Текст книги "Все связано (ЛП)"
Автор книги: Эмма Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Стоя ко мне спиной, она снимает свою кепку и бросает ее в толпу, освобождая каскад блестящих каштановых волос. Она делает еще несколько вращений на шесте, потом поворачивается ко мне и вышагивает вперед.
На какое-то мгновение, я был готов поклясться своим ребенком, что это была Кейт. Лицо и тело были так похожи.
Однако при ближайшем рассмотрении я замечаю различия. К тому же Кейт Брукс ни за что бы не оказалась на сцене, чтобы потрясти своими сиськами и задом перед незнакомцами – если только она на самом деле не захочет, чтобы я взял нож для колки льда и не проткнул им яйца каждому придурку вокруг.
И да, это будет ждать и тех придурков, с которыми я сюда пришел.
Но также, кожа этой девушки бледнее, чем у моей невесты, нос тоньше, волосы светлее – не такого оттенка. Помимо этого, ее сходство с Кейт чертовски пугает.
Она делает поворот, наклоняется на меня, ее спина прижата к моей груди. Ее волосы падают мне на лицо и щекочут нос. Она пахнет… великолепно. Будто цветки жимолости и жасмина. Мускусное благовоние, словно аромат в запертой комнате после фантастического трахания. Она даже близко не пахнет так, как Кейт – но я бы охарактеризовал ее запах, как невероятный, если бы я никогда не имел счастья наслаждаться запахом Кейт.
Ее руки обвивают мою шею, а зад идеально устраивается на моем члене. Потом она скользит вниз между моих раскрытых ног и элегантно выгибается вперед, дразняще поднимая свой зад к моему лицу. Она выпрямляет свои ноги, при этом все еще согнутая в талии и стягивает с себя трусики и сильно шлепает себя по правой ягодице – я уверен, что каждый мужик в этом месте бьет копытом, чтобы сделать тоже самое.
Она встает и снова поворачивается ко мне лицом. Одну ногу она медленно закидывает мне за голову – тем самым демонстрируя мне в деталях свою обнаженную промежность.
Клянусь, я стараюсь не смотреть. Правда.
Но я смотрю.
Мне нужна передышка, нахрен – я же помолвлен, а не умер.
Она забирается мне на колени, лицом ко мне. И запихивает свои трусики мне в рот. Толпа ревет, что можно оглохнуть.
Кажется, что с рельс сошел бешеный поезд. Сейчас мне хочется сбежать отсюда. Все это весело, пока на твоем языке не оказываются флюиды чужого женского тела. Кейт ни за что это не понравится. Напомните мне выпить какой-нибудь антисептик, когда вернемся в номер.
Ее красные губы улыбаются, когда она с моей шеи снимает галстук, а мне удается выплюнуть ее трусы. Невозмутимо, она спустила мой галстук на плечи и взялась за оба его конца, как за лошадиные поводья. Схватилась за них покрепче и начала двигать и вращать бедрами так, как только умеют делать профессиональные танцоры – или дорогие проститутки.
К моему ужасу, мой член набух. Он быстро занял свою позицию – твердый и готовый.
С того дня, как Кейт разрешила мне ее трахнуть, я и мой член не давали и намека другим женщинам. Не важно, насколько привлекательны или доступны они были, нас это не интересовало. И не заводило.
Ни одного хренова раза.
Это кажется абсолютно неправильным. Говоря словами Кейт – это, как компас, показывающий на юг. Если бы это случилось, это бы означало, что Земля сошла со своей оси. Наступил бы конец света. Вот на что это похоже.
Словно предательство.
Может быть, в конечном итоге, священники правы. Может быть пенисы – это враги.
Я смотрю на свои колени.
Предатель.
Глава 13
Когда огни на сцене затихают и меня отвязывают от стула, у меня не получается достаточно быстро убраться со сцены. Я направляюсь прямиком к заветному месту, также известному, как бар.
Парни меня окружают, хлопают мне и смеются, как шимпанзе в зоопарке.
– Это было великолепно!
– Надо мне пересмотреть свой взгляд на женитьбу. Если меня ждет такое же охрененное шоу, то я мог бы и согласиться!
– Я готов на такое в любой день… в той брюнетке не было ничего извращенного.
В моей голове проносится тысяча пьяных мыслей, но я стараюсь выглядеть трезвым.
– Было здорово.
Разговор быстро переходит к тому, чтобы присоединиться к игре в покер в задней комнате. Когда все уходят, Мэтью поворачивается ко мне, когда я продолжаю сидеть у бара.
– Ты в порядке, дружище?
Я облизываю сухие губы.
– Да, все хорошо. Просто хочу это допить.
Он понимающе кивает и оставляет меня одного. Должен признать, что меня немного потряхивает. С чего это вдруг у меня такой стояк? Это случилось, потому что женщина, которая об меня терлась, так похожа на Кейт? Или, что еще важнее, должен ли я рассказать об этом Кейт?
Господи.
Я за пять секунд расправляюсь со своей выпивкой. Ни за что не расскажу Кейт.
Не смотрите на меня так. Кто сказал, что честность – это лучшая политика – тот никогда не жил с девушкой. Иногда, лучше держать язык за зубами. Определенные вещи женщины знать не хотят – вещи, как эти, которые ничего им не принесут, кроме расстройства.
Меня мое решение устраивает … пока кое-кто не хлопает меня по плечу.
Я разворачиваюсь и обнаруживаю пару больших красивых коричневых глаз, которые улыбаются мне. Если бы у моего члена был бы локоть, он бы сейчас хорошенько меня им пихнул.
После шоу на сцене она изменилась. Или, мне следует сказать, прикрылась. На ней красная, кружевная сорочка по колено, с таким же туфлями на каблуках. Для такого места, это довольно консервативно. Вблизи, я замечаю, что у нее кремово-белая кожа и чистая, практически без макияжа. Ее волосы все еще распущены, прямые и блестящие, выглядят мягкими.
Она приветствует меня:
– Привет.
– Привет.
– Я Лили.
Я киваю.
– Веселишься?
Я подаю знаком бармену, что мне еще выпивки.
– Конечно, здесь… супер.
Лили садится – без приглашения – рядом со мной на стул.
– Я рада. Я хотела убедиться, что тебе понравилось шоу, потому что я здесь новенькая. Начала всего несколько недель назад.
Такое открытие меня удивило.
– Никогда бы не подумал. Ты выглядишь естественной.
Ее улыбка становится шире.
– Ух ты, ты такой милый.
Ее голос превращается в шепот, будто она вот-вот раскроет самую секретную информацию.
– Но я не совсем стриптизерша, знаешь.
Я оглядываю зал. Потом смотрю на нее сверху вниз.
– Это какая-то игра в фантазеров?
Она смеется.
– На самом деле, я – студентка. Это мой последний год в Университете Невады.
Я сухо замечаю:
– Студентка, которая попала в колледж через стриптиз? Как это типично с твоей стороны.
Она закатывает глаза, не так, как это часто делает Кейт.
– Я целый год работала официанткой в Hooters. Но с нашей экономикой меня в прошлом месяце сократили.
– Всегда думал, что буферам и заднице кризис не страшен.
Она пожимает плечами и делает глоток своей выпивки.
– Не всем.
Я играюсь с салфеткой на барной стойке, чувствуя, как меня пронизывает взгляд Лили.
– Что?
– Ты просто… ты не такой, как другие женихи, которых я здесь видела. Они вели себя так, словно я их последний обед перед экзекуцией. Но ты другой. Это мило.
Хоть она и выглядит серьезной, для меня это подозрительно. Стриптизерши раздеваются за деньги – такова их работа. Они зарабатывают больше денег, если нравятся клиентам – если могут заставить клиента думать, что он особенный. Другой. «Я не делаю этого со всеми подряд» – говорят они, и – бам – прежде чем лузер успевает понять, его кошелек пуст.
Лили кладет свою руку мне на колено и начинает кругами по нему водить – двигаясь выше и выше.
– Может, мы пройдем в комнату для приватного танца? Для тебя я сделаю это бесплатно. Мне будет приятно.
Что я вам говорил?
Я остановил ее руку:
– Не могу.
Она наклоняется ко мне и делает еще попытку:
– Конечно, можешь.
Но я стою на своем.
– Мог бы. Но не буду.
Она останавливается, наконец, поняв. Выглядя немного смущенной, она спрашивает:
– У тебя что ли одна из этих ненормальных невест, которые без конца контролируют своих женихов? Те, которые заставляют пообещать, что никаких танцев на коленях, даже на мальчишнике?
Я качаю головой.
– Не совсем. Не думаю, что она будет психовать. Но… думаю, ей будет обидно.
Вот этого вам никто не скажет о влюбленности. Конечно, это здорово, замечательно и фантастично. Но это и стресс тоже. Обязательства. Ответственность. Знание того, что чье-то счастье – того, кто так много для тебя значит – может быть создано или разрушено выбором, который вы совершаете. Тем, как вы поступаете.
Или в моем случае, как не поступаю.
– Я уже это делал – поступал неправильно. Обижал ее. И я твердо намерен больше этого не делать.
Глаза Лили светятся с восхищением. Она, наверно, не привыкла разговаривать с парнем, который не совсем конченный придурок. Для нее это, наверно, как для тех ученых, которые обнаружили, что обезьяны могут общаться с помощью знаков. Открытием.
Она целует кончики своих пальцев и прижимает их к моей щеке.
– Надеюсь, твоя невеста знает, как ей повезло, Дрю.
Я улыбаюсь.
– Буду напоминать ей об этом каждый день.
Она улыбается. А потом ее взгляд падает на другой конец зала, где в одиночестве сидит пожилой джентльмен в дорогом костюме.
Она спрыгивает с барного стульчика.
– Долг зовет.
И уходит.
Я слежу за ней взглядом. И, слава Богу, мой член даже не дернулся.
До того, как она доходит до места, у меня появляется идея. Практика приводит к совершенству – и нет лучше практики, чем новоиспеченная стриптизерша.
Я зову ее назад.
– Я все-таки готов заплатить за приватный танец.
Она засияла.
– Хорошо.
– Но не для меня.
Я веду ее в заднюю комнату, где Уоррен играет в покер – плохо играет – со Стивеном, Джеком и Мэтью.
– Эй, говнюк, у тебя когда-нибудь был приватный танец?
Его лицо становится подозрительным, наверно, думает, что я хочу сделать из него посмешище. Хотя в этом ему помощь не нужна.
– Нет, а что?
Я улыбаюсь и показываю рукой на каждого:
– Лили, это Билли. Билли, это Лили.
Уоррен поднимается и Лили берет его под руку.
– Первый раз, а? Я о тебе хорошенько позабочусь.
Сегодня я вершу благие дела, не так ли? Хлопаю их обоих по плечам.
– Веселитесь, ребятишки.
Когда они вместе уходят, я слышу, как спрашивает Уоррен:
– Ты слышала одну про священника и рабби в баре?
Я закрываю глаза и качаю головой. Просто безнадежен.
* * *
Я присоединяюсь к игре в покер, кладу деньги на стол и беру зеленые фишки. Передо мной ставят стакан с виски, и я кладу на поднос чаевые. Парадайз – это не какой-то там заурядный стрип-бар. Здесь не только танцовщицы – здесь все для того, чтобы клиент мог почувствовать себя королем. Все, чтобы ответить его желаниям и потребностям.
Джек поменял две карты и говорит:
– Дрю Эванс отказался от приватного танца – мне грустно.
– Я отказался из уважения к Кейт. Так же, как она отменила массаж из уважения ко мне.
Стивен улыбается и поздравляет меня:
– Ты так далеко продвинулся, маленький кузнечик.
Я улыбаюсь.
– У нас с Кейт очень уважительные отношения.
Это по большей части правда. Хотя, иногда, легкое неуважение может закончиться действительно хорошим.
Давайте рассмотрим эту теорию ближе:
После казалось бы вечности отсутствия меня внутри Кейт, наш шестинедельный запрет на секс наконец-то закончился. Мои щедрые родители – которых я люблю сегодня вечером больше, чем когда-либо – согласились прийти к нам и посидеть с Джеймсом несколько часов.
Мой член вынашивал сказочные красочные идеи, как провести каждую минуту этих часов.
Несмотря на его намерения, мы не сразу отправились в отель, где я снял на сегодняшний вечер номер. Почему нет? – спросите вы. Короткий ответ – потому что я принадлежу Кейт, сейчас я слабый противник – и хренов идиот. Длинный ответ – потому что Кейт приложила уйму усилий, чтобы нарядиться для нашего вечера – она покрасила ногти на ногах, закрутила волосы и купила сексуальное маленькое черное платье, в котором ее грудь выглядела фантастично. Это означало, что она хочет провести, по крайней мере, часть вечера на людях. Среди других взрослых.
Вовлеченная в разговор, который стимулирует ее мозг также сильно, как я планирую вскоре стимулировать ее клитор своим языком.
Поэтому… мы обедаем в Jean-Georges, ультрамодном ресторане, который находится в одном квартале от нашего отеля. Как всегда, разговор во время обеда был интересным и веселым. Мы говорили о Джеймсе, работе, о возвращении Кейт в офис и моем частичном пребывании дома. Еда тоже была отличной. Но для меня все равно это не то блюдо, от которого я испытывал наслаждение.
Мое тело натянуто от предвкушения, и чтобы ни делала Кейт, заставляло меня хотеть ее все сильнее. То, как ее пальчики берутся за бокал, то, как она облизывает губы и отправляет вилку глубоко себе в рот.
Господи.
Хорошо, что, на самом деле, нельзя умереть от возбуждения – потому что сейчас я бы уже в камень превратился.
Не смотря на то, что Кейт придерживается строгой диеты из-за того, что кормит грудью и усердно работает над тем, чтобы влезть в свои узкие джинсы, я уговорил ее позволить себе десерт.
Не самая моя лучшая идея.
– Ммммм… – стонет она, попробовав кусочек шоколадного пирожного.
Мой член резко дергается – словно дикий бык, жаждущий выбраться из своего загона.
Я выпиваю остатки своего вина, напоминая себе о том, что через несколько минут она вся будет принадлежать только мне. Обнаженная. Когда никто и ничего нам не будет мешать в течение нескольких часов блаженства.
Кейт отодвигает свою тарелку и элегантно промокает рот салфеткой. Потом задумчиво мне говорит:
– Я тут подумала кое о чем.
– О чем? – я удивлен, что у меня ровный голос, учитывая боль в паху.
– Помнишь вечер, когда мы встретились в REM?
Я наклоняюсь вперед и провожу рукой вверх и вниз по ее руке.
– Каждую пикантную подробность.
Ей нравится мой ответ. Она улыбается.
– Как думаешь, чтобы произошло, если бы я пошла с тобой в ту ночь?
Я заставляю себя перевести свой взгляд от невероятной груди Кейт, чтобы встретиться с ней взглядом.
– Я бы сделал точно то, что сказал – дал бы слову наслаждение совершенно иное значение.
– Ну а что потом?
Это один из тех гипотетических вопросов на засыпку, которые женщины любят задавать – просто, чтобы заморочить мужской мозг. «Что было бы, если ты повстречал сначала мою сестру?», «Ты бы стал меня уважать, если бы мы трахнулись на первом свидании?», «Если бы ты мог вернуться в прошлое, ты бы все равно на мне женился?».
Вопреки всеобщему мнению, есть совершенно верный способ ответить и совершенно неправильный. К сожалению, для мужчин, честный ответ – обычно неверный.
Но так как я поклялся больше никогда не лгать Кейт – и потому что она поймет, когда я совру – я отвечаю честно.
– Потом бы я заплатил за твое такси и пошел бы домой довольный и сексуально удовлетворенный, – подмигиваю я. – И оценил бы эту ночь, как самую лучшую в своей жизни. Вот так.
Она не хмурится, но напряжение присутствует. В ее карих глазах видно разочарование, и уголки ее улыбки чуть опускаются.
– И все? То есть ты думаешь, что сейчас мы не были бы вместе?
Я поднимаю ее руку и держу в своей, смотря на нее перед тем, как поцеловать ее пальчики.
– Я этого не говорил. Как и у большинства гениев, мне надо немного времени, чтобы на меня снизошло озарение. Большую часть воскресенья я бы провел в воспоминаниях – но к вечеру я бы начал думать, как тебя разыскать.
И прямо вот так, ее хмурый вид испаряется.
– Ты бы захотел второго свидания?
– Второго, третьего, четвертого… и когда я обнаружил тебя в понедельник в своем офисе? Можешь поспорить, мой диван был бы осквернен гораздо раньше.
Кейт наклоняется ближе, специально, чтобы подразнить меня своей ложбинкой на груди.
– А как же твое правило – Дрю Эванс никогда не катается дважды на одних и тех же горках?
Мне нравится эта картина.
– Я доказал тебе, что вне всяких сомнений, если дело касается тебя – мои правила не работают. Если говорить о тебе, как о горках, я бы купил весь парк аттракционов, и ездил бы на тебе до помутнения в глазах.
Кейт проводит свободной рукой по моей ноге, все ближе и ближе подбираясь к священному месту. У нее дразнящий голос. Заигрывающий.
– Вы со мной флиртуете, мистер Эванс?
– Если ты должна спросить, очевидно, что мне не достает практики, – я в игре. – Снимай свои трусики. Прямо здесь, прямо сейчас. А потом отдай их мне.
Как вам такой флирт?
Ее рука останавливается.
– Боюсь, что не смогу этого сделать.
По ней не скажешь, что она стесняется или шокирована. Поэтому я знаю, что она отказывается не потому что не хочет.
У меня над головой загорается похотливый свет:
– Ты ведь совсем без них, так?
Кейт смотрит мне в глаза и сексуально произносит:
– Так.
Я немедленно поднимаю руку вверх, чтобы подозвать официанта:
– Счет, пожалуйста.
Официант быстро приносит чек, и я швыряю деньги на стол. Быстро поднимаюсь.
Кейт хихикает.
– Они подумают, что тебе не понравилась еда, Дрю.
Я помогаю ей подняться и склоняюсь к ее уху.
– Мне плевать, что они подумают. Если я не утащу тебя отсюда прямо сейчас, я уложу тебя на этот стол и для остальных посетителей устрою здесь шоу, о котором они никогда не забудут.
Она вызывающе смотрит на меня.
– И я позволю тебе это сделать.
Не обращая внимания на пристальные взгляды персонала, Кейт обнимает меня за шею и целует. Когда ее требовательный язычок ласкает мой язык, это тут же отдает у меня в яйцах. Держа свою руку у нее на талии, я говорю:
– Ты так разоделась. Я думал, ты хотела провести вечер где-нибудь в обществе.
– Дрю, я уже шесть недель не кончала. Единственное, что я хочу, так это твой член глубоко внутри себя.
После этого я даже не помню, как мы ушли из ресторана. Милое грязное заявление Кейт, должно быть, поджарило мой мозг.
Следующее, что я знаю, мы на тротуаре, и я тащу ее за угол здания – в узкий проход, но который достаточно широк для мусорных баков. У меня еще хватает мозгов, чтобы увести Кейт вглубь подальше от машин и пешеходов. Взглядом я сканирую тропинку на предмет посторонних людей. Никого не увидев, все свое внимание я обращаю на Кейт – чтобы наверстать все эти чертовы дни, когда ей приходилось воздерживаться.
Зарываюсь рукой в ее волосы, хватая ее мягкие пряди, удерживая ее голову в плену и силой проникаю языком в ее рот. Она извивается и трется об меня, вытаскивая из штанов мою рубашку и орудуя над моим ремнем.
Вот в такие разы мне хочется, чтобы Бог создал людей похожими на осьминогов – шесть дополнительных рук были бы сейчас в самый раз. Мы жаждем друг друга – тянем и рвем противную одежду, желая прикоснуться к каждому кусочку наших тел.
Это напоминает мне первый раз, когда мы поцеловались, в тот вечер в моем кабинете несколько лет назад. Сейчас я чувствую то же самое – тогда я тоже хотел Кейт и фантазировал о ней на протяжении нескольких недель. Разница только в том, что сейчас я знаю чертовски точно, что пропускал. Потому я испытываю еще больший голод, который практически не поддается контролю.
Скольжу рукой по ее платью, забираясь в ее лифчик, отодвигая ткань. Накрываю ладонью ее полную грудь и начинаю ее массировать, а Кейт издает вибрирующий манящий стон. Я ласкаю пальцами ее сосок и сжимаю его, от чего он становится твердый словно камень. Кейт отрывает свой рот от моего и движется к шее – посасывая и облизывая – прикусывая чувствительную кожу своими зубками. Заставляя слабеть мои колени.
Я меняю положение рук и скольжу ими по ее бедрам, задирая платье до талии. Потом я опускаюсь на колени и на секунду замираю, наслаждаясь видом ее невероятно гладкой киски.
Тяжело дыша, Кейт старается прикрыть свой живот руками.
– Я знаю, я не…
– Не вздумай даже заканчивать это чертово предложение, – хватаю ее за запястье, убирая руки от ее тела.
Беременность – это странный опыт для женщины. Так много быстрых изменений – в сознании, эмоциях и физических. И, нет, Кейт не выглядит точно так же, как раньше. Но только абсолютный придурок будет ожидать иного.
Только самый главный предводитель всех придурков будет волноваться на этот счет.
– Кейт, ты создала человека. Совершенно идеального человечка. – Потом я смотрю ей в глаза и честно говорю. – Для меня ты никогда не была красивее, чем сейчас.
Ее распухшие губы растягиваются в улыбке. Я отпускаю ее запястья, наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к мягкой плоти ее киски.
Привет, подружка, я по тебе скучал.
Раздвигаю ее пальцами и проникаю вглубь. Чувствую языком, как она горяча – уже мокрая – и гораздо слаще, чем хренов шоколадный торт. Беру в ладони ее ягодицы, прижимая ее к себе, и наслаждаюсь ее вкусом. У меня закатываются глаза, когда Кейт стонет и хватается за меня. Ее ноготки впиваются мне в плечи, и уже через минуту она начинает умолять.
– Пожалуйста, Дрю… мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Мне нужно чувствовать тебя прямо сейчас.
Не желая ей отказывать и не имея на это силы, я прижимаю ее к себе в последний раз и встаю. Накрываю ее рот своими губами и толкаю нас назад к стене здания. Когда я ласкаю ее грудь, Кейт стягивает с меня боксеры.
Она берет мой член в свои руки, водя по нему рукой жестко и медленно.
Я рычу ей в рот.
Потом поднимаю ее, придерживая одной рукой за затылок, чтобы она не ударилась о кирпичную стену. Другой рукой держу ее за зад, приподнимая вверх. Кейт сцепляет свои лодыжки у меня на поясе, и направляет мой член домой.
Я не жду. Ожидание просто невозможно. Врываюсь в нее жестко, глубоко.
– Дрю… – вздыхает она.
Влажные внутренние стенки Кейт натянулись вокруг меня, все еще так блаженно и уютно. Полностью погрузившись, я наслаждаюсь этим чувством, снова оказавшись глубоко в ней. Окруженный и удерживаемый напряженным горячим совершенством.
Я шепчу лишь одно слово.
– Кейт…
Ее ноги прижимают меня сильнее, колени сжимаются крепче. Я делаю то, чего мы оба так хотели.
Я двигаюсь.
Медленно, я отвожу бедра назад. Промежность Кейт сжимает мой член, когда он выскальзывает из нее.
– Я, словно, на небесах, – издаю я стон.
Потом я снова делаю сильный толчок вперед, потирая ее клитор своим пахом, при этом убедившись, что она испытывает такое же невероятное наслаждение, что и я. Я продолжаю в том же ритме – совершаю медленные грубоватые движения, от которых Кейт начинает мурлыкать каждый раз, когда наши тела сталкиваются.
Она закрывает глаза, и ее рот находит мои губы.
Мы тяжело дышим и стонем, хватаемся друг за друга, поглощенные фантастическим трением. Прижимаясь своей щекой к моей, Кейт бормочет:
– О, Боже … о, Боже, Дрю, я сейчас кончу.
Я ускоряю ритм, мне больше воздуха необходимо чувствовать, как ее мышцы сокращаются вокруг меня.
– Черт, да, кончи, малышка. Позволь мне почувствовать это.
И она кончает. Ее руки обвивают мою шею, ее ноги вокруг моей талии, сжимаются все сильнее и сильнее. Киска Кейт сжимает мой член на каком-то примитивном неконтролируемом уровне, таким образом притягивая его глубже внутрь себя. Я совершаю последний толчок и отправляюсь в стратосферу вместе с ней. Это так здорово, так напряженно в течение нескольких невероятных мгновений, единственное, что я слышу, это как порыв нашего экстаза отдает у меня в ушах.
Спустя несколько минут, я все еще глубоко дышу в шею Кейт, пока она продолжает дрожать. Все еще находясь внутри нее, я поднимаю голову и убираю волосы с ее лица.
– Это было великолепно.
Она широко улыбается.
– Умопомрачительно.
Осторожно, я ставлю ее на землю. Потом помогаю расправить ей платье, а сам заправляю рубашку и застегиваю ширинку.
– И нас все еще ждет номер в отеле.
– Уведи меня туда, – протягивает руку Кейт.
Я ее беру.
– С удовольствием.
В прямом смысле этого слова.
Уже на тротуаре, туман страсти испаряется и второй рукой Кейт закрывает глаза.
– Не могу поверить, что мы занимались сексом в проулке.
Я фыркаю.
– Я не могу поверить, что мы так долго ждали, чтобы заняться сексом в проулке. О чем я только думал?
Это, действительно, стоит того, чтобы повторить.
* * *
Секс в переулке считается уважительным? В принципе… нет. Но в данном случае, это было то, что доктор прописал.
Теперь вернемся к нашей игре.
Джек поворачивается к Стивену.
– Что ты там говоришь, Райнхарт – ты, я и две самые гибкие дамочки в клубе?
– Александра оторвала бы мне голову, если у меня кто-нибудь танцевал на коленях – будь то приватный танец или что-то другое, – жалуется Стивен.
Мэтью ухмыляется.
– Долорес была б не против, но только если сама бы наблюдала за этим.
Стивен качает головой.
– Я не хочу давать ей еще повод на меня злиться.
Мэтью смеется.
– В том то и дело, друг. Ди-Ди счастлива, если я облажаюсь – у нее появляется оправдание, чтобы на меня поорать. Она чувствует себя нужной, и это заставляет меня ценить то, что я такой счастливчик, потому что у меня есть она. Для мужчин и женщин – в этом цикл жизни.
Стивен обдумывает идею, но все равно говорит Джеку:
– Не думаю, что женатым мужчинам стоит уединяться в приватной кабинке. Если я захочу посмотреть стриптиз-шоу, я лучше оплачу своей жене уроки танца на шесте. – Его лицо засияло. – На самом деле, вот что будет ее подарком на День Матери. Бум – вычеркиваем это из списка.
Поначалу я хмурюсь, представив эту картину… но потом выбрасываю эту мысль из головы и улыбаюсь. Потому что я точно знаю, что подарить Кейт на мой день рождения.
* * *
Когда из приватной кабинки появляется Уоррен удовлетворенный и с затуманенным взглядом – и идущий еле-еле, потому что, скорее всего, его штаны полны спермы – мы сидим в первом ряду перед главной сценой, чтобы насладиться еще одним шоу. В этот раз уже без моего участия. Это было шоу на тему властных девочек, что подразумевало кучу девочек и различные игрушки на батарейках. Такого рода шоу точно заставит любого мужика надеяться на выполнение на бис.
Я аплодировал стоя.
Затем пятеро из нас вернулись в игровую комнату, чтобы сыграть в дартс. Видите нас там? Наступает очередь Джека, Стивен наблюдает, как еще один член Гильдии Стриптизерш с леденцами играет в прятки с чупа-чупсом на другом конце зала, пока Мэтью, Уоррен и я стоим, облокотившись о стену, и наслаждаемся напитками.
Телефон Уоррена подает сигнал о входящем сообщении. В течение нескольких секунд он смотрит на него вниз и смеется.
Без особой на то причины я спрашиваю:
– Что смешного?
Его реакция подстегивает мой интерес. Он опускает руку с телефоном и стирает улыбку со своего лица.
– Ничего.
Я отталкиваюсь от стены и встаю перед ним.
– Дай мне посмотреть твой телефон.
Он прячет его за спину.
– Глупости. Ничего, что бы ты хотел видеть.
– Ну, теперь я точно хочу.
Словно загнанная крыса, он зовет Стивена.
– Райнхарт – думай быстрее.
И кидает ему телефон. Стивен его ловит, но так как он всегда любил поиграть в «Собачку», то бросил его Мэтью, когда я стал приближаться к нему. Мэтью вовлек в игру Джека. Я делаю три шага назад к Уоррену, поэтому оказываюсь прямо перед ним, когда он ловит свой телефон.
А потом я прекращаю игру – дав ему слегка под дых.
Ууууф.
Он сгибается пополам, держась за живот. Телефон выпадает у него из рук и ударяется об пол. Я его поднимаю и открываю главный экран. Уоррен выкрикивает скрипучим голосом:
– Эванс, я тебе, как друг говорю, тебе не следует смотреть на фото.
Я его игнорирую.
Нажатием кнопки, начинают всплывать картинки во всех их мерзко красочных мульти-мегапикселях с высоким разрешением. Это исторический день – отметьте его на своем чертовом календаре. Единственный раз в жизни, Уоррен оказался прав.
Мне не следовало на это смотреть.
Парни заглядывают мне через плечо, когда я листаю картинки – очевидно, с сегодняшнего вечера. На первой Кейт сидит на плечах у какого-то придурка с голым торсом, и при этом ее обвивают руки еще нескольких мудаков, которые похожи на Тарзана. Мне это не нравится, но я могу с этим жить.
На следующей Кейт на мускулистых руках уже другого идиота в стрингах. Ее руки лежат у него на плечах, а юбка задрана вверх. Достаточно вверх, что при ближайшем рассмотрении можно увидеть кружевные трусики розового и черного цвета, которые раннее меня так сильно взволновали.
Сейчас я планирую по возвращению домой сжечь их, как токсичный мусор.
Сжимаю телефон сильнее. Если бы я был супергероем, я бы сейчас превратился в пыль. Но у меня получается успокоиться.
Стивен комментирует у меня из-за спины:
– Остынь, кемпер, все не так уж плохо.
Потом я листаю последнюю фотографию.
Джек говорит:
– О, а это уже плохо.
Плохо? Плохо – это когда ребенок падает с велика и поучает ссадины. Плохо – это когда Дерек Джетер выходит из игры, получив травму. Это фото не плохое. Это богохульство.
Она лежит, откинувшись на диване с темной обивкой, сверху на ней парень – имитирует половой акт через свои черные блестящие стринги.
Если он положит ее ноги себе на плечи, они окажутся в одной из ее любимых позиций. И она улыбается. Она смотрит в сторону от камеры, но у нее открыт рот. Застыл в широком, смеющемся крике.
Не совсем подходящая фотография для верного преданного жениха, не так ли?
Мне так хочется залезть в этот телефон, схватить сукиного сына и придавить его нахрен. Но в конце меня добивает подпись к фотографии. Вероятно, сообщение, посланное Ди-Ди. Посмотрите:
Какой еще Дрю?:D
Помните, что я говорил раньше? О том, как выбор, который вы делаете, оказывает огромное влияние на человека, которого вы любите? Говорил я тогда не только о своем выборе. Я имел в виду и выбор Кейт тоже.
Что-то внутри меня надломилось. Сломалось. Мэтью – единственный, который почувствовал, что я на грани – пытается меня привести в чувства.
– Это всего лишь стрип-танец, чувак. Это ее холостяцкая вечеринка. Завтра снова все придет в норму.
Я смеюсь, но чувствую горечь во рту. Сейчас мои движения опасны, я в отчаянии. Сбрасываю с себя руку Мэтью и швыряю Уоррену телефон.
– Ты прав, Мэтью, это ничего не значит. Ничего из этого неправда, верно? Это диван чертовой Золушки, удовольствие на одну ночь – а завтра все будет так, будто ничего и не было.
Мэтью хмурится.
– Дрю…
Вмешивается Уоррен.
– Может, перестанешь быть таким лицемером? – Он широко раскидывает руки. – Ты сам-то где сейчас находишься?
Я не думаю о том, что он снова прав. Не думаю о своем неправильном поведении или обо всех обещаниях, что давал.
Потому что если посмотреть во времена пещерного человека? Там не было времени на раздумья о последствиях их действий, когда на них с угрозой двигался мамонт. Все, что они могли сделать, это реагировать. Вот точно такой же первобытный инстинкт движет сейчас мной. Побуждает меня к действию – хоть какому-нибудь – чтобы избавиться от ревности, которая прожигает меня насквозь.
Однажды жил-был парень, и он был замечательным. У него была идеальная жизнь – он хорошо выглядел, имел замечательную работу, деньги, чтобы их прожигать, и женщин, которые сами на него вешались. Он был занозой в заднице. Номер один. Мистер Никаких Извинений. Я точно знал, чего хотел и получал это. Если вы не со мной, значит против меня, прыгайте на борт или пошли к черту.
