Текст книги "Отдана горгулье (ЛП)"

Автор книги: Эми Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

25

Уильям

Меня здесь быть не должно. Я переминаюсь с ноги на ногу, пока парень за прилавком достает увеличительное стекло и рассматривает мои монеты. Он принюхивается, переворачивает одну и кладет ее под направленный на него луч прожектора.

– Их будет сложно продать. Нужен настоящий специалист, чтобы интересоваться подобными вещами. Они могут пролежать здесь годами.

Я вздыхаю. Это более или менее то же самое, что сказали мне последние трое парней. Ни один из них не назвал мне цену, хотя бы отдаленно близкую к той сумме, которая мне понадобится, чтобы как-то увеличить сбережения Джесси. Я надеялся, что, по крайней мере, смогу позволить себе внести залог за квартиру, но даже на это мне не хватает как минимум десяти тысяч.

– Ну? – он ставит стакан на стойку и смотрит на меня. – Что ты хочешь сделать?

Я сжимаю когти в кулак. Это должно быть просто. Не похоже, что у меня есть выбор лучше.

– Дай мне подумать об этом. Я вернусь завтра.

Владелец ломбарда снова фыркает.

– Поступай как знаешь.

Сгребая монеты с прилавка, я возвращаю их в потертую кожаную сумку и спешу на улицу. Я ушел дальше от театра, чем хотел, в поисках еще одного места в надежде, что этот парень сделает мне более выгодное предложение. Я пропущу, когда опустят занавес, если не потороплюсь. Я должен был присутствовать на всем шоу, но это было важнее. Если бы я отправился сюда чуть позже, магазин был бы закрыт. Я понял это на собственном горьком опыте.

Когда я возвращаюсь, я сразу понимаю, что выбрал неподходящую ночь для своей маленькой экскурсии. Когда я приземляюсь, разъяренный Сетос расхаживает на восточной башне.

– Где ты был?

– У меня были дела, – ворчу я. На самом деле, я уже чувствую вину за то, что меня здесь не было. Я немедленно направляюсь к лестнице, намереваясь найти Джесси. Сетос встает на моем пути. – Не так быстро. Ты дал мне слово. Я знаю условия проклятия. Если ты хочешь снова проснуться завтра ночью, тебе лучше остановиться и послушать.

– Или что? Ты заморозишь меня и останешься совсем без охраны? Что хорошего это даст? – я складываю руки на груди и свирепо смотрю на него сверху вниз.

– Сейчас мне не очень помогает наличие охранника, которого нет рядом, когда он мне нужен. Ты знал, что у нас сегодня вечером была угроза взрыва? Конечно, ты не знаешь. Тебя здесь не было!

Я вытаращил глаза.

– Что?

– Угроза взрыва. Позвонил какой-то маньяк и пригрозил взорвать все это место. К счастью, в конце концов я решил не вызывать полицию, поскольку оказалось, что ничего страшного. Если бы я позвонил, они бы закрыли театр на несколько дней. Как бы то ни было, некоторые актеры были напуганы. Спектакль пострадал.

– Ты не вызвал полицию? – я не могу поверить в то, что слышу. – Что, если бы это было правдой? Что, если бы весь театр был разрушено?

Сетос пожимает плечами.

– Этого не случилось. Если бы ты был здесь, мы могли бы установить это намного раньше.

Я рассекаю воздух и его слова ребром ладони.

– Где Джесси?

Сетос фыркает.

– С твоим драгоценным человеком все в порядке. Она уже ушла домой.

– Об этом судить мне, – я протискиваюсь мимо него, отталкивая в сторону, как будто его здесь вообще нет.

Сетос рычит.

– Я предупреждаю тебя, дю Бюиссон…

Я с ревом поворачиваюсь назад. Сетос убегает с моего пути, но он меня не интересует. Я заинтересован в том, чтобы добраться до своей пары и убедиться, что она невредима. Подходя к насесту, я наклоняюсь и отрываю его от каменного пола. Сетос ругается, но я игнорирую его.

– Настоящим я увольняюсь, – шутливо отсалютовав ему, я засовываю каменный насест под мышку и прыгаю с башни.

Он зовет меня, но я игнорирую его. Расправляя крылья, я ловлю теплый восходящий поток из канализационной системы внизу и позволяю ему поднять меня выше. Сетос мог бы последовать за мной, но не делает этого. Очевидно, он знает, что проиграл спор.

Я выбрасываю его из головы и сосредотачиваю все свои чувства на улицах внизу и на пункте назначения. Через несколько мгновений я с хрустом приземляюсь на балкон Джесси. Везде горит свет, но когда я пытаюсь открыть дверь, она заперта, хотя обычно она оставляет ее открытой для меня. Это само по себе заставляет меня щелкать хвостом. Я слышу приглушенные звуки через стекло и издаю сердитый рев.

Я не утруждаю себя повторной попыткой открыть дверь. Я просто пробиваю ее кулаком и локтем. Разбивается стекло. Из квартиры доносятся новые крики.

Джесси кричит:

– Уильям!

Я теряю свой гребаный разум.

Осколки хрустят под моими грубыми подошвами, когда я врываюсь в гостиную, в спешке расшвыривая мебель. Я со стуком роняю каменный насест и мчусь к своей женщине. Я срываю дверь ее спальни с петель силой своего гнева и бросаю сломанное дерево на пол, рассматривая сцену передо мной.

Джесси съежилась на полу, полностью обнаженная. Слезы, текущие по ее щекам, и красные пятна вокруг запястий и на лице говорят мне все, что нужно знать о том, что здесь происходит.

Рядом с кроватью мужчина возится со своими брюками спереди, прячась, как будто это каким-то образом помешает мне оторвать его гребаный член, прежде чем я медленно выпотрошу его.

Мой голос мрачен, глубже, чем я думал, когда я говорю.

– Как медленно я должен убивать этот жалкий мешок дерьма?

Ответ Джесси – болезненный стон. Парень едва ли более членоразделен.

– Н-не убивай меня, – он, спотыкаясь, отходит дальше по комнате, уклоняясь от моих когтей, когда я замахиваюсь на него.

Я бросаюсь к нему, но он ныряет под мою руку и пробирается к двери. Ни единого гребаного шанса. Я поворачиваюсь к нему, хватаю за лодыжку и жестоко улыбаюсь, когда он падает на пол, его подбородок с громким стуком ударяется о половицы.

Засранец ругается, когда я втаскиваю его обратно в дверь и отрываю от пола. Однако у него не остается дыхания, чтобы выругаться, когда я прижимаю его к стене, кладя руку ему на затылок.

– Уильям!

Свободной рукой я хватаю парня за запястье и выворачиваю его ему за спину, пока он не вопит.

– Ты трогал ее? – спрашиваю я.

– Уильям!

– Ты, блядь, прикасался к ней?

– Нет! – слова мужчины приглушены и искажены, поскольку его лицо прижато к стене.

– Правда?

– Я сказал, нет. Маленькая сучка думает, что слишком хороша, чтобы сосать мой член.

– Она не думает, что слишком хороша, придурок. Она знает, что это так. Она слишком хороша, чтобы даже помочиться на твой горящий труп.

– Уильям! – наконец, пронзительные крики Джесси прорываются сквозь ледяную ярость, которая замораживает мою кожу, заставляя меня не чувствовать ничего, кроме боли этого мудака.

– Уильям, не надо.

Я останавливаюсь и делаю глубокий вдох через ноздри. Моя принцесса говорит мне остановиться, и я слушаю. Все во мне по-прежнему требует подарить ему истинные страдания.

– Ты не можешь.

– О, я могу. Мне будет приятно, – заверяю я ее.

Мужчина хнычет.

Ее ладони касаются моей спины между крыльями.

– Нет. Ты не можешь. Потому что я не знаю, что власти сделают с тобой, если ты это сделаешь. А ты мне нужен.

Эти слова выбивают воздух из легких. Это я нуждаюсь в ней. Отчаянно. Но если есть хоть малейший шанс, что Джесси чувствует то же, что и я, то я ничего не сделаю, чтобы поставить это под угрозу.

– Правда? – я отпускаю незваного гостя, который падает на колени. Поворачиваясь лицом к Джесси, я тянусь к ней, но медлю.

Она этого не делает. Она бросается мне на грудь, как будто я не собирался разорвать человека на части голыми руками, как какой-нибудь извращенный голем, действующий на автомате.

– Ты здесь.

Я кладу дрожащую руку ей на макушку.

– Я здесь.

– Как раз тогда, когда ты мне нужен.

– Слишком поздно! – я проклинаю себя за задержку. За то, что не пришел раньше.

Джесси качает головой, прижимаясь к моему телу.

– Нет. Ты здесь.

Хруст битого стекла из гостиной предупреждает меня как раз вовремя.

Я ругаюсь.

– Ублюдок, – быстро отпустив Джесси, я бросаюсь за нападавшим и хватаю его сзади за куртку как раз в тот момент, когда он выскальзывает.

– Если ты хочешь вызвать полицию, Джесси, то сделай это сейчас, пока я еще хоть немного контролирую ситуацию. Если этот засранец еще раз хотя бы посмотрит на тебя не так, как надо, я не могу гарантировать, что он выживет, пока они доберутся сюда.

Джесси шарит в сумочке в поисках телефона, и я бросаю мужчину на пол, стоя над ним. Скрещенные на груди руки удерживают меня от того, чтобы схватить его за горло.

Я даже не прислушиваюсь к ее телефонному разговору. Вместо этого все мое внимание сосредоточено на том, чтобы напоминать себе, что Джесси не хочет, чтобы я его убивал. Она сказала мне не убивать его.

Это постыдно, но я все равно провожу следующие несколько минут, воображая все, что мне хотелось бы с ним сделать.

Я стараюсь не представлять, что могло бы произойти с Джесси, появись я на мгновение позже. Если бы я остался и принял предложение владельца ломбарда. Если бы я послушал Сетоса на минуту дольше.

Слава богу, я этого не сделал.

Наконец, я оглядываюсь вокруг и смотрю на Джесси. Она накинула старую рубашку и сметает битое стекло с того, что осталось от гостиной Мориса, и я понимаю, что, возможно, мне и удалось не убить нападавшего на нее, но я все равно разворотил почти все остальное.



26

Уильям

Как только полицейский заканчивает брать показания у Джесси и уходит, оставляя нас одних в квартире, я поднимаю ее на ноги.

Она смеется.

– Куда ты меня ведешь?

Я шагаю прямо по коридору и откидываю покрывало когтистой лапой. Укладывая ее в постель, я накрываю ее одеялом и подтыкаю со всех сторон.

– До возвращения Мориса домой еще столько всего нужно убрать. Я пока не могу лечь спать.

– Я все сделаю.

Она начинает откидывать одеяло, и я издаю низкое рычание. Она поднимает руки и смеется.

– Хорошо, хорошо. Я не собираюсь с тобой спорить. Ты уверен, что не хочешь, чтобы я помогла? – ее предложение испорчено тем, что она протяжно зевает.

Я качаю головой.

– Конечно, нет. Это моя вина. Я все уберу.

– О, спасибо, детка. Я действительно устала.

– Ложись. Расслабься. Постарайся немного поспать.

Она кивает, подавляя очередной зевок.

Я возвращаюсь в гостиную и осматриваю ущерб. Стекло повсюду, по всему полу у балкона, и большая куча под низким столиком, на котором стоит телевизор. Ночной ветерок задувает через разбитую дверь. Я закрываю жалюзи, но это мало спасает от холода. Я должен позвонить кому-нибудь, чтобы заменить дверь, но когда я нахожу телефон Джесси на диване, я даже не могу сдвинуть экран дальше нашей фотографии, которую она настояла разместить в качестве обоев. Ей потребовалось много времени, чтобы объяснить мне, что она не наклеивала ее на стены своего дома, а сделала крошечное изображение, чтобы поставить его на экран своего телефона. Иногда я не понимаю, почему она связалась с таким тупицей, как я.

Качая головой, я осторожно кладу телефон обратно на стол и принимаюсь за уборку. По крайней мере, это я могу сделать. Когда стекло убрано, я поправляю мебель и бросаю взгляд на свой каменный насест посреди гостиной. Не могу поверить, что не подумал об этом раньше. То, что мой насест в квартире Джесси означает, что к утру мне нужно будет дойти только до балкона. Я буду здесь, когда она проснется, хотя сам к тому времени буду спать. Я надеюсь, это что-то значит.

Она зовет меня из спальни.

– Детка? Ты можешь приготовить мне чашку чая? Я не могу уснуть.

– Конечно.

На кухне я долго разглядываю все шкафы и маленькие электронные устройства. Я понятия не имею, как управлять большинством из них. Это похоже на триумф, когда я нахожу чай в верхней части буфета и чашку и ставлю их на столешницу. Теперь мне просто нужна горячая вода. Я роюсь, пока не нахожу металлическую кастрюлю нужного мне размера и наполняю ее водой из-под крана. Но плита загоняет меня в тупик. Я тихо ругаюсь, поворачивая ручки взад и вперед, думая про себя, что невыносимый запах газа – не к добру, когда слышу тихий смешок позади себя. Я поворачиваюсь. Джесси стоит, прислонившись к холодильнику, и смеется надо мной.

– Детка, что ты делаешь?

– Завариваю тебе чай, – мой тон более угрюмый, чем я имею на это право. Она не заслуживает моего гнева.

Она обнимает меня за талию и прижимается щекой к моим крыльям.

– Для этого и нужен чайник. Позволь мне показать тебе, – она направляется прямо к металлическому кувшину на стойке и щелкает выключателем. Тут же какое-то современное колдовство разжигает под ним огонь, и я слышу бульканье закипающей воды.

Будь я проклят, почему я такой бесполезный?

В этот момент открывается входная дверь, и Морис делает примерно два с половиной шага в квартиру, которую, как я думал, я убрал. Он останавливается и присвистывает.

– У вас двоих была либо действительно хорошая ночь, либо действительно плохая. Что я пропустил?

Я опускаю голову.

– Ты имеешь в виду ту часть, где я разбил твою дверь, или ту, где я чуть не опоздал спасти Джесси от нападения?

Какое-то мгновение они оба смотрят на меня. Затем Джесси качает головой.

– Та часть, где ты спас меня, детка. Где ты был моим абсолютным героем, а потом убрал весь беспорядок, пока я лежала в постели, и попытался приготовить мне чай.

– Я не смог, – бормочу я.

Морис бросает телефон на стойку и прислоняется к ней.

– Все в порядке?

Джесси кивает.

– Теперь я в порядке. Спасибо Уильяму. Приехали копы и арестовали парня, и я написала заявление. Похоже, он будет под наблюдением до слушания.

Морис кивает.

– Как он попал внутрь?

Джесси поворачивается, и я понимаю, что даже не спрашивал об этом. Я упоминал, что я дурак?

– Я думаю, он последовал за мной домой из театра.

Я был слишком занят, кипя от злости и стоя на страже, когда она давала показания полиции, но теперь я весь во внимании.

– Он что?

– Это был тот парень с мероприятия. Тот, который плюнул в меня. Полиция думает, что он положил жучок в мою сумочку.

– Этот ублюдок! – мои крылья расправляются, и я хватаюсь за столешницу достаточно сильно, молясь Богу, что не отломлю ни кусочка.

– Я знал, что должен был убить его.

Маленькая ручка Джесси накрывает мою.

– Нет. Я рада, что ты этого не сделал. Помнишь, что я сказала? Ты мне нужен.

Я качаю головой.

– Не знаю почему. Что я за мужчина, если не могу быть рядом со своей женщиной, когда она во мне нуждается?

Джесси усмехается.

– Ты был рядом. Но кстати! Где ты был сегодня вечером? Я не видела тебя на шоу. И что с угрозой взрыва и всем прочим… ну, я предполагаю, что все это было частью преследований того парня. Но где ты был?

Я вздыхаю и отодвигаюсь от кухонного шкафа, направляясь к столу, где оставил кожаный мешочек с монетами. Вернувшись на кухню, я высыпаю их на прилавок.

– Отлучился по дурацкой причине. Я пытался продать это, чтобы посмотреть, смогу ли заработать достаточно денег, чтобы хотя бы обеспечить тебе жилье. Оказывается, в этом я тоже бесполезен.

Морис перегибается через прилавок и еще раз тихо присвистывает.

– За сколько ты хотел их продать?

Я озадаченно смотрю на него.

– Думал, что смогу получить десять тысяч. Оказывается, они не стоят и половины этой суммы.

Он заливисто смеется, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него повнимательнее.

– Ах, я думаю, они могли бы стоить намного больше, чем десять штук, брат. Это то, о чем я думаю?

Я пожимаю плечами.

– И как ты думаешь, что это?

– Подлинные французские денье одиннадцатого века?

Я чешу затылок.

– Наверное, да. Это просто мои сбережения. С тех пор, как я был человеком.

Морис качает головой.

– Для правильного покупателя они стоят целое состояние.

Я пристально смотрю на него.

– Они?

Он кивает.

– Да. Я думаю. Я не эксперт по монетам. Но я знаю парня. Хочешь, я спрошу его?

Я кладу руку ему на плечо и склоняю голову.

– Мой друг, я уже в гораздо большем долгу перед тобой, чем когда-либо смогу оплатить, за то, что ты дал Джесси приют, когда я не мог, и за то, что ты помог мне найти ее. Но это… – я замолкаю, горло сжимается, голос тонкий.

– Это ничего. Я займусь этим утром. Ты же знаешь, что она может остаться, верно? Мне нравится компания. Довольно одиноко без стаи и пары. Я бы попросил остаться и тебя, но ты не можешь, не так ли?

Я издаю долгий протяжный звук.

– Аааа, насчет этого…

Морис оживляется.

– Да?

– Возможно, я оторвал свой насест от крыши театра после ссоры с Сетосом. Так что, если ты не очень возражаешь, я надеялся оставить его на твоем балконе, хотя бы ненадолго.

Он ухмыляется.

– Ничего больше не говори! И не спеши уходить.

Джесси бросается ко мне.

– Ты остаешься?

Я киваю.

– Думаю, да, я остаюсь. Вроде того. Мне все равно придется вернуться на насест с первыми лучами солнца.

Она сжимает меня крепче.

– Мне все равно. Это лучшая новость на свете.

Я качаю головой, но обнимаю ее и крепко прижимаю к себе.

– Я рад, что ты так думаешь, принцесса. Но я буду работать над тем, чтобы в конце концов найти нам жилье. И работу. Мне нужна работа.

– В Чудовищных Сделках нам не помешала бы дополнительная безопасность, – говорит Морис.

Я киваю, молча удивляясь, как все проблемы, которые казались такими большими в начале вечера, каким-то образом стали такими маленькими. Если бы только существовал способ снять проклятие, мой мир был бы сейчас практически идеальным.



27

Джесси

– Все, отличная работа. На сегодня все. Не забывайте, что график репетиций увеличивается на следующей неделе перед премьерой в субботу, – режиссер встает со своего места в зале и аплодирует нам, когда мы выходим из роли, поворачиваемся и уходим со сцены, улыбаясь и поздравляя друг друга.

По дороге в гримерную Эшли сжимает мою руку.

– Боже мой. Я достаточно раз говорила тебе, какой у тебя потрясающий голос?

Я смеюсь. Она говорит мне это каждый раз, когда мы репетируем. Должна сказать, я до сих пор не устала это слышать. Такое чувство, что эта роль, черт возьми, была создана для меня. Я наполовину убеждена, что так оно и было. Я никогда и нигде не видела это шоу, а Сетос так не сказал нам, где он раздобыл сценарий.

Переодевшись, я хмурюсь, глядя в телефон. До заката еще как минимум три часа. Забавно. Раньше я любила лето, но чем дольше длится день, тем меньше часов я провожу с Уильямом. Не могу сказать, что мне это нравится.

С таким же успехом можно зайти и посмотреть, не находится ли поблизости Сетос. Я собиралась поговорить с ним.

Я рада, когда замечаю сфинкса в VIP-ложе с телефоном у уха. Он поворачивается, замечает меня и поднимает палец, давая мне знак подождать. Я могла бы закатить глаза, но это не сделает его менее высокомерным, поэтому я просто жду. Я могу позволить ему немного помыкать мной, пока не попрошу его об одолжении, о котором хочу попросить.

Несколько минут спустя он открывает стеклянную дверь и приглашает меня войти.

– Мисс Джесси. Что я могу сделать для моей сияющей звезды?

Я фыркаю.

– Вообще-то, я рада, что ты спросил. Ты можешь кое-что для меня сделать.

Он драматично вздыхает, но в уголках его рта играет улыбка. На этой неделе я явно на хорошем счету.

– Продолжай.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне, как снять проклятие.

Сетос приподнимает ухоженную бровь.

– И что это за проклятие?

Я скрещиваю руки на груди.

– Проклятие горгульи.

Он долго смотрит на меня немигающими кошачьими глазами.

– Что заставляет тебя думать, что я что-то знаю об этом?

– Да ладно. Тебе известно все. Как обратить вспять окаменение, о том, что касается пары. Ты ведь знаешь, не так ли?

– Возможно. Чего это будет стоить тебе?

Я знала, что до этого дойдет. Однако я не валяю дурака, поэтому предлагаю свой лучший и единственный козырь.

– Твой эксклюзивный контракт.

– Продолжай.

– Я подпишу твой контракт, если ты скажешь мне, как снять проклятие с Уильяма.

Хвост Сетоса постукивает по подлокотнику красного бархатного дивана.

– Согласен. Завтра я попрошу адвоката составить измененный контракт.

Я жду.

– Что-нибудь еще? – он ухмыляется.

– Ты не собираешься рассказать мне сейчас?

– О нет. Сначала ты подписываешь. Потом я рассказываю. Вот как это работает.

Я хмуро смотрю на него.

– Нет. Сначала ты говоришь. Потом я подписываю. Или никакой сделки, – я встаю, готовая уйти. Сердце бешено колотится в груди, но я держу руки ровно. Это все игра. Просто нужно сохранять хладнокровие и надеяться, что он сломается первым. Сетос ничего не говорит, поэтому я поворачиваюсь, беру сумочку и направляюсь к двери.

Он рычит.

– Прекрасно. Садись-садись. Я расскажу тебе.



Уильям

Я открываю глаза и сразу же жалею об этом. Кто-то направляет мне в лицо ослепительный свет. Он невыносим. Он ярче любого сценического или неонового освещения.

Со стоном я прикрываю глаза рукой и сквозь пальцы смотрю на голубое небо.

Синий!

Солнечный свет!

Прошли столетия с тех пор, как я видел дневной свет, но как только это приходит мне в голову, я понимаю, что это произошло. Но как?

Я хватаюсь за перила балкона и смотрю на город внизу, восхищаясь тем, как солнечный свет отражается от лобовых стекол машины и согревает мою кожу. Кровь Господня, я скучал по этому. Даже поход в кино с Джесси и вид солнечного света на большом экране не сравнится. Ничто не могло.

Но что это значит?

Поворачиваясь, я толкаю дверь в гостиную и ищу, пока не нахожу старый телефон, который она мне подарила. Я несколько мгновений вожусь с крошечной штучкой, наконец мне удается включить экран.

– Сири, позвони принцессе.

Раздается звуковой сигнал телефона.

– Формальный способ обращения к принцессе – Ваше королевское Высочество. Все последующие…

– Нет, ты, чертова тупица. Позвони принцессе!

Еще один звуковой сигнал.

– Вызываю ресторан Prince Palace.

– Клянусь кровью Пресвятой Девы, ты тупая гребаная тварь! Позвони Джесси!

Жужжащий звук позади меня заставляет меня резко обернуться. Джесси прислонилась к дверному косяку. На ее милом лице ухмылка, а в одной руке она держит звонящий телефон.

– Ты становишься лучше, детка. На этот раз только три попытки.

Я не могу злиться, когда она одаривает меня убийственной улыбкой и, бросив вещи, бежит и прыгает в мои объятия. Ее губы прижимаются к моим, а ноги обвиваются вокруг моих бедер, прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово. На несколько минут я полностью отвлечен.

Затем она вырывается.

– Это сработало!

Я прижимаюсь своим лбом к ее и собираю воедино беспорядочные мысли.

– Это сработало? – затем мой мозг приходит в себя. – Что ты сделала?

Она отстраняется и улыбается мне.

– Сняла проклятие.

Я пристально смотрю.

– Как? – мое сердце колотится в груди, а крылья расправляются, угрожая сбросить несколько предметов с кофейного столика. Если она сняла проклятие, почему я до сих пор так выгляжу? – Ты уверена? Посмотри на меня.

Я не должен быть таким неблагодарным. Мне повезло даже в том, что я нашел такую женщину, как Джесси.

Джесси проводит ладонью по моей щеке.

– Вообще-то, я рада, что это не изменило твой внешний вид. Я волновалась, что ты будешь выглядеть по-другому.

– Волновалась?

Она наклоняется и нежно целует меня в губы.

– Ты мне нравишься таким. Надеюсь, ты не возражаешь. Ты скучаешь по тому, чтобы быть человеком?

Я откидываюсь на спинку дивана и охаю, когда у меня подкашиваются ноги. Ей нравится, какой я сейчас?

– Принцесса, я был бы счастлив быть лягушкой, если бы это делало тебя счастливой.

Она хихикает.

– Давай остановимся на горгулье, хорошо?

Я киваю.

– Договорились.

Я провожу руками по ее талии и опускаюсь к сочной заднице, которую я так люблю. Джесси издает тихое урчание и прижимается ближе. Затем я останавливаюсь.

– Как ты это сделала? – спрашиваю я.

– Сделала что?

– Сняла проклятие.

– О! Ну, сначала я заставила Сетоса сказать мне, что нужно сделать.

Я поднимаю бровь.

– Что тебе пришлось сделать, чтобы заставить его рассказать это?

Она смеется.

– Я подписала контракт, в котором говорится, что я предоставляю Большому театру первую возможность нанять меня на все предстоящие шоу на следующие пять лет.

Я судорожно вздыхаю.

– Ты уверена, что это было мудро?

– Ну, я полагаю, Сетос хочет утвердить меня на главную роль, тогда я с радостью буду работать в Большом. Кроме того, я не хочу выступать в театре, который охраняешь не ты. Конечно, до тех пор, пока ты счастлив продолжать там работать.

Я ухмыляюсь.

– Оплачиваемая работа с лучшим видом в городе? Тебе лучше поверить, что я никуда больше не уйду, ангел.

– Видишь, это была неплохая идея.

– Но как ты это сделала? – я настаиваю.

Она ухмыляется.

– Я вернула кольцо. Мне потребовалось около месяца, чтобы разыскать семью, которой оно принадлежало. Приятель Мориса, антиквар, помог мне, и мы нашли их. Затем я связалась с ними онлайн, чтобы сказать, что отправлю его обратно, если они хотят. Отслеживаемая посылка прибыла сегодня, – она разводит руками, и ее улыбка становится шире. – И вот мы здесь.

Я притягиваю ее ближе и покрываю жгучими поцелуями ее подбородок и шею, затем все лицо.

– Ты гребаный гений. Так это все? Я не заперт на своем постаменте в течение дня? Я могу спать, когда ты спишь, и просыпаться, когда ты просыпаешься?

Она кивает.

– Сетос так думает. Если только семья не вернет проклятие, но они должны знать правильное заклинание.

Я осеняю себя крестным знамением. Забавно, что старые суеверные привычки возвращаются ко мне в самые странные моменты. Однако я не собираюсь рисковать.

– Давай молиться, чтобы этого никогда не случилось.

– Ммм. Эй, хочешь узнать, изменилось ли что-нибудь еще? Ты голоден?

Я обдумываю ее вопрос. Я не ел почти тысячу лет. Еда может подождать. Хотя мне чего-то хочется. Я улыбаюсь.

– Я мог бы поесть.

Джесси пытается подняться с моих колен, но я с низким рычанием притягиваю ее обратно.

– Я сказал, я мог бы поесть. Я не имел в виду еду.

Она смеется.

– О! Что ж, в таком случае, может быть, нам сначала стоит проверить, отличается ли это, а?

Я позволяю низкому рокоту сотрясти мою грудь.

– Возможно, нам придется проверить это не один раз. Я внезапно чувствую сильную потребность доставить тебе удовольствие.

Она стонет, пока я прохожусь поцелуями по ее шее и выпуклостям ее великолепных сисек. Затем она приподнимается на коленях и задирает облегающую юбку, которая на ней надета, обнажая намек на кружевные черные трусики. Мой член мгновенно становится по стойке смирно.

– Боже, я бы хотел, чтобы ты могла видеть себя, когда я беру тебя, – стону я ей в грудь. – Ты самое прекрасное существо в этом мире, когда кончаешь для меня.

– Ммм. Думаю, мы могли бы что-нибудь придумать, – она отстраняется. На мгновение я ничего не понимаю. Затем она берет меня за руку и ведет в спальню. Толкая меня, чтобы я сел в изножье кровати, она поворачивается ко мне спиной, глядя прямо в зеркало от пола до потолка на раздвижной дверце гардероба. О, эта женщина!

Я задираю юбку еще выше, обнажая крошечные трусики с высокими вырезами, чтобы облегать идеальные округлости ее задницы. Она выглядит так чертовски аппетитно, что я ничего не могу с собой поделать. Наклоняясь, я нежно прикусываю выпуклость ее плоти, пока она не начинает задыхаться. Затем мы оба срываем с нее одежду, в спешке раздевая как можно быстрее.

Притягивая ее ближе, я провожу большим пальцем вверх по внутренней стороне ее бедра. Она послушно раздвигает ноги. Мне требуется вся сила воли, которой я обладаю, чтобы удержаться от погружения в ее влажность, но я хочу растянуть удовольствие. Я хочу подразнить ее.

Вместо этого я рисую маленькие круги на верхней части ее бедра, задевая голый холмик, но не заходя дальше. Вскоре ее бедра раскачиваются, и она стонет в такт движениям моей руки.

Наконец, я опускаюсь между ее складочек, постанывая от теплого, скользкого приема, который нахожу там.

Поднимая взгляд, я наслаждаюсь выражением ошеломленного удовольствия на ее лице и улыбаюсь, когда она моргает, открывая красивые голубые глаза, чтобы посмотреть, что я с ней делаю.

– Вот и все, ангел. Забирайся ко мне на колени и спой для меня, а?

Она отодвигается назад, оседлав мои ноги и раздвигая свои, чтобы ее великолепная киска была открыта для меня. Она откидывает голову мне на плечо, и мы оба наслаждаемся видом. Ее высокие упругие груди быстро поднимаются и опускаются. Ее слегка загорелая кожа приобрела более глубокий оттенок на груди и щеках.

Губы Джесси приоткрываются, когда я глажу ее. Используя легкие прикосновения, которые ей больше всего нравятся поначалу, я провожу большим пальцем вверх и вниз по ее лону, дразня вход и скользя по ее клитору, не нажимая слишком сильно. Когда ее бедра двигаются навстречу моему пальцу, я усиливаю давление, и она откидывается назад, хватаясь за мой рог правой рукой.

– О Боже, вот так. Вот так.

Я целую и покусываю ее шею, ускоряя свои ласки. Когда я понимаю, что ей нужно больше, я сдаюсь, просовывая один толстый палец в ее тугой канал, затем сгибаю его и массирую упругие внутренние стенки.

Джесси вскрикивает. Ее киска напрягается вокруг меня. Она закрывает глаза.

– Смотри, принцесса. Я хочу, чтобы ты увидела, какая ты красивая.

Она молча кивает, открывает глаза и фокусирует взгляд на зеркале. Она прикусывает нижнюю губу, и мой член пульсирует у ее задницы. Господи, мне нужно быть внутри нее. Но не сейчас. Пока нет. Сначала она кончит.

Я продолжаю плавные движения и сильное давление, добавляя второй палец, пока она почти не дичает у меня на коленях. После еще трех быстрых кругов моего большого пальца вокруг клитора, она стонет мое имя, сжимаясь и дергаясь. Ее грудь вздымается. Она крепко сжимает меня. Моя принцесса кончает для меня снова и снова, издавая долгий протяжный стон, пока, наконец, не откидывается на мою грудь.

Я даю ей мгновение, затем медленно убираю пальцы. Целуя ее в висок, я помогаю ей повернуться.

Когда она обнимает меня за шею и смотрит сверху вниз с мягким, пьяным выражением лица, я гляжу на нее с удивлением. Вот и все. Лучше этого ничего не бывает.

Ну, пока она не хватает мой ноющий член и опускается на меня, и я вспоминаю, как близко к раю чувствуешь себя внутри нее. Она крепко сжимает меня, прикасаясь своими губами к моим в нежном поцелуе. Затем она скачет на моем члене, пока я не готов молить о пощаде.

Милостивый боже, эта женщина – нечто иное. Если бы я мог думать не только о завораживающем движении ее бедер, когда она скользит киской вверх и вниз по члену, я мог бы подобрать слова получше, чтобы сказать ей, какое она сокровище. Как бы то ни было, я рычу и хватаю ее за задницу, восхваляя ее тугую маленькую киску, ее коварное тело.

– Ммм, так хорошо. Боже, я люблю этот член.

Господи, если раньше я думал, что мне трудно сдерживаться, то это было ерундой. Ее грязные, сладкие слова вытягивают из меня удовольствие, пока мой член не начинает пульсировать внутри нее, а яйца не сжимаются, готовые освободиться.

Она улыбается мне, затем откидывается назад и трется клитором о мое тело.

– Я так близко, детка. Так близко. Кончишь со мной?