Текст книги "Любить того, кто рядом"

Автор книги: Эмили Гиффин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

Глава 13

– Я так и знала, что этим кончится, – выговаривает мне сестра несколько дней спустя, узнав о нашем возможном переезде в Атланту. В ее голосе звучит лицемерное смирение. – С самого начала знала.

«А я знала, что именно так ты и отреагируешь», – думаю я, но не решаюсь озвучить свои мысли и просто отвечаю:

– Мне кажется, переезд в Атланту – это не самый ужасный вариант развития событий, и вообще мы еще не решили…

– Пообещай мне только, что не подцепишь этот дурацкий южный акцент, – прерывает меня Сюзанна.

– У жителей Атланты акцент очень слабый – Энди, например, говорит почти без акцента.

– И Боже тебя упаси растягивать слова, – предостерегает меня сестра, словно я собираюсь вступить в религиозную секту или выпить смертельный яд. – Никогда не забывай: ты северянка!

– Хорошо. Если мы все же переедем (а пока это только «если»), я буду тщательно следить за произношением и честно выговаривать звуки. Клянусь тебе также никогда не садиться за руль пикапа, не вывешивать флаг Конфедерации и не гнать виски на заднем дворе.

Слова торжественного обещания я произношу, сидя на полу в позе лотоса и сортируя грязное белье.

Я улыбаюсь, хотя знаю, что Сюзанна на самом деле не в восторге от Энди, Марго и всего, что с ними связано. Просто я очень привязана к сестре и мне ужасно приятно слышать ее голос после стольких недель общения с автоответчиком. Поступив в колледж, мы редко говорили по душам: иногда такая возможность зависела от расписания занятий, но гораздо чаще – от настроения Сюзанны. Временами она просто уходила в себя, и даже целый шквал надоедливых звонков не мог заставить ее снять трубку до тех пор, пока она не была готова к общению.

Поэтому, чтобы не забыть рассказать ей о чем-нибудь важном, я стала заносить в ежедневник список тем для разговоров. Разумеется, главное, вроде Атланты и Дрейка, я упомянуть не забуду, но очень хочется делиться с Сюзанной и всякими милыми повседневными мелочамц, – ведь без упоминания о них наши задушевные разговоры превратятся в банальную хронику событий. Быть может, пока это нам и не грозит, но я-то знаю, что в отношениях между сестрами так обычно и бывает. Особенно если они живут порознь или у них не слишком много общего, так что единственное, что их объединяет, – это кровное родство. Мне кажется, что мы обязательно сохраним родство душ, если я стану постоянно посвящать Сюзанну в детали своей жизни – будь то покупка нового крема для век, неожиданное письмо от полузабытого одноклассника или просто вдруг всплывшая в памяти история о том, как в День труда родители водили нас покупать обувь в магазин возле школы. А значит, мы не станем посторонними женщинами, которые лишь изредка перезваниваются да навещают друг друга из чувства долга, как положено сестрам.

И вот я болтаю с Сюзанной, вычеркиваю пункты из списка и слушаю новости сестры, которые, правда, сложно назвать новостями – скорее, это примеры и аргументы, подтверждающие то, что мне давно известно. Ну, в частности. Сюзанна по-прежнему терпеть не может свою профессию стюардессы в компании «Ю-Эс эйруэйз», а Винс, ее бойфренд, по-прежнему не желает делать ей предложение. Вот уже шесть лет как сестра терпит и работу, и Винса, хотя поначалу и то и другое ей замечательным образом подходило. Но сейчас, когда Сюзанне уже тридцать шесть, она до чертиков устала предлагать во время полетов напитки всяким грубиянам, а еще больше ей надоело строгать закуски для Винса и его малахольных дружков, чтобы им было веселее болеть за всякие там «Стилерз», «Пайратс» или «Пингвинз». Сюзанна очень хочет, чтобы ее жизнь изменилась или, по крайней мере, чтобы изменился Винс, но вот как этого добиться – не знает.

Сюзанна слишком горда и не станет просить совета у меня – своей младшей сестры, да и что я могу ей сказать?

Винс – подрядчик, с которым Сюзанна познакомилась и обменялась телефонами в автомобильной пробке, – человек ненадежный и избегающий решительных шагов всеми возможными способами. Раньше он жил со стриптизершей ни прозвищу Сладенькая. При этом Винс добр и остроумен, душа любой компании. К тому же моя сестра его очень любит. В общем, пока развивался роман Сюзанны и Винса, мне оставалось только сочувственно слушать жалобы сестры да иногда посмеиваться, когда это было уместно. Вот и сейчас я прекрасно понимаю, куда клонит Сюзанна, описывая в деталях, как в День святого Валентина Винс сразу после близости вручил ей небольшую бархатную коробочку.

– Неужели там было кольцо? – От удивления я даже отвлекаюсь от грязного белья.

– Я тоже так сперва решила, – подтверждает Сюзанна. – Подумала: вот ведь, и шести лет не прошло, как мне делают предложение. Подумать только – в День святого Валентина! Да еще в постели! Не дай Бог, кольцо окажется в форме сердца! Какой кошмар! Ну да ладно, надо довольствоваться тем, что дают; нам, нищим, не до жиру.

– А что там оказалось? – любопытничаю я.

– Кольцо с гранатом, представляешь? «Это, – говорит, – твой камень по гороскопу».

Я прыскаю: ну не так уж все и плохо. Миленько, ничего не скажешь.

– Да он просто хотел сделать тебе приятное.

Сюзанна пропускает мое замечание мимо ушей:

– Кто, черт побери, старше ясельной группы обращает инимание на идиотские гороскопные камни? Ты вот, например, знаешь, который булыжник твой?

– Турмалин.

– Скажу-ка я об этом Энди, он поймет меня правильно. И ни за что тебе не отвертеться в Атланте от турмалинчика на миленькой бархатной подушечке.

Сюзанна заходится своим фирменным беззаботным смехом, а я думаю, что чувство юмора – это как раз то, что удерживает ее от постоянной депрессии. Ведь, несмотря на напускную грубость, моя сестра очень ранима. Она могла стать желчной и склочной, как множество одиноких женщин, тщетно ожидающих обручального кольца от своих избранников. Но Сюзанна другая. И хотя мне порой кажется, что она немного завидует моей счастливой судьбе, все-таки у меня отличная сестра, которая искренне желает мне самого лучшего.

Еще я заранее знаю, что Сюзанна будет в восторге, когда я расскажу ей о том, что буду снимать Дрейка Уоттерса, мне прямо не терпится ей об этом сообщить. Так же как Энди, Сюзанна без ума от Дрейка, но считает его роль общественного деятеля гораздо более важной, чем успехи в шоу-бизнесе. Моя сестра, пережив в колледже период помешательства на творчестве группы «Грейтфул Дэд», давно перестала курить травку и ходить в сандалиях, так что сейчас совсем не похожа на хиппи. Впрочем, когда заходит речь о вопросах, которые волнуют ее по-настоящему – например проблемы экологии или бедность в странах «третьего мира», – она становится сама не своя.

Когда говорю «сама не своя», я имею в виду вовсе не буйное помешательство и не пустой треп – нет, если речь заходит о глобальных проблемах, Сюзанна начисто слетает с катушек и творит что-то невероятное. Куда только девается обычная вялость и пассивность, отравляющая ее личную жизнь? В колледже, например, она часто прогуливала и училась на тройки – и это при том, что коэффициент ее интеллектуального развития на сорок пунктов выше, чем у меня (мы случайно узнали, роясь в бумагах родителей). В то же время у Сюзанны хватило энергии основать школьное отделение ассоциации «Эмнисти интернэшнл» и организовать распространение петиций, чтобы администрация установила в кафетерии урны для разных видов мусора (неслыханное дело для того времени, а в Питсбурге и подавно).

Сюзанна и сейчас то сажает деревья в парках и на кладбищах, то строчит законодателям красноречивые письма, то организовывает очередной поход волонтеров в Новый Орлеан, пострадавший от урагана Катрина, – она уже была там раньше, помогая восстанавливать разрушенные дома.

Когда Сюзанна рассказывает мне о своих проектах, я ловлю себя на мысли, что тоже хотела бы приносить пользу обществу. Но пока самая большая моя заслуга в том, что я всегда хожу на выборы в ноябре, проявляя при этом даже большую сознательность, чем Энди, – он голосует только на президентских выборах.

Едва я закончила рассказ о Дрейке (не упоминая Лео), как Сюзанна восторженно выпаливает:

– Ого! Да ты везучая!

– Я знаю.

Ужасно хочется рассказать сестре всю историю целиком, ведь не так уж часто мне выпадает удача застать ее в столь благостном настроении. Для разговора по душам я бы наверняка выбрала Сюзанну – не только потому, что она моя сестра, и не потому, что она не расскажет Энди, а потому, что она единственный человек в моей жизни, кто никогда не испытывал неприязни к Лео. Они встретились лишь однажды, и, кажется, перекинулись буквально парой слов, но я сразу поняла: Сюзанна и Лео поладили. Мне всегда казалось, что у них много общего – сходные взгляды на политику, циничное отношение к обыденной жизни, желчный юмор, кажущееся противоречивым поведение – одновременно и эмоциональное, и отстраненное. Когда Лео разбил мне сердце, я была уверена, что Сюзанна изменит свое отношение к нему и встанет на мою сторону. Но сестра не сказала о нем ни одного дурного слова и отнеслась к случившемуся философски, объяснив мне, что каждый хоть раз в жизни должен остаться у разбитого корыта и что, видимо, нам с Лео суждено было расстаться.

– Уж лучше сейчас, чем потом, с тремя детьми.

Хорошо помню, что тогда я с ней не согласилась, и предпочла бы как раз последнее. Мне хотелось иметь с Лео как можно больше общего, даже зная, что за это придется расплачиваться.

Тем не менее, я не спешу рассказывать Сюзанне о Лео, уж очень щекотливая это тема. Не хочется наводить тень на наши отношения с Энди и давать сестре пищу для мрачных рассуждений о том, что хорошее дело браком не назовут. Часто супруги охладевают друг к другу, или кто-то один из них чем-то неудовлетворен, или кто-то изменяет, или, по крайней мере, подумывает об измене. Я не раз слышала об этом от сестры, и все мои возражения, что, к примеру, наши родители были очень счастливы в браке, не очень-то помогали. Сюзанна отвергала все мои аргументы:

– Откуда нам знать, мы ведь тогда были детьми! А если так, что с того? Мама ведь умерла, сама знаешь. Вот и сказке конец!

Марго, которую циничные тирады моей сестры вначале просто ошеломляли, думает, что Сюзанна таким образом просто оправдывает свое неопределенное семейное положение, свой номинальный статус старой девы. Быть может, в этом есть доля правды, но на самом деле установить причинно-следственную связь между отношением моей сестры к браку и ее семейным положением столь же сложно, как найти ответ на вопрос: «Что появилось раньше: курица или яйцо». Ведь если бы Сюзанна была чуть более здравомыслящей и романтичной или попросту выдвинула ультиматум, как делают большинство девушек за двадцать пять в нашем городе, то Винс мигом бы сменил пластинку. Он любит Сюзанну и не желает ее потерять, однако отношение моей сестры к браку дает Винсу повод для отговорок, снимает с него часть вины. Семья и друзья давят на него гораздо сильнее, чем Сюзанна, но она умудряется встревать и в семейные разговоры с репликами вроде: «Вы меня, конечно, извините, тетушка Бетти, но это не ваше дело. Поверьте, мы с Винсом сами как-нибудь разберемся».

Не дав мне даже упомянуть о Лео, Сюзанна внезапно принимает решение и оглушительно восклицает:

– Я еду с тобой!

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Ты что, интересуешься знаменитостями?

В самом деле Сюзанна только притворяется, что жизнь звезд ей до лампочки. В свое время я регулярно заставала ее за кучей таблоидов, среди которых иногда попадался даже «Национал инкуайрер».

– Разумеется, нет. Но ведь Дрейк Уоттерс не обычная звезда. Это же Дрейк! Так что я еду.

– Правда?

– Правда. И вообще я уже целый месяц собираюсь с тобой повидаться, а тут всего и дел-то – сесть на самолет до Лос-Анджелеса.

«Да уж, у Сюзанны с перелетами проблем не бывает, – думаю я. – Наверное, это главное преимущество ее профессии, из-за которого она до сих пор работает в авиакомпании».

– Я буду твоей ассистенткой, даром.

– Журнал «Платформа» предоставит мне внештатного ассистента, – почему-то продолжаю противиться я.

– Ладно, я буду ассистенткой твоего ассистента, подержу эту серебристую круглую штуковину, как уже делала, когда ты тогда фотографировала реку Мононгахелу. Помнишь, в тот отвратительно холодный день. Я тогда еще потеряла перчатку и едва не отморозила руку.

– Помню, – отвечаю я.

Кое-что Сюзанна забыть не позволит.

– А ты-то помнишь, как на следующий день я купила тебе новые перчатки?

– Да-да. Помню, дешевенькие такие.

– Врешь, не дешевенькие, – смеюсь я.

– Сама ты врешь. Ладно, замнем этот вопрос пока и спланируем поездку в Лос-Анджелес.

– Так и быть, приезжай. Только, чур, никаких автографов.

– За кого ты меня принимаешь?

– И впредь никакого нытья об утерянной перчатке!

– Лопни мои глаза, – торжественно клянется Сюзанна.

Через несколько дней Энди уезжает по делам фирмы в Торонто, а я начинаю готовиться к фотосессии: организовываю доставку необходимой аппаратуры, консультируюсь с фоторедактором «Платформы». Арт-директор рассказывает, что в интервью в первую очередь будет обсуждаться общественная деятельность Дрейка, поэтому от меня им нужны «два-три выразительных портрета на естественном фоне».

– У вас будут какие-нибудь особые пожелания? – интересуюсь я, пытаясь скрыть волнение.

– Нет, особых пожеланий нет. Мы ознакомились с вашими работами на сайте, нам очень понравилось. Просто что-то невероятное! В общем, делайте свое дело, все в ваших руках.

Я ощущаю прилив энергии, а тот факт, что кому-то понравились мои фотографии, приводит меня в восторг. Окрыленная похвалой, я интересуюсь, нельзя ли организовать съемки в ресторане, информацию о котором я нашла в Интернете. Судя по всему, заведение находится в двух-трех милях от отеля.

– Это ресторан в стиле ретро, интерьер выдержан в красных тонах, а пол выложен черно-белой шестиугольной плиткой… – Вдруг мне приходит на ум, что дизайн кафе, где мы в последний раз виделись с Лео, был почти такой же. – Красный – официальный цвет движения по борьбе со СПИДом, и фотографии Дрейка на таком фоне будут символизировать его вклад в это движение.

– Отличная идея, – соглашается арт-директор. – Я только договорюсь с агентом Дрейка, и дело в шляпе.

– Вот и славно, – завершаю я разговор, словно не в первый раз обсуждаю подобные вопросы.

Через несколько минут мне вновь звонят из редакции:

– Сообщите, пожалуйста, точный адрес ресторана. Дрейк и его агенты будут там ровно в три. Помните, у него плотный график, так что со съемкой надо поспешить. На все про все максимум полчаса. Успеете?

– Нет проблем. Думаю, все получится, – говорю я как истинный профессионал.

Кладу трубку и перезваниваю Сюзанне – узнать, хочет ли она совершить трансконтинентальный перелет ради двадцати минут присутствия на съемках.

Сестра непоколебима:

– Двадцать минут с великим человеком – это двадцать минут с великим человеком. Ведь, вне всякого сомнения, это самая выдающаяся личность из всех, с кем мне доводилось встречаться.

– Ладно, не говори только об этом старине Винсу.

– Ах, Винс! Он у меня в лучшем случае середнячок, – смеется Сюзанна.

– Ну, по крайней мере он знает свое место.

– Да, в этом мире можно смириться со всем, кроме людей, не знающих своего места.

Я смеюсь и запоминаю очередной блестящий афоризм от Сюзанны, до самого прилета в Лос-Анджелес, не осознавая всей его глубины.