Текст книги "Потерянная Морозная Девочка (ЛП)"

Автор книги: Эми Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Это было в ее мире, когда он встретился со своими братьями и сестрами, рассказывал он, когда они шли через горы. Воздух был холодным и колючим, ее дыхание клубилось перед ней, но не перед ним. Весь этот мир вокруг них был сотворен им, и не было части его, которая бы отличалась.

Если бы он походил на человека, которого она знала прежде, то его семья была бы более дикой, странной, чем он сейчас. Это были бы силы мира, прозванные в легендах и сказках. Все они придуманы Матерью-Землей: Северный Ветер, раздувающий облака, взбивающий поверхность моря, ревущий во время шторма, играющий среди осенних листьев и свистевший под окнами. Майская Королева, предвещающая новое начало, и Полудница, принесшая теплые потоки и летнее безумие. И осенний Граф Октября и старый Зеленый Человек, Владычица Озера, королевство которой в глубине чистейших вод. Он не часто виделся с ними, рассказал он, тогда, когда их созвали меньшие духи в Королевском Суде Фей Матери Земли: крылатых фей и крошечных спрайтов, все многообразие, преданное воздуху и огню, воде и земле, им сказали помнить свой долг и выполнять свою работу так, как положено.

– Даже в хаосе есть порядок, – сказал он. – Каждое из этого – основа другого, заставляющего мир жить… Мы все часть того цикла.

Она не знала, проснулась или еще спит. Она не сомневалась, когда он, держа ее за руку, вел в безопасности от крошащихся, сползающих шапок снега, когда свет менялся, и бело-голубые тени на земле удлинялись под тусклым солнцем. Она слушала его истории и видела его одиночество, и ее сердце разрывалось от осознания, что она всего лишь краткий эпизод для него, а он для нее.

– Это не изменится, – сказал он, глядя на озеро. – Все, что еще здесь, все очень тихое. Иногда это то, что мне нужно. Когда я бывал в мире людей, то видел расползшийся бетон, волнующийся дым на горизонте. И иногда я злюсь, когда бываю здесь, ибо это моя тюрьма, и меня выпускают отсюда только для выполнения моего долга. Я не могу сделать мир другим, я могу делать только то, что должен. Это все, что является мной, это все сделано мной.

– И все же, – ответила она, голос растворился в облаке пара. – И все же у тебя есть некая сила и свобода. Ты можешь принимать разные формы, умеешь чувствовать, разве это не считается? Разве это не делает тебя способным на что-то большее, чем твои ограничения?

Теперь он не ответил ей. Его серебристые глаза сверкнули, глядя на нее, а затем он подхватил ее, соскользнув вниз с холма, и приземлился в брызгах снега и льда, и она заскользила на том замерзшем озере, но он не последовал за ней. Стоя босыми ногами, как будто находился на твердой земле, и, когда солнце село, обратив весь мир розово-золотистым цветом, он показал ей, как танцевать.

– 16-

Я открыла глаза во тьме столь кромешной, что на мгновенье мне показалось, что я их не открывала. Затем луна пробралась сквозь облака, и проявилось лицо. Знакомое и незнакомое. Наверное, последнее лицо в мире, которое мне суждено было увидеть, лежа на земле.

Айвери.

Он подошел, чтобы помочь мне сесть.

– Ты в порядке? Что ты тут делала? – спросил он.

– Я не знаю… – я откинулась назад, напрягла глаза, пока не разглядела, что мы под массивным дубом в центре поля. Это старый парк. Я пускала здесь воздушных змеев, делала венки из маргариток, изо всех сил пыталась кувыркаться (Мэллори позорила меня всякий раз), устраивали пикники с мамой, но не уверена, что была здесь в полночь. Все формы, что обычно были знакомы, теперь стали похожи на маленькие части кошмара: скрип забора, колючие деревья теснились, будто сварливые старики, и на мгновенье, показалось, что нечто странное промчалось в отдалении, словно маленькое чужеродное создание, готовое преследовать и наброситься, и бормотать, и выть.

Когда я оглянулась, никого не было, только сплошная черная линия кустарников. Я покачала головой и прижалась к дереву, игнорируя дрожь в коленях. Если там что-то и было, то оно исчезло.

– Что мы тут делаем? – спросила я, делая голос твердым. – Почему ты здесь?

– Ты бросилась ко мне, – ответил он. – Ты разве не помнишь? Ты появилась прямо возле меня, а потом просто рухнула. Я немного растерялся, но потом решил отнести тебя сюда.

– Но почему? – я оглянулась, когда слабый осенний ветерок начал играть листьями на земле, собирая их, тасуя, словно карты, прежде чем разбросать во все стороны. Я одарила Айвери строгим взглядом, когда мои волосы откинуло с лица. Его глаза сфокусировались на листьях, рассеянно наблюдая.

– Почему ты? Почему здесь?

– Не знаю! Повезло, наверно, – он потряс головой, листья тихо спланировали обратно на землю. – Я не знал, куда еще тебя деть. Я не знаю, где ты живешь! К тому же, что ты тут делала?

– Я искала… кое-кого.

Он посмотрел на меня.

– Ты искала Джека? Нашла его?

Что я нашла? Не то, чтобы я искала. Я пыталась забыть, как Джек выглядел, как вел себя, когда увидел меня.

– Откуда ты знаешь, что я искала Джека?

– Я знаю, кто ты, – ответил он. – Я говорил тебе, мы пришли из одного места. И даже если раньше я сомневался, то теперь стало ясно. Это проявляется в тебе.

– Что проявляется? Какого места?

– Ты связана с Джеком. У тебя что-то общее с льдом и морозом. Ходили слухи про дочь…

– Слухи?

– В Королевском Суде, – ответил он. – На Королевском Суде Фей Матери Земли.

Он говорил с таким почтением. Королевский Суд Фей Матери Земли. Все маленькие кусочки кошмара снова оживают, и на мгновение я подумала, что, возможно, я просто утону в этом всем, что ничто никогда не будет таким же, независимо от того, чего я хочу. Затем я подумала о том, как мама обнаружит мою пустую комнату. Как долго меня не было? Теперь это, наверно, уже несколько часов.

– Я должна идти, – сказала я Айвери, отталкиваясь от дерева. – Я не могу просто сидеть тут под деревом всю ночь. Мне нужно домой.

– Позволь мне помочь тебе, – попросил он, когда я пошатнулась вперед, едва не столкнувшись с ним.

Если бы все остальное не было таким уж ошеломляющим, я бы умерла от смущения прямо вот перед ним. Не то чтобы он выглядел сильно обеспокоенным из-за этого. На самом деле, я удивилась, когда посмотрела вверх и увидела, как его медные глаза блестят, пусть даже он и наслаждался всем этим.

– Нет, спасибо, – сказала я твердым голосом. – Я справлюсь.

– Сова…

Я посмотрела на него. Все, что увидела, – это забота и доброта.

– Я не собираюсь вредить тебе. Не все из нас монстры.

Но это именно то, что я думала о Джеке. А, возможно, и о себе. Возможно, мир наполнен монстрами, и Айвери – один из них, неважно каким добрым он кажется.

– Мне нужно идти.

Я отвернулась от него и сделала шаг в сторону, но не слишком большой. Колени дрожали, голова внезапно начала кружиться, и на секунду мне показалось, что могу упасть. Я отвернулась, когда почувствовала его руку на своей талии, но у меня не было сил, чтобы сделать это, как следует, и, в общем-то, есть что-то даже довольно успокаивающее в том, как он пахнет, напоминая мне о кострах и жаренных каштанах.

– Куда идти? – мягко спросил он.

– Камберлэнд Роуд, – пробормотала я.

И тут ты получаешь все. Тебя тащит обратно домой странный, самый непостижимый мальчик в школе, после вечера, проведенного в холодной луже, оцепеневшую от своего сверхъестественного отца.

Я бы сказала, больше нет места для нормальной жизни.

– 17-

Я резко проснулась, взмахнув руками и подскочив, вытаскивая себя из замерзшего моря, пока массивный старый железный корабль приближался ко мне; потемневший остов скрипел под слоем льда. Мачта – это множество сосулек, грозящихся упасть в любой момент, а на палубе легионы странных теневых существ, смотрящих на меня светящимися глазами.

– Сова?

Из темноты показались глаза моей мамы, круглые и яркие. Она подошла ко мне и положила свои руки на мои, отталкивая назад, чтобы сесть на край кровати, пока комната приобрела знакомые формы.

– Что это было? – спросила она.

– Ох. Приснилось.

– Ты опять применяла волшебные слова?

– Нет.

– Где ты, Сова? – ее голос звучал утешительно мягко или беспокойно, нельзя точно сказать. Я пытаюсь удержать свой ум здесь и сейчас, но воспоминания прошедшей ночи ужасают меня, грохочут надо мной одни за другими. Замерзшие лужи. Мост под луной. Ледяной Джек, шагающий ко мне по волнам льда. Дерево. Айвери.

– Сова?

– Который час?

– Шесть.

Я застонала и свалилась в кровать.

– Нужно больше спать…

– Я разбужу тебя через час. И Сова?

– Ммм?

– Мы должны поговорить сегодня вечером. Я даже купила пиццу и мороженое.

– Мм. Лады.

Она нетерпеливо вышла, оставив меня.

Сегодня утром в квартире тепло. Я думала, что могу тут лежать вечно и пропускать все эти плавающие вокруг надоедливые жужжащие мысли, вне озабоченной части моего мозга.

А позже будет пицца и мороженое. Правильный семейный ужин. Имею в виду, без отца, конечно же. Не могу представить его, сидящим здесь, с сыром, свисающим с подбородка.

Мэллори!

Я перекатилась, схватила свой телефон и заглянула в него.

О, нет. Три пропущенных и два сообщения – все от Мэллори прошедшей ночью.

«Эй, мы можем поговорить? Знаю, уже поздно, ужасный вечер…»

«Ты где?»

Я говорила, что напишу ей и совсем забыла.

«Так жаль.»

Я писала, мой язык застревал между зубов, когда обдумывала ложь, которую ей скажу. Я же не могу точно описать все, что произошло в сообщении, да?

«Делала домашнюю работу, отрубилась. Скоро увидимся? Прости, это было ужасно, Мэлл, крепко обнимаю хххх»

Я нажала «отправить», от лжи для моей лучшей подруги у меня свело живот. Я решила, что все ей расскажу. Как только придумаю, что я не делала прошлой ночью. Я заставлю ее поверить, так или иначе.

Потом я увидела Мэллори, стоящей на углу ее улицы, прислонившейся к стене и сложившей руки, я знаю, что это произойдет не в тот день, когда расскажу ей об отце.

Честно говоря, стало легче. Я подошла к ней, зная, что не должна даже пытаться объяснять все, что произошло прошлой ночью: как выглядел Ледяной Джек, сила, которой он обладал, как я вбежала в прямом смысле в Айвери. Я до сих пор не знаю, что чувствую обо всем этом. Джек не тот отец, которого я воображала, это точно. Он не был похож на человека, которого я представляла, слушая мамины истории. Она всегда говорила, что он дикий, я просто не понимала, как это действительно выглядит до прошлой ночи.

Значит, я буду врать сквозь зубы.

Нормально – это вернуться за парту.

– Привет, Мэлл, – сказала я.

– Привет, Сова, – ее голос звучал отстранено и устало.

– Прости за вчерашнее.

– Все в порядке, – сказала она, глянув на меня, когда мы пошли. – Ты выглядишь ужасно. Ты должна что-то сделать с этим.

– Да, возможно, – я сглотнула. – Но, так или иначе, ты хочешь поговорить об этом?

Она ничего не отвечала, кажется, довольно долго, и я почувствовала неловкость, Задалась вопросом, должна ли я спросить снова или сменить тему, когда она заговорит.

– Это так странно, – сказала она. – В доме было действительно тихо, и мама занималась обычными делами: ну, знаешь, готовила ужин, спрашивала по школе, жаловалась о работе – но все это было неправильно. Затем после обеда мне позвонил папа, и она вышла из комнаты, потому что знала, что это он. А он был неестественно рад свободной комнатой дяди Саймона, пахнущей носками, и как он надеялся, что я буду делать домашнюю работу… и тогда я почувствовала, будто кричу, потому что какое это имеет значение сейчас? В любом случае, затем вошла мама и не стала спрашивать о нем, но она вела себя неловко, будто не зная, что сказать, поэтому я рассказала ей о носках, и она прокомментировала, что дядя Саймон всегда был немного незрелым, хотя это значит, что папа был… – она ушла, качая головой. – И я почувствовала такую злость на них обоих за то, что испортили и даже не пытались поговорить о том, что важно, понимаешь? Как будто это все обычное дело, и никто ничего не чувствует!

– Звучит действительно неловко…

– Да. Так и было, – ее зазнобило, и она засунула подбородок под шарф.

– Так холодно сегодня!

– Подморозило, – ответила я, хотя, честно говоря, не чувствовала этого. Может, потому что Дочь-Ледяного-Джека? Я все равно натянула шапку и, немного сгорбившись, шаркала ногой по мерзлому тротуару. Через мгновение Мэллори просунула свою руку под мою, и возникло хорошее чувство. Вроде она помогла, даже не зная об этом.

Я расскажу ей. Но не сейчас.

– 18-

Кажется, день шел неплохо, несмотря ни на что, и я просто начала расслабляться от этого всего и говорить себе, что у меня все под контролем, а потом начался урок. Я так увлеклась, поздравляя себя со своей «нормальностью», что совершенно не концентрировалась на эксперименте, и когда увидела, что содержимое пробирок у всех остальных испаряется коричневым дымком, я запаниковала. Мои пальцы мгновенно стали светло-голубыми, небольшие узоры инея разошлись по лабораторному столу, где я работала. Я отчаянно посмотрела налево, где Гевин и Марк играли с горелкой Бунзена. Они ничего не заметили, но все же мороз распространялся, дюйм за дюймом, пожирая темное дерево громадной, тускло светящейся волной, с каждой секундой приближаясь к ним. Я глубоко дышала, мои глаза бегали по кабинету, уверенная, что в любой момент кто-нибудь заметит.

Конечно, кто-нибудь это заметит!

Айвери хмуро поймал мой панический взгляд, его глаза расширялись по мере того, как он видел, что происходило. Я в отчаянии пожала плечами, когда лабораторный стол начал скрипеть от мороза. Все остальные сосредоточились на своих экспериментах, а миссис Лаундер деловито писала «Статьи для обсуждения» на доске своим паучьим почерком.

– Что мне делать? – губами произнесла я Айвери, мое сердце отдавалось в ушах, я сжала кулаки и пыталась думать о пожаре, пустынях, горячем кофе, обо всем, что может остановить эту надвигающуюся большую катастрофу.

Внезапно, все окна, на противоположной стороне кабинета, с грохотом раскрылись, сильный ветер пронесся по классу. Бумаги разлетелись, пробирки попадали и разбились на лабораторных столах. Миссис Лаудер метнулась к окнам, призывая класс помочь ей закрыть их, ее шарф колыхался на ветру. Гевин и Марк подскочили, устроив еще больше хаоса, под их ногами захрустели осколки стекла, и внезапно моя сторона кабинета опустела. Айвери остановился, его волосы торчали более взъерошено, чем обычно, щеки покраснели от напряжения.

– Спасибо, – выдохнула я, продолжая краем глаза следить за остальной частью класса, пока он разглядывал лабораторный стол. – Я не знаю, что случилось… Я просто…

– Не беспокойся насчет этого, – ответил он.

– Что мне с этим делать?

– Это не толстый лед, – ответил он. – Просто немного инея. Смотри… – он провел рукавом по столу, оставляя влажную полосу на поверхности.

– Я пыталась ни о чем таком не думать.

– Может, и нет, – признался он, его глаза сверкнули, глядя на меня. – Возможно, ты просто создала банду мини-снеговиков…

– Эй! – я не могу сдержать улыбку, представляя это.

– Ну, в любом случае, – продолжил он, счищая иней своими руками, – сейчас все тип-топ, – он посмотрел, как миссис Лаудер раздает совки и щетки. Она одарила нас острым взглядом, немедля призывая к уборке, и мы потащились, кризис миновал. Я покосилась на Айвери, когда миссис Лаундер бросила в мою сторону метлу, и он подмигнул мне; игривый взгляд промелькнул на его лице, когда мимо моих ботинок проскользнули листья.

– Эй, – прошептала я. – Прекрати…

– Что? – спросил он, со взглядом полным невинности.

– Ты должна стараться контролировать это, – сказал он во время обеда. Каким-то образом мы оказались рядом в очереди, хотя я пыталась отбиться от него или кого-либо еще, хотя бы на пять минут. Он нахмурился на печеную картофелину, которую я рассеянно положила в пюре.

– Я знаю, – сказала я. – Но не могли бы мы забыть об этом сейчас, пожалуйста.

– Я не пытаюсь спорить с тобой, – сказал он.

– Не понимаю, что я должна с этим всем делать, – прошептала я, продвигаясь в очереди и хватая какой-то сок, протянув деньги кассиру. – Я имею в виду, что ты немного рассказывал о том, что знаешь…

– Ты действительно считаешь, что готова услышать это? – спросил он, отводя меня в сторону.

– А у меня есть выбор? Я не могу продолжать это делать!

– Ладно, – сказал он, сжав челюсти. – Я помогу. Может быть, если ты узнаешь больше, то перестанешь делать эти ошибки.

– Ошибки?

Он вздохнул.

– Ты не контролируешь силу, которую имеешь, и не похоже, что Джек может тебе помочь. Итак. Встретимся под деревом. В семь, – он одарил меня смешной кривой улыбкой. – Мы разберемся с этим.

– Ладно, – решила я, попытавшись улыбнуться в ответ. Я чувствую, что покраснела и заболела, и не совсем уверена, что принимаю правильные решения. Может быть, лучше просто притвориться, что ничего не произошло? Может быть, все пройдет, если я просто проигнорирую его и не приду. Мне действительно все это нужно? Есть ли выбор? Мой позвоночник покалывал, когда я работала над собой, и я понимала это. Мне придется столкнуться с этим. – Я буду там.

– Что это было? – спросила Мэллори, усаживаясь рядом. Мои руки дрожали так сильно, что я чуть не выронила поднос, и только она сможет спасти меня от него. – Сова, что происходит? Айвери докучает тебе? Зачем тебе вся эта картошка?

– Он просто эксцентричен, – ответила я, положив голову на руки и пытаясь успокоиться до того, как начну замораживать все в поле зрения. – И я не знаю насчет картошки… Я немного рассеяна сегодня.

– Я заметила, – сказала она. – Ты уверена, что дело не в нем?

– Нет, это просто… то, о чем мы говорили ранее. Ну, знаешь.

– Та магическая фигня? Ты же не веришь в это, верно?

Презрение в ее голосе, почувствовалось, словно пощечина.

– Просто забудь об этом, – прошептала я, сдерживая слезы. – Тебе вообще не нужно волноваться обо мне. У тебя достаточно своих дел!

– Спасибо, что напомнила, – ответила подруга, подняв подбородок и достав сумочку, покачав головой. – Может быть, ты и права. Может быть, у нас обеих много чего происходит. Я не собираюсь вытягивать это из тебя – если не хочешь говорить, то все в порядке.

Я посмотрела, как Мэллори торопливо вскочила, отодвигая стул назад, столовые приборы звякнули на подносе, когда она оттолкнула его. Кажется, что все затихли, будто наблюдая за нами. Конор за столом напротив весь во внимании, его глаза загорелись от драмы. Я сильно сжала края стула, стараясь не начать замораживать все вокруг себя.

– Мэллори, подожди…

– Я ухожу, – сказала она, взволнованно сверкнув глазами.

– Я просто не могу сделать это прямо сейчас, – она ушла, пробравшись сквозь толпу, и быстро присоединилась к Конору. Я должна идти за ней. Я должна все сделать правильно, рассказать ей все, но я не могу. Я слишком растеряна. Я просто все испорчу, если выдам иную причину, не знаю, к чему это приведет. Я должна узнать, что Айвери хочет сказать, а затем, может быть, узнаю, что происходит и смогу объяснить это все.

Это реально ужасная, одинокая прогулка домой. Я на какое-то время задержалась у ворот, но не увидела Мэллори и, спустя несколько минут, мне надоело. Что если она действительно разозлилась на все? Мне что, трудно сказать, что мой отец Ледяной Джек, и я какая-то сверхъестественная морозная девочка? Ну, извините меня, Мэллори Фрейдман, я не уверена, что вы сможете это правильно воспринять. Я топала всю дорогу до дома, злая на все, окруженная доказательствами власти моего отца над миром и отчаянно игнорируя мерзкое чувство, что кто-то или что-то идет за мной, следит всю дорогу. Каждый сорвавшийся листик, заставляет меня подпрыгивать. Кажется, что каждая тень кишит активностью.

Это всего лишь мое воображение.

Или нет?

– 19-

МИР ЗИМЫ

Волки завыли с самого верхнего уступа горы, и она знала, что они учуяли. Этот мир был душераздирающим в своей красоте и своем вероломстве. С каждого уступа свисали смертельные копья льда, в каждом шагу была неопределенность. Он взглянул на нее, на Волков и поднял руки к ее лицу.

– Ты была самым ярким сном, – сказал он, глядя своими серебряными глазами в ее глаза.

– Я только сон?

– По-другому тут никак. Я не знал ни одного смертного, который бродил тут. Ты не фея. Ты сон.

Она подняла руки и коснулась его лица от лба до подбородка, и он был намного холоднее, холоднее, чем утром, когда они встретились. Она видела, как он уходит, что для него, по истине, она останется не больше, чем воспоминанием.

– Что нам теперь делать? – спросила она.

– Теперь? – он улыбнулся, опасно блеснув глазами. – Теперь мы побежим! – его рука схватила ее, и он потянул за собой, ее ноги были неуклюжими из-за льда, покрытого перистым снегом, но его следы вывели их обратно в лес, где они нашли друг друга. Лозы свисали с хрупких, потемневших ветвей и вьющихся корней, стремясь запутать их, но он не замедлял свой темп, и, наконец, они достигли поляны в центре, где небеса сошлись, и только снег лежал меж ними.

– Ах, – произнес он, взглянув вверх. – Вот она, моя премудрость…

Высоко над головой парили огромные совы, как он и сказал, эхом в лесу кричал ее мягкий голос.

– Пора.

– Зима приходит, – сказал он, его глаза стали ярче. – Мне пора уходить.

Сова глядела на девушку со свирепыми, золотыми глазами и в них она увидела свое будущее, что это место останется с ней навсегда, даже если ее больше не будет здесь. Поэтому она не сопротивлялась, когда он бросил на нее последний взгляд и повернулся, чтобы уйти, и ей было холоднее и более одиноко, чем она считала возможным. Она готова была отдать все в этот миг, чтобы остаться с ним. Но она остановила себя и молча наблюдала, как он уходит. Сова слетела вниз, сильно разметав снег, приземлилась на его плечо, и, когда она открыла свои глаза, сон закончился.

Началась новая действительность: единственная, которая останется с ней навсегда.

– 20-

– Сова МакБрайд, не выходи за дверь.

– Мне нужно, мама!

– Я купила пиццу. И мороженое. А ты уходишь на ночь глядя, в такой холод…

– Холод меня не волнует, – с тех пор, как я отправилась искать Джека. – Ты должна знать это.

– Очень хорошо, – ответила она, обнимая меня и закрывая дверь. – Но это беспокоит меня. Зови это материнским инстинктом, если хочешь. Итак, куда ты собралась? И где ты была прошлой ночью?

– Я была с Мэллори. Ее мама и папа на грани развода, и она действительно расстроена. Я просто хотела помочь.

– Ох, бедняжка, Мэллори, – сказала мама, ее лицо смягчилось. – И бедные Лили и Эдвард. Я могу что-нибудь сделать?

– Нет, – ответила я, жар ударил мне в щеки. – Не думаю. Ну, знаешь, я просто хочу побыть с ней.

Мама исчезла обратно на кухне и вернулась секундой позже с пакетом из магазина.

– Мороженое, – сказала она, вручая его мне.

– Нам все еще нужно поговорить, Сова, но это может подождать до завтра, – она наклонилась и поцеловала меня в щеку, – Ты хороший друг.

– Спасибо, мам, – шепнула я, внезапно ком встал в горле. Я открыла дверь и выбежала наружу, пока еще могла дышать.

Вся эта ложь придушит меня.

– Ты принесла мороженое, – сказал Айвери, когда я бросила пакет у корней древнего дерева. Он уселся напротив ствола и выглядел так, будто часами просидел и мог еще несколько часов спокойно тут просидеть. Он подошел и взял ведерко. – Но здесь нет ложки…

Боже мой.

– Мама думает, что я навещаю Мэллори, – сказала я, усаживаясь и радуясь, что он здесь дождался меня. Я все еще тревожилась, что за мной следят. Когда оглянулась, разумеется, ничего не было, что бы там ни было, это начало проходить. – Значит, нет ложки.

Он начал копаться в карманах. Он высокий и худой и всегда одевается в темное. Сегодня Айвери надел свободные штаны и черную толстовку: много карманов для поиска.

– Что ты ищешь? – спросила я наконец.

– Вот, – сказал он, доставая маленький ножик с деревянной ручкой.

– Как думаешь, получится использовать его?

– Для чего? – спросила я, отступая назад, холод распространялся по затылку.

– Не тупи, – ответил он, – Для мороженого, естественно.

– Ну, я не собираюсь его использовать, – ответила я.

– Ты не хочешь чуть-чуть? – он поднял взгляд, на его лице искреннее удивление.

– Нет!

– Ты не против, если я…

– Валяй, – сказала я, покачав головой, когда он открывал крышку. Человек, которому нравится мороженое. Или он еще ничего не ел сегодня. Он проглотил около половины, не поднимая глаз. У меня заболели зубы, наблюдая за ним.

– Итак, насчет всего, – начала я, в конце концов, заскучав в ожидании, пока он наестся. – Ты собирался мне рассказать…

Он напрягся и воткнул ножик в оставшееся мороженое, твердо поставив его на землю.

– Ты уверена, что хочешь знать? – спросил он. – Твой взгляд выглядит немного дико.

– Я продолжаю ощущать это, – пожала я плечами. – Наверно, это ничего.

– Что ощущаешь?

– Будто кто-то следит за мной.

Он нахмурился.

– Когда? Где?

– Не знаю. Из окна дома, по пути из дома в школу, -

попыталась я отмахнуться. – Я, вероятно, нервничаю из-за этого всего. Я, в общем, ничего не видела. Может такое быть? Там есть такие существа, которые ходят за людьми и следят за ними?

– Там есть разные виды существ, – ответил он, его глаза блуждали по темному полю. – Я не знаю, почему они будут преследовать тебя. Возможно, ты права насчет того, что нервничаешь. Я полагаю этого всего слишком много, если это в новинку для тебя… – он повернулся ко мне. – Ты действительно ничего не знала до сих пор?

– Ничего, – ответила я, напряженным голосом. – Неделю назад все было нормально. Мама рассказывала мне те сказки, но я думала, что они были просто историями. Я и понятия не имела… – у меня что-то толкнулось в груди, когда я подумала, какими простыми эти вещи казались тогда. Когда была тайной только личность моего отца, и это могло решиться столь разными способами. – А, все равно. Что насчет тебя? Как давно ты знаешь, что отличаешься?

– Всегда, – ответил он. – Я вырос с феями, в общем. И не знал ничего другого. Итак… – он задумался, – договоримся. Если я расскажу тебе что-нибудь о себе и всем прочем, ты поклянешься, что никому не расскажешь, что слышала.

– Хорошо, я клянусь.

– По-настоящему, я имею в виду. Положи руку на кору… – он встал и приложил руку к дереву, – вот так, и поклянись Матери Земле, что никогда и никому не расскажешь, где ты научилась тому, о чем я расскажу тебе.

– Серьезно?

– Серьезно, – сказал он. – Не время играть, Сова. Вещи, которые ты хочешь знать, серьезны.

– Я клянусь Матерью Землей, что никому не расскажу, где научилась тому, что ты расскажешь мне, – произнесла я, положив руку на шершавый ствол старого дерева, когда внезапно ветер промчался по полю, сдувая волосы с моего лица и заставив ветви дрожать.

– Хорошо, – сказал Айвери. – Пойдем, пройдемся.

– Пройдемся?

– Не из-за холода, – ответил он усмехаясь, – даже если и так. Земля здесь уже замерзла.

Я с трудом поднялась, и он передал мне ведерко с мороженым, выдернул нож и облизнул его, перед тем как сунуть в карман.

– Ты уверен, что закончил? – спросила я.

– Да, спасибо, – ответил он, смотря на небо. – Нам лучше поторопиться. Говорили, сегодня может будет снег, и, возможно, появится Джек. Я даже не представляю себе столкновение с ним прямо сейчас.

– Он такой плохой? – вспомнила я тот голодный оскал, нечеловеческие движения и содрогнулась от воспоминаний, быстро оглянувшись, будто он мог там стоять. Ничего. Ничего кроме темноты и теней, и золотистого свечения фонарей.

– Не плохой, – ответил Айвери. – Просто он… Джек.

– Что ты имеешь в виду?

– Он элементаль, причем один из сильнейших. Такой же как, Ветер Севера, Владычица Озера и несколько других, с которыми у нас мало общего. Они не как люди, ни как кто-либо еще, серьезно.

– И ты рос вместе с ними всеми?

– Когда был маленьким, – ответил он, избегая моего взгляда, когда мы поднимались к реке.

– Какие они?

– Они важные персоны – добрые, жестокие, дикие, воспитанные – все, что ты ожидаешь от природы, я полагаю, – он скривился, будто ему тяжело говорить об этом. – Это не плохое место, чтобы вырасти, тебе никогда не бывает одиноко, никакое зло никогда не произойдет…

– И Мать Земля наполняет все это? Какая она?

– Я никогда не встречал ее! – недоверчиво ответил он. – Она Мать Земля!

Я моргнув, посмотрела на него, прочувствовав всей душой. Что я знаю обо всем этом? Если бы не то, что я прожила за последние несколько дней, я бы рассмеялась сейчас ему в лицо.

Айвери, с наигранным терпением, вздохнул.

– Она главная у фей и всего в природе, – объяснил он. – Она глава Королевского Суда, но ее уже давно никто не видел. В смысле, она не совсем одна из тех фей, она не участвует во всех этих каждодневных делах.

– Ясно, – кивнула я. – Так, а что же тогда Королевский Суд делает?

– Наблюдает за всем в основном, – он пожал плечами. – Главы встречаются в Старом Друидском Древе каждые несколько недель, чтобы принять решение от ее имени. Это древнее место фей.

– А Джек фея? Это делает меня наполовину феей?

– Да, – сказал он, оглядев меня с головы до ног, будто убеждаясь, что я соответствую этому.

– А какого рода феей рожден ты? – спросила я. Это прозвучало ужасно, как только я произнесла это. Айвери с улыбкой покачал головой.

– Извини, – добавила я, – но, я имею в виду, что если я дочь Ледяного Джека, то есть смысл во всех этих заморозках. Но ты имеешь нечто связанное с ветром и всеми этими листьями – что это?

– Осень, – ответил он. – Мой отец связан с осенью. Он член Королевского Суда, но он не настолько силен, как твой, – его глаза потемнели, когда он сказал это и ускорил шаг.

– И как ты… В смысле, как ты контролируешь то, что делаешь?

– Это всегда рискованно, – он пожал плечами. – Быть наполовину человеком – это вообще-то ненормально. Я всегда знал, что должен быть осторожен, чтобы не потеряться во всей этой магии. Я должен так же следить и за моей человеческой стороной… – он покосился на меня. – Полагаю, мы оба должны.

– Но если ты на половину человек…

– Только физически, – сказал он. – Тем не менее. Хватит обо мне. Что насчет тебя? Каково это расти нормальной? Что твоя мама…

Но я не успеваю расслышать его вопрос, потому что, когда мы дошли до реки, ревущий ветер, поднявшийся будто из ниоткуда, взметнул наши волосы и одежду, заставив меня пошатнуться.

– Это был неправильный путь, – сказал он, устремив взгляд в темноту ночи.

– Это Джек? – я пытаюсь выглянуть из-за него, но он оттолкнул меня обратно к влажной каменной стене.

– Нет. Это Ветер Севера.

– Это очень плохо?

– Если увидит нас вместе – тогда это будет плохо.

Пронизывающий, визжащий порыв ветра явственно пронесся по туннелю, создавая рябь в воздухе. Айвери отодвинул меня назад за себя, будто пряча всю, когда огромная фигура старика с длинной бородой появилась в конце туннеля и стала приближаться к нам.