Текст книги "Красавица"

Автор книги: Эмилия Хендриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Гм-м, – наконец произнесла женщина. – Сначала мы вымоем волосы, подкрасим их, потом ножницы.

Чувствуя себя совершенно потерянной, Гарриет покорилась. Ей вымыли голову, потом волосы были обработаны каким-то мерзко пахнущим раствором, за ним последовало полосканье и крем, который приятно пах лимоном.

Ей не разрешили следить в зеркале за стрижкой, что, возможно, было к лучшему. В какой-то момент она услышала голос мистера Эндрюса в коридоре. Миссис Оливер, которая настояла, чтобы Гарриет называла ее Дианой, поспешила к двери, чтобы не дать ему войти в мастерскую, как она назвала комнату.

– Пока превращение не завершится, ты не должен видеть нашу протеже, – ласково засмеялась она.

Превращение. Каким будет результат? Гарриет достаточно знала о крашении волос, чтобы понимать, что иногда получается плохо. Она слышала о девушках, волосы которых получались зеленовато-желтыми после экспериментов с красками для волос. Она молилась, чтобы Талбот не позволила этому случиться.

Ей не следовало волноваться. Опытная камеристка спокойно стригла и расчесывала, рассматривала и стригла еще, пока Гарриет не заволновалась, останется ли у нее на голове хоть что-то.

Леди Уинстей ушла из комнаты, чтобы побыть немного в детской. Когда она вернулась, Талбот расчесывала волосы Гарриет, наверное, в двадцатый раз. Гарриет молча терпела, пока ее волосы сушили полотенцем, расчесывали и стригли, веря, что эта женщина сумеет сотворить чудо.

Камеристка отошла, ожидая оценки своей работы от весьма элегантной леди Уинстей.

– Превосходно! – воскликнула та, увидев Гарриет.

Ее энтузиазм дал надежду Гарриет.

– Диана, иди посмотри, – позвала Эмма сестру, которая ушла разбираться с какой-то мелкой неприятностью на кухне.

– Действительно, отлично, – провозгласила Диана, увидев голову своей протеже. – Волосы очень хороши, как мне кажется. Теперь, что делать с ее кожей? Кроме твоей специальной пудры, можно что-нибудь еще сделать с этими веснушками?

Талбот снова осмотрела Гарриет, обходя ее со всех сторон, беря лицо девушки прохладными руками и поворачивая его то в одну сторону, то в другую.

– Нет, – наконец сказала она, – нам придется пользоваться пудрой, прятаться от солнца и надеяться на лучшее.

Все еще не разрешая Гарриет посмотреть на себя в зеркало, ее провели по дому. Талбот одела ее в плащ. Потом все четыре женщины вышли из дома, сели в красивое ландо, которое стояло перед резиденцией.

– Вам действительно не стоит волноваться, моя дорогая, – сказала леди Уинстей, сочувственно касаясь девушки нежной рукой. – Диана решила, что будет очень весело сделать из вашего нового облика сюрприз. Все откроется в свое время.

Гарриет понимающе улыбнулась, но ничего не сказала. Действительно, время покажет.

Экипаж остановился перед неброским заведением, принадлежащим прославленной мадам Клотильде. Гарриет проезжала мимо много раз, но ее мать не считала ее достойной нарядов от Клотильды. Только сестры оценили искусство мастерицы.

Теперь Гарриет входила в магазин с противоречивыми чувствами. Более всего ее мучило любопытство по поводу того, что скажет мадам Клотильда о ее внешности. Она была известна своими нелицеприятными оценками. Сможет ли она помочь в создании терпимой Гарриет Мейн, приемлемой для представления в залах Алмака?

– Мадам, я очень довольна, что вы согласились работать с нами над превращением. Что вы скажите сейчас? – сказала Диана, словно это она красила и стригла.

Бросив понимающий взгляд на камеристку, модистка тщательно осмотрела Гарриет. Она поворачивала ее голову то так, то эдак, кивая и делая какие-то записи карандашом в блокноте.

– Она не может носить белое, даже если впервые выходит в свет, – решительно заявила мадам. – Шелк цвета слоновой кости, кремовый муслин высшего качества, бледно-персиковая тафта, может быть, нежно-зеленый для накидки. Ее платье для первого бала будет, я полагаю, из кремового фая. Никаких рюшек или оборок. Простые линии и дорогой материал пойдут ей лучше всего.

Диана кивнула, потом заговорила с модисткой тихим голосом, а леди Уинстей повела Гарриет посмотреть коллекцию тканей, указывая на достоинства каждой.

– Идите все сюда, – наконец позвала Диана. – У мадам есть платье, которое, как ей кажется, подошло бы для завершения первого дня превращения Гарриет.

Все пятеро пошли в крохотную комнатку, в которой Гарриет не дали ни минуты на раздумья. Ее раздели догола, одели в изящную батистовую сорочку, за которой последовало красивое платье из люстрина в зеленоватую и кремовую полоску. Высокий ворот заканчивался тонкими кружевами и крошечными пуговками. Золотая тесьма украшала высокую талию и длинные рукава. Талбот застегнула платье сзади и отошла, чтобы все посмотрели.

– Теперь вы можете взглянуть на новую Гарриет, – с видимым удовлетворением произнесла Диана Оливер. – Я считаю, что мы должны отметить это событие мороженым у Гюнтера.

Гарриет смотрела на отражение в зеркале, не веря, что эта интересная молодая женщина – она сама. Не красивая, даже не хорошенькая в обычном смысле слова, она по-своему потрясала. Волосы, сейчас золотисто-рыжие, вились кольцами вокруг головы, как у херувима. Пудра сделала невидимыми веснушки. Платье подчеркивало теплый цвет волос и кожи, придавая им нежное сияние вместо яркого блеска, который они обычно излучали. Оставалось узнать мнение мужчин.

– Увидите, она будет особенной, – пообещала мадам, выразительно кивая своей неправдоподобно рыжей головой, пока надевала на Гарриет маленькую и очень элегантную шляпу. – Ей надо подумать о каком-нибудь необычном аксессуаре. И она должна проводить время необычным образом, занимаясь тем, в чем она добьется успеха.

– Я знаю, что добьется, – искрилась от восторга Диана.

– Вы поете? – спросила модистка.

– Я прилично пою и танцую очень хорошо. Но я не играю и не могу рукодельничать.

– Я создам платья для пения и танцев, – провозгласила мадам. – Вы будете одеты по последнему крику моды, что, полагаю, очень поможет.

– Все, чего я прошу..., – начала Гарриет, но была остановлена леди Уинстей.

– Она также похитит сердце самого проницательного джентльмена. – Леди Уинстей не сказала, где этого мужчину найти.

– Конечно, – согласилась мадам, словно это подразумевалось естественным образом.

Гарриет хотела бы чувствовать себя так же уверенно относительно своего будущего. Она слышала разговоры в семье о том, чтобы выдать ее замуж за самого отвратительного из стариков, если она не будет иметь успеха в этом сезоне, и это продолжало бессознательно мучить ее.

Дамы, включая строгую Талбот, удалились к Гюнтеру лакомиться ананасным мороженым.

Там с ними столкнулся мистер Эндрюс, который издали увидел ландо Оливеров.

– Дамы, – сказал он галантно, с несколько встревоженным видом подъезжая к экипажу на лошади. – Какие успехи у мисс Мейн?

– Суди сам, – весело ответила Диана.

Он оглядел обитателей ландо, когда подъезжал к нему. Теперь он пристально смотрел на одну из дам, которую сначала не узнал.

Гарриет думала, что умрет, пока дождется его приговора. Почему она считала именно его мнение таким важным, она не могла бы сказать, но это было так. Она с трудом держала руки на коленях. Заставив себя встретиться с ним глазами, она улыбнулась улыбкой уличного мальчишки, как улыбалась, когда он впервые предложил свою помощь.

– Вот я, как видите, – сказала она обыденно. Хорошо бы он согласился, что она изменилась к лучшему, так как он первый посчитал, что у нее есть достоинства.

– Талбот, – безошибочно обратился он к той, чье волшебное мастерство создало настоящее чудо, – вас следует поздравить. Вы увидели ее возможности и извлекли внутреннее очарование. Я полагаю, что она могла бы иметь успех.

Его заявление было встречено Гарриет со вздохом облегчения и восклицаниями его сестер.

– Что ты хочешь сказать этим «могла бы»? Она будет настоящей красавицей, – заявила Диана.

– Мы сделаем все возможное, чтобы она стала гвоздем сезона, – сказала леди Уинстей мягким голосом.

– Тогда обществу лучше приготовиться к штурму, – тихо проговорил он. То, что ему совсем не понравилось последнее замечание, было отмечено Дианой, которая впервые не стала поддразнивать его по этому поводу.

Мороженое было съедено, женщины покинули тень под деревьями на Беркли-сквер, чтобы вернуться в резиденцию Оливеров.

– Завтра вы должны посетить мадам Клотильду, чтобы с вас сияли мерки, – сказала Диана, когда они уезжали в ландо.

Гарриет без конца благодарила всех, особенно Талбот за ее доброе отношение. Она обещала явиться к мадам Клотильде в десять часов утра, потом собралась уходить.

Мистер Эндрюс ехал рядом с экипажем и теперь заговорил:

– Я провожу вас домой, мисс Мейн.

При этом проявлении заботы его сестры обменялись взглядами, но не сказали ничего, кроме слов, приличествующих расставанию.

Гарриет была вновь посажена в ландо настойчивым мистером Эндрюсом, который не обратил внимания на ее робкие просьбы вернуться домой пешком. Она откинулась и посмотрела на него из экипажа.

– Лошадей не огорчит небольшая пробежка, поскольку они все равно должны заворачивать за угол, чтобы вернуться в конюшню. Как вы себя чувствуете?

Он изучал ее новую внешность и наряд, отчего Гарриет чувствовала себя крайне неловко.

– Мадам Клотильда сказала, что я должна быть особенной и найти уникальный аксессуар. Что вы скажете насчет собаки? Возможно, такого цвета, который подходит к моим волосам? Я понимаю, что это не очень оригинально, но я всегда хотела собаку и это было бы чудесным предлогом. Мама не сможет противоречить мнению мадам Клотильды, правда?

Ферди посмотрел на ее обаятельное лицо и вздохнул, чувствуя себя так, словно вот-вот разгорится пожар и он не сможет ничего сделать, чтобы помешать его распространению.

– Хорошо, – сказал он, останавливаясь.

– Я знаю, что у мистера Бинга есть пудель, но он мужчина. Я не знаю ни одной женщины, у которой была бы собака под цвет волос, если вы понимаете, что я хочу сказать. Что вы думаете об этом? Пожалуйста, скажите, что согласны со мной.

– Ну, – ответил Ферди с нарочитой галантностью, – мне кажется, это может получиться. Разрешите мне поискать, так как золотисто-рыжую собаку не так легко найти, как, скажем, кошку.

Ему стало жаль эту девушку, которой в детстве не разрешали держать собаку. Все, кого он знал, заводили кошку или собаку в дополнение к пони, потом к лошади. Совершенно не по-английски запрещать это.

– Но водить кошку на поводке нельзя, – с безупречной логикой указала она. – И они не всегда соглашаются сидеть в карете.

Ферди кивнул, подумав, что было бы совсем неплохо, если бы на поводке можно было держать и кое-что другое, а именно мысли некоторых молодых женщин. Он подозревал, что если не поможет ей найти подходящую собаку, она сама отправится на поиски, а этого следовало избежать любой ценой. О таких вещах должны заботиться джентльмены и, если бы ее отец был хотя бы наполовину таким, каким следует быть мужчине, то сам позаботился бы об этом.

Ферди помог ей выйти из экипажа, когда они остановились у городского дома Мейнов, откуда он немедленно вернулся в резиденцию Оливеров.

Как только он отыскал сестру, то сразу спросил:

– Ты имеешь представление, к чему это может привести?

– Что теперь? – осведомилась Диана, прекрасно зная молодых леди.

– Она хочет собаку под цвет волос! Где мы сможем найти собаку с таким необычным окрасом – если только не ирландского сеттера, которого я считаю едва ли подходящим для гостиной, а тем более для кареты. – В расстройстве Ферди провел по волосам. Это было совсем не то, что он воображал, когда просил сестер помочь Гарриет.

– Откуда я знаю? – ухмыльнулась Диана.

– Кажется, это означает, что мне надо найти псарню?

– Ты же хочешь добиться успеха, да? – рассудительно заметила Диана.

– Полагаю, я загляну к Бингу. Может быть, он поможет, – вслух подумал Ферди, вспоминая обрывки разговоров о собаках и их покупке.

– Хорошо, – ласково сказала Диана с любезностью, которая вызвала бы у Ферди подозрение, не будь его мысли заняты другим.

– Я сообщу, когда найду собаку. Предупреди Талбот, что есть вероятность того, что ее могут попросить выкрасить собаку под цвет хозяйки.

– Она и глазом не моргнет, если ты волнуешься, что будет истерика. Талбот – высший класс.

Следующим утром Гарриет превратилась в манекен, утыканный иголками и булавками. Ее высокая стройная фигура была задрапирована тканями. На бормотанье и цыканье Гарриет не обращала внимания. Булавки – совсем другое дело. Но хуже всего – было ужасно тоскливо. Гарриет быстро сообразила, что из нее не получится бриллиант чистой воды, даже если она будет стоять в примерочной часами. Но желание похорошеть побуждало ее терпеть. Она вынесет все, чтобы стать более элегантной. Жаль, что рядом нет матери.

Наконец ее сорочка и нижние юбки были освобождены от булавок, платье возвращено, а ей позволили покинуть примерочную – которая показалась ей скорее подобием камеры пыток, чем комнатой удовольствий.

– Вот список шляп с полями и без полей, которые, по-моему, прекрасно подойдут к вашим новым платьям, – сказала мадам. – И не забудьте перчатки и туфельки. Вы еще не придумали уникальный аксессуар? – она стояла у двери, не пропуская Гарриет, пока та не возьмет список. Конечно, список был очень ценен. У многих ли девушек головные уборы и аксессуары были подобраны великой модисткой? Просто Гарриет по натуре была независимой и не любила, когда ей говорили, что она должна делать или носить.

– Ну, я подумала о собаке. Цвета моих волос.

Модистка взглянула на Гарриет, потом молча распахнула перед ней дверь. Покорно приняв список, Гарриет вылетела из салона и поспешила вдоль Бонд-стрит. Горничная с трудом поспевала за ней.

– Думаете устроить гонки на Бонд-стрит, мисс Мейн? – знакомый голос пробился сквозь пелену, и она резко остановилась, а с ней и обрадованная горничная.

– Боюсь, – заявила Гарриет мистеру Эндрюсу, – что из меня не выйдет образца demie cri3. Вообще, я сомневаюсь, что буду демонстрировать последние фасоны.

– Но, – заметил он вкрадчиво, – вы хотите найти приличного мужа.

– Верно, – признала Гарриет. – Полагаю, это необходимо. Однако должна сказать вам, что меня совсем не привлекает мысль в скором времени стать живым игольником.

– А вы должны вернуться завтра?

– На следующей неделе. Мне необходимо заняться чем-то совершенно другим, чтобы успокоиться, понимаете? – она улыбнулась Ферди. Ее глаза блестели, солнце отражалось от золотисто-рыжих кудрей. Он решил, что ему лучше подумать, чем ее занять, потому что она вполне способна опять помчаться в парк и заняться бог знает чем.

– Я навел справки относительно собаки. Вы не взяли бы щенка?

– Нет, так как подозреваю, что требуется много усилий, чтобы научить щенков не оставлять лужицы, а у мамы не хватает терпения с животными. Лучше взрослую собаку.

– Вы уверены, что хотите именно это? – спросил Ферди, стараясь скрыть уныние, но ему это не удалось.

– Можете вы придумать что-то, что было бы настолько же необычным? Я не могу представить ничего другого. У меня никогда не будет маленького пажа, который следовал бы за мной. Кроме того, это едва ли необычно. – Мисс Мейн остановилась на углу, словно ожидая прибытия своего экипажа. – Я скажу одно: если есть что-то более тоскливое, чем стоять на возвышении часами, примеряя одно платье за другим, то я не могу догадаться, что это такое. Мне хочется приятно провести время, чем-то заняться и не краснеть, если понимаете, что я хочу сказать.

– Я постараюсь тщательно обдумать это, мисс Мейн, – проговорил Ферди с упавшим сердцем. Забавлять скучающую красавицу – это одно, а развлекать такую живую и проказливую девушку, как Гарриет Мейн, – это совершенно другое. – Я придумал. Мы могли бы совершить прогулку в парке с моими племянниками и племянницами и моим огромным парусником. Им он ужасно нравится, и вы тоже могли бы получить удовольствие.

Он с надеждой посмотрел на нее. Никогда не знаешь, что может понравиться молодым леди. Вот почему он предпочитал танцовщиц из оперы.

– А почему нет? Звучит очень привлекательно. Я никогда не запускала игрушечный парусник. Это трудно? У всех джентльменов есть кораблики или вы особенный?

– Я весьма особенный, мисс Мейн. Весьма. Но ведь и вы, – задумчиво добавил он, – тоже.

– Правда? Не только из-за моих волос? – она выглядела очень довольной, когда он кивнул, потом сказала: – Но это не решит моей проблемы с любимым занятием, которое устроило бы общество.

– Я обязательно подумаю об этом, когда буду искать для вас собаку на псарне.

– Мистер Эндрюс, вы настоящее сокровище! – воскликнула Гарриет, потом, жутко покраснев, потянулась и нежно чмокнула его в щеку. Она рассуждала, что он вел себя как дядюшка, а она всегда целовала дядюшек в щеку. Только она подозревала, что это не совсем то же самое.

Ферди выглядел сначала удивленным, потом страшно довольным, потом нахмурился. Он огляделся.

– Лучше не делать этого на улице, мисс Мейн.

Но он не побранил ее, и домой она вернулась с легким сердцем.

– Господи, Гарриет, ты ли это? – удивленно воскликнула Виктория. – Клянусь, я бы не узнала тебя. Улучшение есть, хотя я сомневаюсь, что это сильно поможет тебе в поисках мужа.

Это откровенное мнение было высказано, прежде чем сестра выплыла из дома в сопровождении высокомерной горничной.

Столкновение подействовало на Гарриет удручающе, но она воспряла духом, вспомнив, что мадам Клотильда не стала бы помогать никому, кто не подавал надежд. Гарриет пошла в свою комнату, где и провела вечер, попросив прислать ей поднос с ужином, чтобы не выслушивать обсуждение своей внешности. Если Виктория сделала такое замечание, чего ждать от остальных членов ее семьи?

Это она узнала на следующее утро, когда спустилась к раннему завтраку перед конной прогулкой в парке.

– Господи, девочка! – насмешливо улыбнулась леди Мейн. – Я не понимаю, чего ты надеешься добиться. Ты не изменишь своего лица.

– Что за шум? – фыркнул брат. – Слышал я о попытке сделать шелковый кошелек из свиного уха, но из этого ничего не вышло. Зачем волноваться, девочка? Смирись со своей судьбой и выходи за того, кого отец выбрал для тебя. Сбережешь время и деньги.

– Чтобы ты мог больше проиграть? – Это было несправедливо, потому что Джордж никогда слишком много не проигрывал. Он ничего не делал слишком, только слишком дразнил Гарриет.

Брат не удостоил Гарриет ответа. Она наблюдала, как он вышел из комнаты, чувствуя, что могла бы ответить ему колкостью, но вряд ли это возымело бы действие. Семья отвергла ее много лет назад, трудно ждать, что они изменились за ночь.

А в парке царили тишина и покой. Гарриет, одетая в темно-зеленую амазонку с пышным воротником из кремового батиста, не спеша ехала по тропе в сопровождении грума и думала о предстоящем сезоне. Она еще не пришла в полное отчаяние, но предупреждение Джорджа о выборе отца достаточно напугало ее. Она должна добиться успеха в обществе. Ей необходимо найти ту необычную черту, что-то необыкновенное, но приемлемое, что выделило бы ее из других дебютанток.

Если бы только мистер Эндрюс смог найти подходящую собаку. Как ей назвать животное? Как-нибудь забавно, что привлекало бы внимание. Принни? Нет, это неуважительно. Купидон? Двусмысленно, но могло бы сработать. Она посоветуется с мистером Эндрюсом, когда снова увидит его.

Ферди большими шагами шел через парк, следом трусил песик. Пудель был рыжеватого цвета, а Талбот подкрасила его, чтобы он еще больше подходил к волосам Гарриет.

Наконец Ферди увидел Гарриет и решительно пошел вперед. Она заметила его и подъехала поздороваться. Увидев пуделя, рвущегося с поводка, она мгновенно соскользнула с лошади.

– Какой прелестный песик! У него есть имя?

– Еще нет. Вот, – он протянул ей поводок, забыв, что она на лошади.

– Он мне подходит? – с сомнением спросила она, поднимая маленькую собачку к лицу.

Ферди кивнул:

– Слава Богу, Талбот смогла сотворить чудо. Надеюсь, вы довольны.

– У меня нет слов! Огромное вам спасибо, – воскликнула она. Не думая о том, что их могут видеть, она опять приподнялась и легко поцеловала его в щеку, потом снова обратила свое внимание на собаку. – Я должна придумать ему имя.

– Гм! Мне неприятно напоминать вам... – Ферди сдался. Она будет поступать по-своему, а ему очень нравились эти ласковые прикосновения к щеке, даже если поцелуй был таким, каким обычно одаривают дядюшку.

– Купидон.

– Простите? – пробормотал Ферди, полагая, что, должно быть, ослышался.

– Его зовут Купидон. Это имя точно отличается от Ровера и Спота, правда?

– Конечно.

Ферди не смог не рассмеяться. Купидон, подумать только! Однако будет нетрудно запомнить: мисс Гарриет и ее собака Купидон.

– Большое вам спасибо, мистер Эндрюс. Вы проводите меня домой? Мне трудно будет держать Купидона.

Так те члены высшего общества, которые оказались в парке в то утро, смогли насладиться картиной, которую представляли собой убежденный холостяк мистер Ферди Эндрюс, эсквайр, и хорошенькая молодая леди в темно-зеленом наряде с красивыми золотисто-рыжими кудрями в сопровождении собаки, цвет которой полностью совпадал с цветом этих кудрей. Это было поразительное зрелище, о котором много говорили за чаем и вином в тот день.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Встревоженная Гарриет вошла в отцовскую библиотеку. Ее редко вызывали к нему.

– Вы хотели видеть меня, папа?

Отец опустил газету и с обычной неприветливостью пристально посмотрел на нее поверх газетного листа.

– Твоя мать говорит, что тебе покрасили волосы. Я вижу, она не преувеличила. Это было сделано в интересах привлечения мужа?

– Если прямо, то можно и так сказать.

Гарриет почувствовала, как что-то коснулось ее юбок, и поняла, что Купидон, должно быть, убежал из ее комнаты следом за ней. Она не могла представить, что скажет отец по поводу собаки в доме, да к тому же подкрашенной.

Он изучал ее в полном молчании.

– Почему твои юбки дергаются, Гарриет?

Она была избавлена от необходимости отвечать, так как Купидон выбрался из-за нее и уселся, уставившись на отца – голова склонилась на бок, язык свисает.

– Господи, – тихо воскликнул сэр Эдвард. – Я полагаю, что для появления этой собаки имеется весомая причина?

– Мистер Эндрюс дал ее мне. Мадам Клотильда сказала, что у меня должно быть что-то уникальное, нечто, отличное от обычных зонтиков, платьев особенного цвета или пышных карет. Мистер Эндрюс согласился, что пудель цвета моих волос как раз подошел бы.

Гарриет следила за выражением лица отца. Оно несколько смягчилось и ей стало легче дышать.

– Очень хорошо. Смотри не сделай ничего, что бы навлекло позор на наше имя, и не позволяй этому животному никого беспокоить. Ясно? – он развернул газету и приготовился вернуться к чтению.

Гарриет пробормотала согласие и скрылась в тишину и безопасность своей комнаты.

– По крайней мере, он не спросил, как тебя зовут, – утешила она собаку. – Но ты должен вести себя наилучшим образом – это означает, что мне лучше пойти с тобой на долгую прогулку.

Она облачилась в платье для прогулок и надела одну из своих новых маленьких шляпок, которая выгодно подчеркивала красоту ее золотисто-рыжих локонов. Натянула перчатки и, закрепив поводок на собаке, выскользнула из дома. Следом шла горничная.

Купидон был слишком возбужден, чтобы идти рядом. Он натянул поводок и чуть ли не тащил Гарриет в парк, останавливаясь по пути с разведывательными целями.

В парке она увидела мистера Эндрюса. Заметив ее с Купидоном, он с лестной поспешностью поскакал к ней.

– Вы представляете очаровательную пару, – провозгласил он, когда был уже достаточно близко, чтобы говорить. – Песик ведет себя хорошо?

– Пока, – ответила она, надеясь, что это хорошее поведение продолжится. – Он тихий, слава богу. Моему отцу не понравится, если Купидон перебудит весь дом.

– Купидон, – пробормотал потрясенный мистер Эндрюс.

– На самом деле, это, вероятно, самое подходящее имя для собаки, которая должна помочь мне найти мужа.

Гарриет похлопала собаку по голове, заставляя ее сесть – что пес и сделал.

– Ради всего святого, я надеюсь, вы не говорите подобных вещей кому-то еще? – воскликнул мистер Эндрюс.

– Я не настолько глупа, сэр, – произнесла Гарриет с обидой.

– Нет, конечно, нет, – ответил он успокаивающе, как обычно говорил с детьми.

– Сударь, я не потерплю, чтобы со мной обращались как с ребенком, – начала она.

– Насчет детей... Я планирую вывести старших на прогулку в парк сегодня, – перебил он. – Собираюсь принести с собой парусник, чтобы они попускали его. Не присоединитесь ли вы с Купидоном к нам?

Гарриет, которой уже надоели примерки и скучная жизнь в Лондоне, сразу согласилась:

– Звучит привлекательно. Когда?

– Мы заедем за вами около двух часов, если удобно.

Фраза могла бы показаться вопросом, но прозвучала как утверждение.

Довольная, что впереди ее ждет что-то интересное, Гарриет даже не стала придираться к тому, как было сделано приглашение. Ведь он не должен был приглашать ее. Ей захотелось увидеть его юных родственников.

– Купидон и я будем ожидать вас и детей с нетерпением.

Отвернувшись, она помолчала, потом спросила, глядя на него через плечо:

– Сколько их и сколько им лет?

– У Эммы трое детей: Эдвард, которому восемь, Гарри, которому шесть, и Джейн, которой пять. Я могу захватить и выводок Дианы. У нее трое: Уилльям пяти лет, Тимоти четырех и Анни, которой всего три года. – Он бросил на нее взгляд, который не позволил ей отказаться от приглашения.

– Шестеро! Ну, с Купидоном и парусником скучно не должно быть, – произнесла Гарриет с большим воодушевлением, чем она выказывала при перспективе заниматься выбором одежды и шляпок.

Ферди смотрел, как непредсказуемая мисс Гарриет Мейн шагает по дорожке с пуделем, трусящим рядом. Как видно, очень послушное животное. Даже девушка, кажется, не боится собаки. Купидон! Бедный пес.

Ферди повернулся и покинул парк, направившись к Эмме. Там он объявил о своем намерении сопровождать трех отпрысков Уинстей в парк.

– Ты уверен, Ферди? – спросила Эмма с хорошо скрытым удивлением.

– Не волнуйся, мы прекрасно справимся. И мисс Гарриет будет там со своей собакой. Я думаю, все будет чудесно.

Его сестра сразу согласилась, так что Ферди оставалось только договориться с Дианой. Можно было не волноваться – Диана не стала допытываться о его мотивах.

– Восхитительно. Я пошлю с няней корзину для пикника. Ты же помнишь, какими голодными мы бывали всегда, когда ходили к Серпантину. Запускать парусник? Дети придут в восторг. Все это да плюс собака? Чудесно!

Так в половине второго Ферди забрал детей Эммы, потом отправился к Диане за ее троицей. К дому Мейнов они подъехали почти в два.

Ему не нужно было волноваться о Гарриет. Одетая в хорошенькое платье из светло-зеленого муслина, отделанное тонкими кружевами, в легкомысленной соломенной шляпе, украшенной маргаритками, она выплыла из дома явно в хорошем расположении духа. Купидон бежал рядом. Она радостно приветствовала группу, словно отправляться на прогулку с шестью детьми, собакой и очень большим джентльменом плюс огромным игрушечным парусником, торчащим из ландо, было для нее привычным занятием.

Они въехали в парк и расположились на прелестной лужайке недалеко от Серпантина, поверхность которого рябил легкий ветер. Няня, нагруженная подстилками, корзиной с едой, подушками и прочими мелочами, необходимыми для прогулки, расположилась под деревом, чтобы следить за детьми.

Эдвард устроил суматоху, сразу же потребовав, чтобы его дядя выгрузил великолепное судно, пока он и его младший брат размещаются на другом берегу, откуда будут отправлять корабль обратно. Тимоти и Уилльям жались к дяде.

– Дядя Ферди, дядя Ферди, я хочу тоже, – настаивала Джейн, – я хочу тоже.

Видя, что готова разразиться война, Гарриет спокойно отвела Джейн за руку к Анни, которая смотрела на все широко раскрытыми глазами.

– Пусть сначала мальчики попускают корабль, пока мы будем играть в мяч с Купидоном.

Джейн колебалась, а Анни бросила опасливый взгляд на Купидона, подстриженного так аккуратно, что казалось, будто у него на шее красивый воротник.

– Он кусается? – захотела она узнать, пряча руки за спиной в ожидании ответа.

– Нет, если только его чересчур не дразнить, – ответила Гарриет, надеясь, что так оно и есть.

Достали мяч и девочек уговорили поиграть в благодатной тени под шумящими деревьями. Джейн принялась бегать за Купидоном, Анни последовала за ней. Скоро началась игра в догонялки: собака бешено носилась, к полному восторгу девочек. Гарриет наблюдала за ними с удовольствием и некоторым облегчением.

– Веселые малыши, правда? – заметил мистер Эндрюс, который присоединился к ней после того, как убедился, что судно в безопасности на другом берегу пруда.

– Я могу понять, почему дядю Ферди так любят. Сомневаюсь, чтобы няня разрешала подобные игры.

– Верно, – согласился он.

– Мои сестры предпочитали сидеть дома. Боюсь, что я была сорванцом. Я лазила по деревьям, ловила рыбу в ручье, каталась на пони по полям, собирала летом ягоды и вся перемазывалась соком от макушки до пят. По крайней мере, его не было заметно на моих волосах, – сказала она, весело посмотрев на мистера Эндрюса. – Думаю, что меня считали божьим наказанием няня, гувернантка и все горничные – особенно те, которые чинили мою одежду.

– Такими же были Диана и Аннис. Эмма, Клер и Белла считались наиболее благоразумными из всех Эндрюсов. Но ваше детство кажется идиллическим.

В его словах слышался вопрос, и, к своему удивлению, она ответила на него:

– Нет, на самом деле все не так. Мать сердилась, когда на меня жаловались; отец порол, вынуждая вести себя еще более возмутительно. Помогло только то, что я выросла. У меня появилось немного больше здравого смысла и понимание того, что молодая леди должна быть более осмотрительной, если хочет получить независимость.

– Вы жаждете независимости? Как странно это звучит для девушки, желающей найти себе мужа.

Ферди бросил укатившийся мяч девочкам.

– Верно, – неохотно согласилась она, потом добавила: – Но признайте, что только в ограничениях брака женщина может узнать цену свободы.

Ферди нахмурился. Мисс Гарриет странное создание, если считает, что ограничения замужества дают понятие о свободе. Его уклончивое «понятно», однако, не выдало его мыслей. Девушка рядом с ним засмущалась и подняла на него осуждающие глаза.

– Вы заставляете меня краснеть, мистер Эндрюс. Получается, что я говорю вам ужасно неприличные вещи. Вы так действуете на всех женщин?

Она подняла подкатившийся мяч, бросила его Джейн, которая кинула его Анни. Игра возобновилась. Купидон жадно следил за мячом в надежде, что он сможет подхватить его и убежать.