Текст книги "Очаровательная наставница"

Автор книги: Эмили Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 30

– Полная нелепость! – возмутилась Изабелла, сердито глядя на скандальный газетный листок около ее тарелки с яйцами и тостом.

– Что? – спросила Жаклин с дальнего конца длинного обеденного стола.

Родовитые люди обычно ели утром в маленькой комнате для завтрака, а не в большой столовой, но Изабелла не придерживалась условностей. Поскольку она редко вставала раньше полудня, ее завтрак вполне мог быть почти обедом.

– Этот театральный критик намеренно глуп. – Изабелла отшвырнула газету и очистила дольку апельсина, тщательно удаляя белые прожилки. – Все, у кого есть глаза, знают, что настоящая пьеса вчера разыгрывалась в ложе герцога Кентского. Туда в антракте зашла его жена, застав герцога с любовницей.

– Как ужасно для жены, – сказала Жаклин, ложкой гоняя по тарелке сливу. Прекрасный буфет стонал под тяжестью лучшей еды, выставленной Нанеттой, чтобы пробудить ее аппетит. – А тебя это забавляет? Неужели ты не сочувствуешь боли жены?

– Уверяю тебя, никакой боли она не испытывает. Жена привела с собой в театр молодого красивого «кузена» из Йорка, – лукаво подмигнула мать.

Жаклин озадаченно нахмурилась, а мать продолжала:

– Как мне известно, у герцогини в тех краях нет родственников. Молодой человек был ее возлюбленным. О, тебе следовало там быть, дорогая. Но тогда нам пришлось бы делить мой театральный бинокль, а я ни за что не рассталась бы с ним. Герцог так очаровательно покраснел, – засмеялась Изабелла. – Ему известно, кто он в глазах света.

– Неверный муж с раздражительным характером?

– Хуже. Лицемер. Общество может закрыть глаза на мужскую неосторожность, даже тайно одобрить ее, но общество не выносит обмана. Боюсь, сценическое искусство его светлости затмило игру актеров на сцене. Интересно, на такую ли реакцию надеялась герцогиня? Она должна была знать, что муж там. О, браво! – Изабелла беззвучно хлопнула в ладоши. – Думаешь, она могла специально устроить скандал?

– Зачем ей это делать?

– Чтобы привлечь внимание нахального герцога, – ответила Изабелла, подняв чашку в насмешливом тосте. – За герцогиню Кентскую! Хорошо сыграно, мадам.

– Ты говоришь так, словно брак – это нечто вроде шахматной партии.

– Удачное сравнение. По-моему, сердечные дела всегда сродни игре. Ей-богу, любовница должна мыслить стратегически, когда имеет дело с любовником. Но мало кто из жен выказывает подобную инициативу. Думаю, любовнице герцога скоро понадобится новый покровитель, – сообщила Изабелла. – Кто знает? Он мог действительно любить свою жену и не сознавать этого до последнего момента.

Жаклин покачала головой. Доживи она до ста лет, и тогда ей не понять образ мыслей Изабеллы.

– Любовь довольно болезненна даже и без старания умышленно причинить другому человеку боль.

Мать сочувственно улыбнулась:

– Я иногда забываю, насколько ты еще молода, дорогая.

– Не думаю, что когда-нибудь снова почувствую себя молодой, – пробормотала Жаклин.

– На самом деле я жалею любовницу. – Изабелла вздохнула. – Надеюсь, она проявила благоразумие и внесла свое содержание в контракт.

– Содержание?

– Конечно. Женщины полусвета должны сами заботиться о собственном будущем, никто за них этого не сделает, – объяснила Изабелла, обведя рукой великолепно обставленную столовую. – Как видишь, я поступила именно так. Когда ты молода и красива, легко увлечься романом или страстью. Но с годами я стала больше увлекаться драгоценностями и банкнотами, чем любовными сонетами обожателей, восхваляющих мои чары. Кроме того, они были плохо написаны и на тот период в моей карьере… – она пожала плечами, – явно ложные.

Несмотря на ее возраст, Изабелла все еще была очень востребованной. Она сопровождала джентльменов на вечеринки и другие развлечения, служа не только украшением партнера, но и благодаря блеску своего ума привлекая к нему интересных и нужных людей. Изабелла считала близкими друзьями многих знаменитых художников и философов, как в Лондоне, так и на континенте. Приглашение на обед к Изабелле Рен было поводом для веселья среди городского полусвета.

– Я действительно хочу, чтобы вечером ты пошла со мной. Опера новая и, говорят, очаровательная. Поет итальянский кастрат, – уговаривала Изабелла. – Конечно, противный обычай, но звук великолепный. Ты когда-нибудь слышала?

Жаклин покачала головой и мысленно вздрогнула, представив увечье, каким достигаются вокальные чудеса среди музыкантов.

– Представь чистоту и мелодичность детского сопрано при силе мужской груди и возможностях дыхания. Правда, сюжет не блещет, но музыка искупает все недостатки. Скажи, что пойдешь. Для нас оставлена прекрасная ложа.

– Прости, мама. Я не в том настроении, чтобы появляться в обществе.

– Почему? Живот у тебя более плоский, чем у меня. Никто и не подумает, что ты беременна. Отчего хоть раз не доставить себе удовольствие?

Жаклин криво улыбнулась:

– Боюсь, из-за желания доставить себе удовольствие я и попала в затруднительное положение.

– Никогда так не говори. Если любишь человека, не сожалей о радости, которую вы подарили друг другу. – Подойдя к другому краю стола, Изабелла с чашкой в руке села рядом с дочерью и доверительно наклонилась к ней: – Ты любила Гейбриела Дрейка?

«Больше, чем способна выразить», – подумала Жаклин. Но сказать это вслух значило открыть свое сердце, которое в безопасности, лишь когда остается закрытым, как закрыто ото всех воображаемое сокровище Драгон-Керна. Она ответила вопросом на вопрос:

– А ты любила всех своих мужчин?

– Всех своих мужчин, – передразнила Изабелла. – Услышав тебя, все подумают, что я была проституткой, отдающейся в переулке за два пенса. Должна тебе сказать, моя дорогая, что, несмотря на избранный круг обожателей, число мужчин, которых я за все годы действительно брала в свою постель, можно пересчитать по пальцам одной руки.

Жаклин с удивлением смотрела на мать.

– Но ответ на твой вопрос будет утвердительным. Я любила их всех, на свой лад, конечно. – Изабелла в молчании допила чай, единственным звуком было тихое звяканье фарфоровой чашки, поставленной на блюдце с золотым ободком. – Дорогая, тебе известно, что ты можешь жить здесь, сколько пожелаешь. Но мой образ жизни вряд ли подходит для того, чтобы растить и воспитывать ребенка.

– Поэтому ты оставила меня в школе для молодых леди из хороших семей? Я всегда понимала, что у тебя просто нет времени заниматься мной.

– О, ты правда так думала? – Изабелла с грустью в глазах положила руку ей на плечо. – Если бы ты знала, как часто мне хотелось, чтобы ты была здесь. Конечно, я радовалась жизни, но тут есть определенные… препятствия. Я хотела видеть тебя леди, чтобы в свое время ты сделала блестящую партию. Вот почему я настаивала на твоем образовании.

– Ты не из тех женщин, кто верит в сказки, – ответила Жаклин. – Ты должна знать, что без надлежащих фамильных связей никакой хорошей партии для меня не будет. Все, на что я могу надеяться, это должность гувернантки. Да и с той я, похоже, не справилась.

После отъезда из Драгон-Керна прошло уже две недели, а Жаклин до сих пор не знала, что собирается делать. Апатия лишила ее воли к действию. Понимая, что должна принять решение, она страдала, но ничего не делала, кроме того, она думала о настоящем, а надо было подумать и о будущем. Ведь теперь от ее выбора зависела и судьба ребенка.

– Я собиралась поговорить о твоем будущем, и сейчас для этого прекрасная возможность, – словно в ответ на ее мысли, сказала Изабелла. – Ты вполне красива, чтобы стать первоклассной куртизанкой. Твой французский безупречен, и ты, когда захочешь, можешь быть очаровательной. Полагаю, ты хорошо знакома с различными способами доставить удовольствие мужчине.

– Твои письма на этот счет были очень подробными, – ответила Жаклин.

– Мать обязана делиться своими знаниями. Но лучший учитель – это опыт.

– И самый трудный.

– Да, по общему признанию. Когда появится ребенок, выбор у тебя будет небогатый. С моими связями я могу ввести тебя в полусветское общество как свою протеже. – Видимо, на лице Жаклин отразился ужас. – Тебе не по вкусу? Конечно, веселое общество, наслаждение как цель жизни и высшее благо – это не для всех. Но я хочу, чтобы у тебя было из чего выбрать, – спокойно ответила Изабелла. – Твое аристократическое воспитание не должно пропасть даром. Если ты готова выйти замуж быстро, пока общество может позволить себе поверить, что твой ребенок появился на свет преждевременно, у тебя есть возможность сделать хорошую партию. Не желаешь стать графиней?

– От куртизанки к графине? Слишком большой прыжок.

– Не такой большой, как тебе может показаться.

Жаклин засмеялась:

– Мама, ты уверена, что пила только чай? Я ношу ребенка от другого человека. Было бы удивительно, если бы даже землекоп женился на мне в таком положении.

– И все-таки мой друг лорд Джеффри Хавершем, наследник графа Уэксфорда, готов сделать именно это, – сказала Изабелла.

– Как ты могла обсуждать мое положение с совершенно посторонним человеком? – возмутилась Жаклин.

– Джеффри не посторонний. Я считаю его одним из моих ближайших друзей и безоговорочно ему доверяю. Мы с ним дружим больше года. Очаровательный, умный и богатый, поэтому для него не имеет значения ни твоя родословная, ни твое приданое.

– Мама, я…

– Вообще-то я не спрашивала. Он сам предложил жениться на тебе. Джеффри заверил меня, что радушно примет и будет любить твоего ребенка как собственного. Вы оба будете свободны от выполнения супружеских обязанностей, и ни у кого не возникнет повода сомневаться в делах или словах Джеффри.

– Мама, ты говоришь какую-то бессмыслицу. Почему лорд Хавершем должен все это делать?

– То, что я сейчас тебе скажу, абсолютная тайна. – Изабелла на миг задумалась. – Потому что Джеффри… это невозможно объяснить, не сказав прямо. В общем, ему нравятся мужчины.

Жаклин моргнула. Видимо, ее образование было не столь полным, как она считала.

– Ты даже не подумаешь, глядя на него. Привлекательный, высокий, заядлый спортсмен, поет как птица и танцует как ангел. Галантный кавалер. Джеффри трудно хранить это в тайне, но пока удается. Говорит, что отец умер бы от удара, если бы узнал, так что Джеффри крайне осмотрителен. Никогда в жизни не ходил в публичный дом и клянется, что не пойдет. У него только один любовник, его итальянский камердинер, он с ним уже много лет. Полагаю, они держат свои отношения в абсолютной тайне, но как будущему графу Джеффри требуются жена и наследник…

– А мне требуется муж, чтобы дать имя ребенку, – закончила за нее Жаклин, бессознательно кладя руку на живот.

– В сущности, это выгодно для вас обоих. Джеффри человек просвещенный и сознает, что у тебя есть потребности, которые он не сможет удовлетворить. Он сказал, что его даже не заботит, если ты возьмешь себе любовника, втайне, конечно, и родишь еще детей, которых он признает своими, потому что наследников слишком много не бывает.

Жаклин закрыла лицо руками.

– Он щедрый и благодарный, очень полезные для мужа качества, – убеждала Изабелла. – Подумай о ребенке.

Привилегированная жизнь. Богатство. Хорошее образование. Титул графа, если ребенок окажется мальчиком. Нежная защита и достойный брак, если это девочка. Как потомок графа, ребенок Жаклин и Гейбриела будет принят при дворе, а Жаклин наконец станет леди, чего хотела всю жизнь.

Леди.

Гнусная ложь. Ничто в той жизни, которой искушала ее мать, не будет настоящим.

– Я не могу, – сказала она.

– Не торопись с решением. Пойдем вечером в оперу, и ты посмотришь на него. Честно говоря, Джеффри может очаровать любую.

– Мама, я должна идти. – Жаклин встала из-за стола.

– Куда?

– По объявлению. Портному на Клоуз-стрит требуется помощник.

– И что делать?

– Шитье. Починка, штопка, переделка, все в этом роде. Я не портниха, но если…

– С тобой будут обращаться как со служанкой, а платить еще меньше. Все это шитье испортит тебе глаза. И какую жизнь ты уготовишь своему ребенку?

– Я не знаю, – сказала Жаклин с расстроенным видом. – Но это по крайней мере будет правдой.

– А как насчет того, что отец твоего ребенка бросил тебя на произвол судьбы? – резко спросила Изабелла. – Мужчина должен отвечать за свои поступки. Во всяком случае, должен обеспечить тебя средствами к существованию, пока ребенок не вырастет. Это тоже правда.

Остановившись у двери, Жаклин посмотрела через плечо на мать:

– Он не знает. И не узнает никогда.

Глава 31

Гейбриел не представлял, чего ждет от матери Жаклин. Его знание о женщинах, которые продают свою благосклонность, ограничивалось шлюхами Мериуэзера в Порт-Рояле. И он совершенно не ожидал увидеть такую изысканную, полную достоинства леди, как Изабелла Рен.

– Лорд Дрейк, что за нечаянное удовольствие. – Она подняла руку в грациозном приветствии. – Моя дочь много рассказывала мне о вас.

Гейбриел переварил слегка беспокоящий факт. Он увидел черты Лин в красивом лице ее матери, когда склонился над рукой хозяйки. По словам Жаклин, ее мать свободно говорила на пяти языках, и Гейбриел не сомневался, что Изабелла Рен до сих пор способна поставить на колени любого мужчину любой страны.

– И мне она тоже много рассказывала о вас, – осторожно произнес он.

Изабелла кокетливо вскинула голову, ее потрясающие фиалковые глаза мерцали.

– И все это, увы, правда! Садитесь, прошу вас.

После своего путешествия из Корнуолла он был покрыт грязью и пылью. Его стремление поскорее найти Жаклин не терпело отлагательств из-за мелочей вроде кровати или горячей ванны в придорожной гостинице. Он спал, когда уже больше не мог держаться в седле, и, стреножив лошадь, урывал несколько часов сна под каким-нибудь услужливым дубом. Почти на каждой остановке он менял лошадь и скакал на ней, пока она чуть не падала от усталости. Но даже так ему потребовалось три дня.

В Лондоне он выбирал окольные пути, избегая многолюдных улиц. Годы пиратства принесли ему дурную славу, висел даже плакат с описанием его подвигов и довольно схожим портретом, и если он до сих пор остался неузнанным, то еще и потому, что в дороге не пользовался ванной, чтобы придать себе приличный вид. Тем не менее эта прекрасная женщина предложила ему сесть и развлекала беседой, пока ее служанка готовила закуски.

– Жаклин здесь? – спросил он.

– Нет. Поскольку моя дочь оставила работу у вас, она ищет новое место и пошла узнать насчет совсем не подходящей ей должности, кажется, у модистки, – с отвращением сказала Изабелла. – Но, полагаю, могло быть и хуже. Надеюсь, Жаклин не собирается пробовать себя в изготовлении шляп. Они были бы ужасными.

– Зачем она это делает? – Гейбриел не мог усидеть на месте, он встал и ходил по гостиной. – Ей не требуется искать средства к существованию. Неужели она не понимает, что я отдам ей все, что имею?

– Рада это слышать, – чопорно произнесла Изабелла.

– Кроме того, такая работа вообще не подходит Жаклин, – сказал Гейбриел, пытаясь найти смысл в поступке Лин. – Она без посторонней помощи управляла большим поместьем. На худой конец она могла бы найти место гувернантки в приличном доме, а не работать в захудалой маленькой мастерской.

– Я согласна. Знаете, Жаклин не говорила мне, что вы очень привлекательны, лорд Дрейк. Горячая ванна и способный портной сделают вас красавцем. – Изабелла с улыбкой налила ему чай и положила ложку сахара, не спрашивая о его предпочтениях. – К несчастью, Жаклин забыла упомянуть, что вы ужасно несообразительны.

Гейбриел остолбенел.

– Если очень способная молодая женщина не ищет место, где может себя проявить, это вам о чем-нибудь говорит? – любезно спросила Изабелла.

– Это значит… произошло нечто такое, что каким-то образом делает ее к этому неспособной?

– О! Вы не безнадежны. А теперь, как вы думаете, что могло произойти?

– Я думаю… Боже мой! – От страха и удивления Гейбриел опустился на изящный стульчик с гнутыми ножками. – Она… ждет ребенка, да?

– Это была очень легкая победа, не так ли? – Приятная улыбка Изабеллы погасла. – Если она спросит, а я уверена, что спросит, вы должны сказать, что не я разгласила ее секрет. Жаклин не оценит моего вмешательства, пусть и с лучшими намерениями. А поскольку это вы заговорили о беременности, поскольку мы говорим именно о вашем ребенке, то вопрос матери закономерен: что вы собираетесь теперь делать?

– То, что хотел сделать и раньше, но Жаклин не позволила: тем или иным путем жениться на ней.

– Моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, быстро выросла. Я не так легко дарю свою дружбу, но вы мне очень нравитесь. – Из коридора донесся стук каблуков и замер у двери гостиной. – Вот и Нанетта с закусками.

Французская горничная сделала реверанс.

– Non, мадам. У входа в дом маленький отряд жандармов. Джером с ними разговаривает, пытается их задержать, чтобы у вас было время решить, как выйти из этого затруднительного положения.

– Что им нужно? – Изабелла пила чай, будто появление властей для нее досадная помеха или вполне обычное дело.

Гейбриел не заметил на улице никого подозрительного, но кто-то, видимо, наблюдал за домом Изабеллы Рен, дожидаясь его.

– Им нужен я.

– Почему? – Она с интересом подняла выразительные брови.

– Потому что это было условием моего помилования королем. Если меня арестуют в Лондоне, я буду повешен.

– Да, моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, снова упала. Но я уже решила, что вы нравитесь мне. Кроме того, рассказ о вашем помиловании, без сомнения, будет долгим и увлекательным. Мне хочется его услышать, как только у нас появится время, – холодно заметила Изабелла, затем повернулась к служанке: – Как насчет задней двери?

– Там уже стоит человек, – ответила Нанетта, испуганно теребя кружева передника.

– Не суетись. А то люди подумают, ты что-то скрываешь. Ладно, делать нечего. – Изабелла величественно поднялась. – Можешь их впустить.

– Что? – Гейбриел чуть не уронил чашку.

– Впусти, но пусть входят не спеша, – внесла поправку Изабелла. – Пригласи осмотреть дом, начиная с погреба. Мы с лордом Дрейком воспользуемся задней лестницей.

Когда Изабелла покинула комнату, Гейбриелу пришлось идти за ней. Пока они на цыпочках поднимались по лестнице для слуг, он слышал топот сапог и громкие приказы, значит, констебли уже вторглись в дом Изабеллы Рен. При звуках бьющейся посуды она не запаниковала, только ускорила шаг. Гейбриел восхищался ее самообладанием.

– Куда мы направляемся? – прошептал он.

– В мой будуар. Хорошее место для размышлений… помимо других занятий.

Никакой двусмысленности тут не было, подумал он. Матери Жаклин известно, что он любит ее дочь, поэтому она вряд ли с ним флиртует. Для нее это совершенно естественная манера общения с мужчинами.

Изабелла толкнула украшенную позолотой дверь в богатую комнату с шелковыми обоями и большой кроватью.

– Не думаю, что это хорошее место для укрытия, – сказал Гейбриел.

– Лорд Дрейк, мы с вами установили, что сообразительность не входит в число ваших достоинств.

– Они же непременно заглянут под кровать.

– Разумеется. – Изабелла подняла бровь и улыбнулась. – Но я уверена, что они не заглянут в кровать, и не будут искать среди подушек и одеял.

Помогая Гейбриелу Дрейку распластаться между двумя пуховыми матрасами, Изабелла надеялась, что он глубже погрузится в нижний, однако не учла его габариты, и на ее постели образовался уродливый, очень заметный бугор. Поэтому она приказала ему быстро расшнуровать ее корсет и вернуться в укрытие, пока она раздевается.

Глухие проклятия и грохот разбивающихся вдребезги безделушек говорили о том, что проводящие обыск приближаются к ее святая святых. Изабелла стянула через голову сорочку, бросила на кресло и голой легла в постель.

– Ух! – произнес большой выступ у ее левого бедра.

– Никаких ваших писков, сэр, независимо от того, что вы можете почувствовать или услышать, – приказала она, шлепнув по выступу. – Иначе я пересмотрю нашу пробную дружбу.

Она быстро положила несколько дополнительных подушек с правой стороны, чтобы сровнять выпуклость, образованную Гейбриелом с ее левой стороны, и накрыла обоих толстым стеганым одеялом. Подоткнув его с двух сторон, она ждала поисковую группу. К ее удивлению, в спальню влетела Жаклин.

– Мама! – Хорошо еще, что она плюхнулась на кровать справа от Изабеллы, а то Гейбриел Дрейк мог бы задохнуться. – Там какие-то люди разбирают твой дом.

– Я знаю, дорогая.

– Нанетта говорит, они ищут Гейбриела, – прошептала Жаклин.

– Да, это правда.

– Но ведь он далеко от Лондона.

Когда бугор шевельнулся, Изабелла многозначительно посмотрела на него:

– Может, он ближе, чем ты думаешь.

– Мама! Они же найдут его.

– Нет, дорогая, если мы умнее. А мы значительно умнее. Все, теперь пора использовать твое образование, которое так дорого стоило.

– Что мы собираемся делать? – Бугор-Гейбриел опять шевельнулся, и Жаклин резко ткнула его. – Ради Бога, лежи спокойно.

– Мы собираемся быть очаровательными. Надень этот чепец и приготовься быть моей горничной.

К ее облегчению, дочь безоговорочно бросилась выполнять приказ. Ладони у Изабеллы стали влажными, и она вытерла их о покрывало, когда в дверь громко постучали констебли. Они ввалились в спальню, но, увидев Изабеллу, оцепенели, словно вмерзли в лед. У нее было несколько секунд, чтобы составить мнение о своих гостях.

Но Жаклин ее опередила.

– Постыдитесь, джентльмены, разве мадам спокойно заснет при всем это шуме! – с притворным гневом воскликнула она, кокетливо подмигнув.

Не желая быть превзойденной, Изабелла томно потянулась, отчего у некоторых зрителей отпала челюсть.

– Все дверные ручки в моем доме исправны, но я редко запираюсь, если не… принимаю кого-нибудь. Так что у вас не было необходимости ломать мои задвижки.

Жаклин подложила ей под спину несколько подушек, чтобы Изабелла могла откинуться на них. Простыня соскользнула, открыв верхнюю часть груди. Жаклин хотела вернуть простыню на место, но Изабелла чуть заметно покачала головой. Отвлечение внимания было сейчас ее главным оружием, и она мысленно поблагодарила Бога за то, что мужчины так предсказуемо восприимчивы к этому. Она подтянула колени к груди, чтобы устроить отвлекающий навес, и остановила взгляд на человеке, показавшемся ей главным.

– А теперь, капитан, – сказала она, повышая его в звании, – чем я могу быть вам полезна?

– Лейтенант, мадам. Лейтенант Хеткок [1]1
  Cock (англ.) – половой член (одно из значений).


[Закрыть].

– Правда? Как мило. – Она понизила тон до соблазнительного. – Это имя достойно вас.

Он покраснел, как спелый помидор, но Изабелла почувствовала, что ему понравилось ее поддразнивание. Он выпрямился и расправил плечи.

– Мы ищем мужчину…

– Боже, какое совпадение! – хихикнула Жаклин. Констебли засмеялись, но лейтенант суровым взглядом остановил их.

– Мы ищем особого джентльмена.

– Поверьте, сэр, – усмехнулась Изабелла, – я тоже особо разборчива в отношении своих джентльменов.

– Человек, которого мы ищем, – лорд Гейбриел Дрейк, – сказал лейтенант. – Нам сообщили, что он вошёл в этот дом.

– Лорд Дрейк. Незнакомое имя. Не думаю, что вы знаете его полный титул. Это могло бы подтолкнуть мою память.

Изабелла тайком взглянула на дочь, чтобы увидеть ее реакцию, когда услышала имя любовника, которого ищут эти люди. Жаклин натянуто улыбалась.

«Будь легкомысленной и грубой», – мысленно велела она дочери.

– Я думаю, джентльмен – барон, – ответил Хеткок.

– Барон, вы говорите? – Жаклин с притворной невинностью смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. – Насколько мне известно, мадам не берет в свою постель никого ниже виконта.

«Браво, дорогая! Но не переусердствуй». Изабелла почувствовала, как бугор слева заерзал.

– Вы понимаете, что женщина моей профессии имеет определенные стандарты обслуживания, – промурлыкала Изабелла.

Остроумная реплика была встречена фырканьем и подавленным смехом.

– Конечно, однажды меня соблазнил божественный лирический тенор из Рима, – сказала она, решив, что небольшая пикантная история может отвлечь их внимание, если даже Гейбриелу Дрейку придет в голову снова шевельнуться. – Знаете, я очень увлекаюсь оперой. Все эти рулады и трели… Четыре часа тот человек пел как Бог. Если он так долго мог поддерживать свой голос, представьте, что он мог делать со своим… – Изабелла умолкла, давая слушателям закончить ее мысль. – Но, к моему великому сожалению, я вскоре узнала, почему он способен так легко брать высокие ноты.

– Ага! Значит, то, что я слышал, – правда, – сказал один из констеблей. – У этих теноров нет яиц.

– Вообще… ничего нет, – подтвердила она со знающей улыбкой, и все тихо заржали. Теперь они в ее власти. – Однако я имею основания заявить, что у лирических теноров одно все же есть.

Смех перешел в гогот.

– И мне говорили, что драматические теноры, берущие высокие ноты, на самом деле являются гордыми обладателями двух сокровищ. Но пока они поют, кто-нибудь под их костюмом выжимает из них жизнь.

Это ее заявление было встречено бурным весельем. Даже лейтенант Хеткок прослезился от смеха.

– Лейтенант, вы позволите мне послать Жаклин на кухню, чтобы она попросила Нанетту приготовить что-нибудь для вас и ваших людей? Должно быть, вы голодны после тяжелой работы по разборке моего дома. – Искоса взглянув на него, она дала простыне соскользнуть еще на дюйм, обнажая все еще впечатляющую область декольте. – Как видите, я не могу сделать это сама.

Два часа спустя Изабелла продолжала лежать под простынями, а констебли продолжали лениво ходить по ее будуару. Жаклин пыталась отвлечь стражей закона сандвичами и чаем, пока Изабелла развлекала их сочиненными любовными историями из придворной жизни, естественно, без упоминания имен. Хотя они прекратили активный обыск, ее уже начинало беспокоить, что эти люди не уйдут никогда.

Один или два раза бугор нетерпеливо шевелился, и Жаклин незаметно тыкала в него локтем. Пару раз, чтобы скрыть движение, она практически садилась на него, оправляя юбки, а когда он затихал, опять вскакивала, чтобы налить констеблям чай.

Так как последний час Гейбриел вообще не дергался, Изабелла стала гадать, не задохнулся ли он под всем этим оперением.

Смерть через повешение или через перо домашней птицы, но смерть есть смерть.