ней, которая всегда со мной – сейчас ощущаю ее еще сильнее. Потому что хоть и на несколько минут, но я думал, что обидел ее.
Хватаю подушку и одеяло и сажусь на колени рядом с Кейт. Потом ложусь на самодельную кровать на полу и прижимаю ее крепко к себе. Кладу ее голову себе на грудь, как на подушку.
Со стоном она ворочается:
– Дрю?
Я глажу ее по волосам.
– Да, малыш, это я.
Не поднимая головы, она спрашивает меня сонным голосом:
