Текст книги "Вспомни меня (ЛП)"
Автор книги: Эми.К. Роджерс
Соавторы: Энн Мари Уолкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 3
Алли не верила своим ушам. Она напряженно слушала, прижимая телефон к уху, точно старалась зафиксировать каждое слово в памяти. Ее внимание привлек всполох рыжих волос – Харпер пронеслась мимо. И тут же развернулась на 180 градусов, когда Алли жестом позвала ее в свой офис.
– Вы очень добры, но это действительно командная заслуга, – сказала Алли в трубку.
Плиссированная мини-юбка Харпер задралась на коленях, когда она плюхнулась на один из небольших стульчиков с мягкой обивкой, стоявших перед столом Алли. Яркая ткань в горошек перекликалась с разноцветными браслетами на запястье девушки. И хотя сама она такое ни за что не надела бы, Алли любила причудливый стиль Харпер, нечто среднее между Фиби из "Друзей" и Джесс из "Новенькой", с небольшой примесью Джоан из "Безумцев".
– Так и сделаю. И еще раз спасибо, что думаете обо мне.
Харпер подняла одну бровь.
– Что это было? – спросила она, как только Алли положила трубку.
Алли обошла стол и закрыла дверь офиса.
– Это был Оливер Харрис.
Харпер недоумевала.
– Из "Харрис Груп".
Лампочка над ее головой загорелась.
– Из пиар-фирмы?
Алли кивнула.
– Видимо, мистер Харрис был в музее в субботу вечером. И сегодня утром позвонил мне, чтобы сообщить, как ему понравилось мероприятие, – она поправила несколько бумажек на столе, стараясь выглядеть важно. – И предложил мне работу.
Глаза Харпер расширились от удивления.
– Да ладно!
Алли не выдержала и широко улыбнулась.
– Он предложил присоединиться к его некоммерческому отделению и контролировать процесс планирования всех мероприятий.
– Дерьмо, вот это успех. Это они организовали тот масштабный сбор средств в Линкольн-парке прошлым летом.
– В зоопарке?
– Ага. И я слышала, это было потрясно. У них даже были "Неоновые деревья".
– Что такое неоновые деревья?
– Они не "что", Алессандра, они "кто". Это музыкальная группа.
Алессандра, не имевшая ни малейшего понятия, пожала плечами.
Взгляд, которым одарила ее Харпер, только убедил Алессандру в том, что когда дело касалось музыкального вкуса, подруга считала ее полной занудой.
– О да ладно, их-то ты должна знать, – и чтобы подтвердить свои слова, Харпер напела пару строчек: – Эй, детка, не посмотришь на меня? Я могу стать твоим новым увлеченьем...
Алли рассмеялась над жалким вокалом Харпер, сопровождавшимся энергичным покачиванием головой.
– Ладно, ладно... да, я слышала эту песню.
Харпер прекратила свой импровизированный концерт.
– Так когда ты приступаешь?
Алли опустилась в кресло.
– Я не приступаю.
– Еще раз?
– Я поблагодарила мистера Харриса, что он думает обо мне, и сказала, насколько я польщена, но не могу оставить свое место в "Лучшем начале".
Меньше месяца прошло с открытия первой чартерной школы, и начало строительства второй планировалось на весну. Нет, она не могла даже рассматривать вариант ухода.
– Слушай, никто здесь не станет скучать по тебе больше меня, но я не понимаю, как ты можешь такое упускать. Это все равно что мечта, ставшая явью.
В нормальных обстоятельствах это могло быть так, но жизнь Алессандры Синклер была далека от нормальности. Будучи дочерью Виктории Ингрэм, она родилась в семье, чье имя упоминалось в одном ряду с Вандербильтами, Рокфеллерами и Херстами. Вместе с такими привилегиями приходят и определенные обязательства, список которых возглавляла семья. Практически каждая сторона жизни Алли была как-то связана с "Ингрэм Медиа". Всегда. Империя ее дедушки так или иначе затронула весь город, и с самого раннего возраста ее обучали тому, чего ждали от его наследников. Вовлеченность в семейный бизнес рассматривалась как аксиома.
После колледжа Алли провела два года, изучая различные филиалы "Ингрэм". Но то время, что она провела в благотворительном фонде своей семьи, принесло ей наибольшее удовлетворение, и с тех пор она трудилась над их новейшим проектом. И не так, как ее мать – разрезая ленточки и планируя встречи между утренним теннисом и послеобеденным чаепитием. Нет, последние три года Алли долгими часами трудилась в "Лучшем начале" и гордилась тем, чего им удалось достичь.
– Я счастлива там, где я есть сейчас, – сказала она Харпер. И поскольку это было правдой, признание ее заслуг кем-то вроде Оливера Харриса значило многое, особенно когда маленькая часть ее все еще сомневалась, а не держат ли ее исключительно из-за фамилии. Возможность собственными заслугами доказать, чего она стоит, была заманчивой, но для Алли фраза "семья на первом месте" не обсуждалась.
– Ну, если ты так говоришь, – улыбка Харпер не коснулась ее глаз.
– Так чего ты так носишься с утра пораньше в понедельник? – спросила Алли, переводя тему. – Когда ты только что вошла в дверь, ты выглядела, будто женщина на задании.
– Божечки, я чуть не забыла! – Харпер вытащила газету из кучи заявок, которую несла с собой, и положила на стол Алли. – Страница шесть.
Алли переворачивала страницы, пока не наткнулась на фотографию, которая почти заставила ее сердце пропустить удар. Это был снимок, сделанный в Филдовском музее.
Она. В руках Хадсона.
Организатор мероприятия Алессандра Синклер с новоиспеченным самым завидным холостяком Чикаго, бизнес-магнатом Хадсоном Чейзом.
У нее слюнки потекли, пока глаза ее блуждали от его довольной улыбки к руке, собственнически обвившей ее талию. Это было нечто большее, чем обычный снимок для прессы на каком-то благотворительном вечере. Это было их первое совместное фото. Ее сердце было разбито, когда их летний роман закончился так внезапно, и не осталось ни единой фотографии, отчего потеря казалась еще более острой. Но теперь они были в официальных костюмах. Она уставилась на фото, впитывая каждую деталь, пока звонок телефона не разрушил эту магию.
– Ну разве ты не на пике популярности сегодня утром? – сказал Хадсон.
Алли нахмурилась и выхватила телефон из гнезда.
– Алессандра Синклер.
– Мисс Синклер, замечательное фото в газете этим утром. Весьма фотогенично.
От звука его голоса ее дыхание прервалось.
– Мистер Чейз.
Брови Харпер взметнулись вверх. Она наклонилась вперед, браслеты на ее руке звякнули, когда она оперлась локтями на край стола Алли и подперла руками подбородок.
– Рада, что вы позвонили. Мне не удалось поблагодарить вас тем вечером в субботу.
– За деньги или за танец?
Алли даже по телефону могла различить его самодовольную улыбку. Она помедлила, затем предпочла проигнорировать вопрос.
– Ваше пожертвование было очень щедрым.
– Что подводит меня к цели этого звонка, вместе с недоверием к уважаемой почтовой службе Соединенных Штатов, – сказал Хадсон. – Я уверен, вы с нетерпением жаждете получить мою... щедрость.
На последнем слове его голос изменился. Тон стал ниже, почти обольщающим.
Харпер наклонилась ближе.
– Что он говорит? – прошептала она. Боже правый, она вела себя как подросток на ночевке. Алли почти ожидала, что она включит громкоговоритель или хуже того, обежит стол и прижмется ухом к трубке.
– Очень мило с вашей стороны проявить такую заботу, – сказала Алли. – Я с радостью пришлю за чеком курьера.
– Нет, я настаиваю на передаче чека в знакомые руки.
Алли едва не задохнулась.
– Вы хотите, чтобы я забрала чек лично? – она знала, что ее голос прозвучал на несколько октав выше нормального, но черт подери, она не могла этого сделать. Она запаниковала, не зная, как реагировать на его необычную просьбу. С одной стороны, ее обязанность перед работодателем заключается в сборе пожертвований. С другой стороны, она меньше всего хотела снова встречаться с Хадсоном. Ее глаза опустились на фото в газете. Ну, может быть, и не меньше всего.
Его низкий голос прервал ее внутренние дебаты.
– Да или нет, мисс Синклер?
Харпер изумленно таращилась на Алли, раскрыв рот.
– Если ты не пойдешь, пойду я, – предложила она. Как щедро.
– Ладно, – она потянулась за бумагой и ручкой. – Где?
– Мой офис. Сегодня вечером.
Алли быстро нацарапала адрес, пытаясь уложить в голове тот факт, что через несколько часов ей опять придется очутиться в одной комнате с Хадсоном Чейзом.
Глава 4
На южном берегу реки Чикаго, возвышавшемся над остальной частью города, Хадсон, склонившись над столом, вывел подпись на чеке на миллион долларов.
Офисы "Чейз Индастриз" занимали шесть верхних этажей того, что раньше было известно как здание "Лео Бёрнетт". Выполненное из гранита, стекла и стали, постмодернистское сооружение источало власть, силу и было столь же мужественным, как и мужчина, возглавлявший его командный центр.
Хадсон поставил ручку Montblanc на подставку из красного дерева и нажал на кнопку прямой связи с личным ассистентом.
– Я ожидаю визита мисс Алессандры Синклер. Как только она подойдет, проводите ко мне.
Выпрямившись, он повернулся к окнам во всю стену от пола до потолка, демонстрировавшим потрясающий вид. Солнце опускалось за горизонт, превращая урбанистический пейзаж в вереницы мерцающих огней. Хадсон думал о том, как еще десять лет назад он был не в состоянии выписать чек и на десять долларов, дерьмовые апартаменты обеспечивали вид с первого этажа, а будущее, к которому он был приговорен, было жалким.
Теперь же он являлся владельцем черной карты Американ Экспресс, водил роскошные спортивные машины с кучей лошадиных сил под капотом и жил в трехэтажном пентхаусе, который раньше был штаб-квартирой одного журнала, с которым большинство подростков проводило часы, запершись в ванной.
Он определенно предпочитал такую жизнь и контроль, который она принесла с собой. Кровью и потом он пробился в этот мир, и тяжелая работа окупилась. Он имел все, что желал, за исключением женщины, которая пинком отшвырнула его сердце и ушла, толком не попрощавшись.
Хадсон глянул на LeCoultre на своем запястье – прошло десять минут. Он оставил эту хрень в прошлом.
Но некоторые вещи стоили ожидания.
И как раз, когда он хотел опять бросить нетерпеливый взгляд на часы, в дверь постучали, затем раздался мужской голос:
– Мистер Чейз, пришла Алессандра Синклер.
Хадсон посмотрел через безупречно опрятный офис на своего ассистента. Внешний вид его олицетворял вечную борьбу между хипстерско-фриковым стилем и одеждой в духе гребаного JCrew. Очки в роговой оправе, на которые у него даже не было рецепта от окулиста, и галстук-бабочка. Этот чертов галстук-бабочка. Но парень был хороший ассистентом и не лажал со своими обязанностями.
– Спасибо, Даррен. На сегодня это все.
Брови ассистента взлетели вверх.
– О, благодарю вас, мистер Чейз. Хорошего вечера.
Удивление на лице Даррена было очевидным, по опыту многочисленных часов, что он проработал под началом Хадсона. И за которые неплохо получал, к тому же.
Всякий, кто говорит, будто быть генеральным директором – это сказка, очевидно, засунули голову себе в задницу. Да, конечно, ты можешь владеть замком в облаках и забраться туда по гребаному бобовому ростку, но к полуночи ты, скорее всего, захочешь забыться непробудным сном, нежели развлекаться с проснувшейся Спящей Красавицей, готовой вонзить шпильки тебе в задницу.
Даррен вышел из офиса, сияя, будто выиграл в лотерею. Секунду спустя сквозь арочный проем вошла Алессандра.
Проклятье. Она была еще прекраснее, чем ему помнилось.
– Добрый вечер, Алессандра, – он вышел из-за стола. – Пальто?
– Нет, спасибо, – по ее тону он понял, что это не было визитом ради удовольствия. Она делала свою работу, ничего более.
– Хороший офис, – сказала она. – Внизу я видела рабочих, вешающих новую вывеску. Вы приобрели все здание?
– Не все здание, нет, – самодовольная улыбка появилась на его лице. – Но достаточно, чтобы они позволили мне повесить на нем свое имя.
Хадсон лениво скрестил руки на груди, наблюдая за ней горящими глазами. Ее взгляд скользнул по черному кожаному дивану, затем перескочил на многочисленные плоские экраны, установленные на стенах. И пока Алессандра осматривала интерьер, в офисе воцарилась тишина. Когда ее взгляд остановился на баре с коллекцией хрустальных графинов, он опустил руки и изменил позу.
– Может, выпивки?
Золотистые искорки в ее глазах блеснули вызовом.
– Нет, благодарю.
Хадсон издал короткий смешок.
– Алессандра, ты убиваешь все мои попытки быть джентльменом.
Она убрала прядку волос за ухо. Ее светлые локоны в этот раз были распущены, спадая мягкими волнами на плечи. Наблюдая за ней, Хадсон поймал себя на желании запустить пальцы в ее волосы.
– Надеюсь, вы подготовили чек, мистер Чейз?
– Ах, да. Моя щедрость, – он повернулся и взял все эти нули со стола.
– Благодарю вас. Пришлось пройти долгий путь, чтобы сделать новую школу реальностью, – она взяла чек и убрала в сумочку, затем помедлила и посмотрела на него: – Зачем вы настояли, чтобы я пришла сюда? Вы с легкостью могли отправить почтой.
– Как я уже сказал по телефону, я не очень-то доверяю Почтовой службе США.
Лжец. Гребаный лжец.
– Я предложила прислать курьера, – парировала она.
– Я хотел увидеть твое лицо, когда ты получишь деньги, Алессандра, – Хадсон смотрел в ее изумительные глаза. – Я знаю, как это для тебя важно.
Небольшая морщинка собралась меж ее бровей.
– О чем вы говорите?
– Ты отдаешь предпочтение мужчинам, которые становятся выше, встав на свой бумажник.
К черту это хождение на цыпочках по минному полю. Он ринулся в спринт на полной скорости.
– Вы ничего не знаете о моих предпочтениях.
– Я знаю, что десять лет назад ты хорошо, основательно присматривалась, но удрала, как только тот пидор из Лиги Плюща помахал перед тобой своим трастовым фондом, – его слова были резкими и обрывистыми.
– Все было не так, – ее голос подскочил на пару октав.
– А как тогда? – Хадсон наблюдал за ней жестким взглядом, за ее покрасневшим лицом, раскрывшимся ртом. – Ты определенно не испытывала никаких проблем с тем, чтобы отказать мне. Что наводит меня на мысль, что ты склонна раздвигать ноги, если цена того стоит.
Зрачки Алессандры расширились. На целую секунду она застыла молча.
Тогда он это уже предвидел.
Ее ладонь раскрылась, рука взметнулась в воздух. Хадсон задействовал все тело – перенеся вес с одной ноги на другую, в то же мгновение он поймал ее за запястье и резко привлек к себе.
Она уставилась на него, грудь вздымалась и опускалась. Он знал, что должен ее оттолкнуть, отправить за дверь и больше никогда не беспокоиться о ней. Но она оставалась в его руках, яростным взглядом почти подталкивая его сделать следующий шаг.
Хадсон накрыл ее губы своими, врываясь языком в ее рот, и низкий, примитивный звук зародился в глубине его горла. Поступая с ней так, он вел себя как эгоистичный ублюдок, но он не мог отпустить ее, не ощутив ее вкуса. Ее дыхание было сладким, а ее запах отразился прямо на его затвердевающем члене.
Алессандра уперлась руками в его плечи, но Хадсон удержал ее на месте, крепче стискивая объятия, удерживая за талию, а другой рукой зарывшись в ее волосы. И со вздохом облегчения ее сопротивление исчезло. Сумочка упала на пол с глухим стуком, руки сами нашли дорогу к его шее, в его волосы, дернув темные кудри.
Он застонал ей в рот. Проклятье, он хотел прижать ее еще ближе.
Хадсон углубил поцелуй, исследуя ее рот мощными плавными ударами. Сердце колотилось, каждый мускул напрягся, удерживая контроль. Она была столь изящной и хрупкой по сравнению с его крепким телосложением, он всем телом ощущал каждый ее мягкий изгиб. Контрасты между ними не ограничивались физической разницей. Если она была жарким летом, то он был скорее пятибалльным ураганом, сносящим все на своем пути.
Его рука сдвинулась, пальцы обхватили ее ягодицы, прижимая ее еще ближе. Боже, он желал ее так, как не хотел ни одну женщину, его член пульсировал, готовый взять ее.
Завладеть ею.
После стольких лет неизвестности и желания, он собирался обладать ею, и это не будет нежно или медленно.
Со всей мощью, ревевшей в его теле, Хадсон поднял ее и, не прерывая поцелуя, опустил на диван. Упершись коленом в дорогую кожу дивана, локтем сбросив диванные подушки на пол, он опустился, нависая над ней. Одной рукой подхватив ее под колено, он забросил ее ногу себе на пояс. Разрез ее бордового платья распахнулся, и Хадсон вжался меж ее бедер, зашипев от контакта с тем, чего так жаждал. Чувствовать ее под собой было так же, как и десять лет назад – горячо, чувственно, и охрененно хорошо.
Он вновь набросился на ее рот долгими и глубокими поцелуями. Когда ее язык встретился с его, бедра Хадсона плавно задвигались, массируя ее плоть бугром внушительной эрекции в неумолимом, неторопливом ритме.
Алли застонала, приподнимая бедра ему навстречу, отзываясь на каждое движение.
– Господи... ты меня убиваешь, – он скользнул открытым ртом по горлу Алессандры к глубокому треугольному вырезу, губы неустанно ласкали ее кожу. Одежда внезапно начала раздражать. И не желая тратить время на раздевание, он рванул ткань, обнажая идеальные груди, прикрытые черным кружевом.
У него перехватило дыхание.
– Гребаный ад. Ты прекрасна, – он провел кончиками пальцев по краю кружева бюстгальтера, затем накрыл грудь ладонями. Их тяжесть идеально заполняла его руки. Опустив голову, он накрыл губами шершавое кружево и прикусил напрягшийся сосок. С ее губ сорвался мягкий вздох.
Руки ее вцепились в его спину, притягивая его ближе, пока он продолжал атаковать ее пронзительными ощущениями.
Он оттянул в сторону кружевную чашечку и пососал напряженную вершинку груди. Дерьмо, на вкус она была просто фантастической. И он готов был поспорить, что будет еще лучше, когда однажды его язык будет проникать в нее, пока она не разлетится на кусочки от прикосновений его губ и языка.
Раздавшийся звонок телефона был подобен удару грома.
Алессандра напряглась.
– Не обращай внимания, – он вновь захватил ее рот медленными, дразнящими, лижущими движениями, и она раскрыла губы, приглашая его проникнуть глубже. Она была здесь, с ним. Она принадлежала ему.
Второй звонок.
О, ради гребаного Бога.
– Прекрати, – Алессандра выгнулась, отворачиваясь. Она запыхалась, губы опухли от его безжалостных поцелуев.
– Собираешься заставить меня умолять, как тогда? Ибо я буду умолять.
К черту гордость. Он должен выбросить эту женщину из головы раз и навсегда. Он переключился на другую грудь, резко втягивая сосок между зубами.
– Я не могу, – она сильно толкнула его в грудь и выбралась из-под его тела.
Хадсон встал и, выругавшись, оправил одежду.
– Мне надо идти, – Алессандра запахнула платье, обошла диван и схватила сумочку, в которой все еще надрывался телефон.
Он запустил обе руки в волосы, в ожидании, пока его эрекция немного спадет.
– Скажи мне, что это не тот высокомерный болван с хреновым титулом?
Ее ореховые глаза встретились с ним взглядом, когда она уже открыла дверь.
– Этот высокомерный болван – мой жених.
Весь воздух вылетел из комнаты, как будто он оказался в вакууме.
Хадсон смотрел, как она спешит убраться отсюда восвояси. Еще долго он тупо таращился на дверь, все еще осмысливая перенесенный шок.
Ему лучше отпустить ее.
Он должен отпустить ее.
Но он уже знал, что не собирался этого делать.
Глава 5
Алли задавалась вопросом, почему вдруг ее отец предложил встретиться за ужином в его загородном клубе Норд Шор вечером в среду. Ричард едва обмолвился с ней парой слов... и с ее матерью тоже, если уже на то пошло. Вместо этого он весь вечер обсуждал с Джулианом бизнес.
Виктория, кажется, не возражала. Она была слишком занята, посвящая Алли в свежие сплетни, чтобы уделять внимание своему мужу или будущему зятю. Алли надеялась обсудить распределение прибыли, но ее мать была в клубном настроении, не говоря уж о том, что выпила три бокала вина, а это означало, что любой разговор, касающийся мира благотворительности, придется отложить до утра.
Алли смотрела, как мать осматривает столовую, зеленые глаза скользят от одного столика с льняной скатертью к другому. Она знала, что очередной скандал или сплетня, которыми захочет поделиться ее мать, не заставят себя ждать, хоть и не представляла, что еще осталось необсужденным. Она уже выслушала про каждую пластическую операцию на носу и подтяжку лица. Она знала, чьи дети собирались отправиться в Лигу Плюща, и чьи были бы в тюрьме, если бы не команда дорогущих адвокатов. Ее ввели в курс каждого назревающего развода и сообщили, кто собирается ложиться в клинику на реабилитацию, хоть они и называли это "восстановление".
Когда официант убирал со стола тарелки, Виктория наклонилась к Алли.
– Позор какой.
– Какой позор, мама? – Алли презирала сплетни, но знала, что игнорирование комментария не остановит ее мать. Только рассердит. Иногда было проще подыгрывать.
– То, что случилось с Дженнифер.
Алли мысленно пробежалась по списку так называемых друзей матери и выбросила белый флаг.
– Дженнифер?
– Дженнифер Ларсон, – Виктория выгнула идеально очерченную бровь. – Наша официантка.
– Дженни Ларсон? – Алли повернулась, чтобы глянуть через спинку своего удобного кожаного кресла и заметила молодую блондинку, несущую стопку грязной посуды по направлению к клубной кухне. – Дженни здесь работает? – спросила она, повернувшись обратно к столику.
– Ты, наверно, думаешь, что ее мать могла бы проявить гордость, – Виктория цокнула языком. – Но их активы заморожены...
– Что? – спросила Алли чуть громче, чем намеревалась. Джулиан и отец оторвались от своего разговора. Отец нахмурился, прежде чем вернуться к тому, что они так увлеченно обсуждали.
– Алессандра, в самом деле, ты вообще слушаешь, о чем я говорю?
– Конечно. – Ну, иногда. – Я просто не помню, чтобы ты говорила о том, что активы Ларсонов заморожены.
– Этим они обязаны Берни Мэддофу, – усмехнулась ее мать. – Теперь сначала замораживают, а потом уже проводят расследование.
Алли откинулась в огромном кресле. Дженни Ларсон, ее партнер по лабораторным работам на химии в старших классах, теперь обслуживала столики в клубе. Ее столик. И она даже не заметила.
Виктория потянула за бокалом мерло и кивнула сногсшибательной блондинке, проходившей через столовую.
– Спорю на свой Мерседес, что это ожерелье – подделка, – пробормотала она, делая глоток вина.
Алли слышала достаточно. Она мысленно приглушила мать, обращая свое внимание на другой конец стола.
Ее отец все ближе склонялся к Джулиану.
– Мы передвинем расписание, – сказал он.
– Мы знаем, кто это? – Джулиан не отводил взгляда от ножки бокала для вина, которую крутил между пальцев.
– Нет, очевидно, оффшорные компании, – отец допил джин с тоником. Обычно он выпивал одну порцию и затем переключался на вино, подаваемое с ужином. Впрочем, не сегодня. Сегодня это был уже третий его коктейль. – Нам придется закрыть сделку раньше, чем ожидалось.
– Это потребует ликвидации дополнительных активов. Я могу обсудить это со своими адвокатами, когда буду в Нью-Йорке на восьмое.
Восьмое? Они строили планы на восьмое. По крайней мере, Алли так показалось. Она собиралась спросить, когда заметила глубокую складку между бровей отца.
– Я не уверен, что этот трюк сейчас будет мудрым решением, Джулиан, – Ричард ослабил узел галстука. – Времена критичные.
– Неизбежно, – ответил Джулиан, слегка покачав головой. – Лорен – это семейный бизнес, – он поднял бокал, поиграв вином, прежде чем сделать глоток. – Все в норме, Ричард, нет причин паниковать.
В разговоре возникла пауза, и Алли воспользовалась ей, чтобы задать жениху вопрос.
– Ты собираешься в Нью-Йорк?
– Всего на одну ночь, ma chИrie, – Джулиан накрыл руку Алли своей ладонью.
– Я думала, девятого мы идем слушать симфонию. Четвертая симфония Чайковского, помнишь?
– Вылетело из головы. Простишь меня? – он поднес ее руку к губам, целуя костяшки.
Виктория коснулась предплечья Джулиана.
– Ну конечно же она тебя простит, Джулиан, – она одарила его сияющей улыбкой и снова переключилась на Алли. – Лучше привыкай к этому, Алессандра. Как только Джулиан возглавит бизнес, он вечно будет в разъездах и работать допоздна. Разве не помнишь, как было, когда ты была маленькой? Думаю, твой отец провел больше ночей в офисе, чем в собственной постели.
– Не то чтобы твой отец давал мне выбор, Виктория. Этот мужчина был столь же непреклонен, сколь безжалостен, когда дело казалось его компании.
– И посмотри, куда это его привело, Ричард. Куда это привело тебя, если уж на то пошло, – Алли уловила в голосе матери резкость, которая тут же смягчилась, когда она повернулась к Джулиану. – Как бы мне хотелось, чтобы дедушка Алессандры был жив и мог присутствовать на вашей свадьбе. Он бы так гордился, зная, что его компания перейдет в руки королевской семьи.
Алли поправила ее, хоть и знала, что это пролетит мимо ее ушей.
– Он не принадлежит к королевской семье, мама.
Далек от нее, на самом деле. Хотя титул Джулиана все еще передавался в его семье, это была честь лишь на словах. Французы больше не признавали классов дворянства.
– Достаточно близок. Он практически принц, – рассмеялась Виктория. – Хотя, осмелюсь сказать, твое кольцо затмит безделушку Кейт Миддлтон. Дай еще раз на него взглянуть.
Алли протянула левую руку, давая матери возможность восхититься ее помолвочным кольцом.
Обычно она бы с радостью продемонстрировала фамильную драгоценность Джулиана, но когда Дженни вернулась, чтобы подать десерт, Алли вдруг стало совестно. Она попыталась убрать руку, но мать усилила хватку.
– Это кольцо принадлежало твоей матери, Джулиан? – спросила Виктория, когда Дженни поставила перед ней блюдо с охлажденным лимонным сорбетом.
– Oui, – улыбнулся Джулиан, очевидно, наслаждаясь вниманием. – Бриллиант передавался из поколения в поколение с тех пор, как им завладел первый маркиз Лорен при Луи XIV.
Глаза Виктории расширились.
– Луи XIV? Люди тех времен знали, как надо жить.
Алли с изумлением уставилась на мать. Очевидно, она позабыла судьбу французских монархов.
– Я ходила на экскурсию в Версаль, когда в прошлый раз была во Франции, – Виктория вздохнула и прижала руку к груди. – О, его совершеннейшая роскошь! Ты знал, что я вдохновлялась Зеркальной галереей при декорировании нашей гостиной?
– О да, – промурлыкал Джулиан. – Но все в особняке Мэйфлауэр по-своему изысканно. Как и женщины этого дома.
Если что-то ее мать любила обсуждать больше, чем родословную Джулиана, так это грядущие изменения в их доме в Лейк Форест. Учитывая, что там было более тридцати комнат, Виктория никогда не испытывала недостатка в проектах. И она всегда была рада обсудить их. В подробностях.
Алли воспользовалась временным отвлечением матери, убрала руку и скромно положила на колено. Она улыбнулась Дженни, когда ее бывшая одноклассница поставила перед ней порцию шоколадного торта "Захер".
– Спасибо.
Дженни улыбнулась и быстро обошла стол, поставив тарелки перед Ричардом и Джулианом, и удалилась на кухню.
– Когда Швепсы владели недвижимостью, они открывали двери для Уоллиса Симпсона и герцога Виндзорского, – похвасталась Виктория. – А у Лоренов они гостили когда-нибудь?
Алли знала, к чему она ведет. Всякий раз, когда речь заходила о родине Джулиана, Виктория в итоге сводила все к упоминанию своего желания вернуться во Францию. Она столько раз напрашивалась на приглашение в фамильный особняк Джулиана, что Алли сбилась со счета, и ей совсем не хотелось выслушивать это еще раз.
– У меня есть кое-какие новости, – сказал Алли. Ее заявление казалось идеальным отвлечением внимания, но заметив уставившиеся на нее три пары пытливых глаз, она уже не была так уверена. Она глубоко вдохнула.
– В понедельник мне звонили из "Харрис Груп".
– Вот как? – спросила Виктория. Голос ее не выдавал никакой реакции.
– Похоже, кто-то из их партнеров был на субботнем мероприятии, – Алли выпрямилась. – Он был так впечатлен, что предложил мне работу по надзору над их благотворительными мероприятиями.
Отец застыл, не донеся до рта вилку с изрядным куском яблочного пирога.
– У тебя есть работа, Алессандра, в "Лучшем начале".
– Конечно. И я сказала мистеру Харрису, что я ни за что...
– И как только ты выйдешь замуж, ты присоединишься к своей матери и другим леди в его составе, нет нужды наниматься в другую благотворительную организацию.
Присоединиться к другим леди в его составе? Это еще откуда взялось? Отец всегда поддерживал ее интерес к деловой стороне работы "Ингрэм медиа", даже поощрял. Это была его идея, чтобы она провела два года, знакомясь изнутри с работой филиалов.
Она не собиралась присоединяться к нему в совете директоров, но после свадьбы планировала заняться благотворительностью в более крупном масштабе, а не становиться лишь номинальным лицом.
– И кстати о свадьбе, – начала Виктория. Алли почувствовала себя спущенным колесом, когда ее мать взялась за свою коронную тему. – У нас есть прекрасные новости. – Она помедлила, одарив сияющей улыбкой мужа. – Ричард, ты хочешь сам им сказать?
Отец положил столовые приборы на тарелку, протер рот салфеткой и откинулся в кресле.
– Я подергал за кое-какие ниточки...
Виктория подпрыгнула, не в состоянии сдержать возбуждение.
– Ему удалось арендовать Дрейк!
– Отель Дрейк? – Алли не могла поверить. – Когда я звонила, они сказали, что все занято на ближайшие восемнадцать месяцев. Они даже не добавляли в лист ожидания.
Ричард косо глянул на жену.
– Была отмена. Почти в последнюю минуту, – его тон заставил Алли напрячься.
– Насколько в последнюю? – спросила она.
– Свадьба будет шестого декабря, – объявил он.
– Что? – Алли не могла скрыть шок. Ее взгляд метался между отцом и Джулианом. Где-то на закоулках разума она отметила, что ее жених вовсе не удивился новой дате свадьбы. – Это всего через два месяца, – бессвязно пролепетала она, прежде чем выпалить первое, что пришло на ум: – Люди подумают, что я беременна.
Взгляд Виктории опустился на шоколадный тортик на тарелке Алли.
– Вот тебе еще одна причина пропустить десерт, я бы сказала.
Алли побледнела, но изо всех сил постаралась проигнорировать комментарий матери. У нее были проблемы поважнее. Все еще ошарашенная новой датой свадьбы, она повернулась к Джулиану.
– Ты не возражаешь против такого расклада?
Он вновь дотянулся до ее руки, в этот раз пальцами поглаживая запястье.
– Я бы женился на тебе хоть сегодня, Алессандра.
Она даже не осознавала, что смертельной хваткой вцепилась в вилку, пока не посмотрела на пальцы Джулиана, поглаживавшие ее ладонь. Когда их взгляды встретились, он успокаивающе улыбнулся, но она могла поклясться, что один его палец оттолкнул вилку подальше.
Комната начала кружиться, а может, это лишь голова Алли пошла кругом. Она едва смирилась с мыслью, что помолвлена. Черт, да они даже еще не запланировали вечеринку в честь помолвки, а до свадьбы всего десять недель? Столько деталей нужно решить. Меню, платья, цветы.
– Как мы все успеем вовремя?
