Текст книги "Очаровательная наставница"
Автор книги: Эмили Брайан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Но Гейбриел Дрейк слишком опасен и силен. Одбоди не имел желания встретиться с ним на дуэли, лорд Драгон-Керна не из тех, кто отказывается от поединка. И когда он бросит вызов негодяю, опозорившему девочку, им не может быть Сесил.
К тому же Хью Кармантл одного роста с Дрейком и, возможно, тяжелее.
Если он победит Дрейка – превосходно. Если нет, и без того уже запятнанная репутация пирата не выдержит очередного скандала. Какая родовитая, богатая леди согласится выйти за человека, убившего друга детства? Причину дуэли наверняка скроют, чтобы защитить девочку, что окончательно погубит репутацию Дрейка среди знати. А если Гейбриел Дрейк не преуспеет в женитьбе и производстве наследника, результат окажется таким же – Драгон-Керн перейдет в другие руки. Не сразу, конечно. Столь тонкие маневры требуют большого терпения.
А Сесил был само терпение.
Глава 12
Карета барона Кармантла, запряженная шестеркой лошадей, громыхала по узкой дороге, ведущей из его разваливающегося поместья в Драгон-Керн.
– Этот бархат отвратительно вытерся. – Леди Кармантл постучала по обивке.
– Никто этого не видит, – ответил Хью.
– И вам безразлично, что оскорблены мои чувства.
– Мадам, с тех пор как вы согласились помочь мне в нашем деле сегодня вечером, боюсь, ваши чувства уже сильно пострадали.
Она быстро взглянула на него своими кошачьими глазами, ее сжигала ненависть. Когда Хью решил участвовать в интриге, которую они с этим ужасным Одбоди задумали, Кэтрин поняла, что не может больше терпеть своего мужа.
Хотя она и с самого начала не слишком его любила.
Если бы он просто сделал это, она могла бы закрыть глаза на его неблагоразумный поступок, заказать новый гардероб и счесть дело законченным. Ее абсолютно не интересовало, где муж получает удовольствие, главное – чтобы не в супружеской постели. С него вполне хватало, что она подарила ему наследника.
Но теперь он сделал ее сообщницей в обольщении почти ребенка. И Кэтрин ненавидела его за это.
Впрочем, она даже не попыталась остановить мужа. Им необходимо богатство, спрятанное в Драгон-Керне, она сыта по горло почти нищенским положением и стараниями не показать этого. Если она еще раз будет вынуждена появиться в этом надоевшем старом платье, с ней случится истерика. Как только сокровище Драгон-Керна окажется в их руках, она уже никогда больше этого не допустит.
Кэтрин выглянула в окно кареты. Вдали, словно звезда, поблескивал огнями Керн. Если бы в свое время она не сделала ошибку и вышла за Гейбриел а Дрейка, то стала бы там хозяйкой. Но Хью был в юности таким очаровательным, с большим, всегда готовым к действию членом, а она – юной и любопытной. Конечно, главную роль сыграл тот факт, что Хью наследовал титул, а Гейбриел был всего лишь вторым сыном.
Теперь он хозяин поместья и, если рассказы Хью правда, осчастливлен спрятанным запасом золота, о существовании которого даже не знает.
Увы, судьба жестока.
Кэтрин Кармантл еще считали красавицей. Интересно, как выглядит сейчас Гейбриел и не предпочтительнее ли он в постели, чем Хью. Возможно, ей следовало бы воздержаться от осуществления сегодняшнего плана, так, на всякий случай.
Она украдкой взглянула на мужа. За последние несколько лет он стал шире, появился намек на двойной подбородок, но Хью все еще выглядел красивым мужчиной. Когда он хотел очаровать женщину, ему это легко удавалось.
Кроме нее, конечно. Она слишком хорошо знала его.
Что делало план еще более презренным.
– Ты в этом уверен, Хью? Ты сказал, что Гейбриел в хорошей форме.
– Но я всегда превзойду его в фехтовании. Не беспокойся, Кэт. Просто найди отговорку, если меня будут искать, а потом не успеешь оглянуться, как тебе уже не придется волноваться насчет потертого бархата. Ты сможешь купить новую карету, если захочешь. Драгон-Керн лишится своего барона, Одбоди замнет скандал и позаботится, чтобы Керн перешел ко мне.
– А племянница Гейбриела? Бедный запятнанный ребенок? Что станет с ней?
– Это несущественно.
– Постарайся не слишком усердствовать. Кроме того, побереги силы. За последние пятнадцать лет Гейбриел Дрейк мог усовершенствовать свое искусство фехтования.
Хью схватил ее за подбородок, заставив смотреть на него.
– А если это случится, ты будешь плакать обо мне, Кэт?
– Очень, – сказала она, прилагая все усилия, чтобы не поморщиться.
Кэтрин ненавидела, когда муж обращался с ней подобным образом, но если бы она показала ему свое неудовольствие, он бы еще чаще прибегал к грубости. Она перевела разговор в шутку:
– Возможно, я позволю лорду Дрейку утешить вашу скорбящую вдову.
Кэтрин притворно засмеялась, и он, подумав, что она действительно шутит, присоединился к ней.
Она же решила, что эта мысль заслуживает внимания.
* * *
На стенах замка пылали факелы. Над головой хлопали от ветра знамена. Все оставшиеся серебряные вещи были отполированы, все камни отчищены жесткой щеткой. Пусть следующие недели всем придется сидеть на жидкой овсяной каше после такого приема, но сегодня миссис Бидли перевернула небо и землю, чтобы приготовить угощение, достойное королевского стола. Все обитатели Драгон-Керна надели свои лучшие наряды. Прибывающую знать с дочерьми на выданье радушно встречал отец Юстас, а затем их провожали в редко используемый бальный зал, где уже наигрывал струнный ансамбль.
Все шло точно по плану. Жаклин без устали работала, чтобы возвращение лорда Гейбриела Дрейка в общество имело успех.
Конечно, хорошо бы еще знать, где он сейчас находится.
После того как «это» случилось, Жаклин его избегала. Она не могла дать название тому, что между ними произошло, но была уверена в одном: чтобы «это» не случилось опять, нужно держаться подальше от Гейбриела Дрейка. Она совершенно не беспокоилась по поводу возвращения пирата в общество. За такое короткое время мало что можно было испортить.
Жаклин редко позволяла себе думать об «этом», но когда ее одолевали непрошеные воспоминания, она удивлялась, что не слишком горюет о потере девственности.
Она больше горевала о потере той потрясающей связи, когда держала его в себе, когда они с Гейбриелом были глубоко соединены. В тот первостепенной важности момент, когда он назвал ее Лин, она почувствовала, что все было возможно, что происходило нечто чудесное и ее жизнь никогда уже не будет прежней. Если бы даже они в соединенном положении упали со стены замка, то у Лин и Гейбриела наверняка бы выросли крылья.
Но теперь она снова мисс Жак, будто «этого» и не случилось.
Похоже, Гейбриел не придавал «этому» особого значения. Он ее не искал, на людях обращался с ней подчеркнуто вежливо – ни тайных взглядов, ни ловких намеков. Он даже позволил ей учить его менуэту и только по мере необходимости прикасался к ней кончиками пальцев.
И теперь Гейбриела невозможно было найти.
Жаклин осмотрела его комнаты, арсенал, конюшни, даже спустилась в винный погреб, где обнаружила только мистера Мериуэзера, скорбно растянувшегося среди пустых бутылок 1708 года.
Никто лорда Дрейка не видел.
Музыканты, чтобы разогреться, начали играть светскую песню Перселла, а хозяин этого праздника отсутствовал.
– Черт побери, где он может быть?
Вне себя от беспокойства, Жаклин вышла во двор. Раз мистер Мериуэзер еще здесь, рассудила она, то скрыться Гейбриел не мог. Она уже готовилась признать свое поражение и обратиться к отцу Юстасу, чтобы тот извинился перед гостями, когда заметила свет одинокой свечи в окне часовни.
Вряд ли Гейбриел Дрейк был набожным человеком, но это место выглядело хорошим убежищем, несомненно, последним местом, где его могли бы искать. Подняв юбку, Жаклин побежала через двор.
У алтаря никто не молился, однако дверь, ведущая в склеп, была приоткрыта. Спустившись по лестнице, Жаклин остановилась на третьей от подножия ступеньке. Гейбриел Дрейк стоял с опущенной головой перед гробницей отца.
Даже в тусклом свете единственной свечи он был великолепен. Несмотря на бесконечные споры, она так и не смогла убедить его надеть парик.
– Это лишь французское щегольство, – возражал Гейбриел. – Я буду танцевать как денди. Я буду очарователен, как сам Люцифер. Ради Драгон-Керна я даже женюсь на одной из скучных маленьких дурочек, которых вы пригласили на чертов бал, но будь я проклят, если надену парик.
Теперь, глядя на его собственные блестящие черные волосы, заплетенные в изящную косичку, она поняла, что в этом он был прав.
Зато она была права насчет его вечернего костюма.
– Чтобы жениться на деньгах, вы должны выглядеть так, будто они вам не нужны, – доказывала она.
Покрой его парчового камзола позволял судить о ширине его плеч, а сверкающие золотом аксельбанты и эполеты делали костюм роскошным. На указательном пальце Гейбриела блестело кольцо старого лорда Дрейка в виде двух свернувшихся драконов, глотающих хвосты друг друга. И если прибавить к великолепию костюма еще мрачную красоту его лица, то в бальном зале он будет неотразим. Жаклин представила вереницу падающих в обморок девиц, особенно когда он, по своему обещанию, будет очаровательным, как Люцифер. Она уже хотела заговорить, но тут он провел указательным пальцем по имени отца, вырезанному на каменной плите.
Невидимая рука сжала ей сердце, и она подавила нежелательные эмоции. Она не позволит себе интересоваться этим человеком. Выбора здесь нет. Гейбриел должен удачно жениться. Разве не она в ответе за судьбу Драгон-Керна? Что бы ни произошло между ними, она не может поддаваться нежности, заполняющей ее сердце. Это путь к безумию.
Жаклин осторожно кашлянула.
– Милорд.
Он с чуть заметной улыбкой посмотрел на нее:
– Я знал, что вы меня найдете, мисс.
– Вы заставили меня весело побегать. Что вы тут делаете?
– Наслаждаюсь своим положением в качестве приза бала, – сардонически заметил он.
– Приза? Вы слишком высокого мнения о себе.
– Отнюдь, – возразил он. – За годы, проведенные в море, я иногда видел, как не только одна пиратская команда гналась за призовым кораблем в одно и то же время. Испанская галера, полная золота, или большой французский фрегат – это соблазнительная добыча. А если за ней гонятся несколько пиратских капитанов, она, как правило, гибнет. В образовавшейся свалке приз чаще всего бывает подожжен и в огне идет ко дну. Так что мне совсем не доставляет удовольствия быть призом.
– Я знаю, это трудно…
– Нет, это почти невозможно, хотя вы не позволите мне выйти из игры, верно?
– Не я это придумала. Женитесь вы не по моей воле.
– И не по своей, но тут, кажется, ничего уже не поделать. – Гейбриел положил руку на холодный камень, как бы вбирая силу отца, лежавшего под ним. – Что сказал мой отец, узнав, что я погиб в море?
– Когда пришла весть, что ваш корабль затонул со всей командой, меня здесь не было, но однажды миссис Бидли говорила мне об этом. Старый лорд Дрейк воспринял это очень тяжело и целый месяц ни с кем не разговаривал, даже с вашим дядей. И все в замке ходили на цыпочках, чтобы еще больше не расстроить его.
Гейбриел фыркнул:
– Да, он умел наводить страх. Рис Дрейк был суровым человеком. И все же мне его не хватает. – Гейбриел опустился на холодный каменный пол, забыв о своем великолепном костюме. – По пути домой я так хорошо все продумал. Что я скажу. Что он скажет… И почему-то все, что я сделал, кем стал… в общем, это больше не имеет значения.
– Не всегда можно отбросить свое прошлое. – Жаклин знала, что, доживи она хоть до ста лет, память о его губах заставит что-то сжиматься внизу ее живота. – Возможно, следует просто вернуться домой.
Сев рядом на корточки, она положила руку ему на предплечье. Тепло его тела Доходило сквозь парчу до ее ладони, и ей вдруг захотелось почувствовать его голую кожу. Но, обуздав себя, Жаклин убрала руку. Ее долг помочь ему выполнить свои обязанности, а не усложнять дело. Если мир со старым лордом успокоит душу Гейбриела, она поделится с ним оставшимися в ее памяти воспоминаниями о его отце.
– Я знаю, ваш отец был строг к вам, но и гордился вами. Я слышала это в его тоне, когда он говорил о вас.
– Гордился? Мною? – Уголок его рта скептически приподнялся. – Неужели?
– Да. Очень гордился, – заверила она.
Изучая камень под ногами, Гейбриел с минуту выглядел намного моложе своих лет. Потом взглянул на нее:
– Уже кое-что, верно?
Жаклин поняла, что мельком увиденное ею за его самодовольной наружностью пропало. Он встал и предложил ей руку.
– Все. Благодаря вашей усердной работе мы должны присутствовать на балу, где мне предстоит выбрать будущую жену. Лин, я хотел бы…
– Мисс Рен, – поправила она и затем добавила: – или Жак, если вам угодно. Не вижу никакого вреда, если это между нами.
Он улыбнулся, отчего в уголках глаз образовались морщинки.
– Тогда, Жак, возможно, позже вы окажете мне честь в менуэте.
Она знала, что это будет величайшим безрассудством. Он должен танцевать с потенциальными невестами. Увы, когда он улыбался ей, она не могла не ответить ему улыбкой.
– Возможно, если вы обещаете не отдавить мне ноги, милорд.
– Гиацинт, ты делаешь из себя посмешище.
Дейзи плюхнулась животом на кровать и подперла кулаками подбородок, наблюдая, как прихорашивается ее сестра. Ей захотелось уйти в соседнюю комнату близнецов или даже в маленькую детскую Лили, где та жила с Молли, доброй, простой девушкой, которую наняли приглядывать за младшей дочерью Дрейка, оставшейся без матери. Дейзи была образцом снисходительности к глупости сестры, пока Гиацинт не покусилась на материнские драгоценности.
– Немедленно положи назад, – предупредила она. – Или…
– Или что?
Гиацинт приложила к ушам подвески, вынутые из шкатулки матери. Ей не полагалось знать, где миссис Бидли спрятала ее для сохранности, но они с Дейзи знали почти обо всем, что происходило в Драгон-Керне. Стоя перед зеркалом, Гиацинт поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, чтобы полюбоваться игрой камней.
Дейзи нехотя решила, что в них сестра действительно выглядит старше, только не собиралась доставлять Ги удовольствие, сообщив ей это.
– Мисс Жак разрешила мне танцевать до ужина, – с торжествующей улыбкой сказала Гиацинт. – Ты просто завидуешь, потому что вечером будешь сидеть тут с детьми, пока я внизу танцую со взрослыми.
– Только глупостей не делай, Ги.
– Что ты имеешь в виду?
– Чтобы ты вела себя по возрасту. Хотя ты и надела все это, не забывай, что тебе лишь двенадцать.
– Через два месяца будет уже тринадцать. – Гиацинт пригладила волосы. Она больше часа работала над тем, чтобы приподнять их и уложить в модную прическу. – Жалко, что мисс Жак не позволила мне надеть припудренный парик, но, думаю, мои собственные локоны достаточно светлые. Может, в бальном зале среди красивых нарядов и блеска хрусталя никто разницу не заметит. – Гиацинт подхватила веер и кокетничала со своим отражением в зеркале, пытаясь выглядеть надменной. – Кроме того, почти тринадцать – это не ребенок. Та девочка из Дувра вышла замуж в четырнадцать.
– И все о ней сплетничали. – Дейзи глубоко вздохнула. – Не веди себя как жеманная дурочка.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
Встав, Гиацинт разгладила платье. Это было платье их матери, и она работала как черт, чтобы подогнать его по своей фигуре. Хотя его и не примешь за модную вещь из Парижа, оно действительно было очаровательным, решила Дейзи. Но сестре незачем это знать, она уже настолько гордилась собой, что просто удивительно, как платье не разорвалось по швам. Гиацинт покружилась, сделала глубокий реверанс и надула губы.
– Вот так, например, – сказала Дейзи. – На самом деле никто так не улыбается.
– Как?
– Словно кот с молоком на усах. – Дейзи скрестила руки на плоской груди. Только потому, что у Гиацинт есть пара выпуклостей, она теперь считает себя высокомерной леди.
– От выражения твоего лица и молоко бы скисло, – ответила Гиацинт, снова поджав губы. – Не будь таким уксусом, Дейзи, потом я все тебе расскажу.
– Обещаешь? – Дейзи протянула ей руку.
– Провалиться мне на этом месте. – Гиацинт сплела пальцы с ее пальцами. Затем сестры одновременно повернулись в сторону и плюнули на пол. – Ты попала мне на юбку?
– Всего чуточку, – призналась Дейзи. – Никто даже не заметит. Сейчас я вытру носовым платком.
– Только не своим. У тебя никогда в жизни не было чистого платка. Сходи к Поси, возьми… – Гиацинт замерла, услышав донесшиеся снизу звуки скрипки. – О нет! Бал начался без меня!
Она вылетела из комнаты и понеслась вниз по длинной лестнице с быстротой чистокровного жеребенка, рвущегося на первую скачку. Дейзи с верхней площадки лестницы наблюдала за ее спуском. На последней ступеньке Ги потеряла туфлю и остановилась, чтобы надеть ее. Дейзи говорила, что туфли ей малы. За последний месяц ее ноги выросли, как и она сама, но Ги ни за что не хотела расставаться с этой парой, вышитой бисером.
– Она натрет себе такие мозоли, что завтра не сможет ходить, – мрачно предсказала Дейзи.
Хотя Гиацинт поклялась рассказать все, она, возможно, утаит самые интересные детали своего грандиозного приключения. Это на нее похоже. Но от ее «болезни» есть лекарство.
Дейзи разулась и спустилась по лестнице бесшумно, словно кошка. Она знала все места, где можно спрятаться, и пока мисс Жак не обнаружит ее, она будет на балу вместе с Гиацинт.
Для этого ей нужно только прятаться под столами.
Глава 13
Когда Жаклин с Гейбриелом вошли в бальный зал, там уже выстроились два параллельных ряда из леди и джентльменов. На танцевальной площадке она сразу обнаружила Гиацинт. И без того нарумяненные, щеки девочки еще больше пылали от возбуждения. Ее партнер, долговязый юноша из Эссекса, выглядел так, словно его вместо танцевальной площадки вели к позорному столбу. Наверняка от страха наступить ей на ногу.
– Что она здесь делает? – спросил Гейбриел.
– Полагаю, готовится к кадрили.
– Вы знаете, что я имею в виду, – нахмурился он. – Как вы могли позволить моей племяннице такую вольность? Она еще ребенок.
– Да, ребенок, который скоро будет юной леди. Возможно, и не следовало, – призналась Жаклин, – но я не могла разрушить ее надежды. Гиацинт так красноречиво умоляла меня доставить ей радость первого в ее жизни развлечения. Видит Бог, в последние годы их здесь было немного.
А теперь сам замок, казалось, стряхнул прежнее уныние, когда смех и музыка зазвучали в этих древних стенах.
– Вы портите девочек, – заметил он.
– Миссис Бидли говорит то же самое.
Возможно, Гейбриел и миссис Бидли правы. Наверное, она балует детей, потерявших мать, потому что некому было портить ее, когда она была ребенком. Самые ранние воспоминания о матери связаны у нее с великолепно одетой и хорошо пахнущей незнакомкой, которая не хотела, чтобы Жаклин пачкала липкими пальцами ее красивое платье.
Она тут же отбросила старую обиду, заметив бальные наряды кандидаток на внимание лорда Дрейка.
– Там, у стола с напитками, леди Миллисент Харлоу. Она дочь виконта, – прошептала ему Жаклин. – Говорят, его сиятельство дает за ней солидное приданое. Кроме того, у отца большие связи при дворе, так что партия очень выгодная.
– Ее приданое и должно быть значительным, – усмехнулся Гейбриел.
– Я знаю, – согласилась она с его невысказанным возражением. Бедная леди Харлоу напоминала сонного карпа.
До них донесся мелодичный смех, и Гейбриел повернул голову, как ищейка, почуявшая добычу.
– Мисс Элишеба Тэтчер, – сказала Жаклин, и внутри у нее что-то сжалось от чувства, которому она не могла найти определения. Бледная и розовая, девушка была словно прекрасный английский розовый бутон с только начинавшими распускаться лепестками. – Ее отец ставит перед своим именем «сэр». Он получил его за исключительные заслуги, хотя наследственного титула не имеет. Зато у него огромное количество денег. Он занимается торговлей.
По непонятным для Жаклин причинам деньги, полученные по наследству или в результате выгодного брака, считались заслуживающими уважения, тогда как заработанные собственным умом или тяжелой работой заслуживали презрения общества.
– Должно быть, надеется, что красота дочери и солидное приданое обеспечат дворянство его внукам, – сказал Гейбриел.
До них снова донесся смех Элишебы, на этот раз скорее пронзительный, чем мелодичный, сопровождавшийся явным фырканьем. Жаклин почувствовала, как он содрогнулся.
Она продолжала называть кандидатуры молодых женщин, достойных его внимания. Леди Розалинда Брейкуайт из Плимута, леди Каллиопа Хитеридж из Бата, мисс Пенелопа Фицуотер из Фалмута. Шепча на ухо Гейбриелу нужную информацию, она старалась подавить свое удовлетворение, когда видела, что ни одна из леди его не привлекла.
И тем не менее все приехали в Керн, хотя молва о пиратстве лорда Дрейка разносилась быстрее слухов о том, что он ищет невесту. Вся местная знать желала выдать своих дочерей за нового барона. Жаклин покачала головой. Удивительно, как титул и поместье меняют взгляды людей.
– Общество легко прощает грехи мужчинам, – однажды сказала ей мать. – А неблагоразумные поступки женщин? Никогда.
Общество несправедливо. И это явное преуменьшение.
Дочери куртизанки общество почти не давало надежды, хотя, если бы Гейбриел выгодно женился, возможно, ей удалось бы помочь обитателям Керна. Она попытается.
– Скверное начало, – заметила Жаклин. – Мы не должны стоять здесь, взвешивая привлекательные свойства и недостатки ваших избранниц, как будто мы оцениваем скот на аукционе.
– Очень подходящее сравнение, – покорно ответил Гейбриел. – Надушенное, напомаженное, а, в сущности, такое же поголовье скота.
– Надеюсь, вы сохраните это более чем непочтительное мнение при себе.
– Вы первая сказали это, – вполголоса напомнил он, улыбаясь и кивая знакомым. Потом с нечестивой улыбкой взглянул на нее. – Знаете, мне такая мысль нравится. Я выгляжу быком в стойле.
Жаклин ударила его локтем под ребра.
– Но в отличие от быка, имеющего целый гарем, вы должны удовольствоваться одной коровой, милорд. Так что выбирайте с умом. – Она прищурилась. – И разрешите вам напомнить, что быки, проявляющие излишнюю непокорность, часто оказываются кастрированными.
Гейбриел засмеялся:
– Вверяю себя вам, хозяйка. Управляйте мною.
– Будь вы управляемым, то приветствовали бы своих гостей у двери, вместо того чтобы с глупым видом разглядывать их, когда начались танцы.
– Значит, я произнесу небольшую приветственную речь за ужином, и у меня будут внимательные слушатели. Поглощая мою баранину, все найдут мои высказывания даже более интересными.
– Вы уже решили, что скажете насчет вашего… пребывания в море?
Жаклин не боялась, что ограниченные сведения насчет его пиратства отпугнут лучших, наиболее выгодных невест. Тем не менее свет может игнорировать лишь то, что находится вне поля его зрения. Если же раскроется вся правда, блюстители соответствующего поведения могут заставить остерегаться лорда Дрейка.
– Чем меньше будет сказано о моем прошлом, тем лучше, но я не собираюсь его отрицать, если вы имеете в виду это. Как вы говорите, не всегда можно забыть прошлое. Надежда на будущее кажется самым разумным курсом. А прямо сейчас я надеюсь на танец с вами.
Сельские обычаи допускали некоторые отступления от жестких правил. Кроме того, Жаклин была хозяйкой замка – высокая должность, которую занимали родовитые леди, хотя в ней и не текла голубая кровь.
– Милорд, не подобает, чтобы ваш первый танец был со мной.
Уголок его рта приподнялся в едва заметной улыбке.
– Разве пирата когда-либо волновало, что подобает?
– Сегодня вы барон Гейбриел Дрейк, а не пират, – возразила она.
– Если, как вы сами признаете, я ваш лорд, значит, вы обязаны мне подчиняться, – сказал он, явно довольный, что поймал Жаклин в ловушку ее собственного утверждения. – Идемте, хозяйка. Хотя это и не менуэт, но вы обещали мне танец.
Пока он вел ее на площадку, Жаклин чувствовала, что все глаза устремлены на них. Продолжение спора только привлекло бы еще большее внимание, поэтому она спокойно шла с ним, как само олицетворение скромности.
– А, Дрейк, наконец ты решил к нам присоединиться, – сказал ближайший к Гейбриелу человек, пока они кланялись друг другу.
– Хью, рад тебя видеть. Мисс Рен, я уверен, что вы знаете барона Кармантла. Хью, это Жаклин Рен, хозяйка замка Драгон-Керн.
Барон мельком взглянул на нее. Жаклин никогда его не видела, но знала о репутации соседа Драгон-Керна. Поскольку он имел склонность лишать невинности служанок, она не послала ему с женой приглашение на бал, но Гейбриел сделал это сам.
– Ты помнишь мою жену, леди Кэтрин, – проговорил лорд Кармантл, обращаясь к Гейбриелу, когда женщина рядом с Жаклин присела в изящном реверансе.
– Очаровательны, как всегда, миледи.
Но по тону, каким Гейбриел это произнес, Жаклин сообразила, что ни очаровательной, ни леди он баронессу не считает. Та никак на это не отреагировала, и Жаклин подумала, что, возможно, понимает его лучше других. Во время танца она краем глаза наблюдала за женщиной. Кэтрин Кармантл обладала всеми признаками светской красавицы, хотя постоянная складка между бровями свидетельствовала о дурном нраве. Может, Гейбриел и ее муж – друзья, но баронесса стала бы грозным врагом, решила Жаклин.
– Мы слышали, что вы собираетесь жениться, лорд Дрейк, – сказала баронесса, и дуга ее изящной брови превратила утверждение в вопрос.
– Смотри, все эти красотки рвутся согреть твою постель, – усмехнулся лорд Кармантл. – Будь у меня твой выбор, приятель, я бы не пропустил такой случай.
Жена пронзила его убийственным взглядом.
Может, у баронессы есть причина хмурить брови, признала Жаклин. Конечно, разве Гейбриел не сравнил этих женщин с коровами, ожидавшими, чтобы их обслужил бык? Наверное, миссис Бидли права. «Все мужчины – свиньи, дорогая, – сказала она. – Пусть мы и любим бекон, только надо помнить, где он валялся».
Безмозглые эти взрослые, решила Дейзи, опираясь подбородком на кулак и глядя на них из-под длинной скатерти. Целый месяц Керн просто с ума сходил насчет проклятого бала, и ради чего? За последний час, пока она лежит под столом, на котором стояла чаша с пуншем, и старается не выпустить из виду знакомых ей людей, не произошло ничего хоть сколько-нибудь интересного. Если не считать, что кто-то уронил тарелку перед ее носом и ей удалось попробовать сладкое липкое печенье.
Мисс Жак после кадрили больше не танцевала. Она ходила среди гостей, разговаривала, с некоторыми из них смеялась, но дядя Гейбриел не пропустил ни одного танца. Дейзи пока не могла судить, хорошо ли у него получается, но думала, что он довольно ловок и не выглядел слишком глупым. Всякий раз, когда музыка замолкала, он менял партнершу, даже пригласил на сарабанду невзрачную девушку с тонким лицом, поджатыми губами и вытаращенными глазами, которые делали ее похожей на рыбу.
В общем, дядя Гейбриел действительно совсем неплох, хотя люди потихоньку называли его беспощадным пиратом. Если даже это и правда, Дейзи могла поспорить, что он был самым красивым беспощадным пиратом.
Странно, почему Гиацинт его так невзлюбила. Дядя Гейбриел определенно лучше того большого человека, барона Какого-то, который постоянно танцевал с ее сестрой. Дейзи каждый раз вздрагивала. Он старый, как ее дядя, и там еще была женщина, сверлившая их взглядом, когда Гиацинт с ним танцевала. Женщина не выглядела очень счастливой.
Зато у сестры на лице было такое выражение, как будто она кусок масла, оставленный на солнце и частично уже растаявший.
Дейзи хотелось лупить Ги до тех пор, пока у нее зубы не застучат. Она не совсем точно знала принятый для бала этикет, но была уверена, что джентльмену не полагается часто танцевать с одной и той же дамой. По крайней мере, все другие мужчины после танца меняли партнершу.
Даже дядя Гейбриел, которому пора бы уже выбрать себе жену! Его выражение лица не менялось, кто бы в данный момент ни опирался на его руку. За исключением пары раз, когда он тайком смотрел на мисс Жак. В этом случае оно становилось каким-то удовлетворенным, что придавало ему глупый вид.
Может, вспомнил сейчас, как целовал мисс Жак в саду. Наверное, взрослые много думают о подобных вещах, такое выражение она заметила и на лицах других танцоров.
Когда закончился гавот, мисс Жак на другом конце зала позвонила в колокольчик.
– Ужин сейчас подадут, но, прежде чем мы пройдем в обеденный зал, лорд Дрейк просит вашего снисхождения, пока он скажет несколько слов.
– Вздор, вздор, вздор, – бормотала Дейзи.
Мисс Жак больше нескольких минут говорила о том, как счастливы все обитатели Драгон-Керна, что продолжатель рода вернулся домой из морских странствий, и прочие глупости.
Дейзи перестала слушать, даже когда дядя Гейбриел начал говорить, сосредоточив внимание на сестре. По тому, как она кивала, Гиацинт, похоже, молча общалась с кем-то через зал. Проследив за ее взглядом, Дейзи обнаружила того противного барона. Он делал ей знаки, хотя стоял позади другой леди. Потом наклонился, что-то прошептал на ухо сердитой женщине и скользнул за штору одной из ниш, выходящих в сад.
«Какой грубиян! Уйти, когда дядя Гейбриел еще говорит!»
Конечно, Дейзи тоже не слушала, но ведь никто же не знал, что она здесь, поэтому ее грубость не считается.
Наконец голос дяди Гейбриела стих, и гости начали медленно двигаться в направлении обеденного зала, как стадо домашнего скота к кормушке. Дейзи видела перед собой башмаки с серебряными пряжками, богато украшенные бальные туфельки, поэтому, чтобы не пропустить слишком маленькую, но так искусно расшитую бисером пару Гиацинт, даже прижалась щекой к полу.
Она вдруг испуганно нахмурилась, поскольку сестра шла в другую сторону.
О, конечно, ведь мисс Жак разрешила ей присутствовать на балу только до ужина. Когда гости направятся в обеденный зал, Гиацинт должна вернуться в детскую.
Там ей и место.
Ги будет разочарована, когда обнаружит, что Дейзи уже все про нее знает и ей некому рассказывать о своих подвигах. Но, собравшись покинуть свое убежище под столом, Дейзи вдруг поняла, что Гиацинт направляется не к лестнице, ведущей наверх. Украшенные бисером туфли сестры исчезли в зашторенном алькове, том самом, куда чуть раньше шмыгнул ужасный барон.
Удостоверившись, что все гости ушли, она бросилась за сестрой. В алькове никого, однако дверь приоткрыта. Дейзи высунулась наружу, оглядела сад, освещенный луной, но Гиацинт не увидела.
