Текст книги "Красавица"

Автор книги: Эмилия Хендриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Я помню, что вы любите удобства, – безмятежно сказала она, не зная, отчего он засмеялся.

В следующие дни он таскал Гарриет по мебельным магазинам – выбирать модную мебель из розового, красного или вишневого дерева; по ковровым лавкам – отбирать красивейшие турецкие ковры; в магазин Клементи, где Ферди выбрал самое красивое фортепиано Бродвуда, которое когда-либо видела Гарриет.

– Я считаю это ужасной ошибкой, – пробормотала она, когда он вел ее к карете.

– Возможно, ты и не играешь, но подумай о детях, – проговорил он невинным голосом. – По крайней мере, уж один-то должен иметь музыкальные способности.

– Никаких детей не будет, если вы только не найдете добрую леди, которая примет вас, – заявила она тихим, но ясным голосом, предпочитая смотреть на Купидона, чем рискнуть встретиться с взглядом карих глаз Ферди.

– Я считал, что ты поняла мое намерение полностью принять твое предложение. Ты же не захочешь, чтобы я привлек тебя к суду за нарушение обещания, а?

Гарриет удивленно уставилась на него.

– Вы ведь не серьезно, правда? – Она всмотрелась в его лицо и упала на подушки. – Вы серьезно! Но Ферди Эндрюс, я не хочу, чтобы вы жертвовали своей холостяцкой жизнью ради меня.

– Я полагаю, мы будем ладить, – сказал он, воспринимая ее слова как вздор.

Гарриет поджала губы и спросила:

– А как же Лафлер?

– Забудь о ней. Она не имеет никакого отношения к тебе.

Ферди так рассердился, что Гарриет погрузилась в молчание, которое продлилось весь остаток пути до дома Мейнов.

Ферди проводил ее в дом, посмотрел, как она взбежала по лестнице. Он повернулся и чуть не сбил с ног тетю Кроскомб, входившую в дверь. Он взял ее под руку, развернул и помог сесть в свое ландо. Потом объяснил свое поведение:

– Мне необходимо поговорить с вами, мэм. Бог знает, мне нужен разумный совет, так как боюсь, что я сам себе копаю могилу.

– Она не верит, что вы действительно хотите жениться на ней? – спросила тетя Кроскомб, не называя ничьих имен.

– Боюсь, что так.

– Тогда нам лучше поговорить, – согласилась леди, с явным одобрением устраиваясь на удобных подушках ландо.

Пока они ехали по парку, Ферди рассказал свою версию происходящего. Так как тетя Кроскомб слышала только Гарриет, его рассказ многое прояснил.

– Я понимаю, она вам небезразлична, но вы до сих пор не подарили ей обручальное кольцо. Лорд Помрой все еще вынюхивает повсюду, если только старая жаба может почувствовать что-нибудь кроме собственного запаха, – вскользь заметила она.

– Я послал за кольцом, но его надо было найти в нашем поместье в Оксфордшире, потом привезти в Лондон. Вы не представляете, как мне было трудно получить верный размер пальца Гарриет. На что я только не шел! Даже стащил одну из ее перчаток! Теперь кольцо готово, остается только надеть его на ее пальчик. Я хотел сделать это на балу лучников. Существует обычай объявлять о помолвках в это время – лучников, конечно.

– А бал будет? – спросила удивленная тетя Кроскомб.

– Завтра вечером. Приедет принц-регент. Это весьма торжественное событие. Но черт возьми, я хочу, чтобы Гарриет приняла кольцо, чтобы оно осталось на ее пальце.

На лице Ферди застыло выражение такого безутешного отчаяния, которое редко можно увидеть у мужчины.

– А как с Лафлер? – обыденным тоном спросила тетя Кроскомб.

– Гарриет рассказала вам о ней? – в совершенном ужасе воскликнул Ферди.

– Моя племянница, кажется, волнуется из-за нее. Я понимаю, что оперная танцовщица утонченная красавица. У вас, очевидно, хороший вкус.

– Гарриет совершенно не надо волноваться о ней или какой-то другой оперной танцовщице. Что-то говорит мне, что я буду чрезвычайно занят с Гарриет. Кроме того, Лафлер сейчас на содержании щедрого человека, который хорошо к ней относится.

– Гарриет, кажется, убеждена, что встала между вами, вы потеряли танцовщицу и теперь жалеете, что стали помогать ей. Она чувствует себя ужасно виноватой.

– Не могу поверить, что веду этот разговор с тетей моей обожаемой Гарриет, женщины, на которой я намерен жениться!

– Хорошо, если вы действительно обожаете мою племянницу, вам лучше что-то предпринять и побыстрее. Я собираюсь скоро вернуться в Манден и хотела бы перед отъездом увидеть вашу свадьбу. В противном случае Гарриет может захотеть уехать со мной, – предупредила она.

Пара погрузилась в молчание, которое закончилось, только когда ландо остановилось перед домом Мейнов и тетя Кроскомб поблагодарила Ферди за интереснейшую прогулку.

Он смотрел на закрывшуюся дверь, потом очнулся и приказал кучеру везти его домой. Каким образом его жизнь стала такой запутанной?

Тетя Кроскомб отыскала Гарриет в спальне.

– Я поняла, ты поедешь на бал лучников завтра вечером с мистером Эндрюсом?

Тетя устроилась в изящном кресле у окна и посмотрела на племянницу.

Гарриет теребила ленту.

– Он просил меня поехать с ним.

– Ты, конечно, поедешь? Это гвоздь сезона, особенно для лучников, которым, по твоему признанию, ты тоже являешься.

– Я все сильнее и сильнее чувствую себя обманщицей. Он настаивает, что хочет жениться на мне, но, бедняга, его принудили попросить мою руку.

– По-моему, Ферди вынудил тебя попросить его жениться на тебе. Правильно я поняла? Он так или иначе заставил тебя произнести те слова?

Гарриет уронила ленту, опускаясь на кровать и смотря на тетю.

– Верно, вы правильно поняли. Это так и произошло.

– Возможно, он собирался попросить тебя, а потом воспользовался твоими словами? – тетя подняла голову, пристально глядя на Гарриет.

– Я не рассматривала такую возможность. Нечестно так поступать?

– Но ужасно интересно, – заметила тетя. – А что ты наденешь на бал лучников?

– Сначала я думала надеть зеленое платье из шелковой тафты. Но мадам Клотильда сделала для меня восхитительное платье из прозрачной золотой ткани, и теперь я убеждена, что это лучший вариант. Я не права? – она вскочила с кровати и подошла к гардеробу, перебрала платья и вытащила новое.

– Замечательное платье, – сухо заметила тетя. – Я – за него. Если оно выглядит на тебе так же восхитительно, как сейчас, то ты должна добиться успеха.

– Но, тетя, добиться успеха в чем? – вскричала Гарриет. – Клянусь, я не знаю чего хочу больше – чтобы Ферди был со мной или чтобы он был счастлив с Лафлер. Я, наверное, злая, потому что с легким сердцем отослала бы ее куда-нибудь в Ирландию, подальше от Лондона, – Гарриет впилась глазами в тетю, чтобы увидеть, встретит ли она ее замечание с ужасом. Не встретила.

– Могу я дать тебе совет? Следуй своему сердцу. Когда-то у меня был шанс, и я упустила его. Я всегда жалела об этом. Не порти себе жизнь, – тетя Кроскомб поднялась с кресла и пошла к двери. – Увидимся за обедом. Держись. Все будет хорошо.

Гарриет не была так уверена, как тетя, но поняла, что та когда-то любила и потеряла свою любовь и что она не находила счастливым свое положение. Гарриет положила красивое платье на кровать и долго изучала его оценивающими глазами. Наконец она решительно кивнула.

– Пусть другие надевают зеленое. Я собираюсь победить лучника золотом, – с удовлетворением тихо сказала Гарриет.

Вечер был теплый, духоту жаркого дня унес легкий ветер. Гарриет осторожно спускалась по лестнице, надеясь не встретить никого из родных, чтобы избежать насмешек. Зеркало сказало ей, что платье почти вызывающе. Ей не хотелось, чтобы они подтвердили это.

– Очень красивый штрих, – заметила из малой гостиной тетя Кроскомб, – этот венок из зеленых листьев на твоих волосах. Хотя сомневаюсь, что кто-нибудь заметит твои старания, дорогая девочка. Я считала платье достаточно впечатляющим на вешалке. Оно выглядит еще лучше на тебе. Мадам Клотильда настоящая волшебница.

Гарриет сделала реверанс, потом покружилась, чтобы заслужить одобрение тети, которую она уже полюбила.

– Прекрасно. Убеждена, что будь у меня такое платье, я бы не была сейчас старой девой.

– Мне жаль, если вы одиноки. Если ничего не выйдет, я поеду с вами в Манден, – пообещала Гарриет. – А если выйдет, то вы приезжайте к нам, когда захочется.

– Тебе следует осторожно давать обещания. Я ведь могу поймать тебя на слове, – ответила тетя с насмешливой улыбкой.

Лакей объявил о приходе мистера Эндрюса, и Гарриет повернулась к двери. Он стоял в проеме, одетый в элегантный фрак темно-зеленого цвета, жилет, вышитый зелеными листьями, и белые панталоны. Выглядел он великолепно, но, казалось, лишился дара речи.

Гарриет подплыла к нему:

– Я сделала, как вы просили. Вот платье из золотой ткани.

Ферди молча смотрел на золотистое видение перед собой. Она мерцала, светилась. Платье было сама простота, подхваченное под грудью золотым шнуром, который соблазнительно свисал впереди. Низкий вырез украшали вышитые крошечные листья, которые сходились в ложбинке между грудями, где был завязан шнур. Он неизменно притягивал взгляд к себе.

Ее золотисто-рыжие кудри украшал изящной венок из зеленых листьев. Безусловно, она была самым прекрасным созданием, которое он когда-либо видел.

– Поедем?

Ферди оглядел комнату. Тетя ушла. Они были совершенно одни. Он вытащил бархатную коробочку и достал изумрудное кольцо.

– Я хочу, чтобы ты надела его, – хрипло проговорил он.

Гарриет смотрела на кольцо так, словно оно могло укусить ее.

Решив больше не рисковать, он взял ее левую руку, стянул перчатку и быстро надел кольцо на палец. Потом с облегчением вздохнул. Первое препятствие этого вечера было взято.

– Оно очень красивое, Ферди.

Она поднялась на цыпочки, чтобы одарить его своим поцелуем бабочки в щеку.

Он не осмелился поцеловать ее. Она так выглядела, что разве мог человек остановиться на поцелуе?

– Наша спальня будет украшена в бледно-зеленых, персиковых и золотых тонах, – вдруг сказал он, указывая на направление своих мыслей.

Гарриет озадаченно посмотрела на него и тихо сказала:

– Как мило. Я довольна, что вы решили нанять художника-декоратора. Боюсь, мало знаю об убранстве дома. А так вы получите именно то, что хотите.

– Я определенно на это надеюсь, – с жаром подтвердил он, выводя Гарриет из дома. Пока еще он мог противиться желанию увезти ее в их будущий дом и не выпускать несколько дней.

Бал был необыкновенно хорош. Так говорили все. Гарриет соглашалась, но словно пребывала в тумане. Как чудесно быть с человеком, которым восхищаются! Каждый джентльмен на балу подходил к ним, чтобы поздороваться с Ферди и поболтать. Они были добры к Гарриет и приветливы. Любая молодая женщина будет в восторге, когда на нее смотрят с таким восхищением.

– У вас милые друзья, – заметила она Ферди.

– Многих из них я таковыми не считал до сих пор, – пробурчал Ферди, ведя ее в танце. – По крайней мере, здесь я один буду танцевать с тобой, не желаю делить тебя ни с кем.

Полностью удовлетворенная таким положением, Гарриет из озорства возразила:

– Это несправедливо. Они такие милые и безобидные. Я бы хотела потанцевать с одним из джентльменов, если меня пригласят.

Ферди так страшно нахмурился над головой Гарриет, что никто не осмелился сделать это. Но потом он решил, что был неправ. Следует позволить ей потанцевать с кем-нибудь еще. Он поискал глазами Невила Кемпа – этого косоглазого заику.

Гарриет, однако, думала несколько иначе и приняла приглашение одного из красивейших мужчин на балу. От него она перешла к еще одному чертовски привлекательному кавалеру.

Двух танцев было достаточно, чтобы превратить Ферди в чудовище. Когда Гарриет вернулась после спокойного контрданса, он высказал свое решение:

– Гарриет, мы убежим!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

– Вы не должны смеяться надо мной, – недовольно выговорила ему Гарриет, придя в себя от потрясения, вызванного его словами. Если бы он действительно имел в виду то, что говорил в шутку! – Вы же знаете, что не хотите жениться – на мне или на любой другой приличной девушке. Жаль, что джентльмен не может жениться на оперной танцовщице. Для вас это решило бы все проблемы.

Она бросила на него, как она надеялась, сочувственный взгляд. На самом деле ей хотелось, чтобы Лафлер оказалась на другом краю света, далеко-далеко от Ферди.

Прежде чем он смог пролепетать в свое оправдание, что вовсе не прочь жениться и больше не хочет иметь ничего общего с оперными танцовщицами, внимание собравшихся было привлечено к оратору на подиуме в конце зала.

– Обыкновенно на нашем ежегодном балу объявляется о помолвках наших членов. Этот год не будет исключением. Разрешите мне начать с поздравлений нашему лучшему стрелку Фердинанду Эндрюсу, эсквайру, и его нареченной мисс Гарриет Мейн.

Ферди воспользовался моментом, чтобы снять перчатку с руки Гарриет и показать обручальное кольцо с изумрудом и бриллиантами – то самое кольцо, которое в течение многих поколений украшало руку каждой жены барона Эндрюса. Она робко улыбнулась ему, и ему страстно захотелось сжать ее в объятиях, поднять и выбежать с ней из этого зала. Существовало множество интересных вещей, которыми он хотел бы заняться вместо танцев.

Все заулыбались и вежливо захлопали, особенно мужчины, которых он победил в стрельбе.

– Вы должны были остановить этого человека, – тихо пробормотала Гарриет. – Это затруднит расторжение помолвки. Неприятное положение.

– Но я не хочу... – Ферди помешали сказать Гарриет, что он не желает разрывать помолвку отзывом объявлений. Если бы он мог поступать, как ему хотелось, то они с Гарриет стояли бы сейчас перед архиепископом, вместо того чтобы слушать, как этот малый мямлит о других помолвках.

Вскоре вокруг Гарриет и Ферди собрались его друзья, чтобы принести свои поздравления по поводу предстоящей свадьбы и весело потребовать не только поцелуй от невесты, но и танец.

Гарриет чопорно подставила щеку – к счастью для всех, потому что Ферди был готов сбить с ног любого, чей поцелуй был бы менее братским. Он мрачно следил, как Гарриет прыгала в танце с первым из его так называемых друзей.

А вечер продолжался – шотландский рил, котильон, еще рил, затем веселый контрданс – и все с другими. Он бы поклялся, что это заговор против него, если бы у него не осталась капелька здравого смысла. Надо набраться терпения! Зачем его друзьям строить козни против него? Однако терпение стремительно иссякало.

Наконец подошло время для последнего танца бала. Ферди завладел рукой Гарриет и так посмотрел на кавалера, который осмелился направиться к ней, что бедняга, а это был Невил Кемп, быстро ретировался.

– Знаешь, ты королева бала, – начал Ферди, надеясь, что его голос не выдает отчаяния и раздражения, которые он испытывал. Он подумал, что выглядит как мальчишка в кондитерской лавке, мечтающий, чтобы лучшая конфета досталась ему.

– Все просто замечательно, – сказала Гарриет с искренним удовлетворением, а не с вежливым возражением, обычным для многих молодых дам света при комплиментах в их адрес. – Как вам повезло иметь столько друзей! Да, каждый из них говорил мне, какой вы прекрасный джентльмен и как я могу предвкушать чудесную жизнь в качестве вашей жены. Они так долго пели вам хвалу, что окончательно подняли мне настроение.

– Правда? – удивился Ферди, пересмотрев свое мнение о тех же самых людях.

– Как жаль, что я не узнаю, правы ли они. Потому что, Ферди. вы действительно чудесная личность. Сомневаюсь, что когда-нибудь встречу человека лучше.

Она мило улыбнулась ему, отчего его сердце сжалось и он попытался объясниться:

– Гарриет, я намерен, чтобы мы, ты и я, продолжили нашу помолвку.

– Какой вы благородный. – Она грустно покачала головой. – Даже сейчас пытаетесь поступать правильно, хотя я знаю, что вам не хочется. Это еще больше поднимает вас в моих глазах. Я не стою такого самоотверженного великодушия. Хотя, – задумчиво добавила она, – я поношу это кольцо еще немного: не хочу, чтобы кто-то посчитал, что мы разорвали помолвку сразу после объявления. Мы бы выглядели странно.

– Как верно, – смог он выдохнуть. Ну и положеньице! Он сумел надеть кольцо на ее палец, о свадьбе объявлено, на следующее утро во всех важных газетах Лондона появится формальное объявление, а она все еще не верит, что он действительно хочет жениться.

– Кроме того, это удивительно красивое кольцо, – добавила она тоскливо, – и могу признаться в эгоистичном желании поносить его еще немного.

– Прекрасно, – оживился Ферди впервые с тех пор, как надел ей кольцо. – Ты носи его столько времени, сколько пожелаешь.

Он не упустил возможности украсть поцелуй, когда привез ее домой. Но это было слишком быстро, а ему хотелось больше.

На следующее утро в газетах появилось объявление, как и должно было быть. Лорд Помрой пришел в ярость. Леди Мейн была довольна. Сэра Эдварда успокоила жесткая торговля с поверенным мистера Эндрюса. Она доказала, что дочь выходит замуж не за дурака.

– Ты видела газеты? – спросила Корали, когда столкнулась с Гарриет за завтраком. – Я не знала, что мистер Эндрюс наследник баронского титула. С таким происхождением и деньгами он мог бы продвинуться до виконта или даже графа! – она подошла, чтобы показать газету Гарриет, которая с тоской вздохнула, посмотрев на элегантно оформленное объявление.

– Я бы на твоем месте не забивала себе голову этим, – насмешливо сказала она сестре, прочитав объявление и поняв опасение Корали быть превзойденной младшей сестрой, которая не была даже красавицей.

– Должна сказать, – начала Виктория из-за стола, с завистью поглядев на обручальное кольцо Гарриет, – что это великолепный изумруд. Представь, ты будешь носить его всю оставшуюся жизнь.

В столовую неспешной походкой вошел Джордж, совершенно не ведая о новом статусе, приобретенном младшей сестрой.

– В чем дело? – спросил он, подавляя зевоту.

– Гарриет помолвлена, вот так. Это было официально объявлено вчера вечером на балу лучников и сегодня во всех газетах, по крайней мере, в тех, что выписывает папа, – объяснила Виктория.

– И мистер Эндрюс не только набит деньгами, но еще и наследник баронского титула, – сообщила Корали, опасаясь сказать что-нибудь обидное для Гарриет. Никто не знает, что может случиться или какой титул захочет купить себе мистер Эндрюс, потому что с его деньгами он сможет иметь все, что захочет.

– Мешок с деньгами, а? – задумчиво сказал Джордж.

– Тебе от этого пользы не будет, Джордж, – вмешалась Гарриет в его размышления. – Ферди не игрок и он не будет поддерживать твои плохие привычки. Тебе лучше не рассчитывать на спасение от карточных долгов с этой стороны.

Джордж посмотрел на Гарриет, потом продолжил с аппетитом завтракать, изучая газету с расписанием скачек.

В Мейфере Ферди вошел в библиотеку своего лучшего друга, который тоже просматривал утренние газеты.

– Я вижу, все официально, – сказал с улыбкой Вэл, лорд Лэтем.

– Для всех, кроме Гарриет. Она твердо убеждена, что это фикция. Самым плохим днем в моей жизни был тот, когда Гарриет встретила меня в парке с Лафлер. С тех пор это происшествие преследует меня жутким кошмаром. Гарриет никак не может понять, что я покончил с Лафлер и со всеми оперными танцовщицами, если на то пошло. Единственная девушка, которую я хочу, Гарриет, а она считает меня благородным за продолжение того, что, как она убеждена, является притворным обручением для ее защиты от брака со старым Помроем.

Вэл расхохотался, но быстро стал серьезным, когда увидел, что его обычно добродушный друг мрачнее тучи.

– Желаю счастья, – сказала Феба, присоединившись к мужчинам. Она тоже заметила угрюмость Ферди. – Ох, милый, я вижу, что тропа любви не легка?

Ферди объяснил, что происходит, и остался не очень доволен насмешками Фебы.

– Должен быть какой-то способ убедить ее, что твои чувства к ней настоящие, – после долгого молчания сказала Феба.

– Тебе хорошо говорить! У вас с Вэлом не было такого глупого непонимания.

Феба и Вэл посмотрели друг на друга и хмыкнули.

– Я полагаю, такое часто случается, – сказал Вэл.

– А что она планирует делать дальше – если считает, что ты не женишься на ней? Она же не согласится выйти за лорда Помроя! – тревожно воскликнула Феба.

– Она что-то говорила о том, что тетя Кроскомб предоставит ей дом.

– Тогда обратись за помощью к тете.

– Старой леди нужна компаньонка. Знаете кого-нибудь, кто бы желал устроиться к убежденной старой деве?

– Можно попробовать найти. Дай мне подумать, – сказала Феба, а потом удалилась в детскую, где производились большие изменения.

– У тебя есть какие-то предложения? – спросил Ферди, усаживаясь в удобное кресло, которое предназначалось для него во время его визитов к другу.

– Как я только что сказал, найди тетку и попроси помочь. Она может быть старой девой, но сомневаюсь, что захочет для племянницы такой же судьбы.

Вэл откинулся на кресле и наблюдал за муками любви своего доброго друга. Это было лучше любого уличного представления.

– Поскольку у меня нет лучшего предложения, надо попытаться. Я бы просто похитил ее.

– Почему бы не получить специальную лицензию? Я всегда считал, что это чертовски полезная вещь.

– Согласен, – задумчиво проговорил Ферди. Потом, не говоря ни слова хозяину, он поднялся и молча вышел из комнаты, глубоко погруженный в свои беды.

После визита в коллегию лондонских адвокатов и покупки той самой специальной лицензии Ферди отыскал тетю Кроскомб. Неделя после бала была ужасной.

– Опасаюсь, что у вас неприятности. Моя племянница – самое упрямое создание на земле, после меня, конечно. Раз она в чем-то убеждена, она не отступит от этого.

Тетя стояла спиной к малой гостиной. Дома были только она и Гарриет в своей комнате.

– Вы не думаете, что мне следует похитить ее? – робко спросил Ферди в совершенно несвойственной ему манере. Если бы кто-нибудь из его друзей мог узнать о волнении, в котором пребывал их добрый товарищ, они бы очень удивились и просто не поверили.

– В обычных обстоятельствах я бы никогда не согласилась на подобную вещь. Но если вы считаете это необходимым, то я могу предоставить вам закрытый экипаж. Хотя вы должны признать, что это не лучшее начало семейной жизни. Может быть, мы придумаем что-нибудь не столь радикальное.

– Я мог бы скомпрометировать ее, – задумчиво проговорил Ферди, но потом покачал головой. – Нет, она, вероятнее всего, заявит, что не позволит мне принести себя в жертву, и благородно позволит опозорить свое имя.

– Вы не взяли в расчет ее отца. Я хорошо знаю Эдварда. Если он был бы убежден, что вы не только скомпрометировали Гарриет, но подвергли опасности ее репутацию в намного более долговременном плане – если вы понимаете, что я хочу сказать – он потребовал бы немедленной свадьбы.

– Это похоже на обман.

– Не хуже того, что проделывали многие девушки, по правде сказать. Помните, что в любви, как на войне, все средства хороши. – Тетя Кроскомб игриво подмигнула и вышла из комнаты.

Некоторое время Ферди сидел в удобном глубоком кресле у камина, уставившись на тлеющие угли. Потом его глаза вспыхнули, он поднялся, быстро написал записку на письменном столе в углу комнаты и вышел в прихожую. Здесь он привлек внимание маленькой служанки, которая поднималась по лестнице.

– Будь так добра, скажи мисс Гарриет, что у входной двери ее ждет мистер Эндрюс. Предложи ей взять накидку. Я хотел бы поговорить с ней. Да, – добавил он, – пожалуйста, передай эту записку мисс Кроскомб.

Испуганно посмотрев на гиганта, девушка быстро поднялась в комнату Гарриет передать сообщение, а потом бросилась передавать записку мисс Кроскомб, как было велено.

Гарриет посмотрела вслед служанке, недоумевая, зачем она понадобилась Ферди. Неужели он пришел сказать, что принимает ее предложение покончить со всем этим? Она бросила взгляд на изысканное кольцо и поняла, что ей будет не хватать его, так быстро она привыкла к его красоте и тяжести.

Желая выглядеть наилучшим образом, она не стала спешить. Расчесала свои кудри, недавно подкрашенные настойкой коровяка и лимонным соком для придания им золотистого оттенка, переоделась в любимое дневное платье нежного персикового цвета, отделанное тонкими шелковыми кружевами и бантами. Надев сверху красивый коричневый спенсер, она выбрала зонтик, перчатки и сумочку из коричневой ткани с золотом.

Зеркало сказало ей, что время было потрачено не напрасно. Ее волосы соперничали с волосами Виктории своим цветом и блеском, и разве злосчастные веснушки не стали чуть-чуть менее заметными?

Купидон не собирался оставаться один и побежал за хозяйкой, когда она вышла из комнаты.

Только силой воли она заставила себя медленно спускаться по лестнице. Как ей хотелось ринуться вниз и броситься в его объятия. И... ее не устраивал тот вполне приличный поцелуй, который она получила накануне вечером. Нет, если бы сбылись ее мечты, она бы целовала его до тех пор, пока у них обоих не ослабли ноги!

– Гарриет, прости, что беспокою тебя, – спокойно сказал Ферди, гордясь своим самообладанием. Она выглядела весьма соблазнительно. – Дело касается дома, я хочу услышать твое мнение. Только ты смогла бы решить, потому что понимаешь, чего мы хотим добиться.

Она недоуменно сморщила лоб.

– Какая комната? Клянусь, мы все обговорили с художником-декоратором в последнюю встречу.

– Он закончил третий этаж, но, увы, сделал не так, как ты просила. Лучше посмотреть сейчас, пока он не начал работать на втором этаже.

– Бога ради. Я готова, – сказала она, побуждая его к действию.

Он открыл дверь и остановился, когда Гарриет заговорила.

– Мне нужно позвать Бетси, – сказала она, чувствуя себя безнравственной и не на шутку возбужденной. – Полагаю, сейчас она в прачечной. Мне неприлично ехать с вами одной, поскольку мы не женаты.

– Это займет всего несколько минут, – стал уговаривать Ферди. – И мы обручены, ведь правда? Кроме того, что может случиться за несколько минут? – спросил он с невиннейшим выражением красивого лица.

Испытывая безудержную радость от возможности побыть наедине со своим дорогим Ферди, Гарриет ни в малейшей степени не возражала оставить горничную дома. Хорошо бы хоть на миг отбросить все приличия!

Ферди помог девушке сесть в ландо с очаровательно любезностью, его рука задержалась у ее локтя дольше, чем это было необходимо. Купидон устроился на противоположном сидении, снисходительно следя за парой.

Гарриет хотела бы не так явно отзываться на прикосновения Ферди. Он просто не понимает, что делает, попеняла она себе. Бедный Ферди не виноват, что Гарриет угораздило влюбиться в него. Вероятно, десяток молодых дам высшего света пали жертвой его обаяния и внешности за много лет. Может быть, это и заставило его обратиться к оперным танцовщицам.

– Ты предлагала зеленое и персиковое с золотом для цветовой гаммы спальни? – пожелал узнать Ферди, прерывая ее размышления.

– Я думала, это была ваша идея, – ответила она нахмурившись. – Но согласна, это очень красивое сочетание, которое не может не радовать глаз.

Экипаж катился в направлении прекрасного дома, который Ферди купил и в который переехал накануне вечером. Он поздравил себя: какой превосходный план, хотя он даже не подумал о такой возможности в свое время.

– Да, там много позолоты, но я не уверен в оттенке зеленого. Кажется, не совсем тот. – Ферди пытался говорить так, словно знает, о чем ведет речь. – Мебель расставлена, но я не могу вспомнить, тот ли это комод, который мы выбрали, а что до кровати, то у меня есть сомнение относительно покрывала. Я полагаюсь на тебя.

Гарриет бросила на него подозрительный взгляд. Не ведет ли он себя несколько странно? Но она выбранила себя за глупость. Зачем ему заманивать ее в свою спальню, когда он не женится на ней?

Они подъехали к красному кирпичному дому. Гарриет подняла глаза на здание великолепных пропорций и удовлетворенно вздохнула. Оно было таким совершенным, таким элегантным. Как может какая-либо женщина не захотеть жить здесь? Четырехэтажный и намного просторнее, чем большинство лондонских домов, прекрасные окна и великолепная входная дверь с красивым греческим портиком.

Войдя в дом, Гарриет снова восхитилась красивым мозаичным полом, великолепной лестницей, ведущей на второй этаж, и мерцающей люстрой над головой. Направо была небольшая гостиная, а за ней роскошная столовая. С другой стороны холла располагалась библиотека с полками красного дерева от пола до потолка. За этой богатой комнатой была восхитительная маленькая комната для завтраков, выкрашенная краской цвета слоновой кости и зеленой.

Ферди провел ее вверх по лестнице мимо гостиной на втором этаже, которая была загромождена ведрами с краской, козлами и лестницами.

На площадке третьего этажа она остановилась, снова почувствовав какую-то неловкость. Она отбросила это ощущение. Ведь это не похотливый лорд Помрой, это Ферди, дорогой, надежный, недосягаемый Ферди.

– Я хочу, чтобы наша комната вызывала романтические чувства, – сказал Ферди, останавливаясь у двери и чувствуя себя глупо, произнося такие слова при ярком свете дня. Ему хотелось свечей и роз, а не запаха краски и лака и летающих в воздухе пылинок.

Он открыл дверь, и Гарриет робко шагнула вперед, осторожно входя в комнату. Вся ее настороженность сразу исчезла, уступив место удивлению. Комната была полностью обставлена. Казалось, что кто-то уже жил в ней.

Избегая смотреть на кровать, она разглядывала роскошные фестончатые занавеси в серовато-зеленых тонах, поднятые сейчас, чтобы дать возможность солнечным лучам проникать в комнату. Окна обрамляли драпри с элегантными шнурами. Между окнами стоял большой туалетный стол из вишневого дерева, высокий канделябр словно ждал прикосновения факела. Овальное зеркало было большим, и Гарриет подумала: увидит ли она, если подойдет поближе, свое лицо, горящее от восхищения и благоговения, как у ребенка на балу?

Удобные кресла были обиты богатой тканью персикового цвета, небольшие столики предназначались для книг или подноса с горячим шоколадом. Скамейка у изножия постели наконец обратила ее взгляд к этому предмету: гигантскому, как он обещал. Четыре столбика поднимались к потолку, сверху свисал расшитый балдахин, отдернутые занавеси крепились к столбикам золотистыми шнурами. Покрывало было приятного серовато-зеленого цвета и, – Боже, помоги ей, – выглядело ужасно соблазнительным. Казалось, что кто-то не устоял перед ним: оно было смято. Купидон прыгнул на кровать и устроился в изножии.

– Роскошно, – наконец сказала Гарриет, обретя голос. – Совершенно великолепно.

– Я рад, что ты одобряешь, – с огромным облегчением произнес Ферди.

– Она предназначена для двоих?

– Да. Мне не нужен брак, в котором я буду отделен от тебя лучшую часть суток.

Он встретил ее взгляд, позволив себе на мгновение показать свое желание, потом его глаза обратились к кровати, на которой он более или менее сносно провел прошлую ночь. Она была удобна и просторна.