Текст книги "Вспомни меня (ЛП)"

Автор книги: Эми.К. Роджерс

Соавторы: Энн Мари Уолкер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Вспомни меня
Энн Мари Уолкер, Эми К. Роджерс

Глава 1

В своей жизни Хадсон Чейз не мог контролировать всего несколько вещей. Он покорил Уолл-стрит, доминировал в мире бизнеса и владел чистыми активами на сумму, делавшую его регулярным гостем на страницах Форбс. Но властью поторопить женщину, собиравшуюся на официальный ужин, не обладал даже он.

– Сократите накладные расходы на двадцать процентов, – зажав телефон между ухом и плечом, Хадсон свободной рукой закатывал рукав. Он мельком глянул на платиновые часы, выглядывавшие из-под отложной манжеты, прежде чем вернуться к наемному сотруднику, висевшему на другом конце линии. Ублюдку хватало смелости кормить его бесконечным потоком оправданий.

– "Как" – это не моя проблема, – тон Хадсона был острее бритвы. – За это я плачу вашей адвокатской конторе бешеные деньги.

Он изогнул палец, завязывая галстук-бабочку. Неужели чтобы нанести блеск для губ и надеть туфли, нужно столько времени?

Как раз когда он исчерпал все запасы терпения, дверь лимузина распахнулась, открывая его взору красное платье и пару ножек, меж которыми крылась щель в рай. Будь он проклят, если не планировал поддаться соблазну и полетать в облаках.

София скользнула на сиденье рядом с ним и поправила платье, лениво скрестив ноги и обеспечив ему лучший обзор. Платье льнуло к ней как вторая кожа, подчеркивая пышные изгибы, поддерживаемые лучшими тренерами в Чикаго. Взгляд Хадсона проследил их каждый дюйм и остановился на украшении от Harry Winston, покоившемся на ее груди.

Лимузин тронулся, отъезжая от обочины, и Хадсон немедленно нажал кнопку, поднимающую экран, который отделял их от водителя.

– Избавьтесь от активов, которые мы обсуждали, – сказал он, прерывая клерка, явно наслаждавшегося звуками собственного голоса. Рука его легла на колено Софии. – Ничего личного, только бизнес. Начните увольнять людей с понедельника.

По мере того, как лимузин набирал скорость, двигаясь вниз по Мичиган Авеню, рука Хадсона ползла вверх. Он поглаживал ладонью ногу Софии, слушая, как адвокат тараторит, пытаясь вернуть его благосклонность. Хадсон представил, как над бровью этого паренька собирают капли пота, и скривился в удовлетворенной ухмылке.

– Нет, завтра. Сегодня я посещаю мероприятие.

И черта с два по доброй воле. Хадсон предпочел бы просто выписать чек на благотворительность и избавил себя от необходимости улыбаться куче незнакомых людей. Он был тише воды, ниже травы с момента прибытия в Чикаго, но учитывая, что его имя будет на этом здании, его пиар-отдел решил, что пора бы начать посещать мероприятия. И их настойчивость была единственной причиной, по которой он сидел в этом богом забытом лимузине, а его шею душил гребаный галстук-бабочка.

Хадсон глянул на Софию, когда та умышленно раздвинула ноги. Глаза его расширились, когда он увидел, что она не надела белье.

– Держи меня в курсе, – сказал он, резко сбрасывая звонок.

Лимузин повернул, чтобы припарковаться, как раз тогда, когда его рука скользнула меж бедер Софии.

Ну, дерьмово.

Филдовский музей естественной истории взмывал перед ними величественными колоннами, подсвеченными снизу, и вывесками о новых выставках, хлопающими на позднем сентябрьском бризе. Хадсон вылез из машины, как только привратник открыл дверь, желая покончить с этой хренью. Внести пожертвование, пара рукопожатий и убираться отсюда. Он застегнул пуговицы смокинга и предложил Софии руку. Она вложила ладонь в его руку, оперативно выбираясь из лимузина и не сверкая перед ждущими фотографами. Хадсон привлек ее к себе, коснувшись губами виска.

– Мы не останемся надолго.

Она провела пальцем по его подбородку.

– Надеюсь, что нет.

Хадсон улыбнулся, скорее натянуто, чем искренне. Он знал, София хотела большего, чем просто неспешный секс. Она хотела стать миссис Хадсон Чейз, а этому, черт побери, не бывать никогда. Он не желал идти к пресловутому алтарю. Ни с кем. Никогда.

София была лишь текущим способом отвлечься.

Они ступили на красную дорожку, и вспышки камер засверкали как на проклятое Четвертое Июля. София прислонилась к нему, демонстрируя соблазнительную улыбку каждому фотографу, называвшему их имена.

Она была в своей стихии. Хадсон действовал на автопилоте.

Такие вещи выводили его из себя. Но он приложил усилия и для того, чтобы быть здесь, и для того, чтобы быть замеченным. Он позволил им сделать несколько снимков, пару раз коротко кивнул и затем двинулся дальше.

Держа руку на ее пояснице, Хадсон направил Софию вверх по ступеням, усыпанным гостями, входившими в здание. Очутившись внутри, он осмотрел комнату на предмет ближайшего бара. Он ожидал увидеть бесконечные ряды столиков на десятерых, где застреваешь на несколько часов, беседуя с ближайшими соседями за ужином из резиновой курицы с неведомым соусом. Но комната, оказавшаяся перед ним, была далека от его ожиданий.

Просторное помещение с красиво задрапированными стенами, сводчатыми арочными проемами, через которые проникало наружное освещение, плюшевые ковры образовывали места для сидения, где кофейные столики заменили обеденные столы, а вместо стульев с прямой спинкой стояли мягкие диванчики. Все помещение вибрировало атмосферой первоклассного клуба.

– Мистер Чейз.

Услышав свое имя, Хадсон повернулся. Пожилой джентльмен прокладывал дорогу в его направлении. Руку он уже вытянул и, судя по выражению лица, рассчитывал на ответ.

София коснулась предплечья Хадсона, но внимание ее было приковано к комнате.

– Я пойду в бар, – сказала она, глазами уже сканируя толпу. – Заказать тебе скотч?

На мгновение он задумался, а не последовать ли за ней, просто чтобы избежать заранее нежелательного разговора. – Blue Label. Закажи двойной.

– Эллиот Шоу, – сказал мужчина, немного запыхавшись. – Главный редактор журнала "Чикаго". Безумно рад встрече. Я оставил вашему ассистенту несколько сообщений.

Хадсон пожал его руку.

– Чем могу помочь, мистер Шоу?

– Я бы хотел, чтобы вы появились в нашем выпуске "Могучая сотня".

– Такие решения принимаются моим пиар-отделом. Предлагаю вам пообщаться с ними.

– Я с ними говорил, – вежливо настаивал Шоу, – но мы хотим нечто большее, чем стандартный пакет для прессы. Мы бы хотели получить эксклюзивное интервью.

Хадсон уже собирался оборвать его, но Шоу выбросил козыря.

– Взамен мы с радостью разместим ваше фото на обложке журнала и отдадим первое место в этом списке. Не каждый день кто-то приезжает в город и скидывает Опру с ее трона, – Шоу хихикнул над собственной шуткой, затем завел прекрасно отрепетированную речь: – На местном рынке наш охват аудитории больше, чем у People...

Хадсон перестал его слушать. Он осматривал комнату, ища в толпе свою подружку, и что важнее, его скотч.

И тогда-то он увидел ее.

Его сердце колотилось так, что он только что пробежал Чикагский марафон.

Консервативное черное платье до колена, скромное декольте, но проклятье, она была самой сексуальной женщиной в этом зале. Утонченная и элегантная.

Она повернулась к симпатичной рыжей девушке, открывая ему глубокий вырез на спине и изрядное количество своей идеальной кожи.

Твою ж мать.

Хадсон прерывисто вздохнул. Он не мог не фантазировать о том, что было надето под этим платьем. Или о том, как упадут ее светлые волосы, освобожденные от шпилек, свободными локонами обрамляя лицо. Мягкие волны, которые скользили бы по ее голым плечам... по его груди... по его...

– Конечно же, средства массовой информации нельзя недооценивать, – голос Шоу выдернул Хадсона из фантазий.

– Вы знаете эту женщину? – он кивком головы указал в направлении блондинки. – Ту, что говорит с рыжей?

Шоу проследил за его взглядом.

– Да, это Алессандра Синклер, организатор мероприятия. Ее семья...

– Благодарю, мистер Шоу. Прощу прощения, – Хадсон уверенно направился через комнату, приближаясь к Софии, как раз когда она отходила от бара с двумя стаканами в руках.

Он схватил ее за локоть, не сбавляя шагу.

– Осторожнее, – предупредила она. – Это платье стоит целое состояние.

Хадсон выхватил у нее свой скотч, залпом выпил и оставил стакан на одном из столиков по пути. Он быстро тащил их обоих по направлению к блондинке, с каждым шагом все сильнее узнавая ее. Стоя прямо позади нее, он сделал глубокий вдох, готовясь к ее реакции.

– Прошу прощения. С кем я могу переговорить по поводу внесения более значительного пожертвования?

***

Значительное пожертвование? Эти слова были музыкой для ушей Алессандры. Уверенная улыбка осветила ее лицо. Убеждать жирных котов делиться своими денежками было ее специальностью. Этот парень еще не знает, с чем имеет дело.

Она повернулась, готовая одарить мистера Потенциального Благотворителя полным арсеналом своего очарования, и застыла.

Этого не может быть.

Ее отрепетированная улыбка сползла с лица. Алессандра уставилась на него с изумлением и недоверием. Он определенно стал старше, одет в смокинг от Армани вместо потрепанного Levi's. Его темные волнистые волосы подстрижены более коротко, а некогда угловатая худоба сменилась мускулистым телосложением мужчины, хорошо знакомого со спортзалом. Парнишка, которого она когда-то знала, теперь стал мужчиной, источавшим ошеломительную мужественность и мощь.

Столь многое в нем изменилось, и все же его глаза, эти изумительные голубые глаза были точь-в-точь такими, какими она их запомнила.

– С нами, – отозвался голос справа от нее. Алессандра едва разобрала слова из-за шума крови в ушах. – Мое имя Харпер Хейз, а это организатор мероприятия, Алессандра Синклер.

– Алессандра, – сказал мужчина, едва заметно усмехаясь уголком рта и протягивая руку. – Хадсон Чейз.

На мгновение ее взгляд задержался на его полных, чувственных губах. Его мощной, грубоватой челюсти. Стильная щетина, которую он теперь носил, делала его облик еще более темным и загадочным, чем при их первой встрече. Алессандра невольно подумала, каково было бы ощущать ее кончиками пальцев, своей щекой, между своих бедер...

Локоть Харпер толкнул ее в бок, выдергивая из заплутавших мыслей.

Святой ад, как это случилось?

Алессандра подняла взгляд и обнаружила, что Хадсон наблюдает за ней, выгнув одну бровь, и легкий румянец залил ее щеки. Она вложила руку в его ладонь, надеясь, что он не заметит дрожи ее пальцев.

– Так что вы говорили о пожертвовании? – спросила Харпер.

Хадсон держал руку Алессандры, глядя ей в глаза, и ответил: – Возможно, этот вопрос я смогу обсудить с мисс Синклер за танцем?

На секунду атмосфера между ними изменилась, наполнившись предвкушением от повисшего в воздухе вопроса. Затем женщина, державшая Хадсона под руку, преувеличенно громко вздохнула. Она изобразила безразличие, разглядывая идеальный маникюр и переступая ножками, облаченными в шпильки. Алессандра окинула ее взглядом. Фигуристая в нужных местах, с чуть ли не бесконечными ногами. Пухлые красные губы были почти того же оттенка, что и платье, темные кудри обрамляли лицо с изяществом, достойным обложки журнала. Естественно, журнала типа "Максим". Но все же она была сногсшибательной.

Алессандра быстро отдернула руку, но взгляд остался невозмутимым.

– Этим вечером я рассчитываю выписать солидный чек, – сказал он. – Меньшее, что вы можете сделать – это потанцевать со мной.

– Она с удовольствием, – поспешно выпалила Харпер.

Алессандра резко глянула на нее, ее нахмуренный взгляд встретился с широкой улыбкой Харпер.

– Обработай его, – одними губами произнесла Харпер, подталкивая ее вперед.

Хадсон ждал, не отводя от нее своих голубых глаз. Она знала, что должна вежливо отклонить приглашение. Она могла отказать ему, и так было бы правильнее всего. В конце концов, она организатор. Немалое количество обязанностей и проблем, требующих внимания, могло служить прекрасным оправданием. Но в данный момент она не могла ничего придумать.

– После вас, – он жестом указал на паркет танцплощадки, как только его спутница ударилась в торопливое отступление к бару. Оркестр заиграл "Summer Wind" Фрэнка Синатры. Хадсон скользнул рукой по ее талии, бережно прижимая девушку к себе. – Ты как всегда прекрасна, – сказал он ей на ухо, обжигая горячим дыханием, медленно кружа в танце посреди толпы.

Алессандра чувствовала, как по позвоночнику пробежала дрожь. Она отстранилась, чтобы встретиться с его пронзительным взглядом, и между ними пронеслась сильная, почти осязаемая искра. Девушка с трудом сглотнула, пытаясь обрести дар речи, и когда ей это удалось, выпалила единственный вопрос, крутившийся в ее голове с тех пор, как она его увидела: – Что ты делаешь в Чикаго?

Его бровь выгнулась.

– Реализую свое право как гражданина Америки путешествовать по этой стране.

Холодный ответ удивил ее.

– У меня бизнес здесь, – Хадсон оборвал их танец и кивнул фотографу, готовому сделать снимок. – Улыбнись в камеру, Алессандра.

Стремительно замелькали вспышки.

– Благодарю вас, мистер Чейз, – сказал фотограф, прежде чем стремительно ретироваться с танцпола.

Она воспользовалась этой краткой передышкой, чтобы восстановить спокойствие.

– И каким бизнесом ты занимаешься?

– Приобретаю вещи, – в его голосе не прослеживалось ни капли веселья.

Слишком много для светского разговора. Пока они танцевали, Алессандра смотрела поверх его плеча, наблюдая, как кружатся другие пары. Мисс Девушка-с-обложки-Максим стояла под гигантским тиранозавром, хмурясь поверх фужера с шампанским.

Черт, если бы взглядом можно было убить...

– Вы не очень-то убеждаете меня расстаться с моими денежками, мисс Синклер.

Алессандра отодвинулась, что посмотреть на него.

– Так ты серьезно насчет чека?

Хадсон перевел на нее взгляд, столь напряженный, что она едва сумела его выдержать.

– Я не шучу насчет миллиона долларов.

– Миллиона долларов? – у нее вырвалось подобие взвизга. Она прочистила горло и понизила голос: – Ты хочешь пожертвовать миллион долларов?

– Да, – ответил он будничным тоном.

Будучи сбитой с толку, Алессандра удивленно уставилась на него. Он только что предложил миллион долларов так, будто сказал, что купил бутылку вина на негласном аукционе. Миллион долларов – это более чем "значительное" пожертвование. Это в четыре раза больше, чем она когда-либо получала от одного дарителя. Естественно, он шутит. Разве мог он быть серьезен?

Как будто читая ее мысли, Хадсон дал неопределенное пояснение.

– Многое может измениться за десять лет, Алессандра. Хотя я смотрю, ты все еще предпочитаешь полное имя.

– Ты единственный, кто называл меня Алли, – прошептала она. Их глаза встретились, она искала в его взгляде хоть проблеск того парня, которого знала когда-то. Выражение его лица смягчилось, и на какое-то мгновение она вновь ощутила ту связь, которая даже сейчас заставляла ее колени подкашиваться.

Их танец сократился лишь до мягкого покачивания, между ними проносилось столько всего невысказанного. Алли даже не осознавала, что перестала дышать, пока вдруг чья-то рука не тронула ее за плечо.

Глава 2

Хадсон резко осекся, челюсть напряглась. Он был готов разукрасить лицо этому парню просто за вмешательство.

Густой французский акцент скользнул между ними.

– Могу я вклиниться?

Светло-ореховые глаза Алессандры расширились от шока. Когда ей удалось вернуть спокойствие, Хадсон увидел в них нечто, напоминавшее чувство вины. Как будто она внезапно осознала, чья рука обнимала ее талию. Девушка выпрямилась, и Хадсон ощутил, как она убрала руку с его плеча.

– Конечно, – сказала она. – Джулиан, это мистер Хадсон Чейз. Мистер Чейз, это Джулиан Лорен.

Миловидный парень протянул ему руку, перед этим тряхнув волосами так, будто только что вышел из рекламы шампуня.

– Маркиз Джулиан Лорен, – сказал он, подчеркивая титул, который был не более чем куском элегантного дерьма.

Прищурившись, Хадсон рассматривал этого самодовольного придурка. Парень смерил его таким взглядом, точно на нем был костюм из масс-маркета, а не Армани, сшитый на заказ.

"Есть два варианта, – решил он про себя, – высмеять этого чопорного сукина сына или выдать ему набор "отвали нахрен"".

Вариант N2, вероятно, был не такой уж плохой идеей.

Но вместо этого он убрал руку с талии Алессандры и протянул руку.

– Мистер Лорен.

– Мистер Чейз великодушно пообещал пожертвовать миллион долларов, – сказала Алессандра.

Джулиан резко перевел взгляд на Хадсона с выражением чистого высокомерия.

– Люди жертвуют столько, сколько могут.

Вариант N2 начинал казаться все более привлекательным. "На то, чтобы уделать этого парня, – подумал он, – ушла бы максимум минута".

Джулиан отвел взгляд от Хадсона и улыбнулся.

– Алессандра, кое-кто из гостей хочет поговорить с тобой.

Хадсон скривился в усмешке, неспособный подавить веселье от того, что его отвергли. Решив не устраивать своему пиар-отделу кучу проблем с прессой, он лишь вежливо кивнул.

– Благодарю за танец, Алессандра, – сказал он, отчетливо произнося ее имя.

Он развернулся, и перемена была ощутимой. Одна встреча с ней, и контроль, который он столь тщательно вырабатывал, трещал по швам. Каждый мускул напрягся, борясь с желанием пойти за ней, прижать ее к стене где-нибудь в темном уголке музея и вытрахать десять лет неутоленного желания, скопившиеся в его организме. Вместо этого он принялся искать в толпе завсегдатаев вечеринок свою спутницу. Подойдя к ней, Хадсон схватил девушку за запястье.

– Мы уходим.

София поставила полупустой фужер с шампанским на столик, а он уже тащил ее к выходу.

– Мы только пришли, и я...

Глянув через плечо, Хадсон успешно заткнул ее. Достав телефон из нагрудного кармана пиджака, он отдал приказ, четко разделяя слова:

– Подгоните машину.

Он едва не волоком стащил ее по каменным ступеням музея. Стук ее небоскребических шпилек, которые бы отрахуительно смотрелись на его плечах, эхом раздавался вокруг. К тому моменту, как они достигли нижних ступенек, идеально обтекаемая черная машина уже ждала своих пассажиров. Хадсон торопливо подтолкнул Софию к открытой двери лимузина, удостоив водителя лишь беглым взглядом.

– Езжай и не останавливайся, пока я не скажу, – приказал он, развязывая галстук и садясь в машину.

***

Алли толкнула двери музея, приветствуя порыв прохладного ветра. Эта ночь была великим успехом. Окончательные цифры подсчитают только к утру понедельника, но все указывало на то, что своей цели они достигли. Она сделала глубокий вдох и втянула... дым?

Она повернулась к Джулиану и увидела, что тот прикуривает, прикрыв зажигалку рукой.

– Не курить ближе 15 футов (4,5 метра, – прим.пер.) к зданию, – напомнила она.

– Чертовы американцы, – сказал он с сигаретой в зубах, болтающейся так, будто она неподвластна гравитации. – Нелепые законы.

– Они созданы, чтобы защищать людей и не делать их пассивными курильщиками.

Джулиан раскинул руки в стороны.

– Здесь никого нет, Алессандра.

– Я правда хочу, чтоб ты бросил, – мягко предложила она.

Между ними заклубилась струйка дыма.

– Брошу, когда умру.

– Необязательно быть таким грубым, – она начала спускаться, и Джулиан пошел вслед за ней.

– Ладно. Я выброшу, – он звучал точно раздраженный подросток.

– Я говорю не о сигарете. Я имею в виду ранее, с тем благотворителем.

– Каким благотворителем?

– Тем, который пообещал внести миллион долларов, – она не могла заставить себя произнести его имя вслух.

Джулиан резко остановился.

– Я думал, я был очень даже вежливым, учитывая, что он лапал мою девушку.

– Мы просто танцевали.

Он издал резкий смешок и продолжил спускаться по бетонным ступенькам к привратнику. Алли присоединилась к нему несколько секунд спустя. Стоя рядом друг с другом, они ждали свой лимузин. С озера Мичиган дул легкий бриз, сдувая облачко сигаретного дыма прямо на Алли. Она отвернулась и подошла ближе к воде. Чикагское колесо обозрения Ferris Wheel на Неви Пир мигало красным и золотым. И пока Алессандра наблюдала за его плавным вращением, мысли ее уплыли куда-то в сторону. Неужели действительно прошло десять лет? Когда она закрывала глаза, воспоминания всплывали с такой четкостью, будто это было вчера.

Вновь налетел ветер, и она задрожала.

– Холодно? – спросил Хадсон.

– Все нормально, – она улыбнулась. Вовсе не летний ветерок был причиной ее дрожи. Это Хадсон, который сидел так близко, это он заставлял ее трепетать.

– Давай я тебя согрею, – он обхватил ее рукой, крепче прижимая к себе. – Думаю, отсюда можно увидеть весь город.

Алли не заметила. Их кабинка на несколько минут застыла на самой вершине Ferris Wheel, пока внизу садились новые пассажиры, но она едва замечала вид, раскинувшийся перед ними. Она не могла отвести взгляд от Хадсона Чейза. В черной футболке, выцветших джинсах и мотоциклетных ботинках Хадсон был воплощением того, что ее мать назвала бы бандитом. Но Алли знала лучше. И здесь, высоко над городом, никакое другое мнение не имело значения.

Она хотела остаться на вершине этого колеса обозрения навечно.

– Знаешь, – сказал он с дьявольской улыбкой, – если мы тут пробудем какое-то время... – сердце Алли забилось с бешеной скоростью, когда Хадсон наклонился ближе, его губы зависли в считанных дюймах от ее рта. – Мы могли бы провести его с пользой.

Кабинка дернулась, возобновляя движение, и Хадсон выругался себе под нос, пока они медленно снижались к платформе выхода. Алли изо всех сил старалась не хихикнуть.

– О, так тебе смешно? – спросил Хадсон. Он выбрался из кабинки первым и предложил ей руку.

– Вообще-то да, – ответила она, расплываясь в улыбке до ушей.

Он крепко сжал ее руку, резко притянув ее к себе. У Алли перехватило дыхание, когда она встретилась взглядом с его голубыми глазами.

– Хадсон! – раздался голос позади.

Хадсон опустил подбородок. 

– Сегодня точно не мой вечер, – пробормотал он.

Алли прикрыла рот, пытаясь скрыть улыбку. Тем временем к ним подбежал братишка Хадсона, Ник, совсем запыхавшийся. 

– Вот ты где. Я тебя везде ищу.

Хадсон переплел свои пальцы с ее. 

– Что случилось, малыш?

– Можно мне доллар?

– И зачем тебе нужен доллар? – спросил Хадсон, свободной рукой проводя по непослушным каштановым волосам.

Ник подпрыгивал на месте точно мячик. 

– Хочу поиграть в дартс.

– Дартс?

– Ага. Если лопнешь три воздушных шарика, выиграешь крутейшую машинку с дистанционным управлением. Пожа-а-а-а-алуйста, – упрашивал он, тараторя. – Она просто суперкрутая. У нее на боку нарисован огонь, и покрышки хромированные. Она умеет разворачиваться на двух колесах и может прыгнуть вот на столько, – Ник развел руки так широко, как только мог.

Хадсон рассмеялся. 

– Ладно, ладно, я понял, – он повернулся к Алли. – Не возражаешь?

– Ничуть, – Алли не могла отказать Нику, как не могла и сопротивляться его очаровательному старшему брату.

Хадсон одарил ее сияющей улыбкой, прежде чем повернуться к Нику. 

– Показывай дорогу.

Первые три дротика упали на землю. Большие карие глаза Ника увлажнились, но он отмахнулся. 

– Наверняка, просто очередной кусок дерьма.

– Эй, следи за языком, парень.

Лицо Ника вытянулось. 

– Прости.

Хадсон потянулся в задний карман за бумажником, который держал на серебряной цепочке. 

– Дай-ка я попробую.

Алли наблюдала, как Хадсон достает купюру одну за одной. В лучшем случае он спустил целую смену с чаевыми к тому моменту, когда наконец лопнул три зеленых шарика в ряд.

– Какого цвета хочешь, Ники?

Ник подошел к стеклянному прилавку. Он сосал палец, бродя глазами от одной машинки к другой. Несколько минут спустя он поманил Хадсона нагнуться и прошептал что-то ему на ухо. Алли не разобрала все, что он сказал, но определенно расслышала слово «твоя девушка», сказанное с таким преувеличением, с каким обычно дразнят старших братьев и сестер. Алли пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, глядя на выражение лица Хадсона, но он тотчас же посерьезнел.

– А как же супер-крутая гоночная машинка? – спросил он.

Ник прошептал ответ, глядя на Алли.

– Уверен? – спросил Хадсон.

Ник ответил широкой улыбкой и кивком. Два брата прилипли к стеклянной витрине. Алли видела, как Хадсон на что-то указал, затем повернулся к ней. В руках у него был ножной браслет из ракушек.

– Ник отказался от своего приза, – губы Хадсона сложились в смущенную улыбку. – Захотел, чтобы я выбрал что-нибудь для тебя.

– Оооу, спасибо, Ник. Очень мило с твоей стороны, – она наклонилась и поцеловала Ника в щеку. – Он мне очень нравится.

– Вот, – Хадсон протянул ему пару баксов. Ник схватил деньги и удрал, щеки его пылали.

– Окажешь мне честь?

Хадсон опустился на одно колено. Он обернул тонкую нить из ракушек вокруг лодыжки Алли и застегнул замочек. Закончив, он не спешил убирать руку. Ее кожа горела от его прикосновений, когда он медленными движениями кончиков пальцев проследил путь до подола ее бело-желтого сарафана.

– А что насчет меня, Алли? – спросил он, глядя на нее из-под длинных темных ресниц. – Я тоже заслужил поцелуй?

– Чего ты ждешь, Алессандра? – спросил голос позади.

Алли вздрогнула от звука своего имени, возвращаясь в настоящее. Она повернулась и увидела, что Джулиан стоит у открытой двери лимузина. Он нетерпеливо махнул рукой с горящей сигаретой, точно указывал дорогу садящемуся самолету.

– В машину, s'il vous plaНt.

Алли забралась в лимузин. Джулиан бросил сигарету на тротуар и уселся рядом.

– Отель Пенинсула, – сказал он водителю.

– Если ты не возражаешь, я бы хотела отправиться к себе.

Он глянул на нее, прежде чем изменить свои указания.

– Все равно одно место назначения. Север Астор стрит. 1400-й квартал.

– Я правда очень устала, Джулиан. Все, что я хочу – лечь в постель. Одна, – она посмотрела в зеркало заднего вида, встретившись взглядом с водителем, и показала два пальца. – Две остановки, пожалуйста.

Джулиан испустил резкий вздох.

– Ты целый вечер работала с толпой, болтала со всеми.

Когда лимузин тронулся, он наклонился к ней, проводя костяшками пальцами вверх-вниз по ее руке. Он низко опустил подбородок, глядя на нее из-под взъерошенных светло-каштановых волос, которые в сексуальном беспорядке упали на лицо, прикрывая один глаз.

– Может, уделишь немного времени мне? – прошептал он, его акцент ласкал точно так же, как и прикосновения. Обычно это заставляло ее растекаться на все согласной лужицей. Но не сегодня.

Воздух в лимузине казался густым, жарким, ее виски пульсировали.

– Это был долгий вечер, и у меня раскалывается голова. Думаю, весь этот стресс, связанный с мероприятием, меня-таки доконал.

Выражение лица Джулиана ужесточилось. Он опустил руку и выпрямился на сиденье.

Алли вздохнула. Она не хотела его обидеть. Но время было уже позднее, а она едва спала в последние несколько дней. Выспавшись как следует, она будет больше похожа на саму себя.

– Прости, – она потянулась через сиденье и накрыла его ладонь рукой, слегка сжав. Когда он посмотрел на нее, она ободряюще улыбнулась. – В другой раз, окей?

Он высвободил руку и потянулся в нагрудный карман за пачкой сигарет.

– Ладно. В другой раз, – вспыхнула зажигалка, и Джулиан сделал глубокую затяжку, тихо выругавшись на выдохе. – C'est des conneries. (Чушь собачья – франц.)

Открыв окно, Алли смотрела, как вдалеке, над темным озером мерцали огоньки колеса обозрения.